Картина меняется. Мы снова в люксе. Отдыхаем. Время, где-то около шести утра. Всего через несколько часов прибываем на остров Ланаи. Мы не успеваем ни выспаться, ни прийти в себя. Ничего особенного. Так бывает довольно часто.

Элис принимает ванну. Дверь открыта нараспашку, так что мы с Розали ее прекрасно видим. И слышим. Вокруг Элис целые горы воздушной белоснежной пены. Ее ступни покоятся на широком бортике джакузи. Под головой специальная подставка для удобного лежания. Она расслаблена, глаза прикрыты. Однако это не мешает ей без конца трепать языком.

По словам Элис, есть всего несколько типов людей. Один хуже другого. То есть, ни одного положительного. Она не верит в людей. И людям тоже не верит. Когда-то она сидела на самом краю моста и размышляла над этим вопросом. А еще над тем – прыгать ей или нет. Было холодно, сыро, а свет фонарей лишь подчеркивал ее одиночество. Она утверждает, что в этом была какая-то романтика. Пустынная дорога. Пустынный мост. Осень. Тишина. Беременность на втором месяце и десятка долларов в кармане. Все, что осталось в память от былой любви. Если бы за кадром играла душещипательная музыка, то она вполне могла бы сойти за героиню сопливой мелодрамы. Когда Элис это вспоминает, она смеется. Тогда, я полагаю, ей было не до смеха. Но это все в прошлом.

- Есть люди, с которым лучше не связываться, - вещает она, сдувая с ладони мыльную пену. – Если быть объективной, то здесь их большинство.

- Как и шизофреников и мудаков, - усмехаюсь я, лениво стуча по клавиатуре ноутбука. Я лежу на огромной кровати и болтаю ногами в воздухе. Экран передо мной светится голубым светом, и на нем мелькают картинки с дизайнерскими украшениями. Подыскиваю себе что-нибудь новое и оригинальное. Чтобы хоть чем-то компенсировать сегодняшний вечер. Но Элис своими разговорами портит настроение. Я никак не могу выбрать между Тиффани и Картье.

- Есть такие, от которых надо держаться подальше, - продолжает она, вытягивая одну ногу и рассматривая ее со всех сторон. По гладкой коже стекают тонкие струйки воды. Она на минуту замолкает, увлеченная зрелищем. Затем неохотно продолжает. – А есть такие, с которыми лучше в своей жизни просто не встречаться. Никогда.

Ради интереса забиваю в Google запрос «Люди, от которых надо держаться подальше». Надеюсь увидеть фоторобот или хотя бы приблизительный портрет. Заметив это, Розали сдавленно фыркает. Она сидит рядом и подпиливает ногти. Серьезно и сосредоточено. Иногда отводит руку от себя, придирчиво их разглядывает и продолжает дальше свое занятие. Она молчалива после своей выходки. Но мне кажется, что ее просто не до конца отпустило. Или она добавила еще. Иногда ее трудно остановить.

- Боже, это так неоригинально, - выдыхаю я. – Жизнь дерьмо, все люди бляди.

- Если видишь, что такой человек идет тебе навстречу, то переходишь на другую сторону улицы и делаешь вид, что как бы его не заметила, - говорит она и включает горячую воду. Берет душ, подставляет шею под упругие струи и блаженно выдыхает. – Как хорошо.

- Если быть оптимистом, то да. Это хорошо. Ходить зигзагами и ото всех прятаться, - вставляет Розали. Она так увлечена, что не замечает, как Элис переводит на нее холодный взгляд.
- Не говори пространно, - потягиваюсь я и зеваю. – Больше конкретики.

- Зря ты уселась на колени к этому придурку, - после паузы сообщает Элис.

Наверное, в глубине души я ожидала услышать что-то подобное. Элис слишком много знает, чтобы впустую бросаться словами. В отличие от меня, которая с трудом воспроизводит вчерашний день, Элис помнит все. Имена, фамилии. Года рождения, знаки зодиака. Марки машин, предпочтения в одежде. Небрежно брошенные фразы, неловко сказанные комплименты. Все, что попадает в зону ее слышимости, моментально откладывается в памяти.

