- Тяжелая ситуация. Нет, не так. Почти безвыходная ситуация! – Джемет размышлял над всем, что с ним произошло за последние три дня, пока он находился в этом райском аду. Его мать словно подменили, уже не было той девушки, боявшейся встречи с прошлым, появилась совсем другая – бесхребетная, податливая Изабелла, чуть ли не восславляющая всех членов этой семейки. Ко всем она относилась мягко и учтиво, со всеми была вежлива до беспредела, одним словом из гордой и независящей девушки она превратилась в половую тряпку. Но больше всего парня бесило не это: Каллены тоже чуть ли не молились на его мать, обращались с ней, словно она была хрустальной и могла разбиться от малейшего дуновения ветерка. Именно так немного отклоняющаяся от статистики семья превратилась в общество лицемеров и льстецов. Наверное, единственное, что осталось прежним, так это небольшие перепалки по пустякам Эдварда и Беллы.

Парень, смотря в пол, пока раздумывал обо всем, тихонько шел в небольшой уголок этого особняка, где его пока никто не мог найти, так как никому и в голову бы не пришло искать его на захламленном чердаке, среди кучи всякого мусора для ремонта. Однако следует трактовать это немного иначе – Джемета никто уже не собирался искать, даже если бы он спрятался где-нибудь и в более приятном месте, ведь он уже двое суток как перестал быть интересен для остальных. Свою уникальность он растерял в первый же день, когда все рассмотрели его с макушки до пят, выведали у его матери интересовавшие всех вопросы о нем, сравнили его с Эдвардом, померились силой и заставили съесть какую-то гадость под названием «Домашняя пицца».

Джемми уже подходил к подоконнику, из которого можно было легко перебраться на крышу, как навстречу резко выпрыгнул Эммет с футбольным мячом, который, судя по всему, пинал вместе с его братьями. Качек не слышал совершенно бесшумные шаги племянника, поэтому сообразил только, когда мяч с огромной силы ударился о руку шатена, чудом успевшего среагировать на опасность.

- Эй, пацан, не мешайся, пока мы играем, а то и убить можем, - Эммет как всегда раскатисто рассмеялся, смотря на слегка смущенное лицо мальчика. Он не стал уделять ему много внимания, поэтому просто схватил мяч и убежал играть дальше.

- В общем, что и требовалось доказать, - произнес про себя Джемми, залезая в свое тайное логово. – Я здесь никогда не стану своим. Белая ворона среди черных коней.

Почему-то осознание своей никчемности вызывало лишь улыбку на устах мальчика, ведь он понимал, что подобное однажды должно было произойти. Свон уже давно вырос, он не был подростком, маску которого он, не снимая, носил. Ему уже двадцать шесть лет и он сам в состоянии отвечать за свою жизнь, довольно уже было сидеть на шее у мамочки, нужно было самому устраивать жизнь, строить семью и что там еще нужно сделать взрослому мужчине.

Именно с клеймом урода. Джемет чувствовал себя аутсайдером в этой семье еще и потому, что не походил на всех остальных. Он был слаб, слегка туповат в отношении Калленов, и, хотя для своего возраста, который был записан в его паспорте, он был, чуть ли не юным вундеркиндом, в отношение вампиров Джемми был лишь паршивой овцой.

- Ты это хотел услышать, Эдвард Каллен, - смеясь, произнес Свон, смотря с небольшого оконца, как очередная ссора Беллы и Эдварда вновь окончилась страстным поцелуем. – Если «да», тогда засунь все свои надежды в не столь отдаленное место. Я никогда, слышишь, никогда не отдам тебе мать. Черт возьми, я ничем не побрезгую, но втопчу тебя в самую грязь в ее глазах. Ты будешь страдать, но она навеки будет лишь моей. Может, я не так умен или силен, как ты, но у меня есть еще один план. Последний план.

