Soundtrack Boom Boom Ba by Metisse

- Белла, твою мать, что ты сделала с моей мясной подливкой?!!
Я курила на заднем крыльце, и резкий голос Ли, раздавшийся из раскрытого кухонного окна, заставил меня поперхнуться дымом.
- Господи, Ли, я чуть не окочурилась! Зачем же так орать? - прокашляла я, раздражённо туша сигарету в жестяной банке из-под печенья, выполняющей роль уличной пепельницы. Пол иногда покуривал в тайне от Ли, и я знала, что он хранит банку под старой детской ванной.
Откашлявшись, я вошла в дом.
- Какого чёрта, Беллз?! - бушевала на кухне подруга, яростно помешивая источающую невыносимый запах гари подливку. - Я отправила тебя сюда именно за этим - уменьшить огонь! А ты что наделала? Спалила всё к чертям собачим!
В отчаянии схватив ковшик с безнадёжно испорченной подливкой, она с размаху бросила его в раковину и включила воду.
- Теперь придётся есть мою фирменную новогоднюю оленину с чёртовым Хайнцом! - бросила она в сердцах.
Я растерянно стояла посреди кухни, тупо следя за тем, как Ли остервенело моет пригоревший ковшик.
- Что вообще, чёрт возьми, с тобой происходит, скажи мне на милость? - неожиданно она бросила щётку в раковину и, взяв полотенце, повернулась ко мне. - Ты вернулась из Сиэтла сама не своя. Потом в день рождения Эбби вроде всё наладилось. А в Рождество ты снова была такая же отстранённая и рассеянная, что я ненароком подумала: а не достала ли ты где косячок, не курнула ли слегонца? И так всю неделю. Ты почти не разговариваешь со мной, не принимаешь участие в подготовке новогоднего обеда, чего на моей памяти не было уже лет… - она замолчала, что-то прикидывая в уме, - да никогда не было! Что с тобой такое, Беллз? Что случилось в Сиэтле?
Последний вопрос она задала уже без тех ноток раздражения, которыми сквозила её речь в самом начале. В голосе Ли было явное чувствовалось беспокойство. Она волновалась за меня, как всегда, будучи моей близкой подругой, моей сестрой…
Но сейчас мне нечего было ей сказать. Потому что я и сама не знала, что случилось.

Нет, ну то, что Эдвард Каллен вернулся в мою жизнь, - я знала. Как и то, что теперь он знает, что Эбби - его дочь. Как знает и то, что два года я скрывала её. И может быть, сейчас для него это ничего не значит, но он также теперь знает, что я его люблю. Насколько это облегчает ему жизнь в данный момент – не знаю, но для меня это казалось очень важным.
А вот что будет дальше? Как изменится наша жизнь? На эти вопросы у меня не было ответа.
Пока не было.
Эдвард взял тайм-аут, и вот уже седьмой день я не могу ни на чём сосредоточиться и провожаю взглядом каждую проезжающую по улице машину. Я снимаю трубку после первого звонка, я слежу, чтобы мой телефон всегда был заряжен. Я жду его возвращения. В том, что он обязательно вернётся, у меня не было никакого сомнения. Но с каким решением он вернётся? Я строила разные предположения, в самых ужасных - он приезжал и попросту забирал у меня дочь. Я кричала на саму себя, что он не способен на это, что он не такой человек, что он… он любит меня и никогда ничего подобного не сделает.
Но, чёрт побери, я же сделала! Я смогла сделать ему невыносимо больно! И что теперь он должен чувствовать ко мне, если я сама себя за это ненавижу? Остались ли вообще у него какие-нибудь чувства? С каждым днём, в который он не приезжал, уверенность в этом таяла…
Я думала, что он вернётся немедленно и сделает именно так, как говорил: закинет на спину и увезёт. Увезёт нас всех. Потом мы вместе будем во всём этом разбираться. Я оправдывала своё совершенно незрелое - детское, по сути - желание подчиниться тому, что скажет и сделает он, взрослый и сильный мужчина, только тем, что устала быть одна. Я устала быть ответственной, я хочу быть ведомой. Но чтобы вёл меня именно он.
Позже я ужасно сердилась на себя за эти мысли, считала их проявлением так желаемой мной слабости. Непозволительной роскошью было сбрасывать со счетов жизнь других людей, так или иначе вовлечённых в то, что породили моя ложь и последующие за ней поступки. И я помнила слова Эдварда о том, что сейчас это касается не только нас двоих – мужчины и женщины, но и наших детей. Вспоминая, что он сказал о моём сыне… даже одно то, что он упомянул его, наполняло моё сердце смутной надеждой, что всё будет хорошо. Я больше всего волновалась о том, как Макс отреагирует на появление в моей жизни другого мужчины.