- На нем вроде бы не было таблички «Руками не трогать», - равнодушно пожимаю плечами.

- Или «Зверей с рук не кормить», - добавляет Розали и дует на ногти. – Знаете, такие в зоопарках висят. Типа предупреждений. А о ком речь?

В комнате разливается глубокая пауза. Многозначительная. Со всеми вытекающими. Я не спешу отвечать. Элис вроде как тоже. Какое-то время слышен только плеск воды. Нахожу его самым прекрасным звуком. И готова слушать вечно. Лишь бы не услышать чего-нибудь другого. Хочу включить музыку и начать танцевать. Или петь. Или говорить на китайском. Короче, перевести разговор на другую тему.

- Каллен. Эдвард Каллен, - наконец, произносит Элис. И выключает воду.

Вбиваю в строку поиска «Эдвард Каллен». Вижу многообещающее «Результатов не найдено».
Розали на мгновение замирает. Упирается взглядом в потолок. А затем коротко выдыхает «Оу». И это все. После чего она вновь берется за пилку.

- Как интересно, - протягиваю я. – Как многозначительно и познавательно.

- Не могу сказать ничего конкретного. Мы никогда не имели с ним дел, - добавляет она. По всей видимости, он ее тоже не особо интересует. Как и меня.

Для Розали люди это цифры. Выраженные в банковских счетах, среднегодовых доходах. Дебите, кредите. И в результате, балансе.

- Потому что он относится к третьему типу людей, - уверенно заявляет Элис и выходит из ванны, завернутая в махровое полотенце. Усаживается у зеркала и ерошит короткие волосы на затылке. Раньше у нее были роскошные длинные волосы, но она решила их обрезать. Розали уговаривала ее этого не делать, я же сказала, что главное не то, что у тебя на голове, а то, что внутри. И Элис подстриглась. Для нее это стало символом избавления от прошлого. Модная стрижка.

- Это мы уже проходили, - обрываю ее я.

Не понимаю, зачем говорить о том, о чем можно не говорить. Думать над тем, над чем можно не думать.

- Господи, Белла, где ты научилась так виртуозно пропускать все мимо ушей? Такое чувство, что у тебя в игноре весь мир. Чтобы вокруг тебя не происходило, тебе нет до этого дела.

В яблочко. В десятку. В самую сердцевину моей правды жизни. Мне пофиг. Я училась этому пофигизму большую часть своего пути. От рождения и до сегодняшнего дня. Все, что меня не касается, меня не касается.

- Мне все равно, кем бы он ни был. Хоть маньяком со стажем, - говорю, – я его видела в первый и последний раз. Если это не так, и я снова с ним встречусь, то обязательно последую, Элис, твоему совету. Отвернусь, перейду на другую сторону улицы и начну молиться, чтобы он меня не узнал. И еще кое-что, - я закрываю ноутбук, смотрю сначала на Розали, потом на Элис. – Прекратите переглядываться и закатывать глаза к потолку. Это глупо.

- Ты невыносима, - объявляет Элис.

Я в курсе.

Остров Ланаи. Крошечный райский уголок для избранных. Лазурный океан. Лазурное небо. Горячий влажный бриз с привкусом ананасов и до боли яркое солнце. От бессонницы не чувствую ног. Колени гудят. Икры напряжены от высоких каблуков. Спускаемся по трапу прямо к черному лимузину. В его салоне наверняка работает кондиционер, а в ведерке со льдом приготовлено шампанское Chrystal.

Розали идет рядом с Ричардом, и ее рука покоится на его согнутом локте. На бледно-розовых губах улыбка. Платиновые волосы повязаны тонким шелковым платком нежно-зеленого цвета. Иногда она наклоняется к мужчине и что-то ему говорит. Он коротко кивает ей в ответ, смотрит на Элис. Элис неопределенно пожимает плечами и смеется. Беспечно. Непринужденно. На ней легкая хлопковая рубашка, перехваченная широким кожаным поясом и короткие шорты с темно-синими лампасами.

