Восемнадцать лет – это длительный отрезок в мире, где за столетие люди перешли от коней и повозок к автомобилям и турбодвигателям. Мир за сто лет поменялся до неузнаваемости: на местах соломенных шалашей выросли зеркальные небоскрёбы, а бескрайние леса разграничили асфальтными дорожками и загородными домами с огромными фонтанчиками в виде писающих мальчиков и всевозможных зверюшек. Но за эти долгие восемнадцать лет я ещё никогда в жизни не была так счастлива, как сейчас. Возможно, это было глупо и неправильно – радоваться, удерживая на руках мёртвое тело друга, но единственное о чем я могла думать в тот момент «ЭТО НЕ ХЛОЯ!!!». Мне хотелось визжать от счастья, прыгать по разрушенной зале и петь о своём счастье абсолютно лишённым слуха голосом, позабыв обо всем и всех. Ещё минуту назад я думала, что навсегда потеряла свою лучшую подругу, сестру по духу и частичку и без того разрушенной злыми вампирами семьи, как поняла, что передо мной лежит другой человек, мёртвый человек, и он один из тех, кого я считала своим другом. Мик, а это без сомнения был он, лежал посиневший и окоченелый на ковре моей гостиной.
Вскрик вырвался из моего горла, эхом отдаваясь по всей комнате, руки и ноги задрожали. Резко оттолкнувшись от бездыханного тела, я ползком пересекла комнату, пока не наткнулась спиной на тёплое тело, чьи руки тут же с силой обняли меня и прижали к груди, заставляя спиной ощутить ровное сердцебиение.
- Тише, Ева, прошу тебя тише, – шептал Даниэль, убаюкивая меня в своих руках. Только сейчас я поняла, что плачу, громко всхлипывая и дрожа – истерика в лучшем её проявлении.
- Переведи её в комнату, пока я вынесу тело, – отрешённым холодным голосом отозвался Крис, неподвижно стоя на пороге зала.
Горячая ярость накатила на меня, заставляя слезы мгновенно высохнуть на лице. Руки непроизвольно сжались в кулаки, а изнутри рвался гневный голос, твердящий, чтобы этот чёртовый, жестокий ублюдок держался подальше от меня и людей, которых я люблю.
- Ты собираешься спрятать тело? Закопать где-то парня, который был ей другом и ничего никому не сказать? – воскликнул Даниэль, словно просто не мог поверить в то, что такое вообще возможно. Я негодовала вместе с ним. Мы не имеем никакого морального права скрывать его смерть от его семьи, друзей и Хлои.
- О, мой Бог! – вырвалось у меня при воспоминании о лучшей подруге. – Хлоя ведь считает, что он уехал навсегда, бросил её, чтобы не портить девочке жизнь!
Кристиан и Даниэль многозначительно переглянулись. Я уже знала, что они решили, хоть все ещё старалась убедить себя, что это неправда, но, выжидательный, осторожный взгляд, которым меня удостоил Даниэль, окончательно меня убедил – ребята считают это стечение обстоятельств идеальным, чтобы Мик исчез навсегда из Спрингфилда.
Я вскочила на ноги так быстро, что парни не успели сообразить, что же я задумала. Как я могла согласиться с их планом и похоронить парня своей лучшей подруги, моего друга, так заботившегося обо мне в тёмный период моей жизни, спавшего со мной на одной кровати, когда я визжала каждый раз, оказываясь в одиночку в темноте, и готовившего для меня обед на моей печке? Нет. Должен был быть другой выход.
- Мы не выкинем его где-нибудь в лесу только для того, чтобы прикрыть свои задницы! – практически по слогам произнесла я ледяным, безжизненным голосом.
Крис качнулся, отталкиваясь от арки прохода, в котором стоял, и сделал шаг навстречу мне, стараясь убедить в своей правоте, но я рефлекторно, даже не успев подумать о том, что делаю, отступила от него назад. Блондин поражённо замер, не веря тому, что я действительно отступила. Он глядел в мои глаза с упрёком, заставляющим меня опустить голову. В мыслях проскакивали картинки из его прошлого, жестокого и наполненного болью и местью, а внутри то и дело всплывали его слова, сказанные мне днями ранее, когда я чуть не умерла: «А моего мира не будет без тебя…»
«А вчера он спас твою жизнь», – с укором произнёс внутренний голос, заставляя меня тяжело вздохнуть и поднять глаза. Он не сдвинулся с места, стоя все там же и так же, поражённый моей реакцией, но даже сейчас, когда я поняла, что винить его в убийстве Мика глупо, все равно не могла до конца разобраться в своих чувствах.
