10 сентября
Темные тени опустились на город, скрывая детали и оставляя совсем маленькие бреши для тех, кто нуждается в свете. Мне он был не нужен, потому что я порождение тьмы. Хватит скрываться от себя и отрицать то, чем я являюсь. Свою сущность можно обмануть, но от себя нельзя убежать. Как странно, что отец этого не понимает…
Я - чудовище.
Я вампир.
Отныне и навсегда.
Чтобы там Карлайл не говорил…
Жаль, что пришлось его оставить, ведь он единственный человек на Земле, которому не все рано, что со мной происходит. У меня больше нет родных и никогда не будет. Эта мысль заставляла меня плотно сжимать кулаки от бессильной злости, ведь я никогда не хотел для себя такой жизни, пусть даже и вечной.
Это странное чувство – знать, что не можешь умереть и в тоже время понимать, что твоя жизнь абсолютно лишена смысла. С людьми все проще – они вырастают, влюбляются, заводят семью, детей, а потом всю жизнь о них заботятся. Вот для чего они живут…
Для меня теперь это невозможно. Я другой, не такой как они, более того, теперь мы по две разные стороны баррикад, одна пищевая цепь…
В голову ворвался образ Карлайла, словно свет во тьму, как солнечный луч сквозь темные облака. Он никогда бы не согласился с этой мыслью о пищевой цепочке. Он все еще считал себя человеком, несмотря на жажду, которая причиняла почти физическое страдание… Да мы были людьми, но это было до адского укуса, до боли, сжигающей тело невыносимым огнем, когда мечтаешь об одном – о смерти. И так с каждым ударом сердца, которое в итоге останавливаться, чтобы не биться больше никогда. Карлайл не верил, что мы монстры. А я поверил, стоило мне учуять человеческий запах. Запах крови. Такой пряный, дразнящий из-за чего мозг сходит с ума и хочется одного – разорвать кожу, впить острые как лезвие зубы в податливую мягкую плоть и насытить тело горячей кровью, что пульсирует в жилах каждого живого существа.
Только не в нас. Мы не живые. Мы мертвые.
И тут я услышал то, чего ждал весь вечер. Они звучат во мне… в моей голове, постоянно… Потоки сознания других людей. Их мысли… Они так похожи друг на друга, что иногда тяжело определить, встречал ты этого человека раньше или нет. Они думают одинаково, действуют одинаково и они одинаковые на вкус. И плохие, и хорошие.
Я отделился от стены и пошел на зов зла. Это были мысли. Плохие мысли, циничные, низменные… Их обладатель и сам не заметит, как умрет, а его собственная жертва никогда не узнает, что эта мразь собиралась с ней сделать. Но я буду знать. Я это вижу, чувствую, переживаю вместе с ним так, словно это происходит со мной. Я вижу крики и боль другого человека. Женщины. В ее глазах стоит ужас, а «мы» надвигаемся на нее. Я поморщился, сообразив, что это воспоминания.
«Сегодня все будет еще слаще», - пронеслось в мозгу изверга.
В этом он прав, подумал я и догнал его за секунду. Хруст костей, чавканье разорванной плоти и кисловатый привкус крови во рту, приятно покалывающей язык, обволакивающей его – вот какая смерть на звук. И вкус. Мне было немного стыдно за содеянное, потому что я видел перед собой глаза Карлайла, но это не могло заглушить дикого наслаждения процессом. «Не смотри!» - хотелось крикнуть мне, а после этого прошептать. – «Я не такой как ты, я слабее…» На долю секунды я стал сам себе противен, но и это не заставило меня оторваться от добычи.
Я вспомнил испуганные глаза женщины из мысленных планов своей жертвы. Она никогда не узнает, кому, вернее, чему обязана своим спасением. Эта мысль меня утешала, но я знал, что она никогда не утешит его…

Я раньше и не думал, что это такая мука – не спать. Обычный человек погружается в мир снов каждую ночь и ему не приходиться сталкиваться с этой проблемой. Бессонница. Никто не догадывается, что есть часы, в которые спят абсолютно все. Ранее утро, за несколько часов до рассвета… Именно в эти минуты, как никогда понимаешь, что ты отличаешься от других. Слишком мало света, чтобы что-то делать, да и совершенно не хочется. В такое время ты просто остаешься наедине с собой.
Я лежал на узкой кровати в маленьком номере и рассматривал трещины в сером потолке, слушая ровное дыхание постояльцев, наблюдая их сны. А сам думал о том, что теперь буду вести подобную жизнь вечно. Мне нельзя нигде подолгу оставаться, чтобы люди не заметили мои особенности, начиная от алых глаз, заканчивая рационом. Я всего пару месяцев живу один, а уже сменил третью гостиницу. Рано или поздно владелец или другие постояльцы замечают странности, думают об этом, я слышу их мысли, и гонимый страхом раскрытия, переезжаю. Долго ли я смогу так жить?
