Я стоял в тени арки и ждал, когда Волтури откроют охоту. Но, черт, возьми, ничего не происходило. Я находился здесь уже несколько часов, но никто из охраны так и не появился. Это странно, очень странно и не похоже на королевский клан. Обычно они не прощают обман и очень трепетно относятся к своим ошибкам. И тот, кто нанес обиду, должен был умереть. Я знал это, возможно, поэтому и ждал их ответных действий, чтобы они, наконец, избавили мир от такого как я.

К ночи я понял, что они не появятся. Значит, нет смысла больше ждать, тем более, наверняка, Белла и Ренесми уже сели на самолет в Америку и теперь уже далеко отсюда. Моя цель выполнена, настала пора выполнить свою часть договора – больше никогда не показываться им на глаза. Я думаю, это будет несложно сделать, ведь мир такой большой. И нам двоим в нем хватит места.

Я собирался возвратиться в Лондон и поговорить с Таней. Думаю, на этих отношениях также надо поставить крест. Таня не совсем понимает, что я могу ей предложить, она напридумывала себе большую любовь, которой нет и быть не может. Единственным человеком, которого я любил, была Белла. Сейчас я не люблю никого. Значит, я должен быть один. Точка. Так я смогу быть честен со всеми, особенно сам с собой. Это было мое главное правило, и я старался следовать ему.

В Лондоне я появился уже ближе к вечеру, синие прохладные сумерки сгустились вокруг домов, над Темзой стояла дымка тумана, я не придерживался человеческой скорости, я был словно тень, словно ветер, ускользающий прочь – мне всегда нравилось это подобие полета, а сейчас, когда мои способности усилились, стало вдвойне приятно. Отлично – Таня была дома, свет в ее квартире манил почти домашним теплом и уютом. А вдруг она не одна? Хотя, мне, в общем-то, все равно. Но я не хотел быть невежливым. Я резким движением постучал в дверь, не воспользовавшись своим ключом, который одолжила мне Таня. Дверь в одно мгновенье отворилась – она – рассыпанные по плечам волосы, беспокойный взгляд, легкая туника на голых плечах. Таня бросилась ко мне на шею:
- Эдвард…. – выдохнула она мне в плечо. Я попытался расцепить ее пальцы. Она сопротивлялась, цепляясь за меня:
- Эдвард, – снова повторила она мое имя, - ты пришел…
Я сосредоточенно кивнул, аккуратно повернул ее и легко подтолкнул к дивану. Она смотрела на меня большими глазами, нервно кусая полные губы:
- Ты пришел, чтобы снова уйти? – сдавлено прошептала она. Какая догадливая. Я кивнул. Она громко сглотнула:
- Это из-за нее, да? – в ее глазах зажегся недобрый огонек, хрупкие руки сами собой сложились в кулаки – смертельное оружие для непосвященных. Мне стало не по себе, когда она вспомнила о Белле, странное ощущение, будто бы мне захотелось уберечь Беллу от недобрых мыслей Тани. Хотя – я усмехнулся – Белле сейчас вряд ли нужна моя забота, она с любым может справиться. Ведь она больше не маленькая человеческая девушка, попадающая в плохие истории. Я покачал головой, отвечая на ее вопрос:
- Нет, Таня, это не из-за Беллы, просто я должен уйти, то, что было между нами, гм, - я задумался на мгновение, - считай это ошибкой….
Ее золотые глаза потемнели от накатившей ярости:
- Ошибка?! – прошипела она, словно тигрица. Я усмехнулся. Она кинулась к моему горлу, мне было легко остановить ее, я был сильнее, я все еще был новообращенным вампиром, да и человеческая кровь переполняла меня. Я держал ее, вырывающуюся, на расстоянии вытянутой руки:
- Таня, давай останемся друзьями и не надо сцен, пожалуйста, я ничего тебе не обещал…Только секс, - я многозначительно замолчал.
Странно, но слова возымели на нее действие, она перестала сопротивляться и упала к моим ногам.
- Не уходи… - лишь невнятный шепот. Я покачал головой, на секунду присел рядом с ней, взял ее красивое лицо в свои руки и поцеловал, вкладывая в этот поцелуй все свои извинения и сожаления. Ее руки покорно обвились вокруг моей шеи, я закончил поцелуй первым и погладил ее по щеке:
- Прости, Таня, - и, не оглядываясь, легко выскользнул за дверь.

