- Эдвард? – мечтательно шептал мягкий голос. Эдвард быстро поднял голову, пристально глядя на кровать из кресла-качалки. Его дыхание стало быстрым… может, на этот раз она действительно проснулась?

Но нет. Белла спала, как будто ничего не случилось. Ее невинное выражение лица, украшенное настоящей ангельской улыбкой, заставило его сердце принять твердое решение с неясными чувствами. Его разум был рассеянным. Прошла почти неделя с тех пор, как он начал пробираться по ночам в ее спальню… длинная неделя кратких мгновений счастья – времени, когда его одинокое темное небо, кажется, озарялось блеском и теплом.

Его глаза изменились – он знал это. Когда он проходил мимо редкой блестящей поверхности, покрытой толстым слоем пыли, замечал, что его глаза больше не были такими ярко-красными, как он хорошо знал. Наоборот, в цвете было больше золотого, словно поле зрелой пшеницы, испорченное только намеком на красный цвет. По мнению Эммета, и его поведение в целом изменилось.

- Ты выглядишь иначе, - сказал Эммет. – Счастливее… не таким несчастным. Чаще думаешь этим, - он постучал по своей голове, - а не своими плотоядными инстинктами.

- Правда? – спросил Эдвард.

- Да. В противном случае, сказал бы я об этом? – Эммет помолчал. – Нужен кто-нибудь, чтобы поговорить?

- Нет.

- Ты знаешь к кому обратиться, если понадобится, - сжав Эдварда в медвежьих объятиях, Эмметт направился прочь. На полпути к двери он повернулся.

- Если это сработает, ты получишь изумительную девушку, а я замечательную свояченицу, - он подмигнул, прежде чем, смеясь, убежать, умело увертываясь от града подушек, брошенных Эдвардом.

Тихое хныканье вывело его из задумчивости. Глубокое прерывающееся дыхание приковало его внимание к Белле, которая металась в постели. Одеяла запутались вокруг нее, почти приводя ее в неподвижность, когда она все продолжала бороться с захватом.

Не осознавая того, что он делает, Эдвард бросился на колени перед кроватью, взял одну из ее рук в свою, выводя неспешные узоры в попытке успокоить. Суставы ее пальцев, побелевшие от хватки за одеяло, теперь с силой ухватили его за руку. Он был немного удивлен силой ее хватки.

- Нет… не… не оставляй меня, - говорила она, задыхаясь от слез, бегущих из-под плотно закрытых век.

- Шшш, - ворковал он, нерешительно поглаживая ее заплаканные щеки. Она подалась навстречу его прикосновениям, бормоча несвязанные слова. Ее дыхание замедлялось, она перестала метаться. Но когда Эдвард передвинулся, чтобы распутать ее из одеял, она вдруг начала снова задыхаться и плакать.

- Не оставляй меня… останься… останься здесь, - шептала она, неистово ища то, за что можно было бы ухватиться.

Он коснулся ее рукой. Она быстро схватила ее и держала так, словно никогда не собиралась отпускать, как будто ее жизнь зависела от этого, тихо шепча что-то снова и снова. Свободной рукой он передвинул одеяла, душившие ее.

Нежно он гладил ее лицо, очерчивая большим пальцем ее закрытые, пока еще беспокойные, но уже более мирные веки. Тепло и нежность только от прикосновения к ней, вызвали огромный хаос в его неподвижном сердце и уже непонятные ему чувства. И так неподвижно он сидел всю ночь, теряясь в свете невинной девушки перед ним… теряясь в ощущении ее теплой нежной кожи рядом с его холодной, твердой… теряясь в сумятице чувств, которые она пробудила в нем… только полностью и всецело потерянный.

Белла проснулась очень рано под песни утренних птиц. Весна была в самом разгаре. Когда она села, ее руки и щеку приятно покалывало, напоминая о прекрасном сияющем ангеле из ее сна, ангеле, который спас ее от злых чудовищ. Хотя ее сны сменялись слишком быстро, чтобы она могла принять их во внимание, ангел оставался с ней, освещая ее мир своим сиянием и прогоняя плохие сны.

Встрепенувшись от привязавшегося ощущения, что ее ангел действительно был здесь, с ней, она завернулась в тонкую шаль и направилась на кухню завтракать. Как только все было приведено в порядок, она все же выскользнула наружу.

Имение Кимберли в ярких лучах солнца не производило впечатления «замка с привидениями». Белые каменные стены зданий были увиты плющом и вьющимися розами. Хотя большая часть этих растений все еще была жива, все они нуждались в хорошем уходе и заботе. Отпечаток небрежности на землях делал замок скорее заброшенным, но все еще очаровательным.