Я следую чуть позади и могу себе позволить лишь слабую тень улыбки. Намек. Призрак хорошего настроения. На самом деле, я страдаю от головной боли и дневного света. Опускаю на глаза солнцезащитные очки, и мир погружается в желтый оттенок сепии.

Мы всегда в одном составе и при одном мужчине. Кто-то называет нас секс-эскортом, кто-то просто шлюхами. Истины не знает никто, потому что мы прекрасно справляемся со своими ролями. Мы играем. Изображаем. Делаем вид. Мы всегда веселы. Всегда на грани. Рядом с Ричардом проделывать подобные фокусы легко. Он ценит и нашу игру, и нас. Это важно. Когда тебя ценят. Когда ты не пустое место. Когда у тебя есть предназначение. Или задача. Или цель. Или хоть что-то, что подтверждает твое существование.

К полудню добираемся до частного отеля. И у меня есть несколько часов, чтобы поспать. Вечером все начнется по новой. Вечеринки, клубы, бары, презентации. Встречи, люди, знакомства. Побережье засияет в огнях. Музыка смешается с шумом прибоя. Будет шампанское, закуски, свечи. Гламурный глянец, презрительный шепот. А пока - удушливая жара на улице и желанная прохлада номера. Хрустящие простыни. И тишина. Я закапываю в глаза Визин, надеясь избавиться от красноты. Опускаю жалюзи и ложусь в кровать.

Премьера нового мюзикла «Отверженные». Мы стоим в зале, и все пространство залито молочным светом хрустальных люстр. Лучи отражаются радужными искрами в бриллиантах. И улыбках приглашенных. Играет музыка. Сколько не стараюсь, не могу узнать исполнителя. Но я не оставляю попыток, потому как мне она кажется знакомой. Слушаю и слушаю, перебирая в уме все известные мелодии. В одной руке у меня программка, в другой незажжённая сигарета.
Настроение чуть лучше, чем было с утра. Но уже чувствую, как разливается приятное тепло от предвкушения будущего вечера. Нон-стоп событий мне по душе. Я люблю, когда дни сменяются, как кадры в кинофильме. Никогда не успеваешь соскучиться. Или подумать. Или начать жалеть себя.

Оглядываюсь по сторонам и вижу Ричарда. Он делает мне знак рукой. Едва заметный жест пальцами, и кивок головы. Это все, и этого достаточно. Иногда достаточно одного его взгляда. Или холодной улыбки. Есть люди, которым не обязательно говорить. Их молчание красноречивей любых слов.

- Устала? – спрашивает он, когда я приближаюсь.

- Не выспалась. Жара и меня укачало. До сих пор не могу отойти.

- Как Розали? – он не смотрит на меня. Его взгляд устремлен вперед. Куда-то в невидимую точку над головами присутствующих. Чуть распускает галстук, убирает руки в карманы брюк. Ему сорок пять. И чисто теоретически он годится мне в отцы. Но мой отец никогда не спрашивал меня, устала ли я. Он вообще у меня ничего не спрашивал. Только бросал едкие замечания, а то и вовсе не замечал. Будто меня не существовало.

- Нормально, - отвечаю.

- Хорошо, - он кивает и, похоже, больше к этому вопросу возвращаться не собирается. Тем лучше. Трудно объяснить, почему иногда лапочка Розали ведет себя не совсем адекватно. – Не отходи сегодня от меня далеко. Будь рядом.

Я настораживаюсь. Замираю на мгновение.

- Что-то случилось? – голос не дрожит. Только наполняется неестественно глубокими нотками.
Ричард притягивает меня за талию. Успокаивающе гладит по спине. Его плотно сжатые губы изгибаются в безразличной улыбке.

- Ничего из того, о чем тебе стоит беспокоиться, - усмехается он. – После спектакля поедем в ресторан. У меня назначена встреча, и мне хотелось бы, чтобы ты там присутствовала. Только ты.

Он делает ударение на последней фразе. Будто подчеркивает, что Розали с Элис не будет. Я заинтригована. Я в предвкушении. Я не боюсь, потому что знаю, что мне нечего бояться.