Рюмка за рюмкой, коктейль за коктейлем, и вот нам с братом уже не нужны тосты, мы просто пьем, смачно выдыхая после выпитого и ударяя ладонью по барной стойке. Остальные куда-то делись...
- Эдвард, - тихо, но с явно слышимым в голосе недовольством, говорит мне появившаяся из ниоткуда Розали. – Может, ты потанцуешь со мной?
Уперев маленькие кулачки в бока, она стоит передо мной и почему-то качается. Хм, это она качается или у меня в глазах рябит? Ааа... Похрен.
- Конечно, рыбка, ща потанцуем!
Я пытаюсь подняться, а вернее соскочить вниз с высокого стула у стойки, но удается мне это не с первого раза.
«Так, дорогой совершеннолетний Каллен, - говорю я себе мысленно. – Попридержи лошадей, а то ты такими темпами до конца вечера не дотянешь. И закончиться твой день не в полночь, как у настоящей боевой Золушки, а как у придурковатого подростка, впервые добравшегося до выпивки». Осознавая, что способность мыслить, да еще такими замысловатыми фразами, означает, что для меня сегодня не всё еще потеряно, я всё-таки сползаю на пол, цепляясь подошвами за ламинат, и тяну Роуз за собой в самую гущу танцующих.
Хех, если бы я в таком состоянии прыгнул в бассейн, то растекся бы по поверхности воды тонкой пьяной лужицей. Ну, и надрался же я... Но греет мысль, что мне не надо опасаться отравления и похмелья. Могу выпить бутыль абсента, а на утро буду свеж и бодр. Хотя... говорят, от этого можно копыта отбросить. Так что рисковать не будем.
Кажется, за несколько танцев алкоголь растрясся (или улегся? Не важно), и теперь я чувствую себя на порядок... адекватнее. Видимо, это отразилось и на моих движениях, потому что из взгляда Розали исчезла неприязнь, и теперь ей на смену по очереди приходят любопытство, недоумение и (е, бейби!) восхищение. Да, лапонька, я классно танцую. И в первую нашу встречу ты отреагировала на это однозначно. Может, повторишь?
Девушка медленно приближается, кладет руки мне на плечи, обвивает шею, запуская в мои волосы тонкие чувственные пальчики, и теперь мы движемся в одном ритме. Я чувствую ее тело полностью – она прижимается так крепко, что... в общем, для моего молодого организма это слишком, и через несколько секунд зрачки Роуз расширяются. Почувствовала. На пухлых губках расползается понимающе-игривая улыбка, и Розали, прищурившись, стреляет глазками вниз.
Я уже наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо три заветных слова, как вдруг... Вы спрашиваете, какие слова? Господи, ну это же очевидно! «Пойдем со мной», конечно же. А вы что подумали?..
Так вот именно в тот момент, когда продымленный, пропахший духами, пóтом и алкоголем воздух наполняет мои легкие, норовя через мгновение превратиться в вербальное предложение, от которого эта дурочка не сможет отказаться, я замечаю в самом углу зала небольшой столик. Он находится немного на отшибе, поэтому сигаретный дым и музыка туда доносятся не так активно. Но ведь не столик так привлек твое внимание, правда, Каллен? Тебя остановили от твоего такого желанного поступка горящие ярче стробоскопа (по крайней мере, так показалось) темные глаза. Но стоило мне увидеть этот полный холодного внимания взгляд, как их обладательница быстро переключилась на соседа-идиота, который уже снял очки и разглагольствовал о чем-то философском, скорее всего. Нет, Стивен, всё-таки ты непроходимый придурок.
Напротив них (под ними я подразумеваю Беллу и Стивена, конечно) мирно расположилась наша сладкая парочка. И хоть они и сидят ко мне спиной, я, кажется, всё равно могу чувствовать исходящую от них приторно-сладкую нежность. Нежность, правильно? Ведь именно так называется этот романтический идиотизм, когда мальчик боязливо обнимает девочку за плечи, а она в свою очередь неуверенно кладет ему голову на плечо. И разговаривают они о чем-то возвышенно-прекрасном вроде щенят и воздушных шариков. Ну, если я действительно правильно использовал этот термин, то так и есть: Джаспер и Элис сидят, нежно обнявшись, нежно соприкасаясь руками и нежно о чем-то воркуя.
