Название: Это была еще одна рождественская ночь
Автор: -
Жанр: Романтика
Рейтинг: R
Пейринг: Белла/Эдвард
Саммари: На протяжении многих лет каждое Рождество она плакала из-за него. Настанет ли день, когда он заставит её смеяться?

_______________________

Длинные светлые ресницы. Четко очерченный подбородок. Выразительные скулы. Пухлые манящие губы. Я не могла оторвать от него взгляда. Даже перестала дышать, чтобы слышать его спокойное, размеренное дыхание.
Он лежал, раскинув руки. Великолепный. Богоподобный. Мускулистая грудь медленно вздымалась и тихо опускалась. Всё мое тело горело от воспоминаний об этой ночи. Как было приятно прикасаться к нему оголенной кожей, целовать его губы... Я судорожно вздохнула от накатившей на меня дрожи. Он открыл зеленые глаза и устремил на меня сексуально-сонный взгляд. Кажется, сердце мое остановилось.
Вы задумывались над тем, что в нашей жизни всегда есть отправная точка? Любому какому-то особенному периоду в жизни человека предшествует определенное событие. Плохое или хорошее, не имеет значения. Главное то, что после этого у человека начинается совершенно другая жизнь. Не привычная. Новая.
Мне было всего пять, когда в мою жизнь ворвался один человек и кардинально изменил её. Навсегда. Всё началось с выбора елки...
Это были предрождественские дни, когда за окном, на стекле которого кружевные узоры мороза, творится волшебство. Словно в хрустальном шаре медленно опускаются на землю, дома и машины пушистые белые снежинки. Горят декоративные свечи, озаряя мир магическим светом, и ты как никогда веришь в то, что мечты сбываются. Веришь в сказку...
Десятого декабря родители и я посетили местную ярмарку, где, как ожидалось, будут выставлены на продажу самые красивые елки во всей округе. Снег искрился от света многочисленных уличных фонарей, ели стояли в ряд, показывая всю свою красоту. Но было довольно холодно, папа, беспокоясь, что мы заболеем, сказал, чтобы выбирали мы как можно скорее. Мама, улыбаясь, взяла его под руку, и они быстрым шагом пошли вдоль елок. А я отстала, потому что заметила большую пушистую ель с огромными мягкими ветками голубоватого оттенка. Сердце мое забилось с удвоенной силой. Это было именно то волшебство, которого мне хотелось. Было в этом дереве что-то действительно рождественское, волнующее, обещание чудес. Я решила, что мы заберем именно эту елку.
Только хотела повернуться и позвать маму, как передо мной возник мальчик. Уже совсем большой, лет тринадцати. Его рыжеватые волосы выбивались из-под синей шапки. Я встретилась взглядом с его веселыми, зелеными глазами и растерялась. Он насмешливо улыбался, а потом тоже взглянул на мою елку.
Мое сердце обеспокоенно ёкнуло. Меня волновало то, каким собственническим взглядом он смотрел на мою ель. Мальчик подошел к дереву. Я быстро подбежала к лесной красавице и встала перед ней, показывая, что елка под моей защитой. Мальчик ухмыльнулся.
— Уходи, малявка. Мы возьмем эту елку.
— Нет. Это наша елка. Я первой увидела.
— Ха, — хмыкнул он и потянулся к ветке. Я замерла в предчувствии ужаса, так и оказалось. Мальчик бессовестно оторвал одну ветку елки. Я начала злиться и драться с ним, но он не отступал и продолжал терзать дерево. Мои родители быстро заметили нас и разняли. Я плакала и проклинала убийцу елок, а он улыбался. Зря. Через минуту подошли его родители и извинились. Им пришлось заплатить за испорченный товар, а мальчика наказали. Я тогда вдоволь позлорадствовала, но через несколько дней наказанной оказалась я.
— Милая, — держа в одной руке кружку чая, а в другой — свежую газету, начал папа прекрасным зимним утром. — Ты слышала, у нас новые соседи? — промычал Чарли. Щеточка его темных усов забавно подрагивала.
— Что? — мама удивленно похлопала ресницами. — И я узнала об этом только сейчас?
Сразу после этих слов мое лицо вмиг помрачнело. Я понимала, что это означает, и оказалась права. Рене решила устроить ужин и приветствовать новых соседей теплым приемом. Я не любила чужих людей, всегда существовала в собственном мире, и мерзкое чувство охватывало меня, когда в нашем доме оказывались посторонние.
Ужин состоялся тем же вечером. Их было трое. И к своему ужасу я поняла, что видела их однажды. Высокий мужчина со светлыми волосами и с доброй улыбкой. Он крепко пожал папе руку, а потом они вместе прошли в гостиную. Женщина с рыжими волосами и необыкновенно мягкими чертами лица. На её лице сияла улыбка, притягивающая своей нежностью. Еще одним нашим гостем стал тот самый мальчишка. Знакомый снисходительно-насмешливый взгляд заставил меня сжать зубы. Ненавижу!
Мама позвала меня, когда я пряталась за лестницей, но я категорически отказалась знакомиться с гостями официально. Когда мама нахмурила брови, я поняла, что не стоит её злить. Лучше не будить гнев в Рене. Тогда мне пришлось, взяв её за руку, выйти к гостям. Эсми и Карлайл, их имена я узнала через пару минут, принялись вздыхать о том, какая я миленькая и трогать за щеки. Я растерянно стояла рядом с ними, не зная, что делать. Мне хотелось спрятаться от всего этого, уйти в свою комнату и закутаться в одеяло. Но я отчаянно терпела.
— Знакомься, Белла, это Эдвард. — Мама подвела меня к мальчику. Я стояла перед ним не в состоянии ничего сделать и смотрела в его глаза, которые сейчас казались на удивление добрыми. Он нахмурился, я ответила ему тем же жестом. Увидев мою реакцию, он улыбнулся, а я послала ему полный детской ненависти взгляд.
Поняв, что я не настроена на дружбу, мама велела мне отправляться в свою комнату. Я послушно поднялась по лестнице, но в последний момент зашла в родительскую спальню. Здесь был камин. В нем потрескивали дрова, комнату освещал лишь свет огня. Я забралась на кровать, обернулась пушистым одеялом и стала смотреть, как языки пламени танцуют под вой ветра за окном. Через несколько минут глаза стали закрываться, я удобно улеглась на большую подушку и уснула.
На следующий день я обнаружила, что исчезли головы моих кукол. Я ходила и собирала их трупы по всему дому, но прекрасных лиц моих красавиц нигде не было. Я расстроилась и плакала, родители лишь пожали плечами, обещая купить новые. В этот же день Чарли поехал в магазин и купил мне две куклы с большими красивыми глазами и мягкими шелковистыми волосами. Но их, как оказалось, ожидала та же участь. Через несколько дней мы с мамой поехали к тете Сью, её сестре, чтобы попробовать её новое коронное блюдо, папа остался дома. Мама даже не спросила причины, она знала, что Чарли терпеть не может тетю Сью. По приезде я обнаружила, что мои новые игрушки обезглавлены. Окончательно решив, что на моих кукол наложили родовое проклятие, я и не ожидала, что перед рождественской ночью получу головы моих красавиц обратно. В сочельник Эдвард снова пришел к нам на ужин и вручил мне коробку с разрисованными фломастером головами моих кукол.
