Глава 4. Белая Дама

Ты призрак. Ты белая дама,
Исчадие мутной ночи,
Дурманящий запах ладана
В мерцании белой свечи.

Владимир Муратов

Жаль, что я не умею читать мысли. Тогда бы я точно знала, что у них двоих на уме. У отца и матери. Но вместо этого мне дан абсолютно бесполезный дар - открывать свои мысли окружающим. Возможно, гены Эдварда Каллена и подарили бы мне возможность читать чужие мысли, но упрямая, невозможная, непостижимая Белла Свон, как всегда, все сделала наоборот. В итоге их «совокупления» на свет появилась я. Недовампир. Перечеловек. Недотелепат…. Единственная в своем роде, как восхищенно и любовно говорит Розали, гладя меня по щеке. Отвратительно, в общем! Я даже не знаю, буду ли я жить вечно. Или просто не буду стареть до глубокой старости, а потом умру. Во сне. Надеюсь, что во сне. Хотя Карлайл утверждает, что в смысле продолжительности жизни я ничем не отличаюсь от вампиров. Основывается он на каких-то легендах и на многократных опытах и анализах моей крови. Он говорит, что клетки моего организма обновляются в разы быстрее, чем у человека, и за счет этого он не стареет. Но структура их иная, чем у людей. Более прочная. Структура клеток моего отца. Словом, я значительно улучшенная версия человека. Но предпочитаю над этим не задумываться.
Итак, жаль, что я не умею читать мысли. Иначе мама не укатила бы в Лондон, прикрываясь фразами, типа: «Это жизнь. Это бывает. Нам нужно время. Любовь уходит». Любовь к кому? К Эдварду? К тому, ради которого когда-то ты отдала жизнь? Бога ради, делай со своей жизнью, что хочешь! А я? А любовь ко мне?
А еще я знала бы, почему папа даже не пытался ее вернуть. Без этих его объяснений: «Это жизнь. Это бывает. Нам нужно время. Любовь уходит».
Черт побери, вы оба столько всего пережили, чтобы быть вместе! Чего все это стоило?
В моих глазах застыли слезы. Какое чудо. Я могу плакать. Никто из Калленов не плачет, кроме меня. А я могу. И ненавижу себя за это.
В таком состоянии меня застал отец, когда вышел в сад с дорожной сумкой. Он уезжал в Вашингтон к Карлайлу.
- Тебе будет одиноко здесь одной? – вдруг спросил он, - Джейк скоро вернется из Флоренции?
- Через два дня, - глухо ответила я.
- Ренесми, мне очень жаль… - начал было он, но я перебила:
- Это не твоя вина, что ее нет, верно?
- Поверь, мне тоже ее не хватает, милая. Я не хотел говорить… Я никогда не говорю о ней.
- Она… О ней… Ее… Словно бы Белла Свон умерла для тебя…
- Несс, ты не права… - поморщился отец.
- Те ее любишь? Просто скажи: да или нет. Потому что иначе…
- Больше жизни, - выпалил он, - и пока это так я не имею права вмешиваться в ее жизнь, раз она сама этого не хочет. Я надеюсь, ты поймешь меня. И маму.
Я сглотнула слезы.
Отец порывисто обнял меня.
- Поезжай в Форкс. В резервацию. Сделай волку сюрприз.
Я подняла глаза. Он всегда казался мне самым красивым существом на свете. Был он прекрасен и теперь, застывший навеки в своем семнадцатилетии. Только в глазах плескалось столько боли, что хватило бы на сотню жизней.
- Спасибо, - шепнула ему я.
Эдвард улыбнулся и сказал:
- Это мера предосторожности. В мое отсутствие нигде лучше о тебе не позаботятся.
- Только о себе и думаешь, эгоист.
- Несс, - вдруг сказал отец, подмигивая мне, - я никогда не говорил тебе, что если бы не твой язык, ты была бы лучшей на свете дочерью.
Я усмехнулась и ответила:
- А я никогда не говорила тебе, что, если бы не твое занудство, ты был бы лучшим отцом на свете.
Эдвард засмеялся. И я невольно заслушалась его смехом. В последние пять лет после смерти Чарли он так редко смеялся.
Обняв меня еще раз на прощание, он легко поднял дорожную сумку и вышел на улицу из сада. Я смотрела ему вслед, думая о том, какой идиоткой надо быть, чтобы бросить моего отца. Затем легко вздохнула. Несколько часов езды на мотоцикле, и я в Резервации.