Есть ли у меня выбор?

11 сентября
Сегодня был пасмурный день и таким он обещал быть до вечера. Это вполне меня устраивало. Мне нравился климат Туманного Альбиона тем, что тут мы могли чаще появляться днем, без риска быть рассекреченными. Бессолнечный день давал мне возможность навестить Карлайла так, чтобы он этого не знал. Я не мог подойти к его дому – он бы обнаружил меня, поэтому я наведывался к нему на работу. Все-таки хорошо, что только я читаю мысли. Если бы это мог и отец, то я бы был лишен возможности его «проведывать».
То, что Карлайл врач всегда было выше моего понимания. Он находился настолько близко к людям, к их крови и все равно оставался… оставался вменяемым, мог противостоять зову… Я не мог. Только сейчас, напившись человеческой крови, я был способен так спокойно стоять возле больницы, но это не спасало меня от искушения. Да… оно витало в воздухе. Я, словно дикий зверь, чуял пораненное животное и жаждал вкусить его плоти! Такова цена родного человека и я сдерживал себя, учился контролировать свои порывы, и все это для того, чтобы слышать мысли отца.
Я не мог заставить себя подойти к нему, боясь наткнуться на осуждение. Мои кроваво-красные глаза расскажут ему, что я делаю ночами, и бесполезно будет говорить, что мои жертвы – еще большие чудовища, чем я сам. Для Карлайла, как для врача, каждая жизнь была бесценна вне зависимости от того, каковы мысли и деяния этого человека. Но разница была. Если бы Карлайл читал их точно также как я, он бы понял, насколько бывают порочны люди. Некоторым просто нравится убивать или мучить других. Они чувствуют эйфорию, наслаждение, даже экстаз… Если бы Карлайл хоть один раз услышал их мысли, то он бы понял, что убивать таких – не грех!
Но я приходил сюда не для того чтобы увидеть отца, а для того чтобы его услышать. Его мысли для меня были как музыка, поскольку он – единственный человек, кто знал обо мне, о моем существовании. И что самое удивительное – я ему был небезразличен. Немногие вампиры могут похвастаться подобным. Точнее никто.
Я подпирал стену, вслушиваясь в его мысли, ощущая его жажду крови, которую заглушала искренняя любовь к людям. Знал бы он, что этот его пациент бьет жену и как только выйдет из больницы, она пострадает еще больше, чем он сам сейчас… Это воспитание приходского священника, которое сделало из Карлайла самого большого гуманиста из всех, кто способен мыслить… Иногда я его ненавидел! Правда, ненавидел! Если бы Карлайл был более гибким, более… Мне больно было видеть перед собой «солнце» и сравнивать себя с ним. Я не мог «так»… И тут я заметил в мыслях отца новую ноту… Это была нежность и нерешительность:
«Может зайти… или не стоит… прекрати!…Это мой кабинет… я же врач и она сама пришла!»
- Здравствуйте, доктор, - сказала миловидная женщина с медными волосами.
Она выглядела не очень хорошо, но это ни на йоту не уменьшило волнения Карлайла. Несмотря на ее синяки под глазами и признаки тяжкой жизни, она в его глазах все равно была красавицей. Ему хотелось стереть эти отметки, захотелось видеть ее счастливую улыбку всегда, даже когда его нет рядом. Я полностью растерялся, когда по моему телу, как и по телу Карлайла прошла теплая вона. Он думал, насколько она сильна и оптимистична не смотря на все испытания, которые посылает женщине жизнь. Она улыбается как…
- Как поживает моя любимая пациентка и ее малыш? – сказал Карлайл вслух и улыбнулся.
Перед моими глазами пролетела их первая встреча и несколько ночей, которые Карлайл провел, мечтая о том, чтобы быть человеком. Как же он хотел, чтобы его кожа была теплой, чтобы прикоснуться к женщине. Чужой женщине. Чужой жене.
Эсме…

***
Она вошла в его жизнь незаметно и изменила ее, сама того не подозревая. Одной улыбкой. Одним жестом. Одним взглядом. Сейчас это казалось даже немного смешным, но стоило Карлайлу увидеть эту женщину, как для него началась новая эра.
Ему очень нравилась ее улыбка и глаза, сияющие словно звезды. Она несла с собой надежду и благодать, а Карлайл был рад погреться в ее тепле, которое она излучала. И этот свет зажгла в ней новая жизнь.
Ему казалось, что он знает Эсме всю жизнь и даже дольше. Он понимал значение любого изменения на ее прекрасном лице, и мечтал коснуться его, хотя знал, что это невозможно. Ее тепло никоем образом не сочеталось с его холодом. Но ничто не могло заставить его прекратить мечтать о ней.
