Название: Только тебя
Обложка: 13
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Пейринг: Эдвард/Белла
Бета: +
Саммари: Рождество – это то волшебное время, когда свершаются чудеса, не правда ли? Однако Белла так не думает. В это Рождество она не замечает праздника, её сердце погасло без любви. Как же вернуть ему то пламя, которым оно горело раньше? Кажется, так много для этого надо, однако мы ошибаемся. В её руки попадает конверт с письмом, и это маленькое неожиданное чудо многое проясняет в жизни девушки...

---

- Я должна уйти.

Я с раскаяньем посмотрела в грустные глаза подруги и до боли закусила губу, чтобы не дать пролиться своим слезам.

- Это из-за него? - её голос был тихим, и она не задавала мне этот вопрос, а, скорее, утверждала.

Ничего не ответив, я лишь слегка кивнула головой.

- Хорошо. Возьми такси, сама не вздумай садиться за руль, обещаешь?

- Да, - прошептала я. - Спасибо тебе за всё, Элис, и прости меня за то, что оставляю тебя в твой день.

- Ну что ты! - на её прекрасном лице появилась улыбка, а в глазах заблестели слёзы. - Я люблю тебя, - она обняла меня, - именно поэтому не останавливаю.

- Я пыталась не обращать внимания, - растерянно проговорила я.

- Я знаю и понимаю тебя, - она ещё раз крепко обняла меня, и я надела своё не по погоде лёгкое пальто на праздничное платье. Подруга осуждающе на меня посмотрела, но ничего не сказала. И я была благодарна ей за это.

- С наступающим Рождеством! - я попыталась улыбнуться, на что Элис сжала губы, сдерживая свои бушующие эмоции.

- Я всё ещё надеюсь на то, что ты осознаёшь свои поступки, - проворчала она, подавая мне свой тёплый шарф.

- Не стоит, - неуверенно ответила я, смаргивая упрямые слёзы.

Подруга кивнула и повернула ключ в двери, распахивая её для меня.

Вот и всё. Это так трудно, оказывается, уходить из дома, который многие годы был для тебя почти родным. Воспоминания о счастливых днях яркими картинками закружились в моей голове, и теперь я уже не хотела прятать свои слёзы. Это было бы неправильно.

Я сделала шаг на дорожку, серебрившуюся пушистым снегом, и подняла лицо к небу, его сразу же покрыли морозные снежинки, отчего моим горячим щекам стало немного легче. Я глубоко вдохнула свежий зимний воздух и, не оглядываясь, заторопилась по узенькому тротуару, оставляя за собой следы.

Этим вечером Лондон был по-особому прекрасен. В воздухе ощущался запах суеты и праздника. Я вспомнила, как в детстве не могла дождаться дня, когда я улетала из шумного и вечно неугомонного Нью-Йорка к маме на рождественские каникулы, чтобы вместе с ней, её мужем и старшим братом встречать этот праздник счастья и любви.

- Так странно, - прошептала я, закутываясь в шарф Элис. Так странно, нелепо и глупо не чувствовать той радости от наступающего праздника, которая переполняла меня раньше. Сейчас в моей душе была лишь пустота. И злость. Злость не на него, нет. На саму себя. За то, что просто полюбила. Полюбила, когда была ещё совсем юной. И теперь, спустя годы, я всё ещё продолжала злиться на себя за то, что всем сердцем любила человека, который уже не любил меня. Который был невероятно красив и противоречив. Который единственный смотрел в мои глаза, будто бы мог прочитать там всё, что я чувствовала. Который постоянно усмехался, когда в его присутствии я начинала заикаться и нести чушь. Который любил слегка поддеть меня, но этого хватало, и я сразу же покрывалась таким ненавистным румянцем. Который был так невероятно галантен и умен, что все девушки сходили по нему с ума. Который, как я уже надеялась, стал моим, но теперь не будет им никогда.

- Прекрати думать о нем, - тихо приказала я себе, прислоняясь холодными пальцами к своим пульсирующим вискам. Надо перестать мучить себя мыслями об этом мужчине. Но моё подсознание не слушало меня, тут же нарисовав его образ у меня в голове. И теперь его глаза цвета весенней зелени снова смотрели на меня с легкой усмешкой, а идеальные губы немного подёргивались, пытаясь сдержать такую любимую мной улыбку.

Я покачала головой, отгоняя от себя его образ, добрела до детской площадки и присела на одну-единственную очищенную деревянную лавочку. Сил идти дальше пока не было, а ловить такси я не хотела. Не желала, чтобы кто-то видел мои слёзы. Элис, скорее всего, разозлится на меня, узнав, что я не выполнила её просьбу, но потом всё равно смягчится. Я знаю, она любит меня, но её симпатия ко мне никогда не перевесит любви к родному брату. И сейчас подруга счастлива за него, впрочем, как и вся его семья. Особенно Эсми. Она была так рада, когда Эдвард позвонил ей и сказал, что скоро приведёт к ним в дом свою невесту. На меня же эта новость подействовала так, словно всю почву выбили из-под моих ног, и как я ни пыталась, не могла заставить себя находиться там, где всё напоминало мне о нём.

