У тебя же есть мы.

Мария, мне… мне так жаль, но ты должна была мне все объяснить. Нам. Всем, кто тебя любит. Ты очень важна не только для меня. Возможно, ты предупреждала нас. Может, ты говорила нам, может, своими действиями ты показывала, почему ты оставила нас. Мы нуждаемся в тебе. Все мы. Я почти рыдаю от горя и очень сильно беспокоюсь за мою маленькую сестренку, и всякие бредовые мысли лезут ко мне в голову. Если с тобой что-нибудь случиться, о, Боже, я…

- Эдвард.

Я закрыл свои глаза и вздохнул, смывая испуганное выражение лица. Ее голос прервал мою тихую молитву, а ее теплая рука обвила мою руку, которая сейчас сжимала руль. Мы ехали по ночным улицам Нью-Йорка в поисках Марии. Мы искали ее уже почти пять часов.

На меня посмотрели взволнованные глаза Беллы. У нас состоялся безмолвным разговор, и я точно не понял, что мы сказали друг другу, но смысл был один: «Все будет хорошо».

Мы верили. Мы должны были найти ее. Мы не собирались сдаваться.

Я узнал о побеге Марии, когда выходил из школы. Эсме заплаканным голосом сказала мне это в трубку. Она сказала, что пыталась дозвониться до меня весь день, после того как утром нашла телефон Марии и листочек у нее на кровати. Марии не было дома. Ее не было в школе. Она была одна.

Она убежала.

Маленькая девочка, бегающая по улицам Нью-Йорка. Одна, без взрослых. Без телефона. Без еды.

Я забрал Беллу, а затем мы связались с Эмметом, Розали, Джаспером и Элис. Эммет и Розали искали ее в окрестностях школы, Элис и Джаспер в соседних районах. Эсме и Карлайл искали ее около магазина, по которому она любила ходить с Беллой. А мы с Беллой объезжали улицы, отчаянно пытаясь найти ее.

После пяти часов Марию так и не нашли.

- Я… - начал я, но мой голос сбился. Я сильно зажмурил свои глаза, остановившись на красном свете.

Белла крепче сжала мою ладонь, и я в ответ сжал ее. Девушка ждала, что я продолжу.
- Мне, - начал я снова, - страшно, - последнее слово я сказал шепотом.

- Мне тоже, - пошептала Белла, - всем нам.

- Еще мы знаем, что она может… - я не мог сказать этого вслух, я не мог.

- Я знаю, - тихо сказала Белла. Я посмотрел на нее, видя, как ее глаза наполняются слезами еще больше. Я поднял свою руку и вытер слезу, которая сбежала по ее щеке. Белла прикрыла глаза, когда я к ней прикоснулся.

Мы нуждались друг в друге. Теперь даже больше, чем когда-либо. Мы не могли бороться с этим поодиночке. Белла знала это, и я знал, все это заставляло нас становиться терпимее.

Не было никаких слов, которые мы могли бы сказать друг другу в этот момент. Даже слова Беллы не могли вычеркнуть у меня картинку из головы, где какие-то бандиты завязывают рот Марии в каком-нибудь грязном переулке. Эти изображения мучили меня, потому что я мог начать искать ее раньше, если бы я отвечал на телефонные звонки.

Когда Эсме сказала мне, что Мария убежала, первая моя реакция была шоком. Был просто ступор. После был прилив… всех отчаянных эмоций, которые только могли быть.

Я был не готов позволить Марии уйти из жизни.

Образно, ее побег - это как кинжал, который вонзили мне в спину, которого я никак не ожидал.

Я ожидал его в грудь, но никак не в спину. Возможно, потому что у Марии была лейкемия.

Сейчас мои мысли были просто ужасны. Я не хотел думать о том, что будет, если я потеряю свою маленькую сестренку. Я даже не хочу думать о том, что я ей скажу, когда она уже будет умирать. Я не хочу думать ни о чем таком. Но это человеческая сущность - готовиться к боли.

