У каждой маски своя исповедь.

Верите ли вы в сказку? В то, что в нее можно сбежать от реальности? Что где-то на свете есть место, где можно отгородиться от всего внешнего мира, создав свой собственный. Место, куда ты приходишь вновь и вновь, спасаясь от шторма, который бушует в океане жизни. Это твоя тихая гавань, твоя маленькая вселенная. Только тут с тобой не может произойти ничего плохого. Тут всегда лето и всегда цветут цветы. Это место существует, где-то там, на краю вечности. Это место, где встречается реальность и мечта, к которой можно прикоснуться.

И снова ночь, темная и немая. Я не могла спать, ворочаясь из стороны в сторону. Мною владел страх. Страх настолько сильный, что заставлял мое тело содрогаться в ознобе. Вы когда-нибудь боялись своих чувств? Того, что они могут с вами сделать, как повлиять на вас. Боялись любить или ненавидеть? Да просто чувствовать, черт возьми. Это так, словно ты просыпаешься от летаргического сна, эмоции и ощущения шквалом наваливаются на тебя, и ты ничего не можешь с этим поделать, как-то разобраться или контролировать их. Они просто снова есть в твоей жизни, и ты пока никак не можешь разобраться в своих эмоциях и чувствах и вот это и страшно. Но разве быть бесчувственной, черствой и холодной это не страшнее? Я прошла оба этапа и теперь могу об этом судить. Страшнее, когда ты ничего не чувствуешь и ничего тебя не задевает, когда ты движешься в жизни по инерции, ни на что не обращая внимания. Когда для тебя не имеет значение ни время года или дня, окружающие люди, когда ни что не вызывает хоть малейший признак эмоций и все это потому, что ты так себе приказала, заталкивая все это в дальний угол сознания. Чтобы однажды все это вытянули на свет божий.
Разве можно бежать от прошлого и своих чувств, отрекаться от всего и свято верить в то, что так будет лучше, если всего несколько дней хватило для того, чтобы все кануло в Лету. Все годы борьбы и подавляемых эмоций, все старания разума и рассудка, и чувство самосохранения, все абсолютно.
Он никогда не обещал подарить мне звезду с неба, он просто это сделал. А я сказала очередное дурацкое «Спасибо» и больше ничего, ничего не могла из себя выдавить или просто все, что не смогла спрятать. Я держала в руках карту звездного неба и знала, что там есть моя звезда, наша звезда. Он не обещал мне ничего, просто подарил новый мир. Наверное, стоило когда-то ради этого умереть, чтобы теперь воскреснуть. И целого мира мало… Это было и есть о нас. Вечер в обсерватории я запомню на всю свою жизнь, сколько бы она не продлилась. Небо на двоих… Вчера мы его действительно разделили. Сидя там, на холме, я чувствовала себя так, словно сижу на вершине мира, который теперь находился в моих ладонях. Глядя на залив, на все потрясающие краски мира, мне стало интересно, какой он, мир его глазами? Мир глазами любимого. То, что я услышала, ошеломило меня, я никогда не думала, что это так, что то, что видит он настолько отличается от того, что вижу я, да и не только я, а все мы, люди. В тот момент мне страстно захотелось посмотреть на мир его глазами, увидеть его таким, каким видит его он, стать такой же совершенной частью этого мира. Не важно, что в замен пришлось бы отдать душу. Тем более, что я не верила в то, что у вампиров нет души, этого просто не могло быть. Если нет души, ты не способен любить, а они любили, любили так сильно, что людям могла только сниться такая любовь. Они проносили свои чувства сквозь века и их не пугали слова о том, что вечность – это слишком долго. Им казалось, что вечность – это очень мало, особенно, если ее разделить с любимым. В тот момент, когда с неба сорвалась звезда, я загадала желание: «Хочу разделить вечность с тобой». Для звезды, что сорвалась и падала, был только один миг, для меня же моя жизнь была всего мигом, мигом между прошлым и будущем, а я хотела этот миг продлить до бесконечности, правда только с ним, иначе, зачем бы мне была нужна моя вечность. Где-то на горизонте уже показались первые лучи восходящего солнца, когда я, наконец, провалилась в сон.