- Господи, - тихонько простонала я, поднимая глаза к небу. - За что ты мне послал такую любовь, от которой мне так больно? Разве это справедливо?

Мою грудь сотрясли рыдания, и я, уронив голову в ладони, горько заплакала.

- Девушка? - вдруг окликнул меня женский голос.

Я отняла ладони от лица. Передо мной склонилась невысокая женщина средних лет, её большие голубые глаза с беспокойством смотрели на меня.

- Вы плачете, чем я могу вам помочь? - женщина подала мне мягкий носовой платок и оглядела меня. – Да вы же продрогли совсем. Вот, держите, - она ловко сняла с себя теплые перчатки и протянула их мне.

- Спасибо, но не стоит, - дрожащим от слёз, а, может, и от холода голосом произнесла я.

- Ох, ещё как стоит! - улыбаясь, воскликнула она.

- Спасибо, - ещё раз поблагодарила её я.

- Вот и хорошо, - улыбнулась она и снова задала вопрос: - Где вы живете? Я могла бы вас подвезти. Моя машина припаркована недалеко, я выбежала ненадолго, хотела купить горячего шоколада для себя и дочери, а тут вы! - она обвела рукой то место, где я сидела. - Забыла представиться, я Элизабет, - она снова улыбнулась.

- Белла, - откликнулась я.

- Отлично, Белла, так всё же, где ваш дом?

- Тут недалеко, я могла бы и сама добраться, - замялась я, хотя не чувствовала уже своих ног.

- Нет-нет! Я не позволю вам дальше мёрзнуть, давайте помогу, - она обняла меня за плечи и помогла встать.

Снег начал сыпать гораздо сильнее, так что теперь мои волосы были мокрыми и висели у лица не привычными для меня тяжёлыми локонами, а неопрятными сосульками. Оглядевшись по сторонам, я действительно заметила, что нахожусь неподалёку от моего дома. Вокруг было много домов, украшенных огнями и разнообразным декором. Дети, одетые в костюмы ангелов, шли по улице, распевая вместе со своими родителями рождественские песенки. Счастливые влюбленные пары неспешно прогуливались по заснеженной аллее... Я поспешно отвернулась. Эгоистично так относиться к счастью других, но по-другому я не могла. Любовь, витавшая вокруг них, больно резала моё сердце.

- Ничего, всё пройдёт, - будто бы услышав мои мысли, обратилась ко мне Элизабет, её добрые глаза излучали свет.

Я попыталась благодарно улыбнуться, но у меня опять ничего не вышло. Неужели я теперь никогда не смогу искренне улыбаться? Или радоваться, как все эти люди? Возможно, по прошествии определённого времени?.. Нет. Моя любовь к Эдварду никогда не угаснет, а без него я не вижу радости в этом мире. Только он мог сделать меня счастливой. Он словно луч света только одним своим присутствием освещал мои мрачные дни.

Чувствуя комок в горле от подступавших слёз, я глубоко вдохнула морозный воздух, наполняя им свои лёгкие, и медленно выдохнула. Опять отгоняя от себя мысли о нём.

- Молодец, девочка, - заметив мои действия, приободрила меня эта милая женщина. – Старайся не плакать много, это делает тебя слабой. Ты крепись, ещё раз вдохни и выдохни, станет лучше.

Я с благодарностью сжала её ладонь и снова сделала глубокий вдох.

- Вот мы и пришли, - Элизабет указала на стоявшую перед нами машину. - Садись, не стесняйся.

- Но я запачкаю вам сиденья, - сказала я, неуверенно поглядывая в чистый салон автомобиля.

- Пустяки! - отмахнулась она. - Смотри, ты же вся промокла от снега и дрожишь! Залезай поскорее, а то подхватишь воспаление легких или ещё чего похуже.

Элизабет буквально усадила меня на переднее сиденье и, быстро обежав машину, с лёгкостью впорхнула на водительское место.

- Вот так, - она включила печку, и тёплый воздух постепенно окутал меня.

- Как я могу вас отблагодарить? - поинтересовалась я, когда мы были на пути к моему дому.

- Просто береги себя, - серьёзно попросила она меня, ловко обгоняя не торопящихся сегодня автомобилистов.

Я восхитилась её добротой и тут вспомнила, о чём она говорила.

- А как же ваша дочь?

- Анжелина дома со старшей сестрой и отцом. Уверена, девочки простят меня, если я немного задержусь, ведь они сами просили Санту о том, чтобы никто никогда не грустил в этом мире, - она широко улыбнулась, отчего в уголках её голубых глаз появились маленькие морщинки, делавшие женщину ещё добрее.

Я взглянула сквозь автомобильное стекло и, насколько мне позволяли прилипавшие к нему снежинки, разглядела возвышающийся дом с множеством квартир. В этом доме была и моя небольшая одинокая квартира, в которой никто меня не ждал.

- Вот здесь, - я указала Элизабет на стоянку у дома, и она кивнула.

- Это красивое место, - восхитилась она, осматривая украшенную к празднику большую площадку. Этот район выбирали мы вместе с мамой, она считала, что это идеальное место, так как находилось поблизости с её жилищем и домом Калленов.

- Да, - согласилась я. - Только вот теперь довольно одинокое.

