«Хорошо в деревне летом»

Хоpошо в деpевне летом!
Пpистает говно к штиблетам,
Если ты в поселке этом
Паpy дней живешь пpи этом!
Хоpошо, бля, если ты пpиехал пpошвыpнyться,
Отдохнyть и посмотpеть, как там колхозники ебyтся, да!

- Дадли… дадлидадлидадли, где ты, дружочек, - сладко мурлыкал Гарри Поттер, обходя дурслевский сад по периметру и заглядывая под каждый куст. – Дадли, где ты, мой милый братик? Дядя с тетей уехали, неужели ты не хочешь поиграть со своим волшебным кузеном?
Гарри остановился напротив большого куста пионов, из которого торчала до слез знакомая белобрысая макушка.

- Вылезай, я покажу тебе фокус, - заявил Гарри, нависая над кустом. Куст затрясся.
- Не надо, пожалуйста, не надо! Только не фокусы!
Гарри садистски ухмыльнулся. Он был весьма огорчен запретом на использование магии на каникулах, но, во-первых, магия тоже бывает разной, и далеко не вся она сводится к пассам волшебной палочкой и языколомным заклинаниям, а, во-вторых, Дадли об этом не знал.

- Сколько будет, если к трем кошкам прибавить одного кенгуру, и все это хорошенько смешать в блендере? – воодушевленно нес чушь Гарри, обходя куст пионов по широкой дуге и вынимая из кармана рогатку. Если чему он и научился от директора Дамблдора и покойного ныне Квиррелла, так это тому, что иногда полезно казаться немного чокнутым.
- Олух. Пузырь. Остаток. Уловка, - добавил он замогильным тоном. Пионы колыхнулись и всхлипнули, и тут же в их сторону полетел камешек, выпущенный из рогатки. Судя по глухому звуку, какой обычно получается от соударения твердого и мягкого, снаряд попал в цель.

- Ты… ты сумасшедший! Придурок! – захныкал Дадли, выползая на свет божий. – Я все расскажу папе, и тебя посадят в тюрьму!

- Меня? Меня не посадят, о мятежный брат мой. Волшебства не существует, ты разве не знаешь об этом? Они подумают, что ты… того, - и Гарри выразительно постучал себя по лбу.

- Тогда тебя просто выгонят из дома, и ты пойдешь жить на улицу, - не уступал Дадли.

Гарри покачал головой. Прядь непослушных волос упала ему на глаза, и он поднял руку, чтобы убрать ее, как вдруг побелел и затрясся, с ужасом глядя на свою правую ладонь.
- Господи, только не это, - прошептал Поттер, поднимая на кузена расширенные в ужасе глаза.
- Что там? – не утерпел Дадли.
Гарри показал ему руку, на которой красовалась свежая язва, покрытая какой-то странного вида субстанцией неестественно-зеленого цвета.
- Это что за дрянь? – скривился от отвращения Дурсль-младший.
- Это… это магическая африканская лихорадка, - забормотал Гарри. – У… у нас в школе была эпидемия, я думал, что не заразился, я… господи, господи!

- Ты… ты заразный? – Дадли отступил от него на шаг.
- Заражаются при прикосновении, - глухо проговорил Поттер, понурив голову. – Я сегодня готовил завтрак для всех. Дадли, прости, я не…
- И что теперь будет? – перебил его кузен, дрожа, как студень.
- Видишь эту зеленую хрень? – спросил Поттер, тыча ему под нос свою зараженную руку. Дадли попятился назад, рискуя наткнуться на садовый шланг и сломать себе шею. – Это плесень. Она растет в человеческом теле, сначала снаружи, потом и внутри … плесень на сердце, в мозгу, везде!
- Оно же лечится?! – завопил Дадли, все-таки запнувшись обо что-то и плюхнувшись на траву своим жирным задом. - Лечится?!

- Да, - кивнул Гарри, взяв себя в руки. – У нас где-то половина заболевших выжила, правда, плесень на них не до конца свели. Но… - взгляд его стал осмысленным. – Дадли, в доме есть спиртное?
- Э? Д-да… у папы есть виски.
- Дадли, иди и быстро пей виски! У тебя пока нет симптомов, у тебя есть шанс! Алкоголь убивает плесень, Дадли, спеши!
Толстяк с неожиданной для такой туши резвостью вскочил на ноги, и метнулся было к дому, но, сделав пару шагов, вдруг резко остановился.
- А ты? – подозрительно спросил он.
Гарри покачал головой.
- Мне не поможет, - сказал он с дрожью в голосе. – Во мне уже растет плесень. Я лучше останусь здесь…

