В аудитории я уселся за стол и вывалил книги – которые, конечно, носил ради прикрытия, потому что они не содержали ровным счетом ничего из того, чего я бы уже не знал – на стол. Я был единственным в классе, кто сидел один. Люди не были достаточно умны, чтобы понять, почему они боятся меня, но их инстинкты подсказывали, что от меня следует держаться подальше.
Аудитория постепенно заполнялась теми, кто уже пообедал. Я откинулся на стуле назад и ждал, когда пройдет время. Я снова пожалел, что не могу спать.

- Тебе, правда, настолько было одиноко и скучно все эти восемьдесят лет? - посочувствовала Эсми.
- Ничего, теперь ему скучать не придется, - прогрохотал Эммет, ударяя брата с размаху по плечу, так что тот даже покачнулся.

Я размышлял о ней, когда Анжела Вебер провела новую девочку через дверь, и я сразу уловил имя.
Белла выглядит такой же застенчивой, как и я. Готова поспорить, что сегодня у нее трудный день. Жалко, что я не могу сказать ей что-нибудь… Но это скорее всего прозвучит глупо…
Да! - подумал Майк Ньютон, обернувшийся со своего места, чтобы увидеть, как она заходит.
Но с того места, где стояла Белла Свон, я не услышал ничего. Лишь пустое место там, где ее мысли должны действовать мне на нервы.

- Почему ты не радуешься закрытости ее разума, если обычно чужие мысли тебя раздражают? – удивился Джаспер, указывая брату на противоречие.
- Наверное, потому, что как раз ее мысли мне больше всего и хотелось узнать, - проворчал Эдвард.
- Или тебе захотелось их узнать именно потому, что они закрыты… - ухмыльнулся Эммет.
- Может, и поэтому… - протянул Эдвард и добавил с улыбкой: - Но пусть все остается, как есть. Мне нравится моя особенная Белла.

Она подошла ближе, двигаясь к столу преподавателя. Бедная девочка; единственным свободным местом в классе было место рядом со мной. Автоматически я освободил ее половину стола, сдвинув мои книги в сторону. Я очень сомневался в том, что ей там будет удобно. Ее ждет очень длинный семестр, по крайней мере, в этом классе. Хотя, возможно, сидя рядом с ней, я найду способ разгадать ее тайну. Не то, чтобы я нуждался в чьей-либо близости… К тому же, я вряд ли найду там что-то, достойное моего внимания…

- Эдвард! – снова ахнула Эсми, глядя на сына укоризненно.
- Эдвард долгое время читает мыслей людей, - защитил сына Карлайл, - и наверняка они не всегда чисты и прекрасны.
- Но это не повод так высокомерно отзываться о них, - Эсми посмотрела на сына строго.
- Да, мама, - согласился Эдвард.

А тем временем она шагнула в поток ветра от кондиционера, и я почувствовал ее запах.

Все Каллены напряглись в этот момент и затаили дыхание. Хотя они знали, что Эдвард сможет сдержаться и не убьет Беллу, читать о его мыслях было очень волнительно.

Ее аромат сразил меня как таран, как взрыв. Нет слов, достаточно сильных, чтобы передать то ощущение, которое поразило меня в тот момент.
В ту секунду я оказался как никогда далек от того человека, которым когда-то был, я утратил последние клочки человечности, которые еще во мне оставались.
Я был хищником. Она была моей добычей. И больше не было ничего во всем мире, кроме этого.
Не было комнаты, полной свидетелей – они все отошли на второй план. Я забыл, что так и не разгадал тайну ее мыслей. Тем более что ее мысли уже не имели принципиального значения, потому что вряд ли у нее остается достаточно времени, чтобы думать о чем-либо.
Я был вампиром, а у нее была самая сладкая, самая ароматная кровь, какую я только ощущал за все восемьдесят лет своей жизни.

- Это сильно, - заметил Эммет без намека на улыбку.
Джаспер сочувственно посмотрел на Эдварда, в основном из-за того, что лучше других знал, как трудно бывает сдерживаться. Но по большей части из-за того, что ощущал стыд, который Эдвард испытывал сейчас, когда вся семья читает о его слабости.