Это была первая ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
В течение всего года мы ругались по каждому поводу. Я выплескивала на него свой детский темперамент, а он в силу своего переходного возраста с радостью принимал весь мой негатив. Иногда мне казалось, что он энергетический вампир!
Незаметно вновь подкралась зима, а за ним и Рождество. Так уж случилось, что Санта, которому я отправляла письмо еще в конце октября, прислал мне ответ и просил выслать мне рисунок. Я жутко обрадовалась, что добрый волшебник наконец вспомнил, что в Форксе есть маленькая девочка, которая верит и ждет его.
Письмо я получила за день до сочельника и рисовать села в ту же секунду, как прочитала сообщение от Санты. Сначала я хотела нарисовать ему его самого, но, увидев конечный результат, расстроилась, что он посмотрит и скажет: «Что эта за рухлядь в моем костюме?» Тогда я решила нарисовать ему зайчиков, но они вышли странными, я бы даже сказала, будто они стали жертвами Эдварда. После того, как не получился второй рисунок, я расплакалась и раскидала все карандаши.
Родители были на первом этаже и не слышали моей истерики, зато кое-кто всё же об этом прознал. В окно постучали. Я вздрогнула и посмотрела на источник звука. Эдвард сидел на дереве, разделявшем наши дома, и улыбался. Каждая моя слезинка, кажется, обрушивалась на него волной позитива.
Я подбежала к окну и распахнула его. Как бы я его ненавидела, становиться свидетелем его падения не хотелось. Я боялась, что потом меня всю жизнь будут мучить кошмары. Эдвард вошел и заявил:
— Я увидел, что ты плачешь.
Я недоверчиво посмотрела ему за спину и удостоверилась, что с его окна вполне возможно увидеть то, что происходит здесь.
— Что случилось?
— Это не твоё дело. Уходи! — Я быстро подбежала к своим игрушкам и закрыла их в защитном жесте.
Он рассмеялся.
— Ты так забавно надула щеки, — произнес он, а потом посмотрел на стол. Он изучил два моих рисунка и вновь подал голос: — Хочешь, я тебе помогу?
Я застыла. Можно ли ему доверять?
— Ты опять хочешь всё испортить? — Он ничего не ответил. Я колебалась, но через секунду решив, что мне нечего терять, кивнула.
Эдвард собрал все карандаши, снял куртку и сел за стол. Он принялся наносить штрихи на чистом листе, а я с любопытством подошла к нему. Его изящные движения завораживали. Буквально через пару минут стали появляться силуэты прекрасных лошадей, а еще через несколько минут я сама не поняла, как залезла на Эдварда сзади и обняла его за шею.
— Ты меня задушишь, — улыбнулся он, но я не ослабила хватку, продолжая наблюдать за тем, как он рисует.
Когда его шедевр был готов, я схватила листок и уставилась на него во все глаза. Это было очаровательно. Три прекрасных белых коня с золотистыми гривами и забавными красными шапочками на голове неслись по лесу. Грация в них чувствовалась даже через бумагу. Я не могла отвести взгляда, а потом посмотрела на художника.
— Спасибо, — прошептала я и чмокнула его в щеку. Я не знаю, зачем это сделала, но было уже поздно.
— Фу, и эта твоя благодарность? — с притворным отвращением сказал он, торопливо вытирая рукой щеку. — Не делай так больше, — стараясь выглядеть угрожающе, сказал мальчик.
Усмехнувшись, я прошагала к своей кровати, вновь глядя на рисунок. Я легла на теплое покрывало, держа рисунок перед глазами и всё больше очаровывалась. Прекрасно. Санта будет впечатлен рисунком «шестилетней девочки». Хотя не уверена, что я отправлю это ему. Такая красота должна остаться у меня. К тому же родители говорили, что Санта видит, как ведут себя дети. Думаю, он увидел и то, что этот рисунок нарисовала не я!
Эдвард, видимо поняв, что он больше не получит от меня внимания, оделся и удалился через окно. Мне уже было всё равно, упадет он или нет, главное, что я держала в руках заветную картинку.
На следующий день по сложившейся традиции мы устроили праздничный ужин. Я вся светилась, жизнь казалась мне прекрасной, а Эдвард — не таким уж злым. Или это всего лишь была одна из его очередных уловок. Он сидел рядом с родителями и с улыбкой смотрел, как я, не выпуская из рук его рисунок, кружусь вокруг елки.
Ужин проходил прекрасно, пока Эдварду не стало скучно. Он сел рядом со мной и уставился на рисунок.
— Мне тоже нравится то, что получилось, — сказал он. — Пожалуй, я заберу рисунок и поставлю в свою комнату в рамку, — ухмыльнулся он.
Я сжала губы и спрятала рисунок за спиной. Он рассмеялся.
— Дай рисунок, Белла.
Я отрицательно покачала головой, но он всё равно дотянулся до бумаги и стал тянуть её на себя. Я разозлилась и сильно потянула рисунок обратно. Раздался характерный звук рвущейся бумаги, и всё внутри замерло. Прекрасная тройка разделилась на части. Ком подкатил к горлу, глаза закрыла пелена слез, губы задрожали.
— Эдвард, ты опять все испортил! — крикнула на него я и топнула ножкой.
— Ты сама виновата.
Я зарыдала в голос и побежала в комнату. Мама кинулась за мной.
Эта была вторая ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
Мы не разговаривали месяц. В феврале наметилось некое потепление, но я всё равно старалась игнорировать его. Но потом, в начале марта, мы снова разругались. Это была глупая, совершенно незначительная причина. Так начался новый сезон наших скандалов. Он, казалось, питается моей яростью. Каждую нашу встречу он выводил меня из себя, дергал за косички, показывал язык. Терпение мое было не резиновым, и обычно всё заканчивалось хлопаньем дверей.
Настала зима. В этом году она была снежная, с почти ежедневными метелями: снежинки летали в воздухе, а потом, словно от усталости, оседали на землю. В один из свежих морозных вечеров, пока родители, обнявшись, смотрели телевизор, я попросилась во двор немного погулять перед сном. Мама одела меня, и я оказалась посреди зимнего хаоса. Несмотря на холод и чудовищный свист ветра, я с удовольствием стала играть с веточкой какого-то дерева, представляя его своим волшебным посохом.

Через несколько минут я заметила Эдварда. Он меня не видел, зато я могла без преград наблюдать за ним. Парень сидел на крыльце и… курил. Я смутилась. Папа так тоже раньше делал, но потом бросил, сказав мне, что это очень плохо.
Медленно я направилась в его соседей сторону. Когда я появилась в его поле зрения, Эдвард вздрогнул, и сигарета выпала из его рук. Быстро затушив окурок ногой, он как-то нервно улыбнулся мне.
— Белла, что ты делаешь на улице в такую погоду? Ты простудишься…
— Я играю, — сказала я, осуждающе глядя на его губы, которые только что сжимали сигарету.
— Слушай, я тут подумал… Может, мы не будем больше ссориться?