Открыв глаза, как мне показалось через несколько минут, первое, что я увидела, были часы, которые показывали 12-ть дня. Я застонала, выбираясь из постели. Черт, что подумает обо мне Эдвард? Хотя, одному Богу известно, что он думал обо мне до этого. Не теряя больше ни минуты, я пошла в душ. Холодная вода, вот то, что мне сейчас нужно, чтобы привести мысли в порядок. Все утренние процедуры, включая и сушку волос, заняли 30-ть минут. В 12.40, собравшись с духом, я уже открывала дверь в гостиную, откуда доносились чарующие звуки музыки. Эдвард играл новую мелодию, которая уже успела мне полюбиться за вчерашний день. Она была наполнена такой болью, такими страданиями, любовью… И чем-то неуловимым, возможно это было раскаянье… Она мне напоминала исповедь.
- Мне кажется, тебе нужно назвать эту композицию «Исповедь».
Эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла остановить себя. Я закусила губу. А Эдвард тем временем, вздрогнув, поднял на меня глаза. Казалось, что он не заметил, когда я вошла в комнату. Это с его то слухом. Интересно, о чем он думал?
- Откуда?... Откуда ты знаешь название мелодии? Точнее, что тебя натолкнуло на него?
Я приподняла брови в удивлении.
- Я не знаю, мне просто показалось, что эта мелодия звучит, как исповедь, если бы ее можно было переложить на музыку.
Пожав плечами, я устроилась за своим рабочим местом, открывая рукопись с того места, где вчера остановилась.
- Ты права, я именно так и назвал ее.
Я была в замешательстве. О чем же он думал, какие эмоции владели им, когда он писал эту музыку.
- Значит, я смогла тебя понять и прочувствовать.
- Ты всегда меня понимала, как никто.
Эти слова он прошептал так тихо, что мне пришлось напрячь мой слух до предела, чтобы разобрать их. Я не поняла тебя всего два раза, первый раз тогда, когда ты ушел, а второй раз, когда вернулся.
Больше мы не говорили, Эдвард продолжал наигрывать и записывать мелодии, а я погрузилась в работу над рукописью. Сегодня я редактировала отрывок, посвященный первому визиту на ту самую поляну, которая, в последствии, стала нашим местом, нашим раем, в который мы сбегали от шумного мира. Там всегда цвели цветы, я помню палитру синих, голубых и желтых цветов, которые были похожи на лучи солнца и на капли дождя, они окутывали своим ароматом всю меня, даря ощущение, что я нахожусь где-то на краю земли, в чудесном саду, именуемом Эдемом. Наверное, рай на земле все же существует, и мы смогли его найти.

И вот уже солнце клонится к закату, а это означает, что пора собираться, встречать очередной день рождения. Эдвард сказал, что я могу одеться так, как мне будет удобно, что планы на вечер не требуют ничего особенного. Я кивнула и ушла в свою комнату. Но, как всегда, прежде чем собраться, я открыла очередной подарок от Эллис. Вчера она подарила мне телескоп, очень полезный подарок, учитывая то, что у меня теперь есть моя собственная звезда. Сегодня же я открыла огромную коробку, в которой лежало красное платье и маска в тон, а еще короткая записка: «Жизнь можно начать заново еще раз, а маску одеть, чтобы освободить себя». Я замерла. Может для кого-то эти слова ничего не значили бы, но для меня они означали многое. Интересно, чем был продиктован подарок Эллис, что случится сегодня?... Эти мысли не давали мне покоя все то время, пока я собиралась, готовясь к вечеру. На этот вечер я выбрала темные джинсы и розовую рубашку. Просто и удобно. То, что нужно.

Когда я вернулась в гостиную, Эдвард, как всегда ждал меня. Улыбнувшись, он протянул мне мою тоненькую замшевую курточку, и мы вышли из квартиры.
Устроившись в машине, я спросила, куда мы едем, но Эдвард отказался отвечать, сказав, что это сюрприз. Не люблю сюрпризы, это единственное, что не изменилось во мне со школы. Наверное потому, что все сюрпризы всегда выходили мне боком. Вскоре я убедилась, что так будет и в этот раз. Мы остановились на подъездной дорожке у шикарного старинного особняка. Нехорошие мысли уже закрались в мою голову. Но все же я должна была спросить.
Господи, я так надеялась, что он развеет мои опасения!
- Эдвард, куда ты меня привез?