Я даже не догадывался, что такой аромат может существовать. Если бы я знал, я бы давно отправился на его поиски. Я бы обошел всю планету из-за нее. Я мог только догадываться, какова она окажется на вкус…
Жажда обжигала мое горло. Во рту пересохло, и даже то, что у меня жадно текли слюни, не помогало. Желудок сжался от голода. Я рефлекторно напряг мышцы для прыжка.

- Но ты не бросился на нее сразу же, - заметил Карлайл, глядя на сына с восхищением.
- Да, когда это было со мной, я не думал и секунды, - немедленно согласился Эммет.

Все это заняло не более секунды. Я, словно в замедленной съемке, видел, как она все еще делает тот шаг.
Когда ее нога, наконец, коснулась земли, она украдкой взглянула на меня. Ее взгляд встретился с моим, и тут я увидел себя в зеркале ее глаз.
Потрясение, которое я испытал, когда увидел свое лицо, спасло ее жизнь в те секунды.

- Интересно, - заметил Карлайл с удивлением. – Получается, именно она тебя и остановила.
- Как ты вообще мог думать об этом в тот момент? – искренне поразился Эммет, вспоминая себя в подобной ситуации.
- У Эдварда потрясающее самообладание, - покачал головой Карлайл, гордясь тем, что смог правильно воспитать своего сына.

А она не облегчила мне задачу. Когда она увидела выражение моего лица, румянец залил ее щеки снова, окрашивая ее кожу в самый восхитительный цвет, который я когда-либо видел. Аромат затопил мой мозг густым туманом. Это было все, о чем я мог думать. Мысли стали бессвязными, и я пытался сбросить с себя узы самоконтроля.

- Но ты продолжаешь сидеть на месте, - заметил Карлайл, восхищение в его голосе становилось все более очевидным.

Она пошла быстрее, как будто осознала необходимость бежать. Из-за своей поспешности споткнулась и почти упала на девочку, сидящую передо мной. Какая же она уязвимая и слабая. Даже для человеческого существа.

- Думай об этом! – напряженно пробормотала Розали. – Это должно помочь тебе!

Я попробовал сосредоточиться на том лице, которое увидел у нее в глазах, лице, в котором с отвращением узнал свое. Лицо чудовища, живущего во мне, монстра, которого я десятилетиями загонял внутрь при помощи нечеловеческих усилий и жесткой самодисциплины. С какой же легкостью он снова вынырнул на поверхность!
Аромат окутал меня, рассеивая мои мысли и почти заставляя срываться с места.
Нет.
Я вцепился в край стола, пытаясь удержаться на стуле. Дерево не выдержало. Столешница хрустнула, у меня в руке осталась горсть щепок, а на поверхности появился отпечаток моих пальцев.

- Это плохо, - заметила Эсми взволнованно. – Кто-то может заметить.

Не оставлять следов. Это было наше главное правило. Я тут же сравнял края отверстия так, что нельзя было догадаться, что это сделано человеческой рукой, оставив только кучку щепок на полу, которые тут же раскидал ногой.
Не оставлять следов. Уничтожать улики.

- Поразительно, он еще и об этом подумал в такой момент, - теперь даже Эммет выглядел восхищенным.
- Это также помогло ему отвлечься, - добавила Розали.

Я знал, что сейчас произойдет. Девочка подойдет, чтобы сесть возле меня, а я ее убью.
А свидетели, восемнадцать учеников и учитель, не дадут мне покинуть эту комнату после того, что они увидят.
Я содрогнулся при мысли о том, что мне придется сделать. Даже в самые худшие моменты я не совершал подобных зверств. Я никогда не убивал невинных, ни разу за восемьдесят лет. А теперь я собирался уничтожить сразу двадцать человек.

- Боже… - прошептала Эсми взволнованно, а Эдвард выглядел так, что готов от стыда провалиться сквозь землю.
- Он не сделает этого, - напомнил Карлайл.
- Не понимаю, как тебе удалось не сделать этого… - добавил Джаспер.

Чудовище усмехалось мне в лицо.
Часть меня содрогалась при одной мысли об этом, а другая тем временем планировала хладнокровное убийство.

