Мексика… Конец сентября…
Не думала, что перелет из Лондона в Финикса, а оттуда в Акапулько может меня превратить просто в «пельмень»… Так отекли ноги, просто ужас… Как я могу такая показаться… Ладно…
Выйдя в зал ожидания, я тут же заметила табличку с именем Nastya Sunny…
Мужчина взял тележку с моим скудным багажом и понесся впереди меня, постоянно подгоняя меня на ломанном английском вперед. Я плелась, пока у самого выхода меня не ослепила вспышка. Черт! Это у же не смешно… Я что звезда? Мать вашу… Я простой человек. Неужели, стоит создавать такой ажиотаж?
Это же просто невыносимо. И не знает границ. Мне уже пару раз звонили с предложением дать интервью на счет моей связи с известными актерами-друзьями, но я деликатно отказалась. Что я могу им сказать?
И вообще… Как же это так можно жить, когда за тобой постоянно следят? Когда каждый твой шаг… Черт! А ведь я думала, что после Финикса они потеряли мой след… Ужас! Я не преступник и не снимаюсь в детективном фильме. Я просто хочу быть счастливой с любимым человеком… Потеряли след…
- Мисс, мисс! – кричал фотограф. – Скажите к кому вы приехали сюда?
Я просто пыталась догнать моего встречающего и скрыться в машине. И это только начало…
К счастью машина была недалеко от входа в аэропорт Акапулько-де-Хуарес. Но это было простое такси… Ничего не понимаю… Солнце уже начинало садиться, а я не могла понять, куда мы едем. Такси неслось с бешеной скоростью, а я старалась вникнуть в сбивчивую нечеткую речь мужчины, который меня встречал:
- В гостинице вы пробудете час. Разместитесь, - почти кричал он с переднего сиденья. – Примите душ. Если хотите, конечно. – Он развернулся и подмигнул. Неужели я так плохо выгляжу? – Потом я позвоню вам в номер, и мы отправимся к мистеру Sunny.
Я недоверчиво уставилась на него.
- Мистер Sunny… - повторил он.
- Оу. Да. Мистер Sunny… - мужчина улыбнулся.

***

Черное БМВ двигалось быстро и ровно…
Я пыталась разглядеть пейзаж за окном, поражаясь его красоте… Все было ярко, сочно, много огней…
- Акапулько центр развлечений в Мексике, – сообщал мне мой водитель. Хосе… Оказалось его звали Хосе…
Мы ехали в машине уже минут двадцать, и я знала, что мы еще далеко от…
Как он там? Не звонит… Почему? Только смс: «Я жду. Скучаю».
Я так боялась увидеть его, после всего, что произошло. Да, все это нелепо, и он вроде как не верил всему, что писали СМИ и страницы интернета. Но… Всегда есть это но…
Я расправила на коленях свое платье и опять отвернулась к окну.
- Здесь красиво, – продолжал Хосе. – В Акапулько прекрасный залив. Но мы немного уедем от него. Километров шестьдесят. Между Акапулько и Апанго есть небольшая горная деревушка. Там красиво, природа, горы и океан. Вы видела когда-нибудь океан?
- Нет, – ответила я.
- Тихий океан прекрасен, – будто обращаясь к нему, проговорил Хосе и вернулся к вождению.
Да…
Временами я проваливалась в сон… Сиюминутный сон, когда ты боишься пропустить что-то важное, ты засыпаешь, но тут же просыпаешься в панике.
Сквозь сон меня встречали за окном и пустынные дороги, и одинокие фонарные столбы, и узкие улочки какого-то города, уходящие вверх и тянущие нас за собой… Серпантин горных дорог закручивал нас вверх, а потом опять вниз… Пока вдалеке, посреди пустынной степи я не увидела небольшие огоньки и Хосе сказал:
- Мы почти приехали.
Я достала зеркальце и попыталась растереть свое заспанное лицо. Рыжинки в глазах совсем не светились…
Оказалось, что впереди светящаяся постройка была небольшим частным домом с прекрасным садом внутри и видом из окон на океан – прекрасный и бушующий… Как глаза Роберта, порой…
- Мистер Sunny, справа от центрального фонтана, – проговорила женщина с темной кожей, жгучими темными волосами, заплетенными в две косы, в ярко красной юбке и пестрой рубахе. – Он ждал вас весь вечер. – Я улыбнулась ей и прошла в сад. Интересная женщина. Я подумала, что если ей вставить перо в прическу, то она вполне могла бы стать подругой Чингачкука. Да… Ну что ж, юмор еще есть… И это радует…
Роб лежал в гамаке. Вытянув ноги и скрестив их… Босые ступни, а рядом кроссовки… Милая фишка Роберта – носить обувь на босу ногу… Я улыбнулась…
Растянутая футболка, джинсы… с дыркой на левом колене… хотелось дернуть за разрез и поиграть с ним в «дырочки»… Он был такой милый и спал… Не дождался меня…
На груди книга – Джером Сэленджер «Девять рассказов». Интересно, сколько раз он ее читал? И почему именно она сейчас?
Одна его рука лежала на книге, а вторая свисала с гамака и почти касалась земли…
Я нагнулась над ним, отбрасывая тень на его лицо и закрывая ярко светящий фонарь, напоминающий цветок мака, и поцеловала его губы…
Роберт вздрогнул и открыл глаза…
- Ммм… - он потянулся и обнял меня, привлекая к себе.
Я бросила сумку и расположилась у него на груди…
- Боже… - прошептал Роб. – Я так скучал. Мне, кажется, что я не видел тебя вечность. – Он выдернул из-под меня книгу и кинул ее на пол. Я усмехнулась и прижалась ближе к его груди, слушая частые, порывистые удары… - Я точно… Я будто и не жил эти месяцы… - Задумчиво и сонно продолжал он. – Ты пахнешь весной и туманами… - Он обхватил меня крепче и перевернул, положив рядом с собой.
Я подняла глаза и посмотрела в его океан. Он был спокоен, подозрительно спокоен.
- Я… Прости меня… - сквозь накатившие слезы выдавила я. – Я так виновата…
- Прекрати, – шептал он и гладил мои волосы и лицо. – Ты ни в чем не виновата. И я больше не хочу это вспоминать. Я просто хочу целовать тебя… И наслаждаться тем временем, что у нас есть.
Он говорил это так уверенно и спокойно, что мне тоже хотелось забыть все. Все, что так легко могло нас разлучить…