Так Эдвард предложил мне мир. Он хотел, чтобы мы больше не ненавидели друг друга. Я согласилась, и почему-то это сделало меня счастливой.
На следующий день Каллены устроили ужин в честь сочельника. Мы были единственными гостями. Я вошла и сразу села у елки, глядя, как красиво переливаются шарики и гирлянды. Эсми тепло улыбнулась и протянула мне коробку. Я недоверчиво посмотрела на неё, но женщина ободряюще кивнула, и я взяла подарок. Внутри лежала красивая большая кукла. С каштановыми волосами и шоколадного оттенка глазами. Совсем как я. Она была красивой, с нежными чертами лица и вкусно пахла. Я радостно обняла её и поблагодарила Эсми и Карлайла. Они счастливо вздохнули, а мама и папа стали открывать свои подарки.
Минут десять я была занята куклой и лишь потом поняла, что не хватает Эдварда. Я, сделав вид, что играюсь с куклой, прошлась по дому, но его нигде не было. Через часа два Эсми сама вдруг напомнила, что Эдвард отправился на какую-то вечеринку, и я с обидой вздохнула и прильнула к окну.
На улице был сильный снегопад. Это зрелище гипнотизировало. Кажется, я даже не моргала. Деревья стали большим черным пятном, и только яркий свет из нашего окна освещал небольшую площадь перед домом. Внутри было тепло и казалось, что там, на улице, также. Хотелось выбежать из дома и окунуться с головой в это белое пушистое покрывало.
А потом я заметила Эдварда. Он стоял на той стороне дороги и кого-то ждал. Улыбнувшись, я быстро оделась под удивленные взгляды родителей и выпорхнула на улицу, услышав напоследок от мамы:
— Наверное, хочет поиграть.
Я вновь поймала взглядом Эдварда, но рядом с ним уже была девушка. Светлые волосы выбивались из-под шапки, розовая курточка красиво контрастировала на фоне снега. Она смеялась, держа Эдварда за руку, а потом обняла его. Эдвард смеялся ей в ответ, но потом его лицо стало серьезным, и он её поцеловал. По-взрослому! Как в кино!
Из меня будто выбили весь кислород. Сердце накрылось льдом и, развернувшись, я вернулась в дом. Мама и папа как раз собирались домой.
Это былa третья ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
Всю ночь проревев я проснулась с одной мыслью. Теперь я буду портить его настроение. Спустившись вниз, я обнаружила на кухне, кроме папы и мамы, семью Каллен. У них прорвало трубу, и дома находиться было невыносимо. Разумеется, Рене — добрая душа — не могла оставить соседей в беде. Я была бы не против, если бы на лице Эдварда не сияла дурацкая счастливая улыбка. Я подошла к столу и села на стул рядом с ним, не обращая на парня никакого внимания, будто его вовсе не существует. Он заметил меня и стал улыбаться ещё шире.
— Привет, малявка, — ласково сказал он мне. Но я это проигнорировала. Он удивленно приподнял бровь.
— Пап, а когда мне можно будет начать курить? — спросила я. Все тут же замолчали, не ожидая от меня такого вопроса. Лишь мой сосед по стулу напрягся, как струна. Я каждой клеточкой чувствовала его страх.
— Дочка, что ты говоришь? Конечно же никогда! Это вредно и некрасиво. Я же тебе говорил!
— Ну, пап! Почему Эдварду можно, а мне нельзя! Я видела, как он курит. Это красиво!
Минуту в комнате была тишина. Мой план мести удался. Единственное, что меня беспокоило, это пронзительный взгляд Эдварда. Я нерешительно посмотрела на него. В его изумрудных глазах сочился гнев. Скулы были напряжены и казались тверже камня. А затем я увидела в его взгляде то, чего не ожидала. Разочарование. Мне тут же стало плохо. Я отвела взгляд в пол. В груди зародился какой-то неприятный ком, который давил с такой силой, что сложно стало дышать. Хотелось каким-то образом избавиться от этого ощущения. Я схватила стакан и выпила немного сока. Но это не помогло. Я молча встала из-за стола и направилась в гостиную. На выходе я услышала тихое:
— Пап, я больше не буду…

С этого дня он перестал со мной общаться. Вообще. Игнорировал, даже не смотрел на меня. Я уверена, что даже незнакомцы не ведут себя так друг с другом. Это было больно и мучительно. Я сотни раз пожалела о том, что совершила такой проступок по отношению к нему. Он обижал меня много раз, но я никогда так долго не игнорировала его, а он…
Он продолжал встречаться с той девушкой. Её звали Таня Денали. Она была красивой, высокой, умной. Наверное, самой симпатичной девчонкой в школе. Я хотела быть, как она. Хотела, чтобы у меня были такие же ровные белые зубы, очаровательная улыбка, пронзительный взгляд. Конечно, Эдвард влюбился в неё. Не могло быть иначе.
Вновь подкралась зима. Мне казалось, это был самый мучительный год за всю мою недолгую жизнь. Я плохо справлялась в школе, потому что все мои мысли занимал Эдвард с его Таней. Я часто заходила в корпус старшеклассников под разными предлогами, чтобы увидеть их. Однажды моя одноклассница, Джессика, которая часто ходила со мной, заметила, как я смотрю на Эдварда и заявила:
— Белла, ты что, влюбилась в старшеклассника?
Я чуть не умерла тогда.
— Нет, это не так, — закричала я, случайно обратив на себя внимание Эдварда. Он задержал взгляд на моем пылающем лице и вдруг решил подойти. Дыхание замерло. Он игнорировал меня почти год.
— Что ты здесь делаешь, Белла? — Он присел передо мной на корточки.
— Она влюбилась в старшеклассника, — успела ляпнуть Джессика. Но у неё хватило ума не указывать на Эдварда.
Парень в шоке уставился на меня. Я сжала губы и посмотрела на первого проходящего мимо них парня. Он был высоким и мускулистым.
— Ты влюбилась в Джейкоба? — изумленно спросил Эдвард, заметив, на кого я смотрю.
— Кто в меня влюбился? — подал голос этот самый Джейкоб.
— Иди куда шел, — шикнул Каллен.
— Катись к своей Тане. Кто-то в меня влюбился, не мешай моему счастью.
Джейкоб встал рядом с нами и посмотрел на меня. Я покраснела, тем самым якобы подтверждая свои чувства.
— Как мило, — сказал смуглый парень. — Я в тебя тоже влюбился бы, — он тоже присел около меня и подарил мне самую лучезарную улыбку. — Ты такая красивая и невинная…
— Джейкоб, ей восемь лет, — прорычал Эдвард и, резко обняв меня, поднял на руки и вышел из здания. Я стала отбиваться, и он отпустил меня на землю.
— Я хотела поговорить с ним, — заявила я, заметив, как Джессика выбегает за нами.
— Ты еще слишком маленькая, Белла. Я не позволю тебе…
Прозвенел звонок. Он не договорил. Плотно сжав зубы, Эдвард отвернулся и направился к зданию.