«Мой котик спас меня ценой жизни дорогого мне человека», – размышляла я, глядя в небесно голубые глаза перевёртыша. – «Он даже не понимает, что поступил неправильно. Он не Бог, чтобы решать, кому жить, а кому нет...»
- Крис, – почти шёпотом произнесла я, обращая на себя взгляд блондина, – ты не можешь убивать людей, даже если речь идёт о моей безопасности. Моя жизнь не стоит чьей-то смерти, Кристиан.
- Твоя жизнь стоит смерти любого, кто попадётся на моем пути, – прорычал перевёртыш, двигаясь ко мне и, лишь оказавшись практически вплотную, остановился, смиряя гневным взглядом. – Да как ты вообще смеешь говорить мне такое, когда сама прекрасно осознаешь, что значишь для меня! Я никогда бы не простил себе, если бы этот ублюдок ранил тебя, не говоря уже о том, что он с лёгкостью мог и убить. – Я попыталась вставить свои «пять копеек» в разговор, но он не дал мне этого сделать, продолжив свою пламенную речь: – Тем более, неужели ты думаешь, что Колин принял бы от меня объяснение, что твоя жизнь не дороже жизни этого парня, измазавшего своей кровью весь твой ковёр?! Думаешь, он пощадил бы меня, если бы тут лежало твоё бездыханное, холодное тело?
Мне хотелось перечить ему, закричать, что так оно и будет, но слова умерли в моем горле, так и не вырвавшись наружу. Он прав. Каким бы справедливым ни казалось мне моё решение, но стоило Крису послушаться меня и мы оба были бы мертвы уже к сегодняшнему вечеру. Я от рук, точнее когтей или клыков, оборотня, а наш котик – от рук моего любимого вампира. Даниэля, скорее всего, смогла бы уберечь Мари, ведь как-никак с его смертью погибнет и она, но нас было бы уже не вернуть. Выходит, правильного выхода из этой ситуации просто не существует. Или смерть Мика – это просто меньшее из двух зол? Интересная штука жизнь: сегодня у вас полная семья, любящая и любимая, завтра – у вас нет никого, кроме вампиров и двух лучших друзей, а послезавтра вы заворачиваете труп, чтобы соседи не заметили, что вы кого-то убили. Или это я такая везучая?

Так и не утвердившись в этой мысли окончательно, я кое-как приняла душ и переоделась в спортивный костюм. Парни, воспользовавшись предрассветными сумерками, завернули тело Мика в ковер и погрузили в багажник машины Даниэля. Рассвет мы встретили в заброшенном здании бывшей кондитерской, разорившейся под давлением конкурентов, выстроивших в другой части города огромный завод по изготовлению шоколада. Я старалась не думать о теле, как о Мике, но мысли то и дело выстраивались перед глазами в картинки нашего общего времяпровождения. Мне отлично запомнилась первая песня их группы, с длинной сольной частью бас-гитары талантливого парня; его поцелуй с Хлоей в моей голове, который я впервые увидела за несколько месяцев до того, как это случилось в действительности. Помнила, как осторожно и трепетно он гладил меня по плечу, когда я просыпалась по ночам от собственного крика…
- Лучше его сжечь, так меньше следов останется, – решительно заявил Крис, пока мы с Даниэлем смиренно кивали головами, целиком и полностью полагаясь на его опыт.
- Хорошо, только давайте быстрее, – поёжился Даниэль, переваливаясь с ноги на ногу. – Мне здесь не нравится. Такое ощущение, что за нами следят.
- В первый раз всегда так, – с непроницаемым лицом добавил перевёртыш, – В дальнейшем, чувство вины отступает и становится проще.
Даниэль тяжело вздохнул, качая головой. Должно быть, думал он о том же, что и я – КАК может стать легче? Кристиан тем временем принялся обливать труп бензином.
- Постой, Крис, – остановила я мужчину, – Давай хоть отдадим дань умершему. Не можем же мы просто спалить его.
Блондин промолчал, явно решивший, что лучше сейчас со мной не спорить. Мы втроём склонились над телом Мика, удостаивая его минутой молчания.
