POV Белла

- Не хочешь прогуляться? – Эдвард и я мыли посуду после ужина. Я поднимаю голову к нему. Какой же он высокий!

- Конечно, хочу, - я хотела бы добавить, что с удовольствием сделала бы все, что он хочет. Гулять – да хоть всю ночь и на край света!

- Отлично, - он убирает тарелки. Я закрываю воду. – Хочешь в клуб? Может, просто прогулку?

Я задумалась. В клуб? Нет… Мои ноги не выдержат танцев снова. А прогуляться можно.

- Эд, может, на байке прокатимся? Не со скоростью, а так…

«Хватит к нему липнуть! Я понимаю, обнимать его – одно удовольствие, но все же! Больно потом будет… Платить дорого за это, понимаешь?» - шипит голос разума, но мне плевать. Я не хочу упускать ни одного момента. Раз Эдварда я потеряла. Больше – не хочу. Я не железная. Второй потери не вытерплю.

«Но ты теряла его, как брата, а не…»

- Почему ты так на меня смотришь?

- Как? – я усмехаюсь, чувствуя непонятное ноющее чувство по телу.

Зеленые малахиты смеются. Вот его рука потянулась к моему лицу и провела по щеке пальцами. Заправив локон за ухо, его пальцы мимолетно коснулись моей шеи. Кожа заколола… Я жадно вдохнула необходимый кислород, облизывая пересохшие губы.

- Как в детстве, - голос становится серьезнее.

- Эдвард, - он ухмыляется. Я рассматриваю его лицо. Прекрасен, невероятен. – Что скажешь на мое приглашение?

«Соглашайся!»

- Хорошо, прокатимся по городу.

Мы убрали посуду, я собралась, и вот мы уже на улице. В вечернем сумеречном свете лужи отливали синевой. Асфальт не высох, но было тепло.

Эдвард сел и протянул мне шлем. От предвкушения у меня все заныло внутри. Надев шлем, я села, обхватив крепко-крепко брата.

- Готова? – мед голоса заставляет улыбнуться. Почему я раньше не обращала внимания на этот голос? В детстве он не был таким дорогим, как сейчас…

- Всегда.

- Отлично, малыш! Держись!

«Малыш!»

Он назвал меня так… Как это… Странно… И приятно.

Байк неспешно мчал по городу. Мы миновали улочки с зажженными фонарями, я любовалась родным городом. Люди спешат по своим делам, все по парам… Сколько влюбленных вокруг…

Раньше я не обращала внимания на влюбленные парочки, а теперь зависть гложет. Я тоже так хочу… Идти рядом, целовать, да и не только…

Вздох сорвался с губ. Я хочу того, чего никогда не будет. Никогда он не обнимет меня так, как я, с таким трепетом… Никогда он не залюбуется мною, как девушкой.

Никогда Эдвард не поймет мою боль, что разрывает мое сердце, когда он с другой…

Сама мысль о том, что Эд не поцелует никогда, убивает меня внутри… Я не могу об этом думать, даже мечтать…

Я хочу то, что под запретом.

Никогда брат не узнает обо мне, об этом… А если и узнает, то отвернется просто. Я с ума схожу, да? Я понимаю, что это все плохо, но что я могу изменить? Мое тело, моя душа и даже мысли связаны такими прочными канатами с ним так, что я не могу их ничем разрубить.

Самое ужасное, что я не хочу избавляться от этих оков. Я знаю, что меня ждет без него – снова пустота…

- Отвези меня в Ла-Пуш.

- Хорошо, - услышала я приглушенный тон и закрыла глаза. Неспешно мы скользили по пределам города, вот и повернули на пляж. Галька мокрая, дует ветер. Я поморщилась – холодно.

- Мы приехали, - Эд останавливается, давая мне возможность слезть. Сняв шлем, я почувствовала, как ноги стали деревянными после долгого сидения в одной позе.

- Спасибо, - делаю несколько шагов назад, разминаясь. Не хватало снова упасть и все испортить.

- Как ты себя чувствуешь? Тело не болит?

Он спросил это, как обычно, но последняя фраза меня зацепила. Тело болит. Оно болит, когда ты рядом, от того, что я не могу к тебе прикасаться... Ну что же…

Хорошо, что я могу быть просто рядом. Тихо, близко, незаметно и безропотно.

Это и так уже так много, не правда ли?

- Хорошо… - промямлила я, глядя в глаза цвета малахита. Эдвард прислонил байк к дереву, бросил мимолетный взгляд на меня, думая о чем–то своем. Казалось, что он здесь и не со мной… Это обидно.

«О Тане думает, сто пудов!» - подсознание выкуривает сигарету.

- Пройдемся вдоль берега? М? – брат подходит ближе, а у меня сердце испуганно сжалось. По всему телу, от кончиков волос до ног, шли импульсы, что заставляли меня быть в непонятном ступоре. – Ты не замерзла?