Но, черт возьми, опять же – не это привлекло мое внимание, а глаза Свон. Чего она так уставилась-то? Или где-то на подсознательном уровне завидует Розали? От этой мысли, я невольно усмехаюсь. Надо бы спросить. И я, схватив недоумевающую Роуз за руку, направляюсь прямо к нашим «друзьям» с четким намерением расспросить Беллу о ее пристальном наблюдении за мной и моей девушкой. Хм, а может она вообще скрытая вуайеритска?! Вот уж точно, в тихом омуте...
Но не успеваем мы преодолеть и половину расстояния до настороженно наблюдающей за нами мисс Свон, как вдруг громыхающая музыка на несколько секунд затихает, и темноту пронизывает жуткий писк микрофона, который сменяется голосом картавого диджея.
- Эммет Каллен передает своему брату Эдварду поздравления с Днем Рождения! И как он сам сказал: «Жги по жизни, братуха!»
Душный воздух взрывается сотнями пьяных воплей и очередной драм-композицией. Оглядев зал, я вижу, как от пульта диджея сквозь толпу продирается Эм, гогоча, размахивая руками и щипая девчонок налево и направо. Недалеко его ждет Кристен, и как только он добирается до нее, начинается легкое подобие оргии. К горлу подступает тошнота (блин, ну родной же брат, тудыть его...), и я резко отворачиваюсь. Но за столиком уже никого нет.
- Ты идешь? – раздается над ухом, и я только успеваю заметить, как мимо нас с Розали проносятся Джаспер в обнимку с Элис и Стивен, кажется, абсолютно обезумевший от счастья, поскольку у него на локте висит Белла.
- В твою же честь, Каллен! Что ты встал? Айда с нами! – кричит Свон, но даже сейчас, в крайне нетрезвом состоянии, я вижу, как в ее глазах плещется тревога. Что, киса, думала, я не замечу, как ты смотрела? Не надейся – тебе это так просто не сойдет с рук! Уж я улучу момент тебя подколоть. И вот тогда не ручаюсь за траекторию движения коготков Роуз. Вполне вероятно, что ты не останешься без пары царапин и выдранных волос. Я хоть посмеюсь. Да и потом, когда дерутся две красивые девушки – это всегда отличное зрелище!
Пары секунд мне хватает, чтобы осознать только что пронесшуюся в голове мысль. Красивая? Кто красивая – Свон красивая?! Ну ты, брат, нажрался так нажрался... Это ж надо такое выдумать! Да там же ни сисек, ни ног, ни... Блядь, кого я обманываю? Да, она красивая. Чтоб мне провалиться. Наверное, только когда алкоголь почти выплескивается из ушей, я могу честно признаться себе в этом: Белла Свон, мать её ети, красивая. Чёрт...
Пока народ не начинает валиться с ног, никто с танцпола не уходит. И я не ухожу. Потому что так лучше видно. Видно, как двигается Свон, как ее волосы разлетаются, как несколько прядей прилипло к тонкой шее, как она в такт щелкает пальцами – тонкими, миниатюрными пальчиками – как ее глаза, периодически встречаясь с моими, всё больше и больше подергиваются темной пеленой тревоги и недоумения. Розали, заметив мое нездоровое внимание к этой странной особе, уже минут пять назад сбежала к барной стойке, и я успел заметить, как она заказывает чистый джин. Ничего, пара поцелуев, и она простит.
Я сам не обращаю внимания на то, что с каждой минутой нахожусь всё ближе и ближе к Свон. Она отступает – я делаю шаг вперед, она вновь пятится – я снова приближаюсь. Наконец, она спотыкается о кого-то и, резко повернувшись, обнаруживает за собой Кларка. Тот замирает, а Белла делает невероятное: хватает его за руки и обвивает ими свою талию, сама же кладет ладони ему на плечи и заставляет танцевать с собой. Вот ведь... Обернувшись, она одними глазами выстреливает: «Только посмей», и от злости я даже сжимаю кулаки. Ну, ничего, ничего.