Его голос прервался, и он отвернулся, как будто пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы.
- Папа разозлится, если я выпью виски, - неуверенно сказал Дадли.
- А если ты умрешь, он еще больше разозлится, - ответил Поттер. Дадли развернулся и поскакал в дом. Подождав, пока хлопнет задняя дверь, Гарри сел на лелеемый тетей Петунией газон спиной к дому, так, чтобы из окна не было видно выражения его лица, и беззвучно расхохотался, представив выражение лица дяди Вернона, когда он найдет в гостиной пьяного Дадли. Потом он вытер о штанину правую ладонь, перепачканную смесью зеленки с холодным картофельным пюре, и зловещая язва превратилась в свежую ранку, которую он получил сегодня утром, натирая на терке сыр.

В конце концов, для того, чтобы творить магию, волшебная палочка была совсем не нужна.

«Сок Гамми»

Вечерней сумрачной порою
Капканов наставлю я под дубами,
Ловушек и западней настрою
И отловлю медведей Гамми.
Зверьков по совести мне жалко,
И я дрожащими руками
Их суну в соковыжималку,
И потечёт рекой сок Гамми.

- Ну, здравствуй, мой страдающий друг, - сказал Гарри Поттер, аккуратно прикрывая за собой чердачный люк.
Уизлевский упырь посмотрел на него, склонив голову набок, оскалил зубы и тихонько зарычал.
- Но-но, - предупредил его Гарри, - не рычи на меня. Я больше, умнее, и у меня есть молоток. Ты же не хочешь, чтобы я ударил им тебя по голове?

Упырь рыкнул еще разок, потом отошел в угол, покрутился там, поднял какую-то ржавую железку и нарочно уронил ее на пол с громким лязгом, выжидающе глядя на Гарри.
- Красивый звук, - похвалил Гарри. – Очень индустриально. Если будешь хорошо себя вести, я наловлю тебе пауков.
Он принялся разгребать мусор, потом достал из принесенной с собой сумки молоток, клещи, пилу, два ножа, фонарик и электрошокер – все это он успел прихватить с собой во время феерического побега с Тисовой улицы.

Наверное, подумал Гарри, Дадли здорово перетрухнул, когда он ворвался к нему в спальню среди ночи.
- Эй, ты что здесь делаешь? – заорал кузен. – Тебя же заперли!
- Пришел пожелать спокойной ночи, - оскалился Гарри, рыская по углам. Наконец он нашел искомое – обычный фонарик на батарейках, и засунул его в карман штанов.
- Отдай! Это мое!
- Теперь мое. В Хогвартсе темные ночи.
- Отдай сейчас же! – Дадли вскочил с кровати, схватив с ночного столика какую-то штуковину. – А не то я тебе сейчас…
- Что?
- Это шокер!
- Откуда ты его взял? – изумился Гарри, чувствуя укол зависти.
- Папа купил, - похвастался Дадли, – специально на тот случай, если ты опять будешь меня доставать!
- Во Вернон дает, - Гарри захохотал, как главный злодей из малобюджетного ужастика. – Такому троглодиту, как ты, и обычной дубины бы хватило. Ты же его даже держишь неправильно!
Дадли опустил глаза, взглянув на электрошокер, и это было его стратегической ошибкой – воспользовавшись секундной потерей бдительности, Гарри молниеносно подлетел к нему и выхватил вещицу из его рук – это оказалось не намного сложнее, чем поймать снитч.

- Бомбы детям не игрушки, - сказал он назидательно. – Ну ладно, мне пора, не скучай тут. Я еще, пожалуй, вот это с собой прихвачу, ты не против? – и с этими словами он подхватил свободной рукой стоявший на столе радиоприемник, продолжая направлять на Дадли свое новообретенное оружие.

И теперь, пока Уизли безмятежно спали, пришло время его испытать.

Гарри еще раз спустился вниз и втащил на чердак совиную клетку, в которой, вместо отпущенного на охоту Хедвига, сидел садовый гном. Гном вертел своей шишковатой башкой и бормотал ругательства.
- Знаешь, что это? – спросил Гарри, усаживаясь на пол рядом с клеткой и задумчиво глядя на притихшего упыря. – Это клетка. Она железная. А это, – он показал упырю шокер, – это электричество. Железо – проводник электричества. Догадываешься, к чему я клоню?
Упырь внимательно его слушал, но в глазах его не было ни тени понимания.

