Глава 29. Сердце моё в небе твоём.

Эдвард:

Как только я увидел Изабеллу в комнате, которая пустовала долгое время, ожидая ее возвращения, во мне всё перевернулось. Я понял, что уже не смогу отпустить её, прежние чувства с еще большей силой всколыхнулись во мне. Она должна остаться со мной! Я смотрел и не мог насмотреться, не мог насытить свой взгляд. Её пышное платье, так плотно облегало стан, приподнимало бюст, что при каждом её вздохе мне казалось, я вижу рай. Манящая грудь словно зазывала меня и делала пленником желаний.

При мыслях о том, что Генри Уиггнинс намерен просить её руки, страшная злоба и ревность червем точили мое сердце. Я не мог позволить никому прикасаться к этой женщине, она должна быть моей! Во мне нет сил смотреть, как счастье проходит мимо. Я не жалкий глупец и могу вернуть его.
Однако мои попытки выяснить её отношение к другому герцогу провалились. Изабелла даже обсуждать этот вопрос не хотела, - я ей никто! Она дала понять, что её жизнь не касается меня, я испортил своим поведением всё, что только можно было испортить.

Я испытывал боль не только от понимания этого, но и от того, что видел, как дрожат её губы и руки. Она боялась меня. Неужели я был таким зверем, что запугал её до такой степени? Я ничтожен!
Я так хотел доказать ей, что не монстр, что как прежде, да даже сильнее, чем прежде, люблю ее. Единственное, что я мог сделать на данный момент, это показать ей мои чувства. Те мои слова сильно ранили её, и теперь даже мои губы с трудом могли заслужить прощение.
Она намеренно не отвечала на мои поцелуи, но я знал, что её стена рано или поздно рухнет. Как бы ни пыталась сопротивляться эта хрупкая девушка, я покорно награждал её поцелуями, надеясь на прощение и ответные чувства. Моя художница не смогла противостоять мне, и вскоре я почувствовал, как её тонкие пальцы вплелись в мои волосы. Это стало началом чего-то нового!

Спустя множество ночей и моих бесконечных мучительных воспоминаний, я, наконец, имел возможность держать её в своих объятиях. Я так сильно жаждал вернуть её любовь, жаждал снова видеть, как она смотрит на меня взглядом, полным обожания и любви. Просто прикасаться к её бархатной коже было божественным благословением. Корсет не давал нам волю, и я не стесняясь расшнуровал его и бросил к ногам моей королевы. Вершинки ее манящих грудей были напряжены от желания, и я не смел оставить их без своих ласк и внимания. Изабелла лишь повиновалась каждому моему движению, я слышал, как рвутся наружу её сладкие всхлипы, исполненные музыки наслаждения. Всё было как раньше.
Она не была для меня чужой никогда, она всегда оставалась той, кому принадлежит моя бесконечная и горячая любовь. Я был слепцом, я вёл себя не достойно, отрицал это.
Каждым новым поцелуем, каждой жадной лаской я вымаливал у неё прощение. Теперь я знал точно, что никогда она не будет принадлежать сопернику.
Ощущать её теплоту и находиться с ней в интимной близости сродни величайшему из наслаждений. Её невинность с самого начала принадлежала мне, она отдала мне в руки всю свою жизнь, а я ненавидел её за это.
Чем дольше мы занимались любовью, тем сильнее я мечтал излиться в неё, но я не мог позволить нам спешить. Я хотел видеть, как её глаза светятся в преддверии экстаза, я хотел быть уверенным, что она запомнит этот момент навсегда. Я тянул время, даря нам новые и новые минуты близости. Она так вожделенно смотрела на меня, что мне хотелось запереть её в своём доме навсегда.
И лишь видя, как по её щекам скатились слезы, я понял, что, возможно, веду себя эгоистично, не позволяя ей достигнуть пика удовольствия и постоянно держа нас на пределе острой нужды. В качестве прощения я перевернул нас, разрешая ей быть сверху, разрешая решать всё за нас обоих. Я хотел сделать всё так, как будет лучше для неё, для моей любимой женщины.
Помня о том, сколько страсти таит в себе Изабелла, я был готов на всё, лишь бы увидеть, как она задрожит, принимая волны наслаждения, которое дарю ей только я. Мы были заложниками друг друга, в постели мы всегда знали, как доставить удовольствие и телу, и душе.
Как только её глаза закрылись, и реснички задрожали, я почувствовал содрогания всего её тела, и это привело меня к собственной разрядке, о которой ещё недавно я лишь мечтал.
Теперь мы были наравне, она не сможет отрицать нашего притяжения, а если посмеет, то я буду снова и снова любить её, пока она не сдастся мне на милость.