Вскоре мы все собираемся у бара, чтобы снова пропустить пару рюмок за мое здоровье. Хотя, какие там рюмки. Пьет только половина из нас: я, Роуз, брат и его очаровательно-громкая спутница. Остальные же (даже Джас, предатель хренов) потягивают колу. Идиотизм. Моя добродетель сыграла со мной злую шутку: решил, блин, другу помочь. Помог... И вот моя вечеринка превратилась в детский утренник!
- А теперь, мои дорогие, - беру слово я, - я хотел бы задать вам весьма каверзный вопрос.
Эх, и откуда в моей голове такие слова?.. Надо будет перед уроком литературы всегда пропускать пару стаканчиков. Мисс Скот скончается от счастья, услышав мое красноречие.
- Итак, вопрос на миллион: кто сегодня с подарком?
Я обвожу глазами своих гостей и вижу, как Элис Блэк заливается краской по самые пятки, Свон подозрительно, но всё же с долей вины, косится на меня, Стивен глупо моргает глазами (видимо, серое вещество в его черепной коробке окончательно спустилось вниз, к тому самому «не балуйся»), Роуз пьяно и развязно глядит на меня из-за стакана, а Кристен даже не оборачивается ко мне, что-то громко, но неразборчиво шепча Эму на ухо.
- Эд, все в курсе, что подарки тебе дарят только восемнадцатого утром! – недоуменно говорит Джаспер. – Зачем ты ставишь нас в неловкое положение?
- Все знают, говоришь, - простите, но сдержать язвительность я уже не могу. – Ну-ка, скажите, кто об этом знал?
- Я знал. И Эм, - не унимается друг. – И этого вполне достаточно.
- Дорогой мой, - подхожу к Джасперу и по-мужски обнимаю его за плечи. – У меня днюха, понимаешь? Мне восемнадцать, понимаешь? Такого праздника у меня никогда не было, да и не будет больше. Поэтому, пожалуйста, не порть мне малину. Договорились?
И, похлопав его по груди, я снова обращаюсь ко всем.
- Так вот. Поскольку никто из вас не принес мне подарка, я предлагаю вам искупить свою вину.
Щелкнув пальцами, я подзываю бармена и заказываю текилу и восемь стопок.
- Мы не будем пить! – твердо заявляет Белла.
Я неоднозначно пожимаю плечами. Не будешь, сладкая, и не надо. Зато я буду. И уж отомщу тебе за все твои взгляды и эти идиотские мысли, которые роятся в моей голове из-за тебя.
- Итак, у всех нас есть пара, - на этих словах Розали презрительно фыркает и вновь утыкается в стакан. Ладно, позже разберемся. – Так вот, у всех есть пара. И мое деньрожденьевское желание такое: все, хорошо – почти все, пьют текилу. Друг с другом. Друг с друга.
На секунду все замолкают. Но Эммет и Кристен необычайно воодушевлены моим предложением и не заставляют себя долго ждать.
Брат, щедро посыпав солью шею и плечо своей спутницы, вкладывает ей в губы дольку лайма, берет стопку и... на дальнейшее я смотреть просто не могу. Отворачиваюсь якобы для того, чтобы шепнуть Роуз на ухо: «Готовься, детка». Ее лицо, превратившееся в деревянную злобную маску североамериканских индейцев после моей выходки на танцполе, заметно расслабляется, и она вновь недвусмысленно смотрит на меня. Какой же я козел...
После того, как рубашка моего брата расстегнута, а его грудь вычищена от соли бессовестным языком Кристен, все взгляды устремляются на Джаспера.
- Я не буду этого делать, - твердо говорит он. И Элис, выглядевшая до этого офигевшим лемуром – так ее шокировало происходящее, облегченно вздыхает.
- Джас, у меня день рождения, забыл? – начинаю я. – Ну, что вам с Элис стоит...
- Я сказал, что не буду этого делать, - теперь в его голосе звучит металл. Друг обнимает девушку, и от этого защищающего жеста она, кажется, совсем расслабляется.
