Приближался конец года. Праздники давили на мою психику. Где отмечать? С кем? Что дарить? Помимо этого еще были экзамены. И благодаря им я хоть немного отвлекалась от всей этой Рождественской суеты. Вот и сейчас в пять утра сижу на кухне и читаю учебник по математике. В понедельник первым уроком тест, а я кое-что вообще не понимаю. Решать умудряюсь, а вот теория для меня трудна. Тихо скрипит ключ в замке, дверь открывается, и в дом заходит Джаспер. Я отрываю взгляд от учебника и смотрю на Джаса. Вид у него уставший, замученный. Смотрит на меня и идет на кухню. Садится на стул, подпирает голову рукой.
- Сара разбудила? – тихо спрашивает.
- Нет. Просто бессонница. Знаешь же.
Кивает.
- Как она?
- Как обычно. Около двух проснулась, я ее покормила и переодела. Сейчас спит. Тебя покормить?
- Хорошо. Нет. Не хочу ничего.
Встает со стула и устало топает к лестнице. Я вновь смотрю в учебник, слышу, как Джас медленно поднимается на второй этаж, а потом внезапно торопливо возвращается обратно.
- Брендон, - я поднимаю взгляда на него. – Я обещал тебе помочь с баскетболом. – Я киваю. Наверное, хочет отказаться. – Я посплю, как встану, пойдем на площадку.
Улыбаюсь ему.
- Спасибо, Джаспер.
Он кивает мне и скрывается наверху. Тихо прикрывает за собой дверь спальни, и в доме вновь тихо. Сегодня он даже не пошел в душ. Видимо, очень устал. Я вздыхаю и возвращаюсь к чтению.
Мы действительно пошли на площадку. Я даже не ожидала, что Джаспер окажется таким хорошим учителем. Терпеливо помогал мне, объяснял, как правильно держать руку, как повернуть кисть, как пружинить на кончиках пальцев.
- Вот так, Брендон, пла-а-авно, - одной рукой придерживает меня за талию, а другой – за правую руку, в которой у меня мяч.
Вся эта позиция смотрится со стороны довольно… соблазнительно. Парень обнимает девушку, прижимается к ней. Но мы с Джасом были уже так близко, и тогда реакция у него была более заметна. А так, будто он сестру свою учит забрасывать мяч в корзину. Никакой страсти. Никакого искушения. Никакого возбуждения. Я должна бы радоваться этому, потому что сама не пылала от восторга от того, что было между нами в клубе. Только почему-то грустно немного и обидно. Мы с Джаспером не стали друзьями, но и той парочкой, вечно ругающейся друг с другом, перестали быть. Наши отношения зависли где-то между. А я и не знаю, чего хочу больше: чтобы так и оставалось или все-таки куда-то они уже продвинулись.
- Думай о мяче, Брендон. Не отвлекайся.
- Думаю, - я наклоняю голову вправо, потом влево. – Отойди. Попробую сама.
Джаспер хмыкает и отходит от меня. Я прищуриваюсь и смотрю на эту чертову корзину. Надо попасть. Это не так сложно. Десять из десяти и можно будет идти домой. Пружинить на носочках, плавно рукой… какой же тяжелый мяч!.. Я слегка подпрыгиваю, бросаю мяч и замираю на несколько секунд в ожидании. Кольцо… и…
- Ура! Я попала! – на радостях обхватываю Джаспера двумя руками за шею и смачно целую в щеку.
- Ох, это могла быть случайность, - передергивает плечами и явно заставляет себя похлопать меня по спине. – Давай, Брендон. Докажи мне, что справишься.
- Нет бы, порадовался за меня, сказал что-то хорошее, - бурчу я, отстраняясь, и иду за мячом.
- Скажу. Получишь свой зачет, скажу.
- Хм, я поймала тебя на слове, Хейл.
Встаю к нему спиной и стараюсь сосредоточиться…
Спустя еще час, у меня болят руки ноги, и ничего не хочется. В целом я довольна. Попаданий в цель было намного больше промахов. Джаспер, хотя и не показывает этого, тоже доволен результатами. Я уговорила его пойти домой, вцепилась в его руку и иду с ним рядом. Приятно. Не знаю отчего, но приятно очень-очень. Я даже позволяю себе прижаться щекой к его плечу. Джаспер не вопит, не просит убрать от него мои руки. Молча идет рядом. Может, ему тоже нравится?
- О чем ты мечтаешь? – спрашиваю я.
- Хм… не знаю.
- Ну, а поступать, куда будешь?
- В местный. Куда ж еще? Мне б тут стипендию выбить.
- Выбьешь, - я улыбаюсь и говорю с такой уверенностью, что Джаспер начинает смеяться.
- Брендон, в тебе слишком много веры… в хороший исход дел.