От сильных эмоций и пережитого воссоединения я закрыл глаза, позволяя себе расслабиться хоть на минутку. Пока моя художница лежала рядом, весь мир был мне безразличен, всё, в чём я нуждался, находилось в этой постели.
Я не забыл, в какой мы комнате, я не забыл, что эта постель только наша!
Но уже спустя мгновение Изабелла вдруг спустилась с ложа нашей любви и в спешке начала собирать разбросанную одежду.
Вначале юбки вернулись на своё место, а затем тонкие дрожащие руки приступили к зашнуровыванию корсета.
- Что ты делаешь? – требовательно спросил я, не понимая, чем вызвана такая спешка.
- Я ухожу, - коротко бросила она мне, даже не желая ничего обсуждать.
- Подожди, нам надо поговорить! Неужели ты считаешь, что я гоню тебя?
- Ваша Светлость явно забыл, что в доме полно гостей и что я, как и вы, обязана присутствовать!
- Мне нет дела до гостей!
Я соскочил с кровати и, не обращая внимания на свою наготу, встал стеной, не давая прохода этой гордой девушке.
- Больше никогда не смейте играть со мной! – резко ответила художница, поворачиваясь ко мне лицом и испепеляя меня взглядом.
Какого чёрта с ней случилось? Ещё две минуты назад она лежала со мной в постели, а теперь обвиняет меня в дерзком флирте?
- Если я для вас лишь доступная игрушка, то не смейте лишать меня остальных кавалеров! Быть может, хоть кто-то из мужчин будет любить меня, а не использовать в своих грязных целях! Вы же уже имели честь заявить о своей ненависти ко мне!

Я слушал её и не мог поверить, что мои слова, сказанные в минуты душевного затмения, настолько сильно ранили ее.
-Изабелла, постой! Дай мне всё объяснить! Хотя бы выслушай меня!
- У вас была возможность говорить, но вместо этого вы предпочли утешиться со мной! Я больше не желаю вас видеть! – оттолкнув меня, она выбежала из комнаты.
На мне не было одежды, я не мог бежать за ней следом. Всё, что у меня было, - это лишь чувства, которые болью терзали сердце.
- Я люблю тебя! Пойми ты наконец! – крикнул я ей в след, надеясь, что она услышит, вернётся, утешит меня взаимным признанием.
Но этого не произошло. Она не услышала меня.

В комнате стало пусто и холодно, я остался один. Надо было закрыть эту чёртову дверь и держать Изабеллу здесь хотя бы до тех пор, пока мои слова не нашли бы отклик в её сердце.
Что со мной не так? Что с ней не так? Почему мы не можем разговаривать?
Счастливое забвение ушло, реальность тяжестью навалилась мне на плечи, но я не собирался отступать. Мне необходимо завоевать любовь художницы, надеюсь, она позволит мне это.

Собрав свою одежду с пола, я оделся и привел себя в надлежащий вид. Наверное, матушка заметила моё отсутствие, мне необходимо спуститься вниз и оставаться на виду, заодно и присмотреть за неугомонной девчонкой, что вскружила мою голову. Если бы она только знала, как тяжело мне обходиться без неё.
Покинув комнату, я поспешил спуститься вниз. Гости вечера в большинстве своём вели непринуждённые беседы либо находили развлечения по вкусу.
Я подозвал Бернардо и попытался выяснить, не покидала ли стен моего дома леди Изабелла. Оказалось, что гости ещё не расходились, значит, моя строптивая художница никуда не выходила.

В центре бального зала танцевали гости, повсюду раздавался весёлый смех.
Я остановился у колонны, небрежно прислонившись спиной. Изабелла танцевала как ни в чём не бывало, словно невесомая бабочка, она кружилась и одаряла всех улыбкой.
- Вот ведь актриса! – сказал я вслух, забыв о том, что могу быть услышан.
Восхищение гордостью этой девушке, ее способностью держать лицо при любых обстоятельствах наполнило мое сердце. Её мастерской игре можно было позавидовать: алый румянец на щеках, искринки в глазах и легкая счастливая улыбка - всё говорило о том, что она получает истинное удовольствие от каждого танцевального па.
Во всём этом великолепии меня смущало и выводило из себя только одно: её партнёром снова был герцог Уиггинс. Он, точно назойливая муха, постоянно появляется в неподходящий момент и своим напором скоро задавит мою непокорную возлюбленную.
Как она может так искренне улыбаться ему? Неужели он пробуждает в ней чувства? Как я жалел, что не мог прочесть её мысли.
Сегодня я не стану бить посуду и проявлять свою жгучую ревность, но завтра эта бабочка не упорхнет из моих сетей.
Я стоял и молча наблюдал за каждым жестом, каждым движением Изабеллы. Она следовала ритму танца, а мой взгляд следовал за ней.
Интересно, каково будет её удивление, когда она увидит меня завтра в своём доме? Готов поклясться, её щёки будут гореть намного ярче, чем от заигрываний с Генри Уиггинсом.
Я посмеялся про себя, представляя румянец и широко распахнутые в удивлении глаза любимой.
Мы ещё посмотрим, кто выиграет эту битву. Сегодня я смог убедится, что ничего не изменилось, не поддалось разрушению боли и разлуки: художница не может забыть меня, а я всегда помню о ней.
И следующим же утром я намерен серьезно поговорить с её отцом!

