Меня разбудил громкий, рассерженный голос, откуда-то из глубины дома. Все ещё пребывая в полудреме и слабо соображая, я потянулась в постели и глубоко зевнула, затем замерла, прислушиваясь к звукам снаружи. Нет, мне не показалось, шум действительно доносился из дома. Постепенно, прислушиваясь к слабо доносившимся ноткам, я поняла, что голоса в гостиной принадлежат Даниэлю и Хлои. Леденящий душу ужас пронзил меня, когда я поняла, что откладывать разговор с подругой уже некуда, и если я хочу открыть ей правду, то сделать это должна или сейчас, или никогда. Голоса стали слышны более отчётливо, достаточно, чтобы я поняла, что Даниэль не дает ей пройти в мою комнату, а Хлоя слишком взбудоражена и нуждается во мне. Неужели она догадывается, что Мика уже нет в живых? Нет, это глупость. Это мое чувство вины выливается наружу, подбадривая страх.
- Даниэль, я действительно хорошо к тебе отношусь, но если ты сейчас меня не впустишь, я порву тебя на британский флаг! – предупредила девушка, заставляя моего защитника перейти к отступлению и уступить девушке дорогу. Я даже хотела рассердиться на него, пока не поняла, что оснований для обиды не имею.
Девушка осторожно постучала и вошла в комнату как раз в тот момент, когда я садилась, откидываясь спиной на подушку.
- Привет, соня, – улыбнулась Хлоя, заставляя меня улыбнуться вместе с ней, даже не смотря на чудовищное настроение, что так и гложет изнутри. Так было всегда, она в любое время могла улыбаться, не обращая внимания на неудачи. Недаром мы с Максом прозвали её нашим солнышком.
- Привет, – вздохнула я, пытаясь придумать, как начать разговор.
- Я ушла из дома, – тем же веселым тоном произнесла подруга, пока моя челюсть поравнялась с кроватью, а глаза так и норовили вылезти из орбит. Хлоя, маленькая, хорошая и послушная Хлоя, которая всегда со всеми советовалась и слушалась папочку, теперь решила послать всю жизнь к чертям собачим и уйти из родительского гнезда?
- Как? – только и смогла спросить я, пораженная до глубины души.
Девушка рассмеялась: громким, чистым смехом, который я уже давненько от неё не слышала.
- Я долго вчера думала, после разговора с тобой, и поняла, что я больше не могу перекладывать свои проблемы на Макса, тебя или твоего Колина. Я сама заставлю отца вернуть Мика! – вскрикнула она, махнув руками. – Я сегодня поставила ему условие: либо он разрешает мне самой выбирать себе парней и возвращает Мика, либо я ухожу из дома. Он не поверил, и я ушла! Кстати, – вспомнила девушка и наградила меня одним из своих самых ангельских взглядов, – Можно я поживу у тебя, пока он не передумает?
В принципе, она могла даже не спрашивать, поскольку по детскому соглашению мы втроем договорились чувствовать себя в жилищах друг друга, как у себя дома.
- Хлоя, я должна тебе кое-что рассказать, – попыталась я, тихим и сдавленным голосом, но девушка была слишком перевозбуждена, чтобы услышать мой нервный шепот.
- О, Ева, – вздыхала она, продолжая мечтательно улыбаться, – Ты бы видела глаза моего папочки! Я верю, что он не сможет долго так продержаться и вернет мне моего Мика.
Я попробовала снова, но она вновь меня не услышала, летая в розовых облаках своих мыслей.
- Хлоя! – прикрикнула я, заставляя её обратить на меня внимание. – Хлоя, Мик не вернется к тебе. Он теперь вообще не сможет никуда вернуться.
Горло сдавил сухой, тяжелый комок, но плакать я больше не могла. Казалось, что слезы просто высохли, а жаль, говорят, что они по капле убивают душевную боль.
- Что ты хочешь этим сказать, Ева? – похолодела Хлоя. – Колин что-то узнал? Где он? Он ранен?
Я тяжело сглотнула и сжала её руки, пристально глядя в зеленые глаза.
- Вчера вечером мне позвонил кто-то из моего дома, тяжело дыша в трубку. Мы сразу же выехали, поскольку я была уверенна, что это новая ловушка экзекуторов, но все оказалось намного сложнее, – я замерла, не зная как продолжить. – В доме был оборотень и он напал. – Хлоя побелела на глазах. – Выбор стоял между моей жизнью и его, Кристиан спас меня.
