За окнами автомобиля сочные зеленые деревья проносились на невероятной скорости: сидя в машине и мчась так быстро, насколько я только осмеливался, я пытался мысленно побороть монстра внутри себя. Я вспомнил запах, богатый, сладкий аромат ее крови, ее тонкой бледной кожи, ее горла –

Нет. Я не буду – не могу – снова стать монстром. Я не могу разочаровать своего отца, не после всего того, через что мы прошли. Я не заберу человеческую жизнь. Монстр внутри меня взревел, и я почувствовал еще один приступ ненависти к этой Изабелле, которая могла уничтожить все, над чем я работал в течение последних ста лет.

Автомобиль мчался со скоростью как минимум сто миль в час. Я доехал до поворота, незначительного перекрестка двух дорог. Две беспощадные дороги…по одной я мог сделать крюк и выехать к дому девушки. Другая вела прямо к больнице.

Только прямо, изо всех сил я старался побороть желание повернуть руль и поехать по другой дороге. Монстр внутри меня яростно зарычал, когда я проехал мимо поворота, ускоряясь, чтобы поскорее сбежать от соблазна повернуть к дому начальника полиции Свон.

Мой рассудок находился в смятении от такого сильного сопротивления. Даже несмотря на то, что аромат Изабеллы Свон больше не проникал в автомобиль, и на то, что сейчас меня обволакивал свежий воздух, ее запах продолжал неотступно мной владеть. Он оставался у меня в носу, в моем горле, словно при первой же возможности я собирался выследить ее.

Та малая капля человечности, которая во мне осталась, содрогнулась при этой мысли: монстр же довольно промурлыкал.

Через несколько мгновений я оказался у больницы. Повернув ключ, чтобы заглушить мотор, я откинулся назад на сиденье, вновь делая глубокие вдохи. Через окно струился дождливый сырой запах Форкса, стирая тот запах, который засел у меня в мыслях. Но воспоминание о нем оставалось нетронутым.

Я все еще находился слишком близко к ней: мне нужно уехать подальше. Мне вспомнилось видение Элис: неудивительно, что она увидела, как я направляюсь туда. Я должен покинуть Форкс, чтобы сбежать от соблазна.

Я потер переносицу, давая себе время собраться. Ненависть, которую я испытывал к этому человеку, приехавшему в Форкс, была гораздо сильнее сейчас, когда я знал, что мне придется уехать. Мне нравилось жить здесь, в этом маленьком городке, который уже казался мне настоящим домом.
Но если я останусь, я подвергну девушку опасности, а этого я не могу допустить. Я больше не заберу человеческую жизнь; я пообещал это самому себе после своего юношеского приступа бунтарства. Я просто не смогу снова убить, не разрушив при этом самого себя.

Если я собираюсь сдержать обещание, данное самому себе, и сохранить веру Карлайла в меня, я должен уехать. Но логика, рожденная более, чем одной причиной, не позволила мне полностью стереть свое желание остаться здесь.

Выходя из машины, я задумался над тем, что она не может оставаться в этом городе вечно. В конце концов она всего лишь человек; когда-нибудь она умрет. А мы бессмертны и можем вернуться в городок после того, как умрут все, кто может нас помнить. Эта мысль помогла укрепить мою решимость, мою уверенность в том, что я должен уехать, чтобы вновь не превратится в того монстра с красными глазами из своего прошлого.

Я знал, где находится кабинет Карлайла, поэтому мне с легкостью удалось избежать потенциальной проблемы, которую представляли собой люди. Всякий раз, когда мы приходили сюда к Карлайлу, многие сотрудники начинали испытывать к нам страсть. Большую часть времени наш внешний облик был лишь досадным неудобством – за исключением тех случаев, когда мы чего-то хотели. Мне вспомнилась миссис Коуп.

Слава богу, когда я зашел, Карлайл был в своем кабинете. Если бы мне пришлось остаться в этой больнице слишком надолго, я бы не смог удержаться от того, чтобы не атаковать банк крови, расположенный несколькими этажами ниже. А может быть и еще несколько людей…Я должен перестать об этом думать: так намного сложнее следовать принятому решению.

Беззвучно проскользнув в кабинет, я выдал себя совсем случайно, слишком громко закрыв за собой дверь. Карлайл сидел за столом, рассматривая снимок – сломанное бедро. Он поднял взгляд, встревоженный тем, что услышал, как я вошел. Эдвард? Что ты здесь делаешь?