- Нет! – я отпускаю его руку и, продолжая идти, поворачиваюсь к нему лицом. – Ты поступишь. Со стипендией. И вообще… есть же что-то такое, к чему ты стремишься? В своих самых… недостижимых мечтах. Что это?
Джаспер останавливается. Я тоже. Он смотрит куда-то поверх моей головы, на губах появляется еле заметная улыбка – робкая, настоящая.
- Мастерскую свою хочу. Аэрографией заниматься, - произносит тихо.
А я улыбаюсь ему в ответ широко. С его-то рисунками! Точно! Он же… будет отличным мастером!
- У тебя все получится! – хватаю его за руку, сжимаю ладонь. – Получится, Джаспер! Я верю в тебя. И, знаешь, если твоей веры маловато, то моей хватит на двоих. Я еще пригоню к тебе машину лет через десять, а ты мне скажешь: «Брендон, у меня нет времени. Заказов полно!» Я буду тебя умолять, нарисовать мне что-нибудь миленькое. Ты согласишься, правда же?
Он смотрит на меня, как на Сару – с умилением и братской нежностью.
- Правда. Только…
Я накрываю ладонью его губы.
- Только нужно время. И силы. И целеустремленность. Все это у тебя есть. Так что я пока буду думать над рисунком.
Джаспер, смеясь, отстраняется немного назад, таким образом избавляясь от моей руки.
- Эх, Брендон, какая же ты фантазёрка.
Сказав это, он проходит мимо меня и сворачивает к своему дому. А я не знаю, что и ответить. Джаспер всерьез меня не воспринимает. Точнее воспринимает частично. К таким вот заявлениям, что у него все будет, относится скептически и не верит. Обидно за него. Человек, который вообще не заглядывает в будущее. Будто бы смирился с тем, что всегда будет работать в мастерской и баре, и спать на уроках.
- Ты домой? – кричит с крыльца Джаспер.
И я, еще минут десять назад собиравшаяся остаться у них на обед, решаю уехать. Поэтому кричу: «да» и достаю из кармана ключи от машины. Приеду завтра вечером. Остыну за это время. Отдохну. Подумаю.

В конце следующего дня я все еще прибываю в слегка разрозненных чувствах. Я действительно верю в то, что у Джаспера все-все получится, нужно лишь немного уверенности в себе. Но в тоже время понимаю, что его не переубедить. Пренебрежительное отношение никуда не делось. Хотя порой мы вполне мирно сосуществуем.
Я захожу в их дом, по инерции иду в гостиную, чтобы кинуть сумку, и замираю, едва переступив порог. Джаспер лежит на диване, Сара – на его груди. Он читает ей сказку про Золушку. Увидев меня, Джаспер усмехается, откладывает книгу в сторону и ехидно говорит:
- Сейчас ты скажешь, что это твоя любимая сказка.
- Вовсе нет, - кладу сумку в кресло и киваю на Сару, - спит?
- Я читаю сам себе, по-твоему? – хмыкает Джас, приподнимает малышку и встает с дивана.
- Я не знаю всех твоих странностей, - беру Сару из его рук и присаживаюсь на диван.
- Кто бы говорил о странностях. Я в душ.
- Приятного заплыва, да, малышка. Ты кормил ее?
- Кормил и поменял памперс. Уложи ребенка спать.
Передразниваю его, пользуясь тем, что Джаспер не видит. Сара смеется и пытается ухватить меня за нос. Хихикаю в ответ и встаю с дивана. Покачаю ее, похожу вместе с ней, спою колыбельную – мигом уснет.
- И почему… - шепотом начинаю я и затыкаюсь, понимая, что Джаспер в доме и может услышать мои рассуждения о нем же. Приходится все же петь. Пусть Джас обсмеет меня, если услышит, но хоть не узнает, что я о нем думаю.
Спустя три длинных-длинных песни Сара сладко спит. Положив ее в кроватку-переноску, я иду на кухню. Хочу перекусить. Дома не успела. Мама с утра подняла и потащила по магазинам, потом на примерку платья. Если бы я могла отвертеться от этого пафосного ужина. Но я и так редко куда-то хожу с родителями в последний год. Так что придется помучаться. В кастрюле обнаруживаю рагу и, если бы была кошкой – замурлыкала от радости.
- Брендон, вот скажи мне, тебя дома совсем не кормят? – ехидный голос за спиной. А до носа сквозь аппетитный запах рагу доносится что-то слегка резковатое, явно относящееся к парфюмерной продукции. Джаспер надушился?
Оборачиваюсь и смотрю на него такого всего… лощенного. Ненавижу его такого! Сразу раздражение накатывает. Почему – вот в чем вопрос…
- Свидание?
- Не завидуй, - передергивает плечами, - наличию у меня личной жизни.
