Название: Здесь и сейчас
Автор: -
Жанр: Romance
Рейтинг: PG
Пэйринг: Джэйкоб Блэк/Розали Каллен
Саммари: Ты привык видеть в ней врага. Отвечать равнодушием на равнодушие и ненавистью на ненависть. Думать, что она для тебя – красивая мертвая кукла, бездушная и бессердечная, а ты для нее – жалкий пес, грубый и неотесанный. А теперь очнись и взгляни правде в глаза. Вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд...

В этот мир каждый из нас приходит с какой-то целью. Когда-то я думал, что моя цель – гонять мяч вместе с оравой мальчишек по пляжу Ла Пуш. Мне было пять. Сейчас смешно это вспоминать, но тогда не было ничего важнее, ничего притягательнее, чем соленый морской ветер, путающийся в волосах, мягкий песок под босыми ногами, старый кожаный мяч и крики друзей, теряющиеся в шуме прибоя. Потом было много разных целей. Глупые и глобальные, причем, чем глобальнее была цель, тем она была глупее. Меркантильные и высокоморальные. Одно время я даже мечтал, чтобы началась война. Тогда, приписав себе несколько лишних лет, я сбежал бы добровольцем на фронт, проявил чудеса храбрости и стал самым молодым генералом в истории армии США. Тогда моей целью была слава. Потом… потом была Белла и все мои цели замкнулись только на ней. А затем сама судьба, видимо вдоволь насмеявшись над моими жалкими потугами «увидеть свет в конце туннеля» и найти свой путь, все решила за меня. Никакого выбора, никаких альтернативных вариантов. Старые легенды, над которыми я втихаря посмеивался и никогда не принимал всерьез, ворвались в мою жизнь с беспощадной мстительностью. И я стал тем, кто я есть. И моей единственной целью стало слежение за соблюдением равновесия. Я - власть, но власть, связанная договором. Я – сила, но сила, у которой есть равный соперник. Я – оборотень, но таким меня заставила стать близость вампира. И до сегодняшнего дня не было ничего важнее, чем наблюдение за исполнением обязательств со стороны этих кровопийц. Договор и ничего личного. До сегодняшнего дня, пока эта мерзавка не появилась на утесе недалеко от границы. Длинные белокурые волосы, фигура, от которой в Форксе любой пацан старше 13 лет не смог бы оторвать взгляд, если бы не побоялся поднять глаза. И это раздражающее, надменное выражение чересчур красивого лица. Розали Каллен. Какого дьявола этой кукле понадобилось здесь? Я встал, отряхнулся от опавших листьев, и вышел из-за камней, не приближаясь, но ясно обозначая свое присутствие. Я даже не потрудился принять свой человеческий облик, зная, насколько раздражающим для нее был мой вид в обличие волка. Она терпеть меня не могла, я платил ей той же монетой. Если честно, причина нашей неприязни была для меня загадкой, ну кроме генетической ненависти вампиров и оборотней, конечно. С другими членами это кровососущего семейства я, по мере необходимости, находил общий язык, но только не с ней.
- Что-то псиной завоняло, - вампирша резко развернулась в мою сторону. Я тут же припал передними лапами к земле и оскалился. Какого черта она делает? На такие стремительные движения у меня одна реакция, не менее стремительная. И я с трудом удержался, чтобы не вцепиться ей в глотку.
- Так и будешь, стоять и скалиться? Хотя чего от тебя ждать. С твоим уровнем интеллекта тебе самое место в прихожей в качестве коврика.
В моем нынешнем обличие был только один недостаток – мне приходилось молча выслушивать ее бестолковую болтовню. Хотя почему молча – я зарычал в ответ.
- Очень содержательно, - хмыкнула она, изогнув одну из своих совершенных бровей, - ты только что подтвердил мое предыдущее высказывание.
Хорошо, детка. Вижу, ты хочешь поиграть. Я доставлю тебе такое удовольствие, но играть будем по моим правилам. Перекинулся я мгновенно, рассчитав эффектное приземление метрах в двадцати от нее, на одно колено слегка нагнувшись вперед и опершись на левую руку, правую, для пущего эффекта, отвел в сторону. Мысленно поаплодировав себе, я выпрямился и, нацепив на лицо улыбочку попаскуднее, уставился на нее. Что ж, надо сказать реакция у нее тоже была неплохая. Она пружинисто отскочила в сторону, сверкнула клыками и зашипела.