Это просто ужасно, потому что каждый раз, когда на уроках я вижу шприц, каждый раз, когда я вижу хирургические маски или просто слышу слово «кровь», то сразу же начинаю думать о скорой операции Марии.

Я просто ужасный человек? Неужели, я хочу умереть, не чувствуя боли?

Я не могу продолжать делать это. Я не могу подготовить себя к боли. Это сделает меня сумасшедшим.

Я только… я только должен найти Марию.

Внезапно у меня в голове будто кто-то включил лампочку, и я резко нажал на тормоз, быстро повернув в переулок. Белла закричала от неожиданности и сильно сжала мою руку. Я припарковал свой автомобиль, вытаскивая ключ из зажигания, и начал бить кулаком по рулю.

- Как я мог быть настолько глуп, - яростно я себе говорил. Белла смотрела на меня с широко открытыми глазами. - Белла, как ты можешь терпеть меня? Я самый эгоистичный монстр в этом мире! Я не могу поверить, что я настолько тупой. Как я мог упустить это? Как я мог быть настолько бессердечным? У меня же нет лейкемии!

Белла с еще большим шоком уставилась на меня.

- Конечно же, она волнуется, - размышлял я, - конечно, она будет волноваться, когда ее жизнь весит на волоске от смерти! Боже, как я мог быть настолько глуп?! Боже, как я мог…

- Эдвард! – прервала меня Белла. Я замер и посмотрел на нее. Она смотрела на мои нервно сжатые кулаки, и я потихоньку разжал их.

- Это все моя ошибка, - сердито пробормотал я, несмотря на то, что она собиралась что-то сказать. - Если бы я был внимательнее, то я бы подумал о ее чувствах. Каким же я был идиотом!

- Она убежала не потому, что подумала, что о ней забыли, - сказала Белла испуганным голосом.

- Нет. Она убежала, потому что она умирает. Она умирает, и ее некому было защитить. И она…

- Она не умирает, - твердо сказала Белла, отворачиваясь от меня. Ее лицо стало упрямым и твердым.

- Белла, - сказал я, зная, что она мысленно пыталась успокоить себя. Я знаю это, потому что сам делал то же самое.

- Она не… - снова сказала Белла и посмотрела в окно. - Она боится этого, - прошептала Белла, все еще смотря в окно.

Я замолчал, поскольку обдумывал то, что сказал Белла. И она была права.

- Как я мог не заметить этого, - шептал я со страхом и яростью. - Если бы я только мог предвидеть.

Внезапно Белла захватила мое лицо в свои ладони, немного его встряхивая. В ее глазах стояла нежность и понимание.

- Эдвард Каллен, - сказала она, - ты не посмеешь винить себя в этом.

Я мрачно усмехнулся.

- Я ее брат, Белла. Я должен был знать, что она страдает и боится, и я должен был быть рядом с ней.

- И что? Ты бы говорил ей, что мир прекрасен и все будет прекрасно?

Я открыл свой рот, но потом закрыл его.

- Может, она все уже это слышала, мы просто должны были предложить ей помощь, - продолжила Белла. - Может быть, это время для нее найти то, что она ищет. Думаю, Мария понимает, что она единственная, кто может понять это. Ты не сможешь заботиться о ней все время.

- Она еще такая маленькая, - сказал я, но Белла вновь перебила меня.

- Но она сильная, - сказала она с небольшой улыбкой на губах, - и храбрая. И она самая замечательная девочка, которую я когда-либо встречала.

Я почувствовал, что от эмоций у меня сжало горло. Я не мог потерять Марию. Не сейчас. Ни когда-либо.

Белла все еще мягко держала мое лицо и сама начала плакать. Слезы начали стекать по ее щекам.

- И, возможно, убежать было для нее небезопасно, - сказала Белла плача, - но она… мы можем… потому что… потому что…

Белла не смогла закончить свое последнее предложение, и я почувствовал, как по моим щекам тоже бегут слезы. Она крепко обняла меня. Я зажмурил свои глаза, чтобы удержать слезы и крепко обнял Беллу. Мы нуждались друг в друге. Точно так же, как Мария нуждалась в нас.