Как бы сложилась его жизнь, будь он человеком сейчас, а не более сотни лет назад, когда ему было предназначено умереть? Может, это было бы и во благо, ведь тогда он не мечтал бы о том, что не в состоянии иметь. Да и ни один закон не позволил бы ему увести чужую жену, а на развод Эсме никогда бы не пошла. Слишком уж она была правильной, словно отражение его самого. Не будь он вампиром, ему бы пришлось еще хуже, и он понимал это. А сейчас он просто наслаждался ее присутствием, зная, что ни в одной из реальностей не сможет позволить себе что-то большее.
***

Я и сам не помнил, как оторвался от стены и пошел все быстрее и быстрее, но тут же себя замедлил, потому что прохожие могли заметить мои движения, обратить на меня внимание. Понять, что я не тот, за кого себя выдаю.
Не могу поверить, что Карлайл впервые думал о ком-то с нежностью и тоской. О ком-то кроме меня… Это было мелочно с моей стороны, но в отличии от окружающих, мои мысли никто не читал.

Этим вечером я не смог усидеть в номере, впрочем, я не смог пойти и на охоту. Карлайл занимал все мои мысли. Мне хотелось знать больше. Но я боялся. Боялся узнать то, что мне не понравиться. Например, что в чистой душе моего отца кто-то занял более прочное место, чем я.
Я подошел к небольшому домику на окраине, где сейчас обитал Карлайл и топтался у порога, зная, что он меня слышит, но не рискнул зайти внутрь. Мне не хотелось, чтобы он видел мои кроваво-красные глаза.
- Эдвард, - послышался голос Карлайла, хотя я давно читал его мысленный голос. – Зайди.
- Карлайл, - выдохнул я и понял, что соскучился. Мне невероятно не хватало того, что кто-то называет мое имя и представляет меня, а не тысячи незнакомых мне мужчин и мальчишек. Уже давно никто не знал о моем существовании, кроме «отца».
Карлайл сидел до этого в кресле и читал книгу, а я подошел и стал рядом так, чтобы он не мог видеть мое лицо. Мне не хотелось заметить в его глазах ужас, а еще больше – презрение.
- Как у тебя дела? – спросил отец, не поворачиваясь ко мне. Он разгадал мой план, но поговорить с сыном ему хотелось больше, чем думать о том, что я делаю.
- По-старому, - сказал я, хотя мы оба знали, что этот вопрос риторический.
- А как дела у тебя, в больнице? – на секунду перед умственным взором Карлайла встал образ улыбающейся Эсме и я позавидовал тому душевному теплу, которое он излучал для него.
- Тоже по-старому, - сказал он. – Ты же знаешь, что в больнице ничего никогда не меняется. Только пациенты.
Мы оба знали, что он лжет, но в этом слишком стыдно было сознаваться нам обоим.
Раньше нас было только двое, но для Карлайла все изменилось, я и не заметил, как все поменялось и для меня тоже.
- Я пойду, - сказал я и собрался уходить, но отец окликнул меня:
- Эдвард, постой!
- Нужно идти, - напряженно сказал я и скрылся.
Несясь по городу, я думал, что теперь с отцом мы даже просто поговорить не можем. Он не будет обсуждать со мной моих жертв, ведь в прошлый раз это плохо закончилось, а я не мог говорить с ним про НЕЕ. Это было выше моих сил. Я не мог поверить, что кто-то может с легкостью занять то место, которое я занимаю в душе Карлайла…

Когда ты не спишь, но можешь читать мысли, то единственным развлечением в такие минуты бывает просто следить за людьми, прислушиваясь к их внутреннему миру. Интересно, чтобы сказали соседи, если бы знали, что для меня их мысли, словно надписи на заборах: корявые, нецензурные, но зато четкие и легко читаемые. Я совсем недавно стал вампиром, и чтение сознания других для меня было относительно внове, но я уже заметил, что люди в основном мыслят схоже. Даже те, на которых не хотел бы равняться ни один добропорядочный гражданин.
Она тоже не отличалась оригинальностью, если бы не одно «но». Все ее жизненные стремления, все ее надежды, мечты и желания были сосредоточены исключительно на будущем ребенке. Я видел в ее глазами ревнивого грубого мужа, за которого ей пришлось выйти замуж по воле родителей, видел условия, в которых ей приходиться жить. Но она их не видела. С тех пор, как женщина узнала о своем «деликатном положении», ее мир засветился, словно яркий фонарь на темной улице. Она была счастлива так, как я, казалось, никогда не был и не буду счастлив в своей жизни.
Иногда я сомневался, что существуют люди, подобные Карлайлу, но теперь я видел перед собой наглядный пример. Она верила в добро и хотела замечать лишь его по той простой причине, что была уверенна – ее ребенок не может жить в мире, где его нет. У обоих в жизни была путеводная звезда, главное предназначение, к которому они шли, куда они стремились, только у Карлайла это была помощь людям, а у Эсме – материнство. Видя перед собой столь идеальную пару, читая их души, мне было невероятно тяжело причислить к ним себя.