Я думала об этом раньше. Правда, не предполагала, что это произойдёт так скоро, когда дети ещё маленькие. Но возможность того, что это когда-нибудь случится, не отрицала. Как этот мужчина будет относиться к детям? Смогут ли они поладить? Найдёт ли он к ним подход? Не будет ли это слишком натянуто? Не решит ли он, что для него будет слишком трудно – отвечать за двоих детей. Хотя… если решит, не стоит и говорить, что это будет значить для меня. Ведь мы можем привязаться друг другу, и тогда разрыв станет болезненным для всех. Поэтому я и не торопилась слушать Ли, когда она заводила речь о том, что надо подумать о себе, и тому подобное. А в действительности - я попросту этого не хотела: моё сердце навсегда было поделено между двумя мужчинами, а все те осколки и крохи, которые остались от этого деления, - разве нормальный человек сможет этим довольствоваться?
Поэтому сейчас, стоя под обвинительным и беспокойным взглядом подруги, я молчала. Одно дело знать, что он вернётся, а другое - чем станет для нас его возвращение.

- Ну, чего ты молчишь, Беллз? - голос Ли смягчился - заметила, что её резкость напугала меня.
- Да ничего не случилось, - я взяла себя в руки и попыталась весело отмахнуться. – Просто всё это настолько вымотало меня: праздники, книга, благотворительные поездки, рождественские балы…
- Шикарные платья, мужчины в смокингах, изысканные блюда, названия которых Сет до сих пор не может вспомнить, - подхватила она и картинно заломила руку. - Ах, оставьте! Прикоснувшись ко всему этому, я не могу больше заниматься подливками.
- Дурочка ты, Ли, - я рассмеялась: как здорово у неё получилось передать интонацию рафинированной особы. - Я правда очень устала. Увидишь, через неделю всё вернётся в обычное русло. Я стану прежней.
Я подошла и обняла подругу.
- Не сердись на меня, пожалуйста! И прости за подливку.
- Да ладно, проехали, - вздохнула она. - Просто, когда ты такая, я очень пугаюсь. Это напоминает мне то время, когда ты была такая же разобранная. Ну, то время, когда…
Она не закончила мысль, но мы обе поняли, что она говорила о тех месяцах, которые последовали после гибели Джейка. Но тогда я была растеряна из-за того, что не знала, как жить дальше; мне надо было брать всё в свои руки, не рассчитывая ни на кого, кроме самой себя. Сейчас же появился кто-то, готовый к тому, чтобы разделить это со мной, и растерянность моя была немного другого свойства.
Ещё вчера у меня возникло ощущение, что я жду приговора. Верховный суд моей жизни решает, что будет дальше. Я вовсе не ассоциировала его с Эдвардом, хотя, безусловно, если выражаться юридически, он сейчас выступал на стороне присяжных, взвешивая все за и против. Но окончательное решение всё-таки принимает не он. Кто? Не знаю. Я бы назвала это провидением. Судьбой. И, если честно, у меня создалось впечатление, что решение уже вынесено, приговор зачитан, и мы просто его исполняем. Наша встреча, наша ночь, Эбби, смерть Джейкоба, моя книга, знакомство с Эсми, бал, Эдвард в моём доме - всё это звенья одной цепи, которая вот-вот замкнётся.

