- Эдвард, - прошептала Белла с ужасом в голосе. Она подняла на меня глаза, полные паники. – Я правда не умею танцевать!
Она что, думала, что я брошу ее посреди танцплощадки, а потом встану в сторонке, ожидая сольного выступления?
- Не волнуйся, глупышка, - сказал я мягко. – Зато я умею.
Я взял Беллу за руки и положил их себе на шею. Обхватил ладонями ее талию и приподнял на несколько дюймов над землей. Притянув ее к себе, опустил так, чтобы и ее покрытая атласом, и покрытая гипсом нога, встали сверху на мои ботинки.
Она улыбнулась.
Почти полностью поддерживая ее вес руками, я закружил нас по танцплощадке, пока не добрался до середины, где мои родственники были в центре внимания. Я не старался угнаться за ними, а просто держал Беллу в объятиях и кружил ее в вальсе под музыку.
Ее руки сжались вокруг моей шеи, притягивая нас еще ближе друг к другу.
- Я чувствую себя, словно мне пять лет, - засмеялась она.
Я приподнял Беллу так, что ее ступни оказались в футе от пола, и шепнул ей на ухо:
- Ты не выглядишь пятилетней.
Она снова рассмеялась, и я поставил ее обратно на носки моих ботинок. Мерцание рождественских огней искорками отражалось в ее глазах.
Началась другая песня, и я сменил темп нашего вальса. Музыка теперь была более медленной, убаюкивающей. Ее тело слилось с моим. Как бы мне хотелось, чтобы мы застыли вот так, чтобы время остановилось, и мы навсегда остались в этом танце.
- Ну ладно, - пробормотала она. – Не так уж и плохо.
Эти слова походили на те, которые она, как я надеялся, скажет своим детям.
Ей не понадобилось двадцати лет, чтобы прийти к этому выводу – это обнадеживало.
«Не, я не стану этого делать. Отдам деньги обратно. Ух, до чего же неловко. Почему именно у меня должен быть сумасшедший папаша? Почему не у Квила?»
Эти ясно слышные мысли медлящего у дверей человека были очень знакомыми. Даже сейчас, когда он был встревожен и смущен, его разум излучал какую-то чистоту. Он был честнее с собой, чем большинство.
- Что такое? – Белла заметила мою внезапную рассеянность.
Я не был готов ответить. Слова застряли в горле – так силен был затопивший меня гнев. Значит, квилеты не перестанут давить на нас, растягивая границы договора, который сами же и заключили, договора, который защищал именно их. Точно не видать им счастья в жизни, пока мы и в самом деле не убьем кого-нибудь. Они хотят, чтобы мы были монстрами.
Белла повернулась в моих объятиях, чтобы узнать, на что я смотрю.
Джейкоб Блэк нерешительно вошел в двери и поморгал глазами, привыкая к тусклому свету. Ему не понадобилось много времени, чтобы заметить то, что он искал.
«Вот черт, она здесь. Поверить не могу, что делаю это. Поверить не могу, что отец считает этого парня настоящим вампиром. Просто запредельно глупо».
Однако он не колебался, невзирая на свое смущение. Проигнорировав билетную стойку, мальчишка по-солдатски зашагал к нам через кольцо танцующих. Даже охваченный гневом, я не мог не восхититься его бесхитростной отвагой.
«Пожалуй, надо было прихватить с собой чеснок». Он фыркнул.
Я даже не заметил, что зарычал вслух, пока Белла не зашипела:
- Веди себя прилично!
- Он хочет поболтать с тобой.
Избежать этого было невозможно. Так же, как и с первым танцем, лучше покончить с этим сразу. Я не должен позволять себе злиться. Какое имеет значение, что группа беззубых стариков нарушила договор? Это мало что изменит, даже если они оплатят рекламный щит на 101-м шоссе с текстом: «Местный доктор и его дети – ВАМПИРЫ. Вы предупреждены». Никто не поверит. Даже его сын не верит.