***
Роберт нагнулся ко мне… приблизил ко мне… свое лицо…. и в нем… я узнала… ТОМА!
- Нееет! – Прокричала я.
Я вскочила на кровати, приняв вертикальное положение, и пыталась выпутаться из простыни. Я искала свидетельства прошедшей ночи, точнее отсутствие каких либо свидетельств. Но что я должна была найти и, как понять, я не знала…
Мне хотелось плакать, просто рыдать от своей глупости и доверчивости. Черт! Том! Зачем ты так поступил? И, вообще, зачем все? Насильно мил не будешь… Неужели, в Великобритании не знают такую пословицу? Уфф…
Я задавала вопросы, но спрашивать мне в принципе было некого, моего обидчика и тирана не было в квартире. А лучше бы был, тогда моей злости и обиде с лихвой хватило бы плеча или щеки этого обманщика.
Взглянув на часы, я поняла, что проспала почти половину дня. На часах было половина двенадцатого, а на мне красовалась только нижняя часть кружевного белья…
Стоп, стоп, стоп… Все еще не так страшно… И Том вообще не способен воспользоваться… Или способен? Чеееееерт!
Я села на кровати и попыталась все вспомнить, но все что я могла – это вспомнить его поцелуй, вспышку фотокамеры, такси, плечо Тома, сон, Роберт, его руки… Черт! Мне вообще нельзя пить! У меня какая-то аномальная реакция на спиртное. И вообще, мне, кажется, я была в таком нервном напряжении, что просто не могла захмелеть… Тогда почему захмелела? Думай, Настя. Думай… Боже, неужели Том?.. Неужели, Том смог мне что-то подсыпать в спиртное? Тот последний бокал… Я почувствовала такую слабость…
Так-так… Спокойно…
Зазвонил домофон… Я вздрогнула и стала искать, что бы мне надеть, но не найдя ничего подходящего, подбежала так.
- Настя, ты дома? – услышала я голос Лиззи.
- Да, поднимайся, – пролепетала я.
Пока она поднималась, я натянула джинсы и футболку, которые были аккуратно сложены и повешены на спинку стула возле кровати.
Никогда не видела хмурую Лиззи, но сегодня ее лицо не предвещало ничего утешительного. Она твердым шагом прошла в гостиную и плюхнулась на диван.
- Что происходит? – вполне спокойно спросила она и смерила меня тяжелым взглядом.
- Лиззи... – протянула я и, схватив ее за руку и присев рядом на диван, с мольбою в голосе произнесла. – Помоги мне. Отвези меня к Клер, пожалуйста. Я не могу больше здесь оставаться. Я боюсь.
В ту же секунду от Лиззиной хмурости и серьезности ни осталось и следа. Скорее теперь на ее лице читался испуг и сопереживание. Она прижала меня к себе, обхватив за плечи руками, и повторила:
- Что происходит, Настя? Ты дрожишь… - она отстранила меня, чтобы взглянуть в глаза, а потом, прижав к себе, стала гладить по спине и повторять. – Все будет хорошо, все будет хорошо, не плачь.
- Я боюсь, - сквозь слезы вторила я. – Я боюсь Тома, боюсь того, что он может сделать. – И я действительно боялась этого. Боялась того, что он будет ежедневно что-то подсыпать мне в еду, в питье, и я буду жить здесь у него, как наложница. И потом мне просто хотелось сбежать от всего этого… От всего того, ЧТО могло произойти ночью, словно мой побег мог просто все стереть из жизни.
- Боже мой, Настя. Что произошло? Он обидел тебя? Ударил? – она опять отодвинув меня от себя, стала рассматривать меня ища следы побоев.
- Нет-нет! – заверила я Лиззи. – Просто… - Я не могла сказать ей о своих подозрениях. Я боялась, боялась, что это все может оттолкнуть Роберта… Господи, кого я обманываю – это точно его оттолкнет. Я не могу! Я не хочу говорить обо всем…
- Что? – он трясла меня за плечи. – Что он с тобой сделал?
- Я думаю… Он пытался… Меня… Вобщем, - я не знала, как это все сказать. – Он подсыпал что-то мне в шампанское вчера. И потом он поцеловал меня… и нас сфотографировали эти люди…
- Какие люди?
- Паппараци…
- Настя… - она крепче прижала меня к себе и гладила по спине успокаивая мои рыдания.
Спустя час Лиз помогла собрать мне все вещи и перебраться к Клер, которая была только рада тому, что я останусь у нее. А я, кажется, не была так рада этому, потому как моя совесть не хотела затихать. Она с новой силой заставляла меня вспоминать то, что могло произойти ночью. И то, что я все это скрываю ото всех.
Но я должна была сначала поговорить с Томом. Я звонила ему, но его телефон был недоступен и его самого, как, впрочем, и наших вчерашних нарядов не было в квартире. Мне не хотелось никому лгать, но я не могла точно ответить было ли что-то у меня с Томом, так как сон казался очень реальным. Ох, черт! Роберт, прости…
Набрать Роберта я решила сразу же, после прихода Лиззи, так как она сказала, что он очень переживает за меня. Мое молчание по телефону просто свело его с ума, но он боялся звонить чаще, так как пытался не навредить мне, поэтому доставал маму и Лиз, которые в свою очередь, пытались разыскать меня.
Он все выслушал: про неудавшийся разговор, про просьбу Тома, про попытки все ему объяснить, про вечер, про отсутствие телефона, про шампанское, про мое подозрение на счет снотворного или чего-то такого, про поцелуй, про фотографов, и сказал только одно:
- Я бы не хотел, чтобы ты оставалась у него в доме. Настя, побереги себя… и меня...