Через сутки у Беллы закончился липовый больничный, который она взяла в связи с организацией поиска любимого чада. Почему-то в ее голове не возникали в последнее время даже образы того, что не разумно оставлять сына, ненавидящего всех вокруг с теми, к кому его ненависть переходила просто в чрезвычайную, граничащей с параноидной или же и вовсе с шизоидной. Однако шатенка с чего-то взяла, что раз в доме до вечера будет находиться лишь Эсме, то вряд ли что-нибудь могло случиться. Конечно же, можно было сплавить отпрыска в школу, но ожоги на лице еще не сошли, а повязки на руках, по словам Карлайла еще не скоро «уйдут в небытие», если мальчик не перестанет их вечно убирать, отчего швы постоянно расходились. В общем, у Джемета была еще целая неделя отдыха от школы, хотя он, впервые в жизни, мечтал быстрее туда отправиться, дабы скрыться от тошнотворных лиц клыкастых родственников.

Однако данную ситуацию он давно ждал. Сегодняшнее положение вещей было просто идеально для плана под номером три. На самом деле план был до жути прост, но в то же время его было тяжело осуществить в жизнь. Заключался он в том, чтобы достучаться до мамочки путем обычного бегства из этой милой ипостаси, от которой уже нее то, что тошнило, Джемми уже готов был себе вскрыть вены где-нибудь в уголочке, только чтобы не видеть этих напыщенных лжецов-аристократов. Однако было один маленький минус в его стратегии – сбежать было не просто, так как с него глаз не сводили после того случая с Таней, то ли это было связано с посттравматическим синдромом, который на него повесили, то ли, что вероятней всего, это было связано с отчаянием Беллы, что она испытала. Никто не хотел видеть ее такой разочарованной в жизни и желающей свести с ней счеты. Для всех Калленов Джемет стал похож на котенка, в которого до безумия была влюблена Изабелла, и без которого ее жизнь была более мрачной.

В общем, из всех, кого можно было здесь обмануть, дабы скрыться где-нибудь, Эсме больше всех подходила для этого. Конечно, было немного нехорошо обманывать ту, что больше всех в этом идиотизме заботилась о парне, но таковы правила игры в семью: Джемми не желал мириться с Калленами, а, значит, придется заставить кого-нибудь страдать. А сам дампир страдать не собирался.

- Малыш, мой руки, я тебя сейчас чем-то вкусным угощу, - вторая часть плана тоже сработала великолепно. Джемми прекрасно знал, что где Эсме, там бесконечные тарелки с едой, которые она впихивала ему в рот, оставалось лишь тихо мирно ждать случая, делая вид, что все вокруг тебе наскучило, но не перегибать палку. – Твоя мама шепнула мне на ушко, что ты заядлый сладкоежка.

Подросток осторожно вошел в кухню, прокручивая в голове все свои будущие действия. Он собирался отвлечь женщину, и у него было в запасе несколько ходов, осталось лишь выбрать подходящий. Женщина вытащила из холодильника большой, вкусно пахнущий торт, желая увидеть хоть дольку радости на лице любимого внучка, даже намека на которую она не увидела.

- Я такими темпами, скоро в дверь не пролезу, - голос был совершенно лишен эмоций, а наигранная улыбка в лице мальчика и вовсе была лишней, но этого было достаточно, чтобы шатенка почувствовала, что не зря старалась сделать приятное. Она, в отличие от остальных, понимала, что подружиться с мальчиком будет очень тяжело, и это займет много времени.

- Ты такой худенький, что на тебе вся одежда сваливается. Думаю, тебе будет даже хорошо набрать пару килограмм. К тому же, ты еще не поправился окончательно, а значит нужно хорошо питаться, чтобы быстрее выздороветь, - женщина отрезала приличный кусочек торта, кладя его на тарелку Джемми, пока последний пытался разобрать в своих чувствах. Сейчас Эсме была такой искренне-доброй, что не очень хотелось причинять ей боль, обманывая самой гнусной ложью.

- «Так Джемми, она – Каллен, хотя и не самой плохой член этой семьи, но все же она одна из них», - внутренний голос уже вовсю разыгрался, смотря, как его обладатель начинает отходить от своего плана. – «Хочешь быть вежливым, съешь пару кусков и скажи, что очень вкусно. А потом реши: поперхнуться, отравиться или упасть в агонии от аллергии».

Дампир осторожно отправил в рот первый кусочек, а, прожевав его, запихал туда и все остальное, выдавливая из себя тупую улыбку. Торт и, правда, был великолепен на вкус, но нужно было действовать.

