25 декабря 2010 года. Нью-Йорк. Манхеттен. 22-30.

В этот рождественский вечер атмосфера города была особенно сказочной. Крупные снежинки кружили в холодном воздухе, не торопясь опускаться на ледяную поверхность улиц. Фасады домов были украшены многообразными атрибутами Рождества: колокольчиками, игрушками, рождественские венками и яркими, играющими всей палитрой цветов, гирляндами. Особенно красиво были оформлены витрины больших магазинов, вывески дорогих ресторанов и живые ели, так редко встречающиеся в больших городах. Люди оживленно передвигались по улицам, наслаждаясь прохладой вечера, красотой заснеженных улиц и улыбками прохожих. Дети со звонким смехом играли в снежки, иногда попадая во взрослых, которые не спешили ругать озорников. Многие ощущали волшебство Рождества, которое рождалось в сердцах этих счастливых людей. И, скорее всего, у многих из них были проблемы, переживания и незаконченные дела, однако в этот вечер вся обыденность и насущность как будто бы исчезали под пеленой белоснежного снега. Именно сейчас даже убежденные реалисты верили в чудо, пускай они всем видом и не показывали этого. Несмотря на позднее время, почти во всех окнах горел свет, где в квартирах и домах собирались семьи и друзья. Где-то уже все садились за стол и начинали отмечать этот действительно волшебный праздник. Кто-то только ждал запоздавших гостей, которые спешили по улицам, роняя красивые пакеты с упакованными подарками. И только один парень одиноко сидел в пустом ресторане, допивая уже остывший кофе. Официантка уже несколько раз подходила к нему и предупреждала о закрытии заведения. Мучить эту милую девушку он больше не мог, да и ждать так и не пришедшую сестру не было смысла. Бросив пару купюр на стол, он извинился перед Аннет, так было написано на бейдже, и покинул теплое помещение. На улице ему сразу стало прохладно, а легкий ветер неприятно обдувал горячую кожу. Взъерошив копну своих непослушных волос, он потянулся за сигаретами. Ему не с кем было встречать Рождество, ему не куда было идти, и он просто присел на первую попавшуюся лавочку. Наполняя свои легкие дымом крепких сигарет и холодным воздухом, он пустым взглядом провожал последних прохожих, спешащих к друзьям и близким. Осознание своей абсолютной виновности в сложившемся одиночестве душило парня изнутри, отбивая всё желание жить дальше.

Последние шесть лет своей жизни он бездарно потратил на развлечения, секс и алкоголь. Сейчас ему двадцать семь, и у него ничего нет – ни друзей, ни семьи; лишь чужая, съёмная квартира, в которую он не желал возвращаться. Два года назад, проиграв всё в азартные игры, он остался с одной спортивной сумкой, в которую уместилось всё, что у него осталось от прошлой жизни. Именно тогда он понял – ему надо выбираться из того болота, в которое он добровольно погружался с каждой выпитой рюмкой, сыгранной партией и очередной легкодоступной девушкой. Ему нужна была помощь, и он мог бы обратиться к своему отцу, владельцу частной клиники и замечательному врачу. Но это было выше его сил, вновь взглянуть в глаза человеку, который дал ему самое лучшее в этой жизни. Отец до последнего пытался вырвать сына из лап безрассудства, используя все возможные методы – забирал ключи от машины, блокировал кредитки и просто пытался не выпускать из дома, а разговоров и попыток достучаться до сына было бесконечное количество. И сорвался он только через четыре года, когда отдавал долг за проигрыш квартиры, забирал от неё ключи и выбрасывал в ноги сыну спортивную сумку. Эдвард видел слезы на глазах отца, когда ещё под действием алкоголя поднимал остатки своей жизни с асфальта, а на мать он смотреть не стал. Он просто знал, что она уже не может плакать, ей физически не хватит слез, которые были выплаканы за все эти четыре года и опустошили её. Его сестра, Розали, из последних сил держала своего молодого человека, готового убить парня за эти слёзы. Эммет, когда-то самый лучший друг, уже не мог сопротивляться упрямству и нежеланию Эдварда вернуться к нормальной жизни, где у него была хорошая работа, любимая девушка и крепкая семья. Он просто устал насильно вытаскивать его из баров и казино, устал терпеть слёзы Розали, беззвучно плакавшей ночами в их постели. Они вместе ухаживали за Эсми, мамой Эдварда и Розали, которая становилась депрессивной, замкнутой в себе женщиной. А Эдвард… Он просто ничего этого не замечал, отравляя свой организм крепкими напитками. И вот тогда, оставшись один на один со своей жизнью, он принял правильное решение.