В мои душевные муки вдруг ворвался мысленный голос мужа Эсме. Его раздражала мечтательная улыбка жены. Он хотел бы, что бы она принесла ему что-нибудь поесть, вместо того, чтобы грезить непонятно о чем. У него даже зачесались руки от желания наказать ее, но он как всегда сдержался, а вместо этого недовольно крикнул, что голоден, подумав, что когда она не была беременна, то больше заботилась о муже, а не витала в облаках!
Муж Эсме не был лучшим из людей, но его душа была не настолько черной, чтобы отведать его крови сегодня на ужин, поэтому я решил, что нужно поискать жертву в другом месте. Это было одно из решений, которое навсегда изменило мою жизнь.
Сегодня я чувствовал одиночество сильнее, чем раньше, потому что… я даже не знал, почему. Что может человеческая женщина, чужая жена? Каким бы ни был подонком ее муж, Карлайл никогда ее не обратит. Он слишком человечный для этого, слишком честен перед собой и перед Богом. Он никогда не заставит кого бы то ни было пройти через ту боль, через какую прошел сам и заставил пройти меня.
Был ли я ему благодарен?
Нет.
Никогда и ни за что я бы не выбрал такую судьбу. Ни для кого. Даже если встречу свою Эсме.

17 сентября
Прошла неделя. Я старался не думать об отце и даже не приходил к лечебнице, как обычно. Мне было тяжело слушать мысли Карлайла, ведь теперь их львиную долю занимала Эсме. Вместо этого приходилось все больше наблюдать за происходящим вокруг. Я уже давно знал поименно всех соседей все их привычки, все их секреты и все их грехи.
Например, пожилая леди в соседнем доме в молодости была путаной, но ее муж и понятия не имеет об этом. Он думал, что женился на вдове и частенько изменял ей с соседкой, старой девой.
А чуть дальше жил фальшивомонетчик со стажем. Он не только мог подделывать деньги и облигации, но и любые документы, а вот его брат, неудачник в семейном деле, но большой хвастун и задавака, привыкший пропивать последние остатки здравого смысла в соседней пивной, наметил себе соблазнить дочку булочника, Розали, самую симпатичную девушку в округе. Его не интересовал брак, как впрочем, и то, что Розали и ее семья рассчитывали только на него. Мать касавицы все мечтала, что девушка с внешностью Розали может выйти замуж за богатого аристократа. А вот ее муж добропорядочный пекарь, который, правда, любил раз в месяц с друзьями сходить на петушиные бои или подпольный бокс, думал, что девушку неплохо выдать замуж за одного из сыновей его приятелей, таких же мелких лавочников, как и он сам.
Самой же Розали нравился этот самый Ройс, брат фальшивомонетчика, но она, как и ее родители, мечтала о обручальном кольце, а не грубом сексе на кухонном столе, как это планировал сам Ройс.
Собственно, о Розали мечтали почти все мужчины, кто был с ней знаком. Я же никогда ее не видел своими глазами, зато сотни тысяч раз – чужими. Девушка действительно была невероятно красива. Высокая, статная богиня с идеальными чертами лица и тела, а также с невероятными фиалковыми глазами. К сожалению, при всей ее красоте, она совершенно не разбиралась в людях, что и привело к тому, что она вместо того, чтобы избегать Ройса, мило ему улыбалась при каждом удобном случае.
Парня это распаляло, но он все еще не решался действовать, потому что еще не разу не видел девушку одну. Я думал о том, не сделать ли его своим следующим ужином, но несмотря на то, что он был подонком, мне казалось, что одного желания затащить девицу в постель маловато для смертельного приговора. В лондонских трущобах найдется не одно создание, по сравнению с которым любитель выпивки и женщин Ройс был ангелом с золотыми крыльями. Так что сегодня мне предстояло взять свою кровавую дань в другом месте.
Возможно, если бы я поменял это решение, все было бы по-другому…

Сем дней, вот насколько меня хватило без Карлайла и его мыслей, поэтому словно опиумный наркоман, я нуждался в дозе родного тепла. Это и привело меня на порог лечебницы и заставило вслушиваться в мысли медперсонала и их пациентов. Вот только Карлайла нигде не было слышно, уж не говоря о том, что видно. Меня это не на шутку обеспокоило, ведь отец никогда не пренебрегал своими обязанностями перед пациентами, но не в этот раз. Скорее не так, ведь Карлайл отсутствовал уже несколько дней, согласно мыслям его коллег.