- Тут была клубника? - мальчик тихо произнес это наиграно, опираясь о стену, будто почувствовал слабость, пока нес тарелку в мойку.

- Да, я положила внутрь пару штучек, для вкуса.

- У меня же на нее ал… - парень не успел рассказать до конца, падая на пол так правдоподобно, что ударился макушкой о стол. Хотя удар был, по сути случайным. Он так правдоподобно изобразил припадок, что у бедной вампирши чуть у самой второй раз в жизни сердце не остановилось.

- Боже, милый, я же не знала. Я сейчас принесу лекарство, - женщина осторожно положила парня на бок, убегая к запасам нужный препаратов, попутно обдумывая, что скажет Белле по ее приезду.

Только услышав Эсме, звонящую в панике на другом конце дома Карлайлу, парень моментально выпрыгнул в окно, зная, что около двух минут, пока женщина сообразит, что к чему, у него было в запасе, а для дампира это было достаточно. К тому же на улице лил проливной дождь, отчего все его следы моментально были сокрыты от глаз вампиров. Осталось только быстро прихватить пакет с верхней одеждой, которую он запихал неподалеку и бежать отсюда куда глаза глядят. Точнее в определенное, уже намеченное место, где вряд ли его будут искать – в бродячий цирк, приехавший сюда на несколько дней.

- «Молодец, парень», - Alter Ego вновь начало брать вверх над Super Ego*, однако мальчику сейчас было как-то по барабану. Сейчас он уже не переживал от того, что обидел Эсме или же, что вновь встряхнул своей выходкой весь Калленовский род. Главное, о чем он переживал, так это было то, чтобы четвертая фаза плана, самая тяжелая и опасная была выполнена именно так, как он задумал, а для этого ему было необходимо, чтобы его нашел именно он – Эдвард Каллен. – «Ты уже круто постарался! За твою игру можно Оскара давать».

- Заткнись! – Джемми не помнил, когда начал говорить сам с собой, что его тоже немного пугало. Он сильно изменился за это время и сам это осознавал, боясь, что не сможет стать прежним. – Ты бесишь меня еще больше этих Калленов. Бесишь меня сильнее выходок мамы!

- «Но я – это ты!»

- Да, и это меня бесит больше всего… Я сам все порчу, а потом сам обо всем жалею, - мальчик посмотрел на свое отражение в луже, образовавшейся от дождя, но не увидел своего обычного слегка детского выражения лица – лишь очередную маску самого пугающего персонажа на свете. На него смотрел Арлекин, созданный его кошмарными иллюзиями, чтобы превратить свой план в действие, однако с каждой секундой этого хотелось все меньше и меньше. – Пытался скрыться от лжи, а сам начал врать. Ну, и поворот. Однако, как я уже говорил, ради мамы я на все согласен.

Мальчишка направился в сторону ворот шатра с разными уродливыми и лживыми существами в намерении спрятаться там на пару дней, чтобы вновь обратить на себя внимание матери, но, вначале, нужно было разобраться с отцом. Так началась четвертая фаза плана под номером три. Который длился не так уж и долго.

***

Джемет так и не смог пройти через ворота старого цирка, ведь стоило ему только приблизиться к этой кишащей людьми изгороди, как смысл всех предыдущих поступков был безвозвратно утерян. Шатен забыл, зачем он все это затеял, зачем он собирался ждать отца несколько дней в этом балагане, когда можно просто отправить сообщение по телефону. Зачем было вообще уходить, когда отношения можно выяснить и в саду у его дома, а с мамой и вовсе вечером поговорить, когда она бы в очередной раз спросила, не хочет ли он посмотреть с ней кино. Глупо получилось, хотя и в духе любого пятнадцатилетнего ребенка, страдающего от дефицита внимания.

- Эй ты, клоун, - перед мальчиком материализовался огромный верзила с какой-то дубиной в руках и сигаретой в зубах. Он был похож на великана из мультфильмов про Геркулеса, что уже пугало, а перепачканная в чем-то коричневом майка и вовсе вгоняла в ступор. – Ты из какой группы? Я что-то не помню тебя.