Почти год он просто работал грузчиком везде, где нужна была помощь. За те гроши, что ему платили, некоторые разрешали ему принять душ и поспать пару часов на складе. Питался он плохо, покупая лишь самые дешёвые продукты. Вещи он донашивал до максимально грязного состояния, чтобы потом за раз всё постирать в прачечной. Разгружал он всегда без майки, иначе он просто не смог бы её носить после разгрузки двух-трёх машин. Особо добрые водители, которым он иногда помогал даже за простое «спасибо» - ведь ему надо было постоянно чем-то заниматься, что бы вновь не сорваться – отдавали ему свои старые вещи: куртки, джинсы, обувь и даже носки. Накопив достаточную сумму для снятия комнаты в самом загрязненном и дешевом районе города, он оставил там все свои вещи, которые на тот момент составляли уже три спортивные сумки. Эти сумки заняли все пространство этого прямоугольника, который ошибочно назывался комнатой, оставив лишь место для раскладушки. Воды в доме почти никогда не было, что не удивительно при состоянии этого ветхого здания. Главное преимущество этого жилья заключалось в том, что не требовалось предоплаты, и можно было заплатить аренду в конце месяца. Поэтому, отложив часть денег на оплату, Эдвард впервые за год купил себе новые джинсы, рубашку и ботинки в подвальчике за углом. Теперь ему надо было найти нормальную работу, и он стал изучать все печатные издания, где можно было найти объявления. Обивая пороги различных фирм, спустя два месяца его приняли на должность переводчика в крупное издательство. Для Эдварда это казалось невозможным, непостижимым и удивительным. Он считал, что просто где-то там наверху, ему решили дать второй шанс, и он не собирался его упускать. Он благодарил своего отца, что тот отдал его в специализированную школу, где Эдвард выучил французский и итальянский. После он занимался с репетиторами и довел языки до совершенства. Тут уже следовало сказать спасибо маме, за отличную память, переданную ему по наследству. Разгружая фуры, он всегда старался думать то на итальянском, то на французском. За год он смог реабилитировать владение языками. Поэтому при выборе работы, он делал на это большую ставку, хотя и не ожидал, что попадет в такое крупное издательство. Полгода на побегушках, переводах легких и глупых заказов – и аплодисменты – Эдвард Каллен главный редактор отдела переводов самых востребованных и известных произведений. Не веря своему успеху, он смог снять нормальную однокомнатную квартиру в тихом районе, купить себе новые вещи в нормальном торговом центре, и даже сходил в ресторан поужинать. Омрачалось всё лишь полным и бесповоротным одиночеством. Когда-то успешный, общительный молодой человек потерял все – сейчас он вновь достигал вершин, но был замкнут и не заводил новые знакомства. Сегодня он хотел встретиться с Розали, попросить за всё прощения и сказать, что у него всё нормально, и в скором времени он вернет семье деньги. Отправив ей смс, с местом и временем встречи, он три часа ожидал её в том ресторане. А она так и не пришла. И он совсем на неё не обижался, он просто ругал себя за веру в прощение, которого он не заслужил. Прокручивая все эти шесть лет своей жизни, словно кинопленку, он упорно старался не вспоминать о девушке, которую когда-то любил всем своим сердцем. Он разрушил их отношения, не появляясь дома ночами и забросив работу в развивающемся гостиничном бизнесе, который они начали с Розали. Она несколько раз уходила от него, но всегда прощала, доверившись его обещаниям. Последний раз его хватило на месяц нормальной жизни, когда они опять были счастливы, и казалось, он действительно смог вернуться к нормальной жизни. А потом после двухнедельного загула он просто нашел дома пустые шкафы и прощальную записку. С тех пор, уже пять лет он не видел её, но до сих пор любил. Он знал, что не должен никогда искать встреч с ней, как сильно он этого не желал. Целый год она терпела его выходки, пыталась ему помочь, помогала его семье и просто была рядом.