Я оставался неподвижен, пока Джейкоб приближался. Он, в основном, смотрел на Беллу, причем с забавным выражением – на его лице так и было написано нежелание делать то, что он делает.
- Привет, Белла, я надеялся, что ты будешь здесь.
Было очевидно, что надеялся он как раз на противоположное.
Когда Белла ответила, ее голос прозвучал тепло. Я был уверен, что она тоже заметила его терзания и, будучи Беллой, захотела облегчить их.
- Привет, Джейкоб. Как дела?
Он улыбнулся ей, потом взглянул на меня. Для этого ему не пришлось поднимать голову. С тех пор, когда я видел его в последний раз, мальчишка подрос на несколько дюймов. Он уже не выглядел таким ребенком, как тогда.
- Можно мне вклиниться? – спросил он. Его тон был уважительным; он не хотел выходить за границы.
Я знал, что мой гнев бесполезен, и он определенно не был направлен на этого ни в чем не повинного парня, но я не мог полностью сдержать его. Не желая, чтобы они услышали его в моем голосе, я просто осторожно поставил Беллу на ноги и отступил назад.
- Спасибо, - сказал Джейкоб жизнерадостным тоном, который казался типичным для него.
Я кивнул, вгляделся в лицо Беллы, чтобы убедиться, что она не против, и затем отошел в сторону.
«Ха», - думал Джейкоб. – «Какими ужасными духами пользуется Белла».
Странно. Белла не пользовалась духами, и пахнуть могли только цветы в ее волосах. Но, может быть теперь, когда я отошел, какая-нибудь другая пара придвинулась ближе.
- Вау, Джейк, сколько же в тебе теперь росту? – услышал я вопрос Беллы.
- Шесть футов и два дюйма.
Он явно этим гордился.
«Она выглядит совершенно нормально, кроме разве что гипса. Билли делает из мухи слона, как обычно».
Дойдя до северной стены столовой, я развернулся и прислонился к ней. Лорен Мэллори и ее кавалер скованно кружились прямо за спиной Джейкоба. Я подумал, уж не она ли это плохо пахнет.
Джейкоб и Белла не танцевали в прямом смысле слова. Он положил ладони ей на талию, а ее руки легко касались его плеч. Она немного раскачивалась под музыку, но даже не пыталась передвигать ноги – похоже, побаивалась. Джейкоб же шаркал ногами на месте.
- Ну, так как ты оказался здесь сегодня? – в ее голосе не было настоящего любопытства. Она уже поняла, что означало это вмешательство.
Джейкоб поспешил возложить вину на настоящего виновника.
- Можешь поверить, что мой отец заплатил мне двадцатку, чтобы я пришел на твой выпускной?
- Да, могу, - ответила она, все еще приветливо, хотя ее должно было раздражать, что малознакомый человек пытается распоряжаться ее жизнью.
«Она так по-доброму отвечает на это. Она самая милая девушка из всех, кого я знаю».
- Ну, надеюсь, что тебе, по крайней мере, здесь весело, - продолжала Белла. – Нравится кто-нибудь?
Она кивком шутливо указала на череду девушек, стоящих вдоль стены слева от меня.
- Ага, - сказал Джейкоб, – но она не свободна.
Для меня это не стало сюрпризом – я уже не раз замечал его увлечение Беллой. Однако его прямолинейная откровенность оказалась неожиданной. Белла не знала, как ответить на это. Бросив взгляд на его лицо, чтобы проверить, не шутит ли он, - он не шутил, - она опустила глаза на свои неподвижные ноги.
«Пожалуй, не стоило этого говорить. А, да ладно, наплевать. Терять мне нечего».
- Кстати, ты здорово выглядишь, - добавил он.
Белла нахмурилась.
- Ммм, спасибо.
Она сменила тему, возвращая его к той, которой он больше всего хотел избежать – той, из-за которой ему придется отправиться восвояси.
- Так почему Билли заплатил тебе, чтобы ты пришел сюда?
Джейкоб перенес вес с одной ноги на другую, чувствуя себя неловко.