Я долго думала об этом случае. В сочельник, когда мы должны были пойти к Калленам, я строила разные варианты того, что может произойти. Но я никак не ожидала, что он пригласит на ужин Таню. Когда я увидела, как они держатся за руки, слезу хлынули из глаз. Мама обеспокоенно посмотрела на меня, и я сказала, что очень плохо себя чувствую. Извинившись перед Калленами, Рене вернулась со мной домой, и мы легли вместе спать.
Это было четвертая ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
Весь следующий год я отчаянно пыталась полностью утонуть в учебе. У меня неплохо получалось. Каллен вел себя со мной вполне терпимо. Здоровался, иногда из-за вежливости спрашивал, как дела. От меня он получал короткие исчерпывающие ответы, которые не давали возможности как-то продолжить разговор. Его дела меня теперь не интересовали.
Летом я уехала к бабушке Эмили — к маме Чарли — в Техас. Жить на её ранчо было весело, я отлично провела лето и даже не хотела возвращаться осенью. Но нужно было учиться. Скрепя сердце я вернулась в Форкс и снова окунулась в учебу.
Зима настала так же неожиданно, как в прошлом году. Я не хотела больше ужинов, с ужасом представив, что Эдвард вновь притащит наш узкий круг свою Таню или вообще не придет. От этой мысли мне становилось плохо. Я не понимала, почему испытываю к нему странные собственнические чувства…
Вместо традиционного вечера дома мы решили посетить местный каток и провести сочельник не в кругу семьи и близких друзей, а вместе со всем городок. Я давно мечтала научиться кататься на коньках, но мама с папой вечно были заняты, а с подругами меня не отпускали. Один раз мне предложили пойти с Эдвардом, но я тут же отказалась, представив как он специально толкает меня или ещё что-нибудь хуже.

Каток всегда считался гордостью города зимой. Здесь собирались почти все жители Форкса: от детей до пожилых. На Рождество большую ледяную площадку украшали сотнями огней, отчего все вокруг превращалось в сказку. Зеркальная поверхность льда казалась идеально гладкой. Глядя на людей, грациозно порхающих на коньках, я как можно быстрее хотела оказаться среди них. Всё казалось таким простым, что я без задней мысли смело вступила на лед. И как только я это сделала, мои ноги непроизвольно разъехались в разные стороны.
— Ой, — пискнула я. Но было уже поздно, я лежала на катке.
— Дочка, ты не ушиблась? — беспокойно спросила мама. Я попыталась встать, но ничего не вышло. Мама увидела мои попытки и помогла встать, стараясь не упасть сама.
— Солнышко, надо немного косолапить, чтобы удержать равновесие. Для начала катайся возле бортика. А лучше вообще не отпускай его, пока не будешь уверенно стоять на ногах. Хорошо?
— Да, мам, я поняла. Можешь кататься с папой, я сама тут поучусь.
— Но...
— Мам!
— Ладно, моя хорошая. Ты так выросла. Когда успела? — напоследок сказала она и укатила к папе.
Я ухватилась двумя руками за бортик и боялась сделать хоть один шаг. Дрожь пробила всё мое тело и, казалось, парализовала его. Осторожно я повернулась спиной к опоре, крепко держась за нее. С завистью я посмотрела на катающихся людей и заметила среди них причину всех моих несчастий. Меня это не удивило. Я старалась не смотреть на Эдварда, но мои попытки увенчались провалом. Даже боковым зрением я любовалась его плавными движениями на льду. Как он с легкостью поворачивался вокруг себя или тормозил. И наши взгляды встретились. Он усмехнулся мне и, не разрывая зрительного контакта, стал выполнять более сложные движения. Выпендрёжник! Но в этот момент к нему подъехала Таня. Непонятная злость возникала каждый раз, когда я видела её рядом с ним. Кажется, Эдвард заметил изменение моего настроения и вопросительно поднял бровь. Я гордо повернула голову, собираясь уйти. Но я забыла, что нахожусь на льду, поэтому следующим моим действием было падение.
Острая боль пронзила мои коленки. Я не хотела плакать при таком количестве людей, поэтому зажмурила глаза в надежде удержать слезы, но это не помогло. Я тихонько перевернулась, чтобы осмотреть колени. На белых колготках контрастом появились кровавые пятна. Запах крови тут же дошел до меня и перед глазами всё поплыло. Последним, что я слышала, был беспокойный голос Эдварда, который звал меня по имени.
Это было пятая ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
Странно, но после этого случая он не отходил от меня неделю. Его не смутило даже то, что я отказывалась с ним разговаривать. Эдвард просто сидел рядом, читал мне книги, что-то рассказывал, а я лежала и наслаждалась звуком его голоса. Однажды он уснул, приютившись на краю моей кровати. Тогда я не сдержалась и положила голову на его грудь, осторожно обнимая его. От него так вкусно пахло. Даже папины духи не были такими приятными. Эдвард во сне крепче прижал меня к себе и что-то пробормотал. Это была самая безмятежная ночь за последние несколько лет. Никогда еще мне не было так спокойно.
С этого дня наша вражда вроде как прекратилась. Мы свободно общались, он иногда подшучивал надо мной, но мне было не обидно. Я была просто рада, что могу разговаривать с ним. Одно меня беспокоило: он много времени посвящал Тане. Я терпела весну, лето, осень, но видеть её в сочельник у нас на ужине я была не в силах. Тогда у меня возник план.
У Джессики была старшая сестра Лорен, одноклассница Эдварда, она сохла по нему пару лет, но он был увлечен только своей Таней. Лорен всегда относилась ко мне хорошо, отчасти, наверное, от того, что я имела какое-то влияние на Каллена, и когда я рассказала ей о своем плане, она поддержала меня.
День Х состоялся двадцать четвертого декабря. В этот день мы все еще учились, поэтому в назначенный час я вбежала в корпус старшеклассников и нашла Таню. Она сидела в классе одна и читала какую-то книгу.
— Белла? — она удивленно вскинула свои идеальные брови.
— Таня, — я схватила её за руку.
— Что случилось? — взволнованно спросила она.

Я потянула её за собой. Она послушно бежала за мной, а я молилась, чтобы Лорен сделала свое дело. Мы достигли пустого спортзала и резко ворвались в него. Лорен в это время увлеченно целовала Эдварда, он, кажется, был в шоке, поэтому не отталкивал её.
Увидев, что Таня застыла, я быстро покинула спортзал от греха подальше и вышла из корпуса. Я знала, что они поссорились. Об этом говорила вся школа.
Вечером у нас на ужине Эдвард был подавлен. Он не говорил, не ел, лишь изредка посматривал на меня. Мне стало не по себе. А вдруг он догадается, что это был мой план? Я мигом одернула себя. Неужели он поверит, что всё это придумала десятилетняя девочка? Нет, не может быть такого.
Родители не обращали на нас никакого внимания, а я боялась заговорить с Эдвардом. Атмосфера за столом становилась невыносимой тогда, я решила отправиться в свою комнату. Как только я шагнула за порог, за руку меня поймал Эдвард.
— Что ты сделала, Белла? — настойчиво спросил он.
— Что? — испуганно спросила я.
— Таня сказала, что ты её привела?
— Куда?
