Глава 12

Их ботинки лежали бок о бок у стены. Эдвард поставил их таким образом, чтобы посмеяться над тем, как малы её ноги по сравнению с его. Но им обоим нравился тот факт, что даже их ботинки, казалось, подходили друг к другу: его серые потрёпанные конверсы к её поношенным золотистым.

Эдвард сидел за фортепиано, наигрывая мелодию, которую сочинил, представляя в своих мыслях образ Беллы; то, что он остановился, совсем не означало, что он забыл её. Время от времени он переводил взгляд на Беллу и улыбался. Она лежала на спине, подложив под себя для удобства подушку, которую принесла из своей комнаты. Упершись ногами в стену, она читала книгу, одновременно слушая мелодию, которую он наигрывал. Солнечные лучи, проникающие из каждого окна в комнате, казалось, отражались от ее волос, придавая им ярко красный оттенок, похожий на румянец, который время от времени появлялся на ее щеках.

Глазами он исследовал каждый изгиб ее тела, и ему было трудно сдерживать переполняющие его эмоции. Всё в Белле звало его.

Он повернулся обратно к фортепиано. – Пять случайных фактов из жизни. Начинай.

Он услышал, как Белла положила книгу на пол, и представил себе морщинки, появившиеся на её лбу, когда она задумалась.

- У меня есть контактные линзы, но мне не нравится носить их.

- Почему нет? – Он повернулся и посмотрел на нее, не прекращая наигрывать мелодию.

- Однажды, когда я пыталась надеть линзу, зацепившись за шнур от фена, я чуть не проткнула глаз.

Эдвард сумел подавить смешок, но сдержать улыбку не смог. – Только ты можешь споткнуться об что-то, стоя на месте.

Белла проигнорировала его замечание, но Эдвард смог разглядеть маленькую улыбку на её лице.

- В шестом классе я была дежурной по школе.

Эдвард нахмурился. – Почему? Разве это не добровольно?

Он услышал вздох Беллы. – У меня… действительно не было много друзей…

Нотки печали в ее голосе причинили Эдварду острую боль. Больше всего на свете он хотел вернуться в прошлое к этим идиотам шестого класса и и избить их до потери пульса за то, что они не хотели с ней общаться. Но больше всего он хотел защитить Беллу от одиночества.

- Я хочу быть твоим другом, - тихо произнёс он под стать музыке, которую он наигрывал.

- Я знаю. - Он обернулся и увидел, что она смотрит прямо на него. Она улыбалась ему, её карие глаза мерцали. Он улыбнулся ей в ответ и продолжил играть, не отрывая от нее взгляда.

Она прикусила нижнюю губу и снова нахмурила лоб. – Когда мне было семь, я спрыгнула в бассейн с балкона, который находился в комнате моих родителей. Я только что вернулась с урока плавания, и мне захотелось попробовать понырять, когда увидела, как это делали дети постарше. В конце концов, я сломала ногу, испортив тем самым всё лето.

На этот раз Эдвард рассмеялся. – Экстремальный спорт, да ещё и в раннем возрасте. Ты мне нравишься.

Белла рассмеялась вместе с ним, и звук её смеха идеально подходил к его мелодии. Она добавила недостающий элемент, хотя он даже не знал, что он был недостающим. Вот только бы ему удалось запечатлеть её смех…

Через несколько минут звук затих, и её лицо стало серьёзным и нервным. Она закусила губу, и на её щечках снова появился румянец. Она взглянула на Эдварда и увидела, что он снова вернулся к своей музыке. Она сделала глубокий вздох и проговорила.

- Я никогда не занималась сексом раньше. - Она была рада увидеть, как его руки на мгновение замерли на клавишах, но затем он собрался и продолжил игру.

Эдвард же сказал, что это могло быть любым фактом из жизни. Она хотела, чтобы он знал это, поскольку он был более опытным из них двоих, хотя он и не рассказывал, насколько он был опытен.

Эдвард даже не повернулся к ней и совсем ничего не сказал. Он был слишком занят, улыбаясь, как самый большой дурак в Америке. Он был рад; слишком рад этому факту. Это было чем-то, что он отчаянно хотел знать. Теперь он знал, что все эти ревнивые чувства и мысли о безликих неопытных мальчиках, бывших с Беллой, посещавшие его, были беспочвенны. Это было действительно хорошо; теперь ему не придется возвращаться в прошлое и убивать их.