- Ты подарил самое большое счастье в жизни моей Хлои, помог мне прийти в себя. Не знаю, как ты оказался в моем доме и кто так тебя подставил, но я обещаю, что докопаюсь до истины. В память о светлой твоей стороне и нашей дружбе, – уверенно проговорила я, притрагиваясь к краю моего ковра, вместе с которым его и спалят. – Прощай, мой друг, и пусть земля тебе будет пухом.
Не дожидаясь, когда Крис его подпалит, я развернулась и на ватных ногах поплелась к машине. В голове звучал его крик, хоть он и никогда уже не сможет кричать. Словно сейчас мы сжигали последнюю живую его часть, последнее, что удерживало гитариста на земле и, лишившись последней зацепки, он просто перестал существовать. Я села на переднее сидение, пристегнулась ремнём безопасности и изо всех сил затарабанила кулаками по торпеде, заставляя костяшки на руках сначала покраснеть, а потом и начать синеть. Всю свою душевную боль я старалась перевести в физическую, и, на какой-то короткий миг, мне это все же удалось. Жаль лишь, что миг заканчивается так быстро. В голове крутились тысячи мыслей о Хлое и о том, стоит ли рассказывать ей правду. Поймёт ли она меня? Простит ли? А может не стоит травмировать её сердце? Пусть думает, что он все ещё где-то топчет землю и улыбается, глядя, как восторженно смотрят на него фанаты.
«Врать придётся до конца своих дней», – с грустью понимаю я, когда мои переживания нарушил резкий звук закрывшейся двери и на водительском сидении возник побледневший Даниэль. Должно быть, бедняга не каждый день сжигает трупы на заброшенных фабриках. Да и откуда ему вообще часто видеть мёртвых? Мари питается исключительно им, а значит окружающие их люди в полнейшей безопасности. Это не то, что твориться вокруг меня. Возможно, все дело во мне, и это я какая-то проклятая?
- Не помешал? – осторожно спросил Даниэль, с ужасом обдумывая, что же он будет делать, если я попрошу его выйти.
- Нет, одной находиться я сейчас точно не хочу, – выпаливаю правду, позабыв о собственной гордости. – Ты как? Выглядишь не очень.
- И чувствую себя примерно так же, – сознался парень, глядя далеко перед собой в лобовое стекло. – Ты обдумываешь, стоит ли говорить правду Хлое?
Я замерла, поражённая его догадкой. Неужели за такой короткий промежуток времени он успел так быстро меня узнать?
- Как я догадался, что ты все ещё не решила, рассказывать ли ей? – я лишь кивнула, так как горло пересохло от неожиданности, что меня так легко раскрыли. – Ты не можешь ничего скрывать от неё, она последняя, кого ты считаешь своей семьёй.
- Нет, есть ещё Макс. И Клер, вроде как.
Даниэль кивнул, обдумывая мои слова.
- Да, но ведь им же ты не рассказала о человеке, которого убила. Ты сказала только Хлое.
Его голос был спокойным и рассудительным, пока меня обдало холодной волной страха. Он знал. Знал мою самую страшную тайну, которую я пыталась забыть, вычеркнуть из своей головы всеми правдами и неправдами, убедить себя, что это был просто страшный сон, но то происшествие до сих пор преследовало меня по ночам. Те стеклянные глаза, из которых медленно уходила жизнь, нож, скользкий от крови, и последний тяжёлый гортанный выдох, вырвавшийся у него перед смертью. И пускай на тот момент у меня не было выхода, ведь выбор был не только между моей жизнью и жизнью человека Дэльера. Я защищала важных моей жизни мужчин, моих спасителей, белых рыцарей, мёртвых героев, просчитавших эту ситуацию за месяцы до того, как она произошла. Мы решили не разглашать факт убийства Кита, что нам благополучно удалось.
- Откуда ты узн… – севшим голосом начала я, но Даниэль практически моментально меня перебил:
- Когда мы вошли в твою комнату, я коснулся кровати и... – смущённо проговорил он, но, заметив мою настороженность, поспешил успокоить. – Ты можешь не беспокоиться, я никому ничего не расскажу. Да у тебя и выбора не было – либо ты убила его, либо он убил бы тебя.
- Прям как сегодня, – нахмурилась я.
Даниэль замолчал, рассматривая свои ладони, спокойно лежащие на руле автомобиля. Я чувствовала, что он хочет сказать что-то ещё, но вытягивать из него слова не хотелось. Признаться честно, мне даже спокойней было в тишине. Даже не представляю, что бы я ответила, если бы он спросил меня о том, что я собираюсь говорить Хлое. Головой я понимала, как сильно подставлю своей правдой Криса, но это ведь Хлоя! Она же всегда все понимает и прощает.
