Говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Не знаю, но готова поспорить. В моём распоряжении есть куча примеров, но я, пожалуй, самый наглядный. Потому как тут я точно знаю, что никаких романтичных чувств ни к кому из своих друзей не испытываю. Они, конечно, прикалываются, что я их дама сердца, но я-то знаю правду. Одного из нашей компании я знаю со школы, со вторым познакомилась на чьём-то дне рождения, а третьего привёл первый. Эдвард Кален, Джаспер Хейл, Эмет Браун и Бонни Мейсон. Вот уже шесть лет, как мы вместе и последние два года каждую неделю встречаемся в кафе «Dream awake» на набережной. Вчетвером ходим по тусовкам, перемываем кости их временным девушкам и вообще отлично проводим время. Подноготную знаем всю друг о друге, наблюдали взлёты и падения каждого из нас и поддерживали в трудные времена.
Утро начинается со стакана апельсинового сока, контрастного душа и новостного канала во время завтрака, затем подборка клипов по MTV, пока я одеваюсь, и в путь. Я работаю экономическим и модным обозревателем в одном известном журнале, и кипящий улей издательства – моя стихия. Просто иду по коридору, вокруг снуют людишки, мелкие работники, и я наполняюсь энергией. В голове мелодия из «Миссия невыполнима». Ну эта, знаете, основная тема. Там-там та-ра-рам там-тара-рам-там… О чём это я?
- Мейсон, где последний обзор, чёрт тебя побери? Клянусь, я оторву тебе голову.
Музыка резко оборвалась и включилась «Симфония номер пять». Та, которая Бетховена. Та-да-да-да, та-да-да-дам…
- Понимаете, тут такое дело, - я обернулась и нацепила самую милейшую улыбку.
- Не понимаю! Не понимаю, как тебя ещё не уволили!
Всё благодаря моему недюжинному обаянию. Да на мне весь ваш журнал держится! Вот уйду по собственному и будете знать…
- Вечером…
- Вечером клуб.
- Чего? – такое ощущение, что он хочет треснуть меня по голове папкой, которую держит в руках. Не к добру.
- Ну… клуб новый открылся. Нужно разведать, что к чему. Оценить, так сказать, обстановку, - осторожно начала я. Ни к чему человека нервировать.
- Тьфу! Чтоб тебя, обозреватель. Уйди с глаз моих!
Я с радостью выполняю его просьбу и запираюсь в кабинете. В верхнем ящике стола флакончик духов, которые я нюхаю каждый день, прежде чем начать работать.
Куда катиться мир? Мне не с кем посидеть в чисто-женской компании. У меня лишь полторы подруги. Спросите, как это? Поясняю. Человека женского пола - два, но одна из них моя родная сестра, и я подозреваю её в бисексуальности, а другую я вижу реже, чем собственную зарплату. То есть где-то один раз в три-четыре месяца. А всё потому, что она вечно куда-то мотается с показами и съёмками. Она известная и высокооплачиваемая модель. Так что приходится мне обходиться обществом трёх обормотов, которых иногда я готова грохнуть.
И вот, когда секретарша принесла мой кофе, я поймала умную мысль и уже подняла идеально наманикюренные пальчики над клавиатурой, раздался звонок.
- Внимание! Сейчас будет много нецензурной лексики!
«Истеричка вызывает», - выдал мне экран мобильного телефона. Я со вздохом ответила:
- Слушаю тебя, Джази.
- Не называй меня так! – завизжал он в ответ. Ох, не зря я так обозвала его в записной книжке.
- Ну? – игнорирую его недовольство и пытаюсь не упустить умную мысль.
- Сегодня в час в «Dream».
- А если у меня планы?
- Отменишь, - «ту-ту-ту» раздалось в трубке.
- Каков нахал!
А мысль-то уже ушла! Попробуй вспомнить теперь. В общем, если Хейл не оплатит мой ланч, я затолкаю его ему в зад.
В назначенное время я подъезжаю на место и сталкиваюсь с ним в дверях.
- Что за кипиш подняли?
- Эммета невеста бросила.
- И что? – теперь я понимаю главного редактора и его лицо с утра. Была бы у меня в руках тяжелая папка…
- Сама увидишь.
За нашим столиком сидел Эмет, удрученно опустив голову. Как только мы подошли, он пустился в долгие нудные объяснения. Минут через десять вошёл Эдвард и объяснения начались заново. В общем, Браун излил нам душу во всех мельчайших деталях.
Я наклонилась к Каллену и начала шептать на ухо:
- Слышишь, PR-менеджер, скреативь нам что-нибудь или мы тут с ним до завтрашнего утра просидим.
- А почему я-то? Я вообще ни ухом, ни рылом.
- Вот именно, что рылом, - я тыкаю его локтём под ребра. – Свинтус ты, Эдик.