После появления в моей жизни Джейкоба Блэка, резервация стала моим вторым домом. Я любила стаю, а стая любила меня. И еще был Джейк. Особенный. Необыкновенный. Лучший друг. В нем был бесконечный источник силы и тепла. И тогда, когда в моей жизни наставали трудные времена, достаточно было просто увидеть Джейкоба, чтобы все вновь стало на свои места. С ним было легко и спокойно. Он всегда был рядом, даже когда находился в своем бесконечном путешествии по Европе. Хотя уезжал он редко, но всегда на пару месяцев. Ловить «этих проклятых кровососов» в Старом свете. Я начинала ненавидеть их так же, как он. Потому что они отнимали его у меня.
Мотоцикл. Отец бы убил меня, если бы увидел. А Джейк – нет. Джейк бы ограничился тем, что надрал бы мне уши. Полагаю, все вокруг считают меня чем-то вроде хрустальной вазы. Отвратительно! И все-таки это дает невероятное ощущение свободы и полета…. За это и уши не жалко… тем более, кто кому расскажет. Билли слишком любит меня, чтобы жаловаться.
Кстати о Билли. Встретил он меня, как всегда, с глубоко философским изречением:
- Привет, малышка! Когда ты уже внука мне привезешь?
Мне оставалось лишь пожать плечами. Почему все вокруг так уверены, что у меня с Джейком роман. Дружбы между парнем и девушкой уже не существует? Или им просто так этого хочется? Хотя нет… отцу едва ли понравилось бы, если бы он узнал, что я влюблена в оборотня… даже если это Джейкоб Блэк… к которому папочка питает явную слабость… нечто среднее между ревностью, дружбой и желанием порвать на сотню маленьких волчат.
А что касается меня, то я до сих пор не была уверена в том, чего я хочу от моего вервольфа… и чего он хочет от меня. Мне просто было хорошо с ним… это было невероятное родство на каком-то космическом уровне. Даже еще выше… Духовно мы были двумя половинами единого целого. Когда Джейкоб уезжал на охоту в Европу, я не находила себе места от одиночества. И я знаю, что он чувствовал нечто подобное. Когда в моей жизни все шло кувырком, мне достаточно было одного его слова, чтобы все стало на место. О да, я любила его… но как-то по-особенному…

Я сидела и пила кофе, когда услышала его голос. Он говорил о чем-то с Билли. Я решила не выбегать навстречу. Пускай почувствует. Джейкоб всегда чувствует мое присутствие.
Он влетел в комнату. В его глазах, как всегда горел целым мир. Это снова произошло. Стоило мне увидеть Джейкоба, как все мое тело наполнилось теплом и светом. Меня пронзили какие-то тонкие, но невероятно прочные нити, протянувшись невидимыми цепями в пространстве к вервольфу.
- Привет, волк, - весело пропела я, не шелохнувшись навстречу, чтобы дать ему возможность все сделать самому, - отец укатил в Вашингтон. И я решила не дожидаться тебя в Портленде.
Мгновение, и я поднялась высоко-высоко, подхваченная им на руки, мир вокруг закружился и пришел в волнение.
- Ах, как трогательно, - неожиданно раздалось у меня за спиной, нарушая гармонию в моем мире.
Я обернулась и встретилась с ним взглядом. Опасность – это было первое слово, пришедшее мне в голову, когда я увидела этого человека. Взгляд его синих глаз пронзил меня так, словно меня разложили на атомы, провели эксперимент, а потом собрали обратно. По коже пошли мурашки. Этот человек был бледен и не слишком крепок на вид. Но в нем была какая-то внутренняя сила, исходившая из всего его существа. Какая-то вялость в движениях и мимике, однако, неуемная энергия во взгляде. Он был красив. Светлые золотистые волосы сбились в гнездо на голове, однако, мне вдруг захотелось коснуться их ладонью. Почему-то я была уверена, что они окажутся очень мягкими на ощупь. Человек криво усмехнулся, и я почти задохнулась от невыносимого желания услышать, что же он скажет еще. Но он молчал, изучая меня. И лаская взглядом. Я почти задыхалась от смущения.
- Эммм… Джейк, поставь меня на землю… И представь нас? – пролепетала я Джейкобу.
Он улыбнулся и поставил меня на землю. Затем потрепл по голове и сказал:
- Это Люк Таунсенд.
- Оборотень, – обронил Люк.
В комнате повисла тишина.