Даниэль меня поразил, вдруг сменив тему.
- Да, перевёртыш готов за тебя перерезать половину города, – странным, немного нервным тоном начал мой собеседник, все так же сверля взглядом свои руки.
«И чем это я удостоилась подобного вопроса?» – хотелось спросить мне, но вместо этого ответила лишь «Да», нахмурившись ещё сильнее.
- Крис слишком много на себя берёт. Не понимаю, почему Колин до сих пор ничего не сделал.
- Даниэль, Крис очень многое пережил в своей жизни, а во мне и Колине он видит свой тихий причал, где можно расслабиться и передохнуть какое-то время. Это неудивительно, что он так отчаянно защищает свою территорию спокойствия, – для нас обоих пояснила я, глядя на полуразрушенный вход фабрики, откуда уже возвращался наш котик. Его лицо абсолютно ничего не выражало, будто сейчас было самое обычное утро, и он занимался своими обычными делами по клубу. Будто ничего и не произошло. Так странно, у Хлои сегодня навсегда разрушились все её мечты о ней в белом платье, идущей к Мику, стоящему в красивом темно-сером костюме у алтаря, а она даже об этом не знает…
Грусть накатила на меня с новой силой, когда я поняла, что не собираюсь скрывать от неё правду. Сегодня я подвергну нашу дружбу самому серьёзному испытанию, которое может существовать в этой жизни. И на что я вообще надеюсь?
- И все равно я считаю, что лучше было бы, если бы мы укатали его в бетон, – недовольно пробурчал Кристиан, запрыгивая на заднее сидение и откидываясь на спинку.
Я вздрогнула. Это единственное от чего я смогла уберечь Мика, ведь Крис был уверен, что нет лучшего места для того, чтобы спрятать труп, как укатать его в бетон. Страшно даже подумать, сколько таких жертв сейчас гниет в фундаментах. Как истинная христианка, я хотела похоронить друга в земле, но перевёртыш счёл это слишком опасным, и Даниэль его поддержал. Так, два против одного, мы сошлись на том, что спалили моего друга.

Въезжать в город было ещё неприятнее, чем убираться из него с трупом в багажнике. Я почему-то была на сто процентов уверенна, что нас будет ждать наряд копов у моего дома, но никого не было. Очевидно, немного людей готовы подняться с постели в четыре утра, даже расслышав звук разбивающего стекла в доме соседей. А может нам просто повезло, и никто ничего не слышал? Что ж, время покажет.
Мы вернулись к моему дому, чтобы скрыть следы преступления и заделать окно, пока удача от нас не отвернулась. Холодный морозный воздух, обдавший меня сразу же, стоило мне выйти из салона машины, помог немного прийти в себя, хотя я все ещё не верила в то, что произошло. Так же было и после смерти моих родителей: иногда я просыпалась утром в твердой уверенности, что мне все это приснилось, и на самом деле они вот-вот войдут в мою комнату, чтобы пожелать мне хорошего дня и ласково потрепать за волосы. Но никто не приходил, и страшные воспоминания постепенно накатывали на меня, заставляя избавиться от остатков надежды и жить настоящим. Тем, где их уже несколько месяцев нет среди живых, где любимые обманывают, а тебе приходится убивать собственных друзей, чтобы выжить. Это хреновая действительность, но другой у меня попросту нет.

Я как раз высушивала волосы феном после контрастного душа, как в комнату осторожно постучали. Выключив моего главного помощника по уходу за волосами, я натянула старый спортивный костюм кроваво-красного цвета, который ещё больше подчеркнул мою болезненную бледность лица, и открыла дверь.
- Если бы я не знал тебя так хорошо, подумал бы, что ты из хладных, – попытался пошутить Кристиан, но я была не в настроении для шуток. Слишком много всего произошло за один день, и стоило одной эмоции позволить выплеснуться наружу, как повалили бы и все остальные, а истерика сейчас точно ничем мне не поможет.
- Вся моя одежда в шкафу клуба, остался только этот костюм. Когда-то я любила красный цвет, – объяснила я, пропуская его внутрь. – Что-то случилось?