«Я уезжаю», - выпалил я, не желая вынуждать себя оставаться в этой закрытой больнице с таким количеством людей, заполненных кровью, в течение слишком длительного времени. Сопротивление Изабелле было невыносимым по сравнению с этими людьми, но ее воздействие на меня сделало их запахи чрезвычайно острыми сейчас, когда ее здесь не было. Мне нужно быстро все сказать и уйти.

Что? Только не еще один бунтарский период, пожалуйста… Карлайл удивленно прищурился, мысли проносились в его голове со скоростью одна миля в минуту. Я уловил мимолетный взгляд на самого себя, когда я предстал перед ним после первого – и единственного – раза, когда я ушел охотиться на людей. Затравленный взгляд в моих глазах, все еще налитых бордовым цветом, никогда в действительности не пропадал, даже сейчас, когда они вновь стали золотыми.

Я не могу позволить ему думать, что я собираюсь это сделать, потому что вновь жажду человеческой крови. Причиной моего ухода наоборот является желание этого избежать. «Нет, никаких бунтарских периодов», - ответил я резко, нервно переминаясь около двери. Я очень хотел побыстрее уйти; чем дольше я оставался в городе, тем нетерпеливее становился во мне монстр, страстно желающий выследить Беллу. «Я направляюсь к Денали».

Карлайл встал и попытался разобраться, что со мной происходит. Денали? Когда? Почему он говорит мне это сейчас? Что-то не так с пребыванием в Форксе?

Я ответил: «Да, Денали. Я собираюсь добраться туда, как можно быстрее: Хочу уехать прямо сейчас. Я просто пришел предупредить тебя: извини, что не сделал этого дома. Эсме пока не знает, если только Элис не сказала им всем…». Я старался ответить только на некоторые конкретные вопросы, которые задал отец, но мне было сложно сконцентрироваться. Я начал беспокойно бормотать.

Карлайл нахмурился. «Ты не ответил на последний вопрос». Это значит, что здесь что-то не так. Я думал, Эдварду нравится Форкс. Почему он так нервничает? Я еще никогда не видел, чтобы он таким образом терял над собой контроль.

Это меня сильно задело, мои мышцы напряглись, приготовившись к прыжку, хотя я еще не согнулся – пока. Я знал, что сейчас мои глаза были налиты черным цветом, и монстр внутри меня рычал и лязгал, отчаянно желая затравить девушку. Карлайл мог видеть мое напряжение, видеть его в том, как я держался, и быстро оглядел комнату, хотя я там все уже видел.

Любой человек, который в данный момент мог зайти в кабинет, находился в опасности. Я не мог ждать больше ни секунды. «Мне нужно уехать», - ответил я, избегая его взгляда. «Я пришел спросить, можно ли мне взять твою машину; мой бак почти пуст, а у тебя есть бензин».

Мне передать это доктору Каллену? Мои глаза устремились на дверь, напряженно и настороженно. Нет, я совсем забыл, эта копия нужна медсестрам – мне нужно будет забрать копию для доктора у них. Мои напряженные плечи расслабились, когда бьющееся сердце прошло мимо двери.

Карлайлу потребовалась какая-то доля секунды, чтобы поволноваться о том, что только что произошло, прежде, чем он быстро кивнул мне, кинул ключи и подумал: Я скажу Эсме о том, что ты уехал, если Элис еще их всех не предупредила. Пожалуйста, возвращайся, если сможешь, Эдвард. Ты нужен нам здесь.

Я ответил, направляясь к двери: «Они уже скорее всего знают, и даже, если я нужен вам здесь, я не могу остаться. Не сейчас». Я бежал по коридору так быстро, как только мог, чтобы не дать Карлайлу возможности меня окликнуть.

Через несколько минут я оказался за рулем Мерседеса S55 AMG Карлайла, мчась к Денали, на Аляску и прочь от мучительного воздействия, которое имела на меня Белла Свон.

Сидение не вершине высокой горы и созерцание звезд заставило меня почувствовать умиротворение, которое я не ощущал уже в течение нескольких дней. С того места, где я лежал, небо казалось сияющим – глаза вампира могли очертить каждый лучик света, достигающий земли, создавая калейдоскоп контрастных цветов, который был поистине великолепным.

Моя семья могла видеть те же самые звезды на небе – хотя они видели эти звезды в Форксе ясной ночью. Сделав еще один глубокий вдох, я не почувствовал ничего, кроме свежего, чистого воздуха, заполнившего мои легкие. Лишенного человеческого аромата и пронизанного запахами различных животных.