Затем уже спокойно оглядела меня с ног до головы. Прости, детка, забыл надеть для тебя свой парадно-выходной смокинг. Хотя костюм Адама на мне тоже неплохо сидит. Не находишь?
- Ты хотел меня поразить? Что ж, вынуждена тебя разочаровать. Не впечатлил. Я на своем веку и не такое видала, – поджав губы и брезгливо сморщив свой аристократический нос, она еще раз демонстративно обвела взглядом мою фигуру.
Стерва. Я почувствовал, как кровь прилила к щекам, и воздух зазвенел, сгущаясь вокруг меня. Она тоже это почувствовала. Изящно опустилась на ближайший камень и положила ногу на ногу. Но меня было не обмануть этой небрежностью; каждая мышца в ее мертвом теле была готова к действию, каждая капля ее холодной крови была полна адреналина. Нет, детка, я сказал, будем играть по моим правилам. Выровняв дыхание, я начал второй раунд:
-В твоих устах фраза «на своем веку» звучит чистейшей правдой. Но зато в другом ты бессовестно врешь. Впечатлил. Да, твоя кровь не побежала быстрее, дыхание не участилось. Чего нет - того нет. Но зрачки, пусть и на мгновение, расширились. Рука дернулась поправить волосы, упавшие на лоб. Ты провела языком по губам… Голодна? Не думаю. Вряд ли я вызываю у тебя аппетит, по крайней мере, в качестве ужина.
Она не шевелилась и по неподвижности выражения лица могла соперничать с камнем, на котором сидела. Я приблизился, отвязал от щиколотки свои джинсовые шорты и не спеша оделся. Она молчала.
- Знаешь, что я думаю, - идиотский смешок сам вырвался из горла, - Ты смущена. Смущена как школьница. И прячешься за свое напускное равнодушие и пренебрежение. Не спорю, может ты что и видела за свою до-о-о-лгую жизнь, но не надо мне вешать лапшу на уши.
- Ты бредишь, - медленно проговорила она, глядя прямо на меня своими странными глазами. Их завораживающий цвет всегда меня раздражал. Липовый мед с легкими вкраплениями солнца и корицы.
- Впрочем, как всегда, - продолжила она. - И сотри, наконец, с лица эту самодовольную ухмылку. С ней ты выглядишь даже глупее, чем обычно.
Я постарался, чтобы моя «самонадеянная ухмылка» стала еще шире и подошел поближе, внимательно следя за каждым ее движением, за каждой мыслью, мелькающей в ее глазах, за каждым взмахом ресниц, что бы не пропустить… не упустить…
- Ах, Розали, ты со всеми так любезна или это только мне оказана такая честь? Если вспомнить все предыдущее наше общение, то, вероятно, только мне. Но, похоже, с другими ты все же не намного лучше себя ведешь. Иначе рядом с тобой давно бы появился какой-нибудь кровопийца, и вы жили бы долго и счастливо, может быть даже вечно и счастливо. И ты бы вытащила наконец ту занозу из задницы, которая ни тебе, ни окружающим покоя не дает. Одиночество не красит тебя, куколка. Будь проще и люди к тебе потянуться, образно говоря, конечно.
- Смотрите, кто заговорил. Решил открыть пункт психологической помощи для вампиров?
- Почему нет. На вашей ненормальной семейке я бы состояние сделал. Рассказать тебе про кризис среднего возраста? Хотя для тебя это уже не актуально. Может о самоидентификации? У тебя с ней явно проблемы. Да нет, блондинки и слова то такого не знают. О проблеме отцов и детей? Боюсь, здесь ты тоже в пролете. Маленькие кровососики у вас вне закона.
На мгновение мне показалось, что сейчас она бросится на меня, но вампирша лишь вскинула голову, и на ее лице появилось выражение глубочайшего отвращения. Подумаешь, я к этому уже давно привык, на моем лице оно появлялось столь же часто, когда я имел неудовольствие общаться с ней. Видимо сегодня она решила игнорировать меня. Тогда какого черта приперлась сюда. Вся их кровососущая семейка прекрасно знала, что с большой долей вероятности меня можно найти именно здесь и без необходимости на утес не совалась. Эта правда приходила изредка. Говорила, что ей нравится это место, а я лишаю ее удовольствия побыть здесь в одиночестве.