- Как ты можешь что-то планировать? – глаза Эммета становились все более круглыми по мере прочтения. – Разве тебе не хочется сразу сорваться с места и броситься вперед, не думая ни о чем?
- Возможно, таким образом, он отвлекает себя, - прошептала Розали, и Эдвард ей кивнул.
- Это помогает мне.
- Интересный способ, - согласился Карлайл.

Если я сперва убью девочку, у меня будет пятнадцать-двадцать секунд, чтобы насладиться ее кровью, прежде чем остальные среагируют. Может, чуть больше, если они сначала не поймут, что я делаю. У нее не будет времени, чтобы закричать или почувствовать боль, ведь я не буду слишком жесток и убью ее быстро. Это все, что я могу дать этой незнакомке с ее восхитительно желанной кровью.

- Какая щедрость, - попытался пошутить Эммет, но всем было не до смеха.

А потом я не должен дать остальным возможности сбежать. Насчет окон можно не беспокоиться, они слишком маленькие и расположены высоко, чтобы в них можно было выпрыгнуть. Остается дверь – если заблокировать ее, они окажутся в ловушке.

- Девятнадцать учеников… - пробормотала Эсми.
- Он не сделает этого, - в очередной раз напомнил Карлайл.

Мне придется трудно, да и времени уйдет на это немало, если пытаться удержать их всех тут, пока они будут паниковать, бороться, метаться по классу. Это возможно, конечно, но будет много шума. Они будут кричать. Кто-нибудь услышит… И мне придется убить еще больше невиновных в этот черный час.
И кровь ее остынет, пока я буду разбираться с остальными.
От аромата у меня перехватило дыхание…
Так что придется ей сначала побыть свидетелем.
Я наметил план. Я сидел в среднем ряду на последней парте. Сначала я примусь за тех, кто сидит справа. Я мог бы убить четверых или пятерых за секунду. Это не вызовет слишком много шума. Правой стороне повезет больше, им не придется наблюдать, как я двигаюсь к ним, чтобы убить. Потом, направляясь от центра налево, мне потребуется самое большее в пять секунд, чтобы прервать каждую жизнь в этой комнате.

- Это звучит жестоко, - вставил Карлайл, но в его голосе не было осуждения, только понимание, - но если это помогло тебе отвлечься, то это имело смысл.

Достаточно времени, чтобы Белла Свон видела, как я подхожу. Достаточно времени, чтобы она почувствовала страх. Достаточно времени, если, конечно, она не замрет от шока на месте для крика. Один сдавленный крик, который не принесет ей никакой пользы.
Я глубоко вдохнул, а запах растекся по моим венам, сжигая мою грудь и уничтожая те остатки разума, которые у меня еще оставались.

- Зачем ты вдохнул? – забеспокоился Джаспер. – Лучше бы задержал дыхание, это бы тоже помогло.
- Должно быть, в тот момент я еще не додумался до этого, - ответил Эдвард.

Она все еще поворачивалась. Через несколько секунд она усядется в дюйме от меня.
Чудовище внутри меня улыбалось в нетерпении.
Кто-то слева от меня захлопнул книгу. Я даже не обернулся, чтобы взглянуть, кто из обреченных на смерть это сделал. Но движение воздуха перед моим лицом слегка рассеяло запах.

- Хорошо, - немного расслабилась Эсми.

На одну короткую секунду я был способен мыслить ясно. В ту драгоценную секунду я мысленно увидел два лица.
Одно было моим, точнее было когда-то: красноглазый монстр, убивший стольких людей, что сбился со счета. Обдуманные и оправданные убийства. Я убивал других, более слабых чудовищ. Я был уверен, что мной руководит рука господня, когда решал, кто из них заслужил смертный приговор. Я шел на компромисс с моей совестью. Я питался человеческой кровью, но для меня это было оправданно. Мои жертвы были не большими людьми, чем я сам.
Другое лицо принадлежало Карлайлу.

- Карлайл? Почему Карлайл? – удивился Эммет.
- Потому что он научил меня всему, - ответил Эдвард, глядя на отца, и тот тепло улыбнулся, счастливый оттого, что воспоминание о нем помогло его сыну справиться с искушением и не позволило совершить ужасную ошибку.