Для меня это был почти рай. Но несмотря на спокойствие я был несчастен. Прошло еще очень мало времени с того момента, как я был в Форксе, был со своей семьей. Форкс для меня гораздо ближе к настоящему «дому», чем любое другое место, в котором мы жили. Я тосковал по семье, по всем, кого знал. Клан Денали не был моей семьей.

Отсюда возможность того, что запах Беллы настолько силен, казалась смехотворной, возмутительной. Я не мог понять, как такой крошечный слабый человек мог выгнать меня из того места, которое я считал своим истинным домом. Прямо сейчас там находилась моя семья, и я должен быть с ними.

Я почувствовал еще один прилив вины за то, что не попрощался со всеми надлежащим образом. Я даже не разговаривал с Эсме, и, возможно, благодаря настойчивости Элис, кто-нибудь все еще меня окликал, чтобы проверить. Я сделал еще один глубокий вдох, максимально заполнив легкие, прежде, чем выпустить воздух, который я набрал.

Я пробыл здесь всего два дня. Чистый воздух, казалось, помогал справиться с несуществующей проблемой. Я был уверен, что могу вернуться домой, с учетом того, что мне так просто удалось сбежать. Будет ли мне так же сложно сопротивляться ей сейчас, когда моя голова прояснела?

Вернуться домой…эта мысль, которая не оставляла меня, казалась правдоподобной, выполнимой. Я могу вернуться в этот крошечный городок и жить там своей несуществующей жизнью так долго, как только смогу. Я могу вернуться к своей семье.

Я обязательно вернусь домой. Ее запах, запах Изабеллы, не может быть таким сильным, как я думал в начале. Я испытывал жажду, в конце концов – две недели без еды. А кроме того, она человек. Она ничего не значит ни для меня, ни для кого-либо из моей семьи. С какой стати она может заставить меня держаться в отдалении?

Приняв решение, я вскочил. Я направлюсь назад сегодня вечером. По сути дела, прямо сейчас. Не хочу ждать дольше, чем необходимо.

Я быстро попрощался и поблагодарил Денали. Я не сказал им, почему оказался здесь, и хотя они и были расстроены тем, что я уже уезжаю, все же порадовались за меня. Они знали, как я привязан к своей семье.

Я поехал обратно в Форкс, зная, что Элис увидит, что я возвращаюсь, еще до того, как я достигну границы Аляски. Ночь проносилась мимо так же быстро, как и в тот день, когда я ехал сюда. Я опустил стекла и стал смотреть на пейзаж, проносящийся мимо как расплывшееся пятно, просто думая.

Я так долго жил в этом мире, что жизнь уже не была для меня нова. Одна и та же повседневность в каждом городе, одно и то же знание, прививаемое всем новым детям, уже врезалось мне в память, и изменения вокруг нас по сути были неизменяющимися. То, что было сейчас ничем не отличалось от того, что было раньше, потому что мы уже видели всё это; человеческая жадность, человеческие привычки и человеческие реакции, всё это слилось воедино. Я никогда не встречал кого-то непохожего.

За исключением Изабеллы…Я простонал, когда мои мысли вновь обратились к человеку. Девушка, которая заставила меня поверить в то, что я должен уехать. Сейчас, когда я это обдумывал, я осознал, что моя ненависть по отношению к ней была не оправдана. Конечно, я знал это, когда был там, но бессознательно принуждал себя ненавидеть ее, чтобы удержаться от нападения. В тот момент такая логика имела смысл.

Она была другой…я вспомнил о загадке, которой был окутан ее ум. Чем она отличалась от других? Что делало ее непохожей на всех остальных студентов, людей, следующих одной и той же предсказуемой тропе монотонности? И почему именно ее запах был для меня настолько привлекательным, намного сильнее, чем любой другой запах, который я когда-либо встречал?

Сейчас, когда я думал об этом, я предположил, что ее запах, должно быть, был усилен чувством голода. В конце концов до встречи с ней я не ел целых две недели. Может быть именно поэтому казалось, что она обладает невероятно сильным ароматом – но что-то заставляло меня в этом сомневаться.

В моей голове проносились самые разные предположения и мысли, но они всегда возвращались к несправедливости всего происходящего: почему она приехала в Форкс? Что заставило ее принять решение жить в этом незначительном городке? И почему именно сейчас, из стольких лет, из которых можно выбрать? Мои мысли кружились по замкнутому кругу.

