Наутро я проснулась отдохнувшей, спокойной… и в одиночестве. Увидев, что он выполнил мою просьбу, я вздохнула с облегчением. Неспешно потянувшись, я перекатилась к краю кровати и привстала. Зевнув, я начала рыться в выдвижном ящике прикроватной тумбочки в поисках расчески и нащупала там какую-то вещь, которая привлекла внимание. К горлу мгновенно подкатил ком, и из глаз брызнули слезы. Но я не позволила им перерасти в рыдания.

Это был тонкий, серебряный браслет – тот самый, который подарил мне несколько месяцев назад мой лучший друг… до того, как узнал, что я помолвлена с его заклятым врагом. Осторожно вытащив браслет из ящика, я посмотрела на крошечную деревянную фигурку волка.

О, Джейк!

Я замахала ладонями перед лицом, пытаясь сдержать слезы.

Не буду плакать. Не буду.

С упрямой решимостью, я проглотила образовавшийся в горле ком и положила в другую ладонь бриллиант в форме сердца – символ любви Эдварда. Держа оба подарка рядом, я сравнила их.
В один день я потеряла обоих. Моего удивительного, бестолкового и такого преданного лучшего друга, который теперь лежал, закопанный в холодной земле, принеся себя в жертву, чтобы избавить меня от мучительной беременности. И мужа…

Муж…

Мне до сих пор сложно было произносить это слово. Последние несколько дней я много думала об этом, и, по сути, передо мной стояло несколько простых вопросов. Первый: люблю ли я его? Пожалуй, это самый сложный вопрос, хотя ответ на него до боли прост. Да, вне всяких сомнений, я до сих пор люблю его. Второй: смогу ли я когда-нибудь простить его? Здесь тоже все просто. И больно. Нет… Никогда. Третий: смогу ли я дальше без него жить? Нет. Это все равно, что умереть.

Итак, что теперь? Просить его обнимать меня по ночам… но при этом быть не в состоянии смотреть ему в глаза? Наслаждаться успокаивающими прикосновениями, ласковым бархатным голосом, который так легко прогоняет мои тревожные сны, но при этом никогда больше не целовать его… никогда не заниматься с ним любовью?

Зажмурившись, я вдруг поняла, что не хочу думать об этом прямо сейчас и положила браслет обратно в ящик, прикрыв сверху стопкой носков. Еще не время.

Кто-то негромко постучал в дверь, и, повернувшись, я увидела Эсми. Он смотрела на меня с улыбкой и что-то прятала в руках за спиной.

- Привет, Эсми, - с улыбкой приветствовала я ее и похлопала по кровати, приглашая присесть.

- Доброе утро, Белла. Знаю, ты не любишь суетиться в такие дни, но мне все равно хотелось бы поздравить тебя с Днем Рождения.

Я в шоке уставилась на нее. Мой День Рождения. Я совершенно забыла о нем. Этот глупый ежегодный обряд, официально подтверждающий, что ты взрослеешь, должен происходить в более веселой обстановке, как мне кажется… Предполагалось, что я превращусь до достижения девятнадцатилетия… Разумеется, после того, как Эдвард лишил меня ребенка, планы изменились.

Заметив, что я удивлена, Эсми взяла меня за руку, нежно ее сжала и положила рядом со мной мягкий сверток, завернутый в золотистую подарочную бумагу.

- Это от нас с Карлайлом. Мы знаем, что ты не очень любишь подарки, так что это сущий пустяк, чисто символический подарочек. Он поможет тебе освоиться здесь и почувствовать себя комфортнее. И Кейт просто сгорает от нетерпения, ожидая момента, когда ты выйдешь из комнаты и составишь ей компанию.

Я с подозрением прищурилась, прекрасно зная, что Калленам свойственно перегибать палку… Поэтому, когда Эсми сказала «сущий пустяк», я поняла, что речь идет явно не о какой-нибудь безделушке из ближайшей лавочки, торгующей всякой мелочью по десять центов. Натянув самую дружелюбную и благодарную улыбку, на которую была способна, я сделала вид, что мне не так уж и страшно оказаться в центре внимания, и аккуратно разорвала обертку.