Я поймал слезинку Беллы своими губами и немного отстранился, чтобы вытереть остальные большим пальцем.

- Мы найдем ее, - сказал я, немного откашлявшись. - Мы найдем ее, - повторил я, и мой голос был уже строже и уверенней.

Белла, все еще плача, кивнула мне. Я вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверь Белле. Когда она выходила из машины, то споткнулась обо что-то, но я успел ее поймать. Мы спустились вниз по улице. Я обнял ее, когда мы шли. Вскоре ее рыдание утихло.

- Что говорилось в ее письме? – внезапно спросила она. - В ее тетрадке.

- Это было стихотворение.

- О. Хм…

Я вытащил его из кармана своего пиджака и передал Белле. Она развернула его и начала читать.

- Здесь действительно нет смысла, хотя, - начал я, но Белла показала мне заткнуться.

Она начала читать письмо себе под нос, перечитывая каждую строчку по несколько раз и что-то обдумывая.

- Пустота, - сказала она, наконец, вздыхая и смотря вниз. Я приподнял свои брови.

- Я не могу… понять это, - сказала она. - Я не думаю, что она пыталась этим как-то намекнуть.

- Она пыталась сказать: «Пока и всего хорошего»? – нервно предположил я, пробегая рукой по волосам.

- Не знаю, - сказала Белла, посмотрев на меня. - Я так не думаю. Она просто… написала это. Написала, чтобы заполнить…

Она не договорила, поскольку начала что-то понимать, я видел это по ее глазам.

- Что? - сказал я поспешно. - Что заполнить?

- Пустоту, - шепотом сказала Белла. Она снова посмотрела на меня.

- Думаю, я знаю, где она, - прошептала мне Белла.

Bella’s POV

- Что?! Где?! – потребовал от меня ответа Эдвард. Глаза его были полны шока и надежды.

Я его уже не слушала и просто побежала вниз по улице. Эдвард звал меня, но я слышала, что он бежит за мной, поэтому не останавливалась. Я споткнулась, но удержалась на ногах. В мои планы сейчас не входило падать.

- Белла, - снова позвал Эдвард где-то позади меня, - о чем ты говоришь?

- Мы еще не проверили одно место, - сказала я, тяжело дыша от бега. - Она не пыталась дать нам хоть какой-нибудь знак.

Эдвард нахмурил брови.

Я посмотрела на уличные знаки. Еще одно авеню и мы будем на месте. Я вспомнила ту беседу, которая недавно произошла между мной и Марией.

- Деревья всегда такие красивые в это время года, - сказала она, пристально глядя в окно.

- Ты любишь гулять в Центральном Парке? – спросила я, когда мы пили лимонад на ее кухне.

- Это как будто совсем другая сторона города, - сказала Мария с робкой усмешкой, - Нью-Йорк всегда кажется таким однообразным. Таким... подобным обычному городу. А Центральный Парк – это так забавно, я думаю - находясь в нем, я чувствую себя больше, чем просто житель Нью-Йорка.

- Потому жители Нью-Йорка все ненормальные люди, - сказала я с усмешкой. Мария засмеялась.

Я думала, это была обычная беседа. И ничего в ней не было содержательного. Конечно, Мария не пыталась намерено дать мне понять все, это делало ее подсознание. Подсознательно она знала, как заполнить пустоту. И в ее стихотворении она сказала нам это. И теперь я знала точно, где она.

- Пятая Авеню? – усмехнулся Эдвард. - Белла мы уже здесь были.

Я остановилась перед входом в парк и взяла его за руку.

- Мы смотрели, - вздохнула я, - но не достаточно хорошо.

Мы зашли вместе в парк, и я немного съежилась, когда заметила темные тени под деревьями. Она могла быть где угодно, и любой человек может ее похитить. Я немного задрожала от этой мысли.

- Центральный парк? - спросил Эдвард, его голос немного задрожал от ярости и испуга, - Она что, не знает, как это опасно?