- Он сказал, что это «безопасное» место для разговора с тобой. Клянусь, старик теряет рассудок.
«Она решит, что я тоже ненормальный».
Белла засмеялась вместе с ним, но прозвучало это натянуто.
- Так или иначе, - продолжил Джейкоб, широко улыбаясь, чтобы разрядить атмосферу, - он сказал, что купит мне главный тормозной цилиндр, который мне нужен – если я тебе кое-что скажу.
Белла улыбнулась, теперь уже искренне.
- Тогда скажи мне. Я хочу, чтобы ты доделал свою машину.
Джейкоб вздохнул, тронутый ее улыбкой.
«Лучше бы он в самом деле был вампиром. Тогда для меня могло бы освободиться местечко».
- Не сердись, ладно?
«Она уже и без того отнеслась к этому так хорошо, я прямо не ожидал».
- Я ни в коем случае не рассержусь на тебя, Джейкоб, - пообещала Белла. – Я даже на Билли не рассержусь. Просто скажи, что тебе нужно сказать.
- Ну... это так глупо, прости, Белла, - он сделал глубокий вдох. – Он хочет, чтобы ты порвала со своим парнем. Попросил меня, чтобы я сказал тебе «пожалуйста».
Джейкоб покачал головой в надежде дистанцироваться от этого наглого послания.
Улыбка Беллы была полна сочувствия.
- Он все так же суеверен, а?
- Ага. Он, как бы, здорово разволновался, когда ты пострадала в Финиксе. Он не верил... «Что это не они сделали. Он думал, они выпили твою кровь, или что-то еще такое же бредовое».
Ее голос впервые за все время прозвучал отстраненно:
- Я упала.
- Я знаю, - быстро сказал Джейкоб.
- Он думает, Эдвард как-то замешан в том, что со мной случилось? – это уже прозвучало резко.
Они оба стояли совершенно неподвижно, точно музыки и не было.
Под ее сердитым взглядом Джейкоб отвел глаза.
«Теперь я по-настоящему ее разозлил. Надо было сказать Билли, чтобы не лез не в свое дело и меня не втягивал».
Видя, как он расстроен, Белла смягчилась.
- Слушай, Джейкоб, - снова доброжелательно заговорила она. Джейкоб заметил ее переменившийся тон и посмотрел ей в глаза.
- Я знаю, что Билли, скорее всего, не поверит, но чтобы ты знал... Эдвард в самом деле спас мне жизнь. Если бы не Эдвард и его отец, я была бы сейчас мертва.
Нельзя было усомниться в ее искренности.
- Я знаю, - тут же согласился Джейкоб. Ему не хотелось думать о мертвой Белле. Искорка благодарности начала разгораться в его разуме. Он не станет слушать, когда его отец в следующий раз скажет что-то, порочащее Карлайла.
Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
Странно, насколько старше он казался сегодня. Они выглядели теперь ровесниками, может быть, просто из-за того, что он так сильно вырос. Их движения, только слегка напоминающие танец из-за больной ноги Беллы, были неуклюжими, и все же казалось, что ей комфортней с ним, чем со многими другими ее смертными друзьями. Возможно, это его очень чистый, открытый разум оказывал такое воздействие на людей.
Странная мысль промелькнула в голове – наполовину воображение, наполовину страх.
Уж не будет ли тот симпатичный домик, где царит беспорядок, находиться в Ла-Пуш?
Я выбросил эту мысль из головы. Всего лишь иррациональная ревность. Ревность – настолько человеческая эмоция, мощная, но бессмысленная, и вспыхнувшая всего лишь оттого, что я увидел, как она делает вид, что танцует с другом. Я не позволю будущему тревожить меня.
- Эй, мне жаль, что тебе пришлось сделать это, Джейкоб, - говорила Белла. – По крайней мере, ты получишь свои детали, правда?
- Ага, - пробормотал он.
«Догадается ли он, если я совру? Не могу сказать остальное. Хватит».
Белла прочитала выражение его лица.