Остаток вечера я все так же наблюдал за Изабеллой. Несколько раз наши взгляды пересекались, но каждый раз она гордо отворачивалась и, подхватив юбки, уходила прочь.
Как ей могло прийти в голову, что я не занимался любовью, а использовал ее? Разве не пытался я показать, как сильно зависим от неё и что мое сердце в ее руках?
Я делал всё, чтоб мы могли объявить перемирие, но стоило мне сдаться в плен, как меня отвергли из-за недоверия. Женщину понять труднее, чем я мог себе представить!

Один раз я всё же попытался пригласить её на танец, на что получил категоричный отказ с заявлением, что все её танцы расписаны до конца вечера и она уже обещала их другим кавалерам.
Мне пришлось пригласить другую дебютантку, дабы преподать непокорной возлюбленной урок. И ревность в ее горящем взгляде приносила мне истинное удовольствие. Она не могла не смотреть на меня, когда я был так близко. Иногда расстояние между нами уменьшалось до нескольких шагов, и всё это время я чувствовал исходящее от нее напряжение гнева, она просто сгорала от собственного бессилия.
Но что я мог? Я был лишь тем, кого она отвергла.
Это даже нравилось мне, потому что мы, хоть и находились на почтительном расстоянии от объекта своей страсти, весь вечер провели в мыслях друг о друге. А мои мысли были весьма откровенны, и я наслаждался её упрямством. В любом случае, завтра я положу конец этой ситуации, и если она не готова меня выслушать, то её отец не откажет мне в аудиенции, а уж мне есть о чём ему сообщить.

В первом часу ночи музыка стихла, гости разъехались по домам. Дом снова стал тихим, как и прежде. Матушка, довольная приёмом, направилась в свои покои, дабы отдохнуть до утра.
Я тоже не стал засиживаться и, отдав последние приказания Бернардо, поднялся в свою комнату.
Уснуть было трудно. Вновь обретя Изабеллу, я не мог перестать думать о ней, не мог не перебирать в памяти все моменты нашей с ней истории. Я надеялся на счастливый исход, но впереди оставалось много сложностей. В конце концов мне пришлось заставить себя спать, свежие силы мне помогут в моём рискованном начинании.

------------------------------

Новое утро стало для меня особенным. Впервые за долгое время я проснулся в хорошем расположении духа и не переставал улыбаться.
За завтраком матушка не могла не заметить моей не исчезающей улыбки. Не смотря на то, что она безумно хотела обсудить все подробности прошлого вечера, ей пришлось смириться с тем, что её сын сегодня думает о других вещах. Немного поворчав по этому поводу, она сочла за лучшее поделиться впечатлениями со своей камеристкой, ведь та будет слушать её с восхищением.
Задерживаться в доме у меня не было причин и, доев свой завтрак, я поднялся из-за стола.

- Меня не будет до обеда, я намерен нанести визит нашим соседям.
Герцогиня посмотрела меня удивлёнными глазами.
- Эдвард, дорогой, неужели ты, наконец, решил установить хорошие отношения с семьёй Уитенхем? Это юная Изабелла на тебя так повлияла?
- Я предпочёл бы повременить с ответом. Мне нужно вначале обсудить важный вопрос с Чарли Уитенхемом, - небрежно бросил я в ответ и скрылся в дверях, не желая обнадёживать мать. Сначала я должен сам определиться, на верном ли нахожусь пути.