Между нами не было абсолютно никакого сходства. Яркий день и глубокая ночь.
Мы и не должны были быть похожи. Ведь Карлайл не был моим биологическим отцом. Мы не были похожи внешне. Разве что, как и у всех вампиров, у нас обоих была белоснежная кожа. А одинаковый цвет глаз отражал наш выбор.
И все же, хотя никаких оснований для нашего сходства не было, я представлял себе, что за те семьдесят лет, когда я избрал его путь и следовал за ним, мое лицо стало походить на его. Черты лица не изменились, но на меня как будто легла печать его мудрости, его сострадание можно было прочесть в изгибе моих губ, а безграничное терпение – в рисунке бровей.

- Ох, это так приятно знать, что отец так много значит для тебя, - растрогалась Эсми. Ты любишь его.
Карлайл выглядел таким же растроганным, как Эсми, и все еще улыбался сыну.

И вдруг все эти крошечные улучшения исчезли под маской чудовища. За какое-то мгновение во мне не осталось ровным счетом ничего от того, что могло отразить годы, которые я провел с моим создателем, моим наставником, моим отцом. Мои глаза, как у дьявола, пылали красным огнем, и все сходство между нами было утеряно навеки.
В моем воображении глаза Карлайла не смотрели на меня осуждающе. Я знал, что он простит мне это ужасное деяние, которое я собирался совершить. Потому что он меня любил. Потому что думал, что я лучше, чем я есть на самом деле. И он продолжал бы меня любить, даже если бы я не оправдал его надежд.

- Так бы и было, - кивнул Карлайл абсолютно уверенно.
- Но я рада, что ты смог сдержаться, - отметила Эсми. Ведь теперь у тебя есть Белла. У всех нас, поправилась она.

Белла Свон опустилась на стул возле меня, ее движения были неуклюжими и настороженными (она опасалась меня?), и аромат ее крови окутал меня густым облаком.
Я не оправдал бы надежд своего отца. Боль от осознания этого факта ранила меня так же сильно, как и жажда.

- Рад слышать это, - Карлайл выглядел полностью удовлетворенным. Я горжусь тобой, добавил он мысленно.

Я с отвращением отодвинулся подальше – чудовище внутри меня жаждало схватить ее.
Зачем ей понадобилось сюда приезжать? Зачем она живет? Какое она имеет право разрушать тот хрупкий мир, в котором я живу? Почему это девчонка вообще родилась? Она уничтожит меня.
Я отвернулся от нее, охваченный внезапной беспричинной ненавистью.
Что это за существо? Почему именно я, почему сейчас? Почему я должен терять все только потому, что ей взбрело в голову появиться именно в этом Богом забытом городишке?
Зачем она только приехала!

Было заметно, что Эсми хотела что-то сказать, но промолчала. Если такие мысли помогли ее сыну преодолеть жажду, то она не вправе была осуждать его за это. Эдварду было очень трудно.

Я не хочу быть монстром! Я не хочу устраивать резню в этой комнате, полной детей! Я не хочу терять все, что приобрел за долгие годы, когда шел вопреки своим инстинктам!
Я не сделаю этого. Она меня не заставит.
Главной проблемой был ее запах, ужасно влекущий аромат ее крови. Если бы был хоть какой-нибудь способ сопротивляться… если бы еще один порыв свежего воздуха прочистил бы мне мозги.

- Задержи дыхание, идиот! – прошипела Розали.

Белла Свон встряхнула своими длинными, густыми волосами.
Она спятила? Она как будто приглашала монстра на обед! Дразнила его.
Не было ни малейшего движения воздуха, способного разогнать запах. Так я скоро бы сдался. Ни малейшего дуновения ветра. Но ведь я мог не дышать.

- Ну, наконец-то до тебя дошло! – Роуз хмуро смотрела на Эдварда.

Я остановил движение воздуха через мои легкие. Облегчение наступило сразу же, но не полностью. Я все еще помнил этот аромат, ощущал его вкус на кончике языка. Я не смог бы сопротивляться ему в течение долгого времени. Но может, я выдержу один час. Только один урок. Достаточно времени, чтобы покинуть эту комнату, полную жертв, которые не должны стать ими. Если я выдержу один час.