Я недоуменно перевела взгляд на Джейка, ожидая объяснений. Этот человек не принадлежал стае, а согласно легенде только квиллеты обладали способностью перевоплощаться в волков. Это я усвоила давно и очень хорошо, проводя много времени с Джейкобом и Билли.
- Присядь, - наконец сказал Джейк, - и ты, Люк.
Мне показалось, что в его голосе, обращенном к Люку было раздражение. Они явно не были друзьями.
В комнату въехал на своем кресле Билли.
- Рассказывайте, - приказал он безапелляционным тоном.
- Сперва мне нужно увидеть стаю, - не менее решительно проговорил Джейк.
Напряженность достигла своего апогея.

Стая была настроена враждебно. Это всеобщее неодобрение и пугало, и успокаивало меня. Я никак не могла взять в толк, что происходило на самом деле. Зачем было собирать стаю у костра. И чего пытался добиться Джейкоб, разъярив Сэма.
- Какого черта он тут делает! – орал Сэм, с отвращением глядя на Джейка, - ты давно покинул стаю, но ты член семьи. И подвергаешь семью опасности, привезя сюда этого…
Я перевела взгляд на Люка. Он оставался спокойным. Даже безразличным к враждебной обстановке вокруг него.
Мы сидели довольно близко друг от друга. Иногда Люк поглядывал в мою сторону, впрочем, без особого любопытства.
- Сэм, ты должен выслушать всю историю, - настаивал Джейкоб. Он был непоколебим в своем решении оставить Сэма в резервации на ближайшие дни.
- Не желаю ничего слушать. Ты сам говоришь, что он опасен в полнолуние. Я не могу позволить ничего! Я просто не имею на это права. У нас здесь дети и жены.
- Мы справимся с этим!
- К черту! Ты можешь сколько угодно носиться по Европе и истреблять холодных, но никогда, ты слышишь меня, никогда не смей переносить свои проблемы в наш дом! Это твоя жизнь и твой выбор, но здесь ты подвергаешь риску собственного отца, наши семьи и даже Ренесми!
Я напряглась. Терпеть не могу, когда меня приплетают как аргумент.
- Молчи Несси! – заорал Сэм, видя мое недовольство, - и передай своей семье особую благодарность, что они отослали тебя сюда, когда этот болван приволок нового дружка.
«Новый дружок» и бровью не повел. А я задохнулась от возмущения.
- Спасибо за заботу, Сэм, но я в состоянии о себе позаботиться.
- Даже твой отец не позволяет тебе оставаться без присмотра.
Я пожала плечами.
- Может быть, вы все-таки выслушаете мою историю, - вдруг лениво протянул Люк, с безразличием глядя на Сэма, - до полнолуния четыре дня, и вы еще успеете послать меня ко всем чертям.
Его взгляд, обращенный к Сэму, вдруг стал пристальным и настолько убедительным, что тот лишь пожал плечами. В рассуждениях Люка был здравый смысл.
- Итак, что вы знаете об оборотнях? – тоном, не терпящим никаких шуток и возражений, спросил Люк.
- Что мы можем знать об оборотнях, являясь ими? – изумленно переспросил Пол. Он, едва ли не единственный из стаи, кто еще не перестал обращаться. Остальные вернулись к нормальному человеческому образу жизни. Оборотнями же остались только Пол ввиду неукротимости своей натуры. И Джейкоб. Даже не знаю, почему… может быть, просто не успокоится, пока не перебьет всех «проклятых кровососов»?
- Заткнись, Пол, - рявкнул Сэм, - пускай этот человек говорит.
Слово «человек» он выплюнул с особым отвращением.
Люк благодарно наклонил голову. Теперь в его лице читалась насмешка. Это выражение очень шло ему. Черт, он был действительно потрясающе красив!