- Не называй меня так! – он больно ушипнул меня за руку.
- Ай! Ааа… – Эмет и Джаспер выразительно уставились на меня с лицом в стиле «мы что-то пропустили?», - …ааа давайте вечером в клуб махнём?
- В какой? Хотя наплевать, я согласен, - видимо, Хейлу тоже нытьё друга поперёк горла.
- На днях открылся. Что-то типа «Viva la Cuba».
- Ладно, в семь у бара.
Ну и народ. Ещё никто не знает, где там бар, и есть ли он вообще! Хотя в каждом клубе есть бар.
- Я побежала. До вечера, - быстренько встаю из-за стола и хватаю сумку.
- Э! Платить кто будет?
- Я тебя тоже люблю, Джаззи.
- НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! –доносится мне в спину визг.

К вечеру, одетая в дизайнерское платье до середины бедра, с парой браслетов и на десятисантиметровых каблуках, я подкатываю к входу. За ограждением очередь, но я цепляю сестру и подхожу к охраннику, протянув визитку. Он своим быдловским взглядом медленно считывает информацию, а затем расплывается в улыбке и открывает перед нами дверь.
- Короче, всё по старой схеме. Делаешь снимки, тусишь, завтра делишься впечатлениями и кадрами, а тебе трёшку.
Хэзер уже попала под очарование новой обстановки и свето-музыки и, покачав головй в такт, растворяется в толпе.
- Девушка, я ждал вас всю жизнь!
Я обернулась. Боже мой, мальчик, ты как сюда попал? Думаешь, тётя тебе выпивку купит?
- Парниша, у меня таких ожидающих трое. Отчаливай.
«Здесь можно найти все радости жизни: весёлую компанию, приятную атмосферу…» - начала я мысленно делать наброски. Где-то слева от меня слышу обрывки фраз «…мараканский гашиш»
«Здесь можно найти все радости жизни: весёлую компанию, приятную атмосферу, дешёвую любовь и отборную мараканскую дурь» - боюсь, такую статью не пропустят. Зато как бы было правдиво.
Я, наконец, добираюсь до бара.
- А где наш мистер непунктуальность?
- Угадай.
- Опаздывает, - одновременно ответили Хейл и Браун, соответственно.
- Эммет, - я повернулась к нему лицом, - не зацикливайся. Кого из нас не бросала тёлка?
Он с таким удивлением и немым вопросов в глазах уставился на меня, что мне захотелось исправиться:
- Ну да, меня, естественно, не бросала. Но не в этом суть…
- Не тёлка, а невеста, - продолжает меланхолить он.
Тут уже я не выдерживаю:
- Да не будь ты тряпкой, в конце концов!
За спиной Эмета появляется Кален с улыбкой до ушей.
- Кто тряпка?
- Да этот тут нудит! – Джаспер решил, что если уж я сорвалась, теперь и всем можно. Заказывает четыре виски.
- Я вообще-то, вроде как, на работе, - напоминаю я.
- Оно и видно, - три оценивающих с ног до головы взгляда заставляют меня смутиться. Залпом глотаю содержимое стакана.
- Но-но! У меня вообще-то жених есть!
- Я его, к слову сказать, видел где-то здесь, - выдал Хейл, показывая бармену повторить, - и сестрёнку твою видел.
- О, Хэзер? – встрепенулся Эдвард.
- Притормози, ковбой, она тут договаривалась с девушкой встретиться.
Все в курсе моих подозрений по поводу её ориентации. Далее следует разговор о том, как Эдвард мутит сразу с двумя, и, судя по его рассказам, девушки либо слишком наивны и романтичны, либо слишком тупы. Хотя первое не исключает второе и наоборот.
Так, всё-таки нужно провести разведку боем. Вряд ли издательство устроят хвалебные оды местному бару. Но для начала я решила вылить из себя лишнюю жидкость и направилась в дамск… в сортир, проще говоря.
В общем… так паскудно складывается жизнь… собственно, она складывается из мелочей, случайностей и неправильной последовательности событий. «Не в то время, не в том месте» - как точно сказано. Именно в этот отрезок времени (не раньше, не позже), я захожу. Именно в женскую уборную они решили пойти, а не в мужскую или, вообще, в подсобку. Именно в этом клубе, городе, штате, стране, планете, вселенной, галактике, измерении. Именно в эту минуту, час, день, месяц, год, жизнь… в одной из кабинок мой, без пяти минут, муж трахает какую-то блондинку. Ну, или она его. Ну, или брюнетку/рыжую/шатенку/лысую. Суть в самом факте перепиха. Всё до смешного банально, и если бы не моя уязвлённая гордость, я бы расхохоталась. Действительно, ситуация из дурацкого дешевого современного романа.