— В спортзал, — шикнул он. Я промолчала. — Кто тебя попросил?
Он смотрел на меня своими грустными зелеными глазами, и я не выдержала:
— Никто.
— Что?
— Я это сама сделала.
В глазах застыли слезы. Он ошарашено смотрел на меня.
— Но зачем?
— Эдвард, ты обращаешь на меня мало внимания!
— Что?! — крикнул он. — Ты поссорила меня с моей девушкой только из-за того, что тебе, эгоистке, не хватает внимания?! Не могу в это поверить! Я любил её, Белла!
Он резко вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Это была шестая ночь перед Рождеством, когда я плакала из-за Эдварда Каллена.
Мы снова не разговаривали, а тем временем близился его выпускной. Я знала, что Эдвард собирается поступить в Стенфард, знала, что Таня его не простила, знала, что на выпускной он идет с Анджелой — девушкой, которая всегда была ему хорошим другом.
Он вновь вычеркнул меня из своей жизни. Не простил мою детскую ревность. Наверное, я это заслужила. Я с болью в сердце ждала того дня, когда он уедет. И этот день не заставил себя долго ждать. Он даже не попрощался. Наверное, он прав. Так даже лучше…
Я не видела его пять лет. Эсми и Карлайл часто ездили к нему, рассказывали, что у него всё хорошо, он учится и является одним из лучших студентов своего факультета. Я же наконец чувствовала себя какой-то свободной, эти пять лет были бальзамом для моей истерзанной Калленом детской души.
— Боже, надеюсь, на новогоднюю вечеринку мне удастся заполучить Тайлера из выпускного класса. Не хочу идти на свою первую вечеринку одна, — продолжала ворковать мне на ухо Джессика.
— Не волнуйся, Джесс, одна не будешь. Уверена, половина нашего класса так и жаждут тебя пригласить.
— О нет! Я никуда не пойду со своим одноклассником! Белла, я намерена получить на этой вечеринке свой первый поцелуй. Настоящий! Такой поцелуй может дать только зрелый и опытный мужчина. Я не хочу получить вместо умопомрачительного засоса обслюнявливание губ.
— Фу, Джесика!
— А что? Я зря что ли каждое утро проникаю в мамину комнату и крашусь? — У неё было такое возмущенное лицо, что я невольно засмеялась. — Ничего смешного, Белла, я тут не вижу! Тебе бы тоже не мешало подкрашиваться.
— Джесс, моей «красоте», — я показала пальцами кавычки, — косметика не поможет.
— А ты пробовала? Ладно, делай, как знаешь, а я уже опаздываю на занятия. Пока, Белла. И подумай еще раз о моем совете.
— Угу, — только и сказала я, прекрасно зная, что не буду краситься. Джесс помчалась на свой следующий урок, а у меня на сегодня занятия закончились, поэтому я оделась и вышла из теплого здания школы.

На автобусной остановке никого не было. Конечно, старшеклассники вовсю катались на своих авто, а младших забирали родители. Я же предпочитала кататься на автобусе, так как ездить домой на папиной полицейской машине страшно смущает.
— Белла. — Я повернулась на звук и увидела моего одноклассника Майка.
— Привет, а ты чего тут делаешь? Неужели миссис Ньютон не приехала?
— Её как обычно завалили работой и бла-бла-бла...
— Ясно, — я улыбнулась. — Ну, значит мне не будет одиноко.
— Да — усмехнулся тот. — Мне тоже. — Между нами повисла неловкая тишина, от которой так и хотелось избавиться. Но не получалось. И тут Майк сказал:
— М-м-м, Белла, а ты с кем идешь на новогодние танцы?
— Да ни с кем, вообще я думала не пойти...
— Почему? Это же первые танцы, на которые нам можно пойти, не притворяясь старше. — Я хихикнула. Они с Джесс похожи.
— Ну... — протянула я.
— А ты бы согласилась... ну... пойти... на танцы... со мной, — заикаясь, неуверенно, предложил парень, смотря на свои ботинки.
— С тобой? Эм... хорошо. — Не знаю, зачем я согласилась, но делать было нечего.
Дорогу до дома мы проехали с Майком в давящей тишине. Каждый витал в своих мыслях. На самом деле я была достаточно сильно удивлена. Меня пригласил парень. Это, конечно же, означало, что я ему нравлюсь, хотя, возможно, он пригласил меня, потому что больше приглашать некого, или... Ладно, я не стоит думать об этом! Боже, может, он меня поцелует. По-настоящему. По-взрослому. Как Эдвард Таню в тот злополучный день. Не знаю почему, но тот роковой поцелуй навечно запечатался в моей голове. Мне было неприятно вспоминать это, но я тоже хотела этих чувств, бурю эмоций и выброс эндорфинов в кровь.
Время шло очень быстро, я и оглянуться не успела, как настал сочельник, а значит танцы. Родители по старой традиции собирались поужинать вместе с Калленами. Я же предупредила маму о своем отсутствии еще в тот день, когда меня пригласил Майк. Она была рада. Еще с самого утра я начала нервничать, у меня даже руки постоянно тряслись. Мама видела моё состояние, поэтому старалась успокоить, поделившись небольшими женскими хитростями. Накануне мы с ней купили мне потрясающее платье. Оно было прекрасного голубого цвета, украшенное серебристыми нитями.
— Ты моя красавица, — нежно сказала мама и ушла к отцу на кухню.
До прихода Майка осталось еще полчаса. Я подошла к большому зеркалу, которое стояло в коридоре и осмотрела себя. Каштановые шелковистые волосы волнами ниспадали на плечи, глаза блестели от волнения, на щеках появился мягкий румянец. Но мне казалось, что всё равно чего-то не хватает. Может, все-таки попробовать макияж? Мама всегда хранила свою косметичку здесь, в раздвижном ящике. Ей не нравилось часто пользоваться краской, Рене наносила макияж только по важным случаям.
Заглянув на кухню, я убедилась, что родителям не до меня: они бурно обсуждали какую-то новость в газете, попивая горячий чай. Значит, они не отвлекутся на меня, и я могу спокойно воспользоваться мамиными волшебными тюбиками.
Пулей метнувшись обратно к зеркалу, я быстро отыскала помаду и попыталась как можно аккуратней намазать губы. Линии получились кривыми. Разочарованно вздохнув, я взяла салфетку и уже хотела стереть краску, как постучали в дверь. Это был Майк.
Я не могла допустить, чтобы мама, услышав стук, пришла сюда и увидела меня. Я хорошо помню тот день, когда миссис Стенли, мама Джессики, обнаружила, что дочь красится. Женщина была старых взглядов и устроила настоящий скандал. Я быстро схватила свое пальто.
— Мам, пап, я ушла, — быстро крикнула я и выбежала на улицу.
Танцы оказались скучными и для меня, и для моего спутника. Мы пару раз мило потанцевали, мне было очень неловко. Со стороны, я уверена, все выглядело очень неуклюже и забавно.
— Может домой? — спросила я. Майк согласно кивнул и взял меня за руку.
