Дорогой Кристофер,

Я жажду принести свои извинения за недостойное поведение, что тебе пришлось вынести в тот день. В те щемящие сердце секунды, моим рассудком завладел гнев и неудержимая ярость. Предполагаю события, произошедшие после, ты предвидел и возможно даже от души ими насладился. Ты победил, но потерял многое при этом… Человечность в том числе, к сожалению, не утащив в бездну мою. Можно назвать эти строки моим последним подарком, ибо женская гордость не в состоянии прогибаться вечно. Молю, поберегись!

Жизнь ценнее всех материальных благ. И то, что иные всё же утрачены, вовсе не причина ею жертвовать.

С любовью, твоя Энн Маргарет Брендон, урожденная Ринцлер.

Всё то время, с момента обнаружения этого, так и не нашедшего адресата, послания, я искала в нем ключ к разгадке маминой жизни. Мне думалось, что перечитывая его снова и снова, я стану хоть капельку ближе к ней. Проникну в её тайные помыслы… Пойму, что скрывают за собой эти стройные фразы, узнаю, кем она была. И кем является этот таинственный получатель.

Даже сейчас, в свой первый день на новом месте я начинаю перечитывать этот клочок бумаги, хотя могу среди ночи пересказать его содержание без единой запинки, при этом ни разу не задумавшись. Странно ли это? Возможно, но я пока не могу отпустить её…

Несмотря на свою обыкновенную энергичность, подвижность и неиссякаемое количество энергии, в состоянии прострации я имела обыкновение застревать надолго, но сбросить пелену воспоминаний и догадок в этот раз оказалось ещё сложнее. Быть может это от того, что идти куда-либо не было абсолютно никакого желания. Но кто-то очень умный и очень давно придумал жестокое слово “надо”, а в комплекте к нему удручающую и нудную “совесть”, не оставив и шанса уклониться от возложенной на меня ответственности.

Весь вечер по приезду у меня заняло обустройство в покоях, положенных каждому студенту, а привычный ранний подъем не составил труда. Жаль лишь, что беспокойные минуты всё же утекли, будто сквозь пальцы, не оставив времени на более прозаические мелочи вроде того же спокойного прогулочного шага, положенного по этикету всем настоящим леди. Одно радует, я никогда не была ею и тем более, не вписывалась в какие либо границы и рамки, что налагают слова скованные веками традиций и обетов.

А посему, перекинув сложенную загодя сумку через плечо, с легкостью подхватив юбки платья, я побежала к нужному корпусу, продемонстрированному мне ещё вчера дотошным деканом.

Небольшой спринт – вернул мне часть утраченного времени, но опоздание всё же не осталось не замеченным.

- Леди Брендон, я так понимаю? Что же заставило Вас так задержаться? Смею надеяться, причина была достаточно веской.

- Разрешите сесть? Не хотелось бы прослушать, несомненно, увлекательную лекцию, - холодный равнодушный тон, сдержанность и пустой незаинтересованный взгляд был способен сбить спесь с любого представителя рода человеческого, и мой собеседник не стал исключением. Конечно, нельзя игнорировать и то, что он мог просто онеметь от моей наглости.

- Садитесь, - теперь его взгляд уже не выражал ничего. Надежда на то, что я стану долго и пространственно извиняться ушла в тот момент, когда я открыла рот.

Быть может, я была резка и чересчур агрессивна в своем поведении, но объяснять что-либо о своем опоздании не хотелось. Да и была ли причина столь веской? Прошло уже пятнадцать лет, с тех пор, как оставив двухлетнюю дочь на руках тестя, Энн Маргарет Брендон со своим супругом Ричардом Полом Брендоном затонули вместе с кораблем “Эсмеральда”, выполняя некую дипломатическую миссию. Ничего более старому герцогу о своём сыне и невестке узнать не удалось.

Лавируя между рядами, я направилась прямиком к пустующей задней парте, откуда, как выяснилось, открывался отличный обзор на весь кабинет. На продолжении всего пути меня сопровождали тихие перешептывания, пока преподаватель, опомнившись, не призвал класс к порядку. И вот стоило присесть на место, как послышались уже довольно отчетливые смешки.

Сохраняя на лице очевидную невозмутимость, я тем самым не избавила собственный ум от назойливых вопросов. Едва слышный скрип дверь, послужил сигналом всем присутствующим, в классе воцарилась абсолютная тишина, звучавшая внушительнее любых приветственных криков.

Юноша только что объявившийся здесь вольготно и неторопливо шествовал прямиком ко мне, так и не остановленный никем из находящихся в кабинете людей.