- Это дом Калленов. Мы приехали в гости. Там вся семья.
Меня просто вдавило в сидение. Что, все Калены? Все что угодно, только не это! Он что с ума сошел? Да я ни за что не войду в этот дом, после всего, что случилось, после того как они исчезли из моей жизни, не сказав ни слова, после того, как отобрали у меня семью, которой успели стать! Вышвырнули меня, как приблудного котенка! Нет, это слишком для меня! Слишком больно, слишком страшно, слишком…
- Я не выйду из машины, даже если ты будешь тащить меня силой, я не переступлю порог этого дома.
Я и сама удивилась стальным нотам, прозвучавшим в моем голосе. Та капля гордости, что во мне еще осталась, дала силы говорить, говорить уверенно, без дрожи в голосе. Одному богу известно, чего мне это стоило! А Эдвард смотрел на меня глазами полными неподдельного изумления.
- Почему так категорично? Белла, пожалуйста пойдем. Они нас не ждали, но они будут очень рады тебя видеть, вся семья специально переехала в Нью-Йорк, чтобы быть поближе к нам и…
Он запнулся, видимо не зная, что еще сказать.
- Эдвард, ты что, действительно искренне не понимаешь, почему я сейчас не выйду из машины и не пойду в дом?
Он что, действительно не понимает, что меня фактически выставили за дверь! И обратно меня никто не приглашал. Это унизительно, прийти после всего в их дом, стоять там и фальшиво улыбаться и принимать такие же улыбки. Карлайл, Джаспер, Роуз… Брррр… Одна Роуз чего стоит, от этой даже фальшивой улыбки я вряд ли дождусь.
- Нет. Я, конечно, не рассчитывал на бурную радость с твоей стороны. Понимаю, у тебя есть опасения, но я искренне не понимаю, почему ты так непреклонна. И так воинственно настроена. Тебе нечего бояться. Все к тебе хорошо относятся и всегда относились, не смотря на недоразумения. Я предпринял максимальные усилия все предусмотреть! Я смогу тебя защитить!
Я вздохнула.
- Видимо, увлекшись обеспечением моей физической безопасности, ты совсем забыл о моем душевном комфорте и спокойствии.
Эдвард ничего не ответил, но и не двигался. Я тоже не шевелилась. Через пять минут я нарушила тишину.
- Просто отвези меня домой, это все, о чем я прошу, разве это так много. Или, если не домой, то по крайней мере, отсюда. – устало попросила я.
- Может ты все-таки передумаешь? – Эдвард явно не терял надежды, хотя и той уверенности в голосе уже не было.
Но потом в его глазах проскользнуло понимание и он, кивнув, снова завел мотор. Машина тронулась с места, а я уставилась в окно, глядя на огни большого города, на то, как они мелькают за окнами машины. Даже при всем Нью-йоркском движении, Эдвард умудрялся нестись на огромной скорости. Внезапно машина плавно затормозила и остановилась. Я вопросительно посмотрела на Эдварда. На его губах играла мягкая улыбка.
- Раз уж мы никуда не попали, давай сходим в кино - такой обычный обывательский вечер. Что скажешь?
А что, это не такая уж и плохая идея. Я посмотрела на афишу кинотеатра: «Год жизни», хорошее название для фильма.
- Хорошо. Мне кажется, что это действительно отличная идея.
Улыбка Эдварда стала шире, выбравшись из машины, он открыл дверцу и помог мне выйти. Мы отправились в кинотеатр. Сколько же я не была в кино? Наверное, лет 10-ть, не меньше. Эдвард купил билеты, и мы заняли наши места в зале. Свет погас и начался фильм. Но я не могу сказать, что это был просто фильм. Это был кусочек жизни. Невероятная история жизни, любви и смерти. Год счастья и вся жизнь в разлуке, и еще одна встреча, встреча в последний день жизни. «С каждой потерей кусочек нас уходит, навсегда. Все так и будет. Как всегда.» Слова главной героини запали в душу, а ведь и правда… И голос за кадром: «Задумывались ли вы, какой след мы оставляем на земле? Может ли одна жизнь повлиять на мир? Определяют ли что-то наши решения? Я верю, что да. Я верю, что один человек может повлиять на жизнь многих, изменить ее к лучшему. Или к худшему. Любите так, как будто вас никогда не предавали, живите так, как будто мир – это рай. Разве можно быть несчастными в раю?»