- А почему ты просто не встал и не ушел? – спросил Эммет. – Прикинулся бы, что тебе надо выйти, чем сидеть целый час рядом с ней!
- Должно быть, я не в состоянии произнести ни слова, Эммет, - ответил Эдвард. – Я едва соображаю, а ты хочешь, чтобы я говорил с учителем.
- Ну, просто бы вышел. Потом придумал бы причину, - пожал плечами Эммет.
- Ты прав, - кивнул Эдвард, подумав немного, - должно быть, это просто не пришло мне в голову в тот момент.
- Это было бы лучше, чем бороться с собой целый час, рискуя жизнью Беллы и девятнадцати учеников, - добавила Розали.

Это было странное ощущение - не дышать. Мой организм не нуждался в кислороде, но это было вопреки моим инстинктам. В напряженные моменты я полагался на обоняние больше, чем на остальные чувства. Оно направляло меня на охоте, предупреждало в случае опасности. Я не часто сталкивался с чем-то, что могло представлять для меня опасность, но инстинкт самосохранения у меня был развит так же сильно, как и у любого человека.
Неудобно, зато безопасно. Лучше, чем ощущать ее запах и погружать мои зубы в эту прекрасную, тонкую, прозрачную кожу, чтобы добраться до горячей, мокрой, пульсирующей…
Час! Только час. Я не должен думать о запахе и вкусе.

- Ты отлично справляешься, - заметил Карлайл.

Молчаливая девочка распустила свои волосы так, чтобы они стали занавесом между нами, и наклонилась вперед. Я не мог видеть ее лицо и читать эмоции в ее ясных глубоких глазах. Почему она распустила волосы? Чтобы скрыть свои глаза от меня? Из опасения? Застенчивости? Чтобы спрятать свои тайны?

- Неужели тебя это сейчас интересует? – уже не удивляясь, просто спросил Эммет.
- Он использует любую возможность для отвлечения, - улыбнулась Розали.
- Это работает, - покачал головой Джаспер и добавил мысленно: «Я должен взять это себе на заметку».

Мое прежнее раздражение от того, что я не мог прочесть ее мысли, побледнело по сравнению с теми эмоциями – и ненавистью - которые я испытывал в эти минуты. Я просто ненавидел эту девочку возле меня, ненавидел всем сердцем,

- От ненависти до любви один шаг, - подвигал бровями Эммет.

в то время как цеплялся за самого себя, за любовь к моей семье, за мечты о том, что я лучше, чем есть на самом деле. Я ненавидел ее, ненавидел за то, что она заставила меня почувствовать, и это немного помогало мне.

- Все, что ты делаешь, помогает, - кивнула Розали, и Карлайл согласился с ней.

И прежняя злость на нее, пусть слабая, тоже немного помогала. Я цеплялся за каждую эмоцию, которая отвлекала бы меня и не давала возможности представлять, какова она будет на вкус.

- Отлично, - улыбнулся Карлайл. – Ты просто молодец.
Вся семья немного расслабилась, когда поняла, что Эдвард справляется. Даже несмотря на то, что все знали, что ничего плохого не произойдет, момент был очень напряженным.

Ненависть и злость. Нетерпение. Когда же, наконец, пройдет этот урок?
А что потом, когда урок закончится? Тогда она выйдет из кабинета. А что буду делать я?

- Сбежишь, - усмехнулся Эммет.
- Но быстро вернешься, - добавила с ухмылкой Элис.

Я могу познакомиться с ней. Привет. Я Эдвард Каллен. Тебя проводить на следующий урок?
Она скажет да. Хотя бы из вежливости. Даже если она боится меня, как я подозреваю, она согласится и пойдет со мной. Будет достаточно просто завести ее куда-нибудь в укромное местечко. Лес доходит до самой стоянки для автомобилей. Я могу сказать ей, что забыл книгу в машине.

- Но ты не сделал этого, - довольно заметил Карлайл.
- Конечно, нет, - подтвердил Эдвард. – Это просто мысли.
- Все, чтобы отвлечься, - улыбнулась Розали. – Здорово.