Это было крайне тревожным знаком, ведь вампиры не болеют. Более того, они не спят! Не теряя времени и не находя себя от беспокойства, я ринулся к его дому, но то что я там обнаружил, повергло меня в настоящий шок.
Карлайл был дом не один, а с новообращенной… Эсме.
Когда я появился на пороге, и взглянул в немного испуганные алые глаза женщины, то совершенно растерялся, не зная, что сказать.
- Это не то, что ты думаешь, - сказал, в конце-концов, Карлайл.
- Ты не знаешь, что я думаю, - ответил я, не отрывая взгляда от Эсме.
- Она умирала, - просто сказал Карлайл. – Я не мог этого допустить.

***
11 сентября
В тот злополучный день у Карлайла не было серьезных операций и он оставался на ночное дежурство. Он как раз делал вечерний обход, когда к нему подошла медсестра:
- Доктор Каллен, зайдите в свой кабинет.
- Сейчас, Долорес.
- Поверьте, там срочно, - тихо шепнула девушка и удалилась.
Карлайл не знал, что делать, но решил выяснить, что стряслось не откладывая. Еще в коридоре он услышал прерывистое дыхание и легкое всхлипывание, которое ему показалось знакомым, хотя он мог поклясться, что за все свое вампирское существование ни разу его не слышал.
Когда Карлайл распахнул дверь, ему пришлось быстро заскочить в кабинет и тут же ее захлопнуть. Он не мог поверить, что эта она, более того, он не мог поверить, что Эсме плачет…
- Доктор, - всхлипнула она и повернулась, от чего Карлайла чуть не отбросило к стене. Шикарные густые волосы скрывали следы свежих побоев, хотя крови не было видно, но он чувствовал ее. – Осмотрите меня, пожалуйста, - опять всхлипнула она. - Что с малышом?
- Эсме, что случилось? – обеспокоено подошел он, хотя на языке крутилась сотня других вопросов.
- Мой малыш… - простонала она и встала, после чего пошатнулась, и Карлайлу пришлось ее удержать. – Больно.
Карлайл повернулся к стулу, следуя за запахом, и ужаснулся. Стул, на котором сидела женщина, был весь в крови.
- Черт, - тихо прошептал он, а в следующую минуту ему пришлось подхватить женщину на руки, потому что она упала в обморок.

12 сентября
Эсме проснулась и сразу почувствовала боль внизу живота. Это заставило трепетать ее веки и она тут же почувствовала что-то прохладное на своем лице, которое мигом пропало.
- Что… - медленно начала она.
- Не нужно, - совсем рядом послышался ласковый голос. – Вам необходим отдых.
Глаза женщины резко распахнулись:
- Доктор Каллен?
- Да, - ответил Карлайл. – Не нужно, не подымайтесь. Вы еще очень слабы.
Почувствовав боль во всем теле, Эсме послушалась и откинулась на подушки.
- Где я? – спросила она с сомнением.
- В больнице, - спокойно ответил Карлайл.
Эта информация не на шутку обеспокоила женщину:
- Что мне делать в больнице? – она опять захотела подняться, но на этот раз более резко, из-за чего Карлайлу пришлось буквально силой положить ее обратно.
- Успокойтесь, - сказал он тихо.
- Я спокойна, - нервно отозвалась она. – Ответьте мне, доктор, что произошло…, - а потом в ее голове проскользнула догадка. – Нет…
- Эсме, послушайте меня… - начал Карлайл, но Эсме эго уже не слышала. Его голос ставал все тише, а осознание трагедии становилось все ярче. Глаза видели, что доктор Каллен что-то говорил, но она не слышала не звука. Она вспомнила кровь на стуле, свою слабость…
Тут ее встряхнули:
- Эсме, вы слышите меня?
Женщина сквозь пелену слез попыталась взглянуть на лицо врача.
- Что произошло? – допытывался он.
- Я… - женщина не могла прийти в себя от ужаса. Ей не хотелось думать, не хотелось чувствовать… - Мой муж. Мы поссорились вчера…
- Он... – Карлайл не мог найти подходящих слов, чтобы описать свою ярость.
- Мы поссорились, - она поморщилась и Карлайл понял, что это была не просто обычная ссора. Об этом говорили и фиолетовые следы на ее щеках. – Он выпил, - женщина зажмурилась. – Больше обычного, да и на работе у него не заладилось…
- И что произошло? – Карлайл стиснул кулаки.
- Я упала с лестницы и потом приехала сюда.
- Сами? – удивился врач.
- Да… - подтвердила женщина. – Муж выпил… понимаете?
Он понимал. Даже слишком хорошо. Он вспомнил, в каком состоянии она была вчера и это навсегда оставит след в его сердце.
- Доктор? – из тяжких дум его вырвал любимый голос. – Как дела у моего малыша?