Мы вышли из зала, а по щекам у меня текли слезы, которых я даже не замечала. Неужели и моя жизнь пройдет вот так вот: существование и всего лишь год счастья? Неужели за счастье приходится платит такой долгой разлукой? Кажется, ответ был очевиден. Мы остановились на парковке у кинотеатра, Эдвард развернул меня к себе и начал вытирать мои слезы холодными пальцами. Но сейчас они мне казались самыми теплыми на свете.
- Эдвард я…
Но тут мои слова прервал голос из прошлого, который прозвучал за моей спиной.
- Белла? Белла Свон?! Не ужели это ты? Будь я проклят, глазам своим не верю.
Мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать хозяина этого голоса. Это был человек, который превратил в ад мой последний год в университете, рассказывая всем и каждому мерзкую историю обо мне.
Я медленно повернулась к нему с холодным выражением лица и вцепилась в руку Эдварда, который весь напрягся и был похож на статую. В его глазах полыхала ненависть и гнев. Я могла бы поклясться, что услышала, как он зарычал.
- Здравствуй Коул, уж прости, не могу сказать, что рада встрече.
Я смотрела на теперь уже мужчину, он не был тем парнем, которым я его помнила, теперь это был лысеющий человек средних лет с заметными пивным брюшком. И он нахально мне улыбался.
- А вот я рад тебя видеть. Ты ни сколько не изменилась, кажется, что до сих пор студентка. Я слышал ты стала известной писательницей.
- Чего не могу сказать о тебе, ты сильно потрепался с нашей последней встречи.
В его глазах вспыхнуло раздражение. А потом он перевел взгляд на Эдварда.
- А что это за паренек с тобой, ты что, не смогла найти мужчину, который бы тебя захотел, и решила перекинуться в младшую лигу? Интересно, а ты его предупредила о том, что в постели ты такая же холодная, как кусок льда?
Я не успела и газом моргнуть, как Эдвард с рычанием набросился на Коула, сжимая его горло и поднимая над землей. В глазах мужчины заплескалась паника, он хватал ртом воздух, краснея все больше от нехватки кислорода.
- Эдвард, нет! Отпусти его, он не стоит того, чтобы ты марал об него руки!
Я бросилась к Эдварду, положив руки ему на грудь.
- Пожалуйста, он того не стоит.
Эдвард посмотрел на меня черными от гнева глазами. Его руки разжались и Коул повалился на землю, а потом начал отползать на четвереньках.
Эдвард резко притянул меня к себе, сжимая в объятиях так крепко, что казалось, боялся отпустить, боялся, что я исчезну. Он уткнулся в мою макушку и шептал словно безумный.
- Я больше никогда и никому не позволю тебя обидеть, не позволю превратить твою жизнь в Ад.
Внезапно он отстранился от меня и, схватив мои ладони, уставился на алые капли крови, которые стекали по ним. Его глаза стали чернее ночи, но к моему удивлению, они горели не жаждой, в них была только тревога.
Эдвард метнулся к машине и, достав аптечку, стал стирать кровь и перевязывать мои руки. Когда появился Коул, а потом Эдвард бросился на него, я не заметила, что сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу, оставляя кровоточащие отметины.
- Эдвард… Зачем вампиру аптечка в машине? - глупо спросила я.
Он грустно усмехнулся.
- Она мне нужна для тебя, вот для таких вот случаев. Белла, Боже мой, разве можно так поступать с собой, разве он того стоит или те воспоминания! Все уже давно прошло, что случилось на последнем курсе университета, сейчас не имеет никакого значения и …
Он запнулся на полуслове.
Ну конечно, он же прочитал мысли Коула. О нет! За что, за что мне такое? Почему мой позор, даже через столько времени, должен был дойти и до него?!
Но тут меня поразил совсем другой факт, то открытие, которое я сделала несколько минут назад и то, что не давало мне покоя.
- Моя кровь… Ты на нее не реагируешь. Но как?
Я не могла понять. Эдвард вел себя как обычный человек, ничем не выдавая тот факт, что испытывает жажду при виде моей крови или что-то в этом роде.
Он опять грустно усмехнулся, продолжая перематывать ладони бинтами.
