Я начинала серьезно подумывать над тем, чтобы дать себе немного отдыха.
Когда раньше моя жизнь захватывала, увлекала и нравилась мне, сейчас она уже порядком наскучила.
Если суммировать – я просто устала.
Пока мне не удалось придумать то изменение, которое бы устроило меня, но я еще не потеряла надежду. Хотя могла, впервые в жизни у меня настал тот период, когда меня совершенно ничего не интересовало, и ничего уже не надо было.
У меня было все, а не было ничего. Друзья, работа, деньги, знакомые, вещи, безделушки, поклонники, даже любовь Эдварда и та в конце-концов оказалась моей.
В жизни образовалась пропасть, больше было не к чему стремиться, больше было нечего завоевывать, больше было нечего добиваться.
Не беру в счет любящих родителей.
И я не смотрела на эту пропасть, как на простую расщелину на пути моей жизни. Не могла.
И я была пуста, полностью опустошена. И я поняла, что с самого начала вела неправильную жизнь. Я поняла, что не должна была дойти до этой отметки так быстро.
Единственный выход, который я видела из этого тупика, мне особо не нравился, но у меня не было выбора, однако я все равно не воспользовалась открытой возможностью, решив пожить в немного подвешенном состоянии еще совсем малюсенькую капельку.
Что-то где-то внутри постоянно подталкивало обратно, но на это, как не странно, у меня оказался сильный «иммунитет».

- И ты думаешь, что мне там будут уж так сильно рады? – Вздернув бровь, спросила я у Анжелы.
Девушка хмыкнула, ее глаза блеснули.
- Ну, Белла, - начала она, - они просто никогда не показывают своих истинных чувств к тебе…Ты запугиваешь их своей подачей себя.
Я засмеялась и, опустив взгляд на свою руку, пальцы которой теребили край бордовой, тканевой салфетки, немного погрузилась в воспоминания.
- Знаешь, а я же как окончила школу так в ней еще и не была, - задумчиво протянула я, - и даже не хочется.
Анжела сделала глоток горячего кофе и, поставив чашечку обратно на блюдце, улыбнулась мне.
- Я ходила только на пятилетие окончания школы, - ответила она, - и ты не одна такая, так что можешь не корить себя этим.
Я снова коротко засмеялась.
- Мне делать больше нечего, как мучиться из-за этого, - произнесла я, - но уверена, что не прощу себе того, если не приеду в этом году в Форкс и не схожу на встречу со всей нашей сумасшедшей компашкой, даже если меня и не приглашали.
Анжела замотала головой.
- Я тебя пригласила, - с явным напором в голосе сказала сестра, - значит, ты приедешь в наше богом забытое местечко?
- Ты же говорила, что оно уже не такое забытое богом местечко, - подловила я ее с ухмылкой.
- Ну, там нет клубов, кино, бассейна, магазинов или фитнеса, однако если рядом с тобой есть мужчина, то тебе этого и не понадобиться, - она захихикала под конец, когда попыталась подергать бровями, что у нее не очень хорошо получилось.
Я театрально взмахнула рукой, поправила свою прическу, вздернула чуть голову и мастерски презрительным взглядом посмотрела на нее сверху вниз.
- И почему это каждый наш разговор, о чем бы он ни был, постепенно перерастает в болтовню о сексе или болтовню с сексуальным подтекстом?
- Потому что мы здоровые, молодые девушки, которые любят секс, - с гордостью ответила Анжела, - ну в твоем случае, потому что последнее, хотя вовсе не последнее, должна заметить, время ты любишь только говорить о нем.
На какую-то мимолетную секунду я почувствовала укол совести из-за того, что не рассказала сестре, лучшей подруге и просто единственному родному мне человеку о своей кратковременной связи с Эдвардом. Но так же быстро как мне стало не по себе я пришла в себя.
В конце концов, я и раньше не рассказывала ей какие-то определенные вещи. И возможно, потому что считала, что услышу от нее вовсе не то, что мне будет приятно.
Мне просто не хотелось знать мнение людей на свои поступки, я не была готова его принять.
- Это был риторический вопрос, Анжи, - сказала я, выдавив из себя сухой смех, но достаточно убедительный для того, чтобы она ничего не заподозрила.