- Может, перестанешь изображать античную статую? Если у тебя для меня нет никакой информации от семьи и если ты уже вдоволь насладилась видом, поднимай свою идеальную задницу и топай отсюда.
Я говорил и говорил, но мысли мои бежали совсем в другом направлении. Что-то было не так. Наши прошлые перепалки по поводу и без повода можно было заносить в анналы. В изобретении обидных прозвищ и унижении моего волчьего достоинства ей не было равных, по крайней мере, я их не встречал. Да, если быть до конца честным, никто больше и не осмеливался. Когда она была в ударе, в меня мог полететь любой предмет, до которого она могла дотянуться. Один раз пришлось уворачиваться от молоденькой сосенки. Мы всегда старались найти самое ранимое место и уколоть побольнее. Поизобретательнее. Покрасивее, что ли. Как фехтовальщики на соревнованиях. Хотя временами наши словесные перепалки было бы уместнее сравнить с боксерским поединком. Но всегда существовала черта, заступать за которую было нельзя, иначе это поражение. Твое поражение. В нашей ситуации это даже больше чем поражение. Это нарушение договора, а значит война. Поэтому мы держали себя в определенных рамках, но уж в них разворачивались, насколько хватало фантазии, ума, выдержи, азарта и куража. И в такие моменты она была хороша. Но сегодня наш разговор не был поединком, он не был даже партией в шахматы. Это было просто какое-то избиение младенцев. И в роли садиста выступала вовсе не Розали.
Она снова молчала, просто смотрела на меня и молчала. Между бровей залегла складка, которая на идеальной алебастровой коже смотрелась настолько чужеродно, что хотелось подойти и стереть ее. Я сделал еще шаг, засунул руки в карманы и, покачиваясь с пятки на носок, несколько секунд внимательно ее разглядывал:
- Послушай, кровопийца, вместо того, чтобы сидеть тут, в непосредственной близости от границы, и портить мне послеобеденный отдых, возвращалась бы ты домой. От греха подальше.
- Я так сильно тебе мешаю? – язвительно произнесла она. Вернее это должно было прозвучать язвительно, но вышло почему-то очень жалко. Это было настолько на нее не похоже, что я даже не знал, что ответить.
- Какая муха тебя укусила?
Да, Джейк, браво, прекрасный вопрос. Теперь по закону жанра должно прозвучать что-то вроде:
- Хотя ты сама кого угодно укусишь. Я повторюсь, одиночество не идет тебе на пользу. И вместо того, чтобы тратить время оборотня, займись каким-нибудь кровопийцей. Только желательно подальше отсюда.
- Я на нейтральной территории, - твердо произнесла Розали, поднимаясь с камня, - и не тебе, пес, указывать мне, что делать. Знай свое место.
- Место? Прости, я еще даже не выучил команду «рядом», - процедил я и, повернувшись, зашагал к лесу, бросив через плечо, - зато отлично знаю команду «фас».
Хватит, надоело. Не хватало еще, чтобы меня мучило чувство вины, за то, что эта стерва сегодня не «в форме» и выглядит такой…беззащитной. Беззащитный вампир – это уже клиника. Я почти готов был перекинуться, когда до меня дошло, что эта пиявка ответила мне на последнюю фразу, но я был настолько зол, что не сразу сообразил. «Это как раз то, что надо» - прошелестела она. Что значит «то, что надо»? Что, черт возьми, здесь сегодня происходит?
Я на секунду прикрыл глаза. Всего одна секунда, легкое дуновение ветерка откуда-то справа и, уже открывая глаза, я знал, что она опередила меня. Что она уже у самой границы.
- Остановись!
Я растерялся, целое мгновение я не знал, что мне делать. Но она остановилась, ее неестественно выпрямленная спина была метрах в пяти от меня. Я видел несколько еловых иголок, запутавшихся в ее волосах.
- Дальше ни шагу, - прорычал я, сжимая кулаки и задерживая дыхание. Звон в ушах перешел в пронзительный писк, воздух горел вокруг меня и мое тело начинало гореть вместе с ним.