- О, да! Я безумно завидую твоим постоянным трахам непонятно с кем.
- Зато я снимаю напряжение.
- А я не напрягаюсь, - я обрываю его немного резко. Что за вмешательство в мою… «постель»?
Джаспер фыркает в ответ, скользит по мне пренебрежительным взглядом. Тем самым, что так любил мне дарить в том году. От которого мурашки по всему телу, и возникает желание помыться.
- Правильно, - холодно произносит он. – Зачем тебе напрягаться, когда все давно в твоей жизни устроено. Все такое… прекрасное, в ярко-розовых тонах, - в голосе появилось ехидство. – Ты смотришь на мир сквозь розовые очки, Брендон. Ты не понимаешь, что такое вкалывать ради куска хлеба. У тебя есть все, что ты пожелаешь. Да ты вообще, - взмахивает рукой, смотрит в сторону, - придумала себе образ благодетельницы. Играешь в эту благотворительность. Посмотрите, какая я хорошая, сижу с чужим ребенком абсолютно бесплатно, - еще и передразнивает меня. За что ты так со мной? И от слов его больно. Почти физически больно. – Втерлась в нашу семью, еще что-то пытается выдумать и внушить. Брендон, пойми у нас с тобой разные стандарты! И к нам применяют разные стандарты!
- Разные стандарты чего, Хейл? Жизни? Стандарты общества пока еще в твоих силах сломить, было бы желание! Мой отец не из богатой семьи, чтобы ты там себе не возомнил! А уж про розовые очки – это охренеть как смешно! – я шиплю. Кричала бы, да боюсь разбудить Сару. Но это шипение, одновременно с жутким жжением в глазах. Я могу расплакаться в любую минуту. – Про благотворительность тем более. Меня можно назвать эгоисткой, потому что в твоей семье я спасаюсь от одиночества и желания довести до конца са… - резко замолкаю и закрываю ладонью рот. Нет, я не собираюсь рассказывать ему о том, что было. Молчи, Элис. Дыши глубже и молчи.
- Что довести до конца, Брендон?
Почему ты такая сволочь, Хейл? Почему я при всем этом не могу тебя ненавидеть? Злиться могу, раздражаться, но не могу возненавидеть.
- Не твое дело. У тебя свидание, Хейл. Не заставляй ждать девушку, - я давно с ним так не разговаривала. И давно так себя не ощущала, словно засасывает куда-то в пустоту. В груди щемит. Отворачиваюсь от Джаспера, пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме пустоты и боли.
- Я сам разберусь со своей девушкой, - слышу его шаги, а через мгновение он хватает меня за руку, чуть повыше локтя и резко поворачивает к себе лицом. – От какого такого одиночества ты спасаешься? Сама послала своих подружек подальше, а теперь жалуешься.
- Никого я не отталкивала! – кричу я, смотря в глаза Джаспера, надеюсь с ненавистью. - С какой стати мне дружить с теми, кто спокойно смотрел, как меня пытались изнасиловать? Кто ни разу не позвонил мне после? Просто не поддержал меня в трудную минуту, когда меня засасывал страх, и я просто с ума сходила от тишины и пустоты вокруг, - я понимаю, что начинаю уже говорить лишнее. Выплескиваю то, что накопилось, и не с кем было поделиться. Даже не кричу. А скорее шепчу, потому что голос внезапно сел. А сквозь слезы в глазах с трудом вижу лицо Джаспера. – Если бы не наша домработница, меня бы здесь не было, Хейл. Если бы не твоя мама… я бы придумала более удачный и эффективный способ покончить с собой, - вырываю локоть из внезапно ослабевших пальцев Джаспера и отхожу к столу, приваливаю к нему бедром и вытираю слезы. – У меня, конечно, лучше жизнь, Хейл. Никому не нужная жизнь. Меня в больнице навещала только твоя мама. Прекрасные у меня розовые очки, правда?
Хватит плакать. Ты пережила уже это. Хватит, Элис. Успокойся. Только трясет всю, а слезы не желают останавливаться. В коротком платье становится холодно. Хочется укутаться во что-нибудь и не вспоминать, не думать.
Резко плечам становится больно. Смотрю влево и понимаю, что Джаспер сжимает мои плечи со всей силы.
- Брендон! – кричит, встряхивая меня. Поднимаю на него взгляд. Кажется, он говорил мне что-то, а я не слышала. Теперь смотрит обеспокоенно. – Надо было сразу сказать, - добавляет тише, когда понимает, что я его слушаю.
- Это смешно. Привет, Хейл, я пыталась этим летом покончить с собой. Что с жиру бесишься, Брендон?
- Дурочка, - удивленно смотрю на него. Что это с ним? Или со мной? Мне кажется, что произнес он это трогательно и нежно. – Дурочка, ты, Брендон.