- Есть что-то еще? – спросила она, словно не веря.
- Забудь, - пробормотал он, отводя глаза. – Найду работу и сам накоплю денег.
Она подождала, чтобы он перевел взгляд на нее.
- Давай выкладывай, Джейкоб.
- Это так скверно.
«Не надо мне было приходить. Сам виноват, что согласился».
- Неважно, - настаивала она. – Скажи мне.
- Ладно... но, вот черт, это звучит ужасно.
Джейкоб сделал глубокий вдох.
– Он велел сказать тебе, нет, предупредить тебя, что мы – и это его множественное число, не мое... – тут Джейкоб поднял правую руку и двумя пальцами изобразил в воздухе знак кавычек. – Мы будем наблюдать.
Он ожидал ее реакции, готовый сбежать.
Белла звонко рассмеялась, словно он только что рассказал ей шутку, смешнее которой она не слышала. Она не могла остановиться. Ее слова еле пробивались сквозь смех.
- Как жаль, что тебе пришлось это сделать, Джейк.
Его захлестнуло чувство облегчения. «Она права. Это просто смехотворно».
- Я не особо против.
«Как же здорово она выглядит! Я бы никогда не увидел ее в этом платье, если бы не пришел. Полностью стоило того, даже несмотря на противные духи».
- Так что, передать ему, чтобы не лез не в свое дело?
Она вздохнула.
- Нет. Передай, что я сказала «спасибо». Я знаю, что он хочет как лучше.
Песня закончилась, и Белла опустила руки. Самое время вмешаться.
Джейкоб не убрал руки с ее талии – не был уверен, может ли она стоять самостоятельно.
- Хочешь потанцевать еще? Или помочь тебе дойти куда-то?
- Все в порядке, Джейкоб. Дальше я сам.
Джейкоб отшатнулся, неожиданно услышав мой голос так близко. Он отступил на шаг назад, и резкая судорога страха пробежала по его позвоночнику.
- Эй, я тебя не заметил, - пробормотал он.
«Поверить не могу, что позволяю Билли так засорять мне мозги!»
- Ну, еще увидимся, Белла.
- Ага, увидимся, - прозвучавшего в ее голоса энтузиазма хватило, чтобы к нему вернулось самообладание. Он помахал рукой, затем еще раз пробормотал «извини» и устремился к двери.
Я притянул Беллу в объятия и снова поставил ее ступни на свои. Дождался, пока тепло ее тела отгонит холод, окутывающий мое. Я не буду думать о будущем. Только об этом вечере, об этой минуте.
Она прижалась щекой к моей груди, довольная, напевая без слов.
- Тебе лучше? – пробормотала она.
Конечно же, она почувствовала мое настроение.
- Не особенно, - вздохнул я.
- Не злись на Билли. Он просто беспокоится обо мне, ради Чарли. Здесь нет ничего личного, - уверила она меня.
- Я не злюсь на Билли. Но его сын раздражает меня.
В этом было слишком много правды. Хотя мальчик на самом деле не раздражал меня; такой располагающий к себе разум всегда будет давать желанную передышку от мыслей среднестатистических смертных. Ранило меня то, что он собой представлял. Кто-то хороший, и добрый, и человек.
Мне нужно приложить усилие и вернуться в правильное расположение духа.
Белла отстранилась, глядя вверх на меня с любопытством и некоторым беспокойством.
- Почему?
Я выбросил из головы депрессивные мысли и ответил игриво:
- Во-первых, из-за него я нарушил свое обещание.
Она не помнила.
Я выдавил из себя улыбку.
- Я обещал, что не отойду от тебя весь вечер.
- О! Ну, я тебя прощаю, - сказала она непринужденно.
- Спасибо, - я нахмурился, надеясь, что со стороны это выглядит как шутка. - Но есть еще кое-что.
Она ожидала объяснения.
- Он сказал, что ты выглядишь здорово, - в моих устах это прозвучало, как что-то неприятное. – Это практически оскорбление, если учитывать то, как ты выглядишь сейчас. Да тебя даже красивой назвать недостаточно.