- Белла... – прошептал он ёё имя впервые за это долгое время. Смакуя вкус любимого имени на губах, он закрыл глаза и вспомнил её прекрасное лицо, с глубокими глазами цвета топленого шоколада, аккуратным носиком и красивыми губами. Милые ямочки на щечках, когда она улыбалась – он так их любил. Любил вдохнуть полной грудью аромат её каштановых волос, шелк которых он так часто перебирал пальцами. В груди предательски защемило, воздуха стало не хватать, а глаза увлажнились скупыми мужскими слезами. И он готов был заплакать сейчас, как мальчишка, выпуская всю боль наружу.
Абсолютно разбитый и опустошенный, он продолжал сидеть на лавке, вдыхая запах зимы и одиночества. Те счастливые лица, мелькавшие перед его лицом, отражались болью в его сердце, ведь ему не кому было дарить улыбки. И никто не дарил их ему. Он хотел бы позвонить родителям, но было слишком стыдно. Как он сможет посмотреть в глаза матери, отцу? Он только старался убедить себя, что без него их жизнь стала лучше, спокойнее. На часах уже было половина двенадцатого, и он решился на такой глупый поступок, которого не совершал никогда в своей жизни – он решил загадать желание в эту рождественскую ночь. Он решил поверить в чудо, как маленький ребенок верит в Санта-Клауса. Он закрыл глаза и прошептал: «Я хочу, чтобы все кого я люблю, были счастливы. Пусть родители забудут про меня, словно я дурной сон, и не винят себя за мои поступки. Пусть Розали с Эмметом всегда буду вместе и сохранят своё счастье. И пусть Белла… никогда больше не будет плакать. Она достойна самого лучшего».
И пусть он не знал, вместе ли Роуз и Эммет сейчас, одинока ли Белла, он говорил все эти слова от чистого сердца. Он хотел верить, что всё будет именно так. А вообще, сам себя не обманешь. И он четко осознавал – он хотел бы вновь стать частью их жизни. Стереть эти долгие шесть лет своей биографии. Он даже не мог сейчас вспомнить тот момент, когда оступился, когда пересек ту границу, между просто развлечением и образом жизни. Успокаивал он себя лишь тем, что случайные связи начались лишь после ухода Беллы, и ей он не изменял. Ничтожная попытка оправдать себя. Да, он смог выкарабкаться из низов социума, подняться в классовой системе. А больше он ничего не смог.

Улицы почти опустели, а парень одиноко сидел на холодной лавочке, опустив голову на руки, полностью погрузившись в свои мысли. Он даже не заметил, как другой мужчина присел рядом с ним.
- Она ждёт тебя. Мы все ждём, – произнес мужчина, достал сложенный тетрадный листок и положил его рядом с парнем. Он встал и направился в сторону самого красивого дома на этой улице. В этом доме его ждала любимая жена с годовалым сыном, родители и сестра с пятилетней племянницей. И все они ждали маленького рождественского чуда. В особенности малышка Ренесми. И в эту ночь маленькая красивая девочка с зелёными глазам и копной непослушных каштановых волос познакомилась со своим папой.

На том тетрадном листе, уже намокшем от снега, а может, и от слез того парня, была написана всего лишь одна фраза. «Подари нам чудо».

_________
Оставьте, пожалуйста, пару слов на форуме (ссылка ниже)!
Автору будет приятно прочитать ваши отзывы!