2024-5-3

14

0

0

Прошло два месяца с того дня, как на чемпионате мира я сломала лодыжку и попрощалась с карьерой одиночницы. В ту ночь, когда Эдвард попросил меня стать его партнершей, я отказалась. Мне казалось неправильным соглашаться. Что теперь я могла предложить ему? Я больше не могу прыгать, максимум, на что я буду способна после восстановления, это скользить по льду. А этого мало, чтобы выиграть золото олимпиады. Поэтому я ответила ему «нет».

Но Эдвард так просто не сдался. На следующее утро врач разрешил мне отправиться домой. Но вместе Сиэтла, я оказалась в Монреале, в том доме, где провела летом два с половиной месяца. Как оказалось, Карлайл выкупил его. Он мотивировал свою покупку тем, что Эдварда лучше всего тренироваться подальше от своих друзей, которые всегда хотят утащить его на очередную вечеринку.

Что меня удивило больше всего, так это что мама даже не стала спорить. Они с Карлайлом уехали на несколько дней, чтобы забрать из Сиэтла нужные нам вещи и на эти четыре дня я оказалась в полной власти Эдварда. Именно, что во власти. На то время я еще не освоилась на костылях, поэтому если мне что-то нужно было, приходилось звать Эдварда. Самым унизительным для меня было, когда я вынуждена была просить его отнести меня в ванную. Но он, казалось, не обращал внимания на мое смущение и даже предлагал свою помощь, чтобы потереть спинку. В результате в его голову летело первое, что попадалось мне под руку и он, смеясь, скрывался за дверью.

Но, чтобы я не говорила, мне было приятно жить вот так вчетвером. Эти тихие, почти семейные вечера, которые мы проводили вместе в гостиной. Карлайл и Эсми, которые вместе склонялись над его ноутбуком, что-то выстраивая и изменяя. Мы с Эдвардом вначале удивились их новым отношениям, но потом смирились. Похоже, маму и Карлайла нужно было просто подтолкнуть друг к другу. Сейчас они все время были вместе. Мне же нравилось лежать на коленях у Эдварда и смотреть, как они придумывали новые комбинации для его выступления.

- Ты так и не передумала? – вновь и вновь спрашивал Эдвард по вечерам, перебирая мои волосы. Но мой ответ оставался прежним.

- Я не буду кататься с тобой, - отвечала я.

После этого несколько дней Эдвард не заикался о фигурном катание, но как только я теряла бдительность, он сразу же повторял свой вопрос. Май сменился июнем, и я с удовольствием сидела на заднем дворе, наслаждаясь теплыми прикосновениями солнца. Тень упала на мое лицо, и я открыла глаза.

- Привет, - с улыбкой проговорила я, смотря на Эдварда.

- Привет, - он наклонился и поцеловал меня. А затем сел на мой шезлонг.

- Куда ты ездил? – спросила я. Он уехал еще до того, как я проснулась, и вернулся только после обеда. Мне было любопытно, где он пропадал половину дня.

- У меня было одно важное дело, - таинственно ответил он, смотря в мои глаза.

- Скажешь какое? – с улыбкой произнесла я.

- И не только, - нежная улыбка появилась на его лице. Меня это насторожило, и я подтянулась, сев прямо. Наши лица оказались очень близко друг к другу, и я смогла увидеть, как сверкают его зеленые глаза. Эдварда с нетерпением чего-то ждал. И это его нетерпение пугало меня больше, чем нежность.

- Белла, - начал он и взял меня за руку.

- Только не надо снова, - заныла я, когда поняла, что он собирается сказать. – Не буду.

- Ты уверена, что именно таков твой ответ? – спросил Эдвард, его губы растянулись в ленивой улыбке.

- Эдвард, я прошу тебя. Неужели тебе еще не надоело задавать один и тот же вопрос и получать на него все тот же ответ? – спросила я.

- А ты уверена, что знаешь, что я хочу спросить? – выгнул он бровь.

- На девяносто процентов, - ответила я.

- Но, все же, давай проверим, - я слегка кивнула, завороженная эмоциями, плескавшимися в глазах Эдварда. – Белла, ты будешь моей… женой? – спросил он и разжал руку, в которой лежала маленькая черная бархатная коробочка.