Я сделал еще один глубокий вдох. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как проделал весь этот путь, и сейчас уже приближался к границам города. Я уловил слабый запах человека и вспомнил, что до сих пор не охотился. Мне необходима еда. Я смогу вернуться домой после охоты. Элис увидит мои планы.

Повернув, я направился обратно к внешним границам города, к лесу, который казался мне маленьким убежищем. Оставив машину в начале дороги, скрыв ее тем самым немного тщательнее, чем обычно, в случае появления путешественников, я побежал.

Бег между деревьями всегда меня бодрил; я мог с легкостью уклоняться от деревьев, перепрыгивать через корни и листья, и все это время у меня не было ощущения, что мои легкие вот-вот разорвутся от перенапряжения. Я улыбнулся сам себе. Я любил скорость.

Через деревья я прорвался на небольшую круглую полянку. Она была окольцована деревьями, трава была эластичной и светлой, а ручеек, журчащий рядом, пробегая мимо нашего дома, устремлялся дальше. Я нашел полянку благодаря этому ручейку.

Упав на траву, в течение некоторого времени я лежал, расслабившись. Мне здесь очень нравилось; когда в городе было солнечно и ярко, я приходил сюда днем по крайней мере часа на два. В солнечном свете поляна была особенно красивой. Сейчас я пришел сюда, чтобы еще хоть немного побыть наедине с самим собой прежде, чем вернуться домой, к расспросам моей семьи.

Сегодня было облачно и дождливо. Я вздохнул, поднимаясь, готовясь к охоте. На мгновение я закрыл глаза, наслаждаясь ощущением абсолютного контроля. Затем медленно расслабился. Я позволил своим инстинктам полностью завладеть мной и управлять моим телом. Мои глаза распахнулись, и я бросился между деревьями, мои чувства стали обостренными и чуткими.

Я направился на гору через лес, чувствуя, как моя цель спокойно двигается впереди меня. Волк, прогуливающийся по своей земле: хищник, как и я. Но я отношусь к совершенно другому классу хищников.

Он почувствовал, как я подбираюсь к нему, осознавая приближение вампира, как и любое другое существо – даже люди становились настороженными, хотя и не знали, почему. Животные же руководствовались своими первичными чувствами и точно знали, почему они нас боятся. Люди и животные инстинктивно пытались нас избежать.

Я настиг волка и с жадностью впился в него прежде, чем он успел издать хоть какой-нибудь звук. Монстр внутри меня рычал, ревел, а кровь текла по моему горлу, моментально утоляя жажду, хотя и не надолго. Мне нужно хотя бы четыре волка, чтобы насытиться, но в этом лесу их не так много.

Я уничтожил тело высушенного волка, быстро оглядев себя и убедившись, что на мне не осталось следов крови; привычка не проливать кровь своих жертв укоренилась во мне с самой первой охоты. Каждая пролитая капля потеряна зря; вампиры быстро учатся не оставлять беспорядок во время утоления жажды крови, которая нас поддерживает.

Я охотился быстро, мысли были заняты планами. Я вернусь к своей семье, опять пойду в школу и…что? Что делать с девушкой…я могу просто ее игнорировать. Но тогда она может выяснить причины моей сосредоточенности на самом себе. Я могу с ней поговорить; как сказала Элис, зная человека лично, живущего, дышащего и полного жизни, можно отвратить свои мысли от убийства.

Это может сработать, решил я, направляясь обратно к машине после того, как выпил достаточно крови. Я поговорю с ней на – что это был за урок? Биология – я поговорю с ней на биологии, это был наш совместный урок. Может быть после этого мне удастся разгадать тайну ее ума, задумался я. Невозможность прочитать ее мысли ставила меня в тупик.

Я слабо улыбнулся, подъезжая к дороге, которая вела к дому, и припарковался; уже в машине я услышал мысли Элис. Эдвард, ты вернулся! Я знала, что ты уехал не надолго!

Она первая показалась на пороге дома, тревога, запечатлевшаяся на ее лице в последний раз, когда я ее видел, рассеялась, сменившись счастьем, ведь наша семья вновь была вместе. Я натянуто и напряженно ей улыбнулся, но она знала, что я был счастлив видеть ее.