Я ахнула, увидев две пары гламурных, качественно сшитых брюк для верховой езды, пару красивых кожаных сапог для колен и, разумеется, шикарный, черный, покрытый вельветом шлем.

На секунду я онемела…

- Эсми, это чересчур. Еще неизвестно, понравится ли мне верховая езда… Я никогда не каталась на лошади. И вам не стоило беспокоиться, покупая все это снаряжение… - Тут я рассмотрела в ее глазах веселую искорку. – Что?

- Эдвард предупреждал нас, что ты именно так и отреагируешь. Независимо от того, что мы подарим.

Я тут же покраснела и немного разозлилась, но в то же время, меня слегка позабавило то, что он предвидел мою реакцию.

- Пожалуйста, Белла… доставь мне удовольствие. Надень это и прогуляйся вместе с Кейт. Она уже ждет. А пока вы будете кататься, мы приготовим тебе завтрак.

Я радостно кивнула.

- Спасибо, Эсми… Не только за подарки. Спасибо за… за все, - еле слышно закончила я.

Она улыбнулась и крепко обняла меня.

- Всегда, пожалуйста, дорогая. Мы все любим тебя, Белла. Я хочу, чтобы ты знала, что хотя в ваших с Эдвардом отношениях сейчас сложный период, ничего не изменилось. Ты всегда будешь членом нашей семьи.

- «Сложный период»? – я чуть не засмеялась. Но все же кивнула в ответ на ее высказывание.

- Солнышко… Я понимаю, как нелегко тебе приходится в этот День Рождения. Если бы все пошло так, как было запланировано, ты ни за что не дожила бы до девятнадцати человеческих лет. Мы с Карлайлом хотим, чтобы ты знала, если захочешь поговорить, о чем угодно… или, если можем что-нибудь для тебя сделать… то мы всегда рядом. Хорошо?

Я кивнула, снова борясь с комком в горле. Возможно, я воспользуюсь их предложением даже раньше, чем они предполагают: как только получу ответ из Юго-Восточного университета Аляски по поводу того, могут ли там все еще принять меня.

- Спасибо тебе, Эсми.

Она кивнула и, похлопав напоследок меня по плечу, оставила одну, наедине с моими мыслями и подарками. Не стоило и надеяться, что мои новые родственники забудут про мой День Рождения… даже, если я сама о нем забуду.

Через десять минут, облачившись в новенькие брюки, сидевшие на мне как влитые, и в сапоги, держа вельветовый шлем в руке, я шагнула в залитый солнцем день и направилась к конюшням Кейт. Так же, как и в день моего приезда, около нее были привязаны лошади, но на сей раз только две… Уже знакомый мне черный жеребец, и очень ласковая с виду, однако крупная, кобыла медового цвета с белыми гривой и хвостом. Она посмотрела на меня своими добрыми, шоколадными глазками и что-то промычала в знак приветствия.

- Ах, Белла, я так рада, что сегодня ты сможешь присоединиться к нам. Наяда с нетерпением ждала тебя, - Кейт приветствовала меня очень крепким, дружеским объятием и ласково погладила лошадь по морде.

- Это моя Наяда. Ей десять лет. Теплокровная кобыла, порода паломино. Уверяю тебя, эта громадина – добрейшей души животное. Ты будешь в полной безопасности.

Не успела я опомниться, как Кейт одной рукой подхватила меня чуть ниже колен и с легкостью посадила на спину к Наяде. Я взвизгнула от неожиданности, однако не смогла сдержать улыбку.

Кейт рассмеялась.

- Извини, Белла. Иногда я забываю о том, что ты человек.

Усмехнувшись, я заметила, что как на лице Кейт на секунду мелькнуло сердитое выражение.

- Что такое?