- Всё в порядке, Ли! Правда. Я в порядке, - я снова прижалась к ней. - Не волнуйся за меня.
- Не буду, - буркнула она. - Да и некогда мне. Что с подливкой будем делать?
Я пожала плечами.
- Давай попросим Сью привезти что-нибудь. Слушай, - хлопнула я себя по лбу, - мама прислала мне пару баночек клюквенного сиропа. Кулинар из неё тот ещё, но вещь вполне сносная. Оленина с клюквенным соусом – очень даже изысканно!
На последнем слове Ли скривилась и сделала вид, что её тошнит.
- Ох, - засмеялась я. - Только не начинай снова руки заламывать! Это довольно известный рецепт. Я сейчас смотаюсь домой, поищу в своих записях.
- Ладно, вали, - она снова вернулась к отмыванию ковшика. – Хоть какой-то толк от тебя будет.
Я уже почти была в дверях, когда меня остановил её вопрос:
- Беллз, а что такое вы всё-таки там ели? Сет сказал, что вроде как курицу «Иглесиаса», но что-то мне не очень верится.
От смеха я сложилась пополам.
Я выла, вытирая выступившие на глазах слёзы. Ли ухохатывалась у раковины над моей реакцией.
- Господи, аааа… не могу, ох, не могу, Ли… - не в состоянии обуздать смех, я съехала по стене на пол.
- Ну так что? - подруга сидела перед мойкой на корточках, сквозь слёзы поглядывая на меня через ножки стола.
- Цыплёнок «Альфредо», - простонала я, и мы обе снова покатились со смеху.
- Что тут у вас?
Один взгляд на того, кто в этот момент зашёл в кухню и задал этот вопрос, вызвал у нас новый взрыв смеха.
- Да вы чего, девчонки? - Сет недоуменно смотрел на меня и Ли, катавшихся по полу в истерике. Не дождавшись от нас никакой адекватной реакции, он пожал плечами, схватил из холодильника банку содовой и поспешил убраться из кухни.

Я перерыла все свои записи, но рецепт клюквенного соуса так и не нашла. Времени на то, чтобы искать в Интернете не было: пока включу компьютер, пока мой старенький модем придёт в себя и загрузит главную страницу поисковика, пока я закрою все всплывающие окна - Новый Год явно наступит без меня. Поэтому я быстренько вылила на сковороду сироп, и, пока он был холодный, развела в нём картофельную муку, довела до кипения и влила туда немного красного вина. Получилось чуть кисловато, но, учитывая, что с олениной Ли подаёт свежую рукколу, должно получиться неплохо. На всё про всё у меня ушло чуть более часа.

Новогодний обед, точнее, предновогодний, был нашей давней традицией. 31-го декабря вся наша большая семья собиралась за столом в доме Ли. Только один раз обед не состоялся. Думаю, не надо объяснять, по какой причине.
После обеда родители обычно забирали к себе детей, и спустя какое-то время к дому начинали съезжаться наши друзья, чтобы уже довольно-таки традиционно - с пиццей, пивом и наполовину прожаренным на морозе барбекю, - встретить Новый Год. Частенько всё это заканчивалось лишь под утро.
Мы с Ли очень любили это время, когда дом сотрясался от храпа наших уставших мужчин и тех гостей, что не смогли уйти домой. А мы с ней сидели посреди бедлама в гостиной и потягивали из пластиковых стаканчиков какой-нибудь дорогой напиток, купленный нами заранее и хорошенечко спрятанный. Ёлка мигала огнями, за окном ещё было темно, на полу лежал ковер из серпантина и конфетти, и впереди - целый год. От усталости мы быстро напивались и засыпали на том же диване.

Я влетела в дом, когда стол был уже накрыт. Дети рассажены по своим местам; Билли и Чарли, сидящие рядом друг с другом в своих старомодных выходных костюмах, пытались не обидеть Ли, осторожно бросая взгляды в сторону телевизора, по которому с выключенным звуком транслировался очередной матч.
- Уф! Вот, - я протянула встречающей меня подруге контейнер с соусом. - Кажется, ничего вышло. Попробуй сама.
- Ладно, - бросила она, уходя на кухню. - Поздно пробовать, иди за стол - тебя только и ждём.
Моё место было между Эбби и Чарли. Макс традиционно проводил время за другим концом стола в компании своих кузенов. Я подмигнула ему и, садясь, чмокнула в щёку Чарли.
- Привет, пап!
- Привет, дочь!
- Что нового?
- Да ничего особенного.
- Мама звонила?
- Да, утром. Поздравляла с наступающим. – Чарли как всегда был немногословен.
- Ясно. Я разговаривала с ней.
- Она говорила, да…
Мы оба замолчали, лишённые чувства неловкости, – это была наша традиционная манера общения.
Я повернулась к дочери и поправила на ней пластиковый слюнявчик.
Эбби посмотрела на меня серьёзно, даже не улыбнувшись Она очень любила наши торжественные обеды, когда вся семья сидит за красиво украшенным столом, а ей надевают нарядное платье.
Я улыбнулась моей серьёзной малышке:
- Ты такая красивая сегодня, солнышко.
Она кивнула, но ничего не ответила, всё так же изображая послушную девочку. Ох, по опыту знаю - хватит её ненадолго.