В нашем доме я не мог уловить запах Беллы, но скорее всего, если я приближусь к городу, я его почувствую. Я содрогнулся при мысли о том, что может произойти, если я потеряю контроль, когда буду недалеко от нее, и попытался напомнить самому себе, что я только что охотился. Сейчас я должен лучше себя контролировать.

Кстати, Эсме от тебя не в восторге, предупредил меня Джаспер, приближаясь к нам с Элис. Стоя около входной двери, я нерешительно полуобнял Элис в ответ на ее приветливые объятия, искренне радуясь тому, что я вернулся. Я пожал Джасперу руку, зная, что он не был так привязан к семье, как все остальные. Мне не очень нравилось кого-то обнимать. Даже жизнерадостную Элис.

Я кивнул Джасперу. Я это ожидал. Я проследовал за Элис в дом. Она улыбнулась мне и подумала: Я сказала о твоем возвращении только Джасперу вчера, после того, как мне было видение. Я подумала, что это станет приятным сюрпризом для остальных.

Я вздохнул, но мое лицо осталось неподвижным вместо того, чтобы преобразиться в улыбку, как я чувствовал, должно было бы произойти. Я никогда не отличался способностью выражать свои эмоции, кроме тех случаев, когда Джаспер мог почувствовать их; я отнюдь не являлся веселым, открытым «человеком», и моя семья это прекрасно знала.

Напротив, я затворник, отрешенный. Даже Джаспера иногда удивляло то, насколько я мог быть хладнокровным – или скорее, заставлял себя быть таким. Я ответил Элис: «Ты знаешь, я бы хотел, чтобы ты просто им сказала, что я возвращаюсь».

Она засмеялась. «Но порой это здорово иметь маленький секрет, особенно, когда тебя нет рядом!» Правда я думаю, это первый раз, когда я знаю что-то такое, чего не знает никто, кроме Джаспера! Мне понравилось – но я счастлива, что ты дома. Мы скучали по тебе.

У меня не было возможности ей ответить, потому что, когда Джаспер закрыл дверь, я услышал мысли других членов семьи, наверху, в их комнатах.

Эдвард? Он вернулся? Мое внимание устремилось прямо наверх.

Остальные члены семьи, которых не было внизу, одновременно подумали об одном и том же. Я уловил тихий шелест по лестнице: и приготовился к тому, что Эсме сразу же бросится прямо ко мне.

Моя мама – во всех действительно значимых смыслах этого слова – расплакалась бы от радости, если бы мы могли плакать. Я неловко попытался обнять ее в ответ, прижимая ее одной рукой, в то время как другая неуклюже свисала с другого бока; я на самом деле не относился к категории тех, кто любил обниматься.

Ее мысли быстро проносились в голове, я почувствовал внезапную грусть, когда она раскрыла мне свое волнение, страх и обеспокоенность за меня. «В самом деле, Эсме, я в порядке», - сказал я ей, а ее объятие стало еще крепче, и я почувствовал приступ раздражения, потому что она не хотела меня отпускать. Наконец, она выпустила меня и пристально посмотрела в мои глаза, она взяла меня за руки.

«Почему ты уехал, не попрощавшись, или не сказав, что ты скоро вернешься, или…или хотя бы что-нибудь!» Я ужасно за тебя волновалась! С тобой могло случится все, что угодно! Я вздрогнул. Сейчас она была не в себе – картины того, как Вольтури или другие вампиры поймали меня и рвут на куски прорывались в ее мысли.

Я аккуратно высвободился от нее и ответил: «Я должен был уехать». Мои глаза устремились на Элис. «Ты не сказала им о видении?» Поток тревоги успел наполнить меня прежде, чем Джаспер отвел его; мне не хотелось все им объяснять, а если бы она рассказала им видение, было бы немного легче всё прояснить.

Розали надменно фыркнула. «Эдвард, она рассказала нам о том, что видела, как ты убиваешь какого-то человека. Никаких подробностей или чего-то подобного». Она сказала, что именно ты должен все нам рассказать. И Карлайл после того, как это услышал, тоже ничего не сказал. Но я не думаю, что он знал подробности об этом конкретном моменте…

Я простонал и раздраженно закатил глаза. Теперь придется все объяснять. Эммет переминался с ноги на ногу. «Почему ты уехал, Эдвард? Ты бы убил этого …человека, если бы остался? И кстати», - он осторожно окинул меня взглядом. «Кого ты собирался убить?» Я никогда бы не подумал, что Эдвард может кого-нибудь убить, или что-то может вынудить его это сделать. Он обладает отличным контролем – почти как Карлайл. Особенно после его опыта «ухода от Карлайла»…

Я состроил гримасу, услышав это конкретное воспоминание, скрестив руки и пристально вглядываясь в пол, слушая мысли Эммета – И что мне им сказать. «Новая ученица…»

Глаза Эммета расширились. «Свон? Изабель?» Ты говорил о ней за обедом; она о чем-нибудь догадалась? Мы должны были что-то с ней сделать, пока ты был далеко?