Его, несомненно, можно назвать красивым, даже более чем. Какой-то, невидимый глазу, стержень, королевская осанка, надменность серых глаз и правильные черты лица, выделяли его из общей массы. Всё это не могло не вызвать симпатию, несколько иррациональную, но всё же. Об этом я никогда не поведаю ни одной живой душе, ведь именно такой безупречный фасад скрывает массу опасностей.

Молодой человек не удостоил меня даже взглядом, не говоря уже о приветствии, положенном по этикету. Да, мы оба прервали занятие, но вежливый кивок не смог бы кому-либо помешать!

Как только он опустился на соседнее место, по классу снова пронесся шепоток, выражающий общее удивление всех присутствующих, даже учитель не сдержал удивленного восклицания.
Эта не поддающаяся моему пониманию загадка и отвлекала меня от мыслей о монументе, застывшем в статичной позе за другим концом стола. Хотя его поведение всяко не могло не задеть мое женское самолюбие, но годы военного воспитания, а точнее жизни под крышей дома генерала в отставке, научили реагировать на все жизненные ситуации разумно и трезво, оценивая происходящее вокруг. А нервничать, переживать и устраивать воистину ужасающее своими размерами само копание, явно не относящиеся к данной категории действия. Тем более что винить моего невольного соседа, грубо говоря, не в чём, но безразличие всегда являлось самой изысканной пыткой. Конечно, при одном маленьком условии - тебя этот человек должен волновать.

И вот сейчас я, Мери Элис Брендон, полностью осознавая всю абсурдность собственных, неизвестно откуда взявшихся мыслей не могу от них избавиться! В пору, кричать караул.
Так и не удосужившись прочесть выданный мне по прибытию свод правил, я с особым удовольствием представляла, насколько продолжительным будет вещание этого безмерно талантливо нагоняющего сон историка. По сути, такой предмет, как История Либерии, в курс которой входят азы современного строя всех девяти её составных частей, можно было бы превратить в нечто поистине увлекательное. Тем более, что практически каждый из здесь присутствующих может обнаружить фамилии своих далёких и не очень предков на страницах учебника. Конечно, при условии, что их, как и меня, насильно заставили заучить свое генеалогическое древо, дабы не перепутать кузину в десятом колене Мюрриэль, с её дальней родственницей и тёской, слава Богу, ко мне никакого отношения не имеющей, и приветствовать её никак иначе, кроме как полным титулом…

Стоило прозвенеть всеобщему избавителю так же известному под кодовым названием “звонок”, как по направлению к моему месту заскользила, старательно виляя бедрами довольно примечательная особа. Её тёмные локоны были уложены в высокую строгую прическу, а безмерно старательное следование моде было видно издалека. Пожалуй, можно сказать даже немного чрезмерное проявление новых веяний, ибо такой глубокий вырез платья в классе, почти целиком состоящем из мужчин, пусть и довольно благородных, балансировал на грани приличий. Но и не отдать должное этой леди было невозможно. Она одним своим видом насмехалась над всеми присутствующими, прекрасно понимая, какой эффект производит.

Стоило ей оказаться на расстоянии в пару шагов, как меня обволокло целое облако ароматов, слегка приторных на мой вкус, но явно отдающих роскошью и богатством своей обладательницы.

Она остановилась прямо перед столом, не удостоив меня и взглядом, зато старательно прожигая им моего соседа. Решив не мешать, по-видимому, довольно личной беседе, отошла к окну, из которого открывался довольно сносный вид на небольшую рощицу, окружавшую башню, но все же, даже стоя к ним спиной, я стала невольным слушателем не касающегося меня разговора. Скрипнул стул и, все ещё игнорируемая юношей, брюнетка села рядом с ним. Послышался недовольный выдох и, кажется, она поняла, что начать разговор предстоит так же ей.

- Джаспер, не желаешь объясниться? - не имея абсолютно никакого представления о своем соседе, я все же могла побиться об заклад, что девушка выбрала совершенно неподходящий тон и саму манеру разговора в целом. Так она ничего не добьется, чего бы она ни хотела.

- Насколько я помню, Мария, я ничем вам не обязан. И вашего пристального внимания к своей персоне никак не ожидал.- Голос, как мне стало известно, Джаспера, ничуть не уступал его внешности, но в нем не сложно было различить легкое раздражение и повелительные нотки, присущие всякому лидеру, человеку, привыкшему к беспрекословному подчинению.

- Да неужели? Тогда, что она делает здесь? Твоя очередная пассия? - она сверлила меня взглядом, настолько ощутимо, будто касаясь. И, если признаться, это было неприятно. Даже мерзко. Что я ей сделала?