Сейчас я испытывала те же чувства, что и когда оказалась впервые в жизни в кабинете директора школы. Но они не были сильной или легкой нервозностью, страхом перед авторитетной фигурой или гордостью того, что выделилась хоть каким-то способом. В моей жизни для них не было пока что названия, да и сомневаюсь, что вскоре будет.
- Мне не понятны причины этого поступка, - мистер Волтури с легкой грустью и сожалением смотрел на меня.
Я улыбнулась и села в предложенное мне ранее им кресло. Сложила руки вместе и, поместив их на столе, посмотрела прямо в глаза мужчине.
- Я просто больше не чувствую необходимости в этой работе, вот и все, - призналась ему я.
Аро ухмыльнулся и помахал в воздухе указательным пальцем.
- Я пропущу мимо ушей это завуалированное оскорбление только потому что буду еще пытаться спасти нашу с тобой ситуацию, - он откинулся на спинку своего кожаного кресла, - и это не причина.
Я медленно пожала плечами.
- Как хотите, мистер Аро, - послушно произнесла я.
- Белла, - в его голосе слышались нотки предупреждения, и он слегка сердито посмотрел на меня поверх очков.
- А разве для всего того, что происходит в наших жизнях, обязательно нужны причины, мистер Волтури?
Секунду он колебался.
- Полагаю, нет.
Я улыбнулась ему, по-настоящему, встала и пошла к двери.
- Мы же поняли друг друга? – Спросила я, уже приоткрыв двери его кабинета, он кивнул мне. – Тогда можете наслаждаться каждой отдельной секундой моего присутствия еще следующие две недели.

В небольшом помещении было душно, затуманено сигаретным дымом и пахло смесью дешевых духов и пота.
Мы сидели недалеко от бильярдного стола, за которым сейчас играли парни с нашей группы, и ни одна из нас не сводила с них взгляда.
Меня сильно не привлекала сама игра, я просто избегала возможности посмотреть за барную стойку, где Джейкоб с профессиональным оскалом на лице разливал выпивку, в когда-то бывшем кафешке, теперь каком-то пабе, где я праздновала одно из своих дней рождений. И еще я избегала возможности уловить пару чересчур откровенных и неумелых танцевальных движений, при виде которых у меня начинала кружиться голова.
- Это просто большая жалость, что он женат, - вздохнула Джейн, наблюдая за тем, как Эдвард уже в который раз ловко выполнил свой ход.
Я искоса посмотрела на нее и ухмыльнулась.
- А то, что у него есть ребенок вообще ошибка откуда-то свыше, - своеобразно согласилась с Джейн Джессика.
Я закатила глаза.
- Зря ты, Белла, делаешь это, - сказала Джейн, прищурившись смотря на меня.
- А что именно я делаю?
- Ухмыляешься, закатываешь глаза и смеешься мысленно над нами, - перечислила она.
- А я так не считаю, - возразила ей я, - если бы вы действительно хотели его, то не сидели бы сейчас тут, вздыхая, и жалуясь на то, какая же жизнь несправедливая штука особенно к вам.
- Мне послышалось, или ты только что дала свое добро на то, чтобы мы сцапали твоего мальчика? – Засмеялась Джессика.
- Я не припомню того, чтобы он был мальчиком, когда был моим, - монотонно произнесла я.
- Это просто у нас выражение такое, Белла, - с высокомерием произнесла Джейн.
- Представь себе, но я это знаю, - ответила я, - и если хотите именно мое добро на Эдварда, оно у вас уже есть.
- Да, ты просто щелкнешь пальчиками в следующий раз, когда он тебе понадобится, - пропела Джесс.
- Если он первым это не сделает, - уточнила Джейн, - поделись с нами его секретом. Почему ты никак не можешь забыть его?
Я беззаботно пожала плечами.
- Секрета нет, раньше он просто мне нужен был, сейчас же…- я хмыкнула, задумавшись на секунду, - мне он больше не нужен, временно, так что пользуйтесь пока место рядом с ним вакантно.
Я встала и развернулась, но тут же столкнулась с Эдвардом, еще не успев сделать и трех шагов.