Девушка продолжала молча смотреть на меня, будто не понимала ни слова из того, что я сказала.
– Я до последнего верила, что это была ты. Хлоя, я так испугалась, мне хотелось умереть от горя. – Пыталась расшевелить её я, но она все так же молча опустила глаза и, глядя на свои кисти, прошептала:
- Где он? – сказать, что её голос был непроницаем, означало не сказать ничего. Он был замогильным.
- Мы похоронили его.
- Где?
Этот вопрос заставил меня закусить губу и так же опустить глаза вниз.
- Нам пришлось сжечь его тело, чтобы обезопаси… – она не дала мне договорить, резко вырвав свои руки из моих ладоней и встав с кровати.
- Ты сожгла его? – закричала она, глядя на меня глазами, полными гнева и боли. Мне защемило сердце, захотелось упасть на колени и молить о прощении, но вместо этого, единственное, что мне удалось, это вновь опустить глаза вниз, прячась от сжигающего огня зеленых глаз моего солнышка. – Ты знала! Черт, Ева, ты была единственной, кто понимал, насколько он был мне близок, но позволила спалить его?!
- Прости, – прошептала я, но она меня уже не слышала.
- Прости? Да ты бессердечная стерва! – закричала она, замахиваясь. Через секунду мое лицо опалила её рука, заставляя упасть всем телом на кровать. Голова закружилась, а в глазах почернело. Я молилась о том, чтобы упасть в обморок, забыться и не слышать больше этого гневного тона, злых и несправедливых слов. Я хотела вырубиться, но удача напрочь забыла о моем существовании сегодня, заставляя меня слушать все, что она говорит.
- Ты всегда считала себя выше других! Заботьтесь обо мне, такая я бедная, несчастная! Потеряла родителей, любимого! Не трогайте меня, я не хочу видеть ваших мыслей! – передразнивала она, пока я не могла найти в себе силы даже для того, чтобы подняться с кровати. Начинало мутить, а щека горела так, будто её подпалили. – Да ты подлая, лживая сука, Ева! Кто ты такая, чтобы решать, что ты важнее Мика? Он был самым чистым, искренним и добрым человеком. Он не должен был умереть!
На последних словах она всхлипнула и зарыдала. Я попыталась подняться и обнять её, но девушка изо всех сил оттолкнула меня, заставляя с грохотом удариться об стену и скатиться на пол.
- Я ненавижу тебя за то, что ты отняла его у меня! – завопила она, глотая слезы. – ТЫ должна была умереть! Ты, а не он!
Мне хотелось закричать ей в след слова с извинениями, но тьма окружила меня, заставляя отступить боль в голове, и вскоре я не видела и не чувствовала уже ничего. Жаль, что беспамятство не нашло меня раньше. Хотя бы до последних слов подруги. Хотя… разве я теперь имею право так её называть?

В себя я пришла лежа на кровати. В который раз за этот день? В последнее время вся моя жизнь состоит из истерик и обмороков, а ещё выяснений отношений и попыток не пасть жертвой короля. Возможно это к лучшему, что Хлоя теперь будет подальше от меня, ведь окружающие меня люди либо умирают, либо им приходится бежать из города. А она меня ненавидит, зато ей не угрожает опасность. Теперь, она вернется в свой огромный, красивой дом и будет жить под крылышком у отца. Разве это худший финал? Со временем она переживет эту потерю и выйдет замуж за врача или адвоката, родит троих рыжеволосых детишек и забудет обо всем, что было связано со мной и вампирами. Да, конечно раз в месяц она так и будет обрастать мехом и пытаться убить всех своих близких, но зато остальное время она будет жить обычной человеческой жизнью.
- Тебе лучше? – послышался голос Даниэля. Я только сейчас поняла, что не одна в комнате. Парень лежал на другой стороне широкой кровати и, так же как и я, смотрел в потолок.
- Не знаю, – призналась я, пытаясь пошевелить головой, но вместе с этим движением в глазах потемнело. – В глазах темнеет и тошнит.
- Сотрясение, – грустно вздохнул он. – Разговора не вышло?
- Последнее, что я помню, так это то, что она упрекнула меня и сказала, что лучше бы умерла я, чем он, – ответила я, грустно улыбнувшись. – Она и Макс всегда были нерушимыми стенами, поддерживающими мой мир. Теперь все рушится, а я ничего не могу сделать.