- Что?

- Тебе холодно?

- Нет…

- Ты побледнела. – Эд расстегивает мастерку и снимает ее с себя. Ох… Ну зачем ты это сделал?... Крепкие, сильные руки с выступающими венами подчеркивали его мощь, а торс… Рельефное тело, горячее, твердое...

Молча он протягивает мастерку мне, и я ее одеваю. Запах одеколона, никотина… На секунду зажмуриваюсь, делая глубокий вдох.

- Спасибо, - киваю и вижу его добродушную улыбку. Не сводя с меня глаз, Эд взял меня за руку. Горячая ладонь…

Широко распахнув глаза, я чувствую, как Эдвард сжал мои пальцы в своей ладони.

- Я же говорил, что ты замерзла, - усмешка.

- Все ты знаешь, - хмурю губы, пряча улыбку. Рука об руку, мы пошли по берегу.

Ветер усиливался. Солнце склонялось к воде, и алые лучи в прощальном жесте озаряли небо, разрисовывая его в лиловые, кровавые оттенки.

- Ты не замерзнешь? – обеспокоено смотрю на брата. В одной футболке ему холодно… Дура! Почему я не взяла кофту? А если Эд заболеет?

- Глупости, солнце. Не заболею, - он улыбается, глядя вдаль.

Ну, почему он такой красивый? Так похож на отца…

Эта мысль заставляет меня спускаться с небес на землю.

- Эдвард, прошло много времени. Скажи мне, почему ты перестал общаться с матерью? – я почувствовала его взгляд на себе, но не смею поднять головы.

- Зачем тебе забивать этим голову?

- Затем, что я люблю тебя, и я хочу знать, - тон голоса стал выше. Страх заполз змеей в душу, потому что я знаю одно – то, что я услышу, меня не порадует. – Что произошло?

- Белла, - он шумно выдыхает и отпускает мою руку. Разрывание замка наших ладоней больно резануло по сердцу, но я чувствую, что ему плохо. Тяжело вспоминать то, что я сказала ему. События многолетней давности заставили исчезнуть его хорошее настроение.

- Скажи мне, - я подхожу ближе и нерешительно накрываю ладонями его плечи. – Прошу, Эдвард….

- Хорошо, - он глубоко вздыхает, собираясь с силами. Я убираю ладони и сжимаю их в замок. – Обещай мне, что то, что я расскажу, не повлияет на твои отношения с матерью и останется между нами?

- Конечно, - голос стал тихим шепотом.

С матерью у меня отношения не очень хорошие, но все равно мне страшно услышать правду. Что она могла сделать Эдварду?

Мысль о том, что я возненавижу ее за обиду любимого человека, посетила меня и застала врасплох.

- Незадолго до развода я услышал один разговор, вернувшись раньше домой. Ты помнишь тот день, когда в парке мы говорили? Я убеждал тебя, что мы не расстанемся.

Конечно, я хорошо помнила тот день. И вспоминала наш разговор до моего возвращения домой, перед вылетом.

- Помню, - тревога. Я смотрела на него, словно переживая прошлое заново.

- Эсми и папа, - Эд отвернулся от меня. Эсми? Не мама, а Эсми? – Говорили на кухне. Она сказала, что забирает тебя и улетает. Я могу остаться с Карлайлом, потому что я его сын, - усмешка.
ЧТО?

- Погоди… Ты – мой брат, - шокировано шепчу я, словно у меня опора пропала под ногами. Внутри все закололо, и вихрь мыслей сменял одну другой. – Ведь так, да?

Эдвард не мой брат? А папа… А мать? А…

- Эсми, как оказалось, не была моей матерью. У нас с тобой общая кровь – кровь отца, - Эд обнимает меня, видя мой шок. Машинально отвечаю на объятие, растерявшись.

- Эдвард! – поднимаю голову, всматриваясь в спокойное лицо. – Кто твоя мама? Ты…

- Эсми сказала мне потом, что я внешне напоминаю любовницу отца, которая умерла при родах. Видишь ли, - он поднимает глаза ввысь, - Эсми и папа поженились очень рано. Она долго не могла забеременеть, на фоне этого были скандалы… У папы появилась другая, которая дала жизнь мне.

Я вслушивалась в слова, словно со стороны наблюдая за собой. Как это могло произойти? Папа ведь очень любил маму, даже сейчас он одинок…

- Эд, подожди, - я размыкаю объятия. – Скажи, а я… Почему все молчали?