- Что? – неуверенно прошептала я, переводя взгляд с коробочки на лицо Эдварда.

- Ты будешь моей женой? – повторил он свой вопрос. Нежность по-прежнему была в его глазах, но пропало нетерпение. Теперь вместо него появился страх. Он боялся моего ответа. И я могла понять его, ведь вот уже месяц, как я отказываюсь кататься с ним. Так разве мог он с полной уверенность ожидать, что я отвечу «да» на другой его вопрос, который так же, как и первый, мог полностью изменить наши жизни.

Я смотрела на парня, который умудрился покорить мое сердце с первой же нашей встречи, и понимала, что не могу. Не могу сказать ему «нет».

- Да, - тихо ответила я и улыбнулась. – Да, я буду твоей женой, - добавила я немного громче, а в следующее мгновение его пальцы надели кольцо мне на руку, и я поцеловала его, крепко обняв за шею. – Я буду твоей…, - прошептала я, отстраняясь и смотря в глаза своему любимому.

- До конца нашей жизни, - подтвердил он и нежно поцеловал, скрепляя обещание.



- Эсми, пошли со мной, - проговорил Карлайл, влетая на кухню. Его рука схватила мою, положив на столешницу нож, которым я резала овощи к ужину. В следующее мгновение, он потянул меня за собой, я едва успевала за ним.

- Куда ты меня тащишь? – спросила я, когда Карлайл вывел меня из дома.

- Хочу кое-что попробовать, и мне нужна твоя помощь, - ответил он, и я наконец-то поняла, куда он направлялся. На каток.

Я вздохнула и дернула Карлайла за руку, заставляя идти медленнее. Он остановился и теперь шел рядом со мной, но все же возбужденный блеск до сих пор так и не пропал из его глаз. И я отлично помнила этот блеск из нашего прошлого. Блеск созданный предвкушением победы.

- Ты придумал что-то новое для Эдварда и Тани? – спросила я.

- Не совсем, - ответил Карлайл, когда мы вошли на каток. Холодный лед таинственно поблескивал в лучах прожекторов. Он протянул мне пару коньков и сам принялся надевать их.

Спустя несколько минут мы стояли посреди катка, я вопросительно смотрела на Карлайла. Он был каким-то напряженным и меня это удивляло. Лед был родной стихией для него, здесь он всегда чувствовал себя свободно. Но почему-то не сегодня.

- Ты доверяешь мне? – спросил Карлайл, протягивая руку ко мне.

Одно долгое мгновение я смотрела на него, я затем вложила свою руку в его. – Да.

- Тогда ты сама все вскоре поймешь, - проговорил он с улыбкой.



Я стояла посередине льда, недоуменно смотря на Карлайла, который скользил вокруг меня. А затем первые аккорды решили все. Эта песня… Она была так знакома мне. Двадцать пять лет назад именно под нее мы танцевали свой последний танец. Именно этот номер стал нашим последним. Эта грустная мелодия… Забыть ее я так и не смогла.

Мое тело само вспомнило, что нужно делать и стало в исходную позицию. Пусть я и не понимала, зачем он это делает, но все же я осознавала, что почему-то это важно для Карлайла. А он был слишком дорог для меня, чтобы отказаться ему в подобной мелочи.

Он обнял меня за талию, и мы уже вместе заскользили по льду. Моя рука скользнула на его шею, и он оторвал меня ото льда, кружа на своих руках, чтобы через мгновение с сожалением в глазах отпустить, оставляя одну, уезжая прочь от меня. Совсем как в нашей жизни.

Но он вернулся, и мы вновь скользим вместе. Наши тела прекрасно помнило, что нужно делать. А чувства… Чувства сорвались с цепи, возвращая нас в водоворот нашего прошлого.