Он перевернулся на бок и положил ладонь на мое плечо, пытаясь успокоить.
- Люди становятся очень жестокими, когда погибают их близкие.
«Мне ли этого не знать?» – хотелось закричать ему в ответ, но я сдержалась. Воспоминания накатили холодной волной боли, которую, я думала, уже пережила. Тогда мною руководила месть и злость. Мне хотелось найти убийц моих родных и собственными руками придушить их. Жаль, что их убийца даже ухом бы не дернул, если бы я полезла его душить.
- Да уж, но мне все равно не легче. Я думала, что она сможет меня понять и простить. Мы ведь столько лет вместе! – грусть на душе просто убивала, но что с ней делать я не знала. – Меня убивает эта боль! Убивает неуверенность в том, жив ли Колин.
- Колин жив, – успокоил Даниэль. – Его гроб уже выгрузили в клубе.
- А Мари?
- Пока не знаю, но она жива, иначе бы и меня здесь не было.
Мы замолчали, глядя на потолок.
- Я знаю, что может помочь от боли, – как бы невзначай заметил парень, но мне этой маленькой зацепочки хватило, чтобы ухватиться за неё, как за последнюю возможность спастись. – Алкоголь.
- Ну, так чего же мы ждем?

В моем доме не было ничего крепче кваса, поэтому мы отправились в какой-то бар за городом, где всем было абсолютно по барабану, есть нам двадцать один год или нет. Я помню, как все начиналось с какого-то коктейля с веселым розовым зонтиком, затем был привкус меда и огня, постепенно заставляющий меня забыть все горести. Я пробовала все, что Даниэль заказывал и уже после третьего или четвертого стакана жидкости, и сама принялась выкрикивать названия из меню напитков бармену. Голова перестала гудеть, но стала странно пульсировать. Ноги не слушались, но хотелось танцевать, и плевать мне, что в этом баре грозные мужчины пьют пиво и играют в бильярд. Поставив какую-то зажигательную мелодию в музыкальном аппарате у входа, я принялась кружиться и прыгать, весело тряся волосами. Мне было весело, и впервые за долгое время я действительно отдыхала душой. Не волнуясь о том, насколько близко может подобраться со своими кознями король, как он наказал Колина, и что нам теперь со всем этим делать. Я не думала о Хлое и нашей, сгоревшей вместе с телом её любимого, дружбе; о Максе, в такое неподходящее время исчезнувшего на недельку из моей жизни. Об экзекуторах и их кознях. Мне было просто все равно на всех и вся. Вся жизнь казалась сейчас распростертой передо мной, и нет никаких скрытых углов, никаких тайн и интриг. Все казалось таким правильным. Например, Даниэль, весело смеющийся, наблюдая за моим отрывным танцем. Он был рядом, и это было правильно, будто всю свою жизнь он шел к этому моменту, шел ко мне.
- Ева! – сквозь звуки старого музыкального аппарата прокричал он, – А разве нам не пора домой?
Голос парня казался мне певучим, хоть в каком-то далеком уголке сознания я понимала, что он просто глотает слова из-за опьянения.
- Я не хочу домой, – словно маленький ребенок процедила я, надувая губки. – Я хочу танцевать!
Даниэль медленно поднялся из-за стола и по кривой двинулся в мою сторону. Он такой милый, что я невольно засмотрелась, пораженная некой кошачьей грацией, наблюдаемой в его хоть и пьяных, но четких движениях. Я же себя чувствовала размытым пятном или некой желеобразной жижей, смотря с какой стороны смотреть.
Подойдя ко мне впритык, парень крепко сжал сильными ладонями мои плечи и наклонился к уху, чтобы что-то прошептать, но я могла думать лишь о том, что от него пахнет моим домом. Так всегда пахло от отца, когда он ещё был жив: некое сочетание сладковатого запаха дикой розы, цветущей в холе дома, и свежей выпечки, даже не смотря на то, что я уже и забыла, когда в последний раз готовила на своей кухне.
- Не хочу портить тебе праздник, но Колин уже проснулся. Разве тебе не хочется его покормить и узнать, как все прошло? – тихо поинтересовался он.
Я поняла, зачем он положил руки мне на плечи – он просто не мог ровно стоять. Хотя сейчас ситуация ничем не улучшилась – шатаемся мы теперь оба, только я ещё пытаюсь и танцевать, по крайней мере, мои бедра точно двигаются под свой собственный ритм.
