Это была третья ночь после появления Эдварда и первая, во время которой мне снова снились кошмары. Не те, что обычно, в которых я физически задыхалась, тонула или падала. Присутствие Эдварда излечило от привычных изматывающих страшных снов, зато дало пищу для новых, постепенно набирающих силу по мере того, как сверхъестественное пропитывало реальность.

Лес. День. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны, мерцая на листве и траве. Я шла вперед все медленней, догадываясь, куда направляюсь. Отличие было в том, что понимала: я нахожусь во сне. И в том, что я была не одна: как только сознание забывалось, некто уверенной и твердой волей напоминал: это сон, здесь не надо бояться.

Шаг, другой… передо мной открылась поляна, заставившая вздрогнуть: взрытая словно бульдозером земля, разорванные корни. Стволы деревьев с содранной острыми когтями корой… Резко остановившись, я прижала руку к груди, к колотящемуся в испуге сердцу. Лес привычно стал заполняться оглушающей тишиной, мрачные тени сгущались, обступая со всех сторон. И лишь незримое присутствие огромной силы, выстраивающей вокруг моего страха оберегающий заслон, не позволяло бесповоротно соскользнуть в объятия темноты.

- Эдвард?.. – догадалась я, видя идущий из-за спины ореол яркого света. Отвернулась от страшной поляны, встретившись с мерцающим топазом любимых глаз – словно он все это время шел за мной следом, был рядом, держал за руку, не позволяя оступиться. Лицо любимого озаряло ослепительное сияние, каждая клеточка кожи излучала божественный свет. Ангел, сошедший с неба – прекрасный и могучий, изящный и бессмертный… любимый и любящий. Весь мой.

Улыбка его превращала мою волю в ничто, стирала причину, по которой я пришла в это пугающее место звериного нападения…

- Я никогда не причиню тебе вреда, - покачал головой ангел. Слова, сорвавшиеся с сомкнутых губ, звучали как музыка, обволакивая каждый мой напряженный нерв.
- Я знаю, - поверила я, и в голову не приходило подумать о чем-то подобном.

Другое дело – животное, которое было здесь год назад и оставило следы своего чудовищного появления. Я обернулась, прижимаясь к сильной груди Эдварда спиной и позволяя ему защищать меня. Я не была свидетелем нападения зверя… но стала сторонним наблюдателем, и монстр, кто бы он ни был, не смог бы наброситься, пока Эдвард здесь.

Солнце зашло, мрак наползал на развороченную поляну, но свет Эдварда, окружающий нас, легко рассеивал темноту, и мое сердце не могло наполниться страхом. Я просто смотрела… как на поляну выходит зверь. Ожидала увидеть кого угодно… но с изумлением и тревогой узнала Эдварда, словно он раздвоился, и на поляну вышел его брат-близнец, похожий как две капли воды. И отличный одновременно: его лицо было мрачным и жестоким, глаза поражали непроглядной чернотой, скрюченные пальцы напоминали когти. А больше прочего меня поразил оскал: острые блестящие клыки, покрытые свежей кровью.

- Нет, это не так… - шепнул Эдвард, обнимая меня крепче, и я ощутила его неприятие увиденного мною образа. Страшное лицо Эдварда-зверя, искаженного гримасой ярости, заколебалось, принимая очертания более приветливого существа, но выглядело это так, будто художник, недовольный чужой картиной, грубо пытается замазать непонравившийся портрет, скрывая истину.

Мой разум воспротивился навязываемому извне: Эдвард-зверь неожиданно сгорбился, наклонившись вперед и почти вставая на четыре конечности. Еще немного – и превратится в громадного медведя.

- И это не так, - обиженно буркнул Эдвард позади меня, вновь затирая мое воображение собственным представлением: Эдвард-зверь изящно выпрямился, его хищный оскал приобрел соблазнительное выражение, и внешне он стал напоминать большую кошку. Те же когти и окровавленные клыки, но в коте было меньше свирепости, чем в медведе. Он выглядел почти как ручной.

- Нет, - закапризничала я, качая головой и отказываясь верить в то, чего не понимаю. Образ снова изменился: теперь он, в противовес Ангелу за моей спиной, стал походить на Демона. Красные глаза и длинный черный плащ, среди волос появились витые рожки, улыбка искривилась и превратилась в ухмылку дьявола.
- Нет, - возразил Эдвард и обиженно затер мое изображение, словно упрямый маленький ребенок, получивший неправильную игрушку. – Нет.

Он не стал больше ничего показывать – его фантазия истощилась. Наши мысли повисли в воздухе, не двигаясь никуда, словно художник, потеряв вдохновение, замер над портретом, озадаченно гадая, что нарисовать. Я без упрека взирала на недоделанный образ Эдварда-Дьявола-Медведя, наслаждаясь приятными объятиями Ангела. Умиротворение мешало моему воображению продолжать путешествие по подсказкам.

- Ты была близка… - вздохнул Эдвард с искренней заботой. В моей голове вспыхнуло воспоминание леса, стремительно проносящейся мимо зелени листвы, упоение скоростью и сладкий нектар, попадающий в горло.

Я резко развернулась, успев разглядеть, как топазовые глаза любимого ангела полыхнули на миг алым цветом…

- Ой, - отшатнулся он и в ту же секунду просто исчез, оставив меня одну в лесу, наедине с моими демонами.

Нахмурившись, я всматривалась между стволами деревьев, ища знакомый силуэт, но слышала лишь затихающее эхо шелеста белых ангельских крыльев. В голове крутился ответ, но никак не удавалось поймать его на кончик языка, чтобы озвучить… Я была так же далека от разгадки, как до этого. Либо мое сознание упрямо не хотело давать образу достаточно подходящее название.

- Мелисса! – одернул меня скрипучий голос отца – без Эдварда вернулись страхи, поднялся сильный ветер, взметая сухие листья и пыль. Сгустилась, как перед дождем, тьма.

- Мелисса! – Голос раздался ближе, и я автоматически передвинулась, ощущая потребность защитить Эдварда-медведя-дьявола от внимательного ока отца. Не важно, кем был любимый, я должна была уберечь его, хотя и боялась. Особенно когда он осязаемо дышал прямо за спиной.

Сделала шаг вперед, чтобы остановить отца до того, как он выйдет на поляну. Бросилась на перехват, попадая прямо в цепкие руки.

- Что ты здесь делаешь?! – грозно вопросил отец, и я с облегчением поняла, что успела вовремя: папа не увидит Эдварда-зверя, спасительная листва уже сомкнулась за моей спиной. – Разве я не сказал тебе оставаться в комнате?!
- Уже иду, - согласилась я, толкая отца в сторону дома – и что удивительно, он поддавался моему напору. Лес расступился, показался наш сад. Эдвард был спасен.

И, находясь во сне, едва ли не впервые я почувствовала, что способна самостоятельно сражаться со своими страхами. Теперь, когда мне есть, за что бороться, любые трудности окажутся по плечу.

Проснулась я странно умиротворенной. Голова покоилась на чем-то твердом и прохладном, освежая разгоряченную щеку, а руки обнимали тело… и я сразу поняла, что это Эдвард рядом со мной, и я лежу на нем практически целиком, удобно устроившись на широкой груди.

Облегчение, что он рядом, было мимолетным, потому что в следующую секунду меня поразило несколько вещей. Во-первых, Эдвард был абсолютно неподвижен. Во-вторых, я не слышала его дыхания. И в-третьих, - что напугало сильнее прочего, - его сердце… оно не билось.

Я затаила дыхание, ощущая, как липкий парализующий ужас расползается внутри. С тех пор, как повстречала Эдварда несколько лет назад, это стало самым страшным моим кошмаром наяву – что когда-то стук его сердца прекратится, он умрет, и я останусь в этом мире одна. Его недавние уверения, что он теперь бессмертен, никак не могли повлиять на мой страх, если факты свидетельствовали об обратном.

В ужасе я подняла голову, резко посмотрев Эдварду в лицо. Оно было спокойным и неподвижным, глаза закрыты – будто спит. Неестественная бледность и восковая гладкость кожи еще больше подчеркивала сходство с… с мертвецом.

Это заняло всего долю секунды с момента, как я проснулась.
- Эдвард! – закричала я в панике, тряхнув его за плечи, слезы уже готовы были задушить меня, но от шока еще не успели накопиться.
- Что случилось? – его глаза легко распахнулись, лицо отразило почти то же беспокойство, что и мое. Он резко сел, оглядываясь по сторонам и ища опасность, а затем осторожно взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
- Что случилось? – теперь тихо, но настойчиво повторил он.

Мой шок только усилился от этого. Открыв рот, я смотрела на Эдварда, не в состоянии даже почувствовать облегчения.

- Белла?.. – он был встревожен моим состоянием и смотрел так, будто я повредилась умом. Мне тоже так казалось – в любом случае, я не могла найти объяснение происходящему.
- Твое сердце… - выдавила я с трудом, голос был похож на сдавленное скрипение старого дерева. – Я подумала, что ты умер…
- О Господи! – выдохнул он с облегчением и привлек меня, потрясенно заплакавшую, к твердой груди.
- Боже мой… - лепетала я, обхватывая его руками.

Он жив. Он жив. Он жив, - повторяла я про себя бесчисленное количество раз, не в силах поверить в это.

- Ну что ты, - шептал он успокаивающе и все время гладил по волосам. - Все хорошо, Белла…
- Оно не билось, правда, - теперь я начала оправдываться, не желая выглядеть идиоткой. Я ведь ничего не придумала, оно действительно не билось, и он даже не дышал!
- Нашла из-за чего расстраиваться, - пробормотал Эдвард мягко, и я услышала искру веселья в его тоне. Как мог он находить в моей истерике хоть что-то забавное?
- Я не лгу, я правда не слышала его, - теперь мой голос зазвучал обвиняюще. Неужели он не поверит мне? Я же не сумасшедшая!
- Ну успокойся, послушай же, послушай. - Я коротко увидела его кривоватую улыбку, а затем он прижал мою голову к своей груди. – Слушай, - шепотом приказал он.

Я послушно прижалась ухом к его грудной клетке, и мы оба замерли, не дыша. Я думала, он хочет успокоить меня, доказав, что я ошиблась. Но я по-прежнему не слышала ничего.

- Не слышу, - пробормотала я обиженно, как маленькая обманутая девочка.
- Вот именно, - сказал он так, будто это все объясняло.

Прошло несколько секунд в полном молчании, когда до меня медленно стал доходить смысл его слов. Но это не сделало ситуацию понятнее. Я все еще находилась… в недоумении.

- Оно не бьется? – запутано пробормотала я, но это были лишь слова, не вера. Я все еще в глубине сознания искала рациональное объяснение происходящему – например, что у меня временная потеря слуха.
- Нет.
- Нет, - эхом повторила я, расширив глаза.
- Нет, - его голос стал обволакивающим. – Не бьется.
- Почему? – задала я глупейший вопрос, готовая снова заплакать – от обидного непонимания.

Эдвард все еще обнимал меня, прижимая к себе, и его палец ласково чертил узоры на моей щеке. Это слишком отвлекало от проблемы и успокаивало так сильно, что я невольно прикрывала глаза, не в силах сосредоточиться. Нежность Эдварда влияла на меня странно: я терялась в ощущениях и забывала собственное имя. Любые проблемы отходили на дальний план, и я, очарованная и загипнотизированная, сделала бы все, что приказал мне Эдвард. Если бы он сказал прыгнуть с высокого моста – я не задумываясь сделала бы это. Он просил успокоиться – и я, будто под воздействием сильнейших лекарств, против воли прекращала волноваться.