Я продолжал смотреть вниз. «Изабелла», - автоматически поправил я. «И нет, она не догадалась ни о чем таком, что связано с нашей семьей», - я сжал челюсть, чувствуя, как внутри меня начинает бурлить гнев. Нет, она не догадалась – ей просто чуть было прямо не показали, кто мы на самом деле.

Я не мог говорить об этом сейчас; находясь здесь, вновь слыша их мысли, я опять вспомнил о том, что случилось в тот день. «Я расскажу потом. Прямо сейчас я не могу». Мне с трудом удавалось сохранять свой тон спокойным.

Я поднял глаза, вновь отгородившись от всех, хотя Джаспер мог чувствовать то, что чувствовал я. Растерянность, гнев и тревога – и все это связано с девушкой. Эдвард, что бы это ни было, ты знаешь, что тебе придется рассказать об этом рано или поздно, лучше рано. Скажи нам по крайней мере, является ли она для нас возможной проблемой?

Ноздри Розали расширились, и она перебила меня прежде, чем я смог ответить Джасперу. «Почему? Если этот человек», - она насмешливо улыбнулась, «опасен, почему ты ничего нам не сказал?» Нам следует о ней позаботиться, Эдвард? Я не позволю разрушить свою жизнь.

Я окинул ее пристальным взглядом: ощущение того, что я должен защитить Изабеллу, которое я испытал, когда ядовитые мысли Джессики пронзали ее словно мишень, вновь возникло, на этот раз при мысли о том, что она представляла собой опасность – или что она была в опасности. Не помогло и то, что мысль Розали о «ее жизни» была эгоистичной – впрочем, как и всегда.

«Она не представляет никакой угрозы для семьи. Мне нужно подумать. Я расскажу вам позже», - выпалил я, зная, что мои глаза постепенно темнеют, даже несмотря на то, что я сегодня охотился.

Без промедления я бросился прочь от них, и оказался в своей комнате прежде, чем они могли на самом деле понять, что происходит. Позади себя я слышал их растерянные мысли, их волнение, но я чувствовал себя…полагаю, можно было сказать, что я чувствовал себя полностью, крайне ошарашенным.

С момента моего возвращения прошло уже два дня, а я все еще не покинул свою комнату. Я расхаживал взад-вперед, поглощая мысль за мыслью словно пламя – они крутились в моей голове по замкнутому кругу. Я знал, что мои действия беспокоят мою семью, потому что они не знают, что именно происходит. Но я просто не могу сказать вслух о том, что меня тревожит. Это просто на меня не похоже.

Я находился в своей комнате, но я не стал включать музыку. Осторожно расхаживая по комнате, я пытался разобраться в своих чувствах, в своем отчаянии. В данный момент первым в моих мыслях оказался порыв защитить Изабеллу, когда Розали нечаянно спровоцировала меня.

То, что я чувствовал именно так по отношению к этой несущественной девушке, совсем не имело для меня смысла. Опять же, причиной может быть ее привлекательный запах; если я набрался решимости не причинять ей вреда и не пить эту сладкую кровь, то может быть стремление защитить ее просто слилось с желанием не причинять ей боли.

Да, я пытался найти рациональное объяснение, это может быть именно так. Если я решился не навредить ей, то почему я захочу, чтобы кто-нибудь другой ей навредил? Но все же я испытывал растерянность; разве я не почувствовал желание ее защитить до того, как уловил ее запах? Но ведь она казалась мне слабее остальных. Да, и это тоже лишь усиливает мое желание ее защитить. И все же, сомнения, имя которым я дать не мог, все еще оставались.