- Итак, - продолжил Люк, - об оборотнях вы знаете только то, откуда произошла конкретно ваша стая. Переселения душ, заимствование тел животных, борьба с холодными, мир с Калленами, - Он быстро, но проницательно взглянул на меня, - Блэк в общих чертах пересказал мне ваши легенды. Теперь я бы попросил вас абстрагироваться от убежденности, что иного не существует. Собственно, еще лет пять тому назад тому, что я сейчас расскажу, сам бы не поверил, но ситуация, в которой я оказался, заставила воспринять многое несколько иначе. Я сирота. Не помню своих родителей. Детство провел у бабки. Она жила во Франции, в Пампоне. Он расположен рядом с Пампонским лесом. В старину этот лес назывался Броселианд. По поверьям, в этом лесу в старину жили друиды. В философии и обрядах друидов центральное место занимали деревья, они считались источниками силы, мудрости и самой жизни. Когда-то жрецы забытых ныне богов вершили здесь свой суд, приносили жертвы, в том числе и человеческие, предсказывали будущее... Способы, с помощью которых они пытались делать свои предсказания, были порой довольно жуткими: например, в тело жертвы вонзали кинжалы, а затем, глядя на конвульсии жертв, составляли прогноз. Кроме того, это лес короля Артура, рыцарей Круглого стола. Это место действия легенд о волшебнике Мерлине, о фее Вивиане, о рыцаре Ланселоте, о Тристане и Изольде. Очень интересен и сам городок Пампон, где я вырос. Он расположен на берегу большого озера. Неподалеку от этого городка, на окраине леса, стоит замок Тресессон, хранящий множество легенд. Самой известной из них является легенда о Белой Даме, в основе ее лежит вполне реальная история, происшедшая в этих местах в середине XVIII в. Однажды охотник, случайно забредший в парк замка Тресессон, стал свидетелем жуткой сцены. Неподалеку от замка остановилась карета, из которой вышли два человека и сразу же начали рыть яму. Когда яма была выкопана, они вернулись к карете и вытащили из нее связанную девушку в подвенечном платье. Невзирая на слезы и мольбы девушки, беспощадные убийцы швырнули ее в яму, после чего, быстро закопав, вскочили в свою карету и умчались. Охотник, который все это время не мог двинуться с места от ужаса и лишь наблюдал за страшным действом со стороны, стараясь оставаться незамеченным (все-таки забрел он в чужие владения), наконец-то очнулся и бросился звать на помощь. Когда подоспевшие стражники раскопали могилу и вытащили девушку, она была уже мертва. Владелец замка Тресессон, до самой глубины души потрясенный происшедшим, повелел выстроить на месте гибели несчастной невесты часовню, которая с тех пор стала настоящим местом паломничества девушек, мечтающих найти своего суженного: считается, что дух похороненной заживо невесты покровительствует всем женщинам, которые хотят выйти замуж. Говорят также, что и теперь возле замка иногда видят таинственную фигуру прекрасной девушки в подвенечном платье. Но это все лишь отстраненные легенды, в духе которых я воспитывался. Когда мне исполнилось четырнадцать, я впервые увидел Белую Даму. Но не возле замка… И не в церкви… Она стояла на берегу озера, где я ранним утром ловил рыбу. Стояла у самой кромки воды, улыбалась, словно маня меня за собой. И, я готов поклясться, Белая Дама не была призраком. Она была самой прекрасной из женщин, которых мне доводилось видеть в жизни. В течение года я видел ее по утрам. Но лишь тогда, когда приходило полнолуние. Она словно ждала меня возле озера. Однажды я пытался заговорить с ней, но она скрылась из виду, словно я испугал ее. Когда мне исполнилось шестнадцать, мы с приятелями отправились с палатками на берег озера, чтобы отметить мой день рождения. Ночь была на редкость звездной. Лес освещала полная луна. Неожиданно наш небольшой лагерь огласил волчий вой. Мы не насторожились. А зря. Волки в Пампонском лесу не редкость. И обычно они не подходят близко к людям. Но этот решил сделать исключение. Потрясающей красоты волчица ослепительного серебристого цвета вышла из леса. В свете полной луны она отражалась в воде озера и смотрела на нас полными ярости и боли глазами. Мне в глаза бросилась огромная рана в ее груди. Кровь смешивалась с серебром шерсти, и в этом зрелище было нечто завораживающее. Ребята бросились врассыпную. А я остался стоять на месте. У меня не было сил оторваться от вида этого прекрасного животного. Я подошел к ней и прикоснулся к ее неправдоподобно прекрасной шерсти. Волчица смотрела на меня, и мне казалось, что я узнаю ее. Потом меня пронзила боль. Такая боль, какой я не испытывал ни разу ни до того, ни после. Сознание покинуло меня. А очнулся я только утром. На руке у меня было несколько кровавых ран от клыков. А неподалеку лежала Белая Дама. В груди у нее зияла огромная рана. Я подошел к ней. Мне почему-то казалось, что женщина в белоснежном кружевном платье, обагренном кровью, еще жива. Я осмотрел ее тело. Но признаков жизни она не подавала. Чем ее убили, я не знаю, скорее всего, ножом. Ранение было более всего похоже на ножевое. Однако, утверждать наверняка я не могу. Я был словно во сне, ничего не понимая, что происходит. Я сходил с ума от боли, которая так и не покидала мое тело. А потом начался этот кошмар, который не покидает меня до сих пор. Несколько ночей в месяц, когда светит полная луна, я превращаюсь в волка. Что я делаю, находясь в этом облике, к утру я не помню. Я даже не сразу разобрался в том, что действительно превращаюсь. О своих похождениях я узнавал из газет. Я мог покрыть много миль за одну ночь, очнувшись где-то в неизвестном мне месте. Так бывало неоднократно. С тех пор, как я открыл в себе это, я пытался совладать с проклятием. Но максимум, что мне удавалось, это найти достаточно крепкое убежище, которое могло бы выдержать мою силу, чтобы удержать меня на месте.