- Окей, - я развожу руками. Влюбленный идиот... – Ладно, моя очередь?
Я хищно скалюсь, медленно обводя взглядом собравшихся. Роуз отвечает мне не менее плотоядной улыбкой и уже почти спрыгивает с высокого стула, как вдруг замирает, видя, что я резко подхожу и беру за локоть Свон.
- А вот и моя жертва, - почти срываюсь на шипение.
Белла превращается в мраморную статую. Знаю, милая, этого ты явно не ожидала. Пользуясь ее временным оцепенением, я быстро высыпаю соль ей на губы, отчего девушка резко вздрагивает, и пока она не успела окончательно придти в себя, целую ее – мокро и грубо.
- Эдвард! – вопит Роуз, чем будит Беллу от ее паралича, и я чувствую, как в плечи мне вонзаются два острых кулачка. Инстинктивно отпрянув, вижу перед собой темные глаза, взглядом которых она, видимо, хочет меня испепелить. А еще через мгновение на моей щеке расцветает звонкая и полная ярости пощечина.
- Как ты смеешь, - выдавливает она, но больше ничего сказать не может. Ее дыхание перехватывает, а на глазах закипают злые слезы.
Я, как слабоумный, смотрю на нее и не могу ничего ни сказать, ни сделать. Черт подери, это не сработало. Ни грубость, ни желание доказать себе, что это просто наваждение... У нее невероятно, потрясающе, сверхъестественно, чертовски, бесподобно нежные губы. Да, нежные. Да, это я сейчас сказал. И, да, я осознаю это.
Текилу я так и не выпил.
Белла устремляется прочь от барной стойки, но вдруг резко останавливается, словно ее не пускает натянувшаяся невидимая цепь. Она оборачивается и взглядом говорит Элис, чтобы та шла с ней. А я всё не двигаюсь. Я тупо смотрю на ламинат, на тот самый деревянный узор, где сейчас стояла Свон, и пытаюсь привести мысли в порядок.
- Вот этого нам только не хватало, - резко говорит Джас. – Эд, у нас проблемы.
Когда я не отвечаю, он толкает меня в плечо и силой разворачивает.
Подняв глаза, я вижу, что у нас не просто проблемы. У нас Проблема. Одна, с большой буквы. Чудовищно злая проблема.
Джейкоб Блэк собственной персоной. Да какая же тварь ему проговорилась?
Расталкивая толпу железными локтями, он оглядывается, как ищейка, и едва не потягивает носом воздух. Вслед за ним по расчищенной тропинке между тел движутся его приятели, тоже явно не пребывающие в восторге от происходящего. Элис, заметив брата, неловко пробирается к нему, и по всему ее виду ясно, что она не просто боится его – она от страха почти теряет сознание. Как только он замечает ее, грохот музыки перекрывается его гулким голосом.
- Какого хрена ты здесь делаешь?! Я же сказал тебе, чтобы ты никогда, слышишь, НИКОГДА, даже не подходила к этим ублюдкам!!!
Элис, ростом и так не больше полутора метров в прыжке, уменьшается еще, как минимум, вдвое и, видимо, пытается что-то ему объяснить.
- Плевать я хотел! Идиотка! За три года можно было понять, что теперь я главный! Дура набитая! Сколько раз тебе объяснять, что ты обязана меня слушать! Некого тебе слушать больше, кроме меня, поняла?! Некого!!!
Я не успеваю среагировать, как Джас, издав воинственный рык, кидается на защиту своей ненаглядной. Хотя Блэк, очевидно, и не собирается заниматься рукоприкладством. Он просто орет. Орет так, что лучше бы побил, ей-богу.
- Стой, Джас, стой! – пытаюсь я остановить этого идиота, который уж точно схлопочет по первое число: этих бугаев трое, а Джаспер, пусть и спортсмен и с бешеным выбросом адреналина, не может похвастаться огромными стальными бицепсами и чугунными кулаками.
Понимая, что остановить разъяренного друга я не смогу, выбираю единственный возможный вариант: иду ему на подмогу, по пути хватая за шкирку младшего братца. Он хоть и пьян в стельку, но его габаритами хотя бы издалека можно попугать этих молодцев.