Позади замка был гибнущий сад, который все еще носил отпечаток своего былого величия. Ароматные травы и многолетние цветы засорили плодородную почву. Кусты роз выросли до десяти футов и выше, их ветки свисали с цветами всех оттенков. Несколько небольших жасминовых кустов, тем не менее, выглядели так, словно им была нужна помощь в очистке от окружающих их одуванчиков. Они были небольшими и поросшими зарослями, но их цветы как всегда были красивыми.

Свободное время - это то, что было в изобилии у Беллы. Она обнаружила только несколько потрепанных и изорванных книг - то, что она прочтет при небольшом, ярком свете в большой гостиной однажды ночью, но этого недостаточно для целого дня чтения. Фортепиано тоже не было лучшим выбором, потому что оно привлекало к ней Эдварда. Неразбериха чувств, которые она к нему испытывала, была не очень приятной. Оставалось шитье и садоводство, но Белла посчитала, что тратить целый день на продевание нитки в иголку и шитье слишком скучно, садоводство было наиболее разумным выбором.

Неподалеку от маленького сада она нашла сарай, заполненный инструментами, которые находились в хорошем состоянии. Сарай выглядел водонепроницаемым. Ни на одном из инструментов не было даже намека на ржавчину. Каждый из них блестел как новый. Озадаченная этим открытием, Белла приступила к прополке сада, наслаждаясь песнями птиц вокруг и ароматами ранних цветов, которые парили в воздухе.

Было уже далеко за полдень, когда у нее появилась идея. Она обнаружила клочок очень плодородной земли почти без сорняков. Она почувствовала внезапный порыв посадить там несколько тыкв. Было уже немного поздно, стояла середина мая, но тыквы быстро растут, да и ей будет чем заняться.

- Тыквы, да? – спросил Эммет. Розали усмехнулась.

- Ты думаешь, они смогут дорасти до таких же размеров, что и я?

- Полагаю, это зависит от сорта, - предположил Джаспер, устраиваясь у огня.

Внезапно в комнате появилась Эсми, удерживая между зубами маленький сверток. Бросив его в протянутую руку Беллы, она сказала:

- Держи. Здесь быстрорастущие семена тыквы. На свертке сказано, что они могут очень быстро вырасти до больших размеров… хотя они никогда не уточняли, насколько большими. - Она засмеялась. - А мы оставим тебя с твоими тыквами.

Подмигнув, все, кроме Джаспера и Элис, удалились. Они смотрели друг на друга, желая что-то сказать, в их глазах виднелись незаданные вопросы. Их рты открылись и закрылись. Они явно опять о чем-то говорили и ушли без единого слова, оставив смущенную Беллу в одиночестве.

Если бы она знала, что была не одна. Она редко когда была в одиночестве с тех пор, как официально познакомилась с Эдвардом той ночью. Он следовал и следил за ней, пока она не стала его одержимостью… тем, что, казалось, было нужно ему больше, больше всего в мире. Ему нужно было знать, что она в безопасности, хорошо питается, нужно было видеть ее, прикасаться к ней, и даже целовать ее он мог, впервые радуясь. Более того, ему нужно было знать о ней все, но он так долго был в одиночестве, что не помнил, как искренне поддержать разговор.

Были мгновения, когда он выходил из своего тайника, но моменты были слишком неудобными, и воздух слишком наполнялся напряженностью, чтобы что-то сделать или сказать.
Его семья действительно поддерживала его в этом тяжелом испытании, давая ему пространство и советы, когда это было нужно. Даже обычно самовлюбленная Розали помогала ему, что бесконечно его удивляло.

В начале дня, Эдвард, каждый раз, когда мог, помогал Белле. Пропалывал ранним утром сад до того, как она проснется, замешивал под руководством Эсми тесто для блинчиков и булочек на завтрак, незаметно брал книги из огромной библиотеки и оставлял там, где она могла бы легко их найти. Он никогда точно не знал, что хотел от нее. О, да, он знал, что хотел бы коснуться ее, видеть ее и поцеловать без ощущения неловкости, но было кое-что, чего он желал еще больше. Что-то большее, чем просто желание, чтобы он ответила на его одержимость. Он хотел, чтобы эта замечательная и в то же время необычная женщина, в которую он начал влюбляться, полюбила его. Черт, да он уже любил, хотя и не знал об этом (или не хотел себе в этом признаться).