Как в старые добрые времена он крепко сжимал мою руку в своей, направляя и в то же время оберегая. Вскоре пришло время поддержки, и я послушно скользнула в его объятия. И только когда я парила высоко надо льдом на его вытянутой руке, я вспомнила эту поддержку. Одна из наших визитных карточек. Всего лишь одна рука, лежащая на моем бедре, удерживала меня от падения. И пусть нам было уже по пятьдесят, но, как и двадцать пять лет назад, я не боялась упасть. Что бы между нами не случилось четверть века назад, мое доверия на льду к Карлайлу от этого не пострадало. Я всегда знала, что рядом с ним со мной ничего не случиться. Еще одно мгновение я парила, а затем Карлайл снял меня, но так и не опустил на лед. Он скользил вперед, держа меня на руках, мои же нежно обнимали его за шею, а глаза смотрели в его. Он отпустил одну руку и закружил нас на месте. Я снова парила, держась за него.

И вот наконец-то мои ноги коснулись льда. Как в старые добрые времена мы скользим рядом в дорожке и наши движения синхронны. Что бы я не твердила себе когда-то, но мы были частями одного целого. И этого ничто не могло изменить.

Карлайл снова взял меня за руку, уводя за собой, не отпуская моего взгляда. Очередная поддержка, моя голова прижата к его груди, а ноги опять не касаются льда. Мы сменили позицию, но Карлайл так и не отпустил меня. Его руки не хотели разжиматься, даже когда мы вновь закружились на месте. Этот танец был наполнен любовью и был ее истинным отображением. Ведь правильно говорили, что любящий мужчина будет носить свою любимую на руках. И этот танец был тому подтверждением.

Мы вновь скользим рядом, а затем Карлайл уходит от меня. Но я недолго была одна. Как только музыка набрала силы, он вернулся, чтобы в следующее момент я вспомнила, как это летать. Одним быстрым движением Карлайл выбросил меня, и наши взгляды на мгновение разорвались, потому как я зажмурила их от наслаждения. Как же давно я не летала.

Мы вновь разошлись, но только чтобы через минуту сойтись и вновь разойтись в дорожке шагов. Рядом, но далеко. Приближаемся, только чтобы вновь разъехаться. Почти как наши двадцать пять лет одиночества. Ведь мы виделись, но так никогда и не разговаривали. Пока случай не свел нас…

Я вновь чувствую руку Карлайла в своей, и он поднимает меня в очередную поддержку, чтобы вскоре опустить через плечо. Его рука ложиться мне на лодыжку, и отрывает ото льда, раскручивая точно так же, как Эдвард раскручивал Беллу в их смертельном элементе для фильма.

Я становлюсь на конек, и музыка вновь затихает, а мы с Карлайлом вновь расходимся. Вновь рядом, но порознь. Вновь вместе, но по отдельности. И только когда последний аккорд начал утихать, а оказалась в объятиях Карлайла и мы остановились, смотря друг на друга. А в следующее мгновение Карлайл сделал то, чего я никак не могла ожидать.

- Эсми Эвенсон, - проговорил он, опускаясь на колени на лед. Его взгляд не открывался от моего, а я прижала руку к губам, пытаясь справиться со своими чувствами. – Я знаю, что причинил тебе слишком много боли, чтобы еще на что-то надеяться. Но все же…, - он замолчал и вздохнул, собираясь с духом. Решимость зажглась в его глазах, и он взял меня за руку. – Я влюбился в тебе, когда мне было шестнадцать. В двадцать я понял, что дороже тебя ничего нет в моей жизни. А в двадцать пять потерял тебя. Мне казалось, что уже навеки. Но оказывается у судьбы свои планы. Я знаю, что недостоин тебя, но все же двадцать пять лет долгий срок для человека и он осознает все свои ошибки. Эсми, - его голос казалось, проникал в самую глубину моего естества, вызывая безмолвный отклик моей души, - двадцать пять лет назад я отпустил тебя, хоть и любил до безумия. Я верил, что ты будешь счастлива с Чарльзом и отошел в сторону, позволяя тебе строить свою жизнь. Жизнь без меня.

Во мне больше не осталось сил. Я опустилась на колени рядом с Карлайл, по моим щекам текли молчаливые слезы. Наши руки давно уже соединились.

- Карлайл…, - пробормотала я, но он покачал головой.