- Последний?

Какое-то время не было слышно ни звука, кроме тихой мелодии Эдварда.

- Я люблю эту мелодию. - Он вновь повернулся к Белле, и она посмотрела на него с некой умиротворённостью на лице, которой он никогда не видел прежде. Она улыбнулась ему, он мог видеть её спокойно вздымающуюся грудь. В ее глазах ярко отражалась вся искренность ее слов.

- Тогда она твоя. - С этими словами он схватил новую пустую страницу нотной тетради, написал сверху ‘Белла’ и начал записывать ноты её песни.

- Теперь ты.

- Теперь я что? – Он прищурил зелёные глаза, отмечая на нотном стане темные кружочки.

- Пять фактов. Только честно. – Он услышал, как она начала хныкать, и знал, что не сможет отказать ей.

- Хорошо, дай подумать. - Он положил лист и засунул карандаш за ухо, возвращая пальцы на клавиши. Он снова начал наигрывать её мелодию и думать.

- Когда мне было пять лет, отец подарил мне игрушку-стетоскоп, и я взял её в детский садик, чтобы показать всем. Тогда я точно знал, что хочу стать врачом.

Он услышал маленький «гм» Беллы и увидел широкую улыбку на её лице. – Доктор Эдвард Каллен… мне нравится, как это звучит.

Эдвард закатил глаза. – Так же, как и папе.

- И что тебя беспокоит? – Она была удивлена.

Эдвард замедлил темп, ещё сильнее нажав пальцами на клавиши. – Нет, я имею ввиду, я знаю, он гордится тем, что я хочу пойти по его стопам, но это просто… я хочу идти по собственному пути, делать его таким, как хочу я, а не он. Он просто не понимает этого.

- Тогда, может быть, ты должен сказать ему.

Эдвард улыбнулся и слегка качнул головой.

- Продолжай. Ещё четыре.

- Я начал учиться играть на фортепиано, когда мне было восемь. Первоначально я хотел научиться игре на барабанах или гитаре, но мама объяснила, что… никто из моей семьи никогда не играл на этих инструментах. Но я доволен тем, что она подтолкнула меня к фортепиано. Теперь я не представляю себе другого пути.

- Я тоже счастлива.

- Однажды я попытался приготовить печенья, но не мог найти ложку, чтобы разделить их на пропорции. Так что я просто поставил всю миску в духовку, чтобы сделать одно большое печенье-кекс. Я чуть не сжёг дом.

Он улыбнулся, когда вновь услышал смех Беллы и незаметно попытался подобрать под него ноты.

- Я хочу как можно скорее уехать подальше от Аризоны.

- Я тоже.

Эдвард опустил руки, мягко завершая мелодию, а затем положил карандаш на папку и подошёл к Белле.

- Подвинься, Свон. – Но она уже передвинулась, чтобы освободить для него место на подушке. Эдвард прилёг рядом с ней и поставил свою ногу рядом с её на стену. Он шутливо потёр ногой её и засмеялся, услышав её бормотание о ‘playing footsie’*. Он протянул руку и сжал её ладонь.

- Ещё один, – мягко произнесла она ему на ухо, отчего мурашки пробежали по его спине.

Эдвард повернулся и посмотрел на неё, встретившись с тёплой глубиной её шоколадных глаз.

- Для меня это самая лучшая часть дня.

И тогда она склонила голову поближе к его, как раз перед тем, как соприкоснулись их губы, она прошептала: «То же самое и у меня». Они целовались, и все мысли о контактных линзах и врачах, печеньях и терапии, родителях и о том, насколько хорошо смотрелась вместе их обувь, покинули их сознание.

o-0-o

- Итак, дай мне угадать… Мама и папа испугались из-за Беллы, так?

Эдвард посмотрел на Эммета поверх теста по математике.

- Это лишь половина правды. Только папа. Мама, казалось, просто не могла быть счастливее. – Он покачал головой, вспоминая неожиданный визит родителей…

Эдвард проводил своих родителей из столовой до зоны отдыха. Он уселся в кресло, родители последовал его примеру. Он даже не представлял, с чего начать. Глядя на мать и отца, он почувствовал укол вины. Они выглядели… устало. Не только физически, но и эмоционально. И он знал, что это его вина.