Соус прекрасно подошёл к оленине Ли. Правда, попробовали её немногие. Мальчики накидали в себя картофельного салата и газировки и убежали наверх. Пол и Сет основательно приложились к куриным крыльям в медовом соусе и, так же как до этого Билли и Чарли, под удобным предлогом переместились поближе к телевизору. Это повторялось на всех наших семейных обедах, поэтому было традиционно и то, что в итоге мы оставались за столом вчетвером: я, Ли, Сью и Эбби. Про последнюю с трудом можно было сказать, что она находилась за столом: она сидела на нём, под ним, на всех стульях, пробовала из тарелки каждого, бегала вокруг, снова садилась, переползая с одних коленей на другие. И в этом тоже не было ничего необычного – так происходило всегда. Я радовалась этому. И отогнав все тревожные мысли, наслаждалась обедом.

Мы практически закончили с уборкой, когда приехали Анжела и Бен. Они обменялись поздравлениями с Чарли, Билли и Сью, которые как раз уезжали, увозя с собой детей.
- Поздравлю, дорогие, - обнимала их Сью, порядком раскрасневшаяся от выпитого за обедом вина. - Пусть новый год подарит вам то, о чём вы так долго мечтаете.
- Мама! - одёрнула её Ли. Всем было известно, о чём мечтают наши друзья, но - увы - пока их молитвы не были услышаны, и наши дети до сих пор оставались их единственной радостью.
Бен пожал руку всем мальчикам, которые после этого высыпали во двор играть в снежки, а Анжела взяла на руки свою любимицу и поцеловала в раскрасневшиеся щёчки:
- Поздравляю и тебя, котёнок. Будешь умницей в новом году?
- Я чичяс уже мумница, - гордо сказала Эбби и посмотрела на меня, чтоб подтвердила.
- Конечно умница, - рассмеялась я, перехватывая этот довольно увесистый комок, состоящий из розового комбинезона, яркой шапочки и по брови намотанного шарфа, у своей миниатюрной подруги. - Самая умная и красивая девочка в мире.
Поцеловав дочь, я передала её стоявшему рядом Чарли. Папа крепко держал вертлявую малышку, пока Билли и Сью заканчивали одеваться.
Я вышла на улицу, чтобы помахать Максу. Он уже был наполовину белый от снега. Шапка сбилась на затылок, обнажив одно ухо, щёки горели от мороза и игр. Но сын выглядел абсолютно счастливым.
Мальчики погрузились в грузовик Билли, а Чарли усадил Сью и Эбби на заднее сиденье своей патрульной машины. Деовчки присоединились ко мне на крыльце, и мы долго махали им вслед.
- Что ж, время вечеринки? - хлопнула в ладоши Ли и, обняв нас за плечи, потащила в дом.