Крис легко махнул головой и присел на край кровати, пока я вновь присела на пуф у зеркала. Он пытался казаться спокойным, но лазурные глаза бегали от беспокойства.
- Как бы заезжено это не звучало, но у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
У меня перехватило дыхание. Плохая новость? В нашей ситуации плохая новость просто не может быть обычной плохой новостью! Скорее катастрофой! Что же случилось? Кто-то из соседей все-таки не спал и все видел? Заметил разлетающееся стекло, когда бело-золотой леопард ворвался в мой дом, спасая меня от оборотня, или взглянул в окно как раз в тот момент, когда парни укладывали в багажник мертвое тело Мика, и теперь копы поджидают нас в холе моего дома? Страх сковал мое тело, заставляя затаить дыхание.
- Начинай с плохой, чего откладывать, – обречено ответила я, приготовившись выслушать все, что он мне скажет.
Крис глубоко вздохнул и минуту смотрел в мои глаза абсолютно молча, будто решая, стоит мне говорить или нет, но, разглядев на моем лице готовность, все же собрался с мыслями и осторожно начал:
- Мне кое-что удалось узнать о вчерашних событиях в Чикаго, – мое сердце остановилось. Это тот удар, которого я не ждала. Ну не может же ТАК не везти! Почему если плохо, то плохо везде и во всем?!
- Не томи! – закричала я, подскакивая со своего пуфа и присаживаясь на кровать перед перевертышем. – Что с ним? Он жив?
Крис резко схватил меня за плечи и дернул, заставляя прийти в себя. Сердце колотилось от страха, словно загнанная в клетку птичка, желая вырваться из плена моих ребер. Скорее всего, он бы влепил пощечину, если бы на моем месте был кто-то другой – в такие секунды я рада, что настолько хрупкая.
- У меня есть человек, утверждающий, что Колин вместе с Мари вышел из королевского паласа. Он рассказал, что они были взволнованны, но целы, – успокаивал Крис, поглаживая меня по спине круговыми движениями ладоней.
- Ну, так это же хорошая новость! – воскликнула я, отстраняясь, чтобы видеть его лицо, все ещё обеспокоенное и напряженное. – Так ведь?
- На самолет был погружен только один гроб, Ева.
- Как один? – не поняла я. – Кто не полетел? Почему?
Опасная догадка пришла мне в голову, заставляя по-девчачьи пискнуть. Значит, с ними что-то случилось где-то в промежутке пути. Не тогда ли, когда они заснули своим дневным сном? Какая потрясающая возможность оказалась у короля – избавиться от основного конкурента на трон чужими руками.
- Это Колин летит домой или Мари? – все ещё высоким писклявым голосом спросила я.
- Никто не знает, – вздохнул Крис. – Для безопасности обоих гробы принято было выбрать одинаковые, а раскрыть их сейчас означает подвергнуть смерти того, кто внутри. День на дворе.
Он замер, стараясь удержать в себе слова, так и рвущиеся из горла. Что он ещё хотел добавить? Что знает, кто там? Разве не должна была я почувствовать, если бы с Колином случилось что-то плохое? Мы же, вроде как, плотно связаны кровными узами, если только при моем вчерашнем состоянии я могла ощутить ещё что-то, помимо страха и боли. Неужели то, что он так плотно закрывался от меня и то, что я была не в себе, позволили мне пропустить его смерть? НЕТ!
- Мы связаны, Крис! – закричала я, вскакивая с кровати и с силой отталкивая его от себя. – Я бы почувствовала, я бы ощутила, ведь наша связь... – слова умерли на моем языке, когда я поняла, что у Даниэля и Мари связь ещё крепче. Он умрет в тот же самый момент, как умрет она и наоборот, разве то, что он ходит и дышит не стопроцентное доказательство её доброго самочувствия?
Я поняла, что падаю. Колени задрожали, и ноги стали настолько ватными, что больше не могли удерживать мой вес. Медленно я начала оседать на пол, пока сильные теплые руки блондина не подхватили меня и не перенесли на кровать. Глупая, ужасная ночь, отобравшая у меня не только хорошего друга, парня моей лучшей подруги, которая, может быть, и не простит мне этой смерти, но и возлюбленного! Мужчину, тепло и любовь которого вернули меня к жизни, вновь подарили чувство безопасности и надежду на дальнейшее будущее... И что мне теперь делать? Как жить? Без семьи, без дома и возлюбленного. Возможно, и без друзей. Одна одинёшенька.