- Какой Колин? – не сразу поняла я. – Аааа! Мой вампир!
Даниэль среагировал быстрее моего, плотно закрыв мне рот ладошкой и пристально заглянув в глаза, стараясь дать понять, что мне пора замолчать. Оторвав от себя его ладонь, я поднесла указательный палец к губам и тихо произнесла «Тсссс», подмигнула, а затем развернулась и на полусогнутых ногах с высоко поднятой головой последовала к выходу. Даниэль был прав, мне нужно накормить Колина и расспросить о том, как все прошло. Странно другое – я вовсе не волнуюсь и не переживаю. На самом деле, мной движет желание скорее коснуться его, обернуться вокруг него и ощутить кожей тепло его тела. Хочется целовать и ласкать его крепкую грудь с упругими, тугими мышцами, и слегка полноватые горячие губы, перебирать руками спутанные волосы. Только под действием алкоголя я могла признаться себе, что возможно, только возможно мною движет что-то большее, чем страх одиночества и потери единственной оставшейся в моей жизни опоры. Нет, это точно не просто страх.

Канареечного цвета такси остановилось у центрального входа в клуб, пока таксист нервно пересчитывал деньги, переданные ему Даниэлем. И почему он так хочет поскорее избавиться от нас? Неужели его так сильно впечатлило мое пение в полный голос? Или то, что я практически до половины вылезла в окно, когда заметила на тротуаре крошечную собачку с ангельской мордашкой? А может он просто не хочет надолго задерживаться у самого темного места во всем городе? Да уж, люди не очень любят «Темную сторону», догадываясь, что именно там происходит. Но есть и другая сторона человечества, и именно она сейчас выстроилась широкой очередью перед входом в клуб. Куклы, или, как их называет шериф, вампиролюбы, ежедневно выстраивались в длинные очереди в надежде попасть в клуб, а там, возможно, и подцепить какого-нибудь упырька на ночь. Никогда не понимала этой страсти к сексу с вампирами, но не мне их судить – с людьми я никогда не спала. Возможно, это действительно так ужасно, что люди готовы собственной кровью платить за близость?
Вывалившись (а со стороны это выглядело именно так) из такси, мы по ровной прямой, как нам казалось, зашагали к клубу, шутя и смеясь. Холодный морозный воздух обжигал пылающие щеки, но холодно не было. Впервые за долгое время я расслабилась и вздохнула полной грудью, отпуская себя. Моя внутренняя сила, некая магия, которая жила внутри меня вылилась на свободу в поисках его – того, кто был моим продолжением. Я почувствовала Колина внутри здания и сразу же нервно потянула ртом воздух. Он ждал меня, хотел меня и больше не мог находиться вдали. Его горячее тепло, мысли и чувства запылали внутри моего тела, будто на мгновенье мы объединились в единое целое, соединяя наши тела, сердца и умы. И это было прекрасно. Не разбирая дороги, я устремилась в сторону входа, нагло расталкивая всех локтями. Один раз чуть не упала, зацепившись носком кроссовка за бордюрчик, но какой-то парень подхватил меня на полпути к асфальту. Дальше идти стало легче, так как люди расступились, пропуская меня. Странное явление в очереди, где каждый норовит пролезть внутрь любым путем, но на тот момент мне было все равно. Колин ждал меня, притягивая к себе нашими узами и, чем ближе я к нему приближалась, тем теплее и спокойнее становилось у меня на душе.
- Я даже не хочу знать, почему вы двое в таком состоянии, – с дразнящей улыбкой на лице, произнесла Кэтрин, внимательно рассматривая нас. Сегодня она была в одном из тех своих любимых обтягивающих платьев в пол, которые так прекрасно выделяли все её достоинства. Копна рыжих волос была заплетена в простую косу, закреплённую на затылке алой заколкой в цвет платью.