К десяти вечера внутри было не продохнуть.
Все наши друзья были здесь: и школьные, и коллеги по работе, и соседи. Разбившись на компании, они пытаясь разговаривать в этом бедламе. Музыка гремела так, что казалось, вибрируют даже внутренности. Работало два телевизора – на кухне и в гостиной. Кто-то постоянно говорил по телефону, пытаясь перекричать этот шум. Мужчины пили пиво, некоторые танцевали. Еда и спиртное уходили мгновенно: через час после начала вечеринки оленина Ли, которую мы тонко нарезали и подали в виде закуски, испарилась. Кто-то даже выпил стоящий рядом с блюдом мой клюквенный соус. Пол и Бен, с присоединившимися к ним Эмбри и Квилом, бывшими одноклассниками Джейкоба, пытались разжечь на заднем дворе огонь для барбекю. Ли пришлось рявкнуть на мужа, когда кто-то в неудавшейся попытке помочь разлил на крыльце горючую жидкость, а другой - не меньший умник - залил это пеной из огнетушителя. Она мгновенно застыла на морозе, и теперь у Ли на заднем крыльце образовался своеобразный - бугристый и довольно вонючий - каток. В конце концов, мы просто разогрели замороженные бифштексы, приготовили сосиски-гриль и высыпали в миски новые порции кукурузных чипсов с различными соусами.
За всей этой суматохой я абсолютно потеряла счёт времени. И когда вытащила из кармана телефон, чтобы узнать, который час, то увидела три пропущенных вызова.
Эдвард.
О, мой Бог!
Я побежала к выходу, по пути уворачиваясь от подвыпивших друзей, которые всё время пытались обнять меня.
Со стороны лестницы меня позвала Анжела, но я лишь махнула ей и, схватив чьё-то пальто, выбежала на улицу.
Ноги, обутые в мягкие тапочки, расползались по скользкому крыльцу.
- Чёрт! - выругалась я, хватаясь за перила.
Осторожно ступая, я спустилась по лестнице. Встав на припорошённую снегом землю, включила телефон и, выбрав последний пропущенный, нажала клавишу вызова.
Эдвард ответил после первого гудка.
- Слушаю.
- Эм… П-привет, - начала я, заикаясь от волнения. - Привет, это я, Белла. Я не слышала, а ты звонил…
Господи, ну что за овечье блеяние! Я чувствовала себя девочкой-подростком, которой звонит парень её мечты, а она от радости, что слышит его голос, только и может, что визжать в трубку.
- Звонил. - Я пыталась прислушиваться к интонации, но голос его был формальным, как на автоответчике. - Где ты?
- Я… тут… на вечеринке.
- Мне необходимо с тобой встретиться. Назови адрес, я подъеду.
Сердце сжалось от того, как он это говорил: сухо, по-деловому, таким же тоном, каким неделю назад просил меня о том, чтобы я дала ему время. Но я была рада даже такому голосу. Его голосу.
Так, стоп! Что значит «назови адрес, я подъеду»?
- Ты в Форксе?
- Я уже два часа стою перед твоим домом, - устало сказал он.
Что???
- Ой! - я тут же кинула взгляд вдоль улицы и заметила огромную тёмную тень, заслонявшую въезд на мою подъездную дорожку. - Уже бегу.
- Куда ты… - взволнованно начал Эдвард, но я уже нажала отбой и бросилась к нему.
Ноги разъезжались, пока я бежала по тротуару. Он был посыпан гранитной крошкой, но для меня этого было недостаточно – пару раз я упала. Мой взгляд всё время был прикован к стоящему автомобилю. После последнего падения, когда я на секунду отвела глаза, то услышала звук закрываемой двери, а затем увидела неясный силуэт человека, приближающегося ко мне.
- Стой на месте! - услышала я резкий окрик Эдварда.
Я как раз поднялась и потихоньку засеменила вперёд, отряхиваясь от налипшего снега.
- Я же попросил оставаться на месте, - произнёс он, подходя ко мне и одним движением подхватывая меня на руки.
- Что ты… - я опешила: как мне удалось вот так скоро снова оказаться в его объятиях?
Он молча нёс меня к дому. Казалось, что он совсем не напрягается, будто я для него всего лишь пушинка.
Я решила воспользоваться моментом и прижалась к нему. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула его аромат. Всё - как всегда: голова моментально закружилась, и знакомое чувство желания нахлынуло на меня. «Пожалуйста, никогда не останавливайся! Пусть это продлится вечно», - шептала я про себя.

Он отпустил меня только перед дверью.
- Спасибо, - прошептала я, возясь с замком.
Я слышала, как он шумно выдохнул у меня за спиной.
С третьей попытки мне удалось открыть дверь, и мы вошли в дом. Я сбросила пальто и тапочки – ноги совершенно одеревенели. Взглянув на Эдварда, я увидела, что он, не раздеваясь, стоит у дверей и внимательно наблюдает за мной. Я села на диван и начала массировать замёрзшие пальцы на ногах. На улице было безумно холодно. За те пять минут, что провела снаружи, я успела замёрзнуть. Эдвард же прождал меня в машине целых два часа! Чёрт, как же стыдно! Я покраснела и от смущения начала интенсивнее работать руками.
- Позволь мне! - в два шага Эдвард оказался около дивана и, аккуратно убрав мои руки, взял ступни в свои тёплые ладони. Моё тело откликнулось на его прикосновение, и я сжалась в комок, прислушиваясь к себе.
Он растирал каждую ступню по отдельности, действуя довольно ловко. Я охнула, когда ощущения стали немного болезненными.
- Прости, - прошептал он и подул на ногу, согревая её своим дыханием. Это было непередаваемо и очень интимно. Я моментально вспыхнула.
Через минуту Эдвард меня отпустил.
- Спасибо, - поблагодарила я его, поднимаясь на ноги.
Он сделал шаг назад, освобождая мне проход.
Я направилась прямо на кухню, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за моей спиной. И с облегчением выдохнула, когда услышала, что он идёт за мной.