- Я тут не работаю, так посмотреть зашел. Интересно стало, - мальчик снял маску с лица, точнее изобразил это. Он старался выглядеть как можно милее, чтобы случайно не рассердить громилу. – Простите меня, я, пожалуй, пройду.

- Хочешь посмотреть, купи билет и приходи. А сейчас вали подобру-поздорову.

- До свидания, сэр, - мальчик поспешил отойти подальше, чтобы не нарваться на еще более злобного зверя, удивляясь, почему все так сильно его жаждут оттолкнуть от себя. Что же он такое сделал, отчего все вокруг не хотят подпускать его ближе к себе. И возможно ли, что это и было его роком – всегда скрываться с грузом проблем вдали ото всех, кого любит. Точнее, от той, кого жаждет видеть рядом и, без которой, его сердце разорвется на маленькие кусочки.

Сильный поток ветра вырвал маску клоуна из рук мальчика с зеленым ирокезом, унося ее вглубь огромного каньона. Идти туда было бы высшей мерой глупости, поэтому Джемми ничего не оставалось, как считать это знаком судьбы и лишь улыбнуться в ответ, ведь вместе со страшным лицом арлекина улетучилась и вся ложь с его души. Хватит лгать миру, семье, друзьям, что все хорошо, хватит пытаться выглядеть милым ребенком, а самое главное, пора прекращать обманывать самого себя. Джемет, наконец, понял, что он делал это не ради Беллы, а ради себя самого.

Неожиданно спокойную и приятную музыку леса сменил отвратительный гудок телефона, одновременно пугая птиц, мирно прячущихся от дождя под листьями огромного дуба. Мальчик вытащил эту адскую игрушку из кармана, в надежде узнать, кто решил его побеспокоить за столь интересным размышлением о своих ошибках. Номер был незнаком ему, но это было уже не важно.

- Эммет иногда все-таки может включать мозг, когда это требуется, - Эдвард вышел из-за холмика, обросшего кустарниками, выключая звонок телефона. Отличная была идея искать ребенка на звон, особенно, если ты вампир. – Почему, скажи ты мне, мы постоянно тебя теряем? Кстати, на будущее, захочешь уйти, избавься от мобильника.

- Не могу, мама будет беспокоиться, если я ее так оставлю.

- Не желаешь, что бы твоя мать беспокоилась, так сиди на месте смирно, а не строй из себя черти что, - Эдвард в секунду вспылил от злости, смотря, как ранее флегматичный взгляд ребенка вмиг наполнился яростью. Он знал, что дампир взбесился не из-за его слов, а чисто из принципа, которого придерживался, и даже если бы Эдвард сказал что-нибудь одобряющее, то все равно вряд ли бы вызвал его симпатию. – Тоже мне примерный ребенок. Ты всего лишь нытик!

- Чья бы корова мычала! Ты ведь тоже не самый самостоятельный и независимый тип в этом мире. Все, кого ты знаешь только и делают, что пытаются подбодрить тебя, твои родители не видят в тебе взрослого, в их глазах ты еще ребенок: ничтожество, которое только и делает, что ноет в подушку из-за своих же собственных проблем. В отличие от тебя, я хотя бы пытаюсь что-то изменить. Я борюсь за семью, вместо того, чтобы просто плакаться на плечах окружающих.

Видимо, Эдвард никогда не был столь терпеливым, чтобы смотреть, как малолетний ребенок столь искусно капается в его душе. Он и сам не понял, в какой момент его чудовищная сущность взяла под контроль тело, но через мгновение его кулак уже с огромной скоростью замахивался над лицом парнишки, а еще через секунду послышался глухой удар. Не было ни боли, ни испуга, ни крови, лишь обида, протыкающая тупым лезвием сердце и отца и сына.

- Не смей меня судить, мальчишка, не дорос еще! – Вампир настолько был охвачен злостью, что не смог уловить, как ловко его сынишка поднялся с земли, или же, как он в прыжке преодолел значительное расстояние, возвращая причиненный телу урон. Удар был идентичный тому, что получил он сам, но с той лишь разницей, что особых увечий отцу принесено не было, лишь небольшая щекотка.

