Я вижу кучу девушек, бросающих на меня зазывные взгляды, но я не в том настроении, чтобы что-то планировать насчет них. Не хочу разрушать отношения с Сереной, не хочу изменять ей (снова), и именно поэтому эти их взгляды меня не трогают - все равно не собираюсь ничего предпринимать. Уже почти полночь, и я понимаю, что должен чесать домой к себе или к Серене, но не иду. Вместо этого заказываю напиток и запиваю его одним глотком.
Музыка играет довольно громко, заглушая все посторонние звуки. Всевозможного возраста парочки танцуют на танцполе, хихикая друг с другом и ища тех, с кем можно было бы перепехнутся здесь и сейчас. Я ищу девушку, с которой мог бы потанцевать, и нахожу рыжеволосую на другом конце площадки. Она смотрит на меня, и я решаю подойти к ней. Наполовину пересекаю комнату, но затем вспоминаю о Серене и ее словах о Дженни. Но затем думаю: танец – танец, ничего большее. И подхожу к ней, представляюсь, и мы обмениваемся приветствиями.
Кажется, ее зовут Джули или Дженни, но я с трудом слышу ее поверх музыки, да и если честно, меня ее имя никак не заботит.
Мы проходим на середину танцпола, где я замечаю одну горячую блондиночку, пьяную и танцующую с тем, кого я считаю ее парнем. Девушка, кажется, борется с чувствами, и я подозреваю, что он не ее парень. Пусть я с Дженни или Джули, но та девушка чем-то привлекает мое внимание, хотя я и не осознаю, чем же именно. Она мне кажется знакомой, но поскольку повернута ко мне спиной, все, что я вижу, - ее длинные блондинистые волосы. Моя спутница начинает усмехаться, но ее усмешек я не вижу.
Блондинка заканчивает бессмысленную борьбу с парнем, и, когда он на несколько мгновений поворачиваете ко мне лицом, я понимаю, кто это. И застываю. Отхожу от Джули или Дженни или как ее там, и девушка мигом перестает танцевать. На какую-то миллисекунду смотрю на нее, вижу, что она смущена моими действиями, но больше не танцую – не могу я объяснить, что произошло.
Блондинка, которая только несколько минут назад казалось такой знакомой, сейчас предстает передо мной выпившей Дженни Хампфри, которую трогает какой-то педофил. Не знаю, или он трахает ее, но мне и не важно, ведь все, что мне нужно - оттащить Дженни от него, прежде чем он причинит ей вред. Я следую за ними весь путь до того места, где он останавливается, чтобы вызвать такси.
- Эй! - кричу я им, - какого черта ты делаешь?
Парень поворачивается ко мне, смотрит на меня и оглядывается, думая, что я взял с собой еще кого-то. Он думает, что я сумасшедший, поэтому игнорирует меня и, когда прибывает такси, берет Дженни и сажает ее внутрь. Я в такой ярости, что меня даже не заботит, что кто-то может за мной наблюдать, поэтому подхожу к ублюдку и ударяю его прямо в лицо. Он с легкостью падает вниз, поднимается и пытается спорить, но я снова его ударяю.
- Ты знаешь, сколько ей? - спрашиваю я.
- Какого черта, придурок! - поднимается он, и я вновь заставляю его упасть.
- Я задал тебе вопрос! - я чувствую, что готов сделать больше, чем просто ударить его, поэтому отхожу на шаг и успокаиваюсь.
- Нет! Иисус, сколько ей? - спрашивает он, и затем я снова его ударяю.
- Сколько лет тебе? - спрашиваю я, надеясь, что он младше меня.
- Двадцать пять, - говорит он и покрывается мурашками. Обслужи его как следует.
- Двадцать пять? - повторяю я, и он кивает, - этой девочке только восемнадцать, а тебе гребанных двадцать пять!
Я вижу, как страх на его лице превращается в шок, и незамедлительно желаю вновь ударить его.
- Ты хоть знаешь ее имя? - спрашиваю я уже более спокойным тоном, и он отрицательно кивает головой.
- Она с тобой в первый раз? - я удивляюсь, даже зная ответ. И снова отрицательно кивает головой. В четвертый раз за сегодняшнюю ночь я ударяю его, а затем сажусь в такси к Дженни, где она лежит и выглядит чертовски пьяной. Я говорю водителю мой адрес, и затем мы едем к моей квартире. В тишине такси я возвращаюсь к тем моментам, когда я спасал Дженни, и затем на меня обрушивается что-то типа дежавю, когда я вспоминаю, что около года назад я спас Дженни от подобного парня в другом клубе.
Через полчаса, я помогаю Дженни выбраться из такси, подняться в пентхаус, где все кажется таким черным и тихим. Опускаю ее на диван, иду на кухню, чтобы принести ей воду и аспирин. Я начинаю качать головой над тем фактом, что она абсолютно пьяна. Никто не заставлял ее пить и сделать, как мне кажется инъекцию, значит, это было ее желание. Тогда какого черта она захотела выпить? И нескольких дней не прошло, как она вернулась. А затем я вспоминаю, что у нас был глупый спор и мне захотелось себе врезать. Я не на сто процентов уверен, что это моя вина, но чувствую, что заставил ее так поступить, поэтому это все же моя вина. Не могу поверить, что вовлек ее во все это: заставил выпить, чтобы она не была в состоянии защитить себя от этих имбицилов, которые пытались изнасиловать ее.
- Ну, ну, ну, и что это у нас тут, Натаниель? - я поворачиваюсь, чтобы увидеть Чака в дверном проем, выглядившим довольно устало, - вернул ее на несколько секунд? - спрашивает он меня.
Я смотрю на него, а затем на Дженни, которая развалилась на кровати, - она выпила, а какой-то парень пытался забрать ее с собой, поэтому мне пришлось вмешаться.
Чак только смотрит на меня, а затем усмехается.
- Чтобы ни заставляло тебя спать по ночам, Натаниель, просто убедись, что ты дал ей достаточно воды, а она не сбросила тебя с кровати.
Чак поворачивается и уходит обратно в комнату, закрывая за собой дверь. Я иду и даю Дженни воду, укладываю ее на кровать, где она пытается что-то пробормотать типа "спасибо тебе", а затем незамедлительно выключатся. Я думаю о словах Чака и о том, что он имел ввиду под "чтобы ни заставляло тебя спать по ночам, Натаниель". Иногда он меня смущает. Я обнаруживаю, что смотрю, как Дженни спит, и ее невинное лицо - последнее, что я вижу перед тем, как провалиться в сон.
Перевод: LittleDreamer
Редактура: Inmanejable
Вот мы и узнали, что произошло с Дженни и Нейтом. Как-то Нейт сказал, что не хочет, чтобы Дженни была игрушкой Чака, но и произошло совсем другое: Дженни стала игрушкой Нейта. Удастся ли ему извиниться перед ней? И заслужить прощение?