Я прибыл в дом моей возлюбленной верхом на коне.
Как только дворецкий открыл мне дверь, я увидел графиню Уитенхем. Родная мать моей художницы казалась очень обрадованной моему визиту.
- Доброе утро, Ваша Светлость, - крикнула она с порога, приглашая меня в дом.
- Доброе утро, миледи! Прошу извинить меня за столь ранний визит без приглашения, но у меня важный разговор к милорду. Надеюсь, он сможет уделить мне несколько минут своего времени?
- Я немедленно сообщу ему о вашем визите. Вы же не принесли нам плохих новостей, нет? – шутливо поинтересовалась хозяйка.
- По утрам я обычно сообщаю хорошие новости, - поддерживая шутливый тон, ответил я.
Графиня удалилась сообщить мужу о моём приезде, а я с надеждой на плодотворное общение ожидал встречи с хозяином дома.

Гостиная была обставлена со вкусом и роскошью, не зря говорят, что у этой семьи нет недостатка в деньгах. Мебель, выполненная искусными мастерами, изящное убранство, мягкий утренний свет, отражающийся отполированным до блеска полом – все дышало уютом и приятной атмосферой спокойствия.
Я остановился у окна и, отодвинув занавеску, попытался сосредоточиться на прекрасном летнем пейзаже, но уже через несколько секунд тонкий подрагивающий звук какой-то мелодии отвлек меня.
Кто-то играл на фортепиано, причём мелодия, лишь отголосками заполняющая комнату, была совершенно мне не знакома, её источник находился в другом помещении дома, но недалеко от меня.
Трудно было не воспользоваться столь долгим отсутствием хозяев, и трудно было противостоять искушению узнать, кто играет столь изумительную композицию. Мне хотелось верить, что этим талантом обладает леди Изабелла, ради которой я и приехал сюда.

Идя на звуки звучащего инструмента, я нашел заветную дверь. Волнение и любопытство сжигали меня изнутри, и я приоткрыл створку, пытаясь рассмотреть, кто же исполняет столь волшебную мелодию.

За фортепиано сидела женщина зрелого возраста, но это уже не имело значения, потому что я увидел, как моя хрупкая Изабелла танцует в глубине комнаты, освещаемой лучами утреннего солнца.
Сердце моё забилось быстрее, я забыл обо всём на свете, время остановилось, а перед глазами мелькала лишь точеная фигурка совсем ещё юной девушки.
Она словно не замечала ничего вокруг, танцуя свой чарующий танец.
Каждый взмах её руки с непередаваемым изяществом плавно рисовал великолепную картину. Казалось, что её глаза смотрят вглубь души, а ноги повинуются зову сердца. Она была поистине прекрасна, творя ускользающую, меняющуюся красоту танца.
Тугой корсет подчёркивал все изгибы её совершенного тела. Тонкая талия, хрупкие плечики, ровная спина и слегка приподнятый подбородок: Изабелла Уитенхем - самая восхитительная из женщин, она способна очаровать меня, не прикладывая усилий и не имея на это четких намерений. Не отрываясь, находя это невозможным, я любовался каждым её движением: тем, как приятно шелестела ткань нижних юбок, как, кружась, она смотрела наверх, вероятно, представляя себя птицей. Она танцевала так, словно пела для меня песню. Блестящий шелк распущенных волос рассыпался по плечам, солнце пронзало золотым светом двигающуюся в вихре музыки фигурку, ограняя сиянием каждое движение. В этой юной красоте я обрёл самого себя. И больше всего на свете мне хотелось заслужить прощение и любовь этой изумительной девушки.
Мелодия на мгновение замерла, и затем продолжила играть с начальных тактов с новой силой.
Моя возлюбленная и не заметила этого, глубоко погрузившись в мир танца, по-видимому, желая достичь совершенства в столь не простом деле. Я не мог не признаться самому себе, что готов смотреть на её умелые движения вечность.
Внезапно позади меня послышался звук шагов.
Не желая быть пойманным за столь не джентльменским подглядыванием, я прикрыл дверь и отошёл подальше, приняв невозмутимый вид.
- Вот вы где Ваша Светлость! – заметила меня графиня. - Мой дорогой муж ждет вас в своём кабинете. Пойдемте, я провожу вас.
- Спасибо. Я очень признателен вам за любезный прием, - кивнул я в знак согласия

Удаляясь всё дальше от комнаты, где танцевала моя единственная любовь, я мог думать лишь о том, как она была восхитительна и чиста.
Но помня о деле, с которым я пожаловал, необходимо было сосредоточиться. Мой вопрос не терпит отлагательств, тем более теперь, когда я уверен в своём единственном желании.

---------------------------------

Танец Изабеллы смотрим тут!

Всем спасибо за внимание, я жду вас на моём ФОРУМЕ!!!