Один вопрос был отодвинут, но появилось много других вопросов, требующих ответа; например, сама ее кровь. Что со мной? Это могла быть не она: она всего лишь человек. С какой стати она отличается от остальных? Должно быть, все дело в моем голоде в тот день. Она просто проходила мимо вентилятора…

Я знал, что это неправда. Нет смысла обманывать самого себя: ее кровь великолепна, удивительна. Запах…и снова, при одной только мысли о нем я почувствовал голод. Чем-то она все-таки отличается от других. Никогда не мог представить себе, что запах может быть настолько прекрасным. Он все еще не покидал моих мыслей…

Ее ум тоже представлял собой загадку. Непроницаемость мыслей этой девушки была странной, чуждой мне. Я никогда не встречал ничего подобного; никогда я не сталкивался с человеком, мысли которого не мог прочитать. Ничего не слышать от этой девушки было для меня слишком новым, слишком другим.

…интересно, что он подумает об этом. Представить только, мы идем с мирной миссией к великому отшельнику Эдварду. Скорее всего он нас просто вышвырнет…

…хочу, чтобы Эммет хоть немного расслабился. Эдвард, если ты слышишь меня, мы просто хотим знать, что происходит. Что-то происходит, ты не можешь этого отрицать, я чувствую огромное количество эмоций, исходящих от тебя; растерянность, отвращение, страх и отчаяние, и еще…

Я продолжал расхаживать по комнате, даже когда Эммет и Джаспер зашли и сели на мой диван. Мой мозг продолжал усиленно работать; почему я не могу читать ее мысли? Что отличает ее от других? Связан ли как-то с этим ее запах? Почему мне так сильно захотелось защитить ее от…всего?

Я вновь вспомнил ее запах, и уже знакомое ощущение голода внезапно наполнило меня; каждый раз, когда я думал об аромате, вспоминал резкий запах ее крови, мой рот пересыхал. Одна лишь мысль о ее крови вызывала во мне жажду! Как такое возможно? Сейчас я признал это: мне нужна помощь.

Помощь была рядом, и я сделал первую попытку ей воспользоваться. Я наконец признал присутствие своих братьев, хотя и продолжал ходить по комнате, как и в предыдущие два дня. «Вы когда-нибудь чувствовали невероятно привлекательный запах крови?» - вдруг спросил я.

Мой вопрос застал их врасплох. Никто из них не знал, почему меня это беспокоило, сейчас я заговорил и даже попросил помочь разобраться в своих проблемах. Я практически неслышно попросил о помощи. Но я знал, что все услышали – благодаря слуху вампира – но мне было все равно. Меня это беспокоило, и мне просто необходимо было знать, сталкивался ли когда-либо с этим кто-нибудь из моих близких.

Джаспера удивил мой вопрос, впрочем как и Эммета. Я начал объяснять, продолжая избегать их взглядов, расхаживая по комнате. «Вы когда-нибудь улавливали запах крови, который был настолько…силен, что не имел себе равных? Запах…», - я нахмурился, пытаясь озвучить свою мысль.

«Запах, сильнее любого запаха, который вам когда-либо приходилось встречать, настолько сильный, что все остальные кажутся по сравнению с ним невероятно слабыми. Даже если бы вы видели, как перед вами из открытой раны течет кровь, сильный запах этой конкретной крови…взывал к вам гораздо сильнее, чем струящаяся кровь?» Это казалось мне лучшим способом описать происходящее, даже несмотря на то, что я задавался вопросом, правда ли это на самом деле.

Открытым ранам очень сложно сопротивляться, но запах ее крови был невероятно сильным, я был неуверен в том, что несвернувшаяся кровь в открытой ране будет для меня настолько же привлекательной, как и ее. Я остановился, когда озвучил это, и застыл на месте перед ними, окидывая их пристальным взглядом.

Джаспер заговорил первым, почти сразу же после того, как я закончил. «Нет, не думаю, что я когда-либо встречал запах, который был бы настолько неотразимым». Он посмотрел на меня. Так вот в чем причина всех этих приступов жажды, которые ты испытал, пока думал обо всем этом в последние два дня? Я просто кивнул ему, и он вздохнул, поднимаясь.

«Ну что же, я не могу помочь тебе, Эдвард, и ты знаешь это лучше меня. Пойду успокою Эсме, похоже она начинает паниковать по любому поводу». Он тихо вышел. Я очень надеюсь, что ты не причинишь вреда этой девушке... Как это ни странно, Эсме волнуется именно об этом.

Я повернулся к Эммету, который думал настолько быстро, что следить за его мыслями было практически невозможно. Я просто уменьшил звук до тихого гула и стал ждать, когда он заговорит. Он посмотрел на меня глазами, полными сочувствия и печали, словно он точно знал, что я сейчас чувствую и что случится. «Ну ладно, когда-то я встречал невероятно сильный запах крови», - начал он медленно. «Это сладкий и одновременно горький запах, которому практически невозможно сопротивляться».