Но я буду не я, если не останусь и не дослушаю арию до конца. Благо финал оказался близок. Дверь открывается, и первым выходит Джек, на ходу застёгивая ширинку. Поднимает голову, видит меня и делает шаг назад, толкая (всё-таки) блондинку. Та шлёпается задом на унитаз с писком «Ты чё?».
«Нежданчик», - так и хочется ляпнуть, по-быдловски присев на корточки и шикоро расставив ноги. «Извини, малыш. Style», - говорю я внутреннему гопнику, и он горестно вздыхает, признавая поражение. Хочется хихикнуть. С секунду у парня лицо, будто он хочет запереться в кабинке и сидеть там до второго пришествия. С губ, всё же, слетает смешок.
- Зайка, это… - и что сейчас он скажет «…не то, что ты подумала»? Куда уж тут думать, заяц? КУДА? Или сейчас будет нас знакомить? «Зайка, это Анжель. Анжель, это заяц. Умница, зайчонок, погрызи морковку».
- Зайка, - киваю я и опускаю руки, сложенные на груди. Сколько всяких сценариев родилось к голове:
первый: во мне просыпается сила Халка, и я пинаю Джека до тех пор, пока от него не останется лишь кровавое месиво;
второй: я (опять же с силой Халка) отпихиваю парня и топлю эту выдру Анжель (кстати, почему Анжель-то?) в унитазе;
третий…
- Вещи в четверг заберу. Завтра не до этого будет. Кролик ты мой недотраханный, - и с лёгкой улыбкой выхожу из туалета. В спину несётся «Бонни, подожди», но я быстро теряюсь в толпе. Нахожу своих ребят за столиком. Хватаю с него пачку сигарет.
- Ты же бросила?
- Поймала! – меня колотит. С непривычки дым режет горло, но я сдерживаю кашель. На пятой тяге всё приходит в норму.
- Джас, с кем ты Морлана видел? – я стряхиваю пепел мимо цели, и он сыпется к ногам.
- Что значит с ке… ЧЕГО?
Что я говорила? Истеричка! Все разом приподнимаются со своих мест.
- Без кипиша только! С кем?
- Да вроде одного. Хотя, стой, вертелась с ним одна блондинка…
Я киваю, скорее даже самой себе, встаю и ухожу. Кто тут что говорил про мараканскую дурь? Не то, чтобы я так уж любила Джека Морланда, и мне было больно. Просто как-то…
Кому я заливаю? КОМУ? Я замуж за него собиралась. Замуж! Я! Девушка, которая за версту обходит места скопления влюблённых парочек. Циник, скептик и эгоист до мозга костей! Да я любила его всем, чем только можно любить! Сердцем, печенью… чем там ещё? Тварь! Пре-зи-ра-ю!

- Мужики, да она вообще «не аллё».
- Я же говорил, не надо её одну отпускать, а ты «пусть остынет». Нагрелась, блин! – голос номер два обматерил голос номер один и поднял тело номер три.
- Кто выключил свет? – спросила я.
- Вот что она промычала? Ээээ… малыш, ты слюни-то не пускай. Рубашка не из дешевых.
- Жмот, - пробурчал я, не зная даже, кому.
- На себя посмотри!
Нет, ну надо, а? Это он услышал. Почувствовав под собой кожаное сидение, я вырубаюсь…
- Кто её разденет?
- Чур не я! – раздаётся хор голосов.
Вот мужики пошли. Обычно за такую честь передралась бы все.
- Да вы что, никогда девушку голую не видели?
- Девушку видели, Бонни нет. Не зря же её назвали в честь хитрой и изощрённой грабительницы. Она нам потом будет коварно мстить.
- Вот-вот!
- Лошииииидзе! – тяну я.
- Чего? Парни, на счёт три, все вместе…
- Может ,её в душ засунуть?
- В белье? Потому что догола раздевать мы её однозначно не будем.
- Давайте хотя бы кофе накачаем? Ей же на работу с утра. То есть через пару часов.
- Ребя-я-я-ят, - на глаза навернулись слёзы умиления. – Что бы я без вас делала? Я вас ТАК люблю! – я подняла веки и разглядела над собой три расплывчатых пятна.
- Какая, к чертям, работа? Она же нивкуряет! Короче, я напишу обзор, - различила я голос Хейла. - Ты позвонишь начальнику, скажешь, что она заболела и статью отошлёт по факсу.
- Джа-а-а-а-ази, спасибо.
- Не называй меня так, алкашка!
- И наркоша.
Тут я затягиваю какую-то песенку и слышу возмущенное бормотание «Вырубите её»…
- Ладно. Мы пошли. Потом позвонишь, расскажешь, как она, - до меня донесся мягкий щелчок входной двери.
Эй! Меня оставили один на один с кем-то из этих извращенцев? Как так? С кем, хотя бы, скажите!
- Спи, - тихо шепчут мне на ухо, целуют в висок и укрывают. Я проваливаюсь в спасительное забытье.