Это застало его врасплох… ощущать это перед родителями. Хотя эти ощущения убедили его в том, что тут он вылечился. Что Марси помогла ему. Что Белла помогла ему.

Он знал, что должен извиниться, но спасся тем, что скажет им позже, тогда, когда на самом деле будет знать, что сказать.

- Эдвард… - начала его мама. – Ах, дорогой, я никогда не видела тебя… таким прежде. – Она была готова заплакать, и он протянул руку, чтобы сжать её ладонь в своей. В ответ на его действие её глаза расширились, и он знал почему. Он всегда издевался или кричал, или закатывал глаза, если она когда-нибудь заботилась о нём или использовала ласку. Теперь, однако, это сделало его ещё более благодарным за то, что родители не отказались от него.

- Эдвард, мы должны кое о чём поговорить. - Его папа обнял его маму и посмотрел на неё – они словно готовились к чему-то.

- Эдвард, твой терапевт хотел бы, чтобы ты остался здесь на оставшиеся два месяца до дня твоего рождения. Она… хочет, чтобы мы согласились с ней… и мы согласились. – Голос Карлайла был полон власти и решимости. Глаза Эсми смотрела на него наполовину со страхом, наполовину с надеждой.

И Эдвард знал, что они подготавливали себя к его реакции на эту новость. Он вздохнул; ему нужно было время, чтобы вновь завоевать их доверие.

Он кивнул головой. – Если вы и Марси считаете, что это к лучшему, то я согласен.

Его мама смотрела с облегчением, но Карлайл по-прежнему выглядел настороженно. – Это из-за той девушки?

Это раздражало Эдварда. – Её зовут Белла.

Его отец хотел было продолжить, но Эсми вставила: - Думаю, это просто прекрасное имя для неё. Оно ей так подходит.

- О том, что… - Карлайл взглянул на Эсми, и она отвернулась от него. – Эдвард, мы считаем -

- Ты считаешь, - прервала Эсми.

- Мы считаем, что ты должен сосредоточиться только на своём выздоровлении. Я уверен, что… Белла очень хорошая девушка, но тебе она не подходит.

Руки Эдвард были сжаты в кулаки. Он резко закрыл глаза и восстановил в памяти тот первый раз, когда Белла тронула его руку, и тут же почувствовал себя рядом с ней. Он сразу почувствовал спокойствие, струившееся через тело, и немного разжал кулаки.

Он глубоко вздохнул. – Папа, думаю, я знаю, что для меня хорошо. А Белла знает, что хорошо для неё. Мы, я и Белла, чувствуем, что это работает. Даже Марси согласна, и думаю, она знает намного больше об этом, чем вы. – Его голос звучал жёстко, но ему нужно было заставить их понять.

Его мама покачала мужу головой, пока её глаза блуждали по комнате, а потом она вдруг выпрямилась в кресле, вытянув шею. Её глаза ярко и возбужденно засияли.

- Белла!

Эдвард резко повернулся и увидел Беллу, медленно поворачивающуюся к мужчине рядом с ней. Он почувствовал, как его желудок сжался, когда он увидел сходство. Розовые щеки и карие глаза отбросили прочь все его сомнения. Он смотрел на отца Беллы.

Он увидел, как Белла начала с ним разговор, и затем решительно направился к ним. Когда он остановился, всё, что Эдвард мог придумать, было ‘Замечательный день…’

Эммет засмеялся над выражением лица Эдварда и покачал головой. – Не беспокойся, мои родители тоже испугались, когда я сказал им, что влюблен в Розали. Но в конце концов они приняли это.

Но Эдвард уже не слушал его. Он сосредоточил всё своё внимание на кое-чём, что сказал Эмметт. Любовь. Любил ли он Беллу? Так скоро?

Он знал, что любил говорить с ней, подшучивать над ней, заботиться о ней. Но мог ли он действительно снова полюбить кого-то после того разрушения, к которому привело его это чувство.

Эдвард вздохнул и снова принялся за домашнее задание. С такими мыслями у не было ни шанса сосредоточиться.

* playing footsie (англ.) – флирт, заигрывание, когда человек касается ногой ноги другого человека под столом.

Перевод: little_eeyore
Редактура: ♥Ева♥