Элизабет посмотрела на меня так, как смотрела только моя мама, и, взяв мои ладони в свои руки, сказала:

- Как бы тебе сейчас ни было тяжело и одиноко, знай, что в скором времени ты не будешь одна. Скоро ты будешь счастлива так, что захочешь делиться своим счастьем со всеми.

- Это невозможно, - покачала головой я.

- Нет ничего невозможного в Рождество, ведь это время для чудес, Белла, - ласково произнесла она и погладила меня по плечу. – А теперь беги домой и налей себе горячего чая, поняла?

- Спасибо вам за всё, Элизабет, - в порыве благодарности я обняла невероятную женщину, на что она счастливо рассмеялась.

- Я рада, что помогла тебе. Мы с семьёй живём через три квартала отсюда в доме с плетеной оградой, если что, буду рада тебя видеть.

- Хорошо. Ещё раз спасибо.

Я открыла дверцу, и холодный зимний воздух опять заставил меня дрожать. Быстро выбравшись из салона, я приподняла мокрый подол своего длинного платья и быстро побежала к подъезду, услышав на прощание от Элизабет сигнал её автомобиля.

В подъезде класса люкс с его зеркальными стенами и светлыми полами я поняла, насколько плохо выгляжу. Пока лифт спускался с двенадцатого этажа, я попыталась собрать свои густые сырые волосы в тугой пучок, но, в конце концов, когда лифт оповестил о своём прибытии традиционным щелчком, я решила бросить это бесполезное дело и дождаться горячего душа.

- Мисс Свон, - поприветствовала меня моя соседка сверху миссис Льюис.

- Добрый вечер, - сухо поздоровалась я с ней, тут же жалея о своём невежливом тоне, так как эта женщина всегда была добра ко мне. – Извините, Люси, счастливого вам Рождества.

- Ничего, Белла. Это Рождество поистине будет счастливым! - она с воодушевлением всплеснула руками. - Но ты, наверное, и сама это понимаешь, - она взглянула на меня с лукавым блеском в глазах. – Жди меня в моей молодости часами у дверей моей квартиры красивый джентльмен, то я была бы ещё...

- Извините, Люси, что перебиваю, но я не знаю, о чём вы! - я искренне её не понимала.

- Но как же?! - её глаза были полны удивления, а я пожала плечами, придерживая дверцы лифта.

Миссис Льюис охнула и игриво засмеялась.

- Ох, Белла, один молодой человек ждал тебя у твоей двери с самого утра и постоянно, как видел меня, спрашивал, где ты. Кстати, я забыла, где ты была?

- У моей подруги сегодня была помолвка, - пробормотала я.

- О, точно, приблизительно так я и сказала ему, но он не ушёл, так и продолжал сидеть у твоей двери, - она поправила шляпку у себя на голове и подмигнула мне.

- Как он выглядел? - спросила я, чувствуя, как сердце в моей груди начинает ускорять ритм.

- Красивый, статный джентльмен, - она дернула плечом. - Больше ничего сказать не могу, опаздываю на службу в церковь. Весёлого Рождества!

- И вам. До скорой встречи, Люси, - скоро попрощалась я и нетерпеливо нажала на кнопку седьмого этажа.

Если это он? Только он с его прирождённым упрямством мог так поступить. Я прижала ладонь к своей груди, чувствуя, что сердце буквально торопится оттуда выпрыгнуть. Прижавшись лбом к холодному стеклу зеркала, я попыталась выровнять дыхание и придирчиво оглядела себя, что же, придется смириться и не думать о том, как жалко я выгляжу.

Лифт снова оповестил меня знакомым звуком о прибытии к нужному этажу, и я зажмурила глаза от волнения, а когда их открыла, то не увидела никого в пустом вестибюле.

Чувствуя, как моё сердце в который раз за сегодня сжимается от боли и отчаянья, я наспех открыла дверь своей квартиры и, скидывая с себя по пути одежду, направилась в ванную. И только стоя под горячим душем, я дала волю своим слезам. Я хотела выплакаться и забыть все раз и навсегда: нашу первую встречу и разговор, в котором я была так нелепа, его поддержку в трудный момент и его шалости, наш первый поцелуй и мои мечты о счастливом будущем, о любви... Всё то, что было хоть как-то связано с ним. Думаю, что если я и встречу это Рождество, оно будет в новом мире, в котором его нет. Мне надо смириться, будет тяжело, да, не отрицаю, но я смогу...

Выйдя из душа, я укуталась в длинный махровый халат и остановилась перед зеркалом.

Наивная! Как ты могла даже подумать, что он будет ждать тебя около твоей двери, словно безумно влюблённый мальчишка, - думала я, нещадно расчёсывая свои длинные волосы.

Он до сих пор считает меня маленькой девочкой, которая ещё не умеет любить. Пускай!

Я смахнула последние слезы и, расправив плечи, прошла на кухню. Включив чайник и найдя на радио лёгкую незамысловатую музыку, я стала заваривать себе чай, но звонок в дверь оторвал меня от этого занятия.

Размышляя о том, кто же мог прийти ко мне в десять вечера, я открыла дверь.

- Привет! - меня чуть не сбила с ног моя прекрасная невестка, жена моего любимого брата.

- Розали, как ты здесь оказалась? - спросила её я, целуя в щеку.

- Проездом! - рассмеялась она.

Я выразительно приподняла бровь, а Розали на это придирчиво меня осмотрела.

- Ты выглядишь... понурой.

- А ты, как всегда, умеешь отлично поддержать.

Она фыркнула и достала что-то из своей сумочки.

- Держи, - она протянула мне конверт. - Может быть, это тебя приободрит?

- Ты хочешь зачем-то подкупить меня деньгами? - скривилась я, принимая из её рук конверт. – Круто, конечно, но это вряд ли поможет.

- Шутница, - Розали усмехнулась и чмокнула меня в щеку. - Ты сама с этим разберёшься, а я побежала. Твой брат с племянницей заказали у моей тетушки Эсми пирог с патокой. А ещё я сейчас не пустила их к тебе, прости, иначе, ты сама знаешь, что потом этих чудаков не вытащишь из этого милого местечка, а тебе надо побыть сейчас одной.

- Вы, значит, едете к Калленам? - спросила я, скрывая неприятное чувство.

- Ага, надо же поздравить Элис с помолвкой, - улыбнулась она.

- Обязательно, - согласилась я и добавила: - Извинись за меня перед Лили, подарок для неё по-прежнему остается за мной.

Розали кивнула, взглянув на меня лукавым взглядом, и выпорхнула за дверь, оставляя за собой приятный аромат духов.

- Заедем завтра вечером. Счастливого Рождества! - послышался её весёлый голос и звоночек лифта.

- Неугомонная, - я закрыла дверь и покрутила в руках принесённый ею простой конверт. Точно не деньги, похоже на письмо, но, зная свою невестку, я не спешила бы торопиться с выводами. Поэтому, отложив конверт на кофейный столик, я намеревалась доделать свой чай и позвонить родным.

Звонок к Рене был полон переживаний обо мне, но я, не желая затрагивать столь опасную тему, быстро распрощалась с ней, обязуясь звонить каждый вечер, а Чарли готовил барбекю для себя и своей новой жены, поэтому мы ограничились поздравлениями. Элис извинялась, что не смогла меня уговорить остаться, из-за чего она чувствовала себя виноватой, ведь я встречала это Рождество в одиночестве...

- Но так даже лучше, - пробормотала я, забираясь на мягкий диван с чашкой горячего липового чая с медом. Включив телевизор, я попыталась найти что-нибудь отвлекающее, но все каналы будто бы сговорились, показывая слезливые мелодрамы, и с каждым щелчком пульта я чувствовала, что сильнее кусаю свою губу. Когда боль в нижней губе от моих зубов стала ощутимой, я отбросила пульт и неосознанно потянулась за конвертом. Легко его открыв, я, как и предполагала, достала письмо, в котором таким знакомым каллиграфическим почерком были выведены следующие слова:

«Любимая моя, прости меня».

Я резко прижала ладонь к губам, сдерживая испуганный возглас. Этого не может быть! Это он. Это почерк Эдварда, я в этом уверена, но... Любимая? Это что, его очередная глупая шутка? Он снова решил поиздеваться надо мной?

Отложив листок на диван, я встала и на не слушающихся меня ногах подошла к большому окну.

Я сошла с ума. Другого объяснения нет. Или есть? Хорошо, может, и есть, но я не понимаю. Не понимаю, почему он написал мне письмо... Зачем надо было мучить меня всё это время, если он действительно считал меня своей любимой... И зачем вообще называет любимой, если в скором времени собирается сыграть свадьбу?

Вопросы один за другим всплывали в моей голове, и я не могла понять, где найти на них ответы.

"Прочитай письмо и всё поймёшь", - тихонько подсказал мне мой внутренний голос, и, послушав его, я ринулась к дивану. Когда листок, полностью исписанный его словами и мыслями, снова был у меня в руках, я дрожащими губами начала читать строки, в которых были все ответы на мои вопросы.

***
«Любимая моя, прости меня.

Я буду просить прощения у тебя тысячу раз за то, что не могу сказать тебе всё, написанное в этом письме, глядя в твои глаза... Но всё же ты постарайся дочитать этот листок бумаги, на котором я излил свою душу, и понять меня. Умоляю тебя!

Я начну с самого начала.

Я помню, как впервые увидел тебя. Это было на двадцать первом дне рождении твоего брата Эммета. Ты спустилась к гостям по лестнице словно ангел с небес, твои длинные блестящие волосы оттенка тёмного шоколада струились по твоим хрупким плечам к тонкой талии, а огромные глаза смотрели на гостей недоверчиво и слегка испуганно. Только спустя некоторое время я разглядел цвет этих необыкновенных карих глаз. Знаешь, говорят, если полюбишь человека с карими глазами, то никогда уже не сможешь его разлюбить. Кто бы ни сказал это, он был прав. Ты взглянула на меня из-под темных ресниц, и я понял, что пропал. Полюбил. Как оказалось, на всю жизнь...

Я помню фиалковое платье, в котором ты тогда была, и я знаю, что ты до сих пор его хранишь, хотя и не любишь изысканные наряды. Но на это платье ты любишь просто любоваться, так как оно мамино. Ей очень повезло с такой дочерью, любимая.

Эммет представил нас друг другу в тот вечер, помнишь? Он назвал тебя своим маленьким мышонком, и ты рассердилась на него, воскликнув, что тебе уже пятнадцать. А потом, когда почувствовала, что я смотрю на тебя, вмиг покрылась румянцем, и с тех пор я решил иногда смущать тебя, чтобы ещё полюбоваться на это чудо. Прости за это, но твой румянец - это одна маленькая часть из многих составляющих, которые так дороги мне в тебе. А ещё голос. Может быть, ты не поверишь мне, но как только ты заговорила со мной, я почувствовал, как земля уходит из-под моих ног. Я готов часами слушать то, как ты говоришь, Белла. Упиваться нежностью твоего голоса и красотой тембра.

Потом ты убежала куда-то, и я тебя не видел около трех месяцев, пока моя младшая сестра не привела к нам домой свою новую одноклассницу, чтобы познакомить её с семьёй.

Это было для меня подарком с небес, ведь теперь я мог любоваться тобой, пока вы с Элис занимались в саду. Я запоминал каждый твой жест, улыбку, взгляд. Любил тебя издалека, так как считал себя недостойным такого прекрасного создания, как ты. Это может показаться странным, но я чувствовал себя старым рядом с тобой. Пойми, тебе было пятнадцать, мне двадцать, ты была так чиста и невинна по сравнению со мной... именно это заставляло меня находиться вдалеке от тебя.

Около года я наблюдал за тобой издалека, а потом наступил решающий для выбора моей профессии момент, и ты внезапно оказалась рядом. Свалилась на меня в буквальном смысле этого слова, помнишь? Ты не забыла свои слова, когда я помог тебе подняться с пола нашей гостиной? Ты сказала, что мне не помешало бы стать врачом, так как ты дико неуклюжая и будешь рада, если врач будет жить неподалёку от твоего дома. Белла, с того самого момента я стал углублённо заниматься медициной.

Спустя некоторое время я заметил твою неловкость рядом со мной и списал всё на себя, думая, что доставляю тебе неудобство своим присутствием, и решил не показываться тебе на глаза. Но однажды ночью, когда ты оставалась ночевать у нас в доме, я проходил мимо комнаты, в которой ты спала, и услышал, как ты зовешь меня по имени. Я откликнулся и, не услышав ответа, заглянул к тебе в спальню. Оказывается, ты спала, скинув с себя одеяло, подложив обе ладони под свою щеку и что-то говоря во сне. Не удержавшись, я поднял с пола одеяло и укрыл тебя им. И тогда я услышал из твоих уст самые желанные, но такие опасные слова... ты сказала, что любишь меня. Я испугался. И как трусливый мальчишка, сбежал следующим утром из дома, объяснив родителям своё поведение тем, что решил жить один и состояться в этой жизни сам, без чьей-либо помощи. На самом же деле я боялся тебя. И себя. За то, что боялся не сдержаться, и ты бы продолжала любить такого недостойного человека, как я.

Так прошло больше двух лет. И всё это время я не видел твоего лица, а когда приехал домой на восемнадцатилетие Элис, поразился тому, насколько красивей ты стала. Ты превратилась из красивой девочки в прекрасную девушку, и будто освещала всё пространство вокруг себя своей красотой, манерами, движениями...

Я понял в тот вечер, сидя у камина с бокалом крепкого виски, что никогда не смогу заглушить в себе любовь к тебе. Никакие другие девушки и женщины не заменят мне тебя никогда. Это была самая настоящая любовь. Любовь с одного взгляда твоих карих глаз.

А ты помнишь наш первый поцелуй? Это случилось накануне Рождества в том заснеженном деревянном доме, который снимали наши родители. Элис с Эмметом стукнуло в голову поиграть в снежки, а ты всё время мёрзла и отказывалась, но я взял тебя на слабо, а ты, сжав свои маленькие кулачки, выскочила на улицу и метко запульнула в меня снегом. И ты смеялась, когда я отплёвывался от снега. Смеялась в первый раз при мне так искренне, что я, не удержавшись, подхватил тебя на руки и закружил, громко смеясь вместе с тобой, а потом ты поцеловала меня. Я до сих пор могу ощутить вкус твоих губ, ты околдовала меня, и я не мог оторваться от твоих уст, продолжая целовать тебя очень долго. А ты знаешь, что я выкупил этот дом, в котором произошло столь многое с нами? Я знаю, ты согласишься со мной в том, что это поистине волшебное место. Как только мы оказывались там, мы сбрасывали все маски и становились настоящими. Около года мы приезжали туда по выходным и жили как настоящая пара. Но я по-прежнему продолжал считать себя недостойным тебя и сильно обидел в одно пасмурное осеннее утро. Я знаю, любимая, вряд ли ты забыла, как я оставил тебя одну в доме, который мы уже считали нашим, сказав, что ты не подходишь мне. Я недостоин твоего прощения, но всё же я прошу тебя простить меня.

Сможешь ли ты?

Конечно, нет. Я никогда не был достойным такого чистого ангела, как ты.

Но сегодня, в твой любимый праздник Рождества, я хотел всё изменить. Белла, я хотел, чтобы в эту ночь мы всё расставили по местам, и ты согласилась навсегда стать моей. Я даже позвонил маме и обрадовал её тем, что завтра привезу свою невесту на ужин. Какой же я самоуверенный болван! Как я вообще мог надеяться, что ты будешь со мной разговаривать после всего, что я сделал? И я безумно рад, Белла, что в твоей жизни нашелся человек лучше меня… только что я узнал от твоей соседки Люси, что у тебя сегодня такой важный и счастливый день. Твоя помолвка. Я поздравляю тебя. Надеюсь, ты будешь счастлива и любима тем, кто запал к тебе в душу. Надеюсь, он будет беречь и хранить твоё сердце, ведь я не смог его уберечь.

Отныне я не смогу жить в Лондоне. Я должен уехать. Я клянусь, что не буду мешать тебе, лезть в твою будущую семью или вообще хоть как-то напоминать о себе. Но, Белла... просто знай, я люблю тебя всем сердцем и клянусь, что у меня никогда не будет никакой другой любимой, кроме тебя.

Я люблю тебя, милая Белла, и только тебя.

Навсегда твой Эдвард».

***

Мои руки дрожали, а из глаз на белую бумагу капали слёзы. Шок, радость, огорчение, любовь... сейчас все чувства смешались во мне, и я со стоном уткнулась лицом в обивку дивана.

Прокручивая в голове его письмо, я понимала, как ошиблась, сказав с утра миссис Льюис, что еду на помолвку, не уточнив, на чью именно. Она ведь всё всегда воспринимает буквально, вот и сказала ему то, что услышала от меня. И ещё одно… он упомянул в письме про то, что звонил своей маме. Значит, он говорил ей обо мне? Выходит, что так.

Я резко подскочила на ноги. Это всё ошибка. Его неправильно информировали, а я всё неправильно поняла и сейчас непременно должна расставить всё по местам. Я не позволю ему уехать куда-либо, особенно теперь, когда знаю всю правду.

Я сбросила с себя халат и побежала к шкафу. Остановив свой выбор на красном платье с расклешенной юбкой, которое Эдвард подарил мне на прошлый День святого Валентина, я бросила взгляд на настенные часы. Одиннадцать десять. Я должна успеть, так как он ненавидит летать на праздники, то может быть лишь в одном месте.

Почувствовав, что улыбаюсь, я прикоснулась к своим губам.

"А говорит, что недостоин меня, когда сам возвращает мне улыбку", - подумала я и с облегчением тихонько рассмеялась.

Натянув невысокие сапожки, я, покопавшись в своей сумке, полной университетских бумаг, достала сотовый. Быстро найдя в справочнике номер такси, я нетерпеливо нажала вызов. Девушка-оператор недовольным голосом объявила, что машина подъедет к моему дому через пять минут, и я со скоростью ветра набросила на себя пальто, выбежала из квартиры и, чуть не сбив с ног поздравлявшего меня соседского мальчика, оказалась на зимней улице. С шумно бьющимся сердцем я не могла дождаться того момента, когда увижу его. Мы оба были такими идиотами все эти годы. Особенно я. Как я могла не верить
ему, даже когда видела любовь в его глазах? Как я могла, так хорошо его зная, усомниться в нём? Да, сейчас для меня это казалось такой глупостью, но, возможно, я бы так не думала, не напиши он мне это письмо. Надо отблагодарить Розали за то, что она привезла мне этот конверт так скоро, не став ждать завтрашнего вечера.

Когда подъехало такси, я быстро села в салон, прячась от холодного воздуха.

- Ричмонд*, а дальше я покажу, - сказала я водителю и нетерпеливо сомкнула пальцы рук у себя на коленях.

- Красивый город для красивой леди! - улыбнулся мне седовласый таксист, смотря на меня в зеркало заднего вида.

- Спасибо, - ответила я, отвечая мужчине вежливой улыбкой.

Пока машина везла меня к моему Эдварду, я вспоминала наши счастливые моменты в пригороде Лондона в нашем сказочном доме с деревянной крышей. Эдвард написал мне в письме, что выкупил его, хотя я понимаю, как нелегко было ему сделать это. Хозяйка дома, престарелая женщина с идеальными английскими манерами, никогда не любила затрагивать тему продажи дома. Дело в том, что этот двухэтажный особняк находился в городе Ричмонд, куда мы постоянно ездили любоваться на реку Темзу. А миссис Кендал Бенсон так дорожила воспоминаниями о своей молодости в этом замечательном городке, что всегда была непреклонна с теми, кто имел хоть какие-то виды на её домовладение. Но Эдварду, похоже, удалось её переубедить, только как, не знаю. Скорей всего, подключил своё природное очарование, и она, как и все женщины вокруг, не смогла устоять перед ним.

Я протерла стекло ладонью, улыбаясь и радуясь тому, что теперь мысли об Эдварде не жгли мне сердце, а, наоборот, наполняли его любовью.

- Вы счастливы сегодня? - вырвал меня из плена моих мыслей вежливый голос водителя.

- Я буду счастлива уже совсем скоро, - откликнулась я.

- Получается, что я сейчас везу вас навстречу вашему счастью? - спросил он меня, и я увидела, как его короткие усы с сединой подергиваются от улыбки.

- Получается, что так, - улыбнулась я, осознавая всю радость этого момента.

- О, как прекрасно! - воскликнул он, хлопая ладонью по рулю. - Теперь я смогу с гордостью рассказать своим внукам, что в Рождество немного помог одной прекрасной девушке. Я клянусь вам, мисс, благодаря вам они будут считать меня Сантой! - он рассмеялся, и я не могла сдержать ответного смеха.

- Признаюсь, Рождество в этом городке не уступит самому Лондону, - спустя некоторое время сказал мне водитель, представившийся мне Джоном.

- О да, здесь замечательно, - согласилась я и посмотрела сквозь стекло, чтобы не пропустить нужную улицу.

- На следующем перекрёстке поверните направо, пожалуйста.

- Будет сделано, мисс, - кивнул Джон.

Мы уже были близко, и от этого я нервно кусала нижнюю губу.

- Не стоит переживать, красавица, скоро вы не будете одна, - снова обратился ко мне водитель, своими словами напоминая мне Элизабет, добрую женщину, которая мне так помогла. Надо будет отправить к ней домой корзину сладостей для её дочек.

- Какой дом?

- Следующий, - почти шепотом ответила я. Замечая такой знакомый особняк.

- Вы доставлены к месту, мисс.

Я попыталась выровнять дыхание, доставая из кармана несколько купюр и протягивая их Джону.

- Это много, - он покачал головой, забирая из моих рук только пятьдесят фунтов.

Я улыбнулась и протянула ему оставшиеся деньги.

- Спасибо за теплые слова, Джон. Передайте вашим внукам привет от меня и весёлого Рождества!

Джон лишь потёр свои усы, с благодарностью глядя на меня. Я улыбнулась в ответ и вышла на улицу. Передо мной находился знакомый особняк, такой красивый под шапкой серебристого снега. В окнах и на крыльце не горел свет, и я огляделась вокруг, чтобы хоть как-то заметить следы Эдварда, но их не было.

"Возможно, он просто спит, а следы замело снегом", - успокоила себя я, аккуратно толкая невысокую деревянную калитку.

Двор никак не изменился за три года. Невысокие декоративные ёлочки около ограды, резная беседка... всё это так дорого мне. Я поднялась на небольшое крыльцо и толкнула дверь, которая оказалась закрыта.

Неужели он всё-таки не приехал сюда? Я отчаянно постучалась и в ответ на тишину прислонилась виском к холодному дереву. Где же он может быть? Может, что-то случилось? Как жаль, что я не могу позвонить ему. Пока тревожные мысли проносились в моей голове, во дворе по соседству заиграла музыка, и я закрыла глаза, вслушиваясь в слова красивой рождественской песни.

Счастливого Рождества, милый,
Мы не вместе, это правда,
Но я могу мечтать, и в своих мечтах
Я отмечаю Рождество с тобой.
Праздники приносят радость,
В них всегда есть что-то новое,
Но каждый день становится праздником,
Если ты рядом со мной...

***

Я улыбнулась, стирая с лица теплую слезинку. Как же я хочу, чтобы ты был рядом со мной,
Эдвард.

- Отец, я не знаю, когда. Передай ей, что я постараюсь, и пусть не обижается на меня. Я просто поспешил со своим решением.

Я резко открыла глаза и прижала ладонь к губам, сдерживая крик. Крик радости, облегчения и счастья, ведь я только что услышала голос самого дорогого и любимого человека в моей жизни. Я немигающими глазами смотрела на него, он был одет в своё удлинённое пальто, тёплый кашемировый свитер, а в его руках был большой дорожный чемодан.

- Да, как всё решу, перезвоню, - он говорил расстроено и недовольно, но его голос по-прежнему оставался мягким и таким родным. – И я вас. С Рождеством!

- Эдвард! - вырвалось у меня, и он замер, оглядываясь через плечо, не понимая, откуда раздаётся мой голос. – Эдвард! - громче повторила я и ринулась вперёд. Он едва успел обернуться, как я врезалась в его грудь и крепко обвила руками его шею.

- Белла? – послышался его удивленный голос около моего уха.

- Да, любимый, я, - ответила я, чувствуя, как слёзы опять катятся по моему лицу, но на этот раз это были слёзы истинного счастья и облегчения оттого, что я наконец-то с ним. Могу прикасаться к нему, чувствовать его запах, тепло, исходящее от его тела, и бархат голоса.

- Белла! – воскликнул он, зарываясь пальцами в мои волосы и поворачивая мою голову так, чтобы смотреть мне в глаза. – Ты… - его глаза пробегались по моему лицу, - как ты здесь оказалась, ты же должна быть со своими родными.

- Ты, - я провела пальцами по его щеке, ощущая её шершавость от однодневной щетины, и даже от этой мелочи моё сердце наполнялось любовью. – Ты мой самый родной человек, - я улыбнулась, замечая непонимание на его лице, - и такой глупый, любимый. Снова ушел, не разобравшись в ситуации. Послушал мою соседку, которая по моей вине всё напутала. Сегодня в полдень была помолвка Элис, но никак не моя. Как ты мог даже подумать, что я разрешу другому человеку хоть пальцем прикоснуться ко мне?

- Ты не… Белла! – его губы сначала расплылись в улыбке, а потом раздался его тихий, но такой греющий душу смех. – Но как… Ты читала моё письмо, да?

Я кивнула, прижимаясь щекой к его ладони, которой он так нежно прикоснулся к моему лицу.

- И что ты решила? Ты прощаешь меня за все мои ошибки? – спросил Эдвард, и я заметила волнение вперемешку с ожиданием в его голосе.

- А ты разве ещё не понял? – с усмешкой спросила я.

Эдвард посмотрел на меня тем самым долгожданным взглядом и наклонился к моему лицу, прошептав, прежде чем наши губы встретились:

- Я понял, любимая, наконец-то…

И когда его губы подарили мне такой долгожданный поцелуй, я почувствовала, что всё волшебство этого момента завлекает меня в круговорот невероятной нежности и любви. Казалось, что с каждым прикосновением губ наши чувства становятся всё более крепкими и нерушимыми. Его такой любимый пряный запах окутывал меня и кружил голову от непередаваемого чувства защищенности.

- Словно и не было этих лет, - прошептала я, когда его губы переместились и теперь осыпали мои щеки невесомыми поцелуями.

- А ты всё такая же, - продолжил он. – Пахнешь также, - он глубоко вдохнул запах моих волос, - ваниль и клубника… так сладко.

- Ты замерз, пойдём в дом, - сказала я, замечая, что Эдвард немного дрожит. – Как всегда, у тебя не хватило терпения, и ты, оставив свою машину на стоянке, пошёл пешком, да? – любя, отчитывала его я и тянула ближе к дому, но его сильные руки остановили меня.

- Белла, милая, подожди, - он легко рассмеялся, и когда я снова посмотрела ему в глаза, сделал то, отчего я растеряла все слова. Он встал передо мной на одно колено и вытащил из кармана маленькую голубую коробочку с серебристым бантиком.

- Милая моя, самая любимая кареглазая принцесса, ты знаешь, каким идиотом я был все эти годы, и за это я ещё раз прошу у тебя прощения. Теперь я могу сказать тебе в глаза то, что было в том письме, - он взял мою руку, перевернул ладонью вверх и, нежно целуя ладонь в самом центре, посмотрел на меня сквозь длинные ресницы. - Белла, с того момента, когда я впервые увидел тебя, я знал, что ты тот человек, с кем я хотел бы прожить всю жизнь, засыпать и просыпаться в этом прекрасном доме с тобой по утрам. Твоя красота, сердце и невероятный ум вдохновляют меня быть лучшим человеком, чем я могу быть. Я обещаю, любимая моя, любить тебя вечно, уважать тебя, быть с тобой честным и верным тебе. Ты подаришь мне самый лучший подарок на это Рождество и согласишься стать моей женой?

- Да, - согласилась я сквозь слёзы. – Конечно, да, Эдвард, другого ответа я и дать не смогу.

На его лице появилась счастливая улыбка, и он надел на мой палец заветное кольцо.

- Ты уже видела его, не так ли? – спросил он меня, целуя мою руку.

- Эсми как-то показывала мне его, - кивнула я, любуясь камнем в виде маленькой розочки. - Откуда оно у тебя? Она ведь спрятала его и сказала, что ни одна невестка не получит его.

- Я долго умолял маму отдать мне кольцо, и на прошлой неделе она, что удивительно, согласилась. С тех пор я везде носил его с собой, оно придавало мне больше смелости и уверенности в том, что когда-нибудь ты станешь моей.

- Я всегда была твоей, Эдвард, - улыбаясь, прошептала я.

- Я так люблю тебя! – воскликнул Эдвард, поднимаясь на ноги, подхватил меня на руки и закружил, крепко держа за талию.

- И только? – громко смеясь, игриво спросила я.

- И только тебя! Всегда, - серьёзно ответил он, прикасаясь губами к моим, снова заманивая меня в волшебство своего поцелуя.

Мимо нашего дома пробегали радостные дети, поздравляя всех с Рождеством, которое наступило несколько минут назад. Белые снежинки летали вокруг нас, ещё сильнее искрясь от огней, украшающих соседние дома. И песня, которая доносилась до нас, была отображением моих чувств:

Каждый раз, когда в мире будет что-нибудь меняться,
Зажигай во тьме свечу.
В каждом дуновении ветерка – источник вдохновения.
Пусть волшебство осушит твои слёзы и излечит твоё сердце.

Удивительная мечта о любви и мире для всех,
О том, чтобы жить в совершенной гармонии.
Голос любви всегда настоящий…

Я улыбнулась в сильное плечо своего будущего мужа и сильнее прижалась к его груди. Сейчас я была настолько переполнена счастьем, что хотела поделиться им со всеми, ведь мои самые заветные и сокровенные желания исполнялись в эту ночь чудес и волшебства.

- Я люблю тебя, родная, - прошептал Эдвард мне на ухо. Я ласково улыбнулась и ответила полушепотом, делясь самыми драгоценными словами:

- И я, любимый мой. Только тебя.

*Ричмонд – западное предместье Лондона, раскинувшееся на правом берегу Темзы.
** Перевод песен Carpenters - Merry Christmas Darling и Melanie Thornton - Wonderful Dream (Holidays Are Coming) взят с сайта amalgama-lab.com