Люк замолчал, пристально глядя на окружающих. Я ошеломленно рассматривала его. В этот момент из его глаз лился какой-то особенный свет. А когда он рассказывал о Белой Даме, то глаза его горели неподдельной любовью.
- Что ты еще можешь рассказать о своем виде? – угрюмо спросил Сэм.
- Немного, - ответил Люк, - согласно легендам, которые мне попадались за это время, оборотней создал Зевс. "Отныне ты навеки превратишься в волка. Волка среди волков. Это будет твоей карой. Смерть была бы слишком незначительным наказанием для тебя!" Слова Зевса были адресованы Ликаону, аркадскому царю, тирану и безбожнику, который, чтобы посмеяться над Зевсом, накормил его блюдом из человечины. Жаркое было приготовлено из тела собственноручно убитого семилетнего сына. Человек становится оборотнем от укуса другого оборотня. Но это не исключает возможности передачи проклятия по роду. От отца к сыну. И кроме того, в определенных легендах говорится, что убить нас можно с помощью серебряного оружия. Но по большей части это полнейшая чепуха. Я пробовал. Скорее всего, оборотня можно убить только, когда он является человеком. Но история Белой Дамы опровергает и это. Она была человеком, когда ее похоронили заживо. А когда ее нашли, она казалась мертвой. И, тем не менее, именно она, спустя двести пятьдесят лет после своей смерти, обратила меня. С другой стороны, она могла впасть в кому… или летаргический сон. Кто тогда разбирался в этом…
Он вновь замолчал. Я смотрела на Сэма, ожидая его вердикта. Но он был ошеломлен не меньше меня.
- Черт, Джейк, - наконец, медленно проговорил Сэм, - где ты отрыл эту хрень?
Джейкоб усмехнулся.
- В библиотеке Сорбонны, - просто ответил он, - там у нас возникли некоторые общие увлечения и интересы.
Люк весело рассмеялся и добавил:
- Настолько общие, что мы не могли поделить книгу об истории инквизиции.
- Что общего между оборотнями и инквизицией? – поинтересовалась я.
- Вопрос в самую точку, - усмехнулся Люк.
Джейк глубоко вздохнул и начал свой рассказ:
- Вольтури. Оборотней и инквизицию связывают Вольтури, будь они неладны. Долгое время я вынашивал в себе план мести за смерть Леа, в которой виновны именно Вольтури.
Джейк тревожно взглянул на меня. Я знала, кем была Леа. Кем она была для него. И для стаи. И что она сделала, чтобы в последние секунды жизни спасти Джейка.
- Я долго изучал историю Вольтерры, когда обнаружил что в эпоху Средневековья по непонятным причинам хранители города, Вольтури, лишились нескольких членов клана. Это заинтересовало меня, и я углубился в изучение именно этой эпохи. Оказалось, что согласно определенным поверьям вампира может убить не только равный ему бессмертный, но и вервольф. Не тот вервольф, к коим себя причисляем мы, а подлинный вервольф, появляющийся в европейской мифологии Средневековья в очень многих странах. Достаточно Вервольфу, сыну Луны, укусить вампира, как тот погибает. Поскольку наша стая подобными талантами не обладает, я решил, что, должно быть, существуют другие оборотни, помимо нас. Оборотни появились в Вольтерре приблизительно в шестнадцатом веке. Возможно, они были там и до этого, но с шестнадцатого века ведется история войны с ними. Первый процесс над оборотнем состоялся в 1521 году, затем последовали многочисленные другие. Так, в 1541 году обвиненный в убийствах, крестьянин утверждал, что он - оборотень и волчья шкура спрятана внутри его тела. Судьи, чтобы проверить утверждение, приказали отрубить ему руки и ноги. Ничего не было найдено, был вынесен оправдательный приговор, но крестьянин уже скончался от потери крови. Только во Франции в период между 1520 и 1630 годами инквизицией "выявлено" более 30 тысяч оборотней. Большинство из них было казнено. В Италии, где инквизиция имела еще большую силу, количество жертв еще труднее представить. Примерно тогда же прекратились смерти представителей клана Вольтури. Вероятнее всего, именно они были заинтересованы в истреблении оборотней. Главное их преимущество над вервольфами в том, что вервольфы не могут защитить себя, превращаясь в людей. И совершенно не помнят себя в ипостаси оборотня. Согласно моей информации, оборотни практически полностью истреблены в Европе и Азии. Однако надежда найти такое мощное оружие против вампиров не оставляла меня последние два года. Люка я встретил случайно. И теперь не только мы нуждаемся в защите от вампиров, но и он, пока остается человеком.