Я напряженно кивнул, ожидая ответа, к которому он клонил, но очень не хотел, чтобы это было правдой. «Что же, со мной такое случалось дважды. Когда у меня было меньше опыта и когда я не контролировал себя так, как сейчас». Я почувствовал, как моя грудь крепко сжалась.

Я устремил на него свой взгляд, отчаянно желая, чтобы это оказалось неправдой. Остальные члены моей семьи слушали нас в таком же ужасе; Эммет за все свое существование в качестве вампира убил только двух человек, что по моему мнению, являлось невероятным подвигом по сравнению с моим послужным списком.

Эти цифры были поистине зловещи, и мы все знали, что я больше не хотел забирать человеческие жизни.

Его глаза выдали горькую правду, и он издал слабый смешок. «Я не мог сопротивляться. Если запах настолько силен для тебя, мне жаль, Эдвард, бороться будет нелегко. Ты вряд ли сможешь делать это в течение долгого времени». Хотя ты уже сделал нечто большее, чем я – я смог сопротивляться лишь несколько минут, а потом бам! И все, мы идем дальше.

Эммет предупредил меня о том, что мое сопротивление ее крови невозможно, но должно быть возможным, или даже вероятным. Я не могу убить еще одного человека, только не ее. Что?

Почему только не ее? Это чувство, это странное, незнакомое ощущение вновь ко мне вернулось. Расстроенный, я отогнал его, опять вспомнив ее запах. Жажда накрыла все остальное.

Я ощутил резкую боль внутри себя, которая отразилась на моем лице. Я состроил гримасу и сделал еще несколько шагов, пытаясь заблокировать голоса семьи. Они все волновались обо мне, желая знать, будет ли со мной все в порядке.

Я не мог объяснить чувство тошноты, которое возникло в моем желудке при мысли об убийстве Беллы; оно было гораздо мощнее, чем тошнотворное чувство, которое завладевало мной при мысли об убийстве людей в общем.

Я пробормотал: «Спасибо, Эммет», и перестал ходить. В смятении проведя своей рукой по волосам, я пробормотал самому себе: «Мне нужно поохотиться».

Эммет нахмурился. «Зачем? Я знаю, что ты охотился три дня назад, и твои глаза все еще светлые» Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Я слабо улыбнулся. «Я все еще голоден и, если я не намереваюсь съесть Свон на биологии в понедельник, то мне просто необходимо раздобыть себе еду». В ответ на его поднятые брови, я сжал челюсть и сказал: «Меры предосторожности…и да, я хочу, чтобы ты пошел со мной».

Он кивнул и мысленно сказал мне: Я очень надеюсь, что тебе удастся то, что не удалось мне. Даже представить себе не могу, насколько тяжело было сопротивляться весь урок…Слава богу, ты себя контролируешь…

Один уголок моего рта приподнялся. «Я тоже на это надеюсь». Правда, я не стал признавать, как мучительно это было для меня, иначе еще кто-нибудь услышал бы: после этого, я даже не смогу представить, что они подумают и о чем будут беспокоиться.

Эммет фыркнул и, похлопав меня по плечу, вышел из комнаты. «Ха-ха, Эдвард». Побежали, Эдди! Я зарычал, когда он употребил мое самое нелюбимое уменьшительное имя, он улыбнулся и побежал, так что мне пришлось догонять его, чтобы отомстить. Конечно же, в форме реслинга.

Я почувствовал облегчение, отдалившись от тревожных мыслей членов своей семьи, когда мы направлялись на охоту. Они думали, что я соберу все свои силы, чтобы попытаться не убить Беллу. Я едва не засмеялся вслух, меня вдруг наполнила уверенность, и я почувствовал внезапную волну надежды.

Я буду контролировать свои инстинкты рядом с ней. Я не стану монстром, каким я уже был когда-то. Забрать ее жизнь - это несомненно чудовищно. Я отказываюсь быть монстром – и приняв такое решение, я был уверен, что смогу себя контролировать.

Однако, сладкий аромат, напомнивший о себе почти издалека, каким-то образом воззвал ко мне даже сейчас, когда я охотился с Эмметом в лесу.

P.S.: Грамматика написания данного перевода сохранена переводчика