Она улыбнулась и быстро уселась на своего коня, надежно обвязав поводья от узды Наяды вокруг луки своего седла.

- Ничего… Просто пытаюсь игнорировать угрозы твоего муженька. Он рычит и обещает расчленить меня, если с тобой что-нибудь случится. – Она снова широко улыбнулась. Видимо, ее ничуть не беспокоило безмерное стремление Эдварда оберегать меня.

Оглянувшись, я осмотрела весь двор, а также бросила взгляд на дом, проверив каждое окно, но не заметила никаких признаков его присутствия. Я так и предполагала, что этим утром он не выпустит меня из поля зрения, независимо от того, как далеко мы с Кейт поедем, но при этом не обнаружит себя. Я оказалась права.

Эдвард

Я следовал за ними, держась на расстоянии. Кейт периодически оборачивалась, чтобы окинуть меня сердитым взглядом и мысленно назвать мое поведение глупым. Белла тоже оглядывалась, но, как бы она ни старалась увидеть меня, мне с легкостью удавалось скрыться от ее глаз. Кейт провела ее по хорошо протоптанной тропинке через лес, и они оказались у реки. Это была долгая поездка. Лошади двигались не спеша, и, честно говоря, я был очень рад, когда прогулка завершилась, и Кейт помогла неуклюжей Белле спуститься с лошади.

Я смотрел, как моя любимая медленно идет к дому, сгорая от желания присоединиться к ней… но я не мог. С другой стороны, это хорошо, что мне приходилось прятаться. В таком случае, Белла не увидит моего лица… и мне не придется объяснять, что случилось с моими глазами. Я еще не придумал, что буду говорить. Впрочем, я не был уверен, что ей есть до этого дело, ведь я, скорее всего, больше ничего для нее не значу.

Я тщательно следил за тем, чтобы никто из членов семьи не увидел мои глаза… И, естественно, Карлайл не выдал меня. Поэтому, пока только он знал, чем я занимаюсь в Анкоридже по ночам. Мне не было стыдно за свои действия, но я понимал, что это без всяких сомнений разбило бы сердце Эсми, и собирался скрывать это как можно дольше.

Итак, теперь был заведен новый прядок. По утрам Белла каталась верхом вместе с Кейт. Иногда они ездили в лес, каждый раз меняя маршруты… И я осторожно следовал за ними, на случай, если что-то пойдет не так… А иногда, Кейт давала Белле уроки на большом ипподроме, расположенном за конюшнями. Меня удивило, как быстро Белла осваивала верховую езду, учитывая свойственную ей неуклюжесть… Я полагал, что ей будет сложно даже просто удержаться в седле… Но она, как всегда, поразила меня. За неделю, Кейт с легкостью обучила ее преодолевать невысокие препятствия. Вся семья выходила, чтобы посмотреть на ее езду… кроме меня, конечно… И я всегда, с любопытством наблюдал, как она пробегала глазами вдоль небольшой толпы моих родственников, очевидно, ища меня. Я не мог определить, расстраивалась она или вздыхала с облегчением, когда обнаруживала, что меня нет. Хотя, я всегда был там, всегда наблюдал за ней, тщательно скрывая свое присутствие.

Во второй половине дня она чаще всего сидела в своей комнате и читала. Она посетила обширную библиотеку тщательно подобранных Таней книг, в которой без труда обнаружила секцию, вызвавшую у нее живой интерес. Я знал, что в своей спальне она находится в безопасности… Поэтому, иногда позволял себе в это время сбегать в город, чтобы подыскать кандидатов, которые были достойны занять место в моей новой диете.

Обычно, я находил одного-двух экземпляров… Но как-то ночью я перебил целую группировку, чьи мысли оказались самыми отвратительными из всех, что я когда-либо слышал. Четверо мужчин и две женщины… Я тщательно следил за тем, чтобы отбирать жизнь только у тех, кто этого заслуживал. Меня тошнило от их грязной, испорченной крови… но я с усилием глотал ее, выпивая больше, чем мне было необходимо. Я ничуть не лучше них, поэтому такая кровь мне подходила. Это все, чего я заслуживал. Убийцы, маньяки, педофилы – для меня не существовало различий. Если они совершали зло, они умирали. Все просто.