Вот и все. Все мосты сожжены. У меня не осталось ничего. Я все уничтожил. У меня больше нет семьи – я предал идеалы Карлайла и Эсми, насмехался над чувствами Элис и даже посмел поднять на нее руку, что незамедлительно поссорило меня с Джаспером. Я отвернулся от собственной дочери, готов поспорить, что она больше не захочет никогда даже слышать обо мне. О Розали я, даже, вспоминать не хочу – наши с ней отношения всегда были непростыми, естественно, она присоединится к общему семейному решению, Эммет – хм, я даже не могу предположить, что чувствует мой большой брат, но я знал, он не пойдет против семьи, да и зачем? Я потерял хорошего друга – Таня была слишком уязвлена моим отказом, после всего, что между нами было. И не мне винить ее за это. И, наконец, я растоптал свою любовь. Конечно, уйти было самым логичным решением, ведь я ничего не испытываю сейчас к Белле. Моя холодность, если бы я предпочел остаться, несомненно, ранила бы ее. А притворяться я бы не смог. Слишком многое нас связывало, Белла бы заметила перемены. Я не хотел, чтобы и ложь, стеклянной глухой стеной встала между нами. Поэтому я решил уйти из ее жизни. Снова. Но, как всегда, пытаясь поступать правильно, я не подумал о ее чувствах. Я не подумал о том, как, должно быть, ей горько снова почувствовать себя отверженной и ненужной. Я не давал ей ни единого шанса начать новую жизнь без примеси ядовитой тоски и одиночества. Даже, связав свою судьбу с другим, она подсознательно будет думать о том, что этот кто-то покинет ее также, как это сделал я. И уже дважды. Я, действительно, чудовище! Элис права, как всегда права. Я заслужил такой участи. Я должен быть один. Так, по крайней мере, я не смогу разрушить еще чьи-то жизни, бывшие мне когда-то близкими. Я должен превратиться в ничто, в призрака, о котором они должны забыть как о сером дожде, испортившем выходные, как о потерянной ненужной безделушке. Но я знал, они не забудут, мозг вампира совершенен, мы помним все, что случилось с нами после обращения. Поэтому я всегда буду немым укором для них, где бы я ни был, чтоб я ни делал. Они все равно будут ждать меня. Нет, нет, нет!!! Они должны смириться с этой утратой, как будто меня никогда не было, как будто я умер! Их преданность и любовь – это то, что я не заслужил. И они разлюбят меня, они будут ненавидеть меня за попранные идеалы, за искалеченные судьбы, они не простят и постараются забыть то, что позорит их. Я решил, я буду тем, кем они не хотели бы меня видеть, предпочитая лучше мою смерть.

Плохим я быть умел. Просто нужно было вспомнить свою молодость в этой ипостаси. С каждым днем, проведенным в моих скитаниях, я убеждался в этом, оставляя за собой кровавый след из поломанных судеб, несбывшихся мечтаний, чужих и не важных для меня жизней. Я пугал, я уговаривал, я соблазнял. Мне нравились эти игры в охотника и жертву. Я чувствовал себя свободным и ни чем никому не обязанным. Ощущение свободы пьянило меня. Я почти видел темные крылья у себя за спиной, сотканные из ночи, ветра и страха. Ведь я был людским кошмаром наяву, демон, пьющий кровь ради удовлетворения своих низменных желаний. Разве не прекрасно? Теперь я отлично понимал, почему люди боятся вампиров. Я смеялся им в лицо, когда они умоляли отпустить, я смеялся над слезами, я не щадил никого. А зачем? Кто они были для меня? Мне было все равно.

Чувства обрушивались лавиной горьких воспоминаний вместе с горячим потоком крови с бурлящим водопадом эмоций жертвы. Я испытывал чувства за нас обоих. В этот момент блаженства, горечи и наслаждения я испытывал целый спектр разнообразных эмоций – страх, боль, алчность, похоть, злобу, нежность, любовь. Несколько коротких вспышек пока кровь не остывала, а тело, опустошенное, не падало к моим ногам. И я вновь не чувствовал ничего. Хотелось выть от этого давящего чувства пустоты, потому что лучше ненависть и боль, чем пустота. В пустоте нет ничего и это страшно. Я боялся, боялся, что потеряю эту тонкую красную нить, что связывает меня с отголосками моих чувств, и поэтому я жаждал новой крови, новых жертв, нового наслаждения. Я убивал не ради того, чтобы выжить, а ради того, чтобы чувствовать. И мне хотелось больше. Я был одержим жаждой крови, жаждой эмоций, которых у меня не было. И я убивал. Я был противен сам себе.