По дороге домой мы с ним разговорились. Майк был очень веселым парнем. Он болтал о тысячах интересных и не очень вещах, заставляя меня улыбаться и смеяться. Судя по его взгляду, ему тоже было интересно со мной. Мы и не заметили, как уже подошли к моему дому.
— Спасибо тебе, что согласилась со мной пойти. Хоть танцы и оказались ужасны, но наша прогулка мне понравилась.
— Мне тоже, — смущенно улыбнулась я и отвела взгляд в сторону.

Снег необыкновенно красиво мерцал при свете гирлянд. Я, задержав дыхание, смотрела за переливаниями света на белом полотне, а Майк нежно держал меня за руку. Мне было неловко. Я знала, что это когда-нибудь произойдет, даже ждала этого момента, но на деле оказалось всё сложнее. Первый поцелуй... Что может быть труднее? Ты должна разрушить стены вокруг себя, позволить кому-то проникнуть в твое личное пространство, прикоснуться к тебе. Ты должна преодолеть себя. Этим-то я и занималась, глядя в голубые глаза Майка. Он приблизился ко мне, и я замерла. Его губы мягко прикоснулись к моим, я ответила ему. Он закрыл глаза, а я не смогла. Не знаю, почему. Мне казалось, они должны закрыться сами собой, но у меня было не так. Может, я какая-то неправильная?
— Что ты делаешь? — жесткий голос оборвал наш поцелуй. Я обернулась и увидела Эдварда. Меня будто парализовало. Я крепче сжала руку Майка, пытаясь уравновесить дыхание. Это он. Он здесь. Красивый, повзрослевший… Эдвард стоял в одной футболке светло-голубого цвета у наших дверей и с яростью сжимал кулаки.
— Э-э-э, — растерялся Майк. — Я, наверное, пойду, Белла.
— Поторопись, — прорычал Каллен.
Я со злостью посмотрела на Каллена. Его не было пять лет. Он даже не звонил, а теперь вдруг решил поиграть в папочку? Наши взгляды встретились, и я уверена, что от той энергии, которая воцарилась между нами, расплавился бы гранит.
— Не уходи, Майк! — я схватила парня за руку. — Эдвард, мне уже пятнадцать!
— Неужели? — Эдвард насмешливо улыбнулся и резко оказался рядом со мной. — Убирайся, парень.
Майк торопливо попрощался со мной и ушел, а этот зверь взял меня за локоть и потащил в мой дом. Как он там оказался? Родители с Калленами собирались провести сегодняшний вечер у тети Сью. Видимо, Каллен, приехав, решил посидеть у нас и поздороваться со мной. Жаль, что я разрушу его планы. Никаких приветствий. Я готовилась устроить скандал и высказать всё, что накопилось у меня за эти годы. Мне было слегка больно от его крепкой хватки, но злость переливалась через край, блокируя все физические ощущения.
Мы оказались дома, он захлопнул дверь и отпустил меня.
— Какого черта? — крикнула я.
— Это ты какого черта? Тебе всего пятнадцать лет!
— Я уже взрослая, понятно? Хочу целоваться с парнями по-взрослому и буду! — прокричала я, обведя его убийственным взглядом.
— Хороши поцелуи, — ядовито усмехнулся он. — Да у тебя даже помада не размазалась. — Он схватил меня за подбородок и вытер большим пальцем нижнюю губу. — По-взрослому она целуется.
— Да тебе-то какое дело? — я схватила его за запястье, пытаясь оттолкнуть. Но он был крепким. — Ты уехал и даже не попрощался со мной! — Мой голос стих. Я обессилено опустила плечи. Мне стало тяжело дышать от нахлынувших воспоминаний и эмоций.
— Помада тебе не идет, — вдруг решил Каллен, не обращая внимания на мои реплики. Он, словно заколдованный, смотрел на мои губы.
— Ты даже не слышишь, что я говорю! — возмутилась я. — А помада тебе и не должна нравиться. Она должна нравиться Майку. Отпусти меня.
Каллен отрицательно покачал головой и обнял меня одной рукой за шею, а другой принялся вытирать мою помаду рукавом. Я пыталась отбиваться, крикнуть, даже укусить, но бесполезно. С яростью глядя в его потемневшие, зеленые глаза, я ожидала, когда он уберет свои чертовы руки от меня.
Он посмотрел наверх и замер. Я проследила за его взглядом и увидела веточку омелы, прикрепленную над нашими головами. Эдвард перевел взгляд на мои губы.
— Нет, — выдохнула я.
— Имею право.
В следующую секунду Эдвард прижался к моим губам своими. Я судорожно вздохнула, невольно закрыв глаза и сдаваясь под натиском Каллена. Его губы были мягкими и одновременно требовательными. Я непроизвольно обняла его за торс, чувствуя, как сердце начинает биться с удвоенной скоростью, а кожа гореть, словно под жарким солнцем. Всё внутри встрепенулось, мой мир перевернулся, мозги отключились, были лишь его губы. Его горячий язык скользнул мне в рот, и я чуть не задохнулась от переполнивших меня эмоций. Все мои чувства были на пределе. Еще минута такого сладкого напряжения и я бы умерла. Но он оторвался от моих губ и, прикасаясь кончиком носа к моему, произнес:
— Извини, что не попрощался тогда. А теперь иди в свою комнату.

Он резко отошел от меня и вышел из дома. Я в шоке смотрела, как он уходил. Только захлопнулась дверь, как я сползла на пол и заревела.
Эта была еще одна ночь перед Рождеством, которую я провела в слезах из-за Эдварда.
Он уехал на следующий же день. И снова не попрощался со мной. Именно в этот день я поняла, что Каллен не в силах подарить мне что-то, кроме слез. Он снова ворвался в мою жизнь. Хоть и ненадолго. В течение пяти лет я восстанавливалась от наших ним ссор, скандалов, слез. Но он снова пришел и все разрушил.
С тех пор я не видела его еще три года. Он много работал и не приезжал. А я всё не могла забыть тот поцелуй? Что он означал?
Однажды я не выдержала и позвонила ему. Долго слушала гудки, но он все-таки поднял трубку:
— Да, я слушаю, — раздался его сонный голос. Внутри меня растеклось тепло. — Алло, — повторил он.
Я молчала.
— Это конечно очень романтично — дышать в трубку, но я всё же предпочитаю, когда со мной разговаривают.
— Эдвард, — прошептала я.
— Белла? — удивился он.
— Эдвард, милый, — раздался в трубке еще один голос. Женский. На глаза сразу навернулись слезы.
— Белла, — воскликнул Эдвард, а я бросила трубку.
Я снова плакала ночь напролет. Видимо, это уже мое проклятие.
Я была в выпускном классе, когда Эдвард появился вновь. Родители вместе с Калленами на Рождество поехали в Вегас. Говорят, там проводить праздники просто волшебно, я тоже хотела поехать с ними, но пришлось отказаться. У нас с Майком были планы на пустой дом. Этот день ждет каждая девушка-подросток. Кто-то боится, а кому-то всё равно, ведь он уже так много знает о сексе. Майк намекал на более близкие отношения еще с тех пор, как мне стукнуло шестнадцать. Но я четко ему дала понять, что прощаться с девственностью до восемнадцать не собираюсь. Джесс говорила, что это глупо и старомодно. Но я знала, что тогда еще была не готова. И вот в сентябре мне исполнилось восемнадцать. Майк открытым текстом заявил, что хочет меня. Он мне тоже нравился, я в принципе была не против нового в наших отношениях. Когда-нибудь я должна это сделать, верно? Конечно, мы с Майком разъедимся в разные города после школы и это к лучшему, потому что я не видела в нем своего единственного… Иногда меня мучила совесть, так как было ощущение, что я его использую.