- Значит, ты можешь лезть в мою душу, а я в твою так «фигушки»? Ну, и где справедливость в отношениях? – парень повалил отца на землю, продолжая наносить сильные удары по его лицу. Увечья были у обоих: с лица Эдварда отлетали маленькие кусочки «мрамора», в то время как, костяшки Джемми издавали противный хруст. Однако не это было столь тяжелым для них: Эдвард, наконец, смог понять сына, увидеть в его душе те же чувства, что испытывал сам, и это так сильно ошеломило его, что он, впервые в жизни, совершенно не знал, как поступить. А его слова? Они были такими же, как те, что когда-то сорвались с уст то ли истинного друга, то ли заклятого врага – Джейкоба Блека. – Я ни за что на свете не буду стелиться перед тобой! Я завоюю сердце Беллы!

Серьезное выражение лица сменилось горькими слезами, катившимися из ярко-зеленых глаз ребенка. Он что-то все еще продолжал говорить, попутно калеча больше себя, чем отца, который с каждым его действием видел только себя. Они не знали, как долго это продолжалось, и уж тем более никто из них не помнил, в какой момент времени Эдвард просто схватил сына за запястья, не позволяя ему наносить лишние побои самому себе. Парень больше не мог смотреть на захлебывающегося в своих проблемах ребенка, он не мог больше смотреть в лицо своих собственных проблем, поэтому просто сгреб его в охапку, прижимая его голову к своей груди и не позволяя выбраться из этой теплой тюрьмы.

- Черт возьми, хотел этим начать разговор, а придется закончить. Мы с тобой два сапога пара, парень! – Эдвард чувствовал, что ребенок больше не собирался вырываться из его объятий, он, наконец, начал успокаиваться, размерено дыша и слушая слова старшего. – Что я, что ты не видим жизнь без Беллы и оба хотим владеть ею полностью и без остатка. В данной ситуации нет победителя и проигравшего, есть только два идиота.

- Я в норме, отпусти, - дампир полностью расслабился, чтобы не сильно нервировать «надзирателя», пытаясь говорить как можно спокойнее. Хотя он совершенно не понимал, что на них обоих только что нашло, он почему-то точно знал, что лучше отойти подальше, пока они опять не натворили глупостей.

Эдвард тоже не стал настаивать на своем, отодвигаясь к соседнему дереву, наблюдая за тем, что его ребенок проделывает те же действия. Это было похоже на искажение в зеркале, будто они часть одного целого, смотрящая на саму себя через отражение, однако что-то было не так: с одной стороны застывший мертвый монстр, с обворожительной внешним видом, а с другой тоже монстр, но пышущий жизнью и теплом, однако выглядел он страшно неопрятно и нелепо. Они просто сидели и смотрели друг на друга, не сводя глаз и на секунду, пока треск веток не прервал эту жесткую игру в гляделки.

Меж двух огней материализовалась та, за кого они так жадно сражались: шатенка с испуганным туманным взглядом, чья тревога не утихала и на секунду. Девушка будто чувствовала, что что-то должно было случиться, она не смогла усидеть на работе, не отпросившись на часик, чтобы проведать ребенка. Каллены ведь не соизволили ей ничего объяснить, пока она так не вовремя не заявилась к ним домой.

- Может быть, кто-нибудь из вас мне объяснит, что имела в виду Элис под выражением «похоже, твой сын решил нас покинуть»? И почему вы такие помятые оба?

- Это Элис тебе сказала, где мы находимся? – Эдвард говорил тихо и спокойно, чтобы в очередной раз не вывести Свонов из себя.

- Какая к чертям разница, Каллен! – парни аж вздрогнули от громкого и властного крика Беллы, походившей на Горгону в этот момент. Даже ее волосы так изгибались на ветру, будто маленькие змейки готовились нападать. – Что тут происходит?

- Нам нужно было выяснить отношения, - Джемет перенял манеру речи отца, уж больно подходящей для данного разговора она была. – В доме нас бы уже давно разняли его родственники.

- Вы избили друг друга что ли?

- Чуть-чуть, - мальчик согнул большой и указательный пальцы, пытаясь улыбнуться ответу, будто только что сказал какую-то очень веселую шутку, однако взаимной реакции это не вызвало: Белла лишь положила руку себе на лоб, громко выдыхая воздух, показывая, как ей это все надоело. Девушка быстро подбежала к ребенку, поднимая его за воротник рубашки на ноги, на которых он еле стоял из-за трясучки.