- Знаешь, я столько раз терял тебя за эти годы, так боялся никогда не увидеть, меня так пугала твоя смерть, что жажда оказалась ничем, по сравнению со страхом навсегда потерять тебя. Как я могу убить свою жизнь, как я могу посягнуть на свой мир, на самое дорогое, что есть у меня. Разве можно вырвать из груди сердце, которое снова начало биться.
Он закончил с бинтами, а я стояла, словно пораженная громом. Все его слова, каждое слово, раскаленным клеймом врезалось в мое сознание, оно прожигало меня насквозь.
Эдвард наклонился и поцеловал мои ладони. Потом на секунду прижал к себе. В следующий миг он уже усаживал меня в машину.
- Поехали домой. - тихо прошептал он.
Как я могла пытаться начать новую жизнь без него? Какой наивной я была, полагая, что жизнь без него существует. Мы снова ехали по вечернему городу, а свет фонарей, словно гипнотизируя, возвращал меня в прошлое...
Я находилась в темной комнате общежития, где-то из-за дверей слышались звуки вечеринки, которая проходила в соседней комнате и вообще по всему зданию общежития. Сегодня был День Всех Святых, Хелоуин. Праздник, когда можно стать кем угодно и все списать на костюм, который на тебе надет, выпустить на волю свою сущность, прикрывшись маской. Какое интересное совпадение, это странно, но получается так, что только надев маску на лицо, ты можешь снять ее в жизни. Я лежала, свернувшись клубочком на постели, меня не заботило то, что по щекам текли слезы, размазывая тушь и стекая темными каплями на покрывало, мне было плевать на то, что мое роскошное платье совсем измялось, ничего не имело значения. События уходящей ночи, одно за другим воскрешались в моей памяти.
Всю неделю студенческий городок пребывал в небывалом возбуждении, все готовились к празднику. В воздухе витало приподнятое настроение, ведь что нужно настоящему студенту для счастья? Правильно, хорошая вечеринка, на которой можно было бы оторваться по полной, даже если речь идет о студентах Йеля. Особенно если речи идет о них. Впрочем, меня вряд ли можно было назвать заядлой тусовщицей. Я, конечно, изменилась со школьных времен, но не до такой степени. Честно говоря, я даже не была уверена, что вообще пойду куда-то. У меня даже костюма не было, а найти его в последний вечер просто нереально, все уже разобрано, за исключением балахонов привидения с надписью «Воо», а вот так идти мне совсем не улыбалось. Я и так была окружена своими личными призраками, чтобы и самой становиться одним из них. Но жизнь, а точнее моя соседка Трейси, умеет преподносить сюрпризы. Она влетела в комнату подобно урагану, казалось, принося с собой какой-то свет, и не говорите мне, что она просто щелкнула выключателем.
Она была нагружена пакетами, как рождественская елка игрушками, я даже боялась спрашивать, что там. За всю свою жизнь я знала только одного такого же шопоголика, как она, точнее одну. Трейси бросила мне на кровать два пакета и со словами: «Собирайся», упорхнула в ванную. Я начала распаковывать пакеты так, как будто внутри была бомба с часовым механизмом, как минимум. Когда я открыла лежащие в пакетах коробки, я поняла, что была не так уж и далека от истины. В самой большой коробке лежал маскарадный костюм, хотя сказать, что это просто был костюм, язык не поворачивался. Это было роскошное платье, в таком можно пойти либо на прием к губернатору, либо на вручение наград киноакадемии. Красный и белый, как цвета жизни. Еще в одной коробочке лежали маска и туфли. Трейси подумала обо всем. С упорством одного известного рогатого животного, она затолкала меня в душ, затем сама сделала макияж и укладку. Я даже не успела оглянуться, как она подвела меня зеркалу, из которого на меня смотрела девушка поразительной красоты. Незнакомка в зеркале была настолько утонченной и прекрасной, что я боялась пошевелиться, опасаясь, что все это рассыплется, как иллюзия, как что-то, чего никогда и не было.
- Сегодня ты не Белла Свон, прилежная студентка, одна из лучших будущих выпускников. Сегодня ты вот эта незнакомка из зеркала. Ты можешь стать кем угодно, выпусти на волю женщину, которая так долго скрывалась за маской подростка. Закрой лицо маской и стань самой собой.
С этими словами Трейси протянула мне карнавальную маску.
- Вперед подруга, мир ждет момента, когда сможет упасть к твоим ногам.

И я пошла, пошла туда, где жизнь била ключом, а атмосфера была просто пропитана счастьем и весельем. Пошла туда, где был совершенно другой, незнакомый для меня мир, частью которого я теперь надеялась стать.
Как только я вошла в зал, мой слух полоснули звуки музыки, она была такой оглушительно громкой, что в первые секунды даже хотелось закрыть уши руками. Но через минуту я уже привыкла, и это больше не резало слух. Было такое впечатление, что я попала действительно в другой мир, меня окружали разные сказочные и мифические существа, герои фильмов и мультфильмов. Когда я проходила мимо разговоры стихали, а потом за моей спиной слышался шепот восхищения и зависти. Я усмехнулась, вот так всегда, восхищение и зависть всегда шагают вместе, держась за руку, они не рушимы и не делимы. Одно, автоматически приводит к другому и наоборот. Я нашла относительно спокойное место на балконе второго этажа, откуда весь шумный и пестрый зал было видно, как на ладони. А я стояла и смотрела на это со стороны, словно просматривала захватывающий фильм. Возможно, в этот момент завязываются какие-то отношения, или же рушатся, кто-то что-то находит, а кто-то теряет. Вы когда-нибудь задумывались при скольких важных событиях в жизни других мы присутствуем? Возможно, именно в этот момент исполнилась чья-то мечта или мечта умерла. Мы хотели оказаться там, нас словно вела судьба или мы просто случайно проходили мимо. Задумайтесь… Мы можем быть важной частью чьей-то жизни и даже не догадываться об этом.
-Ты случайно перепутала красную дорожку с нашим скромным мероприятием? Или специально пришла сюда, послушать звон битого стекла? В то время, как разбивались сердца.
Я обернулась, чтобы посмотреть на хозяина этого бархатистого голоса. Подняла глаза и… Мир померк… Если в мире бывают двойники, то я определенно видела сейчас перед своими глазами одного из них. На меня смотрел парень, который был невероятно похож на… похож на… Эдварда… Я никак не могла себя заставить даже мысленно произнести его имя. А когда я это сделала, меня захлестнула такая волна боли, что чуть не сбила с ног. Чувства, которые я подавляла годами, вырвались в одночасье наружу, грозя уничтожить меня, сжечь изнутри. Господи, почему так больно, почему?! Наверное, это я прошептала вслух, так как парень посмотрел на меня глазами полными недоумения. Я попыталась взять себя в руки и выдавить улыбку. Годы тренировок не прошли даром, так как он улыбнулся мне в ответ. Вы никогда не задумывались над тем, что у судьбы очень своеобразное чувство юмора. А у случая юмор вообще черный. Парень был в костюме вампира. Нет, он не был в черно-красном плаще с воротником стойкой, как у Графа Дракулы. Он был в костюме, который по стилю напоминал мой костюм, тот же век, та же история, только с обратной стороны медали. Мертвенная бледность, которая так ему шла и тоненькая струйка «крови» сползающая с уголка губ до подбородка. Когда первый шок прошел, я заметила, что он не так уж и был похож на тебя, просто мое воображение дорисовало картинку за меня. Хотя, те же бронзовые спутанные волосы, схожие черты и фигура… Вот только глаза… Они не переливались расплавленным золотом, в них не горел огонь, который пусть и сжигал меня дотла, но я все равно хотела в него окунуться снова и снова. Его глаза светились, как два изумруда. «Зеленый лед», так колумбийские контрабандисты называют изумруды. Это было о нем, о его глазах. Я смотрела на него, как кролик на удава, причем кролик знал, что его съедят, но бежать не было ни сил, ни желания. В этот момент я действительно выпустила на волю то, что очень долго спало во мне. Но вот к чему это все приведет и не будет ли мне потом еще больнее… Хотя, какая разница. Боль – это верный признак того, что ты еще жив. В моем случае последние несколько лет это был единственный признак того, что я не умерла, по крайней мере физически.
«Вампир» протянул мне ладонь и проговорил голосом, который словно окутывал бархатом.
- Самая красивая девушка в городе окажет мне честь и подарит этот танец?
Я улыбнулась ему искренней улыбкой, по крайней мере, насколько я была на это способна.
- Я не могу отвечать за самую красивую девушку города, только за себя. Я потанцую с тобой.
Да, не удивляйтесь, со школьных времен многое изменилось и я уже не боюсь танцев, как чумы, более того, они мне нравятся и мне нравится, как они изменили не только мое тело, но и душу.
Танец был похож на сказку, как и весь вечер. Знаете, я теперь понимаю, как чувствовала себя Золушка на первом балу. Только я не была Золушкой, и полночь не разрушила и не отобрала сказку. Полночь положила начало новой сказки. Хотя, скорее это была старая сказка на новый лад. Спросите почему? Да потому что я бессовестно врала себе, ему… Потому что не его голос я слышала, когда он говорил, не его руки я ощущала на теле, когда он прикасался ко мне, не к нему я прижималась в танце. Я закрывала глаза и видела тебя, всегда тебя. Черт… Ты был везде: в каждом жесте, улыбке, вздохе, в каждом услышанном и произнесенном слове, в каждом движении танца и взмахе ресниц. И даже эти глаза, которые смотрели на меня, освещая изумрудным светом, и те были твоими. Я хотела избавиться, вырвать тебя из себя, но для этого мне нужно было умереть. Это единственное, чего я не могла сделать, связанная глупым обещанием. Если бы я знала, если бы я только знала, то не поступила бы так опрометчиво. Но тут в моей голове прозвучали слова Трейси «Сегодня ты не Белла Свон», и действительно, Белла Свон умерла в лесу, а я жива, так не пора ли доказать это прежде всего самой себе. Вот именно этим я и занималась следующие несколько часов. Доказывала себе и ему, что я жива, что могу жить дальше. Уже перевалило далеко за полночь, когда Коул (так завали «вампира») взял меня за руку и потянул из зала. Мы гуляли по ночному студенческому городку, держась за руки. А потом парень прижал меня к себе и впился страстным поцелуем в губы, в тот миг у меня вылетела из под ног почва, что это было я не могла сказать. А потом он тихо прошептал мне в губы всего одно слово.
- Идем. И я пошла. Сейчас я бы даже затруднилась ответить почему, но я пошла. Может дело было в маске или в ее отсутствии или в желании доказать что-то, прежде всего себе. Да мало ли чем это могло быть, теперь не разобраться. Мы оказались в его комнате, его руки стянули накидку с моих плеч и теперь скользили по обнаженной спине, нежно лаская кожу, губы отрывались от моих губ лишь для того, чтобы проложить дорожку из поцелуев на моей шее и ключице. А я, зажмурившись, смотрела в совсем другие, золотистые глаза, я жила в них. Вот что значит жить с широко закрытыми глазами. Я не заметила даже, как оказалась на кровати, как его руки скользнули в вырез моего платья, лаская грудь, а губы пощипывали мочку уха. Я полностью сосредоточилась на своих ощущениях и на желании жить. Но не было ничего: не было ощущений, не было желания любить, не было желания жить. Может я и надела маску на лицо, и сняла маску в жизни, но все оказалось неизменным, то ли маска так приросла, что стала частью меня, то ли я стала частью маски. И тут у меня в голове раздался голос Эдварда, при чем я услышала его так четко, словно он был в этой комнате.
- Прощай моя любимая девочка, теперь ты уже действительно не моя, я тебя отпускаю.
Из моей груди вырвался только один единственный крик:
- Нет!
Откуда только взялись силы оттолкнуть от себя совершенно ничего непонимающего парня и, схватив накидку, выбежать из комнаты. Пришла в себя я только тогда, когда уже находилась в тишине и мраке собственной комнаты.
- Почему, почему, почему? Вернись, умоляю! Поговори со мной еще.
Но ответом была тишина. Я умоляла, я плакала и просила, но ты молчал. Воображение часто играет с нами злую шутку. Иногда оно может даже убить. Меня? Его? Обоих…

Любовь на кончиках пальцев, теперь я знал, что это такое. Я осторожно вытирал слезы, которые градом лились из глаз Беллы. Моя маленькая девочка. Если бы я мог плакать, я бы плакал именно сейчас. Фильм произвел на меня такое же неизгладимое впечатление. Нет, я не мог допустить, чтобы и с нашими жизнями стало что-то подобное, я не смогу смотреть на смерть любимой, никогда. Я сам разорву себя на куски. Как я мог уйти, как мог оставить, как мог не вернуться, как мог вернуться? Зачем, почему? Почему моя глупость чуть не погубила обоих, не погубила мир…
А потом появилось это ничтожество. Я слышал каждую его поганую мысль, видел все его глазами. Никогда мне не хотелось убить кого-то так сильно, как его сейчас. Ярость заполнила каждый клочок моего тела и добралась до разума, вытесняя все мысли, кроме его мыслей, которые вопили у меня в голове. Я сжал кулаки с такой силой, что будь у меня в руках кусок гранита, он бы превратился в пыль. Этот ублюдок прикасался своими грязными руками к Белле, он хотел ее… Она отказала ему, просто сбежала. А потом, потом он просто превратил в ад ее последний год в университете, рассказывая всем и каждому, о случившемся, только, конечно, он рассказывал свою правду.
Интересно, а сколько дадут вампиру за убийство в состоянии аффекта. Сомневаюсь, что пожизненное, казначейство не потянет моего содержания. И я не сдержал себя, набросился, сжимая в руках его шею, чувствуя, как кости начинают хрустеть под пальцами и вот-вот сломаются. И только Белла смогла меня остановить в этот момент, только ей было под силу успокоить монстра внутри меня. Я отпустил эту мразь, до моего слуха донеслись его попытки отползти, а потом он кое как поднялся на ноги и бросился бежать не оглядываясь. А я сжал Беллу в своих объятиях. Я боялся ее отпустить, боялся потерять, боялся даже на секунду упустить ее из виду. Больше никогда и никому я не позволю причинить вред моей маленькой хрупкой девочке. И только мысль, что самую страшную боль причинил ей я, рвала меня на куски. Когда ко мне вернулась хоть какая-то доля сознания, я уловил запах крови, мой взгляд упал на ладони Белы, она поранила сама себя. Не думая больше ни о чем, я бросился за аптечкой. Меня давно не тревожила ее кровь, запах по-прежнему сводил с ума, но страх потери был сильнее монстра, сильнее всего.
Мы ехали домой в полной тишине. Белла была разбита, абсолютно отрешена от всего внешнего мира, погружена в какие-то свои мысли или воспоминания. Когда мы приехали, и она попыталась выйти из машины, то на секунду потеряла равновесие и упала бы, не подхвати я ее на руки. - Эдвард не надо, я сама… Но я только теснее прижал ее к своей груди. Она посмотрела мне в глаза, казалось, заглядывая в самую душу, а потом доверчиво положила голову мне на плечо. Я понес ее на руках в дом, а потом под взглядом изумленного консьержа к лифту и в квартиру. Я зашел в ее комнату, впервые, не думая о том, что это запрещенная территория. Уложил Беллу на кровать и на минуту вышел, чтобы взять для нее подарок, который находился в моей комнате. Я вернулся в ее спальню, протягивая коробочку.
- Это тебе. Частичка нашего рая.
Я не стал дожидаться, пока она откроет коробку.
- Спокойной ночи. - проговорил я, выходя из комнаты и закрывая дверь.

Подарком была точная копия цветов, тех, которые росли на нашей поляне в Форксе. Один известный парижский ювелир сделал ее по моему эскизу. А на вазочке из тончайшего хрусталя была выгравирована надпись.
Amoris vulnus sanat idem, qui facit.
Любовные раны лечит тот, кто их наносит.
Жизнь и смерть, как две крайности одного мира. Латынь, мертвый язык, но чувства живы

Мы никогда и никому не должны ничего доказывать… Только себе и сейчас, в этот момент…
Если ты проиграл себе, ты проиграл всем. И этим все сказано.
Внутренняя борьба является соревнованием между собой и собой, как бы невероятно это не звучало. Потому что то, что мы чувствуем, редко совпадает с тем, что бы мы хотели ощущать в тот или иной момент своей жизни. Наши чувства и эмоции не подвластны голосу разума, который словно эхо звучит в нас, призывая следовать его доводам.
Взять себя в руки, собрать волю в кулак и сделать так, как хочешь, а не так, как, получается, настоять на своем.
Бороться – значит победить.

Платье Беллы на маскараде