Убирает руки с моих плеч и быстро стирает слезы со щек. Но это бесполезно. Новые слезинки появляются тут же, соскальзывают с ресниц, и падают на горячие пальцы Джаспера. Какой же он теплый. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Жду, когда Джас уберет свои руки с моего лица, отстранится и вообще пойдет на свидание. Но он не двигается с места. Мои губы обжигает чужое дыхание. Резко открываю глаза, когда до меня доходит, что Джаспер собирается сделать. Поздно. Он уже накрыл мои губы губами. Целует нежно, даже робко. Надо оттолкнуть, но я приоткрываю губы и позволяю целовать меня, медленно растворяясь в происходящем. Голова слегка кружится, губам тепло и сладко. По всему телу разливается приятная нега. Сама не замечаю, как начинаю обнимать Джаспера за шею и запускаю пальцы ему в волосы, а он обнимает меня за талию, сжимая бока, скользя на спину и вниз к бедрам. На смену робости пришел опыт и явно не маленький. Кислорода не хватает. Ноги подкашиваются. Жарко. Джаспер приподнимает меня за бедра и усаживает на стол. Так еще ближе и, что для меня странно, желаннее. Сжимаю коленками бока Джаспера. Слышу его стон. И резко все прекращается. Открываю затуманенные глаза и смотрю на раскрасневшегося, растрепанного Джаса. Таким он возвращается со своих свиданий. Невольно ухмыляюсь. Придется ему вновь приводить себя в порядок.
Боже, а как я выгляжу?! Осматриваю себя и морщусь. Мое короткое платье задрано, практически демонстрируя нижнее белье. Широкий ворот соскользнул с правого плеча. Еще немного и я точно осталась бы без платья. И была бы этому раду. Блин. Еще и дышу, как пробежавшая марафон. Поправляю платье и поднимаю взгляд на Джаспера. Он ошарашен! Явно не ожидал, что простое «утешение» зайдет так далеко. Хотя и не совсем далеко.
- Что же ты остановился? – спрашиваю без ехидства. Мне действительно интересно, что помешало Хейлу разложить меня на столе.
- Нам не нужно вмешивать сюда еще и секс, - проводит рукой по своим волосам и делает несколько шагов назад.
- Почему? Чем я хуже твоих… - машу рукой в воздухе, не желая добавлять какое-нибудь оскорбительное слово.
- Ничем, - глубоко вздыхает, прячет руки в карманы джинс и смотрит в пол. – Брендон… Элис, ты просто… не та, понимаешь. Такую, как ты я не смогу утром вычеркнуть из своей жизни. К такой, как ты захочется вернуться. Ты не для одноразового траха. А я не готов к чему-то серьезному. Вот и все. Давай забудем этот эпизод. И, - поднимает взгляд и смотрит прямо мне в глаза, - прости меня. За… всё, что наговорил. Я рад, что ты здесь. До завтра, Брендон.
Уходит, тихо прикрыв входную дверь. Извинился. Рад. И я не для одного раза. Надо бы радоваться этому, но почему-то обидно. Он хотел меня, но отказался. Неужели я не стою того, чтобы ради меня поменять свои… стереотипы? Почему не готов то? Будто бы я ему сразу же рожу пятерых детей и привяжу к себе намертво? Может, мы разбежались бы через неделю.
Стоп. Почему я вообще думаю о возможных близких отношениях с Хейлом? Провожу ладонями по лицу, спрыгиваю со стола и иду в гостиную. Абсолютно не помню, зачем вообще пошла на эту кухню. Это уже и не важно. В голове хаос. Можно радоваться, что не пустота. Хаос я научилась убирать на задний план. Достаю из сумки учебник и погружаюсь в законы физики. Сложно. Запутанно. То, что надо.

Оставшиеся дни до Рождества, мы с Джаспером практически не пересекаемся. Словно сговорились. Маргарет хмурится, но не вмешивается. Может он ей что-то рассказал? Хотя это не важно. Мне нет до этого дела. И времени нет. Рождественская суета. Я постоянно чем-то занята, будь то вырезание снежинок для украшения зала или домашняя работа по математике. При этом у меня ощущение, что я постоянно с кем-то разговариваю: с родителями, одноклассниками, учителями, продавцами. С кем угодно, но не с Джаспером. Мы с ним вернулись к тому, с чего начинали. Сухое принятие друг друга. Никаких откровений. Никаких шуточек. Злые подколы и сарказм. Я и Джаспер Хейл вновь чужие друг для друга люди. Кажется, ты хотела, чтобы ваши отношения сдвинулись к какому-то полюсу, а не дрейфовали на середине? Получила. Рада? Не сказала бы. Оказывается, Элис, ты хотела, чтобы они причалили к совсем другому берегу.