- Умерьте свой пыл и успокойтесь. Это не ваше дело и никогда им не было. - Его нежелание продолжать бессмысленный разговор, начатый его оппоненткой, было видно даже мне. Остался только один вопрос: почему он не опроверг столь бездарное измышление?

- Ты ведь знаешь, что именно я стану твоей идеальной партией, рано или поздно. - Она что, так тонко угрожает? Главное в голос не засмеяться, хватит с меня на сегодня угрожающих взглядов.

Интересно, а он как сдерживается? Хотя может ему не так уж и смешно… Чувствуется, эта девушка из своих когтей ещё никого так просто не выпускала.

Ох, а я кажется уже не ни вольный слушатель, а очень даже заинтересованно шпионящий субъект! Не хорошо, Эл, совсем нехорошо! Все еще стоя у окна, я решила, что было бы совсем неплохо отвлечься на что-нибудь более приличествующее случаю. Пейзаж, например. Но эта стекляшка, заменяющая здесь окно, мало того что показывало происходящее вне здания, так еще и отражала лик моего соседа, на которого я и засмотрелась, вместо, несомненно, более пресного и прозаичного изображения природы.

Красота, то, что покрывает нашу физическую оболочку снаружи и почти не несёт правдивой информации о куда более важной составляющей – душе. И, к моему величайшему огорчению, примеров тому великое множество. Даже гораздо больше, чем требуется для того, что бы подтвердить эту несложную жизненную истину. И можно быть совершенно уверенной, что в месте до краев заполненном таким количеством благородных будущих политиков, военных, судей, придворных дам, я, вряд ли увижу истинные эмоции и переживания, ведь маски, как и подобающие положению в обществе деньги – несомненный атрибут власти. И стоит ли вообще овчинка выделки? Искренность ныне не в почете.

Вновь прозвенел звонок и этот, больше похожий на каторгу, сдвоенный урок продолжился, вновь заполняя едва прояснившийся разум туманом, за своими размышлениями о вечном. Впрочем, мной был пропущен конец диалога между медузой Горгоной и каменным изваянием, едва ли не дремлющем в данный момент.

- Мисс Брендон, раз уж Вы изволили опоздать на мой предмет, не желаете ли подтвердить свою квалификацию в нём?

- Не имею никаких возражений.

- Вы достаточно подкованы в войне между Лирией и Андагом?

- Я располагаю некоторыми познаниями в области всех трёх военных кампаний этих государств. Не могу уверить Вас, что в полной мере, но я приложу усилие, чтобы предоставить четкий и ясный ответ, в меру своих способностей, разумеется.

- Что ж, перечислите мотивы политических глав этих стран?

- Изначально война была развязана правителем Лирии, Франциском II, за выход к Симаргскому морю, что было в этот период важнейшей внешнеполитической и экономической задачей.

- Мистер Мейден! - внимание к своей персоне привлекла яркая блондинка из противоположного конца класса. Такую девушку сложно не заметить, но ещё сложнее не быть ею покоренным.

Хорошо поставленный голос, с небольшим намеком на акцент жителей южных областей Иридании. Плавные жесты, умело и умеренно расставляющие акценты на продуманной речи. Тонкие черты лица, пухлые чувственные губы и уверенный, пожалуй, даже нахальный взгляд голубых глаз без малейших усилий перетянул скудное внимание, прикованное к сухим фактам, озвученным мною ранее.

- Мистер Мейсен! Так за время нашего летнего отсутствия Вы ввели новые правила касательно опозданий? Не желаете ли предоставить нам информацию, способную уберечь нас от последующих проступков,- обворожительно улыбнувшись ему и, в какой-то момент, подмигнув мне, девушка представляла собой вид полностью сосредоточенного слушателя.
Удивительно, но разрешив мне сесть на место, учитель действительно приступил к столь безотлагательному вопросу, абсолютно упустив из виду рассредоточенность в аудитории.

После звонка, у выхода меня уже поджидала та белокурая спасительница:

- Здравствуй! - вновь одарив меня улыбкой, девушка произнесла вполне ожидаемую фразу и присела в изысканном реверансе. - Меня зовут Розалия Лилиан Хейл, приятно познакомиться.

- Мери Элис Брендон. Безусловно, к вашим услугам.

Расхохотавшись над излишней манерностью собственного знакомства, при этом поймав несколько осуждающих взглядов, мы всё же пожали друг другу руки.

- Зови меня Розали.

- Элис.

- Что ж, Элис, нас, кажется, ждёт интересный год!