- Позволь мне договорить, - произнес он и улыбнулся мне их семейной кривоватой улыбкой. – Когда ты потеряла вашего с Чарльзом ребенка, я оплакивал твою потерю, как свою. Будто бы я потерял нашего с тобой ребенка. Когда родилась Белла, я три дня светился от счастья, понимая, что твоя сокровенная мечта сбылась. Мне было не важно, что ее отец другой мужчина, не я. Я просто радовался за тебя, потому что знал, что в этот момент ты счастлива. И я хотел разделить это счастье с тобой, хотя бы вот так. Когда ты развелась с Чарльзом, в глубине моей души снова зародилась надежда. Что однажды я снова встречусь с тобой, и я поклялся, что если у меня появится возможность снова быть с тобой, эту возможность я уже не упущу. Я наконец-то скажу тебе, что люблю тебя больше жизни. Что моя любовь глубже и сильнее всего на свете, что ни одно из существующих слов не может описать всей глубины моих чувств к тебе. Я любил, люблю, и буду любить тебя, Эсми, что бы между нами не происходило. Ты моя душа, моя половинка, моя жизнь. Сколько бы времени не прошло, этого ничто не изменит. Я принадлежу тебе, Эсми. Моя жизнь принадлежит тебе, потому что без тебя я не чувствую себя живым. Ты нужна мне, Эсми.

Моя рука поднялась и прикоснулась к его щеке. Прошло двадцать пять лет, а он был все так же красив, как и четверть века назад. Время было не властно над ним. И только ум, светящийся в его глазах, да парочка морщин говорили, что этому мужчине давно уже не тридцать. На мгновение он прикрыл глаза и прислонился к моей руке, чтобы уже в следующее открыть свои серые глаза и посмотреть на меня.

- Я слишком сильно люблю тебя, Эсми, и слишком дорожу выпавшей возможностью, чтобы не попытаться. Хотя и вполне осознаю, что вряд ли получу ответ, который жду, но все же я должен спросить тебя… ради нас обоих, - он остановился и долго смотрел в мои глаза, вытирая слезы, которые катились по щекам. – Не плачь, любимая. Больше я никогда не стану причиной твоей боли. Пожалуйста, не плачь, - пробормотал он, когда слезы еще быстрее потекли из моих глаз. – Любимая, ты…

Но я не дала ему договорить. – Ты так давно не называл меня любимой, - проговорила я севшим голосом. – Я уже успела забыть, сколько чувств может вызвать одно это слово, слетевшее с твоих губ. Я забыла, как трепещет сердце, когда ты произносишь их, как кровь быстрее бежит по венам, опаляя румянцем щеки. Я забыла, как это, когда это сладостное чувство разливается по всему твоему телу, когда человек, который дорог тебе, называет тебя любимой. Карлайл, я забыла, как это быть любимой. Я уже давно простилась с мыслью о том, что кто-то сможет назвать меня любимой. И я уже давно простилась с мыслью о том, что любимой можешь звать меня ты, - я замолчала, проводя пальцем по столь любимым чертам мужчины передо мной.

- Эсми, если ты ответишь «да», я до конца наших жизней буду звать тебя не иначе, как любимой. Если сейчас ты скажешь, что согласна, я превращу твою жизнь в сказку наяву. Если ты согласишься быть моей женой, я достану звезду для тебя, пусть даже это и невозможно. Любимая, я готов ради тебя на все и все, что прошу у тебя в ответ, это сказать мне любишь ли ты меня? Могу ли я надеяться, что после двадцати пяти лет в твоем сердце еще остались чувства ко мне? Достаточно ли их для того, чтобы ты согласилась соединить наши жизни?

Я тихо рассмеялась. – Ты еще и сомневаешься? Я люблю тебя, и, кажется, всю свою жизнь я ждала именно этих слов. Карлайл Каллен, я люблю тебя, и хочу прожить с тобой остаток своей жизни. И да, я согласна стать твоей женой.

А дальше слова стали лишними. Нежные руки обхватили меня, когда губы Карлайла обрушились на мои. Я забыла о нашем прошлом, обо всех обидах. Я помнила только эти руки, которые всегда оберегали меня, эти губы, которые дарили мне невыразимое чувство свободы и счастья. Рядом с ним я всегда была собой, чувствуя, что мы оба части одного целого. И сейчас, спустя столько лет, мы наконец-то станем едины.