- Евочка, киска моя маленькая, ты должна немедленно успокоиться и перестать так глубоко дышать, иначе потеряешь сознание из-за гипервентиляции, – упрашивал он, поглаживая мои волосы. Я не могла успокоиться, не могла принять тот факт, что Колина больше нет.
Закрыв глаза, я попыталась отстраниться от всего, подавить в себе все эмоции. Возможно, это заслуга Кристиана, бережно гладящего мои волосы, но у меня получилось – незаметно для себя я заснула.

- Mio bambino, – сквозь темноту сна позвал низкий голос женщины. Я не удивилась, увидев её, так как эта темноволосая незнакомка не впервые посещает мои сны, – Зачем ты вновь потревожила меня?
Я, каким бы невозможным это ни казалось во сне, замерла, оглядываясь вокруг. Меня поразил её укор, ведь это она приходит в мои сны, почему же обвиняет меня? Или, впервые эта мысль пришла мне в голову, это я как-то вызываю её в свои сны? Многое бы сходилось, например, тогда понятны были бы её появления в моих снах в те моменты, когда я была не просто на распутье, а на самом краю обрыва.
- Прости, – прошептала я. – У меня была отвратительная ночь и ещё худшее утро!
Она осторожно кивнула и двинулась в мою сторону, позволяя своим прекрасным густым волосам струиться шлейфом за её тонкой фигурой. На ней было легкое белоснежное платьице из шифона, дополняющее её образ ангела, но в карих, практически черных глазах блестели знания не божественного существа.
- Ты до сих пор сдерживаешь свой огонь, дитя. Не позволяешь своему нутру раскрыться и поглотить этой мир. Своими страхами ты забываешь о своей главной миссии и лишаешь сил своих союзников. – Она хмуро покачала головой, оглядывая меня. – Ты чувствуешь ту часть себя, которая рвется наружу, но твои внутренние щиты держат её?
Я прислушалась к себе, стараясь понять, о чем она говорит, но ничего не ощутила. Тогда прислушалась внимательнее, позволяя себе ощутить каждую клеточку, каждую частичку своего тела. Ощутила сердцебиение, легкое и ритмичное, почувствовала удары пульса на шее, погрузилась глубже, закрыв глаза, и постаралась полностью расслабиться. Она сказала, что это должно быть внутри меня, что ж, поищем. Я почувствовала легкий толчок где-то из области живота. Там, глубоко внутри, практически под ребрами было что-то, что хотело наружу. Я приблизилась к этому сгустку энергии, позволяя своему мозгу создать для меня туннель, по которому я шла к неизвестной частичке себя. Там меня встретила я, только менее разумная, движимая инстинктами. Я не могла слышать её слов (должно быть она вообще не умела говорить), зато могла слышать мысли. Она не понимала, кто я и почему не выпускаю её. Мне вспомнился момент, произошедший не так давно, когда я была с Колином, и мною двигало нечто подобное. Тогда я могла думать лишь о том, что он должен быть нашим, а позже нечто похожее я ощутила и с Даниэлем, когда коснулась его. Что тогда сказала об этом Мари? Что я пыталась разорвать их связи?
- Вы хотите сказать, что я должна слушать эту неугомонную самку внутри себя? – поразилась я, все ещё пребывая созданном моим разумом длинном туннеле. – Она чуть не убила всех вампиров в клубе, когда я дала ей волю. Она опасна.
Женщина смущенно улыбнулась – очевидно, ей понравилось мое сравнение этой незнакомки с моим лицом с неугомонной самкой.
- Эта часть тебя – наше наследие, то, что передает нашу силу и мудрость. Она – высший разум, просто научись понимать её.
Глядя на девушку внутри своего тела, в туннеле, который просто не мог там существовать, я всерьез задумалась о своем рассудке. Возможно, все это лишь ложь, обман, галлюцинация, которая преследует меня? Ну как в моем животе может жить женщина?!
- Ты ещё не готова принять свою судьбу, дитя, – с грустью протянула женщина, поднимаясь с камня. – Вот только боюсь, что потом будет слишком поздно.
И, больше не сказав ни слова, она ушла. Я смотрела ей вслед, пока на горизонте исчезло последнее напоминание о белоснежном образе, и думала о том, что все это означает. То существо внутри меня – вроде как коллективный разум, который должен научить меня жизни – пугало сильнее всего. И пускай она была такой же внешности, что и я, но это была не я.