- Эсми и я поругались. Сильно. Она кричала, что всю жизнь видела во мне ту женщину. Несмотря на привязанность ко мне и слово, данное Барбаре на смертном одре о моем воспитании, она не может и не хочет больше с этим всем жить. Она потребовала одно – я должен был тебя отпустить. Вычеркнуть. Даже сейчас, - он мотает головой, - я не понимаю, как ей удалось меня убедить. Я никогда, - горящие глаза лихорадочно рассматривают мое румяное лицо. – Я никогда не прощу себя за ту боль, что причинил и причиняю тебе.

- Перестань! – я с жаром бросаюсь ему на шею. – Перестань так говорить!

Крепкие руки сжали меня в кольцо и оторвали от земли. Он вдохнул аромат моих волос, и я, не удержавшись, с слабым всхлипом целую его в щеку, чуть покрытую щетиной. От прикосновения к его коже мои губы заболели непонятной истомой, и я, оставив еще один поцелуй, ощутила кипящую кровь в венах.

Вот он быстро ставит меня землю и с безумным, пылающим блеском целует меня в лоб.

Влажные, теплые, мягкие губы только легко коснулись кожи, а я чувствую слабость в коленях.

Невинный поцелуй был сильнее любого пылкого и буквально ввел меня в состояние эйфории.

Всхлипываю, чувствуя кольцо из рук на пояснице. Даже через ткань я чувствую этот жар, а если бы не было одежды… Я боюсь даже представить, насколько сильно это ощущение.

Горящие зеленые угольки так и смотрят в мое раскрасневшееся лицо. Я не могу ничего сказать, лишь смотрю в это любимое лицо.

Казалось, я с детства знаю его, но нет... Время изменило его внешность.

Из юного это лицо стало мужественно-прекрасным. Широкие, густые брови, вечная дерзковатая усмешка на губах и красивые скулы… А глаза! Почему я раньше не обращала внимание, что они такие притягательные?

«Просто ты не влюблялась в него! Идиотка, ау! Это твой бро!» - шипит внутренний голос, и мне больно. Брат.

- Почему ты так смотришь? - голос сиплый. Хм, почему? Я закашляла, пытаясь восстановить его нормальное состояние.

- Ты даже не представляешь, почему, - отворачивается, словно я сказала неприятную вещь. – Поехали домой.

Прошел незаметно следующий день. Папа уехал, мы остались вдвоем.

Раннее утро. Я пью кофе на кухне, рассматривая капли дождя на стекле. Как мерзко на душе… Я долго старалась смириться с тем, что Эдвард мне брат только наполовину.

Радует ли это меня? Огорчает?
Скорее всего, не радует. Я не знаю, что бы я почувствовала, если бы узнала, что самый дорогой человек мне не родной. Хотя… Если учесть мою глупую тягу к Эдварду, то я бы и обрадовалась. Тогда бы был шанс…

«На что? У него невеста, ау! Очнись!»

Я посылаю внутренний голос подальше, показывая фак. Хватит уже.

Мое «кофепитие» прервал телефонный звонок. Я бегу в гостиную, теряя по дороге тапочки. Черт!

- Да! – поднимаю трубку, не глядя на дисплей.

- Белла, это я. У меня идея, - голос Эдварда принял кошачий тембр. Что он задумал?

- Какая?

- Вечером устроить вечеринку. Ты как? Не против?

Я задумалась.

- Ну, ты не против?

- А кто будет на вечеринке?

- Эммет с Розали, Джеймс с Викой, я и ты.

- Ну отлично. Мне нужно что-то приготовить?

- Нет. Напитки и все остальное ребята принесут.

- Отлично. Я жду тебя дома.

Отключаюсь и решаю привести себя в порядок. Маску сделать для лица, для волос… Маникюр бы тоже не мешало…

Бегу наверх и, включив плейлист на ноутбуке, бегу к туалетному столику, рассматривая свою косметичку. Ну, обойдусь маской для лица.

«Катастрофически тебя не хватает мне,
Жгу электричество, но не попадаю я,
Воздух толчками, и пульс на три счета-та...
Бьёт в переносицу, я знаю, все знаю я,
Но катастрофически тебя не хватает мне,
Катастрофически тебя не хватает мне».

Голос певицы заставляет нахмурить губы. Да, действительно, не хватает катастрофически, особенно если вспомнить вечер и рассказ на пляже о семье.

- Катастрофически тебя не хватает мне, - напеваю я, беря в руку маску для лица. Умывшись в ванной, я нанесла на чистую кожу маску.

Вот сменилась песня, заставив меня отвлечься.

Время пролетело незаметно.

Вечер. Эммет и Роуз, Эдвард, Джеймс, Вики.. Я смотрю на девушек и невольно им завидую.

Они уверенные в себе, красивые. А я и толком не крашусь никогда, да и на каблуках ходить не умею. С моей координацией дай Бог не упасть в балетках на ровном асфальте!

Вики сидит на коленях у Джеймса. Они воркуют. Вот и Эммет «зажимает» свою подружку.