Карлайл замер, не зная, что сказать. Но говорить было нужно, потому что по его взгляду Эсме все поняла:
- О, Боже… Нет, - она замотала головой. – Нет! – дальше пришлось ее держать, потому что женщина от ужаса впала в истерику.
- Сестра! – позвал Карлайл медсестру, чтобы та сделала успокаивающий укол.
Вечером, когда Эсме предположительно должна была проснуться, Карлайл был на срочной операции, а когда, наконец, вырвался к ней, в палате женщины уже не было.
Карлайл в ужасе бросился на поиски и впервые возблагодарил Бога за то, что он вампир, ведь он мог обнаружить Эсме по запаху, словно ищейка.
Но он опоздал. Когда он обнаружил женщину, она лежала у подножья скалы и умирала. Это чудо, что она все еще жива и Карлайлу хотелось верить, что это чудо предназначено для него, ведь на небе знают, что он вампир.
Не теряя времени, она вонзил свои зубы в умирающую любимую.
***

Я был шокирован тем, что Карлайл обратил еще одного человека в вампира.
- Ты не можешь обращать всех умирающих!
- Я и не делаю этого, - спокойно возразил Карлайл.
- Но есть исключения, не правда ли? Одни люди более особенные, чем другие?
- Ты ничего не понимаешь! – возразил Карлайл, но я знал, что он думал, как к ней относился. Просто… просто мне хотелось все крушить, черт его побрал!
- Ты Эдвард? – вдруг послышалось с боку.
Я замер, читая ее мысли и это заморозило ярость во мне.
- Карлайл, это твой сын?
- Да, - покачал головой Карлайл и встал между мною и новообращенной, но вместо того, чтобы спрятаться за могучей спиной моего отца, положила свою руку на его плечо и душевно на меня посмотрела:
- Я Эсме, - протянула мне руку женщина, и я почувствовал искреннюю симпатию в ее голосе. И надежду в душе. Она очень хотела со мной подружиться и считала меня милым, хотя и обиженным ребенком. Я был поражен ее мыслями и протянул руку в ответ.
- Твой отец много о тебе рассказывал. Он очень тебя любит, - нежно сказала она и показала рукой на диван. Перед этим тоном я не смог устоять. – А я все эти дни мечтала с тобой познакомиться.
Я слышал ее мысленный голос и самое поразительное – она не лгала. У меня в душе появилось странное чувство, словно только что в нашей с Карлайлом семье появился еще один член, который, возможно, сплотит нас еще больше, чем когда-либо прежде. Когда я чувствовал, что с появлением Эсме теряю отца, мне и в голову не приходило, что я могу приобрести мать. Но судя по мыслям женщины – именно это и произошло.
Я и сам не заметил, как поддался на уговоры Эсме переехать к Карлайлу жить. Заколдованный ее теплотой, я и не подумал, что питаюсь кровью людей, а не животных, как они. Просто с ее подачи, это было самое естественное, что я мог сделать. Тем более, что новообращенной нужна была забота и контроль. Она очень старалась не поддаваться на зов, но как и любому молодому вампиру, это ей давалось с большим трудом.
А вот кто вызывал у меня опасения, так это Карлайл. Он чувствовал большую вину за собой из-за любви к Эсме и из-за того, что я ему наговорил о том, что некоторые люди «более особенные»… но я не успокаивал его. Это было подло и эгоистично с моей стороны, но мне нравилось, что он осознает вину. Как бы он не любил Эсме, ему нужно было десять раз подумать, прежде чем обращать ее. Хотя… если быть до конца честным с собой – я наказывал его за то, что он обратил в свое время меня.
Иногда я думаю… может мне бы стоило быть менее эгоистичным и больше любить Карлайла тогда… может стоило простить его, ведь он не мог платить за одну свою ошибку вечно… Вместо этого я сделал третий промах, который изменил нашу жизнь навсегда.
Той ночью, когда Карлайл ушел якобы на охоту, он принес домой Розали.

Я прекрасно понимал мотивы этого поступка. Карлайл обратил меня потому, что пообещал моей матери на смертном одре спасти мне жизнь и тогда, еще совсем молодой врач, принимающий все слишком близко к сердцу, обратил умирающего, никому не нужного парня в вампира. У него была еще одна причина поступить так – он спас себя от одиночества, от которого устал за более чем сотню лет скитаний. Я был чем-то вроде компаньона, ученика, но я не смог вытерпеть праведной жизни. Вампирская суть взяла свое. Но и Карлайл добился многого. За то недолгое время, пока я был вегетарианцем, он привил мне большое уважение к жизни и к Божьему слову, ведь он сын священника. Я не смог убивать всех без разбору, а останавливал свой выбор только на законченных негодяях. Мне казалось, что я спасаю мир от зла, съедая его самые большие отбросы. Ни разу за всю свою жизнь я не отведал крови хорошего человека.