Кто заметит, что я буду последним человеком, с которым ее увидят? Как обычно, идет дождь, и две фигуры в темных плащах, идущие в сторону автостоянки, не вызовут лишнего любопытства.
За исключением того, что я не был единственным, кто интересовался сегодня ее персоной. Майк Ньютон, в частности, следил за каждым ее движением, когда она ерзала на стуле. (Ей было некомфортно рядом со мной, как я и думал до того, как ее запах уничтожил все мои благие намерения). Майк Ньютон заметил бы, что она ушла вместе со мной.
Если я вытерплю один час, может, я выдержу и второй?
Я вздрогнул от обжигающей боли.

Эсми вздрогнула вслед за этой фразой и сочувственно взглянула на Эдварда. Мне жаль, что тебе приходится проходить через это, подумала она, всегда переживая, если что-то причиняет ее детям страдания.

Она пойдет домой. Там никого не будет – Чарли Свон работает весь день. Я знаю его дом, как и любой другой в этом крошечном городишке. Его дом расположен прямо возле густого леса, и никаких соседей поблизости. Даже если она закричит (хотя вряд ли), никто ее не услышит.
Это выглядело вполне разумным. Я прожил семь десятилетий без человеческой крови. Если я не буду дышать, продержусь еще два часа. И когда я застану ее одну, то никто мне не помешает. И никакой возможности поэкспериментировать, не согласился монстр внутри меня.
Ох, глупо думать, что, если с нечеловеческими усилиями и терпением я спасу девятнадцать человеческих жизней в этой комнате, то буду меньшим монстром, когда убью эту невинную девочку.

- Одна лучше, чем девятнадцать, - вставил Джаспер, активно воздействуя на чувство вины брата, и тот благодарно взглянул на него.

Хоть я ее и ненавидел, но знал, что моя ненависть несправедлива. Я знал, что на самом деле ненавижу самого себя. И я буду ненавидеть нас обоих сильнее, когда она умрет.
Я с трудом выдержал этот час – изобретая все новые и новые способы ее убийства. В то же время я старался избегать мыслей о заключительной сцене ее смерти, иначе я проиграл бы эту битву с самим собой и прикончил бы каждого, кто оказался в поле моего зрения. Так что я только планировал стратегию. Только так я смог продержаться до конца урока.

- Это замечательный способ, - громко похвалил сына Карлайл. – Его нужно взять на вооружение всем нам.
Эдвард выглядел очень смущенным. Он ожидал всеобщего осуждения, когда принес эту книгу, но получилось так, что почти вся семья восхищается им. Он не чувствовал того же по отношению к себе.

Один раз, в самом конце, она взглянула на меня сквозь занавес ее волос. Я снова почувствовал прилив неоправданной ненависти, когда встретился с ее взглядом и увидел свое отражение в ее испуганных глазах. Краска залила ее щеки прежде, чем она успела снова спрятаться за волосами, а я почти потерял самообладание.

- Ты сильно недооцениваешь себя, - покачал головой Джаспер. – Тебе все время кажется, что ты на грани, в то время как ты далек от того, чтобы сдаться. Ты держишься феноменально.
- Согласен, - кивнул Эммет. – Об этом даже Белла говорила все четыре книги, а Эдвард так до конца и не поверил в себя, хотя его поступки доказали, что она была права.
- Это лучше, чем, если бы я себя переоценивал, - заметил Эдвард, - иначе всей этой истории могло бы и не быть.
- Осторожность – это правильно, - поддержал его Карлайл.

Но тут прозвенел звонок. Спасительный звонок – какое клише. Мы оба были спасены. Она – от смерти. А я на время отложил свое превращение в ночное страшилище. Когда я бросился прочь из аудитории, у меня не хватило выдержки двигаться так медленно, как следовало бы.

- Кто-то мог заметить тебя, - вздохнула Эсми.

Если бы кто-то смотрел в тот момент на меня, ему бы показалась весьма странной моя манера перемещаться. Но на меня никто не обратил внимания. Все их мысли все еще крутились вокруг девочки, которой суждено было умереть через час. Я скрылся в моей машине.
Мне не нравилась сама идея о том, что мне надо прятаться. Это было очень трусливо.

- Это не трусость, Эдвард, - посмотрел на сына Карлайл. Незачем стыдиться, ты и так сделал больше, чем любой из нас смог бы.
- Спасибо, папа, - кивнул Эдвард.