Добавив в чайник воды, я нажала кнопку включения и только тогда посмотрела на Эдварда. Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Его глаза были сощурены, он снова изучал меня с тем же выражением молчаливой сосредоточенности, что и раньше.
Я перевела взгляд на часы, висящие слева от входа, – до нового года оставалось несколько минут.
Внезапно ожил мой телефон.
Я достала его из заднего кармана.
- Ты где, Беллз? - голос Ли едва прорывался сквозь шум вечеринки.
- Я дома, - ответила я спокойно.
- Что?
- Дома, - мне пришлось повысить голос. Я взглянула на Эдварда. Он всё так же не двигался.
- Как дома? Почему?
- Всё нормально, Ли, не волнуйся. Так надо. - Я говорила, не отрывая глаза от мужчины, смотрящего на меня.
- Мы сейчас все к тебе придём! - заявила она, и я впервые осознала, что моя подруга пьяна.
- Не вздумай! У меня болит голова, поднялось давление, - на ходу начала придумывать я, но довольно быстро сдалась. - Пожалуйста, Ли! Я очень устала.
- Ладно, Беллз! - слава Богу, подруга поняла моё настроение. - С Новым годом тебя!
- И тебя, родная! Целую.
Я положила трубку и повернулась к чайнику, всё ещё ощущая на себя взгляд Эдварда.

- Я хочу дать Эбби своё имя, - внезапно произнёс он.
- Что? - я в изумлении повернулась к нему.
- Я хочу, чтобы у моей дочери было моё имя, - повторил он более чётко.
Я похолодела. Он всё-таки решился на это. Он забирает её. Мои страхи были не напрасны. Господи, нет!
- Ты не сделаешь этого, - прошептала я.
Глаза моментально начали наполняться слезами. Я поступила плохо, обидела его - я знаю. Но так нельзя. Это неправильно. Он не может так поступить со мной. С Эбби.
Мне стало плохо, и в попытке устоять на ногах я ухватилась за край стола.
- И что же меня остановит?
Я не ожидала от него такой жестокости. Это не он говорит, не мой Эдвард. Он просто не может так говорить. У меня была куча аргументов, чтобы возразить ему, но от страха я не могла сосредоточиться ни на одном из них.
- Пожалуйста, не отбирай её у меня, - вот всё, что я смогла выдавить из себя. Вернее, прохрипеть. Тело начало мелко дрожать; я чувствовала приближение паники.
- Я не собираюсь отбирать её, - всё так же спокойно, будто не замечая моего состояния и того ужаса, что наверняка отразился на моём лице, проговорил он. - Я просто хочу, чтобы дочь была моя по закону.
Он не забирает её! Сердце подпрыгнуло в груди от радости.
Но моментально меня накрыла новая волна паники.
- Ты хочешь удочерить её?
- Да.
- Но как? Это невозможно!
Я была совершенно сбита с толку.
Что он задумал? Конечно, она его дочь, - я не отрицаю того факта, что у него есть на неё все те же права, что и у меня. Но она - Блэк. В её свидетельстве о рождении вписано имя Джейкоба. Она официально его дочь, и это довольно странно, когда ниоткуда появляется другой человек и заявляет на неё свои права.
Меня осенило:
- Ты собираешься подать иск о признании отцовства?
Эдвард не ответил. Выражение его глаз изменилось. В них уже не было привычной отстранённости. Он нахмурился и покачал головой, будто был недоволен мной.
Я смотрела на него, всё ещё сжимая в руках край стола. Костяшки пальцев побелели от напряжения, и я уже была готова закричать, когда он наконец заговорил. Его тон оставался таким же твёрдым, как и в начале разговора:
- Нет, я собираюсь сделать кое-что другое. Это даст мне возможность стать законным отцом своей дочери. Я собственно и приехал за тем, чтобы сказать тебе об этом. Ты выходишь за меня замуж, Белла. Завтра.
Что?!
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 08.11.2012