- Ничего личного, любимый, - я поцеловала его в щеку, - никаких глубоких чувств, никаких продолжительных ран.

Я сидела на своей кровати в спальне дома Чарли, смотрела на небо и макушки деревьев, виднеющиеся в окне. На мне были одеты обычные джинсы, такие носят девочки-подростки, футболка с каким-то непонятным рисунком, а сверху накинута короткая, тонкая, джинсовая куртка. Не помню, когда последний раз так одевалась. И я просто ждала одиннадцати часов вечера.
За время моего ожидания в комнате потемнело, в самом доме стихло, а на улице несколько раз прошел короткий дождь.
Когда, наконец, мне было пора идти, я просто встала и вышла на улицу.
Было удивительно то, как ничего не изменилось в маленьком городке еще с тех пор, как я первый раз приехала сюда на лето. Даже те бревна, на которых я так часто коротала время в четырнадцать лет, до сих пор лежат на своем месте.
Я тихо, коротко засмеялась и, поднявшись на самое дальнее бревно, села, беззаботно вытерев грязные ладошки о джинсы.
Посмотрев сначала в одну строну, потом в другую, я задрала лицо к небу и просто начала невыполнимое задание – считать звезды.
Сначала послышался смех, перемешанный с голосами и шумом катающихся камешек под ногами на грунтовой дороге. А потом он появился рядышком со мной так же быстро и неожиданно, а еще нежеланно, как те звезды, которые возникали на том участке неба, с которым я уже закончила.
Мои глаза на мгновение скользнули к его лицу, потом продолжили смотреть на темное синее небо.
- Привет, - он был пьян, я чувствовала это в его дыхании.
- Мне от тебя совсем-совсем никогда не избавиться? Я только начала забывать кое-какие части…- мне было обидно.
- Это ты продолжаешь возвращаться сюда, а не я, - ответил он.
- Это ты продолжаешь находить меня, а не я тебя, - в противостояние сказала я.
- Я не специально, никогда, - он хмыкнул, - тебе не кажется, что это судьба, и мы каждый раз упускаем наш шанс?
- Судьба? С тобой? – В тоне моего голоса и так было сильно слышно презрение, так что мне и не надо было увеличивать его, прилагая усилия. – Не смеши меня, - это уже было даже без смеха.
- Ну, признайся же, что я тот парень, который оставил в твоей жизни больший след и произвел самое большое впечатление.
Я засмеялась. Это был такой противный, истерический и нездоровый смех. Знаете тот, который в конце переходит в плач?
И я плакала.
- Эй, - он отвел длинные волосы, которые отделили меня от него, когда я драматично, но вовсе не для акта, уронила лицо в руки, - Ты что?
Больше я не пряталась и открыто смотрела в его никогда не взрослеющие сейчас темные, днем карие, глаза.
- Да вот думаю, Джейкоб, в какой именно момент моя жизнь к чертям полетела.

За четыре месяца жизни в Форксе я узнала, что тут не одна, а целых две школы, большая библиотека и парни, работающие в полиции с моим отцом, очень любят домашнее печенье.
Отец специально сделал небольшую перестановку на кухне, потому что я любила смотреть в окно, когда готовила.
С улицы послышался звук подъезжающей машины, и я улыбнулась. Через минуту от деревянного крыльца отразились тяжелые шаги. А спустя секунды раздался звук брошенных ключей на тумбочку у двери.
- Пап, ты же знаешь, что я всегда дома, зачем брать с собой ключи? – Спросила я, даже не поворачиваясь и так зная, что к этому времени он уже точно будет стоять в проходе на кухню.
- Привычка, - просто ответил он.
Посмотрев на него через плечо, я качнула головой в сторону ванны.
- Все уже почти готово. Поторопись.
Через пять минут мы сидели за столом. Отец ужинал и хвалил мои усовершенствованные за последние месяцы кулинарные навыки. Я просто улыбалась ему и наблюдала за тем, как с его тарелки быстро исчезала еда. У самой меня не было аппетита.
Я пробежалась взглядом по кухонным шкафчикам, по старым шторам на окне и большому холодильнику, завешанному магнитами и стикерами. А потом заговорила.
- Думаю, что уеду в это воскресенье, - начала я, - чувствую, что мне уже пора.