После вечеринки, мы с Майком отправились ко мне домой. Я волновалась и, пока мы направлялись в мою спальню, чуть два раза не упала в обморок.
— Не бойся, Белла, — прошептал Майк, осторожно толкая меня на кровать.
— Я не боюсь.
Майк неаккуратно залез на меня сверху, сбив локтем с тумбочки маленькую декоративную ель, и прижался своими губами к моим. Я закрыла глаза, пытаясь полностью поддаться ощущениям. Хотела, чтобы эта ночь перед Рождеством действительно стала для меня волшебной. Майк стал расстегивать пуговицы моей кофточки, одновременно целуя шею. Я запустила пальцы в его волосы, пытаясь сосредоточиться на парне, который сейчас рядом со мной, а не на Эдварде, постоянно находившемся перед глазами. Мне нужно было выкинуть его из головы. Всё, наши пути с ним разошлись, огромная река разделяла нас, возможно, больше мы с ним и не встретимся. Но его мрачный образ не уходил. На его прекрасном лице появился гнев, он выражал его недовольство происходящим.
Майк тем временем оставил меня в топике. Его поцелуи были приятны, но не шли ни в какое сравнение с тем единственным поцелуем, который подарил мне Каллен. Я разочарованно вздохнула.
— Так-так, — раздался в темноте до боли знакомый голос. Майк вскочил, я резко села и вгляделась в темноту. Внезапно вспыхнул свет, ударив в глаза. Я зажмурилась. — Что здесь происходит? — это был Эдвард. Моя душа разорвалась на части. Это было он. Он приехал. Снова.
— Белла? — растерянно произнес Майк.
— Уходи, Майк…
— Он что, твой папаша? — рассердился блондин, а я прижала колени к груди.
— Я хуже, — сквозь зубы заявил Каллен, скрестив руки.
Майк еще что-то опрокинув, удалился из дома.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, не решаясь посмотреть ему в глаза.
— Приехал навестить родителей, а их тут нет.
— Они уехали в Вегас. Надо было предупредить их заранее.
— Я хотел сделать сюрприз, — пояснил Каллен. — А тут сюрприз сделали для меня...
— Что?
— Почему ты не поехала?
Я промолчала. Не его дело.
— Чтобы пообжиматься с этим Майком?
— Это тебя не касается?
— Так охота повзрослеть? — Эдвард подошел и сел рядом. От его близости мурашки побежали по моей коже, воздух между нами наэлектризовался, и, казалось, в любой момент может раздаться взрыв. — И ведь я понял бы, если б ты еще пьяная была. Нет, оказывается, сама такая дура.
— Хватит меня оскорблять? — я сжала губы и воинственно посмотрела на него. — Это мой осознанный выбор!
Мы молча сидели и буравили друг друга взглядом... Но я не выдержала этого напора и сдалась. Слезы потекли из моих глаз.
— Каллен, ты опять все испортил! Сколько можно? — Схватив телефон, я начала искать номер Майка.
— Белла, только не говори мне, что ты собираешься звонить ему, — спокойно сказал Эдвард, будто только что не было никаких сцен.
— А тебе-то какая разница? Я для тебя ничего не значу.
— Как же, — тихо прошептал он. — Ты же… моя малявка.
Мое сердце перевернулось несколько раз.
— Я уже не ребенок.
— Ты любишь его?
Я промолчала. Любила ли я Майка? Нет, никогда…
Эдвард прикоснулся ладонями к моему лицу. Я посмотрела в его глаза и увидела в них столько нежности, грусти и... страсти? Глаза сами собой опустились на его губы. Я не успела ни о чем подумать, как он начал нежно и мягко меня целовать.
Двести двадцать вольт пронеслись по венам. Мне так не хватало этого трепета внутри, его губ, запаха, присутствия. Длинными пальцами он медленно вытер мои слезы. Я задыхалась от ощущений. И меня это не радовало. Я окончательно и бесповоротно влюбилась в него.
Я нерешительно подняла руки и положила их на его плечи. Я хотела его. Хотела, чтобы именно Эдвард сделал меня женщиной. Его поцелуи стали более настойчивыми и страстными. Воздуха в легких было ничтожно мало, и если бы мне сказали, что я умру, если не оторвусь от его губ, я лучше бы умерла.
— Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Белла, — прошептал он, уложив меня на спину и осторожно навалившись сверху. — Я схожу с ума.
Он провел носом вдоль моей шеи, вдыхая мой запах.
— С того поцелуя… Я как ненормальный.
— Эдвард, — судорожно выдохнула я и снова очутилась в плену его губ.
Это ночь действительно была волшебной. И дело вовсе не в Санте, который должен был залезть в наш дом через трубу. Всё дело в Эдварде… Он сделал меня счастливой…
Я тихонько потянулась, чтобы размять мышцы. Я чувствовала себя хорошо, несмотря на небольшой дискомфорт внизу живота. Но Эдвард сказал, что это быстро пройдет. Он был таким нежным и ласковым. Обращался со мной, как с чем-то драгоценным, будто я могла исчезнуть из-за одного неловкого движения. На лице расцвела широкая улыбка. Мне захотелось поцеловать его. Я резко открыла глаза и повернулась на бок, где лежал Эдвард. Но место было пустым. Улыбка стерлась с моего лица, а мысли в голове тут же все улетучились. В груди зарождалось чувство тревоги. Я быстро вскочила с кровати, но ноги тут же подкосились, и я упала обратно. Взяв халат, который висел у кровати, я всё же аккуратно встала. Может, он на кухне?
Я быстро спустилась по лестнице и забежала на кухню, но его там не было. Руки начали трястись, глаза противно защипало.
— Эдвард! — крикнула я в надежде услышать его ответ, но в доме было тихо. Он ушел. Он оставил меня. Неужели всё, что было вчера, было игрой?
Одинокая слеза скатилась по щеке. Я медленно, будто оглушенная, подошло к кушетке и легла на неё. Укуталась в плед, надеясь, что он укроет меня от боли, которая уже зарождалась в груди.
— Я ненавижу тебя, Эдвард Каллен, — тихо прошептала я, и слеза снова скатилась по щеке.

***
— Белла, ну пошли. Это же открытие нового клуба. Там будут бесплатные напитки и закуска. А самое главное — мальчики, — тараторила Элис.
— Мне надо писать диплом. Его скоро защищать надо, если ты не знаешь.
— Белла, тематику диплома нам дали только сегодня! Защищать его надо в начале лета, а сейчас зима! Канун Рождества!
— И что?