***

Том соизволил позвонить поздно вечером:
- Привет, детка, – мне захотелось сделать харакири своему телефону и в том числе Тому.
- Привет, – сухо ответила я.
- Не рада меня слышать? – ехидничал он.
- Где ты? – прервала его я.
- Я в Нью-Йорке, дорогая, – снисходительно ответил он, будто это само собой разумеющийся факт.
- Черт! – я выругалась, не находя более подходящих эпитетов. – Мы должны были поговорить.
- Успеем... – он явно смеялся надо мной. – Надеюсь, ты не сильно злишься, что Лабутена и Гуччи пришлось вернуть? Я брал их напрокат.
- Мне наплевать на них. Том, что ты сделал? Зачем все это? Шампанское, фотографы? Что ты мне подсыпал?
- А ты догадлива.
- Я убью тебя! – выкрикнула я.
- А вот это вряд ли. Придется лететь на другой континент. Милая не злись, просто я не хотел рушить такой приятный вечер…
- Перестань называть меня милая. Что было ночью?
- Ты целовалась со мной, – самодовольно произнес он. – И это было потрясающе.
Я была зла, и мне хотелось заплакать. Боже, что же такое?
- Дальше! – хрипло произнесла я.
- Потом ты попросила меня… - он молчал, явно ожидая моего последующего вопроса.
- О чем? – настороженно спросила я.
- Как о чем? Я же говорил, что ты будешь просить об этом сама… - его самодовольство не знало предела.
- Черт! – я была просто разбита. Да, как он мог?!
- Не переживай, дорогая. Я не сплю с женщинами, прибывающими в отключке. Если тебя волновало это, то мы не переспали.
Слава Богу! Я выдохнула… Но тогда зачем? Зачем все это? Что за цель? Роберт?..
- Радуешься этому? – усмехнулся он.
- Просто решала, совсем ты потерял рассудок или еще нет, – я злилась на него и искала ответы на свои вопросы.
- Ты повинна в этом... – я молчала. – Окей. Не буду задерживать. Настя, я просто хочу дать тебе время. Пожалуйста, используй его с пользой. Я уверен, ты сделаешь правильный выбор. Верь, я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Подумай обо всем… Я не буду звонить и настаивать. Я просто… Решай, что тебе нужно. В Лондоне я буду месяца через полтора, тогда думаю все и решится. И да… Не надо мне ничего сейчас говорить. Я отключаюсь…
Я только успела открыть рот, как услышала…
Бип-бип-бип…

***
Октябрь…
Сен-Поль-де Ванс… Средиземноморское побережье Франции…
Небольшая горная деревенька близ Сен-Тропе…
Не знаю, как у Роберта получалось так все организовать и находить такие места, где мы могли чувствовать себя уединенно и в то же время свободно… Мы наслаждались местностью и друг другом, напрочь забывая о том, что где-то там далеко есть такой страшный, такой злой и ужасно невыносимый реальный мир, который настроен против нас…
Он рассказывал мне про Шагала, который будучи неизвестным, писал здесь картины, а я слушала его и растворялась в нем и этой чудной деревушке, улочки которой спиралью спускались вниз к морю… Частые лесенки при спуске натирали мозоли на ногах, но я не замечала ничего. Для меня были только Роберт и то, что я чувствую рядом с ним.
Ночью мы наслаждались морским теплом и французским вином… Французское вино просто прелесть, а Роберт… Он хотел меня не только на каменистом берегу средиземноморья, но и в темноте узких улочек с шершавыми кирпичными стенами и на виноградных полях и в нашей маленькой комнатке с видом на скалистые горы и синее-синее небо…