Но дважды я просчитался. Первый раз – это с мужем Эсме. Если бы я знал, что после моего ухода он выйдет из себя, жестоко побьет жену, в результате чего она потеряет своего ребенка… Даже сейчас, в вампирском обличии, которое притупляет человеческие воспоминания, я чувствовал ее боль. Боль утраты.
Второй раз я просчитался с Ройсом, братом фальшивомонетчика, который мечтал соблазнить Розали. Я никогда не думал, что этот недоносок напьется с дружками и изнасилует, а потом изобьет Розали до полусмерти. Вернее до смерти. Она бы умерла, если бы Карлайл ее не обратил…
Они делали с ней страшные вещи и даже сейчас, чувствуя ее боль обращения, эти картины стояли у девушки перед глазами. Я был бы рад, если бы на это время умение читать мысли покинуло бы меня. Слишком больно. Слишком тяжело.
Я отдавал себе отчет также в том, что Карлайл обратил красавицу не просто так. Он изменил ее, потому что чувствовал за собой вину из-за счастья, которое дарила ему зарождающаяся любовь между ним и Эсме. Когда он ушел в расстроенных чувствах из дома, он бесцельно бродил по городу, пытаясь найти себе оправдание за то, что совершил, но не мог ничего исправить. Два обращения уже произошло и этого ничего не изменит.
Он пошел в район, где жил я, чтобы «почувствовать меня», но увидел только тьму и грязь. Нет, там не было и части меня, просто там обитал «мой корм» и этого мне было достаточно.
А еще там жила Розали.
Когда Карлайл обнаружил поруганное тело, она доживала свои последние минуты, валяясь в грязном переулке на холодных камнях, наполовину погруженная в лужу. Карлайлу тогда показалось, что если у меня будет пара, то все будет не так плохо для меня, ведь жизнь с Эсме, хоть и новообращенной, по-новому открыла для него мир.
Да, между ними не было пока отношений мужа и жены, но они явно были влюблены и эта любовь крепла. Я это видел в сияющих глазах Эсме и в нежном взгляде отца. И тогда Карлайл подумал, что может создать что-то подобное и для меня тоже, ведь Розали даже тогда, на пороге смерти, была невероятно красива. А еще ему просто очень хотелось ее спасти.
Правда, тогда он не учел одного – мы с Розали друг друга не любили, как они с Эсме. В мой душе она не вызывала волнения, как впрочем и в теле, а она с момента возвращения сознания мечтала об одном – о мести.

Октябрь
Карлайл и Эсме ушли на охоту, но и я, и Розали знали, что это надолго. Когда эти двое были вместе, даже несмотря на то, что Эсме новообращенная, они забывали о том, что есть такое понятие, как время. Я не винил их, ведь они были влюблены еще до того, как Эсме стала вампиром.
Розали же было все равно. Она все думала о своих мучителях. Думала не переставая, и ненавидя за то, что они с ней сделали. Даже новая вампирская сущность – это их вина. Она вспоминала их улыбки-оскалы и мерзкий смех, а потом боль, унижение и ужас, а затем холод и близкую смерть. Так бы и было, если бы не Карлайл…
Она периодически поглядывала на меня, своего тюремщика, все не решаясь заговорить, но тут ее прорвало:
- Карлайл говорил, что ты читаешь мысли, - сказала она подозрительно. – Это правда?
- Да, - ответил я.
- Значит, ты видел все, о чем я сейчас думаю? – спросила она с опаской.
Я только передернул плечами.
Она смутилась. Ей было гадко думать, что кто-то еще знал о ее унижении.
- Это не унижение, - сказал я просто. – Это несчастье.
- Какое к черту несчастье!?! – закричала она голосом, совсем неподобающим той девушке, которая жила неподалеку. – Счастье тут не причем! Я точно знаю виновных и ты их тоже знаешь! Ты ведь жил неподалеку…
Она замолчала, а потом воззрилась на меня огромными, полными ужаса алыми глазами:
- Ты знал…
- Ничего я не знал, - возразил я.
- Ты знал, что они сделают! Ты же читаешь мысли!
- Читаю мысли, но не будущее, - сказал я. – Если бы я знал, что у них такой план, то я бы убил их раньше, чем они бы это сделали.
- Убил? – спросила шокированная Розали.
- Я думал, Карлайл рассказал тебе все…
- Что «все»?
- Не важно.
- Нет, важно! Ты только что сказал, что убиваешь людей! – возразила Розали, уже стоя рядом со мной. Ее мысли мне не нравились. Она думала о том, что раз я убиваю людей, значит и ей можно, значит и она может утолить этот адский голод.
- Не всех, - возразил я.
- А кого же тогда? – удивилась она.
- Только тех, - ответил я, – кто заслуживает смерти.
Девушка рассматривала меня, пытаясь представить, как я убиваю кого-то.