- У дороги стоит моя машина, разогрей ее, - девушка отряхнула грязь с ребенка, перед тем как всучить ему связку ключей и отправить в дорогу. – Я приду через минуту.

Мальчик, перед тем, как уйти взглянул на столь измученный взгляд отца и на полный ненависти взор матери. Похоже, план под номером три сработал лучше, чем он ожидал, но хотелось ли теперь ему этого, на это он не мог уже ответить. Джемету было тяжело уходить от этого завала, который он сам устроил, но почему-то ноги сами уводили его прочь.

Дампир не с первого раза попал ключом в замочную скважину, так как перед глазами все кружилось, а руки словно превратились в резиновые перчатки, однако всего через четыре попытки он таки смог это сделать. Однако подумать над ситуацией в одиночку ему уже не позволила мать, залезающая в машину. Он и опомниться не успел, как она вдавила педаль акселератора, и машина с ревом дернулась на большой скорости в сторону города.

- Ты, наверное, ненавидишь меня за все, что случилось? – спустя десять километров пугающей тишины, парень нашел храбрости подать голос, наблюдая, как осыпается пластмасса от руля, который Изабелла крепко сжимала. – Я не хочу рушить твою жизнь.

- Ни одна мать в жизни, ни за какие коврижки не возненавидит свое дитя, - Белла ответила не сразу, лишь после того, как смогла привести свое душевное состояние в порядок. – И ты ничего не рушил. Пока мы рядом, у меня есть причина жить дальше.

- Но у Калленов ты не сильно много времени мне уделяла, - фраза вырвалась как-то сама собой, после ответа матери. Парень и сам от себя не ожидал таких откровений. – То есть я хотел сказать, что ты была с ними учтива и приятна. Будто…

- Будто подлизывалась? – Девушка громко рассмеялась, смотря, что ее сын и вовсе не понимает ее поведение. Действительно, она вела себя иначе эти дни, и ей все-таки нужно было все рассказать Джемми в первый же день после возращения. – Детка, я была им очень благодарна за то, что они не выгоняют нас на улицу. Страховая компания заплатила нам считанные гроши за сгоревший дом, утверждая, что мы сами виноваты в его уничтожении. Я не знала, да и не знаю, что делать, куда идти. К тому же ты был довольно сильно болен, и я не хотела оказаться на улице тогда, вот и приходилось делать вид бедной овечки, чтобы продлить наше проживание еще хотя бы на день. Ты же знаешь, что некоторые из них в любой момент могли заикнуться, что мы там лишние, и у нас не было бы времени, чтобы продумать все действия.

- А как же те поцелуи с отцом?

- Ну, - девушка так сильно смутилась, что ее сын все-таки увидел, то, что она хотела скрыть от него, что, если бы только могла, стала красной как рак. – Ты взрослый, но не знаю, поймешь ли. Однажды, встретив свою любовь и познав сладость воссоединения, остановиться больше не в силах. Я и так четверть века терпела, а, увидев его, не смогла сдерживаться. В общем, пару раз, я все-таки поддалась искушению любви.

- Неужели поцелуи так приятны? По мне так это тошнотворно!

- Приятны не сами поцелуи, а то, что идет за ними, - шатенка не смогла больше все объяснять парню, поэтому решила закрыть эту тему. – Ладно, сейчас нужно подумать о другом. До конца моей смены ты будешь сидеть у меня в кабинете, но, вначале, я отведу тебя к хирургу. У нас есть лишь десять часов, чтобы придумать, куда можно будет поселиться, перед тем, как мы официально не признаем себя бомжами.

- Зато у меня будет достаточно времени, чтобы придумать извинения для Эсме, - тихо подумал мальчик, откидываясь на удобное кресло. Он не переживал за новый дом, ведь совсем скоро он расскажет матери, что успел заработать в Вольтере около двух миллионов долларов на дом, новый мотоцикл и садик с маргаритками у окна. – Нам нужно чаще делиться переживаниями, это так успокаивает.