Это его новое свойство было удивительным, интригующим, необъяснимым. Иногда мне казалось, что я перестаю быть собой, когда слишком долго смотрю в магнетические топазовые глаза. Сопротивление ничего не давало – если Эдвард хотел, то я становилась его безвольной марионеткой.

- Пока сердце бьется, его можно остановить, и человек умрет, – объяснил он спокойно, и меланхолия охватила меня, сменив тревогу. – Но невозможно убить того, кто не является живым.
- О боже… - прошептала я, поняв, что он имеет в виду – всего минуту назад эта мысль уже посещала мою голову, не оформившись в ответ. Трудно поверить в то, что Эдвард назвал себя мертвым. Трудно понять, как можно быть мертвым и одновременно живым.

В голове перемешались десятки различных предположений о природе любимого. Моя фантазия была не слишком разнообразна: ангел либо демон, Бэтмен либо Супермен. После вчерашнего откровения с собакой мое понятие о светлой природе любимого немного пошатнулось, но я все еще не могла придумать точное название, кто он такой. У кого из сверхъестественных существ не бьется сердце?

Хотя я сама была инициатором дозирования пугающей информации, любопытство росло. Я боялась, но одновременно и хотела услышать правду. Окажется ли она обыкновенной, и я рассмеюсь, хлопнув себя по лбу за нерешительность? Или будет настолько страшна, что подвинет мои убеждения и заставит задуматься о будущем? Много существует сверхъестественных существ, помогающих людям, но не меньше тех, кто опасен для них. Я не хотела думать об Эдварде плохо. Предпочитала считать его ангелом или суперменом, чем кем-то иным – кем-то темным, кто вряд ли мне понравится.

Не думаю, что это изменило бы мою любовь… но могло осложнить наши дальнейшие отношения. И я закрывала на правду глаза и с упрямством страуса прятала голову в песок, оттягивая неизбежный момент пугающей истины.

«Невозможно убить того, кто уже мертв», - в прямом или переносном смысле?

Мои руки скользнули по гладкой прохладной груди, облаченной в футболку, и остановились напротив сердца. Теперь я слушала дыхание, наслаждаясь равномерным движением грудной клетки.

- Тебя вообще невозможно убить? – прошептала я осторожно. Это был важный вопрос, и промедление в ответе настораживало. – Эдвард?..
- Равный может убить меня, - нехотя поделился Эдвард, словно в этом нет ничего особенного и страшного. – Не человек.

Холодок беспокойства прокатился к животу и скрутил его в клубок.

- А много существует таких как ты?
- Не очень, - он пожал плечами. – Да и смысла убивать друг друга нет.

Я подняла глаза, разглядывая Эдварда внимательней. Он улыбался – такой искренней, обезоруживающей улыбкой, что невозможно было подумать, будто с ним что-то не так. Казалось бы, стоит задать простой вопрос: «Кто ты?» - и я тут же получу немедленный исчерпывающий ответ. Но я по-прежнему была не готова к этому… к возможному разочарованию.

Что не мешало мне, разумеется, гадать самой…

История о супермене отошла на второй план – у него сердце, вроде, билось. К тому же супергерой не мог передать бессмертие и сверхспособности обычному человеку – то, что Эдвард мне предлагал.

Мне нравилось представлять Эдварда ангелом, но образ исцарапанных деревьев навевал не лучшие предположения, и ангельски белые крылья становились черными… Я мало знала об этих существах, чтобы утверждать наверняка. Мог ли Эдвард отправиться на небо после… после смерти, чтобы затем вернуться на Землю и жить среди людей? И разве ангелы могут иметь физически осязаемое тело?

Зато отдельные детали хорошо вписывались в эту теорию: ангелы бессмертные, они быстрее и сильнее людей, их сердца вряд ли бьются и им не надо есть. Но значит ли это, что мне придется умереть для того, чтобы стать равной Эдварду? Именно это он имел в виду, когда говорил о боли? Это могло стать крайне неприятным испытанием и не менее сложным решением.

А может, Эдвард вернулся из самого Ада в облике дьявола? Поэтому мне снились рожки и красные глаза? И мне придется проделать тот же путь? Такая вероятность пугала еще сильнее…

Но нет, я не хотела думать, что любимый мог превратиться в злодея… Цвет его глаз сейчас был глубоким топазовым, с каждым днем светло-золотистый оттенок темнел. А на нижних веках отчетливо проступали синяки, какие бывают, если человек тяжело болен или длительно не высыпается. И меня не оставляло ощущение, что нахождение среди людей, рядом со мной дается ему тяжело и имеет последствия. Будто я отнимаю у него что-то. Силы?.. Крепость духа?.. Или мое воображение настолько небогато, что цепляется только за одно, самое приятное определение – ангел? И больше не хочет принимать ничего другого?

Сюжеты о зомби неожиданно заполнили мысли. Недаром их называют «живыми мертвецами». Правда, в фильмах все зомби выглядели как настоящие трупы – с висящей кусочками гниющей кожей и капающей изо рта черной слюной. Страшные и неразумные, они были монстрами, жрущими живых людей. Эдвард под это описание точно не подходил. Одной его бледности и молчащего сердца было недостаточно, чтобы отнести его к этим существам. И Эдвард был невероятно красив, что тоже никак не соответствовало образу зомби.

Я вздохнула: больше в голову ничего не приходило.

- Оно правда не бьется? – тихо промямлила я, сидя напротив любимого и наслаждаясь его потрясающей улыбкой. – Совсем?
- Никогда, - он подавил смешок.
- И как это ощущается? – я прошептала.
- Нет сердца – нет проблем, - он слегка дернул плечами, не переставая улыбаться. – Это удобно.
- Удобно, - со скепсисом повторила я, недовольная его легкомыслием.

Он все-таки рассмеялся, и я с трудом сдержала ответную улыбку, потому что смех Эдварда был до неприличия заразительным. Ну нельзя же быть таким… чертовски обаятельным. Кто бы он ни был – он точно не зомби, решила я.

- Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь – у тебя такое траурное лицо, как будто ты собралась меня хоронить, - усмехнулся Эдвард.

У него не бьется сердце, а ему смешно! Ему это, видите ли, чудо как удобно!

- Балбес, - рассердилась я и толкнула его в колено, вытянутое передо мной. - Нельзя шутить над такой важной вещью, как жизнь!

Эдвард лишь сильнее захихикал – как проказливый мальчишка.

- Если не прекратишь, я сама придушу тебя подушкой, - пригрозила я, невольно заражаясь его весельем, но сопротивляясь невероятному магнетизму. Прежде я не была такой тряпкой, таявшей по первому же щелчку пальцев любимого – особенно если дело касалось значимых вещей.
- Не выйдет, - покачал головой он, все еще улыбаясь как дурак. – Мне не нужно дышать.

Вот оно как. Я поджала губы, глядя, как он снова затрясся от смеха. Выражение моего лица забавляло его, и каждый раз, когда на меня смотрел, он начинал хихикать сильнее.

- Не нужно дышать? – подняла я бровь, когда он немного успокоился. Решила, что шутит.
- Нет, - покачал он головой.
- Что, совсем? – я осознала, что он говорит правду. Я ведь не слышала не только его сердцебиения, но и дыхания.
- Совсем, - подтвердил он.
- И как долго?
- Не проверял, - усмехнулся он, - но, полагаю… вечно?
- Но ты же сейчас дышишь! – указала я на очевидный факт: его грудная клетка двигалась.
- Это по привычке, - небрежно пожал плечами он. – В дыхании нет никакой необходимости. Однако воздух нужен, чтобы говорить. К тому же, мне нравится различать запахи – обоняние у меня острее, чем у человека.

И снова образ большого медведя, ломающего деревья, обозначился в голове. В пользу этого предположения говорила и бешеная реакция собаки, и обещание Эдварда превратить меня в подобного ему… о боже, вдруг он оборотень?! Превращается в какого-либо зверя? Я прищурилась, гадая и вспоминая сон… горящие глаза, скорость, лес и клыки… Нет, он не медведь, но в голову настойчиво проникал образ кошки. Лев? Тигр? Какие бывают оборотни? В фильмах встречались только волки…

Но разве у оборотней холодная кожа, не бьется сердце и им не надо дышать? А еще Эдвард утверждал, что ему не нужно есть, но оборотни, насколько мне было известно, питались человеческой плотью… Нет, в случае с оборотнем тоже было много несовпадений. Ближе всего оставалось что-то демоническое, но я не хотела любимого таким представлять. Он был хороший…

Я выкинула глупые мысли из головы – даже несмотря на очевидные отличия Эдварда от человека, было невероятно трудно заставить себя видеть в нем что-то сверхъестественное. Мое упрямое миропредставление отчаянно сопротивлялось…

- Хочешь, скажу правду? – посерьезнел Эдвард, пугая меня. – Ты пытаешься угадать, я облегчу тебе задачу… если, конечно, ты обещаешь, что не станешь бояться и судить, пока до конца не выслушаешь!

Сердце заколотилось, сомнения одолели мгновенно. Если бы Эдвард относился к светлым существам, просил бы не судить и не бояться?

Решение казалось таким простым – я соглашусь, Эдвард ответит… Но внезапно во мне проснулся спортивный интерес. Или это страх заставлял меня оттягивать признание?

- Нет, - покачала я головой. – Хочу сама догадаться. – Как будто если угадаю самостоятельно, будет легче привыкнуть.

Я решила сменить тему, задав несколько уточняющих вопросов.
- Насколько острее твое обоняние? – скомкала я пальцами краешек одеяла, сдерживая волнение.
- Лучше, чем у собаки, - шепнул Эдвард, заставив меня съежиться, представляя степень. Я нахмурилась:
- И чем я пахну?

Не мешало бы почистить зубы, подумала я. Утро, все-таки. И воспользоваться дезодорантом. Чем вообще пахнет для него человек? Насколько неприятно?

- Ты? – Эдвард замешкался, озадаченный. Выражение его лица стало более жестким, когда он потянул носом воздух и прикрыл глаза: – Ты пахнешь медом и корицей, а еще клубничной пеной для ванн, в которой вчера купалась. Так сладко… и притягательно… ммм… так бы и съел тебя…

Когда он открыл глаза и уставился на меня с жадностью, кровь внутри вмиг вскипела – наполовину от страха, потому что его глаза очевидно потемнели, а наполовину от заполнившего вены адреналина. Меня тянуло в объятия с непреодолимой силой, я учащенно задышала, позабыв вопросы…

- Так чего же ты ждешь? – прошептала, предполагая, что его взгляд означает сексуальный голод, и желая поскорее удовлетворить его, поскольку чувствовала то же самое. Я скучала по этой стороне совместной жизни, но до сих пор нас все время что-то разделяло…

Эдвард еще секунду разглядывал меня, а затем отвернулся… и наваждение исчезло.

- Если я съем тебя, то как буду жить дальше? – буднично произнес он, тон его был шутливым, но только наполовину. За этим скрывалось нечто большее, но он не собирался делиться мыслями со мной. – К тому же, я не ем людей, - с непонятным мне раздражением добавил он, как будто устал объяснять прописную истину. – Я спасатель, а не людоед.
- Я не это имела в виду, - пробормотала я, расстроившись, что он перевел тему, и боролась с собой, удерживаясь от безрассудных поступков. Когда-нибудь мы займемся любовью, ведь так? Но пока ему трудно справиться с силой и его мучает боль от ожогов, придется подождать.