Отец перестал есть и посмотрел на меня. Потом медленно, нерешительно кивнул.
- Ты уже сама решаешь, что тебе лучше делать, - сказал он, - я не могу остановить тебя, да и никогда не мог. Но если честно, только сейчас действительно захотелось, чтобы ты слушалась меня.
Я не знала, как отреагировать на его последние слова. Они не были неожиданными, но определенно немного странными.
- Ты обещал мне…- начала я, но отец перебил меня.
- Я помню, о чем попросила ты, и что я обещал тебе, - сказал он.
- Я не просила, я спросила, - медленно качая головой, исправила его я.
Отец ничего не ответил, а лишь склонил слегка в сторону голову, будто снисходительно, будто бы думая, проще согласится, чем спорить.
- Мы удочерили Элис, когда ей не было еще и месяца, настоящая мать оставила ее в роддоме, а для нас процесс удочерения прошел быстро. Мы с Рене были молодой семьей, у нас были средства на ребенка и тот факт, что я работал в полиции, определенно не портил картину. Вообще-то я никогда не хотел детей, - он пожал плечами, - но я безумно любил твою мать, безумно и не мог не в чем отказать ей. Она так сильно хотела поскорей начать семью, что после трех месяцев попыток завести ребенка традиционным способом стала рассматривать варианты удочерения, тогда и появилась Элис. И все было нормально, - он вздохнул, - я говорил ей, чтобы она сделала аборт, когда забеременела тобой, - отец говорил негромко, не торопясь и смотря мне в глаза, - прости, но с годами лишь убедился в том, что был прав, когда просил ее об этом.
И я не могла с ним не согласиться.
- Ничего, я просила все рассказывать так, как было. Откровенность.
- Я даже не помню тебя маленькую, - сказал он, - и даже не чувствую из-за этого потери, нет чувства упущения, понимаешь?
Я кивнула.
- Ты бы не говорил мне ничего из этого, если бы не знал, что я пойму и вытерплю.
- Но Рене, - он опустил взгляд на стол и покачал головой, - что она сделала, Белла? Ведь она была так рада, когда появилась Элис. Говорила, что будет любить ее так же сильно как и своего родного ребенка.
Я усмехнулась.
- Тогда Рене сдержала свое слово, - я удобней села на стуле, - ведь она никогда не говорила, что в достижении цели «любить Элис как свою собственную» не забудет о том, что капельку чувства надо оставить и своей родной дочери.
- Ты права, - Чарли выглядел задумавшимся, - она сдержала свое обещание.
Через пару секунд я просто улыбнулась ему.
- Не знаю, волнует ли тебя это или нет, но…- начала я, - поскольку у меня нет к тебе тоже никаких чувств, то я не виню, осуждаю или даже оправдываю тебя.
На его лице не отражались эмоции.
- Самое страшное в этом разговоре было то, что ты могла бы чувствовать совсем не так, как я.
Я снова усмехнулась.
- Вот оно и наше сходство, - весело произнесла я, находясь в темной комнате. Темной из-за эмоций.
- Да, - совсем тихо пробормотал отец. Когда он больше ничего не говорил последующие несколько минут, я встала из-за стола, решив начать собирать вещи уже сегодня вечером, - ребята со станции просила передать тебе спасибо, - спохватился он, когда я уже была на полпути к выходу из кухни.
Я улыбнулась.
- Пап?
Кажется, он удивился. Его глаза были так широко открыты.
- Да?
- Ты можешь считать все это просто неудачным опытом, ничем больше.

Я помню, как он шептал мне на ушко то, что хочет, чтобы у моей дочери были его глаза, никакого другого мужчины. Я помню, как он прислал сообщение с тремя ожидаемыми словами. Я помню, как он рассказывал, за что получил тот шрам над губой. Я помню, как он уехал не попрощавшись. Я помню, как он расстроился, разозлился, пришел в бешенство. Я помню его поднимающим белоснежную фату с лица тогда только ставшей жены. Я помню его, разговаривающим по телефону. Я помню его, прикуривающим в темноте. Но лучше всего я помню выражение его лица, при нашей последней встрече.
________________________________________________________________________________
Спасибо за чтение