Теперь она расслабилась и засмеялась, не волнуясь больше за своего друга.
- Возможно, ты не очень объективен.
В этот раз улыбка у меня получилась лучше.
- Я так не думаю. К тому же, у меня прекрасное зрение.
Она смотрела на мерцающие огоньки, кружащиеся вокруг нас. Ее сердцебиение было медленнее, чем темп играющей песни, так что вместо музыки я подстроился под ритм ее сердца. Сто голосов, говорящих вслух и мысленно, проносились мимо нас, но я не особо их слышал. Стук ее сердца был единственным звуком, который имел значение.
- Ну, - сказала она, когда песня опять сменилась, - так ты мне объяснишь, зачем все это?
Когда я не понял, о чем речь, она многозначительно посмотрела на гирлянды из гофрированной бумаги.
Я задумался, о чем мне можно ей рассказать. Не о самом видении; у нее найдется слишком много возражений. И это будет в таком далеком будущем – будущем, о котором я так старался не думать. Но, может, я могу рассказать ей немного о том, что стояло за этим видением. Однако мы не могли обсуждать это в присутствии посторонних.
Я поменял направление танца, закружив Беллу в сторону задней двери. Мы провальсировали мимо нескольких ее друзей. Джессика помахала рукой, расстроенная тем, что платье у Беллы красивее, чем у нее, и Белла улыбнулась в ответ. Никто из ее одноклассников-людей не был полностью удовлетворен своим вечером, кроме Анжелы и Бена, которые с упоением смотрели друг другу в глаза. У меня это тоже вызвало улыбку.
Все еще танцуя, я спиной распахнул дверь. Снаружи никого не было, хотя погода была очень мягкая. Облака на западе еще слегка золотились в отблесках заходящего солнца.
Нас никто не видел, поэтому ничто не мешало мне подхватить Беллу на руки. Я понес ее прочь от здания столовой, в тень земляничных деревьев, где было темно почти как в полночь. Я сел на ту самую скамью, где она сидела в то солнечное утро так много недель назад, но не выпустил ее из объятий, по-прежнему крепко прижимая к груди. На востоке бледная луна светила сквозь тонкие, как кружева, облака. То был странный момент – в небе царило полное равновесие между вечером и ночью.
Она все еще ждала объяснения.
- Какой смысл? – тихо спросила она.
- Снова сумерки, - задумчиво сказал я. – Еще одно завершение. Каким бы идеальным ни был день, он всегда должен закончиться.
Эти дни значили так много и кончались так быстро.
Она напряглась.
- Некоторые вещи не обязательно должны кончаться.
На это мне нечего было сказать. Она была права, но я знал, что она не думала о тех же непреходящих вещах, что и я. Таких вещах, как боль. Боль не должна кончаться.
Я вздохнул, а потом ответил на ее вопрос.
- Я привел тебя на выпускной, потому что не хочу, чтобы ты что-то упустила. Не хочу, чтобы из-за моего присутствия ты чего-то лишилась, если в моей власти это предотвратить. Я хочу, чтобы ты была человеком. Хочу, чтобы твоя жизнь продолжалась так, как если бы я умер в тысяча девятьсот восемнадцатом году, как и должен был.
Она вздрогнула, а затем дважды яростно встряхнула головой, словно пытаясь выбросить оттуда мои слова. Но когда заговорила, тон был насмешливый.
- В каком странном параллельном измерении я бы добровольно пошла на выпускной? Не будь ты в тысячу раз сильнее меня, это тебе с рук не сошло бы.
Я улыбнулся.
- Было не так уж плохо, ты сама сказала.
Глаза ее были прозрачны и глубиной в милю.
- Потому что я была с тобой.
Я снова посмотрел на луну. Я чувствовал взгляд Беллы на своем лице. Сейчас не было времени на то, чтобы волноваться о будущем. Настоящее было гораздо приятней. Я подумал о совсем недавнем прошлом и о ее странном сегодняшнем заблуждении. Что занимало место очевидного ответа в ее голове?