Я опасливо взглянула на его руки, спокойно лежащие вдоль тела, и содрогнулась, вспоминая раскуроченные стволы. Было страшно оказаться в железной хватке и случайно быть раздавленной в порыве страсти. Прежде, чем отдаться плотским утехам, нужно придумать разумный выход из сложной ситуации. Мы с Эдвардом волею судьбы принадлежали теперь к разным мирам, наши тела были различны. И чтобы не причинить друг другу боль, следовало найти способ безопасного взаимодействия.

Идей было много… но ни одна из них не казалась пока удовлетворительной.

- Ты спросила, и я ответил, - тихо проворчал Эдвард, на этот раз серьезно. Его горький и мрачный взгляд заставил меня поежиться. – Я не человек, Белла. Если ты не готова услышать ответ, не задавай вопросов. Я хочу, чтобы ты знала все, но не собираюсь пугать, если ты пока не готова. Отложим разговор.

Эта тирада произвела на меня должное впечатление. Он был прав, я не была готова. Но я хотела узнавать его. Я приму Эдварда любым, разве в этом есть сомнения? Просто мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть к пониманию: мистика – такой же неотъемлемый элемент реальности, как, например, дождь или град, рассвет и закат, смена времен года и миграция птиц. Почему я легко верю в существование пингвинов, которых никогда вживую не видела, но не могу принять факт существования оборотней, демонов или ведьм.

- Я хочу узнать тебя, - тихо прошептала я, опуская глаза, чтобы скрыть увеличивающуюся панику. – Прошу лишь одного – не торопить меня.

Шел всего третий день с тех пор, как Эдвард вернулся – совершенно недостаточно, чтобы принять столько сверхъестественных вещей, к присутствию которых в реальном мире я не привыкла. К тому же, в незнании была своя прелесть – казалось, чем дольше я витаю в мечтах, тем проще воспринимаю правду. И если продолжаю обманывать себя, представляя Эдварда исключительно ангелом, то вообще не возникает страха.

Мне хотелось пожить в ореоле таинственности и безопасности еще немного времени.

Разве я просила многого?..

Эдвард вздохнул, его рука нашла мою. Я сжала его ладонь в знак молчаливого согласия, и стало так спокойно между нами, словно само присутствие Эдварда умиротворяло меня. Я тоже вздохнула, глядя на наши переплетенные пальцы, чувствуя, как сердце наполняется любовью. Протянула вторую руку, чтобы заключить его ладонь в свои. Эдвард наклонился ближе, и его дыхание коснулось моей макушки.

- Я люблю тебя, – прошептала я, утыкаясь ему в грудь.
- Я знаю, - он глубоко вздохнул, накрыл второй ладонью наши переплетенные руки, а затем тихо и быстро заговорил: - Подытожим?.. Мое сердце не бьется, мне не нужно дышать, есть и спать. Меня нельзя убить, даже чем-либо повредить кожу. Я абсолютно неуязвим, не подвержен болезням, старости, соответственно, я никогда не умру, буду жить бесконечно. Я чувствую запахи с расстояния в несколько миль, могу идти по следу и найти тебя, даже если ты уйдешь на другое полушарие. Я прекрасно слышу, например, всех, кто разговаривает сейчас в этом доме, и даже тех, кто проезжает по шоссе. Я слышу даже их мысли…

Эдвард остановился, чтобы перевести дух, и я быстро произнесла:
- Подожди!

Мои глаза расширились, а дыхание сбилось, в то время как Эдвард остановил свое. Он говорил так торопливо, что я едва поспевала осознать его слова, но последнее будто ударило меня поддых.

- Ты не говорил мне, что читаешь мысли! – ахнула я. Это стало самым шокирующим из всего, что я узнала до сих пор.
- Теперь сказал, – прошептал он, застыв как каменное изваяние. – Ты боишься?
- Да, - согласилась я подавлено. А чего он ожидал? Что я запрыгаю от радости?

Я отшатнулась, потрясение было столь глубоко, что я могла только смотреть на Эдварда, ничего не говоря. Едва ли отдавала себе отчет в том, что делаю, когда вырвала руки и отползла назад, остановившись, лишь когда уперлась спиной в стойку балдахина. Ужас накрывал черными волнами мое сознание. Он слышит мои мысли. Прямо сейчас. Он слышал все, о чем я думала каждую минуту, пока была с ним рядом – любую мелочь, всякое неблагородное сомнение, предположение и разочарование, похоть и обиды… И темный, всепоглощающий страх. Все то, что я хотела бы скрыть и что не предназначалось для ушей мужчины от любящей женщины. Как жить, зная, что ему известна самая отвратительная сторона моего характера?!

Я сглотнула, когда Эдвард растерянно достал сотовый телефон и бегло взглянул на экран. Затем поднял обеспокоенные глаза. Что-то сказал, но я находилась будто в тумане и не расслышала.

- О, Господи! – процедил он сквозь зубы, раздраженный моей реакцией, и закатил глаза. После чего вскочил с кровати и направился к окну.
- Куда ты? – прошептала я, приходя в еще больший ужас, когда увидела его спину. Мысль о том, что он уйдет и больше никогда не вернется, причинила огромную боль. Пусть читает мои мысли, лишь бы оставался рядом!
- Подышать свежим воздухом, - буркнул он и исчез.

Я смотрела ошеломленно на то место, на котором он только что стоял. Подступили слезы. Накатившее чувство вины было огромным, и сердце, казалось, разорвется на кусочки. Эдвард доверился мне, и чем я отплатила за это? Очередным предательством? Каково ему было видеть страх на моем лице, читать малодушные мысли, в то время как он открыл мне самые сокровенные тайны? Я настоящее чудовище, и я обидела его, это очевидно. Если он не вернется, это будет отличным наказанием для меня. Так мне и надо.

Не сразу я поняла, что холодные пальцы гладят мою щеку. Только когда сильные руки подняли меня с кровати и прижали к твердой груди, я осознала, что любимый все еще рядом.
- Эдвард! – прорыдала я, судорожно его обнимая.
- Не стоило тебе говорить, - виновато шептал он, гладя меня по волосам и целуя слезы.
- Прости, - бормотала я потерянно. – Обещаю, что справлюсь с этим…
- Ты справишься, - уверенно подтвердил он. – Просто тебе нужно время.
- Совсем немного, - умоляла я.
- Сколько хочешь, – пообещал он, и мне стало чуточку легче.
- Я думала, ты ушел, - пробормотала я обиженно.
- Я же ненадолго, - он удивился.
- Я не знала, и подумала, что навсегда.
- И где логика? – улыбка зазвучала в ласковом успокаивающем голосе. – Я же говорил, что не собираюсь уходить, даже если станешь прогонять меня. Ты от меня теперь не отделаешься.
- Никогда? – потребовала я.
- Никогда, - подтвердил он мягко.
- Я не знаю, как смогу смириться с этим, - честно прошептала я. – Чтение мыслей… это пугает.

Я сглотнула и сжала в пальцах его футболку, боясь поднять глаза. Он слышит сейчас? Каждую мою мысль? Бр-р-р… так невозможно стыдно! Сердце проваливалось куда-то вниз, живот сжимали спазмы. Это было невыносимо – пытаться контролировать все, о чем думаю, и терпеть поражение.

Эдвард вздохнул:
- Позволишь объяснить подробности? Твоих страхов сразу поубавится. Если бы вы обе дали мне договорить, ты бы уже знала, что все не так плохо. Белла, я ведь могу не слушать. Это тебя устроит? – Эдвард отодвинул меня, ловя взгляд. - Да и ты не так проста – умеешь закрываться. Если поклянусь, что никогда не стану без разрешения проникать в твою голову, ты успокоишься?

Его глаза были абсолютно честны, невозможно было не поверить.

- Как много ты уже узнал? – прошептала я, пытаясь обуздать панику – ведь Эдвард, без сомнений, слышал ее, а я не хотела обижать его недоверием. Понимает ли он, как сильно я люблю его? Думала ли я когда-то об Эдварде такое, что могло ему не понравиться? Я так боялась разочаровать его… Даже человек с самыми чистыми намерениями иногда бывает слаб, позволяя себя думать о чем-то, чем не стоит делиться с другими. И я – не исключение.
- Очень мало, – покачал Эдвард головой. – В случае с тобой мне нечасто удается это.
- И ты сможешь сдержать слово?
- Конечно, - пообещал он убежденно. В его глазах отразилась досада, и я поняла, что несмотря на обещание, Эдвард очень бы хотел знать, о чем я думаю в каждый момент.
- Ладно, - согласилась я, опустошение настигло мозг – последствия стресса. Слишком много информации за один раз. Моя нервная система была и без того была расшатана годами жизни с диктатором-отцом, чтобы выдержать обрушивающиеся ежеминутно шоковые новости.
- Давай не будем торопиться, - предложил Эдвард и, потерев лоб, тихо пробормотал себе под нос: – Элис права, я должен быть осторожнее с тобой… во всем… я слишком спешу…
- Это она звонила? – догадалась я о причине его поспешного побега.
- Она всегда звонит, ты знаешь это, - проворчал Эдвард с недовольной улыбкой.
- Предупреждает об опасности, - напомнила я, ожидая более подробных объяснений.

Эдвард усмехнулся:
- Считает, что я должен как можно дольше скрывать от тебя правду, чтобы ты не сошла с ума прежде, чем будешь готова принять ее.

Я сглотнула, не желая признавать, что Элис права. Глубоко вздохнула несколько раз, пытаясь обрести прежнее спокойствие, но тревога не отступала, сдавливая горло плотным кольцом. Мне не хотелось расстраивать Эдварда, но увы, моя психика была недостаточно крепка – по крайней мере не для всех откровений. И чем больше я узнавала, тем сильнее сомневалась, что способна выдержать всю правду. Что если я не справлюсь с собой и наши отношения окажутся под угрозой нового расставания? Как тогда быть? Вместе – страшно, врозь – исключено. Нужно искать точки соприкосновения. Учиться справляться с многочисленными страхами.

Пора взрослеть. Прекратить зависеть от слабых нервных клеток!

Нужно принимать Эдварда таким, какой он есть. Найти в себе мужество смириться с любыми его изменениями. Даже если это чтение моих непривлекательных мыслей… Ведь если Эдвард все еще здесь, значит, не обнаружил в них ничего особенно неприятного? Стал бы он терпеть, если бы я думала о нем что-то плохое?

Я хотела припомнить все, что пролетало в моей голове за эти дни, надеясь, что подавляющим чувством была любовь, а не что-то другое.

- Что значит «я умею закрываться»? – пробормотала я, цепляясь за соломинку – по мере того как паника отпускала, включалось логическое мышление.

Эдвард улыбнулся, обрадовавшись моей готовности продолжать обсуждение.
- Тебя труднее читать, чем других, - объяснил он, погладив меня по щеке, а затем опустил руки. Я снова оперлась спиной на стойку балдахина, немного переводя дух. – Если бы я знал, что моя телепатия вызовет у тебя такую бурную реакцию, сразу бы сказал, что не всегда могу услышать твои мысли. В сущности, подобные подарки я получил всего несколько раз, да и те были во сне, когда твой разум отдыхает. Бодрствуя, ты никогда не подпускаешь меня и близко – это похоже на пощечину, если я пытаюсь. Белла, тебе не о чем волноваться – твои мысли надежно закрыты! Можешь считать, что у тебя дар.