Завидев Джаспера, продирающегося сквозь уже взволнованную толпу и выкрикивающего угрозы, Джейкоб замолкает. Его глаза наливаются кровью, а и без того широкие ноздри раздуваются еще больше. Не успевает Джас приблизиться к нему, как на его скулу тут же обрушивается тяжеленный удар. Если бы не плотное кольцо людей вокруг, Хейл точно бы не удержался на ногах. Но так он лишь пошатывается, хватается за рассеченную щеку и под отчаянный крик Элис кидается в драку.
И вот тут-то и начинается месиво. Пьяному народу вокруг глубоко фиолетово, кто кого и за что мутузит. Стадное чувство берет верх, и вот уже ползала вдохновенно месит друг друга, крича и вопя что-то бессмысленное. Мы с уже слегка протрезвевшим от шума Эмом кидаемся в самое пекло, потому что именно там изредка виднеются из сплетения тел отдельные конечности нашего друга.
Сразу на меня обрушиваются, кажется, с полсотни кулаков, я чувствую, как кто-то пинает меня под дых, тянет за ухо, но я активно работаю руками и ногами в попытке добраться до заваленного противниками Джаспера. Вопли и яростные визги на какое-то время оглушают меня, и я, совершенно обезумев от этого бедлама, бью всех, кто попадается под руку, еще сильнее и уже без разбора.
Наконец, пространство вокруг как будто расчищается, и я обнаруживаю себя стоящим между Джаспером и Джейкобом и держащим их обоих на вытянутых руках за грудки. Пятисекундная передышка, во время которой я пытаюсь объяснить им, какие они оба идиоты, заканчивается весьма плачевно: Джейк, каким-то образом извернувшись, умудряется ударить меня ногой в живот. В этот момент я понимаю, что значит – искры из глаз. Мое тело самопроизвольно складывается пополам, а легкие отказываются наполняться воздухом. В прямом смысле слова выпав из вновь разбушевавшейся драки, я сворачиваюсь на полу, жадно хватая ртом воздух.
- Эдвард! Эдвард! – кричит над моим ухом кто-то. Я открываю начинающие опухать от ударов глаза и вижу заплаканную Роуз. Она кусает губы и едва ощутимо прикасается к моему лицу.
- Ничего... – хриплю я. – Нормально. Нормально...
Кряхтя, поднимаюсь на ноги. Поверьте, моему удивлению не было предела, я даже на секунду забыл о боли, когда перед моими глазами открылась совершенно невероятная картина. Сидя верхом на пытающемся отмахиваться верзиле, Стивен (да-да, тот самый Стивен Кларк) яростно бьет его по дубовой голове. При этом лицо у коротышки настолько воинственное, что я в первый момент даже не узнаю его. Вдруг он оборачивается куда-то вправо и кричит: «Держись, Джаспер! Я сейчас!». Нет, вы видали?..
В голове шумит, и уши уже давно заложило от нестерпимого гама, но я пошатывающейся походкой всё же умудряюсь доковылять до ближайшего приспешника Джейкоба и, силой развернув, вкатываю ему нехилый хук. Тот всплескивает руками и падает с ног, подминая под себя крутящегося рядом парнишку.
И в этот момент я слышу странно знакомый голос, полный страха и отчаяния: «Эдвард, сзади!». Но так и не успеваю понять, кому же он принадлежит, потому что на голову мне обрушивается что-то тяжелое и я проваливаюсь в темноту. Тихую, вязкую, вакуумную темноту...
Придя в себя на короткое мгновение, ударившее меня по голове жутким сплавом из яркого света, противных медицинских запахов, громких голосов и дикой боли в каждой клетке моего тела, я вижу перед собой размытое светлое пятно. Оно становится отчетливее с каждой минутой, и вот уже я осознаю, что это чье-то лицо. Испуганное, грустное, с заплаканными глазами. Розали? Мама? Но ведь у Роуз – карие глаза, а у матери – зеленые. А эти так похожи на... шоколад?