- Нет! – не знаю, кому я это прокричал, ей или себе, но превращение остановилось, а Розали медленно повернулась и посмотрела мне в глаза.
Вы видели глаза человека, полные боли и отчаяния? Я видел глаза вампира, в которых сосредоточилась боль сотни прожитых лет и отчаяние нескольких человеческих жизней. Я видел смерть. И догадывался, кто должен стать ее оружием.
- Не делай глупостей…
- Если я нарушу границу, ты убьешь меня?
- Не вынуждай…
Она сделал один шаг назад, и мне стоило огромных усилий не сорваться с места вслед за ней.
- Случайное пересечение границы не достаточно веский повод перегрызть тебе горло, так что не обольщайся.
На ее лице появилось слабое подобие наигранного удивления, которое скорее походило на гримасу:
- Случайное? Допустим. А каким же должен быть веский повод, Джейк? Я должна напасть на тебя?
Мои инстинкты просто вопили, предупреждая об опасности, а разум усиленно пытался выдать четкую картину происходящего, но все его попытки натыкались на… «Джейк». Она впервые произнесла мое имя. Вашу мать, в округе все волки что ли передохли? Да нет, я бы знал…. Что я несу?! Это паника… я просто не мог просчитать ситуацию, я не понимал, как не старался, что происходит. То, что она бессердечная стерва, не способная ни на какие сильные чувства кроме ненависти, было для меня аксиомой. То, что я могу испытывать к ней лишь ответную ненависть, тоже не требовало доказательств. До этого момента. Я мог голову дать на отсечение, что сейчас она была на грани отчаяния. И с той же уверенностью я мог дать на отсечение руку, что испытывал к ней сочувствие. Думаю, проболтайся я об этом, она бы долго смеялась надо мной. Но мне было не до смеха. Разрушить все я еще успею, поэтому сейчас я поднял руки в примирительном жесте и отступил:
- Твое нападение я спишу на неустойчивость психики, слегка потреплю тебя, а потом выставлю Карлайлу ультиматум, чтобы он держал тебя дома на привязи.
- Слегка потреплешь? Допустим, - она чуть склонила голову и принялась накручивать прядь волос на указательный палец правой руки, - так каким же должен быть веский повод, Джейк? Убийство человека?
На мгновение ее глаза полыхнули красным, а лицо приняло отвратительно-плотоядное выражение, которое в мгновение ока сменилось смертельной тоской. Земля ушла у меня из под ног, и все, что я смог из себя выдавить, было:
- Зачем?
- Я просто устала…
- Зачем? – уже настойчивее повторил я, чувствуя, что надо заставить ее говорить.
Она пристально вглядывалась в мое лицо, словно там искала ответ на этот вопрос. И не находила. А я хотел помочь, подсказать, но не знал как. Я не знал, что она ищет. Розали улыбнулась. Искренне и светло, так как не должна была улыбаться а-приори. Мое горло сжалось, я протянул руку, словно стараясь удержать ее, но она тут же сделала шаг назад. Улыбка ее при этом стала шире, а в глазах плясало адское пламя безумия.
- Я могу помочь тебе…
- Знаю, - просто сказала она, - поэтому я здесь. Освободи меня, Джейк.
- Как? - прорычал я, хотя сам уже знал ответ на этот вопрос.
- Я хочу уйти. Навсегда. И у меня нет выбора.
- Выбор есть всегда! – я очень надеялся, что состояние Розали не позволит ей оценить, насколько цинично звучит эта фраза из моих уст, но она снова меня удивила.
- Не тебе говорить о выборе, Джейкоб Блэк. За тебя его сделали, как когда-то сделали и за меня. Я не выбирала такую жизнь, зато я могу выбрать свою смерть. Хотя и тут у меня выбор не велик.
Она рассмеялась и сделала еще один шаг назад, я дернулся следом, но Розали, продолжая смеяться, покачала головой:
-И я выбрала тебя, Джейк!
Я пытался найти в ее глаза хоть проблеск разума, чтобы воззвать к нему, чтобы вытащить ее из этой бездны, чтобы погасить пламя. Я не хотел убивать.
- Почему меня? - прозвучало грубо и хрипло, голос не слушался меня.