Я нахмурилась, пытаясь охватить слабым разумом всю обрисованную Эдвардом перспективу.

- Значит, ты не слышишь мои мысли сейчас? – прошептала я с облегчением и даже вызовом, намеренно представляя Эдварда в дурацких костюмах, от вида которых его неизбежно разобрал бы смех. То же самое делают люди, махая рукой перед слепцом, чтобы проверить, действительно он ничего не видит или притворяется.

Эдвард прищурился настороженно.
- Даже не собираюсь.

Оцепенение покинуло мое тело, стало легко.
- А что со снами? – вдруг до меня дошло, что Эдвард, появляющийся в сновидениях, мог быть реальным!
- Когда ты спишь, я сторожу твой покой, - без капли шутки ответил он. – Возможно, ты чувствовала мое присутствие. Помнишь что-то?

О да, я помнила. Все его зримые и осязаемые появления, которые считала просто сном, собственным воображением.

- Так это был ты?! – ахнула я, но не в ужасе – скорее, в изумлении. В памяти крутились события снов, наши чарующие разговоры и доверчивая близость душ, мои наивные представления и его любящая забота. Я прикрыла рот рукой, шокированная этой правдой. Но не испуганная. Разве можно испугаться той чистой открытости, которая возникала между нами?

Эдварда расстроился:
- Прости…

Я собрала волю в кулак и поползла по кровати, чтобы оказаться к любимому ближе. Даже несмотря на страх, я не могла не чувствовать благодарности за искреннее стремление защитить меня от кошмаров. Не могла поверить, но факты кричали, что Эдвард действительно был там со мной рядом, спасая не раз. Его непоколебимая воля, его безграничная любовь поразили все мое существо.

- Я видела тебя! – призналась я, обнимая удивленного Эдварда за шею и покрывая поцелуями его вытянувшееся лицо. – Ощущала твое присутствие! Такое впечатление, что ты находился рядом всегда, даже тогда, когда это было невозможно – и полгода, и года назад.
- Я был, - напомнил Эдвард, с удовольствием обнимая меня за талию и укладывая на подушку. Его красивое лицо нависло надо мной, а губы, оказавшись вблизи, магнетически притягивали. – Пробовал снова и снова, но ты упрямо давала мне отпор. Только раз смог уловить кусочек твоего сна, но и тогда ты меня сразу вышвырнула, хлопнув по носу дверью.

Я улыбнулась аналогии. Страх ушел, сменившись любопытством – то ли причиной была очаровывающая близость Эдварда, всегда превращающая меня в безвольную тряпку, то ли я смогла сделать над собой усилие и самостоятельно отогнать волнение прочь.

Мои пальчики потянулись к прекрасному лицу, коснулись идеально гладкой кожи, и глаза Эдварда замерцали теплом.

- Значит, ты прогоняешь мои кошмары? Это действительно так? – Не верилось, но нельзя было отрицать очевидное.
- Каждую ночь…
- Теперь я буду знать, что ты реален.

Лицо Эдварда помрачнело:
- Снова начнешь драться.
- Драться?.. – не поняла я, о чем он толкует.
- Когда ты напугана или нервничаешь, - легонько он постучал указательным пальцем по моему лбу, - то закрываешь вход. Я заметил, что когда ты в спокойном состоянии – например, во сне, - тебе легче становится смириться с моим присутствием, и дверь открывается.
- На что это похоже? – шепнула я потрясенно.
- Не знаю, с чем сравнить… как будто… щит? – задумчиво ответил Эдвард. - Несколько уровней защиты – и звуки, и ослепляющий свет, и даже удары электрическим током. Все это я испытываю, если пытаюсь проникнуть против твоей воли. Ощущения удара вполне физические, поэтому я и считаю, что ты «дерешься». У меня есть теория, что страх как-то активизирует твою защиту, именно он мешает впускать меня. Даже когда я приближаюсь тактично и осторожно, каким-то невероятным образом твое сознание предвидит мое появление и запирается.

Я изумленно слушала, пытаясь представить.

- Наверное, я понимаю, о чем ты, - призналась, вспоминая множество деталей, на которые раньше обращала внимания не больше, чем на игру собственного воображения. Внезапно они стали иметь значение. – Это как шар, и я внутри него. Иногда, еще до твоего появления, я в нем закрывалась, прячась от кошмаров. Это как… находиться в подсознании?.. В детстве мне было там хорошо – никто не мог проникнуть извне. Но затем… ужасы прочно обосновались внутри, и я оказывалась в ловушке: чем сильнее боялась, тем прочнее становилась окружающая стена. Даже воздух, казалось… - я сглотнула, - исчезает. Сколько раз мне казалось, что я задыхаюсь там… и звуки тоже пропадали. Полный вакуум.
- А потом пришел я?.. - продолжил Эдвард, с очевидным нетерпением ожидая подробностей. Его голодный взгляд отражал неподдельный интерес.
- Да, - кивнула я, вдруг озаренная пониманием. – Сначала я тебя не видела – но слышала дыхание, будто кто-то стоит за спиной. – Сконфузилась и округлила глаза: - Я принимала тебя за чудовище…

Эдвард усмехнулся.
- Как может такое быть, что ты способна защищаться от моего вторжения, в то время как никто другой на это не способен?! – он удивленно покачал головой, его глаза осветились восхищением.
- Обычно у тебя с этим трудностей не возникает?
- Обычно нет, - усмехнулся Эдвард. – Я слышу всех, каждую их скрытую мысль.
- Это, наверное, невероятно – знать все, что думают о тебе, – пробормотала я, тая в его объятиях.
- Это удобно, - согласился он охотно.
- И ты слышишь всех, кто находится в этом доме? – уточнила я робко. – Всегда, каждую минуту нахождения здесь? Прямо сейчас?
- Только когда мне этого хочется, - поправил Эдвард. – Обычно я отключаю эту способность – во-первых, потому что уважаю личное пространство других людей, а во-вторых, потому что не все мысли приятны… Любопытство может привести к большим разочарованиям! В то же время, находясь среди людей, я обязан отслеживать их мысли. Мало ли кто догадается, что я не человек?

Я испуганно округлила глаза:
- И что ты тогда сделаешь?

Эдвард пожал плечами:
- Пока никто не догадался.

Я тут же вспомнила об опасности, которая грозит любимому в случае разоблачения, и сердце мое замерло в тревоге.
- Отец очень внимательный, - прошептала я, пальцами лаская нечеловечески твердую кожу любимого. – Насколько близко он подобрался к правде? Ты держишь его на мысли на контроле? О чем он думает, когда смотрит на тебя?

Я тут же пожалела о вопросе, потому что тело Эдварда немедленно напряглось, и могу поклясться, что его зубы скрипнули. Неправильный выбор объекта. Эдвард ненавидит моего отца и вряд ли желает лишний раз подслушивать его.

- Он сейчас спит, - спокойно ответил Эдвард, сдержавшись.
- Прости… - прошептала я.
- Разум твоего отца слишком консервативен, чтобы выдвинуть предположение о моей сверхъестественной природе. Даже если я помашу примерами перед его лицом, он предпочтет считать, что ему это показалось. Он не витает в облаках, и нет для него никого страшнее конкурентов. А конкуренты – люди.
- Значит, ты для него человек?.. – вздохнула я более свободно.
- Человек, - мрачно нахмурился Эдвард.
- Он что-то знает? – догадалась я по выражению лица, что Эдвард скрывает от меня связанные с отцом неприятности.
- Ничего нового он не сможет накопать, - проворчал недовольно Эдвард. – Мое исчезновение было чистым…

Загадочный смысл моментально сложился в верную картину – я слишком хорошо знала отца, чтобы не догадаться, о чем умалчивает Эдвард.

- Он поднял дело?! – Ну конечно, разве мог папа оставить без внимания неожиданное воскрешение Эдварда? У него есть необходимые связи – не было и шанса, что он примет появление живого Эдварда как должное. Я всегда знала это, с самого первого дня: Эдварду в этом доме грозит огромная опасность!
- Нет, но и не сидит сложа руки – нанял частного детектива, чтобы не раздувать шумиху, - поделился недовольный Эдвард. – Нам повезло, что он оберегает твое будущее – какова бы ни была причина его заботы, стоит признать, что действует он осторожно и скрытно, и нам это на руку. Не волнуйся, - погладил он меня по щеке, - Элис уверяет, что ему не хватит времени на то, чтобы докопаться до истины. Даже если в конечном итоге удастся доказать причастность Калленов к моему исчезновению, дальше этого дело не пойдет. Вскоре мы уедем очень далеко, если понадобится, на другой континент, поменяем паспорта – и след окончательно затеряется. Не беспокойся об этом, с даром предвидения Элис мы легко сумеем скрыться от кого угодно!
- Да, я помню это, - проворчала я, намекая на то, что прежде дар Элис так и не смог помешать отцу найти меня и вернуть домой.

Эдвард хмуро покачал головой.
- Есть разница между тем периодом и этим, - возразил он. – У Элис были связаны руки необходимостью оберегать не только нас, но и свою тайну – она не могла рассказать нам о себе и помогать открыто. Это затрудняло ее участие. Расстояние тоже имело значение – не всегда она успевала предупредить. Теперь, когда мы станем одной семьей и Элис всегда будет находиться рядом, она сможет предусмотреть все.
- Надеюсь на это, - вздохнула я, думая о маленьком беззащитном Джонни и безопасном будущем для него. – Не забывай, что теперь у нас есть сын, я не могу перестать о нем беспокоиться.
- Да, - согласился серьезный Эдвард.
- А если отец сможет связать исчезновение Калленов и твое, значит ли это, что нам придется поколесить по свету? С маленьким ребенком на руках, нуждающемся в счастливом и спокойном детстве, сделать это не так просто, как кажется…
- Поэтому я настоял на том, чтобы не сбегать, - краешки идеальных губ грустно приподнялись. – Необходимо было договориться, и ради нашего безопасного будущего я пошел на сделку с твоим отцом.
- Ты расскажешь мне, что было в той папке? – спросила я, сгорая от любопытства, но снова пожалела об этом, когда Эдвард резко помрачнел.
- Нет. Пока нет.

Я сдержала порыв настоять – еще будет время поговорить об этом.

- Извини, тебе не нравится говорить об этом, - поспешила я закрыть неприятную для любимого тему. – Но пожалуйста, следи за ним тщательно. Не стоит недооценивать отца, он очень коварен. И прошу тебя, сообщай мне обо всех переменах. Раз уж ты способен узнать, о чем он думает, то просто обязан всегда находиться в его голове, чтобы не пропустить что-нибудь важное!
- Не люблю бывать в его мыслях, - проворчал Эдвард, сжимая челюсти. – Трудно оставаться равнодушным, зная его отношение к людям – не только к тебе, Белла, но вообще ко всем. Как только земля носит, не понимаю…

Эдвард раздраженно выдохнул через нос, и я успокаивающе погладила его по лицу, отвлекая.