— Белла, тебе сколько лет? Двадцать три? А рассуждаешь, как пятидесятилетняя тетка, у которой вся жизнь уже прожита. Почему ты такая? Ты ведь очень красивая девушка. Да тебе достаточно щелкнуть пальцем, и все мужики твои. Но ты этим не пользуешься. Спряталась в свой кокон и сидишь там, никого не впуская.
— Элис, я...
— Всё, хватит, я устала, — твердо сказала она и вышла из комнаты, оставляя меня одну.
Элис — это вечный источник энергии, невысокая девушка, жаждущая и любящая жизнь. Я, наверное, полная её противоположность. Ей это не нравилось, но я ничего не могла поделать с моим характером. Я не знаю, как она терпит мою нескончаемую депрессию. Она уже много раз пыталась меня вытянуть куда-то погулять. Знакомила со своими друзьями-парнями, но всё без толку — мне было всё равно, да и неинтересно. В моей голове был только Эдвард Каллен.
Рождество… Ха! Всё самое плохое случалось со мной в Рождество. Только в последние годы все более-менее успокоилось.
Я посвятила всю себя учебе. Учила материалы на пару занятий вперед и подолгу засиживалась в библиотеке. Это помогало мне забыться. Я даже стала лучшей в группе. Но этого было недостаточно. Я всё равно думала о нем… Об Эдварде. Чтобы полностью выгнать его из мыслей, я начала писать романы. В них прописывались мои несбыточные мечты. Когда в моей папке оказалось достаточно произведений, я решилась на их публикацию и, конечно же, под псевдонимом. Как ни странно, но издательство сразу согласилось на публикацию. Моя писанина, разумеется, никогда не стала бы мировым бестселлером, но бульварным мусором мог называться достойно…
Я успешно окончила университет, и работала в самом известном журнале Нью-Йорка редактором. Но я всё равно не собиралась бросать писательство, и дело было не только в дополнительном доходе. Так я могла выплескивать все свои эмоции.
Внезапно зазвонил телефон. Я отложила свои книги, потерла переносицу, тяжело вздохнула и взяла трубку:
— Дочка, привет, — раздался в трубке бодрый голос мамы.
— Привет, мамочка.
— Как ты?
— Все нормально, а вы?
— Замечательно! Мы купили тебе билет.
— Куда? — удивилась я.
— До Порт-Анджелеса.
— Что?
— Ты не приезжала в Форс уже пять лет!
— Вы сами можете приехать!
— Белла, это даже не обговаривается, — строго сказала мать и бросила трубку.
Я закрыла лицо ладонями. Всё равно когда-нибудь мне придется встретиться со своей болью лицом к лицу, к тому же, возможно, Эдвард и не приедет вовсе. Рене иногда говорила по телефону, что он работает в какой-то крутой компании финансовым директором, а значит, дел у него достаточно много.
Я собрала чемодан, а через два дня уже сидела в самолете.
Форкс встретил меня вьюгой и метелью. Таксист даже не захотел ехать дальше. Но за дополнительные деньги и благодаря факту, что дом находится прямо у въезда в город водитель всё же решился довезти меня. Я благополучно доехала до родного жилища.
Но в доме везде был выключен свет, это удивило меня. Добежав до двери, я постучала. Около минуты ждала, но никто не открывал. Я повторила, но в ответ тишина. Достав из сумки телефон, я набрала номер матери.
После двух гудков я услышала голос отца.
— Белла, ты где? — крикнул в трубку отец.
— Стою возле двери, давайте открывайте, я уже замерзла.
— Ты уже дома? — растерянно спросил папа.
— Да, почти. Я стою на улице за дверью. Отец, что происходит?
— Эм... дело в том, что мы сейчас находимся в аэропорту.
— Что вы там делаете?
— Эм, тебя встречаем.
— Что? — крикнула я. Руки уже онемели от холода, а лицо противно щипало.
— Просто твоя мать хотела сделать тебе сюрприз. А из-за погоды мы ехали чуть дольше, чем планировали. Но надеялись, что твой рейс задержат.
— И ключей запасных вы, конечно, всё так же нигде не храните? — спросила я, зная ответ.
— Конечно нет! Это очень опасно.
— И что мне теперь делать? Я уже вся в снегу, еще чуть-чуть и вам придется меня откапывать.
— Когда мы уезжали, в доме Калленов горел свет. Они собирались уехать к сыну в Нью-Йорк, но, наверное, не сложилось. Зайди к ним.
Я положила трубку и неуверенно взглянула на дом соседей. Каллены хотели поехать к сыну, значит, его здесь нет. Я смело прошагала к их двери и постучалась. Дверь распахнулась, я подняла взгляд и увидела Эдварда:
— Белла…
Я стала хватать воздух ртом от накативших на меня эмоций. Эдвард стоял, не смея пошевелиться.
— Ты, — со злостью произнесла я.
— Я, — ответил он. — Белла, — он схватил меня за руку и притянул к себе. Но через секунду я его оттолкнула.
— Да как ты смеешь?!
— Что?
— Как ты смеешь вести себя так, будто ничего не произошло? — крикнула я, не беспокоясь, что меня могли услышать Эсми и Карлайл.
— Белла, всё не так…
— А как? Ты оставил меня тем утром? Бросил, как ненужную вещь! Ты ублюдок, Эдвард! — меня прорвало. Слезы стекали по щекам. Всё, что копилось все эти годы, просилось наружу.
— Белла, — Эдвард укусил губу и крепко схватил меня за запястья, глядя мне в глаза.
— Зачем ты так поступил со мной?
— Я не хотел лишать тебя выбора, — признался он.
— Выбора?
— Я всегда лишал тебя выбора. Всегда…
— Тогда ты тоже лишил меня выбора! Тем утром! Ушел, даже не спросив, нуждаюсь ли я в этом. Ты был нужен мне! Ты всегда был нужен мне! С того дня, с той чертовой елки!
— Я всегда любил тебя, Белла, но когда я с тобой, ты не можешь поступать так, как тебе хочется. Я всегда тебя ограничивал.
— Это все оправдания.
— Разве я не всегда приносил тебе боль?
Я промолчала.
— Вот видишь, я всегда, сам того не зная, делаю тебе больно. Мне казалось, что оставив тебя, я спасу тебя от себя.
— Идиот, — я растерянно развела руками.
— Почему?
— Без тебя мне еще больнее.
Я не выдержала и кинулась к нему в объятья. Он прижал меня к себе, а потом мягко прикоснулся губами к моим…
И вот теперь я судорожно вздохнула от накатившей на меня дрожи. Эдвард открыл глаза и устремил на меня сексуально-сонный взгляд…
— А где твои родители? — вспомнила я.
Эдвард засмеялся.
— Так ты желаешь мне доброго утра?
Я улыбнулась:
— У нас всегда всё неправильно.
— Они в Нью-Йорке. — Он чмокнул меня в губы. — Хотели сделать мне сюрприз, а я хотел сделать сюрприз им. Хорошо, что и они, и я держим запасные ключи.
Я хохотнула и счастливо закрыла глаза.
— Что? — спросил Эдвард, поцеловав мое ушко.
— А помнишь, с чего всё началось? — тихо спросила я.
— С выбора елки, — засмеялся он, и мы вместе погрузились в наши воспоминания…