Я улыбнулся ей.
- Скажешь мне кое-что?
- Когда я тебе чего-то не говорила?
- Просто пообещай, что скажешь, - настаивал я.
- Ладно, - неохотно согласилась она.
- Кажется, ты искренне удивилась, когда поняла, что я везу тебя сюда.
- Я и в самом деле удивилась, - прервала меня она.
- Вот именно, - сказал я. – Но ведь ты должна была предполагать что-то другое... Мне любопытно – для чего, ты думала, я тебя наряжал?
Вроде бы, это был легкий вопрос, игривый и подходящий к ситуации. Он никак не мог опять увести меня в будущее.
Но она замешкалась, подойдя к вопросу серьезнее, чем я ожидал.
- Не хочу говорить.
- Ты же обещала.
Она нахмурилась.
- Знаю.
Я чуть было не улыбнулся, когда прежние любопытство и нетерпение вспыхнули ярким пламенем. Некоторые вещи не меняются.
- В чем дело?
- Думаю, ты рассердишься, - серьезно сказала она. - Или огорчишься.
Я никак не мог сопоставить мрачное выражение ее лица с моим несколько легкомысленным вопросом. Теперь я боялся ее ответа, боялся, что он вернет боль, которой я так старался избежать, но при этом знал, что не вынесу неудовлетворенного любопытства.
- И все же я хочу знать. Пожалуйста?
Она вздохнула. Пробежала глазами по серебристым облакам.
- Ну, - сказала она, помолчав, - я предположила, что это какой-то... особый повод. Но я не думала, что это будет что-то такое банальное и человеческое... выпускной!
Она фыркнула.
Мне понадобился момент, чтобы взять под контроль свою реакцию.
- Человеческое? – спросил я.
Она посмотрела вниз на свое красивое платье, рассеянно дергая шифоновую оборку. Я знал, что она скажет, но позволил ей самой найти нужные слова.
- Ну ладно, - наконец сказала она. Теперь она смотрела на меня вызывающе.- В общем, я надеялась, что ты изменил свое решение... что все-таки изменишь меня.
У меня впереди было столько лет для этой боли. Лучше бы она не заставляла меня чувствовать ее сейчас. Не сейчас, когда она все еще была в моих объятиях. Когда она в красивом платье, а лунный свет отражается от ее бледных плеч, и тени, словно темные озерца, собрались в лунках над ее ключицами.
Я решил не обращать внимания на боль и сосредоточиться только на внешней стороне ее ответа.
Я дотронулся до лацкана пиджака.
- Ты думала, что по такому поводу требуются вечерние туалеты, да?
Она смущенно нахмурилась.
- Я не знаю, как это делается. Во всяком случае, мне это кажется более разумным, чем выпускной.
Я сделал попытку улыбнуться, но это только вывело ее из себя.
- Это не смешно, - сказала она.
- Ты права, не смешно. Однако я бы предпочел считать это шуткой, чем поверить, что ты это серьезно.
- Но я это серьезно.
- Знаю, - вздохнул я.
Это была какая-то странная боль. В ней совсем не было искушения. Осуществленное желание Беллы стало бы моим идеальным будущим, стерло бы десятилетия грядущих страданий, но оно не привлекало меня. Я бы никогда не смог заплатить за свое собственное счастье утратой счастья Беллы.
Когда я изливал душу ее далекому Богу, я попросил его дать мне сил. И он мне их предоставил: я совсем не испытывал желания увидеть Беллу бессмертной. Моей единственной нуждой, единственной потребностью было то, чтобы ее жизнь оставалась не тронутой тьмой, и эта потребность поглотила меня.