И пусть мне порой казалось, что Роберт слегка взвинчен и немного нервничает, я старалась не придавать этому значения. Тему Тома в такие недолгие встречи, мы не поднимали… И потом Роберт сказал, что все хочет решить сам, по-мужски… И я согласилась просто отдаться его власти… Тем более, что такое плен был только в удовольствие…
Единственное, что меня грызло так это моя совесть, которая скрывала от Роберта реальную картину тех дней с Томом.
Была последняя ночь перед нашим расставанием на неопределенное время, потому как у Роберта уже шли съемки и он не мог сказать точно, когда сможет вырваться из оков Голливуда. Я приехать к нему на съемки не могла… Да и не хотела я… Работа–работой… А личное… Есть личное. И если мы могли встречаться только так, как бомжи, скитаясь по миру… Что ж не буду лукавить, я согласна… Даже, если это будет простой шалаш в Альпах…
Мы лежали в нашей маленькой комнатке на кровати, после занятий любовью и болтали не о чем…
Ветерок раздувал шторки небольшого окна, и мы наслаждались этой мимолетной прохладой. Роберт лежал ко мне спиной. Его затылок покоился на моей груди, я целовала его в висок и ногами обнимала его за торс… руками обхватывая его за плечи и прижимая к себе.
- Хочешь, скажу тебе очередную глупость? – спросил он. – Хотя, даже, если не хочешь, я все равно расскажу. Помнишь, вы тогда с Томом пошли в кино… Во второй твой приезд в Лондон, когда ты забыла, как мы поцеловались?
- Роберт… - я хотела остановить, но он перебил.
- Я понимаю. Это про Тома. Но все-таки, – он поднял голову и заглянул в мои глаза. Похоже, увидев там одобрение, он продолжил. – Так вот. Вы тогда целовались под фонарем.
- И ты позвонил…
- Да, - подтвердил он и, погладив меня по руке и прикоснувшись ее губами, добавил. – Я видел вас.
- Ты следил? – прошептала я ему в ухо и почувствовала, как кожа на его руках и плечах стала «гусиной». Я улыбнулась и прижалась щекой к его макушке.
- Не то, чтобы… - он усмехнулся, и уголки губ изменили его серьезное лицо. – Просто я ждал тебя и… Я тогда сильно взревновал.
- Так-так… А я то думала, что там просто какая-то бабушка вспомнила молодость. И подглядывает за молодежью, – я смеялась над ним, но Роб вел свой монолог к чему-то очень серьезному.
- Я ужасно себя тогда чувствовал, – его пальцы переплелись с моими, и он сжал мою ладонь. - Знаешь, когда я снимался в третьей части франшизы, никак не мог понять главного героя, когда он позволяет делать своей возлюбленной все… Как он прощает этот поцелуй… - Я начинала понимать к чему он клонит и сглотнула комок подкативший к горлу.
- Я… Роб… - мне хотелось оправдать себя.
- Настя… - теперь он гладил руками мои ноги, что выбивало из моей головы вообще все мысли. – Теперь мне, кажется, я понимаю, что он должен был чувствовать. – Он немного помолчал. – И, знаешь, я поменял свое мнение, говоря, что никогда бы не простил… Я ничего не понимал… Я тогда совсем ничего не понимал в жизни…
- Роберт, не надо. Не надо успокаивать мою совесть. Я виновата.
- Боже, Настя. Мне все равно, кто виноват. Я люблю тебя. Я люблю тебя такой, какая ты есть. И большего мне не надо. Верь мне…
Я хотела что-то ответить, но Роб перевернулся и накрыл мои губы поцелуем… А я ответила… И только легкий ветерок щекотал мои ноги и грудь…