Вампирша придержала дверь, пока мы входили внутрь и, как только дверь за нами закрылась, шум на улице возобновился. Главная зала клуба была полна людьми и вампирами, танцовшицы выплясывали свои танцы на небольших возвышенностях, облаченные в маленькие трусики из меха и блесток. Помниться, когда я попала сюда впервые, меня до глубины души поразили эти девушки, так уверенно держащиеся полуголыми среди кучи народу. Сегодня же, махнув им в знак приветствия, я продолжила прорываться сквозь толпу в коридор, ведущий к служебным помещениям. Колин точно знал, что я близко, поскольку начал нашептывать мне в голове какие-то французские словечки, от которых, даже не зная перевода, у меня начали от смущения гореть щеки. Представляю, какой я вошла в кабинет: растрепанные черные локоны, блестящие от алкоголя глаза, пылающие щеки и яркие алые губы, которые я все это время, пока шла к нему, нервно кусала. Да ещё и винного цвета спортивный костюм с черными кроссовками дополняли «романтический» образ. Разве так должна выглядеть девушка, которая считала минуты, до встречи со своим возлюбленным? А я действительно считала, хоть и не задумывалась над этим раньше, но сейчас, когда перед моими глазами предстал ОН, мой личный сон, это стало понятно как божий день. Русые волосы, белоснежные на концах, были, как всегда, уложены в творческом беспорядке, понятном только ему самому. Изумрудные глаза пылали восторгом, а губы изогнулись в одной из его фирменных ухмылочек, заставляющий сжиматься тугой узел внизу моего живота. Черная шелковая рубашка и джинсы облипали его тело так, словно были сшиты на нем, а не надеты, отчего превосходная спортивная фигура представала в ещё более соблазнительном ракурсе. Залюбовавшись этой красотой, представшей перед моим взором, я не сразу поняла, что он что-то мне говорил.
- Ты ведь не услышала ни единого моего слова, правда? – хитро прищурившись, прошептал мой вампир, поднимаясь со своего широкого кожаного кресла и приближаясь ко мне.
- У меня были дела поважнее, – улыбнулась я, мечтательно прикусывая губу, позволяя себе ещё разок окинуть его тело жадным взглядом. И откуда во мне такая смелость?
Вампир замер, оставляя между нами шаг, и внимательно всмотрелся в мое лицо, медленно начиная растягивать уголки губ. Затем засмеялся в голос, а я все ещё стояла нахмурившись, не понимая, что же его так рассмешило. Заметив мое состояние, вампир мягко улыбнулся, как улыбался только мне, и притянул меня в свои объятья.
- Прости, просто я, похоже, впервые вижу тебя выпившей, ma femme, – услышав свое кодовое слово я, незаметно для себя, расслабилась и позволила рукам пробежаться по его спине, крепче прижимаясь к телу вампира. Он был прохладен. Даже не так, скорее холоден на ощупь, и это немного отрезвило меня.
- Ты сегодня не ел? – протянула я, прижимаясь лицом к его груди.
- Нет, ждал тебя.
- А я пьяная, – грустно заметила я. – Ты говорил, что не любишь кровь с добавлением в неё алкоголя, а я столько сегодня выпила, что не уверенна, что у меня в теле вообще осталась кровь.
Он рассмеялся, отрывая мое лицо от своей груди и, немного приподняв подбородок, жадно впился в мои губы, требовательно целуя. Я уже, наверное, упоминала, что целуется он божественно, но никогда не бывает лишним повториться: целуется он так, будто всю тысячу лет, что живет, только и делал, что стажировался. Где-то в середине поцелуя у меня закончился кислород, но сил отпрянуть не было. Тело загорелось таким теплом, что казалось, хватит маленькой искры, чтобы вспыхнуть пламенем.
- Твою кровь я люблю в любом виде, ma femme, – прошептал он в мое ухо, заставляя рой пушистых мурашек разбежаться по всему телу. Руки сжались в кулаки, сминая его рубашку, а голова поддалась напору его тела, наклоняясь в сторону, чтобы дать Колину более удобный угол для укуса.
Клыки не сразу вонзились в нежную кожу шеи. Сначала, скорее всего чтобы подразнить нас обоих, Колин медленно прошелся по шее к уху и назад с поцелуями, слегка прикусывая и посасывая нежную плоть. Я застонала и выгнулась дугой в его руках, крепче впиваясь в спину вампира ногтями, требуя скорее нанести удар и, как только его рот сомкнулся на моей артерии, Колин проник в мой разум, заставляя оглушительный оргазм пронзить все тело. Я с огромным усилием перенесла руку к его лицу, чтобы передать ему те незабываемые ощущения, что он заставлял меня испытывать, и он начинал тихо постанывать мне в такт. Кто-то из нас начал двигаться и второй тут же подхватил заданный такт. Секунда и мы летим. Я не знала как и куда, но прохладный воздух развевал мои волосы, заставляя путаться мысли ещё больше. Ногами же я обхватила его талию, чтобы крепче зацепиться на таком желанном для меня теле. Дверь с грохотом закрылась за нами, и только сейчас я поняла, что мы не летели, а просто быстро передвигались. В спальню. Отлично.