Кровь вела меня из города в город, с континента на континент, мне не нужны были деньги, я мог достать все, что потребуется с помощью своего дара убеждения или просто украсть. Не все ли равно? Вспышка. Париж. Кровавая пелена перед глазами. Вспышка. Неаполь. Вспышка. Я утопаю в алом огненном мареве. Вена, Берлин – я не замечал ничего, ни улиц, ни домов, ни лиц – все сливалось в один кровавый водоворот, утягивающий меня все глубже и глубже. Я не разбирал кто они: женщины, мужчины, старые, молодые, богатые, бедные, было не важно. Я перестал выходить днем, свет стал неприятно резать по глазам, и я предпочел ночь. Я чувствовал, что зверь внутри меня почти полностью завладел мной, все меньше и меньше оставалось во мне человеческого. Жалел ли я? Не знаю, вряд ли. Со временем, я начинал замечать, что образы в моей голове начинают тускнеть и мне нужно выпить больше крови, чтобы вспоминать то, что я испытывал когда-то. А я не хотел забывать, не хотел забыть ни одну секунду, проведенную с Беллой и Ренесми, ведь у меня остались только осколки моих воспоминаний, я недостоин их, и теперь мне уже нет пути обратно. Я разрушил последнее, что у меня оставалось, я разрушил себя.

Если быть честным, я даже не знал, где я нахожусь. Я оставил пространство и время позади себя. Мог пройти день, а могло и сто лет. Большой город жил своей обычной жизнью где-то за спиной, но здесь на темной улице, я вел свою игру, которая закончится хорошо только для одного из нас, и я знал для кого. Сегодня мой ужин состоял из двух парней, по-видимому, поздно возвращавшихся из клуба. Толком, не успев насладиться вторым, я почувствовал запах вампира, прежде чем услышал его мысли. Откинув уже ненужную жертву в сторону, я развернулся и принял оборонительную позицию. Она была одна. Я зарычал, но через мгновение расслабился. Всего лишь девушка – невысокая с огненно-рыжими волосами, собранными в аккуратный хвостик, совсем еще ребенок. Возможно, ее обратили, когда ей не было еще и пятнадцати. Судя по ее одежде, была уже глубокая осень: на девушке была короткая курточка, джинсы и сапоги до колен. Наверное, я, в своей футболке и босиком выглядел более чем нелепо. Я увидел в ее мыслях замешательство, она явно искала меня, но была поражена увиденным:
- Эдвард Каллен? – неуверенно спросила она. Я кивнул. Верхняя губа дернулась, обнажая зубы. Что она вообще от меня хочет? Девушка засмеялась и в притворном жесте закрылась руками:
- Эй, парень, полегче! Ты совсем дикий!
Хм, да, наверное. Я растерялся. В ее голове проплывали образы: Белла, фотографии, где изображены я и маленькая Ренесми. Через мгновенье я знал, кто она, сложив воедино все кусочки пазла – Мишель Волтури – единственный вампир, умеющий блокировать способности. Я вежливо поклонился и поздоровался. Она улыбнулась в ответ:
- Спасибо, так лучше…
- Тебя зачем-то послали, Мишель? – она не была парламентером, я знал это, она была слишком ценной для Аро, чтоб отпускать так далеко от себя. Значит, ушла по собственной воле. Зачем? Я снова попытался прочитать ее мысли, но на этот раз ее мозг был закрыт от меня. Она снова улыбнулась одними губами, улыбка не затронула глаз.
- Я пришла сама, я просто хотела предупредить тебя, - она помолчала всего мгновение, - дело в том, что ты очень разозлил господина в свой последний визит, ты знаешь, ему не нравится, когда обманывают. – Она сделала многозначительную паузу, - Мы готовимся напасть на Калленов, снова, и ничто больше их не спасет, щит Беллы не поможет, ты знаешь о моих способностях, мы заберем то, что принадлежит нам. Так что, если хочешь попрощаться….
Я хищно прищурился:
- Решила предать Волтури?
Она пожала плечами:
- Нет, просто Белла была для меня единственной подругой, это все, чем я могу ей помочь, дать ей шанс попрощаться с тобой.
- Когда? – я был сосредоточен.
- Несколько дней, не знаю, меня обычно не посвящают в такие вопросы.
Я кивком головы поблагодарил ее, она растворилась в ночи. Несколько дней, может быть часов и все, кто был мне дорог, умрут. Перед глазами сама собой сложилась картинка: неподвижные, лежащие в странных, неестественных позах. Перекошенные в смертной агонии лица моей семьи: Карлайл, Эсми, Элис, Джаспер, Розали, Эммет, Ренесми, Белла. Белла, Белла, Белла – стучало молотком в моей голове. Мои колени подогнулись, и меня вырвало кровью.