Я возвращался с охоты только после наступления темноты и тщательно мылся в душе, с остервенением смывая со своего тела следы зла, прежде чем лечь в постель рядом со своей любимой. Теперь она ждала меня каждую ночь, и сердце пело от счастья от того, что она хочет, чтобы я был рядом; что ей необходимы мои прикосновения, чтобы заснуть… Мне все еще было больно от того, что она не смотрела на меня и не разговаривала со мной. Белла лишь ждала в темноте, когда я присоединюсь к ней, а затем поворачивалась и устраивалась у меня на груди, мгновенно засыпая. Всю ночь я обнимал ее, гладил красивые, шелковистые волосы и успокаивал, если ей снились кошмары. Я знал, что, скорее всего, сам являлся причиной их появления, и от этого становилось еще больнее… Но я обнадеживал себя тем, что делаю все возможное, чтобы исправить это.

Ранним утром я задерживался рядом с ней так долго, как это было возможно… Когда ее дыхание учащалось, и она начинала просыпаться, я нежно и осторожно выбирался из ее рук и ног, обвитых вокруг меня, и покидал комнату… А затем принимался считать минуты до того времени, когда снова смогу лечь рядом с ней.

Я знал, что такое неустойчивое и сомнительное положение вещей не могло длиться долго… Но не мог определить, станет ли лучше или хуже, когда все изменится. Ответ на этот вопрос я получил одним прекрасным утром, когда с перерывом в несколько минут произошли подряд два события. Оба означали, что шаткое равновесие, установившееся в своеобразных отношениях между мной и Беллой, скоро нарушится.

Первое событие произошло сразу после рассвета, пока я прятался в северной части двора и ждал, когда Белла выйдет из своей комнаты, чтобы совершить вместе с Кейт их утреннюю прогулку. В воздухе витала какая-то особая атмосфера, которую я не почувствовал, пока не вышел из своего укрытия... Я моментально определил этот торжественный момент появления новой жизни… У Фолли родился жеребенок.

Кейт была в восторге. Крошечный жеребенок с тоненькими ножками был копией своего отца, и она суетилась вокруг него как курица-наседка. Однако, она была встревожена по поводу того, как Белла воспримет ситуацию… За прошедшую неделю они довольно хорошо сдружились, и Кейт беспокоилась, не желая причинять Белле еще больше боли. Впрочем, ей не пришлось долго ждать, пока Белла выйдет из дома… как всегда, сногсшибательно выглядя в своих новых брюках для верховой езды.

Когда она подошла к дверям конюшни и остановилась рядом с Кейт, глядя на пополнение в семействе, то притворилась, что ее этот факт ничуть не взволновал… Но даже с такого расстояния, я прочитал по ее лицу, что ей больно. Она ничего не сказала, быстро взобравшись на Наяду и, с легкостью управляя ею, вывела на ипподром… И снова, я поразился тому, как грациозно она смотрелась верхом. Следует отдать должное Кейт... Это занятие помогало ей развеяться. Похоже, Белле пошло на пользу ее новое увлечение. Вполне возможно, что появление жеребенка не будет так сильно ее беспокоить.

Затем произошло второе событие… и построенный мною хрупкий карточный домик стал разваливаться. Я узнал звук мотора моего «вольво», который свернул с шоссе на подъездную дорожку, быстро приближаясь к нам. Приехали Элис с Джаспером, и я инстинктивно чувствовал, что теперь тайна моих ночных похождений будет раскрыта. Я точно знал, что Элис не станет скрывать такие вещи от Беллы. Вот чего я не знал… так это того, что всегда хотел знать, но никогда не смог бы спросить: как отреагирует Белла?

Я не знал, стоит ли мне беспокоиться или вздохнуть с облегчением.