- Никакой надежды, - прикрыл глаза любимый, - на то, что этот человек способен на какое-либо просветление. Черная извращенная душа. Как тебя угораздило родиться у такого монстра? – Эдвард покачал головой. – И при этом остаться такой искренней и доброй, точно ангел?
- Ты же не знаешь, о чем я думаю, - отшутилась я, смущенная его сравнением. – Может, мои мысли даже хуже, чем у него.
- Нет, точно нет, - уверенно возразил Эдвард. – Ты добрая, любящая. Такая открытая, что даже не читая твои мысли, я знаю, что они не могут быть плохими. Как ты сохранила чистоту, будучи дочерью такого ужасного человека? Только ангел смог бы вытерпеть столько испытаний и остаться собой… - Задумчиво прищурившись и убрав волосы с моего лба, Эдвард вздохнул: – За что тебе такое наказание, Белла? Я мог заслужить это, но не ты!
- Не говори так, - нахмурилась я, не понимая, отчего он переводит стрелки в свою сторону – ангел он, а не я, и он не должен винить себя. И отшутилась: – Ты же не знаешь, какие проступки я совершала в прошлой жизни – уверена, это могло бы многое объяснить. Вдруг я расплачиваюсь за то, что была преступницей, воровкой, безжалостной убийцей?
- Ты?! - воскликнул Эдвард возмущенно. – Ни в коем случае!
- Ты этого не знаешь, - напомнила я безапелляционно.

Эдвард сузил глаза и открыл рот, чтобы возразить, но я перебила снова, не желая слушать его новые обвинения в свой адрес:
- Лучше расскажи что-нибудь интересное, - попросила я с улыбкой. – Кого ты подслушиваешь сейчас? – Знать, что именно мои мысли Эдвард не слышит, было огромным облегчением – на место страха явилось жадное любопытство. Кто бы мог похвастаться шансом узнать все, о чем думают люди вокруг тебя? Если бы такой дар достался мне, я бы и на минуту не вылезала из чужих голов!

Эдвард некоторое время задумчиво разглядывал меня, а затем уступил:
- Чьи мысли ты бы хотела узнать?
- Всех, - расширила я глаза, готовая слушать.
- Повар занят приготовлением завтрака, - усмехнулся Эдвард. - Он думает о количестве муки в пончиках, своей квалификации и неодобрении твоего отца, а еще о дочери, которая поступила в университет и нуждается в деньгах. Служанке снится маленький ребенок, а охрана ответственно занята своим делом. – Он фыркнул: - Никаких подозрений в мой адрес! А ведь я беспрепятственно проник в этот дом, минуя их пост. Отчего-то они предпочли найти этому подходящее на их взгляд оправдание: раз банкир не выказал удивления моим появлением и не ругал их, значит, у него есть неведомый тайный вход, о котором им знать не положено. Придумали и успокоились, воспринимая мое присутствие как само собой разумеющееся. Слабаки!
- Никаких подозрений насчет твоей нечеловеческой природы?
- Никаких, - улыбнулся удивленный Эдвард. – Люди предпочитают всему находить рациональное объяснение, даже если лицом к лицу сталкиваются со сверхъестественным.

Да, это я могла понять. Мое сознание тоже отчаянно сопротивлялось надвигающейся правде. Несмотря на наглядные исчерпывающие доказательства, я предпочитала прятать голову в песок, страшась разрушения привычной картины мира.

- Значит, никто и никогда еще не заподозрил тебя и твою новую семью в том, что вы не люди?
- Карлайл рассказывал, что такие случаи раньше бывали. Но по мере развития прогресса люди все меньше обращают внимания на странности других – наука, по их мнению, может объяснить что угодно. Сверхъестественным существам стало легко затеряться среди толпы… времена инквизиции и погонь за призраками остались в прошлом.

Я криво улыбнулась подобному сравнению.

- Тем не менее мой дар слышать чужие мысли поможет нашей семье избежать проблем, если кто-то заметит слишком много. Но, как показывает практика, – он коварно улыбнулся, глядя мне в глаза, - даже находясь в объятиях нечеловека, сложно угадать, кто он.

Моя улыбка стала еще кривее – Эдвард подкалывал меня. Брал на слабо, смеясь над моей поразительной недогадливостью.

- Рано или поздно я раскрою твою тайну, - пообещала я, принимая вызов – и даже сердце в этот раз не застучало со скоростью пулемета, а лишь немного увеличило ритм.
- Не буду тебе подсказывать, - ухмыльнулся Эдвард. – Посмотрим, за сколько ты управишься! Был бы тут Эммет, заключил бы пари.
- Эммет?.. – Я же не знала имен его новых родственников – кроме Карлайла и Элис. И ее жуткого парня Джаспера, с которым мне довелось встречаться в университете и больнице. Глядя на него, уж точно можно было догадаться, что он обладает какой-то сверхъестественной силой – даже при воспоминании о его страшных глазах мурашки бежали по коже.
- О, Эммет тебе понравится – он только на вид страшный, а по поведению большой беззаботный ребенок! И ко всему относится с юмором и непосредственностью.
- Прямо как ты, - подначила я – у Эдварда был приличный послужной список безрассудств и ребячьих глупостей.
- Мы правда похожи, - лицо любимого растянулось в широкой счастливой улыбке, и я поняла, что они с Эмметом очень близки. Закадычные друзья, если не сказать больше – братья.
- Кого еще мне предстоит увидеть? – полюбопытствовала я, поеживаясь при мысли, что все, кто приедет на следующий день в мой дом, не принадлежат к человеческому роду. И мне, окруженной сверхъестественными существами, придется сделать над собой немалое усилие, чтобы не терять самообладание.
- Жена Эммета – Розали. Девушка непростая, с чувством собственного достоинства – из всех нас она, не считая Джаспера, дальше всех ушла от человеческих привычек. Она немножко высокомерна, но только к чужим. Надеюсь, вы найдете общий язык, хотя она была против нашего воссоединения.
- Против? – заволновалась я ни на шутку – еще не хватало ссориться с семьей Эдварда и испытывать на себе их ненависть.

Эдвард погладил меня по голове:
- Это потому, что ты отвергла меня. Розали сильно беспокоилась за меня, оберегала от разочарования. Теперь, когда мы поженимся, Роуз, уверен, изменит свое мнение и полюбит тебя так же, как и я.

Но тревога не отпускала. Я заранее стала бояться встречи с Розали.

- Еще Эсми – жена Карлайла и мать семейства, чудесная, потрясающей доброты женщина, и ты со мной согласишься, когда ее увидишь. Невозможно не почувствовать силу ее любви! Она заменит тебе маму, - глаза Эдварда наполнились таким сильным, искренним теплом, что я немедленно захотела познакомиться с этой невероятной Эсми, заставившей его настолько глубоко проникнуться к ней. Очевидно, что она заменила и ему погибшую когда-то мать, и я, потерявшая свою в двенадцать лет, не верила, что чужая женщина способна встать на это святое место. Но, выросшая в обстановке равнодушия и ненависти, мечтала об этом – конечно, мечтала! Эсми помогла Эдварду снова ощутить себя нужным и по-матерински любимым, и за это я готова была заочно тоже полюбить ее.
- Ты и их мысли слышишь? – поинтересовалась я. – Трудно им с тобой?
- Они привыкли, - Эдвард покачал головой изумленно, будто и сам не верил в это. – Каллены – удивительная семья, Белла, и ты еще оценишь это. Никто не притворяется и не лжет – незачем, не перед кем. Бессмертие сделало их мудрыми. Особенно Карлайла, знаешь, сколько ему лет? Четыреста!

Мои глаза вылезли из орбит.

- Достаточно времени, чтобы избавиться от человеческих пороков? – легко рассмеялся Эдвард, не замечая моего шока. - Не встречал существ с более чистой душой, даже если они уже давно не люди… даже если они… - он оборвал себя, вспомнив что-то, о чем не хотел рассказывать. И нахмурился. Но продолжать не стал, а я не решилась выпытывать подробности.
- Это в самом деле удобно, - признала я. - Ты, наверное, дни и ночи напролет проводишь в чужих головах, подслушивая?

Эдвард хохотнул.
- Не буду лгать, будто мне это совсем уж не нравится. Но есть и такие вещи, которых я не хотел бы знать… Люди далеко не так невинны, как пытаюсь себя подать. Поэтому я частенько удерживаюсь от ненужного любопытства.
- Ты, правда, не будешь слушать мои мысли? – снова уточнила я, возвращаясь к волнующей теме.
- Правда, - он крепче сжал меня в объятиях, целуя в лоб, и от холода его губ по моей коже распространились мурашки, напоминая о нечеловеческой природе любимого, к которой я медленно, понемногу привыкала.
- А как же сны? – пробормотала я, закрывая глаза и наслаждаясь прохладными прикосновениями и сладким дыханием.
- Ты же не лишишь меня еще и этого удовольствия? – проворчал Эдвард, целуя мой подбородок. – Кроме того, кто будет охранять тебя от кошмаров, если не я?
- Ладно, – согласилась я, тая от губ, путешествующих вдоль линии скулы к уху. – Во сне мне с тобой хорошо…
- Со временем я научу тебя и днем впускать меня в мысли, - поклялся Эдвард обволакивающим голосом, от которого все мое тело непроизвольно расслаблялось, наполняясь возбуждающим теплом.
- Разве возможно это контролировать? – изогнулась я, прижимаясь к твердой груди любимого.
- Во сне у тебя получалось, - прошептал он в мою ключицу, и я вспомнила, как он просил глубоко дышать, чтобы я успокоилась. Когда мне удавалось овладеть собой и оттолкнуть страх, защищающая пленка отступала. – Мне нужно лишь твое согласие. И немного тренировки.
- Ты же обещал не подслушивать, - укоризненно напомнила я, просовывая руки под футболку и обнимая крепкий напряженный торс.
- А я и не смогу, - напомнил он в ответ, - пока ты сама этого не захочешь.

Я недоверчиво рассмеялась: забавно, что Эдвард обещает не читать мои мысли, одновременно с этим грозясь делать это во сне, а потом и днем – вопреки обещанию. Противоречие его намерений было очевидным. И я понимала, что, позволив себе послабление ночью, он легко нарушит свое слово и в любое другое время суток.

- Белла, ты совсем не понимаешь силы, которая в тебе заложена, - прошептал восхищенно Эдвард. – Твоя защита действует непроизвольно. Незачем меня бояться, ты автоматически закрываешься! И нет никакого шанса, что я смогу читать тебя против твоего желания. Даже во сне мне требуется твое согласие, без него я никогда не смог бы пройти сквозь щит.

Как только он это сказал, я ощутила себя очень странно: как будто мы в комнате не одни. Чья-то тень нависла за спиной, дыша в затылок. Сердце резко сжалось и пустилось вскачь, будто нажали спусковой механизм, выпустив шальную пулю.

- Чувствуешь? – тихо спросил Эдвард, и я, распахнув глаза, вытаращилась на него в шквальном ужасе. Его чуть потемневшие глаза внимательно наблюдали за мной.

Тень увеличилась, и я резко сжала пальцы на ребрах Эдварда, пытаясь оттолкнуть его.

- Ага-а, - улыбнулся он торжествующе и впился в меня глазами, как хищник, преследующий дичь и готовый вот-вот схватить ее, - а я уж думал, что щит в самом деле работает без твоего участия, и ты даже не чувствуешь его. Но все гораздо интереснее…
- Это ты делаешь?.. – задохнулась я, мое несчастное сознание впало в панику, ощущая давление уплотняющегося воздуха – если можно так это описать. Дыхание, которое я слышала «внутри» себя, подсказываемое будто бы шестым чувством, полностью совпадало с дыханием Эдварда, пожирающего меня глазами.
- Ничего я не делаю, просто стою рядом, - медленно объяснил он. – Хочу показать, как это работает. Чтобы ты убедилась, что недоступна, и перестала напрасно переживать. Белла, меня расстраивают твои бесконечные страхи. Хотя бы один ты можешь выбросить из головы? Ну же…

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, пока до моего взбесившегося сознания не дошло – то, что сейчас происходит, абсолютно реально, а не мерещится. Эдвард действительно умел подкрадываться ко мне внутри головы, и я, глядя ему в глаза, неудержимо приходила к пониманию, что способна «осязать» его присутствие не только кожей, но и ментально. Способность, которой я обладала, трудно было бы принять на словах, если бы не это физическое доказательство, которое Эдвард наглядно мне продемонстрировал.

- Это всегда был ты! - выдохнула я, вспоминая многочисленные подобные случаи из прошлого, когда я еще не знала, что Эдвард бродит возле дома и даже бывает в моей комнате ночью. Но неизменно чувствовала его присутствие, когда он неосторожно приближался к моему сознанию с помощью своего необыкновенного дара. – Я ощущала тебя раньше! Правда, я не знала, что это ты…
- Конечно, не знала, ты ведь не позволяла мне приблизиться. Запирала двери и закрывала глаза, не желая смотреть. Автоматически записывала меня во враги, даже не убедившись, что я пришел с добрыми намерениями.

Я прищурилась: он был прав. Закрывшись внутри плотной оборонительной оболочки, я никогда не могла увидеть, кто бродит снаружи, толкаясь в мою дверь. И принимала любого посетителя за чудовище.

Странное, опасное и волнующее желание созрело внутри. Я покрепче уцепилась напряженными пальцами за спину Эдварда, глядя в темное золото его пылающих глаз. Глубоко вздохнула, чувствуя, как по спине прошла волна дрожи из-за внутреннего сопротивления попытке расслабиться.

- Попробуй еще раз.

Эдвард недоверчиво сузил глаза, но я, тяжело и глубоко дыша, уверенно кивнула. Я хотела испытать свою защиту на прочность – если, конечно, она в самом деле у меня имеется, а не только в воображении Эдварда.

Любимый бережно взял мое лицо в ладони и медленно поцеловал, но его магия не могла на меня сейчас подействовать: я была похожа на сжатую до предела пружину.

- Мне не очень-то нравится испытывать на себе твой гнев, - пробормотал он, лаская меня взглядом и кончиками пальцев. Тень увеличилась в размерах, угрожающе обступая со всех сторон: казалось, в каждом уголке комнаты возникла опасность, готовая наброситься. На моем лбу от потрясения выступил пот, растущая паника не поддавалась жалким попыткам контроля.

Лицо Эдварда исказила гримаса, неожиданно он зашипел и отпрянул прочь, болезненно моргая. Ощущение присутствие тотчас исчезло, словно солнечный свет мгновенно рассеял темноту.

- Что с тобой? – сочувственно пробормотала я, глядя на то, как Эдвард трет глаза.
- Я же говорил – ты дерешься, - всплеснул он рукой.

У меня вырвался смешок облегчения – я поверила, что Эдвард не преувеличивал насчет моего дара.

- Теперь ты понимаешь? - надулся Эдвард, хмуро меня рассматривая. - Я смог прочитать твои мысли только пару раз, да и те во сне.
- Так я медиум или что-то типа того? – куражась, подняла я бровь. Во мне проснулся интерес: на что еще я способна. - Теперь я буду знать, если ты попытаешься, - хихикнула я, довольная своей невероятной способностью. Всегда считала себя серой и обыкновенной, и вдруг узнала с новой удивительной стороны. Ощутила душевный подъем, хотела испытать волнующую силу, которой обладаю, на прочность.
- Это можно использовать даже в таком виде, - улыбнулся Эдвард, радуясь моему повысившемуся настроению. - Если я захочу о чем-то тебя предупредить, находясь на расстоянии и не имея доступа к телефону, мне достаточно просто напугать тебя, и ты будешь знать, что я недалеко. Но было бы лучше, если бы ты меня впускала. Это открыло бы нам невероятные возможности! Представь, мы могли бы общаться на расстоянии, не имея никакого средства связи. Или обсуждать мысленно важные вопросы, находясь в толпе – окружающие люди даже не будут знать, что происходит за их спиной. Представь шок твоего отца, - заразительно рассмеялся Эдвард, - если мы станем переговариваться мысленно в его присутствии. Я мог бы транслировать тебе его мысли, это порядком озадачило бы его.

Озорство в глазах любимого пробуждало во мне любопытство – то, как он описывал возможности телепатии, необыкновенно привлекало.

- Заманчиво, - признала я. – Но вряд ли осуществимо, я же не могу контролировать это.
- Дело практики! – воскликнул Эдвард, мгновенно заключая меня в объятия, как удав хватает добычу: бросок, и я в тисках. Когда он забывался и двигался быстрее обычного, это всегда меня поражало, настойчиво напоминая: он не человек. И хотя я постепенно свыкалась с пугающими способностями нового Эдварда, каждый раз он заставал меня врасплох.
- Мечтаешь поселиться в моей голове, - нервно рассмеялась я, желая попробовать то, что он описывает, и одновременно приходя в ужас от этой идеи. Если бы я была уверена, что мои мысли не вызовут разочарования или даже возмущения…
- Тебе понравится это, - шепнул он в мои губы, нежно лаская их. – Представь, насколько широкие возможности это откроет для нас… Только подумай, какая это власть над остальными, я смог бы предупредить тебя о любой опасности… быстрее, чем даже Элис!

Эдвард умел быть убедительным. Знал, что безопасность для меня превыше всего. Как только я услышала о такой перспективе, сразу загорелась идеей использовать способность Эдварда нам на пользу.

- Хорошо, я согласна, - таяла я в его руках, страстно желая сорвать с него футболку и забыться во взаимном удовольствии. – Только я уверена, что ничего у меня не получится. Но давай попробуем.
- Правда? – недоверчиво выдохнул Эдвард в мои губы, и я совершенно потеряла голову от сладости дыхания, потянувшись навстречу.
- Да, - готовая на все, я накрутила на пальцы ткань футболки, ненавидя одеяло, случайно затесавшееся между нашими телами.
- М-м, - промурчал Эдвард в мой рот, и я потерялась в ощущениях, когда его рука аккуратно скользнула вдоль всего моего тела от шеи до лодыжки – медленно и поступательно. Уверенно отвлекая от ошеломляющего приближения тени.
- Ой, - пискнула я, теряясь во времени и пространстве, когда одновременно почувствовала давление неведомой ментальной силы извне и пальцы любимого, сжимающие ягодицы.
- Закрой, - приказал Эдвард, когда мои глаза от шока распахнулись, и я послушно прикрыла веки, едва понимая, чего именно он от меня добивается. – Расслабься, Белла.

Тень увеличилась, равно как и мое сердцебиение – страх и возбуждение слились воедино, вызывая сильнейший выплеск адреналина в кровь. Всякий раз, когда Эдвард делал мысленный шаг ко мне, он увеличивал интенсивность ласки. Я чувствовала его опасное приближение, но была не в силах сопротивляться – желание оказалось намного мощнее.

Если он остановится – я поколочу его…

Наши учащенные дыхания звучали в унисон, а стоны кружились по комнате.

В какой-то момент я обнаружила удивительную вещь: мои желания идеально совпадают с действиями Эдварда. Я страстно хотела, чтобы он прижал меня к себе покрепче, и тут же ощутила усиление объятий. Скучала о том, как Эдвард раньше перебирал мои волосы, и его пальцы мгновенно легли на мой затылок, расплетая пряди. Моя грудь горела от жажды прикосновений, и Эдвард с шипением опустил на нее руку.

И как только я поняла, что это обозначает – Эдвард слышит все, о чем я думаю, в буквальном смысле выполняя то, что я хочу! – все резко закончилось. Словно меня облили кипятком, я задохнулась в шоке… и Эдвард, чертыхаясь, скатился с кровати, оставив меня растерянную и ошеломленную.

- Плохая была идея, - бормотал он, одновременно с этим надрывался сотовый телефон. Эдвард не снял трубку, но мы оба понимали – это Элис.
- Что случилось?.. – дрожащим голосом пролепетала я, мечтая, чтобы любимый вернулся в постель и продолжил с прерванного места. Без телепатии. Просто я ужасно скучала все эти годы и никак не могла взять в толк, почему он отказывается от близости.

Нет, я помнила то, что он говорил о боли, и то, что плохо контролирует силу… но мне казалось, он немного преувеличивает, ведь до сих пор он ни разу не схватил меня слишком сильно. Если не будем торопиться, все получится.

Он сидел спиной. На полу возле кровати.

- Получилось?.. – прошептала я, приходя в ужас от того, что он подслушал все мои сокровенные желания.

По крайней мере теперь он знает, как сильно я его хочу, - успокоила я себя следом. В этом нет ничего ужасного, наверняка было даже приятно услышать, какое сильное влечение он у меня вызывает.

- Несколько секунд я был почти внутри, - повернулся он, все еще моргая, будто его ослепило яркое солнце. И медленно вернулся на кровать, присев на краешке. – Еще немножко, и обратного пути бы не было… - Он раздраженно выпустил воздух, глядя куда угодно, только не на меня. Как жаль, что я не могла узнать, о чем он думает. – Ты только что уберегла себя от… - Он не договорил, раздосадовано нахмурившись.

Привстав на колени, я подползла ближе, чтобы иметь возможность обнять. В идеале – затащить обратно в наше ждущее ложе.

- Тебе больно? – сочувственно уточнила я, потянувшись руками и обвивая за шею. Так, чтобы пальцами касаться обнаженной кожи – холодной, гладкой и каменной, но все равно привлекательной.

Это заставило его повернуть голову. Несколько секунд его черные глаза изучали меня. А затем он твердо и тихо ответил:
- Нет.

Я приготовила аргументы для второй попытки, но момент был упущен: Эдвард был слишком напряжен, не реагируя ни на одно из моих умышленно соблазняющих прикосновений.

- Джонни проснулся, - устало сообщил он, опуская глаза на мои губы, но не совершая действий. Он просто застыл, и я видела и чувствовала, что он собирается уйти, невзирая на очевидное тлеющее в его глазах острейшее желание. – Уже десять, скоро придет Винценто.

С этими словами он встал.
- Прости, - криво улыбнулся, когда я поймала его руку. Переплел на мгновение наши пальцы: мои слабые, хрупкие и его твердые, таящие огромную силу, о пределах которой я могла лишь догадываться. – Прости, что ввел тебя в заблуждение. Напрасно я сделал это.
- У нас еще будет послеобеденное время, - пообещала я, сдаваясь. – И вечер. Перед завтрашним днем.

Завтра приезжали Каллены, так что сегодняшняя ночь была последняя, которую мы могли посвятить друг другу. Завтрашний день будет трудным для всех, и я хотела взять от сегодняшнего максимум. Пугающие испытания моего слабого самообладания не слишком вдохновляли: неизвестно, смогу ли я вообще уснуть в ночь перед свадьбой после очень нервной встречи с семьей Эдварда. К тому же, чем ближе подходил день икс, тем сильнее я переживала, как бы не случилось что-нибудь непредвиденное. Вряд ли отец оставит нас без неприятного сюрприза.

Так что у меня было много поводов волноваться. И я хотела насладиться последними спокойными часами сполна, неуверенная в благополучном будущем. Скорее я бы подумала, что нам снова придется бежать в неизвестность – и это еще не самое худшее, что могло случиться. Коварство отца не знало границ.



Я использовала утро для того, чтобы собрать некоторые вещи, которые хотела взять с собой в путешествие: необходимую в дороге одежду, косметические мелочи, фотографию мамы. Долго я стояла и смотрела на единственную оставшуюся в доме картину, которую отец не стал продавать – она не имела никакой материальной ценности, потому что ее нарисовала я, когда была еще ребенком и ходила в художественную школу. Неожиданно при взгляде на нее у меня мурашки побежали по спине, и вовсе не потому, что она была написана во времена, когда мама еще была живая, а потому, что на ней был изображен… ангел!

Нахмурившись, я сняла картину со стены, поражаясь сходству с образом Эдварда: бронзовые взлохмаченные волосы, широкие плечи и горделивая осанка. И самое необыкновенное сходство – черные крылья! Стоя посреди развалин старого города, ангел Тьмы смотрел в небеса, где среди пуховых облаков виднелись белоснежные крылья ангела Света. То ли тот летел спасти моего темного ангела… то ли это крылатый демон собирался подняться в небо к солнцу и свету.

Я, пораженная, пыталась представить, какие фантазии заставили меня придумать такой сюжет? Помнила лишь, как мама сердилась, что я изобразила слишком мрачную картину, не соответствующую моему возрасту и предполагаемому счастливому детству. Я бы забыла о существовании этого полотна, если бы оно случайно не попалось мне на глаза, висевшее в темном углу, слившееся со стеной и фарфоровым сервизом, затерявшееся среди сувениров. И вот теперь передо мной вдруг открылась тайна, прятавшаяся где-то в глубине моего подсознания и случайно попавшая на холст: очевидно, в нашей встрече с Эдвардом было какое-то мистическое предопределение…

Освободив в сумке место, я бережно уложила туда картину, намереваясь взять с собой в путешествие это неопровержимое доказательство божественного промысла в нашей с Эдвардом общей судьбе.

Спустившись в детскую, чтобы упаковать одежду и для сына, я застала умилительную картину, от которой невозможно было не прийти в хорошее настроение: Эдвард и Джонни играли, устроившись в углу на ковре, сконструировав грандиозный игрушечный город из имеющихся материалов – кубиков, коробок и лего. Джонни, доверчиво притулившись спиной к животу лежащего на боку Эдварда, самозабвенно катал машинки по собранной из досочек и картонок горке. Он вытягивал губы трубочкой и изображал суровый рев мотора, а Эдвард ловко ловил съезжающие машинки на скате и запускал их в обратную сторону, приводя сына в восторг. И судя по лицу, еще неизвестно, кому из этих двоих игра нравилась сильнее.

- Я скоро начну ревновать тебя к Джонни, - улыбнулась я, присаживаясь рядом с мальчиками и получая гневное восклицание от сына за то, что подвинула чудесную конструкцию из кубиков, чтобы освободить себя местечко, - ты уделяешь ему больше времени, чем мне.

Эдвард рассмеялся, взъерошив светлые волосы Джонни на макушке. В его красивых глазах цвета гречишного меда сияло неподдельное восхищение, счастье первооткрывателя, сильная отцовская преданность, заметная невооруженным взглядом.

- Это потому, что я пропустил слишком много. Хочу наверстать упущенное, не могу оторваться от него…
- Но ты пропустил время и со мной, - тихо напомнила я, робко беря любимого мужчину за руку. Эдвард медленно повернул голову, переплетая наши пальцы и, очевидно, разрываясь между нами двумя.
- Да, малышка. Прости, - искренне повинился он передо мной, в его взгляде тлело большое чувство, от которого у меня быстрее заколотилось сердце. Не терпелось скорее покинуть этот дом, остаться только вдвоем, ощутить полноценную свободу.
- Папа! – закричал Джонни, требовательно указывая Эдварду на скатившуюся машинку, замершую возле его груди.

Но папина рука была занята моей. Поэтому я, воспользовавшись свободной рукой, сама передала машинку Джонни – это был крошечный «вольво» серебристого цвета, коллекционная модель начала века.

Джонни взял машинку и тут же швырнул ею в меня, возмущенно голося:
- Папа! Папа!

От неожиданно холодного приема я опешила, особенно когда Джонни стал толкать меня в бок, выгоняя из «города», который я сломала.

- Джонни! – возмутилась я, чувствуя потребность заняться воспитанием избаловавшегося ребенка.

Но Эдвард меня опередил, перехватив ручку сына.
- Эй, нельзя грубить маме, - терпеливо объяснил он, не повышая голоса – что, без сомнений, сделала бы я, если бы успела вставить свое слово. – Мама тоже тебя любит.

Джонни, насупившись, выдернул ручку и уставился на Эдварда как на врага – сердито и непреклонно надув губы.

- О чем он думает? – шепнула я с любопытством.

Эдвард покачал головой, слабо улыбнувшись:
- Он уникальный, Белла.
- Почему?
- Его мыслей я не слышу вообще, - объяснил Эдвард, его глаза горели. – Не так, как с тобой. Словно на месте Джонни никого нет. Пустота.

Эдвард бережно обнял сына и поцеловал в лоб, но тот все еще дулся и не был расположен к подобным нежностям, издав гневный вопль и ударив Эдварда по лицу маленькими ладошками. Тот и бровью не повел, даже когда Джонни, найдя новый объект для снятия напряжения, раздраженно продолжил колотить папу.

- Меня можно, - снисходительно соглашался Эдвард, принимая яростные удары раскапризничавшегося ребенка. – А маму никогда. Ясно?
- Не учи сына плохому, - проворчала я, собираясь вмешаться и наказать вредного проказника. – Скажи ему, что драться вообще нехорошо!
- Не вмешивайся в мужские разборки, - отрезал Эдвард, «защищаясь» от сына внушительными по сравнению с детскими кулаками, притворно закрывая ими лицо. – Мужчина должен уметь постоять за себя.

Я наблюдала, как настроение Джонни изменилось от по-настоящему рассерженного к восторженному, когда он переключился на новую игру в бокс. Конечно, нападал только Джонни – Эдвард лишь закрывался кулаками, заразительно смеясь и иногда имитируя, что не успевает уклониться от «особо опасного удара». Откатившись и сломав половину города, наблюдал, как Джонни разбрасывает оставшиеся кубики ногами.

Я отошла в сторонку, недовольная, что меня исключили из забавы. Настороженно следила за развитием ситуации.

Стоило Джонни отвернуться, как Эдвард молниеносно – так что я не смогла разглядеть движения его рук – построил новую крепость из кубиков за спиной сына. Тот, увидев новую «мишень», поспешил сломать конструкцию, но Эдвард построил ее снова, смеясь, когда Джонни издал удивленный вопль, показывая на появившуюся буквально ниоткуда высокую башню пальцем. Эта варварская игра не нравилась мне, поэтому я предложила разбушевавшимся воинам использовать лишнюю энергию для прогулки.

- Тоти! – радостно вскричал Джонни, услышав соблазнительное словосочетание «на улицу», и, тут же потеряв интерес к разрушению построек, кинулся к шкафчику с одеждой. Вытянув уличные штаны, неуклюже натягивал их на себя. Совершенно самостоятельно справляясь с непослушными лямками и кнопками.
- Он так изменился, - прошептала я, наблюдая за сыном. Эдвард делал то же самое, обняв меня за талию сзади и положив голову на мое плечо. Его прохладное дыхание щекотало щеку. – Ему, определенно, тебя не хватало.
- Он замечательный, - согласился Эдвард. – Но тебе нужно меньше его опекать, - добавил, когда я дернулась помочь сыну одеться. Джонни перепутал стороны и теперь вдохновенно засовывал правую ногу в левый ботинок.
- Он еще совсем маленький, - проворчала я, не согласная предоставить ребенку больше свободы. Не сейчас, когда ему всего полтора года.
- Кажется, он с тобой не очень согласен, - услышала я улыбку и тоне любимого и развернулась, чтобы оказаться ближе. Это было невероятно уютно – стоять, будучи окруженной его руками, под пылающим взглядом, тяжело дыша от настигшего невероятного ощущения выстраданного драгоценного счастья, которое каждую секунду боишься потерять.

Эдвард думал о том же самом, наклонившись, чтобы бережно поцеловать – так, словно я тончайшая хрустальная ваза. Я не была настолько сдержанной, обвивая мускулистую шею руками и теряясь в сильных эмоциях. Чувствовала сильнейшую реакцию тела любимого мужчины, которую он зачем-то упрямо подавлял…

- Тоти! – капризный голосок вернул нас в реальность. Джонни дергал Эдварда за штанину, желая гулять. Шапочка была надета задом наперед, неправильно обутые ботинки наверняка давили ноги, но маленький проказник был готов пойти даже так, лишь бы добраться до вожделенного байка. Ох уж эти мужчины.

Джонни толкнул меня в коленку, чтобы я отпустила его папу.
- Тоти!

- Кажется, не одна я тут ревную тебя, - хихикнула я, уступая и отдавая ребенку папу, с удовольствием провожая мальчиков до дверей. На ходу поправила на сыне одежду и застегнула весеннюю курточку – июнь в этом году выдался неприятно холодный.

Эдвард по сравнению с ребенком выглядел как на курорте – только футболка и джинсы. День выдался хуже предыдущих – дул ветер, гоняя по небу низкие дождевые облака.

- Тебе не холодно? – спросила я беспокойно, кутаясь в панчо, захваченное из холла. Оно не очень-то и согревало, а у Эдварда на коже даже мурашки не появились.
- Никогда, - успокоил он меня, счастливо улыбаясь.

Его улыбка резко сменилась раздражением, когда раздался остервенелый лай, и собака появилась в зоне видимости, нарезая круги по двору. Я взяла Джонни на руки, несмотря на его сопротивление. Ребенок хотел бежать к мотоциклу, но взбесившаяся собака легко могла сбить его с ног, даже не заметив. Я, нахмурившись, смотрела то на Дону, то на недовольное выражение лица Эдварда.

- Я попрошу, чтобы ее держали на привязи, - пообещала я, слыша, как Эдвард со сдержанной яростью выдыхает через нос – мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя неудобно в этом доме. Хотя, конечно, вряд ли это было возможно в принципе.
- Ничего не выйдет, - почти прорычал он. На его лицо легла мрачная тень, и вдруг мне стало кристально ясно, кто спустил с цепи собаку – в этот и прошлый раз. Каждый раз.
- Я поговорю с ним! – поклялась я, уже представляя злобное лицо отца, когда я потребую прекратить издевательства над Эдвардом.
- Не стоит привлекать к этому внимания больше, чем уже есть, - проговорил Эдвард, с очевидным трудом сдерживая раздражение. Я догадалась, о чем он: не только я могу связать поведение собаки с погромом в лесу. А это уже грозило серьезными последствиями.
- Что же делать?.. – ахнула я, переживая не на шутку.

Эдвард сделал резкое движение в сторону собаки, будто собирался поймать ее, и Дона с визгом отскочила подальше. Откуда продолжила неистово лаять. Эдвард закатил глаза.

- Так ты ее не прогонишь, - покачала я головой.
- Твой отец уже просек, что лает она неспроста, - процедил Эдвард, поднимая взгляд наверх, глядя сквозь толстые стены дома – наверняка слушая мысли. – Он, конечно, пока еще далек от верных предположений, но рисковать не стоит. Если это не прекратить, все может кончиться плохо. Завтра приезжает Элис и остальные.

И будет подозрительно, если собака станет бросаться и на них, - поняла я.

- Но и злить ее не стоит, - предположила я. – Она не виновата в том, что ее воспитали сторожить дом.
- Может, стоит проучить ее, – проворчал Эдвард, ласково касаясь прядки моих волос, выбившихся из пучка из-за сильного ветра. Дона совсем озверела, будто ей не понравился этот простенький жест. Жаль, Эдвард не мог прочитать и пересказать мне мысли собаки.
- Как?.. – недоумевала я.

Дона, приободренная тем, что Эдвард повернулся к ней спиной и игнорирует нападение, подобралась слишком близко, почти касаясь наших ног. Мы стояли под козырьком, на крыльце. Изнутри сквозь стеклянные двери нас могла видеть охрана, если бы охранники подошли поближе. Из окон же нас было не разглядеть.

В какой-то момент Эдвард резко присел, и лай тут же оборвался. Собака и мужчина смотрели в глаза друг другу. Эдвард держал Дону за ошейник, а овчарка, присев на задние лапы, упиралась всеми четырьмя, нервно скользя по плитке лапами, вращая обезумевшими глазами и… интенсивно дрожа.

- Тш-ш… - внушительно приказывал Эдвард, притягивая собаку ближе, отчего она выглядела буквально как беспомощный щенок в руках свирепого хищника. И только теперь, обратив внимание на невероятной силы дрожание лап, я поняла, что Дона была не столько агрессивной по отношению к Эдварду… сколько обезумевшей от СТРАХА.

В голове не укладывалось – она же была дрессирована охранять. Я никогда прежде не видела, чтобы она так сильно кого-то боялась. Нет, я вообще раньше не видела, чтобы она испугалась хоть раз!

Подойдя поближе, я в шоке наблюдала за сценой перевоспитания. Даже Джонни притих на моих руках.

- Тихо, успокойся, - бормотал Эдвард, пытаясь погладить Дону по голове. Та дергалась, извивалась, но вырваться не могла. В какой-то момент изогнула шею и прихватила запястье Эдварда зубами, но тут же «выплюнула», прижимая уши и пристыженно опуская голову к земле. Это напомнило мне пресмыкание слабого перед сильным. Так она и сидела, терпя и трясясь. Даже не скулила, выглядя как воробушек в зубах кошки, смирившийся и попрощавшийся с жизнью.

- Что ее так испугало?.. – прошептала я шокировано. И добавила настороженно: – Ты же не причинишь ей вреда?
- Она знает, что могу, - ответил Эдвард, и звук его голоса вызвал новый приступ паники у собаки, сделавшей еще одну безуспешную попытку вырваться.

Моя голова была пуста. Хотелось бы, чтобы новый факт приоткрыл завесу тайны над личиной Эдварда, но нет, я не знала, каких сверхъестественных существ должны бояться собаки.

Когда Дона полностью легла на землю – лишь глаза продолжали дико таращиться наверх, - Эдвард медленно выпустил ошейник. В ту же секунду овчарка сорвалась с места и умчалась прочь, поджав хвост. Наступила мертвая тишина, после оглушающего лая казавшаяся непривычной.

Эдвард выпрямился, скептически посмотрев собаке вслед.

- Что ты с ней сделал? – пролепетала я.
- Ничего, - фыркнул Эдвард. – Хотел показать, что не такой уж и страшный. Но она, похоже, решила, что лучше не связываться.
- Теперь она перестанет нападать?
- Она уяснила, что может быть пойманной, это послужит ей хорошим уроком, - пожал Эдвард плечами, протягивая руки за Джонни и направляясь к байку, я семенила за ним. – Возможно, это научит ее держаться от меня подальше.
- Ты мог бы просто приручить ее, - сделала я разумное предложение.

Эдвард усмехнулся:
- Мы не задержимся здесь достаточно долго, чтобы успеть это.

Прищурив глаза, Эдвард осмотрел фасад, но ничего не сказал и вырулил байк на улицу. Джонни приветствовал полюбившееся катание радостным лепетанием.

Вернувшись в дом, я потратила еще немного времени, оставшегося до прихода Винценто, чтобы уложить в дорожную сумку детские вещи. Много не брала, только на первое время. Если нам понадобится убегать или часто переезжать, придется каждый раз покупать одежду заново – не возить же с собой огромный гардероб.

Лишения не пугали – я привыкла к ним, когда мы с Эдвардом прятались от ищеек отца. Гораздо страшнее был каждый час, проведенный в этом доме под бдительным и коварным надзирательным оком папы.

Я почувствовала неладное, едва поднялась по лестнице на свой этаж: дверь в мою комнату была приоткрыта, изнутри раздавались звуки. Влетев внутрь, я обнаружила отца, раздраженно копающегося в ящике комода. На полу валялись бесцеремонно выброшенные вещи, и папа продолжал искать, полностью игнорируя мое появление.

- Что ты делаешь?! – воскликнула я, абсолютно точно зная, что именно он ищет. Я и не сомневалась, что это рано или поздно закончится обыском, если не хуже.
- Где он их спрятал, говори! – прошипел отец, выдвигая следующий ящик. Я двинулась к спальне, чтобы успеть спрятать обручальное кольцо, бережно хранимое, и письма Элис.
- Точно не в моей комнате, - фыркнула я презрительно.
- Он тебе не сказал! - догадался папа, злобно следя за мной. - Ты бы сдала его, если б знала. Но он не идиот, чтоб довериться бабе!

Я скривилась. И совершила ошибку, бросив короткий взгляд в сторону вожделенной тумбочки в спальне.

- Они там? – сразу среагировал папа, бросаясь вперед как голодная собака на кость. Оттолкнув меня с дороги, он влетел в спальню, жадно озираясь по сторонам. – М-м?!

Сжав кулаки, я с замершим сердцем следила за действиями отца, выворачивающего наизнанку мой шкаф, поднимающего матрас с постели и, наконец, открывающего ящики. Кольцо полетело на пол и, не удостоенное внимания, укатилось под кровать – отец принял его, безусловно, за одно из многих моих обычных украшений.

- Он не такой хороший, как ты думаешь, - бормотал папа. – Он вовсе не «славный парень», а лишь прикидывается им!
- Я знаю, кто он, - скрестила я на груди руки, наблюдая, как на пол летят книги и диски – вместе с письмами Элис, не заинтересовавшими банкира Чефалу.
- Ничем он не лучше меня, - продолжал отец брызгать слюной, рассказывая то, что я и так знала. – Ты в курсе, что он шантажировал меня, чтобы вынудить отпустить тебя с ним?!
- А что ему оставалось делать, если с тобой не договориться по-человечески! – защищала я Эдварда.
- Он предложил купить тебя и сделал это, как только мы сошлись в цене!

Я промолчала, не зная, что на это сказать. Я бы оправдала любой поступок Эдварда, но это не значило, что мне нравилось, как это звучало из уст отца.

- Как думаешь, убил бы он ради тебя? – сузил глаза папа, и мое сердце упало с большой высоты. Я бы не удивилась, если бы узнала, что именно это и стало частью сделки. Но мне не хотелось, чтобы Эдвард совершал подобное преступление. Эта цена была огромна, неподъемна!
- Нет… - прошептала я потрясенно.

Папа жестоко усмехнулся.
- Может и убил бы, - сказал он, и я испытала некоторое облегчение от того, что отец не знает этого точно. Верила, что Эдвард бы и не стал, и не смог. – Я предложил ему хорошую цену – вернуть мои документы. И он их принес, я видел своими глазами, прежде чем ублюдок спрятал их где-то здесь! Я понятия не имею, каким образом он их достал – но уверен, что Стоун не отдал бы их добровольно!

Я вся покрылась холодным потом. Сглотнула внезапно ставшую горькой слюну. В ужасе распахнула глаза. Эдвард виделся с Джейсоном?! Мне стало настолько плохо, что пришлось прислониться к косяку спиной. Мой кошмар словно распростер руки из сна в реальность, как только я представила встречу двух этих мужчин… и всего, что Эдвард мог прочитать в мыслях Джейсона, всего, что тот мог наговорить ему…

И хотя теоретически понимала, что Эдвард неуязвим физически, знала, сколько боли мог причинить Джейсон Эдварду морально. Даже вообразить не могла, как любимый согласился на подобную сделку.

- Я вижу, ты поняла, - обрадовался отец, когда с моего лица схлынула кровь. – Видишь, твой «славный парень» вовсе не так чист и невинен, как ты представляла.
- Может… может он не встречался с Джейсоном, - прохрипела я, отчаянно цепляясь за это. – Может, он их просто украл?
- Там стояла подпись Джейсона, моя дорогая, – расплылся в довольной улыбке папа, режа меня без ножа. – Как думаешь, насколько долго пришлось пытать Стоуна, чтобы он ее поставил?

По моему телу прокатилась ужасная дрожь.

- Надеюсь, что пытал достаточно долго и тщательно… - удовлетворенно проговорил папа, в красках рисуя отвратительную картину, которая не укладывалась в моей голове. – Наверняка пришлось постараться. Ты же не думаешь, что Стоун мог бы сдаться просто так? Так что твой этот славный парень не так уж безвинен…
- Он мог подделать подпись… - безнадежно промямлила я, борясь с подступающей дурнотой.
- Ты действительно веришь в это? – рассмеялся кровожадно отец.
- Верю, - ответила я, видя только этот вариант наиболее вероятным. Если бы Эдвард виделся с Джейсоном, стал бы скрывать от меня этот факт? Зачем ему меня обманывать?

Могло быть только два ответа на этот вопрос: либо эти двое никогда не встречались и Эдварду нечего было мне рассказать… либо правда была такой страшной, что Эдвард прячет ее от меня намеренно. И это причиняло больше страданий, чем я думала. Не могла представить Эдварда убийцей, страстно сопротивлялась такой картине. Не желала, чтобы он убивал человека, даже если это мерзкий, заслуживающий смерти Джейсон. Лучше бы мы снова тайно сбежали, чем такой вариант, ужаснее которого не придумаешь.

Отец тем временем, довольный произведенным эффектом, продолжил рыться в моих вещах с прежним энтузиазмом.

- Это в любом случае не делает его лучше, - выплюнул он. – Без разницы, убийца он или вор, аферист, мошенник или шантажист, или все вместе. Твой будущий муж – преступник. А значит, мы с ним ничем не отличаемся. Еще наплачешься, если выйдешь за него… поверь мне на слово…

Но я не слушала. Тяжело дыша, я не могла никак принять тот факт, что Эдвард и Джейсон теперь знакомы. Я так хотела защитить любимого от ужасов своего мира, и вот… выходит, он влез на самое дно. Оставалось лишь надеяться, что они действительно не встречались лицом к лицу, и Эдварду повезло просто выкрасть документы. Мог же он сделать это, пользуясь своими суперспособностями?

- Я даже не уверен, что выдаю дочь замуж за живого человека, - продолжал отец, закатывая палас и обшаривая паркет на предмет щелей. – Джонатан Гордон значится мертвым. Каким образом мертвец собирается жениться на тебе?

Я тяжело сглотнула, промолчав.

- Если бы не сложившиеся обстоятельства и не выгодное предложение твоего проходимца, я бы ни за что не согласился отдать ему тебя!
- Я не вещь, - рассердилась мгновенно я. – И сама решаю, с кем остаться, а с кем уйти!
- Да? – скептически поднял папа бровь. – Тогда почему твой славный мертвый парень купил тебя?

Я раздраженно промолчала.

- Будь уверена, я докопаюсь до правды! – поклялся папа, проходя мимо. Источая ненависть и досаду, он убрался восвояси, оставив в моей комнате невиданный погром.