- Потому что ты – мой самый страшный кошмар. Ты положил начало моему безумию, и ты должен положить ему конец. Сначала я думала, что нет нечего страшнее, чем быть вампиром. Потом, что нет ничего ужаснее, чем не иметь детей. Невозможность быть человеком и быть матерью две довольно веские причины прекратить это никчемное существование. Но у меня не было верного способа сделать это. Хотя не так. У меня не хватало духа. Способ бы нашелся. Но тогда я еще на что-то надеялась. А потом появился ты…
- Розали, - казалось я первый раз назвал ее по имени без издевки и сарказма, но она не слышала меня. Стояла, такая обманчиво хрупкая, такая нереально красивая и дьявольски непохожая на ту злобную фурию, которую я знал. Всего несколько шагов, и я был рядом с ней. Она даже не вздрогнула, сфокусировала свой взгляд на моем лице и, медленно подняв руку, коснулась ледяными пальцами моей щеки.
- Ты знаешь, что значит любить и не иметь возможности быть рядом, - это был не вопрос, а утверждение. - Чувствовать раздражение и боль от того, что тот, кого ты любишь принадлежит к другому миру и ты ничего не можешь изменить. Но ты никогда не стыдился своих чувств, не прятал их от самого себя как нечто недостойное, - голос ее дрожал; дрожали пальцы, прикасаясь к моим губам.
Я молчал, потрясенный и раздавленный. Смотрел на ее прекрасное, но такое измученное сейчас лицо, вдыхал ее запах и не чувствовал отвращения. Я слушал ее и с ужасом понимал, как я ошибался, когда говорил, что знаю, что скрывается за ее надменностью. Откуда мне было знать о разрушительном урагане, который бушевал за холодной оболочкой. Я был самонадеянным дураком, невидящим дальше своего носа. И сегодня я сам подвел ее к черте, распахнул дверь и сказал «Добро пожаловать в ад!».
- Ты ворвался в мою жизнь и расположился там как у себя дома. Ты сводил меня с ума. Это ты та заноза в заднице… Я ненавидела тебя. Потому, что не должна была любить… Ты был недостоин моей любви, пес, слышишь, - ее голос сорвался на истеричный крик и она отдернула руку, словно обжегшись о мою кожу, - но я бессильна, я уязвима когда ты рядом. И я ненавижу это. Ненавижу так сильно, что готова убить…
Она на секунду умолкла, словно хотела перевести дыхание, а осознав нелепость этого человеческого проявления, горько усмехнулась:
- Убить себя. Потому что убив тебя, я ничего не изменю... Кто я без тебя? Ты – моя последняя причина и мое средство. Мне не нужна твоя снисходительность. Так или иначе, но я нарушу договор. Чтобы никогда больше не видеть твоего лица, не страдать от твоей ненависти и не быть такой жалкой, как сейчас….
Я все рассчитал, и когда она договорила, бросился вперед, уже в полете смещаясь влево, чтобы столкнувшись с ней отбросить ее от границы. Мою кожу обжог леденящий холод ее тела, ее волосы лезли мне в рот, а ногти раскроили шею, когда сцепившись в смертельном объятии, мы рухнули на землю. Она зашипела, и принялась вырываться. Я знал, что не справлюсь. Она была чертовски сильна. И я не был уверен, что в своей попытке самоубийства она не прикончит и меня заодно. Сейчас я вообще ни в чем не был уверен, кроме одного. Что-то во мне изменилось. Мир больше не был поделен на черное и белое, правильное и неправильное. И сейчас я собирался сделать то, что никогда не сделал бы раньше. Самую неправильную вещь, которую только может сделать оборотень. Я собирался поцеловать вампиршу, если успею, конечно….

*****
Я успел… В то время как ее руки рвали мою плоть в бешеных попытках освободиться, ее губы дарили сладкую прохладу. Их бесконечная нежность опьяняла, доверчивость, с которой они подчинялись – сводила с ума… Сегодня мой мир рухнул. Теперь я знал, что скрывается в сердце Снежной королевы и что таит в себе ее ненависть. Потом я разберусь, что таит в себе моя. Это станет моей новой целью. Чуть позже…. Пока что же моя цель – она…. Здесь и сейчас…

---

* А.С. Пушкин «Евге́ний Оне́гин»