Пока он пил мою кровь, я умудрилась стянуть с него рубашку и расстегнуть молнию на своей спортивной куртке. Он был рядом, но лишь когда я прижалась голой кожей к его постепенно нагревающейся обнаженной груди, тепло пронзило меня, заставляя зашевелиться тот странный комок магии в животе, что я так ясно видела сегодня во сне. Пьяный, тормозящий рассудок отказывался принимать всю эту метафизическую фигню, поэтому я позволила себе расслабиться и перестала прислушиваться к своему телу. Плевать, что внутри меня живет странное создание со слаборазвитым мозгом, когда передо мной ТАКОЙ мужчина!
Отстранившись от всех мыслей, я предалась ощущениям, продолжая передавать Колину свои эмоции. Обычно «за обедом» я «рассказывала» ему о том, как прошел мой день, но сегодня в моей голове метались лишь яркие блики и красивые картинки, я слышала музыку и позволяла себе танцевать под неё, пускай только мысленно. Не то со стоном, не то со вздохом Колин оторвался от меня и тут же припал к губам в глубоком, требовательном поцелуе. Он целовал меня так долго, что я вновь начала задыхаться, но ни сил, ни желания останавливаться у меня не было. Я хотела дойти до конца с ним. Сегодня. Так хотела, что дрожащими от желания руками начала пытаться распутать замок ремня, осторожно заправленного в его штаны и параллельно целуя его грудь. И как я раньше могла не заметить, что у Колина такие красивые соски? Поддавшись порыву, я одной рукой сдавила его левый сосок, пока жадно посасывала и слегка прикусывала левый, затем проделала все то же в обратной последовательности, пока они не затвердели.
- У тебя потрясающие соски! – не понятно для чего принялась нахваливать их я, – Такие крепкие и гладенькие. Мммм, сладенькие…
Дальнейшие манипуляции с этими затвердевшими холмиками пришлось отложить, поскольку вампир перевернул нас местами. Теперь я сидела на кровати, а он стоял передо мной: твердый и готовый.
- Нет, ma femme, я не хочу, чтобы ты на следующее утро забыла о нашей первой близости, – серьезным тоном произнес вампир, подмигнул и, чмокнув меня в носик, развернулся к двери, оставляя меня задыхаться от возмущения. В который раз он меня продинамил? Возможно, он так мстит за все те разы, когда выделывалась я? – К тому же, – не поворачиваясь, добавил мой вампир, двигаясь к выходу, – У нас есть ещё один барьер на пути к лучшей ночи в твоей жизни, любовь моя.
«Конечно, он хочет признания», – вздохнула я, падая на спину на шелковых простынях огромной кровати. Хочет услышать эти вечные три слова, простые десять букв, которые способны навсегда изменить жизнь. Когда-то я пообещала себе, что скажу эти слова лишь тогда, когда буду на двести процентов в них уверенна, например, после двадцати лет счастливого брака. Но сейчас ситуация не та. Мне никогда не стать его женой по-настоящему, и у нас никогда не будет детей, но я выбрала его, как часть своей жизни, и должна придерживаться этого выбора. По глупому стечению обстоятельств, Колин остался единственным в моей жизни, кому я могла доверять. Он не отвернулся от меня, узнав самые темные уголки моего сознания, и согласился не просто принять в свою жизнь, но и разделить её со мной. Навечно вместе, и даже смерть не разлучит нас, ведь станет концом для обоих. Разве соглашаясь на такой финал, принимая все условия и правила этой жестокой игры, можно не любить? Но, сказать это сейчас и быть уверенной в своих словах на сто процентов я тоже не смогу, поскольку он слишком глубоко во мне и сможет почувствовать любой намек на неуверенность или ложь. Что же будет, если я скажу это, а он почувствует неуверенность в моих словах? Поймет ли? Простит или навсегда уйдет из моей жизни, оставив совершенно одну?
Так бы я и рассуждала, если бы была трезвой и нормально соображала, но у пьяных, как известно, что в уме, то и на языке, поэтому, не задумываясь о последствиях, я, закрыв глаза, укуталась в теплое одеяло и прошептала в темноту: «Я люблю тебя», – за секунду до того, как закрылась дверь нашей спальни.