Я знал, что будущее надвигается, но не знал точно, сколько времени у меня осталось. Для себя я решил, что останусь до тех пор, пока она полностью не выздоровеет, так что у меня было, по меньшей мере, еще несколько недель, пока она не сможет ходить самостоятельно. Какая-то часть меня задавалась вопросом, не лучше ли будет подождать, пока она перерастет меня, как я планировал сначала. Не будет ли это означать меньше боли для нее? Было бы так легко принять этот вариант. Но я не был уверен, что у меня есть так много времени. Ощущение было такое, что будущее давит на меня, придвигаясь все ближе. Я не знал, какой мне будет подан знак, но верил, что распознаю его, когда это произойдет.
Как же я старался избежать этого разговора, но видел, что она станет лишь счастливее, если он состоится сейчас. Я, проглотив боль и тоску, заставил себя вернуться в настоящий момент. Пока могу, я буду с ней.
- Это действительно то, чего ты желаешь? – спросил я.
Она закусила губу и кивнула.
- Так будь готова к тому, что это конец, - вздохнул я, проведя пальцем вниз по ее щеке. – И это сумерки твоей жизни, хотя она едва началась. Ты готова пожертвовать всем.
- Это не конец, это начало, - прошептала она.
- Я этого не стою.
Я уже знал, что она не принимала в расчет потерю жизни человеческой. И определенно она никогда даже не задумывалась о потере жизни вечной. Никто не стоит этого.
- Помнишь, ты сказал мне, что я вижу себя не очень ясно? – спросила она. – Ты определенно страдаешь той же слепотой.
- Я знаю, что я такое.
Она закатила глаза, раздраженная тем, что я отказываюсь соглашаться хоть с чем-нибудь.
Внезапно мне оказалось очень легко улыбнуться. Ей так хотелось, так не терпелось отдать все, чтобы быть со мной. Невозможно было не быть тронутым такой любовью.
Я решил, что нам не помешает немного подурачиться.
- Значит, ты готова сейчас? – спросил я, приподняв бровь.
- Ммм. Да? – она сглотнула, нервничая.
Я наклонился к ней ближе, двигаясь очень неторопливо. Наконец, мои губы коснулись кожи на ее горле.
Она снова сглотнула.
- Прямо сейчас? – шепнул я.
Она вздрогнула. Затем ее тело напряглось, руки сжались в кулаки, а сердце застучало быстрее, чем доносящаяся издалека танцевальная музыка.
- Да, - прошептала она.
Моя хитрость не удалась. Я рассмеялся и выпрямился.
- Не можешь же ты верить, что я сдамся так легко.
Она расслабилась. Ее сердце умерило свой бег.
- Может же девушка помечтать, - сказала она.
- Вот об этом ты мечтаешь? Быть монстром?
- Не совсем.
Ей не понравилось выбранное мною слово. Она заговорила тише:
- Больше всего я мечтаю о том, чтобы быть с тобой вечно.
В голосе прозвучали боль, сомнение. Неужели она думала, что я не хочу того же самого? Как бы мне хотелось успокоить ее, но я не мог.
Я обвел пальцем контуры ее губ и выдохнул ее имя: - Белла.
Я надеялся, что она услышала беззаветную преданность в моем голосе.
- Я останусь с тобой.
До тех пор, пока смогу, пока это позволено, пока тебе это не вредит. Пока не появится знак, который невозможно игнорировать.
- Неужели этого недостаточно?
Она улыбнулась, но не угомонилась.
- Достаточно на сейчас.
Белла не догадывалась, что только «сейчас» у нас с ней и было. Я выдохнул, и это прозвучало как рычание.
Она провела кончиками пальцев по краю моей челюсти.
- Послушай, - сказала она, - я люблю тебя больше всего на свете вместе взятого. Разве этого недостаточно?
И теперь я смог улыбнуться по-настоящему.
- Да, достаточно, - пообещал я. – Достаточно для вечности.
На этот раз я говорил о настоящей вечности. Моей нескончаемой вечности.
Ночь наконец-то поборола конец дня, а я снова наклонился и поцеловал теплую кожу ее горла.
...что новости, фанфики, акции, лотереи, конкурсы, интересные обзоры и статьи из нашей 
. Но я это писала в комменте, не буду повторяться.