- Давай пойдем туда, - сказала я, ища дорожку. Мое сердце каждый раз сжималась, когда я слышала, что что-то двигалось в кустах. Я искала светлые волосы, маленькую девочку, сияющий свет в это мгле…

Я чувствовала, что Эдвард шел около меня, и, наверное, он думал о том же. Он посмотрел взад и вперед.

- Белла, парк огромен, - сказал он, смотря на меня с отчаянием в глазах.

- Знаю, - слабо сказала я.

- Мы никогда ее так не найдем.

- Мы должны попробовать. Я почти уверена, что она здесь.

Эдвард поймал мои глаза, пытаясь прочитать их. Он отвернулся и кивнул.

- Давай поспешим, - сказал он дрожащим голосом. Он взял мою руку и поцеловал внутреннюю сторону ладошки. Мы пошли вдоль дороги, иногда переходя на бег трусцой, потому что у обоих из нас в крови бил адреналин. Мы позвонили всем и сказали, что мы в Парке. Они сказали нам, что их поиски были неудачны. Мы шли уже, наверное, минут десять, и не было никаких признаков. Отчаяние начало подавлять меня.

Что, если мы вообще не найдем ее? Что, если ее уже похитили? Что если она уже…

Я сжала руку Эдварда, и он немного замедлили шаг. В горле встал ком, и перед глазами все расплывались. Я зажмурила свои глаза и вздохнула. В моей голове встал образ Марии. Как она делала свою домашнюю работу, как она делала замок из песка, как она улыбалась, когда я захода к ней в комнату…

Я почувствовала, что слезы вновь начали прибывать к глазам. Мои ноги уже не могли идти от слабости. Но я должна была идти. Я должна…

Слезы опять нахлынули на меня, и Эдвард остановился. Усталость, горе, беспокойство - все это вдруг одолело меня. Я уже ничего не понимала. Эдвард назвал меня по имени, встревожено держа меня в объятиях.

- Мария, - слабо сказала я, держась за Эдварда. Я вновь посмотрела вглубь темного парка, и вновь отчаяние ударило по моему телу, но теперь уже в самое сердце. - Мария! – закричала я громче. Я звала ее снова и снова, пытаясь вырваться из объятий Эдварда и убежать. Она была слишком молода. Слишком невинна. Она не может уйти. Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Она-о-она-о-она… нет, она не может.

Мои мысли были просто в круговороте. Было такое ощущение, что я раньше никогда не чувствовала боль, потому что это было намного сильнее.

Эдвард успокаивал меня, обнимая и укачивая в своих объятиях. Я начала плакать еще сильнее, повторяя имя Марии. Я знала, что она не слышала меня, и эта мысль опять начала душить меня. Я сильно сжала рубашку Эдварда, не позволяя ему уйти. Он поцеловал мои волосы.

- Мы... мы не можем н-найти ее, Эдвард, - рыдала я ему в грудь. Он обнял меня еще сильнее.

- Белла, - успокаивал он меня, гладя меня по голове.

- Нет, Эдвард, мы не смогли этого сделать. Я не смогла…

- Эсме позвонит в полицию, - сказал Эдвард, глядя на часы. - Она сказала, что, когда будет одиннадцать, она позвонит в полицию. Уже почти одиннадцать.

- И что мы сделали? – спросила я, отступая от него. - Что? Мы больше ничего не будем делать?

- Белла, мы сделали все возможное. Мы уже обессилены, и я не могу больше смотреть, как ты мучаешься. Пришло время дать профессионалам выполнять свою работу.

Я не могла поспорить с ним. Я не знала как. Я убеждала себя, что мы не смогли найти ее самостоятельно. Эдвард был прав. Нам нужна была помощь.

Эдвард все еще успокаивал меня, иногда целуя в лоб. Я закрыла глаза и кивнула в знак согласия. Он обнял меня за талию, и мы медленно пошли вниз по парку. От меня все еще доносились всхлипы, и Эдвард гладил меня по спине.