Но, бесспорно, на тот момент это было необходимо.
Мне не хватало терпения, чтобы быть среди людей. Сосредоточившись на том, чтобы всеми силами избегать убийства одной из них, я не смог бы бороться с искушением, чтобы убить кого-нибудь другого. А тогда бы все мои усилия прошли бы впустую. И мне бы следовало тогда признать победу чудовища.
Я поставил компакт-диск с музыкой, которая обычно успокаивала меня, но в этот раз она мне мало помогла. Гораздо больше мне помогал прохладный чистый воздух с дождем, задувавший в открытые окна автомобиля. Хотя я очень четко помнил запах крови Беллы Свон, воздух, который я жадно вдыхал, словно очищал мой организм от заразы.
Я снова был нормальным. Я мог мыслить разумно. И мог бороться. Бороться с тем, чем я не хотел быть.
У меня не было никакой необходимости идти после занятий в ее дом. Я не должен был ее убивать. Я снова был существом, способным мыслить рационально, и у меня был выбор. Выбор есть всегда.

- Замечательные мысли, - Карлайл с гордостью смотрел на сына.

Теперь я не чувствовал того же, что чувствовал в аудитории… но сейчас я был далеко от нее. Может, если я в будущем буду избегать ее очень-очень старательно, то у меня не возникнет необходимости изменяться? Мне нравилась моя жизнь такой, какая она есть. Зачем я должен позволять какой-то ничтожной девчонке, хоть и восхитительно вкусной, разрушать ее?
Я ведь не мог разочаровать отца.

- Думаю, я должен сказать вслух, - начал Карлайл, - что я потрясен тем, как отлично ты держался. И мне очень приятно, что мой пример стал для тебя одним из останавливающих факторов.
- Твое мнение имеет огромное значение для меня, - подтвердил Эдвард, и Карлайл улыбнулся, снова гордясь сыном.

И не мог причинить моей матери тревогу, волнения… боль. Да, это ранило бы мою приемную мать тоже. А Эсми была такой нежной, такой чуткой и мягкой. Было непростительно даже думать о том, чтобы причинить боль кому-то вроде Эсми.

Теперь так же взволнованно, как и Карлайл, выглядела Эсми. Она не стала произносить ничего вслух, но тоже широко и счастливо улыбалась Эдварду.

Даже смешно, я хотел защитить эту девочку от несерьезной, беззубой угрозы, исходящей от Джессики Стенли. И это когда я был последним человеком, который может стать защитником Изабеллы Свон. Ей никогда не потребуется защита от кого-то страшнее, чем я сам.

- Ха-ха! – изрекла Элис, на секунду отрываясь от книги.
- Да, Эдди, - хохотнул Эммет, - как бы ты ни сопротивлялся, придется тебе стать тем защитником.
- Что ж, я уже не против, - с улыбкой пожал плечами Эдвард.

А где Элис, внезапно я спросил себя? Разве она не видела, как я разными способами убиваю девчонку Свон? Почему она не пришла, чтобы остановить меня или помочь уничтожить улики после убийства?

- Действительно, где я? – удивилась Элис.
- Ты, должно быть, занята мной, - проворчал Джаспер, поджимая губы, раздосадованный тем, что из-за его несдержанности чуть не пострадал целый класс невинных детей.

Или она так была поглощена наблюдением за Джаспером, что просто пропустила то, что могло произойти со мной? А может я просто сильнее, чем думал? И не причинил бы вреда девочке в любом случае?

- И это тоже, - улыбнулся Эммет.

Нет. Я знал, что это неправда. Элис, должно быть, просто целиком и полностью сосредоточилась на Джаспере.
Я посмотрел в ту сторону, где она должна находиться – на маленькое здание, где шли занятия по английскому языку. Мне не потребовалось много времени, чтобы найти знакомый «голос». Я оказался прав. Все ее мысли были поглощены Джаспером, когда она тщательно изучала все его душевные колебания.

Джаспер тяжело вздохнул, переживая, что причиняет Элис неудобства.

Жаль, что я не мог спросить у нее совета, но в то же самое время я был доволен, что она не знала, на что я способен. Что она не видела ту резню, которую я собирался устроить на прошлом уроке.
Я снова почувствовал, как меня охватывает огонь, только на этот раз это был обжигающий стыд. Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом.