POV Джаспер

Сознание возвращалось медленно, будто нехотя. C ним пришла боль. Я не раз падал с лошади, в бытность оруженосцем во время учебных драк колотили меня тоже немало, да и потом случались стычки и сражения, в которых доставалось. И привык к боли. Но не к такой. Я не ощущал себя целым: казалось, всё тело разодрано на куски, а затем раны засыпаны солью. Боль пронизывало всё существо – и тело, и душу, не оставляя шанса даже для маленького вздоха.

Что произошло? Я не мог сосредоточиться, воспоминания ускользали. Невероятным усилием удержав стон, открыл глаза. Огляделся, морщась при каждом движении. Я сидел на полу в тесной комнатушке, в которой последнее время жила Изабелла. Спину холодила каменная кладка стен, вокруг было темно и оглушающе тихо.

С трудом события восстанавливались в памяти. Последнее отчётливое воспоминание - намерение навестить Изабеллу после радостных вестей о том, что её состояние улучшилось. Я помнил, как почти бегом пересёк двор, направляясь сюда…

На первом уровне башни никого не было, лишь на входе мимо прошел монах в чёрной длинной рясе с капюшоном, глубоко надвинутом на лицо. Я не особо удивился встрече: в замке сейчас жило несколько странников, никто не ограничивал их свободу передвижения. И лишь поднявшись наверх, я с ужасом вспомнил рассказ Роберта про сумасшедшего монаха, убивающего больных. Зрелище, которое предстало перед моими глазами, заставило меня вспомнить. Изабелла, прелестная юная Изабелла лежала на кровати, а из её груди торчала рукоять ножа.

Не в силах стронуться с места, я остановился в дверях. С губ сорвалась молитва, прозвучавшая проклятием. Снова моё опоздание оказалось фатальным. Ведь если бы чуть быстрее шёл, был внимательнее… Если бы!

Подойдя ближе, я склонился в надежде уловить биение жизни, но тщетно. Дыхания не слышал – похоже, страшный удар забрал единственный шанс, милостиво предоставленный болезнью. Печаль охватила меня, когда я закрыл девушке глаза. Чистый ангел уже был далеко, её душу забрал Господь. Она где-то рядом с моей любимой…

Они там, где проклятию до них не добраться никогда. Теперь их сохранят Небеса, а мне оставался лишь невыполненный долг. И клятва, принесенная матери на её смертном одре.

Больше меня ничего не держало в замке.

Вспомнив слова ведьмы, я достал из-за пояса мешочек с порошком и аккуратно высыпал невесомую пыль на безжизненное тело. Я не думал, что невинной души могла коснуться тьма, но был уверен, что хуже от моих действий не станет.

Мое внимание привлекла резьба на рукояти – присмотревшись, я понял, что это инициалы. Осторожно вынул нож из тела, жаждая узнать, кому принадлежало орудие, погубившее невинное дитя. И стоило лезвию оказаться на свободе – безумный вопль разорвал тишину. Многократное эхо, возникшее из ниоткуда, повторило крик, разнося по комнатушке. Вздрогнув, я резко обернулся: в дверях стоял тот, кого я уже не называл братом…

Его глаза горели алым огнем, лицо исказила гримаса ненависти. И если при прошлой нашей встрече я каким-то чудом остался жив, то теперь…

Со двора послышались громкие крики, вырвав меня из воспоминаний. Незнакомый голос с надрывом проклинал небо, землю, окружающих, замок… Я криво усмехнулся: мы давно были прокляты, второе проклятие не пугало.

Еще раз попытался пошевелиться, но понял, что без посторонней помощи встать не удастся. Рука скользнула по гладкому полу, и я с омерзением понял, что сижу в луже собственной крови, медленно вытекающей из раны в груди. Оставалось надеяться, что кто-то поднимется наверх прежде, чем я успею истечь и бесславно окончить своё существование.

Внезапно стихло, только топот доносился с лестницы. В комнату вбежало несколько человек из числа слуг и вассалов. Всех этих людей я знал с детства, но никогда не видел ни у кого из них таких глаз. Наполненных ужасом, болью, страданием. Ко мне подошел старый Роберт, с трудом переводя дыхание, присел рядом, вглядываясь в моё лицо.

- Милорд, вы живы? – с видимым облегчением вздохнул он. – Мы даже не надеялись… Господь сохранил вас!

- Роберт, - слабо прошептал я. Слова давались с трудом. – Что ещё случилось?

- Мой лорд, мы поймали его! – глаза пожилого воина возбуждённо замерцали.

- Кого? Эдварда? – прохрипел я удивлённо. Как они могли поймать то невероятное существо, в которое превратился брат?

Я почти физически ощутил волну ужаса, поглотившую окружающих меня людей.

- Нет. Ваш брат… - Роберт запнулся, подбирая слова. - Или существо, столь на него похожее… Забрал тело леди Изабеллы, перепрыгнул стену замка и убежал. Слишком быстро. Мы и моргнуть не успели, не то, чтобы поймать.

Сморщившись, я с трудом подтянулся выше по стене:

- Тогда кого?..

- Того, кто убил её, - кивок в сторону ложа. Проследив за взглядом, я не увидел тела – кровать была пуста. - Мы схватили убийцу около входа в надвратную башню – это монах, читавший молитвы над больной Изабеллой. Он пытался уговорить стражу опустить мост и выпустить его наружу. Мне показалось это подозрительным: что делать человеку вне каменных стен в самый глухой час ночи? Я приказал задержать его. Когда монаха схватили, он начал вырываться и закричал, что заколол ту, что носит болезнь в себе, тем самым остановил распространение смертельного недуга, что он наш спаситель. Говорил, что мы спорим с Господом, пытаясь лечить напасть, что должны избавиться от всех нездоровых – Небеса примут их, и только тогда Господь простит наш грех и зараза отступится от здешних мест, - сокрушенно качая головой, рассказывал Роберт.

Да, похоже, Господь действительно забыл о нас, если тот, кто поклялся ему служить, потерял разум и пришел заколоть невинную девушку, которая и так стояла на пороге смерти. Я понимал, что заслужил его гнев неверием и грехами. Мог принять, что Эдвард стал воплощением проклятия. Но Изабелла, Алисия? Два чистых ангела… А ангелы и должны пребывать на Небесах, им нет места на грешной земле. Господь забрал их к себе…

– И в этот момент мы услышали страшный вопль, а потом увидели силуэт мастера Эдварда с телом в окне… - глаза Роберта наполнились слезами.

Так вот в чем дело… Тело Изабеллы, оказывается, забрал Эдвард. Зачем? Она была безнадёжно мертва, к сожалению, я был более чем уверен в этом. Неужто пришел забрать её душу с собой во тьму, в которую сам погрузился? Похоже на то, недаром ведьма дала мне тот чудодейственный порошок, будто точно знала, куда перво-наперво отправится Эдвард… Я был благодарен Небесам, что хоть две невинных жертвы мне удалось спасти. Ни до Алисии, ни до Изабеллы демон не смог добраться.

Я слушал рассказ Роберта, и во мне зрело решение. Ясен стал дальнейший план, и отступать я не собирался. Но для того, чтобы осуществить намеченное, надо было проверить, смогу ли ходить, для начала. Пока я сидел неподвижно, боль телесная почти не ощущалась, напоминая о себе лишь временами. К тому же слишком велико было горе души, чтобы думать о ранах тела…

Мне казалось, что я до сих пор пребываю в том кратком миге, когда беспощадные твердые пальцы вонзились в тело, разрывая его на части. Боль, крушащая всё на своём пути и призванная разделить душу и тело навсегда, потом сильный удар о каменную стену… И окончательно ускользнувшее в темноту сознание, не желающее мириться с действительностью.

- Помогите мне подняться, - с трудом проговорил я. – И, Роберт… перевяжи меня. Ты всегда отлично умел это делать. У меня помимо этой раны еще что-то, похоже, сломано внутри… Но я должен выполнить одно дело. Всё остальное подождет.

- Милорд, вы весь в крови! – кинулся возражать он. – Вам необходим отдых и сон!

- Пожалуйста. Перевяжи раны. Ты же знаешь, я всё равно сделаю по-своему, старик, - очередной раз криво усмехнувшись, я прервал его речь. – Упрямство – это у нас семейное.

- Да уж, - тихо проворчал в ответ он, поддерживая меня.

Вокруг поднялась суета: принесли подогретой воды и чистых полотен, Роберт заботливо промыл раны, разрезав набрякшую от крови рубаху. Из моих комнат доставили и новую одежду.

- Что же это он сделал с вами, милорд, - причитал старик, покачивая головой. – Чем это он вас, такие странные раны. Как зверь подрал, прости Господи…

После перевязки я смог шевелиться, морщась от каждого движения, но колючая боль отступила на несколько шагов.

Опираясь на заботливо подставленное плечо, с трудом поднялся. Пока Роберт меня перевязывал, слуги убрали деревянную скамью, сломанную при моем падении, вытерли следы крови на полу и стенах, перестелили ложе леди Изабеллы. Комната вновь приняла привычный вид, словно здесь ничего не произошло. Лишь отброшенный мною в сторону кинжал, весь в багровых засохших пятнах, напоминал о свершившемся ужасе.

Взгляд задержался на лезвии, и я опять вспомнил безумный огонь в глазах брата. Он появился здесь не просто так, а что мог вообразить, застав меня над мертвой Изабеллой с кинжалом в руках, представить несложно…

В комнату поднялся разбуженный и поднятый из постели отец Гийом.

- Помолитесь за наши души, отец Гийом, - проговорил я, ковыляя мимо него к лестнице – каждый шаг отдавался резью в ребрах, словно я вдыхал острые иглы. – За всю мою семью. Не знаю, чем она прогневала Господа.

- Все мы в руках Божьих, милорд, - последовал ответ. Он был в ужасе от произошедшего, но видел я и сочувствие, стремление утешить. – Не отчаивайтесь, молитесь. Бог милостив!

Я лишь махнул рукой, выходя за дверь. Даже в таком состоянии мне не хотелось обижать старого священника резким ответом. Он был из тех людей, кто верует всем своим существом и несёт веру людям. Всю жизнь он старался передать эту веру нам – мне и братьям. Не хотелось разочаровывать его, давая понять, что усилия прошли даром. Джеффри уже был на небесах, я – разуверился во всем. А Эдвард… Эдвард стал носителем проклятия, грозящим уже не только моей семье: ведь от неё, кроме меня, никого не осталось. Но могли пострадать невинные люди.

Поэтому мне следовало найти ведьму. Она говорила, что единственный путь прекратить бесконечную череду жертв – убить брата. Кажется, теперь я был готов и на это. Нечего терять. А если остановлю проклятие, значит, потрачу жизнь не зря. И не стану клятвопреступником.

- Милорд? – в голосе Роберта звучала тревога. Мы медленно спускались по лестнице, я с трудом двигался и вынужден был опираться на его плечи. – Вы же еле на ногах стоите. У вас, похоже, сломано несколько рёбер… Ещё и кровь из ран не прекращает течь… Я только вас перевязал, а уже проступило на чистом полотне. Раны серьезные.

- Роберт, - глубоко вздохнул я, прислоняясь к каменной стене на выходе из башни. С улицы тянуло ночной прохладой и сыростью, вокруг стояла мёртвая тишина. – Я…

- Да, знаю, - прервал меня он. Темно-серые глаза были наполнены пониманием и сочувствием. – Вы за один день потеряли всю семью. Это почти невозможно вынести, но я же знаю, вы способны на это. Не зря я наблюдал вас с детских еще лет! Вы можете, милорд. Мы все нуждаемся в вас!

- Старик, если бы тут не были замешаны другие силы… - вздохнул я. – Пожалуйста, не зови никого и не протестуй понапрасну. Мне нужна твоя помощь, сам я на коня, пожалуй, сесть не смогу. А время уходит. Я должен торопиться.

- Милорд, вы сгинете в лесу понапрасну! – Роберт все-таки решился протестовать. – Вам надо отдохнуть, залечить раны… Вы нужны в замке, все надеются на вас.

- Я тут нужен разве что для того, чтобы похороны устраивать, - равнодушно пожал плечами я в ответ. – Ибо постоянно опаздываю. Алисия, Изабелла… Да и известия о смерти отца и брата я мог догадаться слушать не в спальне матери. Я не настолько сильно ранен, я мужчина и могу терпеть, а ты меня хорошо перевязал. Справлюсь.

- Но, милорд!

- Роберт, ты часто заменял нам с братьями отца, я всегда уважал твое мнение, - резко прервал его я. – Но сейчас я не поменяю принятого решения. Я обязан ехать. Иначе всё станет еще хуже. На тебе остается забота о замке на время моего отсутствия.

Медленно, но верно мы дошли до конюшни. По знаку Роберта привели Ворона. Этот конь уже знал, куда я направляюсь, и мог помочь найти ведьму. Кряхтя и с трудом сдерживая стоны, я забрался в седло. Прислушался к себе, пытаясь понять, смогу ли ехать. Если не спешить, наверное, смогу. Главное удержаться в сознании, не ускользнуть в спасительную тьму небытия…

«Господи, дай мне сил! - взмолился я про себя. – Мне нужно лишь найти ведьму, получить сведения и выполнить долг. После я приму любой приговор»!

Роберт по-прежнему стоял рядом, но никто более не приближался, наблюдая за нами издалека. Во дворе собрались почти все обитатели замка – я поразился тому, как мало людей осталось. Лица по-прежнему выражали страх, но в них появилось и сочувствие, и переживание.

- Старик, ты позаботишься о них, я знаю, - тихо повторил я. - Отец Гийом тебе поможет. Он стар, но еще не настолько одряхлел. К тому же он тут, похоже, единственный, кого еще не оставил Господь своей милостью.

- Милорд, вы… - голос Роберта дрогнул, - вернетесь? Поклянитесь! Иначе я позову людей и не отпущу вас никуда.

- Я сделаю всё, чтобы вернуться, - честно ответил я, глядя ему в глаза. – Сходи в каморку за капеллой. Достань там из крайнего сундука два верхних свитка. Пусть отец Гийом их прочитает. Вы всё поймете... Надеюсь.

- Может, все-таки отправить с вами кого-то?

- Нет, - наотрез отказался я. – Это моя битва, я должен ехать один.

- Почему? – не успокаивался старик. – Вы можете потерять сознание от ран, вы погубите себя понапрасну!

- Роберт, я не хочу, чтобы пострадал кто-то ещё, - объяснил я. – Хватит уже жертв, их и так слишком много в последние дни. Не заставляй меня приказывать, прошу.

- Мы будем молиться за вас, – прозвучал ответ. Я понимал, что Роберт не согласен, но возражать больше не будет. – Да не оставит вас Господь.

- Боюсь, уже оставил, - покачал головой я. Собрал волю в кулак и крикнул: - Опустите мост!

С протяжным скрипом съехала вниз подъемная часть, открывая выход наружу. Копыта Ворона застучали по камням, потом по гулкому дереву. Я обернулся, вскинув руку в прощальном жесте, стараясь не морщиться от боли. Знал, что мои шансы на возвращение мизерны. Зато у меня был шанс остановить проклятие. И я собирался его использовать.



Конь ступал медленно и плавно, но все равно любое движение отдавалось болью в измученном теле. Небо затянуло облаками, временами накрапывал дождь, охлаждая мой лоб и помогая оставаться в сознании. До рассвета оставалось около часа, вокруг царила кромешная темень.

Третий раз за последнее время я ехал по дороге к болотам. И если мне всё удастся, если вдруг останусь в живых… больше никогда не сунусь в эти гиблые места.

В голове теснились мысли о брате и Изабелле, о матери, отце и Джеффри, Алисии. Может ли человек выдержать столько потерь за пару дней? Как вообще это возможно? Я ощущал себя пустой оболочкой, лишенной эмоций. Во мне остался лишь холодный разум… и всеобъемлющее чувство долга, позволяющее терпеть боль и слабость телесную, холод и сырость – всё, что угодно, лишь бы теперь не опоздать, выполнить предназначение.

Я объехал спящую деревушку на побережье, собаки проводили меня заливистым лаем. Дождь усиливался, но я не мог торопить Ворона – боялся потерять сознание от боли, терзающей с каждой милей сильнее. Закутавшись в плащ, я тихо покачивался в седле, погруженный в горькие размышления.

Не совсем представляя, где именно буду искать ведьму, надеялся, что она почувствует моё присутствие в своих владениях, как в прошлый раз. Если она не выйдет, мне придется обшаривать болота… в надежде, что хоть тут провидение придет на помощь.

Когда я подъехал к лесу, облака над морем уже утратили черничный цвет, предвещая восход. Над полями расползался предрассветный туман, как бывает лишь стылым утром, наполненным предчувствием осени. Ветер стих, дождь тоже постепенно иссяк, насытив воздух свежей влагой.

Деревья образовывали арку над дорогой, и если в полях уже можно было что-то разглядеть, то лес еще оставался во власти ночи. Ворон обеспокоенно переступил с ноги на ногу, будто сообщая, что ему надоело это место. Невольно поддавшись, я не стал его торопить, развернулся и, уступив лихорадочному ознобу, припал к черногривой холке, глядя на поля и морской простор за ними. Мне нужна была минутка отдыха.

Сердце сжалось от предчувствия, глаза щипали невыплаканные слезы. Ведь я так и не смог проститься с ушедшими в иной мир родными… И представится ли мне эта возможность? Я всматривался в знакомые с детства места, прощаясь. Что бы ни случилось дальше, как раньше уже не будет. Но я должен был сделать всё возможное, чтобы у обитателей родных земель появился шанс на дальнейшую жизнь - обычную человеческую, свободную от проклятий и страшных неведомых существ.

Простояв несколько минут, я тряхнул головой, проклиная собственную слабость, и стукнул коня пятками, заставляя его развернуться к лесной дороге. Простейшее движение привело к резкой боли, вернувшей меня в прежнее полумёртвое состояние. Конь переступил несколько раз и все-таки послушался, двинувшись таким же небыстрым шагом.

Дерево, у которого в прошлый раз мы встретились с ведьмой, по-прежнему лежало поперек дороги. Некому было его убирать, да и незачем. Редко пользовались этой тропой, поэтому деревья частенько волей непогоды перегораживали её и оставались, пока не сгнивали.

К тому времени, как я до него добрался, в лесные дебри прокрались проблески утра. Темнота уступила место предрассветным сумеркам. Природа застыла в ожидании дня, звенела тишина, лишь изредка прерываемая криками птиц.

Подъехав к дереву, я сполз с коня и, подстелив длинные полы плаща, присел на ствол. Толстая ветка послужила неплохой опорой. К этому моменту телесная боль переносилась с трудом, замутнив разум и мешая рассуждать. Рана оказалась серьёзней, чем я ожидал. Внутри зашевелился страх: было бы совсем нелепо умереть просто так, в одиночестве в лесу, не выполнив задуманного…

- Хе-е-ей! – хрипло крикнул я, разрывая покой лесной чащи. Глупо, но ничего лучшего не смог придумать. Не сидеть же вечно на этом дереве… Значит, надо начинать поиски. А найдутся ли у меня силы? Оставалось надеяться, что ведьма услышит зов, если не почувствовала до того моё присутствие.

- Не кричи, не тревожь лес понапрасну, он этого не любит, - раздался за спиной мелодичный голос, который я так жаждал услышать. – Я тут. Ты искал меня?

Я дёрнулся, в который раз сморщившись от боли, и обернулся. На девушке был тот же наряд, что и накануне. Рыжие волосы свободными волнами лежали на плечах, в них запутались капельки тумана. На груди таинственно мерцал рубин. Зеленые глаза, вдруг напомнившие мне о непутёвом младшем брате, о том, каким он был когда-то в прошлой жизни, смотрели прямо и спокойно, и возникало ощущение, что она чем-то бесконечно довольна. Это насторожило меня. Чему она радуется? Нашей встрече, или моему состоянию, или?..

- Да, - кивнул я. – Искал. Ты сказала, что можно прервать кошмар, убив то существо, в которое превратился брат. Я должен это сделать. Ты знаешь, где взять силы для этого?

- Знаю, - последовал уверенный ответ. Девушка крадучись двинулась вокруг меня, оценивая взглядом. – Но способен ли ты? Сомневаюсь.

- Не решай за меня, женщина! – вспылил я, жалея, что не могу встать. – Ты отправила его на смерть, сделала орудием старой мести, выпустила демона из заточения, разрушив результаты усилий лучших из твоего племени!

- Оу, - заливисто рассмеялась она. – Похоже, молодой граф успел почитать семейные предания? Говорят, в замке много чего интересного можно отыскать… Хотела бы я…

- Ты поможешь мне? – прервал её я. Разговоры капля за каплей отбирали драгоценные остатки сил, я должен был узнать ответ, понять, будет помощь или нет.

- Если ты уверен в себе и настаиваешь, то конечно, - с улыбкой кивнула ведьма. – Только нам нужно добраться до одного места… Не слишком далеко, но пешком ты точно не дойдешь, придется вновь забраться до коня. Подожди…

Она порылась в складках плаща, достала небольшой мешочек, извлекла на свет несколько стеблей пожухшей травы и протянула мне:

- Эта трава горче полыни, но зато не даст потерять сознание. Медленно разжёвывай её.

Я замешкался, решая, насколько могу доверять. Ведьма опять засмеялась:

- Да не отравлю я тебя! - фыркнула сквозь смех. - Это было бы слишком просто!

Я внутренне сжался от звучащей в звонком голосе злой насмешки, но послушался, не видя иного выхода. Мне нужна была помощь, в таком состоянии я не способен и на коня-то сесть, не то, чтобы бороться с демоном.

Горечь была безумной, невыносимой, всепоглощающей. В глазах потемнело, настолько сильными оказались ощущения.

- Терпи, если решился, - усмехнулась ведьма, внимательно наблюдая. – Или сплёвывай да отправляйся назад в замок.

Как ни странно, безумие пошло на убыль. Через несколько минут горечь пропала, оставив лишь неприятное послевкусие. Зато сознание прояснилось, в истерзанном теле прибавилось сил, я смог, опираясь на дерево и подставленное плечо, залезть в седло, хоть и претило мне ехать верхом рядом с идущей девушкой. На попытку возразить она лишь фыркнула:

- Да оставь уж свою галантность, граф, не до неё теперь! – едко произнесла она. - Какие ж вы, норманны… Убить кого-то – просто и легко. Взять в жёны дочь убитого – без проблем. А при этом считаете себя истинными рыцарями, песни слагаете прекрасным дамам.

- Почему ты зовешь меня графом? – поинтересовался я. Звала-то она справедливо, но откуда узнала?

- А что, неправда? – последовал ответный смешок. – Новости быстро разлетаются… Вот и мне птичка нашептала.

Поняв, что она не склонна выдавать источник знаний, я не стал настаивать. Мы не спеша двигались по болотной дороге в сторону заброшенной деревни, расположенной на берегу. Я пытался решить, что будет дальше. Надеялся, что, получив неведомую силу, смогу остаться собой: понимать, зачем пошёл на этот шаг, помнить о долге перед семьей, пусть уже и не осталось никого из них на этом свете, не забыть об обязанностях перед оставшимися в живых обитателями замка. Надеялся, что не стану сам величайшей опасностью для всех.

- Ты можешь рассказать, что меня ждет? – не выдержал тишины я – необходимо было знать, какая сила мне достанется. – Кто может победить демона, что вселился в брата?

- А сам не догадываешься? – хихикнула она. – Тут, кажется, всё просто. Силу можно победить лишь большей силой. Я знаю источник, и, исполняя обещание, готова помочь. В конце концов, по моей оплошности твой брат стал таким… монстром.

Как назло, дорога стала неровной, тут же разбудив боль, мешая думать. Сознание туманилось, я понимал, что нахожусь на границе между явью и бредом. Видать, заметив, что я начинаю вываливаться с седла, ведьма резко остановилась и протянула мне еще пучок травы, а затем отдала и весь мешочек.

- Поторопись, а то обморок обеспечен, - резко нахмурилась она. – Используй бережливо. И помолчи лучше. Потерпи, скоро всё узнаешь, обещаю.

Снова нестерпимая горечь, некоторое прояснение сознания… Ведьма свернула с дороги на незаметную узкую тропинку, ведущую в сторону моря. Теперь она шла впереди, забрав из моих окончательно ослабевших рук поводья коня. Местность поднималась, становилась более сухой, пока тропа не привела на небольшое плато. Дул свежий ветерок, развевая плотный белесый туман с болот, неся с собой соль и свободу моря. Стало ощутимо легче дышать, когда низина осталась позади.

- Чтобы победить демона, надо стать сильнее его. Твой брат одержим, не понимает, что творит, ты же сознаешь, что делаешь, и это обещает тебе шанс на успех,- заговорила ведьма. – Слезай с коня, граф. Мы приехали. Дальше – пешком.

- Сильнее? – переспросил я. Кто может быть сильнее неведомого существа, способного на то, что творил в замке брат?

- Да. Я же сказала – помогу, знаю средство. У тебя, впрочем, и выбора-то особо нет, ты это понимаешь? – кивнула она, подходя ближе и что-то нашептывая коню на ухо. Тот слегка дернулся, а потом согнул ноги, приседая. - Твой братец еще натворит дел, тем более теперь. Смертей будет гораздо больше, если не остановить его.

- А тебе зачем это? Какой в том твой интерес? – задал я давно волновавший меня вопрос.

- Таким существам не место в нашем мире, - усмехнулась она. – В моей крови живет наследие тех, кто сражался с ними. Ты же, похоже, успел изучить старые предания. Надо завершить этот круг, пока зараза не распространилась.

Вспоминая манускрипт, что нашел в замке, я не удивился ответу. Когда-то ведьмам понадобилось много силы, чтобы выгнать из нашего мира демона, запереть его в аду.

- Но когда-то его ловили ведьмы?.. – уточнил я.

- С тех пор прошло много лет. Есть средство проще. Да и для тебя оно удобнее заклинаний да трав будет.

Опираясь на её плечо и пытаясь не застонать вслух, я слез с коня. Девушка с сомнением покачала головой, удерживая меня от падения на землю. Она едва доставала мне до плеча: идеальный рост для поводыря.

- Ещё раз тебе говорю: прекрати проявлять галантность, граф, - сердито произнесла она, когда я отказался переносить весь свой вес на её хрупкие плечи. – Если ты упадешь здесь замертво, долг останется невыполненным, и я ничем не смогу помочь. А это твой долг, не мой. Моя задача может найти и иного исполнителя.

Послушавшись, я оперся о хрупкие женские плечи, и мы неспешно двинулись в сторону тёмной расщелины, видневшейся в скале. Я почти не замечал окружения, покорно переставляя ноги в том направлении, в котором вела ведьма. Боль застилала разум, а слабость – тело, в голове осталась лишь одна мысль: «Я обязан исполнить долг». Она поддерживала, заставляла делать шаг за шагом

Мы пролезли в узкую щель и начали долгий спуск в кромешную темноту какой-то пещеры. Спустившись, остановились. Пахло сыростью и плесенью, было темно и тихо. Ведьма уложила меня рядом с уступом, на который я смог опереться. Замешкалась, зажигая факел. Вспыхнул свет, я в изнеможении прикрыл глаза: яркие отблески тоже причиняли боль. Не желая опять кануть в темноту, сунул в рот лист странной травы. Всё повторилось: нестерпимая горечь и постепенное прояснение сознания.

Я осмотрелся: в неверном свете горящего факела проступали очертания огромного грота. Было холодно и влажно, дыхание облачками пара вырывалось изо рта. Каменные неровные стены местами обработаны до зеркальной гладкости, отражая вспышки огня. В нескольких местах в стены были вмурованы каменные крюки, валялись груды проржавевших цепей.

Ведьма отошла к естественным, вырезанным прямо в камне полкам у дальней стены и долго звякала темными пыльными бутылями. Выбрала одну. Подошла чуть ближе, и в поле моего зрения попало возвышение. На нём лежало нечто, напоминавшее полуистлевшие останки. Сверкнуло лезвие, и раздался противный скрежещущий звук, будто бы кто-то кость перепиливал. Девушка отложила нож в сторону, и я заметил в её руках небольшой предмет, похожий на осколок кости скелета. Все это напоминало дьявольские игры. Бросив кость в керамическую плошку, ведьма стала тщательно толочь ее, а мое сознание то улетало, то возвращалось, время тянулось бесконечно долго.

Приспешница дьявола плеснула из бутыли зеленоватой мутной жидкости и продолжила старательно перетирать содержимое. Я устало прикрыл глаза, ничего не понимая из происходящего.

В воспоминаниях возникали строчки прочитанного накануне документа, пока медленно не сложились в слова: «Остался лишь склеп в святом месте, где, как напоминание об опасной небрежности, покоятся останки последнего демона, уничтоженного мечом из небесного металла».

Жуткая догадка пронзила мой затуманенный слабостью разум. Всё сходилось: мы в склепе под землей, а на постаменте полуистлевшие останки. Лишь меча не было видно… Я хотел обрести силу - её мог дать лишь мертвый демон, уничтоженный много веков назад. А ведьма, похоже, знала, как передать мне этот дар.

Только как демон может быть сильнее такого же демона? Разве что ведьма знает особый рецепт… Но в манускрипте ничего подобного не говорилось.

- Дай я осмотрю рану, граф, - раздался голос совсем рядом. Я отвлекся и не заметил, как девушка подошла.

Сполз вниз, ложась на холодный каменный пол. Одним резким движением ведьма ножом вскрыла повязку на моей груди, вывалив вязкую прохладную массу прямо на открытую рану. По коже туда-сюда забегали её холодные пальцы, заставляя вздрагивать. Боль усилилась резко, и я сжал зубы, стараясь не закричать.

- Я передаю тебе великую силу, - бормотала дьяволица. Голос её, постепенно повышая тональность, прибавлял мощности. Бормотание становилось завыванием - она читала заклинание. – Пусть она проникнет в тебя, пусть станет тобой, пусть поможет тебе свершить то, что нужно! И пусть освободит меня от моего долга. Я сделала всё, что была должна!

С последними произнесенными словами, боль, разорвав в клочья жалкие остатки моего самообладания, усилилась до невозможных пределов. Не сумев удержаться, я застонал и дернулся. И тут же меня поглотила кромешная тьма беспамятства. «Неужели ведьма меня убила?», - мелькнула запоздалая мысль. Как глупо…



- Ладно уж, не настолько больно! – раздался надо мной насмешливый голос. Передышка была недолгой. Я всё ещё лежал на холодном камне полутёмной пещеры, но мог мыслить и слушать. – Еще поболит, ты уж извини, так надо. Жуй, и сознание прояснится.

- Что ты сделала? – прохрипел я, не узнавая собственного голоса. Сызнова начал жевать траву. Горечь уже не казалась ужасной, к тому же помогала сражаться с болью.

- М-м-м, - протянула она. – Много чего сделала. Твоя рана, кстати, уже начала затягиваться… Значит, идёт всё правильно, у меня получилось.

Я с усилием поднял руку и ощупал грудь. Потом попытался приподняться с каменного пола пещеры. Боль как будто была сама по себе, я же – сам по себе. Рана перестала кровоточить, даже сломанные ребра не ощущались столь остро. Но спирали болезненных ощущений не позволяли сдвинуться с места, неспешно растекаясь по всем закоулкам тела, заставляя его загораться жарким огнём.

- Откуда тогда боль? – с трудом задал вопрос я.

- За всё надо платить, ты не слышал о таком? – засмеялась она. – Вот сейчас ты получаешь обещанную магическую силу. И платишь за неё страданием телесным. И это только первая часть твоего долга. Глупый молодой граф. Такой воспитанный, благородный. Тебе бы убить меня при первой еще встрече, может, тогда бы спасся.

- Что ты сделала? – повторил я, безуспешно пытаясь подняться. Боль не позволила мне встать на ноги, тело отказывалось слушаться приказов. С глухим стоном я опустился обратно, опираясь спиной о каменный уступ.

- Я тебе всё расскажу. Тем более что теперь у нас с тобой есть время. Много времени. Ты только жуй, а то сознание потеряешь, а мне надо, чтобы ты всё услышал и осознал. Это и в твоих интересах, кстати. - Губы дрогнули в довольной усмешке, голос зазвенел злорадством: похоже, она давно ожидала этой минуты. - Я принадлежу к древнему кельтскому роду. Мы жили на этих землях задолго до того, как ваши предки сняли шкуры и решили, что готовы завоевать прекрасные земли Британии. Много лет назад в нашем роду родилась женщина. Звали её Алеена, она была могущественной ведьмой, говорили, что она могла стать вровень с лучшими представительницами рода. Появилось на свет две её дочери: старшую нарекли Эсмеральдой, младшую – Меви. И обе были несомненно достойны матери.

Я вздрогнул всем телом, внезапно прозревая. Это было слишком для простого совпадения. Жену Жоффруа де Хейли, нашего предка, пришедшего сюда с королем Вильгельмом, звали Ровеной, а её мать – Эсмеральдой. Она принадлежала к старому кельтскому роду, и именно она была ведьмой, проклявшей род Хейлов…

- Так всё это было просто глупой местью? – ярость взметнулась во мне ярким пламенем, придавая сил и почти разрушая оковы ядовитого огня, выжигающего вены. Я рванулся в сторону ведьмы, но боль сделала движения медленными и скованными. – Ты загубила целую семью, мстя за события столетней давности? За женщину, которая прокляла собственную дочь? – Попытка получилась жалкой и беспомощной, все, на что я оказался способен – ползти, тяжело передвигая руки и ноги, мечтая сомкнуть пальцы на шее дьяволицы, подло обманувшей мое доверие. Вероломное предательство отравило мои помыслы, я жаждал добраться до ненавистной хитрой женщины и немедленно уничтожить её.

Она отскочила на несколько шагов. В зелёных глазах мелькнула тень страха, но ведьма быстро взяла себя в руки.

- Сядь, - холодно приказала она, отступая и издевательски ухмыляясь, когда поняла, что я не в силах подобраться к ней достаточно близко, чтобы причинить вред, и это заставляло мой гнев увеличиваться с каждым мгновением бессмысленного преследования – я падал и поднимался, но боль оказалась непреодолима. – И не рыпайся. Не тебе рассуждать о том, кто вправе мстить, а кто нет. Раньше надо было думать, теперь поздно, тебе уже со мной не справиться – яд, отравляющий твое тело, защитит меня. Не пытайся бороться, не получится. Лучше жуй свою траву, молодой глупый граф. Или ты передумал и не хочешь услышать правду? А если я сейчас уйду, ничего не узнаешь. И шанс остановить брата потеряешь.

Сверкнув зелеными глазами, дьяволица подошла совсем близко и грубо пнула меня в грудь ногой. Я полетел на камни, рыча от дикой испепеляющей боли, которая выбила из меня весь дух – тело словно раскололось на части, и каждая из них горела в огне. Женщина неспешно наклонилась, и на запястьях моих сомкнулся холодный металл. Послышался звон цепей, она старательно приковывала меня к металлическому крюку в стене, а я не мог и двинуться с места, чтобы воспротивиться. Слабость мешалась с болью, накатывая беспощадными волнами. Для любого движения я должен был собираться, теряя драгоценные минуты, поэтому всё закончилось быстро: я был накрепко прикован цепью, а ведьма оказалась недосягаема.

- О да, - продолжила она. Голос всё больше обретал нотки удовлетворённости. – Ты правильно понял, к чему я веду. Мы с тобой дальние родственники. Только если я – потомок той, к кому перешла сила рода, то ты – потомок проклятой, той, что посмела использовать силу во вред своей семье, охраняя врага и его жалких отпрысков! Ты что-то успел прочитать, значит, знаешь: конечно же, Ровена не могла не сохранить наследия предков, к тому же она пыталась сберечь от проклятия нерадивых детей, внуков и правнуков. Её силы хватило надолго, Меви, оставляя дочерям силу и обязательства, не думала, что понадобится так много времени. Но я горда, что именно мне выпала честь завершить великое дело! Я закрою долг перед предками и навсегда избавлюсь от проклятия, десятилетиями мучившего меня и мою мать! И всех, на кого легло бремя исполнения пророчества Эсмеральды. Моя дочь уже родится свободной.

В дьявольских зелёных глазах горело торжество. Ангел мщения праздновал победу, а я невольно вспоминал строчки документа, много лет хранящегося в нашем семейном архиве. Чёрным по белому было написано, что пробудивший демона за него и будет в ответе… Я не знал, как рассуждали старые колдуньи, но по мне болотная ведьма оказалась главной виновницей происходящего. Той, кто разбудил темное существо, вытащил от многолетнего сна, возродив его опасную силу...

Она подошла на несколько шагов ближе и внимательно оглядела моё беспомощное распростертое на камнях тело. Похоже, зрелище вполне её устроило. Не в силах выдержать превосходства во взгляде и близости ненавистной лгуньи, я вновь дёрнулся, пытаясь встать с пола, но тщетно: хоть и порядком проржавевшие, цепи надёжно удерживали меня на месте. Попытка отозвалась новой пригоршней боли в измученном теле, сжав зубы, я застонал, жуя траву, чтобы не потерять связь с реальностью.

- Впрочем, я забегаю вперед, - продолжила ведьма, присаживаясь на большой камень в нескольких шагах от меня. - Слушай. И не дергайся понапрасну, лишь больнее будет, а я не хочу тебя мучить, нет в этом радости. У тебя свой долг – у меня свой. Эта усыпальница для темного духа – дело рук многих ведьм, но во главе стояла та, от которой пошел наш с тобой род. Здесь они заточили существо, которое ранее служило, но потом ослушалось и стало слишком опасным. Я вижу, ты уже знаешь историю той легендарной охоты. И сказано было, что лишь великое дело может послужить причиной, чтобы выпустить на волю сокровенную тайну. Лишь для величайшего дела, от которого зависит судьба всего рода, может быть снято заклятие. Когда твой предок вторгся в эти места и захватил замок, Эсмеральда, старшая в семье, произнесла слова такой силы, что отменить их невозможно. Выполнение долга легло на всю семью до тех пор, пока проклятие не свершится. Ровена была дочерью Эсмеральды, но стала предательницей рода. Она должна была убить мужа, а не рожать ему детей. Поэтому обязательство легло на Меви и её потомков, как на перенявших силу. Так оно пришло ко мне!

Ведьма резко вскочила, кинув на меня презрительный мстительный взгляд, и начала ходить, перекатывая пальцами рубиновый амулет на груди и продолжая рассказывать. Видно было, что это её любимая тема. Казалось, каждое слово речи было отрепетировано множество раз, для неё сбывалась заветная мечта.

- Ровена охраняла ваш род, но и мы не сидели сложа руки, - продолжилось повествование. - Долгие годы усилия были тщетны, удача отворачивалась от нас. И лишь твой глупый брат, поддавшись отчаянию, совершил шаг и сам пришел ко мне в руки, прося о помощи. Такой молодой, поглощённый любовью и борьбою с судьбой, отвернувшийся от Бога! Он стал для меня подарком. И дал шанс довершить проклятие, освободить себя и потомков. Я отправила одного из вас во тьму, туда же уйдет второй. У меня есть уши и в замке, и в деревне. Я знаю о болезни – то была большая удача! Мы не привлекали её – нам ни к чему лишние грехи на душу, но ожидали. И до меня быстро добралась весть о том, что отца твоего и старшего брата нет в живых. Им досталась самая лёгкая участь, даже благородная – погибель на поле боя. Их спасённые души отправились в рай. Но вы двое ответите за злодеяния вашего предка, за долгие потраченные годы, за бесконечные бесплодные попытки сломить защиту, оставленную Ровеной. Неправа была Эсмеральда: обыкновенная смерть после всех этих лет - слишком лёгкое наказание!

Она вдруг замолкла, склонилась надо мной. Я дернулся, но цепи удержали мои руки подле тела. Глаза ведьмы засверкали неистовым огнем:

- Глупец! – рассмеялась она. Ладонь с длинными изящными пальцами легла на мою грудь. Я попытался отшатнуться, желая избежать прикосновения, чем лишь усилил блеск радости в изумрудных глазах. – Для вас обоих было бы лучше никогда не появляться в моих владениях. Мор подкосил бы вас сам, без моей помощи. Вы обрекли себя теперь не просто на смерть, а на муки вечные. Ты сам пришел, добровольно принял вторую половину возмездия. Теперь будешь искать брата, чтобы убить и свершить проклятие. Но даже тогда закончится лишь малая часть вашего наказания! Помнишь порошок, которым я осыпала тебя и дала с собой? Конечно же, помнишь. Его остатки еще хранятся в твоей одежде, я вижу. Ты ведь осыпал им и тело жены, и невесту брата, дабы уберечь их от тьмы? Думал, этим спасешь души невинные? Как бы не так! Я тебя обрадую, - в голосе зазвучал сарказм. – Души ваши навсегда теперь запечатаны в этом мире! Я закрыла вам путь на небеса. Отныне вы обречены, умирая, рождаться заново, помнить прошлое, скитаться в одиночестве, вечно ища друг друга, а находя – любить и раз за разом терять! О, ты наверняка хотел бы спросить, как узнаешь тебе нареченную? Ты не пропустишь, поверь мне на слово. А не встретишь – так будете прозябать в одиночестве, помня каждый прошлый прожитый миг, вечность страданий и сожалений опустится на ваши несчастные головы! – Ведьма злорадно рассмеялась. - Вас ожидает бесконечная, нерушимая боль!

- За что? – прервал её я, вновь забившись в оковах. Цепи скрипели, но держались, металл безжалостно впивался в кожу, но эта боль была несравнима с болью телесной и тем более с душевной, поразившей все мое существо. – В чём вина Алисии и Изабеллы?

Ответом стал зловещий хохот, эхом отразившийся от сводов пещеры. Мне показалось, девчонка сошла с ума от злобы. Отскочив, вновь заметалась, меряя шагами каменный пол.

- Обе они – часть вашей семьи, - прозвучал безжалостный ответ. - И проклятие стало и их бременем, как только они связали жизни с проклятым родом… Вы слишком их любите… И они – отличное средство наказать вас сильнее, заставить сражаться и нести кару проклятия великой ведьмы!

Я слушал, а во мне поднимались волны бессильной ярости, которой не было выхода. Мешаясь с болью, она затмевала разум, не давая ясно мыслить. Я с трудом мог слушать то, о чем говорила ведьма, лишь трава помогала оставаться в сознании. Теперь понимал: она хотела, чтобы я услышал всё! Чтобы сполна насладиться триумфом.

- У меня есть для тебя и хорошая новость, - голос ведьмы утратил горячность, вновь став тихим и выдержанным. – Я не соврала тебе, когда сказала о средстве против проклятия. Неважно, что именно я призвала тьму и обрушила на ваши головы. Просто прими, что если бы не вас, то детей ваших оно бы настигло. Не мне и не тебе бороться с его силой.

- Но теперь ты в ответе за свершённое! Ты пробудила проклятие заново, - прохрипел я в бессильном гневе. – В тот самый момент, когда мой несчастный брат превратился в демона ночи, на тебя и твоих потомков легла новая ответственность! Это я прочитал в библиотеке – не быть тебе свободной!

- Наивный, - ласково улыбнулась она. – Ты начитался старых преданий и поверил в них? Раньше было так, но теперь кто может призвать меня к ответу? Ведьм в мире не осталось, одна я. О свершившемся никто не расскажет, и наказывать меня некому. Так что, граф, не вали с больной головы на здоровую. Твой одержимый брат – только твоя проблема.

- Я убью тебя! – выкрикнул я угрозу.

- Ну-ну, - тихий довольный смешок был мне ответом. – Ты сейчас и встать-то неспособен. Слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду. Потом поймешь и будешь благодарен за мои советы, - продолжила девушка. - Если бы ты мог повернуть голову, увидел бы меч, лежащий на постаменте. Он не простой. Ведьмы всегда были мудры. И, оставив силе возможность возродиться, знали, как загнать её обратно в ад. Меч выкован много лет назад величайшими мастерами, сделан из небесного металла для борьбы с демонами, подобными тому, кто вселился в твоего брата. Во время ковки добавляли редчайшие травы, из тех, что помогали удерживать демонов в неволе… Вот это оружие и будет исполнением моего обещания: против него демон ночи бессилен, - махнула она рукой в сторону скелета. И с ехидной усмешкой продолжила: – Я всё сказала. Дальнейшая судьба в твоих руках, Джаспер, граф Хейл. Я свершила то, что должна была. Тебе же остается твой долг. И путь во тьму. Сможешь выполнить – спасёшь хотя бы себя. Ты сильнее брата, и я верю – ты справишься. Меч станет гарантией твоего превосходства.

Она опять подошла и склонилась, вглядываясь в мое лицо. Собрав остатки сил, я рванулся из железных пут, последний раз пытаясь освободиться и схватить ведьму. Тщетно. Цепи, выкованные немало лет назад, отлично выполняли свое предназначение.

- Да, всё идёт как надо, мне пора уходить, - пробормотала она. – Прощай! Я тебе всё рассказала, больше мне тут делать нечего.

- Я найду тебя! – из последних сил хрипло прокричал я. – Отомщу за все, что ты сделала!
Ответом мне стали раскаты довольного хохота:

- Не найдешь, - сквозь смех проговорила она. – Уж это я знаю – как спрятаться от таких, как ты. Спасибо многим поколениям ведьм моей семьи, матери, передавшей знания. Помни, граф. Убьёшь его – замкнешь круг, и, может быть, получишь освобождение от бремени. Нет – будешь искать его вечность. Теперь это уже твоя задача, не моя. Я теперь свободна-а-а!

- Я всё равно найду тебя, - пообещал я себе и Небу. – И ты ответишь за то, что совершила. Будь ты проклята!

Но она меня уже не слышала. Последний возглас замер в темноте пещеры. Какое-то время был еще виден удаляющийся свет факела, потом погас и он. Я остался в полной темноте, скованный толстенными цепями. Коварная собеседница отняла даже горькую траву, и целебный эффект постепенно истаивал, уступая волнам боли. Она окутала меня с головы до ног, сводя судорогой мышцы, лишая разума. Я уже не мог и закричать, из горла вырывались лишь невнятные стоны.

А боль разрасталась и разрасталась, захватывая всё тело. Остатки травы во рту давно потеряли вкус, и последнее препятствие было сметено. Осталась одно бесконечное невообразимое пространство боли. Беспощадное пламя пробралось во все закоулки тела, не позволяя думать ни о чем ином.



Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я понял, что способность рассуждать медленно возвращается. Боль отступала, сдавая позиции. Ушёл прочь невыносимый жар, позволяя дышать. Сведенные судорогой мышцы постепенно расслаблялись, позволяя двигаться.

Спустя несколько невыносимо долгих часов я смог даже открыть глаза. Темнота стояла прежняя, но она перестала быть препятствием для зрения. Я мог рассмотреть огромную пещеру, вырубленные в скальной породе ниши со склянками, покрытыми пылью, те самые, среди которых ведьма искала нужное снадобье, гладкий постамент с полуистлевшими останками пойманного и заточенного много веков назад демона. Я даже заметил белеющую отметину, где кости были иссечены острым лезвием: отсутствующий кусок пошел на порошок, которым проклятая женщина меня отравила.

Боль скоро ушла окончательно, оставив сухой жар в районе горла и адское желание напиться, утолить невыносимую жажду. Я не мог узнать собственного тела: все ощущения стали иными, изменившись до неузнаваемости. Резкое движение – и я освободился от цепей, которыми связала меня ведьма. Прочный металл легко поддался усилию, будто был ветхим тряпьем. Если бы я не пытался столько раз во время разговора вырваться из оков, решил бы, что и прикован толком не был. Я встал, ощущая невероятную мощь во всем теле. Казалось, если захочу взлететь, и с этим проблемы не возникнет.

Но стоило оказаться на ногах и глубоко вздохнуть, расправляя плечи, я оказался в плену удивительного запаха, усилившего жжение, как будто я пробыл в пустыне много дней без глотка воды. Невероятный аромат притягивал и манил, моментально лишил разума. Словно охотничий пёс, я взял след и двинулся по нему наружу.

Запах повел через болота, пересекаясь с другими, и всякий раз я брал новый след, выбирая наилучший, более притягательный и вкусный. Я бежал со скоростью, недоступной самому быстрому скакуну, паря над землей. Казалось, тело потеряло вес, и выросли невидимые крылья. Усталости не ощущалось, я ровно дышал, не сбиваясь с ритма. За считанные секунды оказался на дороге, и тут запах исчез. В лицо пахнуло едкой горечью, сбивая мысли. Пытаясь найти потерянный влекущий аромат, я сделал несколько шагов вдоль заросшей тропы, обходя стороной неприятное место – похоже, какая-то трава обладала этим отталкивающим запахом. Впереди виднелся просвет: я почти выбрался из лесных дебрей. И в этот момент порыв ветра принёс с полей вожделенный предмет поисков. Немного иной, чем тот, который я чуял раньше, но мне такая мелочь уже была безразлична.

Перед глазами заколыхалась кроваво-красная пелена, сознание помутилось окончательно. Мышцы напряглись, готовясь к решающему прыжку, рот наполнился слюной. Боль в горле вышла на передний план, не давая связно мыслить, опаливая огнем, причиняя боль, напоминавшую о недавних событиях. Не в силах бороться, я отдался ей без остатка.

Я прибавлял и прибавлял скорости, терзавшая боль требовала утоления. И внутри некто незнакомый знал, как исполнить желание.

Следующий отрезок времени начисто ушёл из памяти. Очнувшись, я обнаружил, что стою посередь поля над растерзанным телом какого-то несчастного купца, рискнувшего ехать по дороге ночью. Вокруг было разбросано еще несколько мертвых обескровленных тел, судя по одежде, принадлежащих охране. Пожар в горле утих, пелена отступила, позволяя дышать и думать. Я еще ощущал сладкий чарующий запах, приведший меня сюда, но теперь он перестал быть притягательным и больше не лишал разума, утратив свежесть и остыв.

Окружающая картина живо напомнила события последних дней и зрелище, которое я застал в замке после первого визита Эдварда. И пришло запоздалое понимание, что моя сила мало чем отличалась от той, которую добыл по наущению ведьмы отчаявшийся глупый младший брат. Да, я теперь мог победить существо, захватившее его. Так как сам стал таким же…

И лишь теперь я смог полностью понять брата. Осознать, насколько сильно было проклятие, захватившее его в плен. Но по злой иронии судьбы это понимание ничего не давало. Знает ли он, в кого превратился? Нет, я не верил в это. При встрече я не заметил в нём ничего человеческого. Лишь одержимое существо. Не такое, каким стал я, - способный мыслить логически, в отличие от него, я остался прежним. Мы были разными в жизни, остались разными и теперь. Ведьма не дала ему ни единого шанса… Но зачем-то предоставила этот шанс мне, оставив возможность приходить в себя, здраво рассуждать и принимать решения. Хоть в этом не обманула…

Ведьма! Пламя ярости вернулось, возрождая кровавую пелену перед глазами. Болезненная злость скрутила всё естество. Даже если ведьма не солгала мне, оставив умение распоряжаться собой, превращение брата в жуткое чудовище было делом её рук. И прежде, чем брата, я отыщу проклятую мстительницу. Она говорила – некому наказать? Что ж, она ошиблась. Я стану её проклятием. Отлично чувствуя самый крошечный след на земле, быстро найду лгунью и расправлюсь с ней. Прямо сейчас. Это моя первоочередная задача. С новой скоростью это займет совсем немного времени.

Я огляделся: что делать с телами? Понимал – это плата за силу: чужие жизни, растерзанные люди у моих ног. И как бы ни было жаль несчастных, у меня оставалась цель… И долг. Не остановлю брата – жертв будет больше, с годами их количество будет расти. Когда убью – сниму с себя проклятие, таковы были последние слова ведьмы. Временные жертвы – приемлемая цена за то, чтобы в будущем всё закончилось хорошо.

Я верил, что смогу выбирать наихудших людей, чьи жизни послужат источником силы – тех, кого мне не будет жаль. Здравомыслие поможет обрести способность контролировать себя, я смогу победить одержимость.

«Тебе же остается твой долг. И твой путь во тьму. Сможешь выполнить – спасёшь хотя бы себя», - так сказала ведьма.

Лгала она на этот раз или нет – я не знал. Но в любом случае должен был найти Эдварда. Слишком хорошо теперь понимал, какую он представляет опасность.

Я спокойно обошел тела, ища присутствие жизни, готовый уничтожить, если хоть один человек начнет превращаться в подобное моему брату чудовище, но узрел лишь смерть. Без сомнений, я убил их. Убедившись в этом, я отнес тела в лес и свалил в глубокую канаву – волки довершат дело, вскоре оставив лишь груду костей. Да, мой путь до заветной встречи с братом будет устлан мертвецами. Но после меня не останется ни демонов, ни доказательств, что один из них был здесь…



Не составило труда по своему следу вернуться к пещере. Я шел на запах, он переплетался с другим. Первый – мой, человеческий. Второй – я предположил, что брата, он был старый и смытый дождем, но я твердо был уверен в его принадлежности, потому что поверху шел новый след с теми же нотками, но со сладковатым демоническим привкусом. Определенно, Эдвард был в этой пещере и прошел тот же путь, что и я.

Тщетно я искал среди прочих след ведьмы – как она и сказала, я не смог найти и тени ее запаха, будто она была мороком, привидевшемся мне из-за болотных ядовитых паров. После нескольких часов безрезультатных поисков вокруг пещеры и по топи я, отчаявшись найти убийцу моей семьи, вернулся в склеп. Долг был важнее ведьмы. Она подождет – придет час, я найду ее. Сейчас был значим каждым миг, я должен был отыскать Эдварда, пока дожди не смыли его запах окончательно.

Пещера могла послужить отправной точкой для поисков, к тому же я хотел забрать оружие, о котором говорила ведьма.

Я спустился в подземелье, отлично видя в темноте. На месте, где был прикован, валялись обрывки цепей. Я поднял кусок металлического кольца, вновь дивясь собственной силе. Приложив усилие, сплющил несколько звеньев в пальцах, заворожённо наблюдая, как казавшийся прежде незыблемым металл уступает нажиму.

Поддавшись порыву, я выдернул крюк, к которому крепились цепи, из стены. Маленькая месть неодушевленному предмету помогла взять под контроль эмоции, и я направился изучать пещеру дальше.

Меч я обнаружил там, где и указывала ведьма – на постаменте. Полуистлевшие кости белели в темноте. Даже новое моё зрение не помогло увидеть в них что-то новое: обычный скелет. Но я знал, какая в нём заложена могущественная сила.

Мгновенно приняв решение, я с ближайшей полки подхватил объемную пустую склянку. Кости растирались легко, превращаясь в моих пальцах в пыль, вызывая легкое покалывание. Я тщательно, до пылинки собрал остатки, закрыл емкость и скинул в узкую расщелину, которую нашел в дальнем углу, слушая, как склянка, дребезжа и позвякивая, летит глубоко вниз – в самое надежное укрытие, из которого никто и никогда уже не сможет извлечь на свет чудовище. Слишком просто найти пещеру какому-нибудь несчастному прохожему. А последствия такой случайности могли быть фатальными.

Лишь потом я взял меч и взвесил, примериваясь. Оружие оказалось удивительно сбалансированным, лежало в ладони как влитое. Клинок был перевит вязью странных знаков, значения которых я не знал. На рукояти – рисунок глаза, больше всего напоминавший совиный – круглый и таинственный. Меня всегда интересовали клинки, я восхищался работой мастеров и мог оценить талант кузнеца. Каждая маленькая деталь поражала красотой и в то же время строго выполняла задачу, ради которой была создана.
Осматриваясь, я заметил странную перевязь, висящую на стене. Повертев её в руках, догадался: она предназначалась для двух мечей и крепилась за спину. Без сомнений, перевязь вышла из рук тех же кузнецов, что ковали оружие: рисунок повторял мотивы, мастерство было не меньшим. Меч идеально держался в гнезде перевязи, легко, как в размягченное масло входил в него, при этом не болтался, уменьшая шансы нечаянной потери.

Порыскав глазами по полкам, среди множества покрытых вековой пылью склянок я увидел еще один меч. Он оказался абсолютным близнецом первого, лишь рисунок рукояти был зеркальным отображением. Приблизив две рукояти, я вздрогнул. Глаза ожили, засверкав. На меня словно смотрела живая птица.

Тряхнув головой, я решительно забросил перевязь с мечами за спину и поспешил покинуть пещеру. Слишком свежи были воспоминания о недавних событиях, и слишком легко они будили внутри меня почти неконтролируемую злобу.

Я поднялся наверх и застыл, оглушенный разнообразием звуков и запахов. Стояла ночь, самый глухой её час, а я видел далеко вокруг так же ясно, как днем. Слышал звуки волн, разбивающихся вдалеке о камни утеса, шум ветра, играющего с верхушками сосен. Вдалеке раздавались крики чаек, а в лесу гулко звучало сердце какого-то крупного животного. До меня доносился аромат его крови, но заставлял морщиться: ничего привлекательного, в отличие от людского.

Оглядываясь, я смог рассмотреть небольшую сову, сидевшую на ветке толстой корявой сосны шагах в ста от меня. Её круглые глаза, именно такие, какие были изображены на рукоятях мечей, внимательно наблюдали за мной. Но, поймав мой взгляд, птица издала истошный крик, похожий на плач или стон, и улетела.

Я проводил силуэт в ночное небо, думая о том, что делать дальше. У меня было три задачи: найти Эдварда, отомстить ведьме и дождаться рождения Алисии.

Возвращаться в замок я не собирался: мне там нечего было делать, да и опасность я представлял для жителей немалую. Был уверен: Роберт справится, отец Гийом ему поможет. Да, я бы хотел предать земле тело любимой жены, но какой был в том риске смысл, если она ко мне вернётся? Я не думал, что ведьма солгала в этом: слишком много в ней было торжества от того, что смогла причинить нам дополнительные страдания.

А до заветного момента мне следовало сторониться людей, дабы удержать в узде проклятие и обойтись лишь необходимыми для выживания жертвами. И посвятить себя поискам. Возможно, когда проклятие спадёт, мы сможем прожить с Алисией жизнь, которой нас столь жестоко лишили. Слова о потерях звучали пугающе, но разве не станем мы счастливыми, вновь обретя друг друга? Понятие о вечности, смерти, скорби сию минуту меня не волновали – мы найдем выход!

Не теряя больше времени, я двинулся в глубину леса, следуя запаху, оставленному братом. Тонкий и изысканный сладковатый аромат, он еле ощущался, но казался более благородным, чем остальные. Я верил, что рано или поздно приду к цели.

Если бы я знал, сколько времени мне на это потребуется…