- Она когда-нибудь делала это раньше? – спросила я тоненьким голосом, смотря в твердое лицо Эдварда. Он немного смягчил взгляд и посмотрел на меня

- Однажды, - ответил он. - Я был на третьем курсе в колледже. В это время она как раз начала ссориться с Эсме. Я думал, это был лишь какой-то маленьким протест.

Эдвард вдохнул и продолжил.
- Карлайл и Эсме потащили меня к какому-то известному стоматологу и… просто оставили Марию без присмотра. И она убежала. Но она не убежала слишком далеко. Только немного вниз по улице. Она знала, что была еще слишком мала, чтобы перейти улицу самостоятельно.

Грустная улыбка выросла на лице Эдварда.

- Она всегда была хорошим ребенком. Послушной, даже когда убегала. Она ждала нас на конце улицы около получаса, прежде чем мы нашли ее. Мне всегда было интересно, почему она не смогла решиться перейти улицу. Теперь она взрослее, - продолжил Эдвард, - и теперь она может принимать решения самостоятельно.

Я кивнула, понимая его. Я еще раз осмотрелась, пытаясь найти тень Марии, но ничего не было.

- Она всегда любила Центральный Парк? – тихо спросила его я.

- Ей нравиться природа, - сказал Эдвард с небольшой улыбкой. - Думаю, она все же боится пауков.

- Это и понятно.

- Она, - сказал Эдвард, и его улыбка на губах стал немного шире, - она всегда пыталась залезть на дерево, когда мы здесь гуляли.

- Это разве…

- Да, это уголовное преступление.

- Ох.

- Я обещал ей однажды свозить ее в джунгли.

- И что, свозил?

-Ну, мы ездили в Busch Gardens (прим. пер. Busch Gardens – американский парк развлечений) во Флориде.

- Ясно.

Я попыталась вообразить улыбку Марии, когда она узнала об их поездке. И от этого сразу же стало грустно. Я не хотела, что бы она была сломана своей болезнью. Она заслуживает большего.

Я сильно сжала руку Эдварда. Он почувствовал это и погладил мою руку. Я немного ослабила хватку.

- Прости, - пробормотала я.

- Не надо. Я тоже скучаю по ней.

Я снова почувствовала слезы. Они сегодня когда-нибудь кончатся? Видно, нет. Это Нью-Йорк. Я хотела закричать, но я не могла позволить себе этого.

- Мы почти дома, - прошептал Эдвард. Я заметила, что мы выбрали самый длинный маршрут до дома, но я не была против.

- Мы найдем ее, - пробормотала я.

- Я знаю.

Все всегда так несправедливо. Вот я наслаждалась счастьем несколько дней, а затем… внезапно оно упорхнула у меня из рук. Но я справилась, отряхнула свою одежду, которая запачкалась при падении. Почему все сейчас не может быть так просто? Почему все всегда не может быть хорошо?

Потому что кто-то решил, что жизнь не должна состоять только из счастья. Скоро и у меня будет счастье, а завтра оно будет уже у вас - все так непостоянно. Почему это не может происходить в какой-нибудь закономерности? Почему все время так неожиданно?

Мы с Эдвардом шли в тишине. Наши шаги были только слышны в тихом безлюдном парке. Небо над нами было бледно-черного цвета. Огни в жилых дома горели, а кое-где уже выключались, ведь некоторые люди уже собирались ложиться спать. Из каких-то окон был виден свет от телевизора: синий, зеленый и другие. Люди хотят расслабиться, прежде чем лечь спать. Где-то вдалеке проезжали автомобили, были слышны звуки шин, можно было услышать низкий гул голосов вне парка. Парк ночью казался таким одиноким.

Именно в такие часы можно услышать движение парка, и этот звук был в листьях.

Ветки дерева зашелестели. Я услышала низкий глухой звук, как будто кто-то ли что-то приземлилось на землю. Мы с Эдвардом замерли.

- Я любила Busch Gardens.

Редактура: Rob♥Sten
Перепроверка: Sandie_J