Это было желанием его мыслящей части, он размышлял про себя, даже рассматривал тот факт, что его могли бы полюбить. Он допустил множество ошибок, одна из которых была причиной еженощных кошмаров Беллы. Она очень скучала по отцу, и ей всегда снилось, что происходит что-то ужасное, так как она не может о нем позаботиться. Из кошмара он узнал, что жена шерифа умерла, когда Белла была еще очень маленькой, и он так никогда и не оправился от потрясения. Теперь Эдвард разлучил его с единственным человеком, ради которого он жил. Было неудивительно, что Белле снятся такие ужасные кошмары…

Белла практически оставила надежду вновь увидеть отца, в ее сны вторгались горькие образы происходящего с отцом. Ее ангел-хранитель всегда был там, успокаивая ее и делая все видимое ею приятным, но глубоко внутри она знала, что ее отец долго не проживет, если она не вернется домой. Это обстоятельство разбивало ее сердце, оставляя ее израненной и беспомощной.

Тем не менее, это не помешало ей быть очарованной небольшой помощью Эдварда. Да, она знала, что тем отменным неизвестным помощником был Эдвард, так как однажды ранним утром застала его за прополкой сада, а затем тихо прошла за ним на кухню, где он выполнял указания Эсми, как украшать сахарной глазурью булочки.

Это показало его другую сторону. Его глаза были теперь цвета расплавленного золота – ярко сияя, словно солнце, когда он на нее смотрел. Она затрепетала, когда вспомнила последнюю встречу с ним…

Она бежала по холлу, догоняя светло-голубую ленту для волос, которую непослушный Чарльз украл прямо из ее волос! Коридор за коридором, она бежала, пока не врезалась головой в Эдварда, упав вместе с ним.

- Я так сожалею… Чарльз украл мою ленту и… - Белла бурно жестикулировала, слова иссякли у нее, когда она взглянула в два омута расплавленного золота. Мысли против желания покинули ее, она тонула.

- Это она? – он подал ей ленту для волос. Она задохнулась.

- Как ты… Как он… Что… - она пыталась найти слова, но он положил палец на ее губы, останавливая несвязанный поток. Прикосновение заставляло губы приятно покалывать.

- Разве это имеет значение? – спросил он, его голос, низкий и музыкальный, струился прекрасным ритмом, мягче, чем бархат.

Она покачала головой, все еще пристально глядя в его яркие топазовые глаза, чувствуя, как ее сердце ускорило бег.

- Не хочешь поужинать со мной сегодня вечером? – выпалил он бездумно. Его глаза вдруг расширились. Только небо знает, от чего было это потрясение: то ли от того, что он сказал, то ли от того, что сделал.

- Я имел в виду… хмм… Я не… - на этот раз Белла прервала его слова, ее прикосновение послало неуправляемую дрожь и трепет вдоль позвоночника.

- Хорошо, - просто ответила она. Эдвард кивнул, его глаза покрылись поволокой. Словно в трансе он взял ее руку и оставил трепетный поцелуй на ее пальцах, прежде чем скрыться из поля зрения в коридоре, унося с собой ее ленту. Белла улыбнулась и ярко покраснела.

Это произошло сегодня утром, и она словно во сне согласилась на его предложение. Она действительно не была напугана им, кроме, разве что, его приступом гнева, но это не имело для нее значение. Когда он пристально смотрел на нее, совсем как тогда - словно умолял ее – словно она была самым важным в мире. Он использовал этот способ, заставляя чувствовать ее особенной, хотя ясно, что она такая же, как и остальные девушки.

Белла тихонько ворчала, с усилием неся с кухни два полных ведра воды для своего тыквенного участка. Прошел почти месяц с тех пор, как Эсми нашла семена, и побеги растений были уже толщиной с ее большой палец и выросли в длину более чем на два фута. Она думала, что работа всегда отвлекала от смущающих мыслей и чувств. Она должна работать в своем саду – чтобы вернуть ему былое величие. Работать, работать, работать…

Это было тем, что она делала, не понимая, что жители замка тщательно готовят – правда, очень неловко - праздничный ужин; украшают печальный замок, возвращая в него настоящее счастье, и выбирают лучшую одежду для двух особенных людей.

---

Первым делом хочу извиниться. Глава была готова давно, но моя ленивая задница упорно не хотела лезть в почту.
А теперь по сюжету: мне кажется, у них будет о-о-о-очень интересный ужин. Кто знает...
Главу для вас переводила Tatka, а редактировала Sensuous. Давайте скажем им спасибо.