Джейк перевел дух. Его глаза горели возбуждением. Было совершенно очевидно, что он рассчитывал на помощь стаи, чтобы сохранить своего бесценного вервольфа. В глазах его застыл немой вопрос.
- А какое нам дело до Вольтури и всей этой истории с оборотнями и кровососами? – наконец проговорил Сэм, - наше дело – защищать племя. А вервольфы, насколько я понимаю, немногим отличаются от вампиров. Они так же опасны, хоть и не круглый год, а только в полнолуние.
- Он не виноват, что его укусили! – заорал Джейк, не желая уступать вожаку стаи.
- Очень многие вампиры тоже не виноваты в том, что их обратили, - проговорил Сэм.
- Но они сознательно идут на убийство или неубийство людей, как Каллены. А вервольфы не имеют выбора. Если направить их природную ярость на вампиров, то они становятся уникальным оружием против холодных!
Люк встал с места.
- В общем и целом, - сказал он, - мне плевать, что вы решите. А я хочу жить. В ваших интересах придумать, как удержать меня в определенном месте до поры. Я надеялся на вашу помощь. Если таковой не будет, то я ставлю ультиматумы.
Люк хищно улыбнулся и ушел в лесную чащу.
Джейк яростно впился взглядом в Сэма. Тот отвечал ему тем же. Я встала с места и громко сказала:
- Его не стоит оставлять одного.
И вышла следом.
Люк ушел недалеко. Кончик его тлеющей сигареты был легко различим для меня. Я обладала прекрасным зрением. Он стоял у ручья и наблюдал, как течет вода.
- Здесь всегда так прохладно? – спросил он.
- Обычно да. Но бывают и теплые солнечные дни.
- Это мне подходит. Люблю влагу и зелень.
Его голос звучал отчужденно. Совсем не так, как когда он рассказывал о Белой Даме.
- Ты услышал, как я подошла? – спросила я.
- Под твоими ногами хрустят ветки. А некоторые инстинкты у меня сохраняются и сейчас. Я вырос в лесу, ты помнишь?
Я улыбнулась.
- Ты меня не боишься? – спросил он вдруг.
- Нет. Я дочь вампира.
- Но, все же, ты не бессмертна.
- Но достаточно сильна, чтобы постоять за себя. И, кроме того, я тоже раз в месяц зверею.
Он засмеялся в темноте. Его смех отдавался где-то в глубине моей души.
- С чувством юмора у тебя все в порядке
- Это от мамы…
Помолчали. Он затушил кончик сигареты. Движения его были быстрыми, но плавными.
- Как она выглядела? – спросила я.
- Кто?
- Белая Дама…
Люк замялся. Неожиданно его голос зазвучал особенно страстно.
- Она была… как будто мертвая, но невозможно живая. Ее кожа светилась жемчужным светом. А глаза были похожи на глубокие изумруды… Несси, ты смотришься в зеркало? – вдруг спросил он.
- Бывает.
- Посмотри как-нибудь туда особо хорошо. Тогда ты увидишь Белую Даму.
Я содрогнулась всем телом.
Что-то зловещее витало в воздухе.
- Люк! Ты остаешься, - раздался позади нас голос Джейкоба, - я уговорил их.
Я обернулась к нему. Джейкоб внимательно смотрел на нас.
- Вот и прекрасно, громко сказала я. И прошла мимо них обоих к домику Билли Блэка, оставив их наедине.
«Посмотри как-нибудь туда особо хорошо. Тогда ты увидишь Белую Даму» - отдавалось в моих мыслях.