Обидно, что эти «девушки» не воспринимают меня, как взрослую. А мне почти семнадцать!

Со злостью наливаю себе стакан виски и, поморщившись, выпиваю его. Какая гадость! Напьюсь. Хоть злиться перестану и сном забудусь.

Вдруг чьи–то ладони легли мне на плечи, заставив вздрогнуть. Даже не видя человека, мое сердце определило, кто это.

- Что? – оборачиваюсь, надувая губы. Ох, а в сумеречном свете он так соблазнительно выглядит… Эти расстегнутые пуговки на рубашке… Я всматриваюсь в его шею, сглатывая. Черт… Зачем я пила?

- Ты пьешь? – он со злостью вырывает у меня стакан из рук. Мне становится смешно.

- Ух, какие мы злые, - усмехаюсь, стараясь придать голосу соблазнительности. Под действием алкоголя, который я не употребляю, меня несет в плохом направлении.

- Пьяная. Блять! – шипит он, хватая меня за руку. Я с удивлением замечаю, что не могу держать равновесие.

- Братик, - начинаю икать. – Отнеси меня наверх. Помоги сестричке, - ох, блин… Что я творю?

- Пошли! – он зол. Очень. Я чувствую, что сорвется.

- Что, Белле плохо уже? – смеется блондинка Розали. Я фыркаю, но Эд, ни обращая внимания, тянет меня наверх в мою комнату.
Закрывает дверь.

- Я требую объяснений, - брат сжал руки в кулаки и смотрит на меня. Ох… Я подхожу вплотную и усмехаюсь. Дотрагиваюсь кончиками пальцев до его волос (мои ладони дрожат, я словно святыни коснулась).

- Хочешь понять, что со мной? - шепчу я, облизывая губы.

Сердце бешено грохочет, голова гудит. Я ничего не понимаю, что творю. Впервые в жизни я…

- Что происходит? – он настораживается. Я нерешительно, очень медленно положила ладонь на его грудь, спрятанную за тканью рубашки.

Все мое тело дрожит еле заметным трепетом, и дыхание сбилось.

«Сейчас или никогда….»

- Вот, что со мной, - шепчу сдавленно я, двигаясь к нему по инерции, и впервые в своей жизни целую мужчину. Да, как бы это не звучало, но в свои почти семнадцать я не умею целоваться.

Эмоции – не описать и тысячью словами. Это удовольствие непередаваемое, накрывающее лавиной с головой.

Спустя пару драгоценных секунд, так и не отвечая на мой порыв, Эд настойчиво отталкивает меня.

- Ты с ума сошла? – срывается на крик. Он касается ладонью своих губ и быстро проводит по ним, словно ему неприятно… Словно хочет забыть,что я натворила….

Что я сделала?! ЧТО Я НАТВОРИЛА!

Я механически накрываю ладонью свои губы,жалко пискнув. Только не это…

Какая дорогая плата за поцелуй... Все перечеркнула я сама…

Я с ума сошла.

- Прости, - выдыхаю и отхожу. Сажусь на кровать. Эд выглядит растерянным.

- Ты понимаешь, что ты сейчас сделала?

Ох, явно нет.

- Эдвард! – в комнату стучит Эммет, и я благодарна ему за это. Мне надо быть одной сейчас.

- Сиди тут. Спи. Поговорим потом, - не глядя на меня, раздраженно шипит он и покидает мою комнату, захлопывая дверь.

Я поднимаюсь и беру с тумбочки плеер. На всю громкость. К черту уши… Пусть музыка отвлечет меня от ада.

Что я натворила? Боже, Боже… Как стыдно… Как это Эду объяснить? Как?

«Я влюбилась в тебя, брат. Ты рад?»

Нет, есть веселее вариант.

«Я тебя ревную ко всем.»

То тепло, что было между нами, я сожгла своим бездумным порывом. Слезы потекли по щекам. Я делаю звук громче и, не переодеваясь, падаю на кровать.
Это больше не повторится.

Только раз я смогла поцеловать его! И все…

Боже… Эти ощущения совсем не такие, о которых пишут в книгах или снимают кино. Они полностью поглощают ум, давая безумию и храбрости дорогу.

«Где-то есть корабли
У священной земли
И горячие губы твои...

Мы срослись плавниками,
Мы срослись плавниками,
Мы срослись плавниками,

Камикадзе
Выползают на отмель, чтобы влёт задохнуться,
Чтоб недолго по краю, умираю».

Певица поет песню, а я сдерживаю всхлипы.

- Умираю, - шепчут губы. Мне стыдно перед ним, очень. Я боюсь показаться Эду на глаза. Самое обидное – рухнули непонятные надежды. Он меня оттолкнул.

Эта гаденькая мысль не давала покоя, и я не помнила, как уснула, зажав плеер с песней на повторе в руках.