- Прекрати! - ответил я, вскочив со своего места и поморщившись.
- Но… - начала она.
- Нет! – возразил я строго.
- Эдвард…
- Я сказал НЕТ!
- Ты не можешь ждать от меня, что я просто забуду…
- Розали, то, что ты хочешь…
- Послушай, Эдвард, ты думаешь, я ничего не понимаю?
Мне не хотелось слушать ее мысли. Не хотелось думать так, как думает она. Для нее было важно не это, для нее был важен результат.
- Послушай, ты все не так понимаешь!
- Да неужели! Твой отец нашел себе пару, разве нет?!? Думаешь, я не вижу, что они влюблены?
- Этого не заметит только слепой, - ответил я тихо.
- А я здесь… - она искала слово. – Как пара тебе, не так ли?
- Розали, мой отец обратил тебя, потому что не было другого способа спасти.
- Можешь обманывать себя сколько твоей душе угодно, - сказала она презрительно. – Но со мной этот номер не пройдет! Твой отец работает в больнице, где ежедневно кто-то умирает, но отнюдь не каждого он делает вампиром!
- Розали, это ничего не значит!
- А ты думал, я буду возражать… - начала она, но теперь уже в ее голосе появились соблазнительные нотки.
- Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? – спросил я красавицу, сглотнув.
- Я и не скрываю… - улыбнулась она. – Ты ведь убивал раньше людей…
- Розали… Карлайл этого не поймет!
- А здесь нет Карлайла. Здесь только ты и я… и больше никого… - шептала она чувственно. – Ты же видел, что они со мной сделали. Отпусти меня. Я клянусь, что никого не трону, кроме них. А лучше, пошли вместе.
Она подошла ко мне вплотную и обняла за шею.
- Я знаю, что ты готова на что угодно, лишь бы уговорить меня, - сказал я тихо.
- А я ничего и не скрываю от тебя, - сладко сказала она. – Послушай, ты же за справедливость! Ты же делал это для других, то почему бы тебе не сделать этого для будущей жены?
- Розали, это еще под большим вопросом и ты это знаешь.
- Но у Карлайла большие надежды и ты это тоже знаешь…
Я смотрел на самую красивую девушку на земле, которая упорно меня соблазняла для того, чтобы я сделал то, чем занимался последнее несколько месяцев – убил подонков. Новообращенная готова была на все, чтобы я согласился и уже прижалась своими губами к моим. Не так я себе представлял первый поцелуй… Она жаждала смерти своих мучителей, потому что не могла жить, зная, что эти чудовища еще дышат. Может быть Карлайл простит нас за то, что мы сделаем… может он поймет… Я еще раз погрузился в ужасы из прошлого Розали, даже не замечая, что искусительница меня целует. К ее страсти я оказался равнодушен, а к ее боли – нет.
- Ладно, пошли, - ответил я.
Одно из главных преимуществ вампира – быстрое передвижение и уже буквально через несколько минут мы были на месте. Даже не вериться, что пару дней назад я ненавидел этот район, потому как устал от него. Всего паре дней и моя жизнь полностью перевернулась благодаря двум новообращенным.
Одна несла в нашу жизнь любовь, а другая – смерть. Раньше я не видел, насколько это отвратительно выглядело со стороны. Кровь, гримасы боли, а потом мучительная смерть. Розали наслаждалась каждым стоном, каждой конвульсией своих жертв, а мне было просто противно. Я не чувствовал запаха крови, хотя он клубился вокруг, а смотрел на то, как другой вампир убивает человека. Я думал о том, что именно эти руки недавно тянулись ко мне, пытаясь соблазнить, а сейчас дробили кости. Или губы, которые целовали мои, сейчас шепчут на ухо своих жертв страшные вещи. Я стоял с тени и думал, что никогда не забуду этого зрелища, хотя и понимал, что Розали страданиями заслужила право на месть. Вот только, даже читая мысли, даже снова и снова переживая боль и ужас вместе со своей новой сестрой, я не мог оправдать убийства, которые видел.
Когда мы возвращались домой, я понял две вещи. Первая – отец просчитался: Я и Розали никогда не сможем быть вместе. А во-вторых, я больше никогда не убью человека. Карлайлу и Эсме мы так ничего и не сказали. Возможно однажды, когда раны Розали затянуться, а Карлайл переживет то, что я убийца, мы скажем ему правду, но не сейчас.

Жить с двумя новообращенными в большом городе было слишком опасно, поэтому мы с Карлайлом приняли решение о переезде. Мы подумали, что наш новый дом должен быть не в густонаселенной Европе, нужно выбрать что-то поспокойнее, подальше от людей. И тогда Карлайлу пришла мысль о переезде в Северную Америку, а если точнее – в США, но недалеко от канадской границы. Куда-нибудь, куда почти не наведывается солнце…