Спустя какое-то время, восстанавливая дыхание, Роберт возобновил разговор:
- Стэф говорит, что я очень изменился за пару последних месяцев. И Ник это заметил, – начал Роб, привлекая меня к себе и поглаживая плечо и спину.
- Это плохо? – удивилась я, располагаясь на его груди.
- Стэф сказала, что у меня теперь другие глаза и на женщин я смотрю по-другому, – он усмехнулся и поцеловал мою макушку.
- И как же ты на них смотришь? – я рассмеялась и поцеловала его туда, где с бешенным ритмом стучал мотор.
- Вскользь, словно меня никто не интересует. А еще Ник сказал, что в моих глазах можно прочесть загадку. Так сказала его жена, – он высунул язык и приподнял правую бровь.
- Мне, кажется, ты все тот же мой Роберт… - тихонько проговорила я.
- Повтори еще раз, - сбивчиво прохрипел он.
- Что? – не поняла я, поднявшись на локтях и заглядывая в глаза.
- Последнее…
- Мой Роберт… - повторила я, и он прижал меня крепче к себе.
- Моя… Sunny…

***

Утро было недобрым и, я бы даже сказала, больше – не солнечным…
Роб был очень взвинчен, отвечал уклончиво и что-то пытался решить по телефону… Его раздражало все: серое небо, щеколда окна, влажный воздух и даже, казалось, я… На секунду мне подумалось, что вся ночь была просто сном. Боже, я скоро просто сойду с ума от таких снов. Мы впопыхах собирали свои пожитки и пытались не толкать друг друга попами. И мне не нравился Роберт… Он был слишком… слишком серьезен и неразговорчив.
Через час мы стояли возле деревянной дверцы, выходившей на улицу. Там нас должно было ждать такси, которое развезет нас в разные стороны. В разные аэропорты, в разные страны, в разные жизни, чтобы потом столкнуть нас вновь…
- Я люблю тебя, – сказал, внезапно Роб. – Верь мне. – И он поцеловал меня резко порывисто, стараясь с поцелуем забрать часть меня с собой… Я отвечала нежно и трепетно, запоминая вкус, запах и ауру, окружающую нас сейчас…
- Верь, - повторил он в губы и снова поцеловал.
Через секунду дверь открылась, и десятки ярких вспышек ослепили меня…

Писала вот по эту Песенку.

Вот такое Робкино мужское решение... Надеюсь, поняли, кто мог его спровацировать. Ну что ж... Читайте, пишите, жду :-)))

Форум