- Тогда произвожу наглядную демонстрацию. Вжарь-ка музона, упырь, чтоб никто не догадался, чем мы тут занимаемся.
Упырь послушно взвыл и ударил своей железякой по трубам.
- Ну-с, приступим, - деловито сказал Гарри, напяливая на всякий случай резиновые перчатки тети Петуньи. - Ты будешь Тэдом Банди*, - добавил он, обращаясь к гному.

Гном обреченно заорал.

***

Я спросил у дяди Пети:
Почему машина едет?
Дядя Петя нос потёр
И сказал: У ей мотор.
Я поправил дядю Петю:
Не "у ей", а у неё.
Разозлился дядя Петя:
Ах ты, сука, ё-моё!
Я, на всякий случай, в руку
Взял осколок кирпича
И ответил:
- Я не сука! Я - орленок Ильича!

Одним прекрасным солнечным утром, дней через десять после приезда Гарри Поттера, Артур Уизли чуть не свалился со стула, когда кто-то подкрался к нему сзади и голосом торжественным и печальным спросил: «Не уделите ли вы мне минутку своего бесценного времени, о достопочтимый сэр?»

Артур Уизли не был человеком нервным или трусливым, напротив, воспитание шести сыновей, из которых только двое - Билл и Перси – были наделены каким-никаким инстинктом самосохранения, темперамент Молли, такой же огненный, как ее волосы, необходимость ежедневно ходить на работу, бриться каждое утро и не забывать поднимать сидение унитаза – все это выработало в нем уравновешенность и истинное, непоказное мужество. Но сейчас он был готов признать, что жизнь под одной крышей с Гарри Поттером делала из него неврастеника. В этом смысле Гарри Поттер был больше всего похож на неразорвавшийся маггловский снаряд времен войны с Гриндевальдом – вроде бы и атмосферная штука, но в доме ее лучше не держать. Несколько напрягало Артура и то, что его младший сынок Ронни – а ведь такой был, знаете ли, добрый мальчик, - приучился бить садовых гномов лопатой по головам, хохоча при этом, как припадочный, и потребовал от матери платить ему за то, что он будет мыть посуду – о последнем, впрочем, Рон быстро пожалел. А после непосредственного знакомства с Гарри Поттером, у Артура пропали последние сомнения насчет того, чье это было влияние.

И сейчас, когда вышеобозначенный Поттер неожиданно подошел к нему сзади, мистер Уизли непроизвольно вздрогнул.
-Что? О… да, да, конечно, Гарри. В чем дело?
Гарри присел за стол напротив него, нервно крутя в исцарапанных пальцах обглоданную куриную косточку. Выглядел он непривычно смущенным.

- Мистер Уизли, я даже не знаю, с чего начать, - промямлил Гарри. – Понимаете, я вообще не уверен, вправе ли я задавать вам такие вопросы, но сегодня я из-за этого всю ночь не мог уснуть… Обычно, конечно, мальчики спрашивают такие вещи у своих отцов, но вы сами знаете, что отец у меня помер, а с дядей у нас так и не сложилось доверительных отношений, - на этих словах Гарри тяжко вздохнул. - Есть еще, конечно, близнецы или Рон, но мне кажется, они и сами ничего толком не знают. Может быть, я мог бы поговорить с кем-нибудь из учителей, но это не относится к преподаваемым в Хогвартсе предметам, и я… сэр, может, вы…

Гарри замолчал, выдохшись. Артур Уизли неловко кашлянул.
- Эээ… Гарри, я ценю твое доверие. Конечно, ты уже достаточно взрослый, чтобы интересоваться этими вопросами, и ты всегда можешь спросить у меня о том, что тебя беспокоит.
- Правда? – обрадовался Гарри. – Отлично! Тогда расскажете мне, как именно вы зачаровали трансмиссию на вашем «Форде»?

К концу объяснения Гарри понял в основном то, что мало что понимает – в жизни вообще, в чарах и трансмиссиях в частности. Это повергло его в уныние.
- Рон, - сказал он своему другу чуть позже. – Я никогда не думал, что стать Терминатором будет так сложно. Я всегда был практиком. То, что можно подержать в руках, куда можно вбить гвоздь, чему можно свернуть шею – это да, это мое. Но теория – определенно нет. А сейчас я, страшно сказать, испытываю потребность пойти и купить книжки. Хорошо, что завтра мы отправимся в Косой переулок.
- Книжки? – ужаснулся Рон. – Тебя что, Гермиона покусала? Какие еще книжки?
«Пособие юного взрывотехника», подумал Гарри, или «Как собрать станковый пулемет своими руками», или «Атомная физика для начинающих волшебников», и, пожалуй, атлас «Огнестрельные ранения» в картинках – он бы пересматривал их по вечерам, чтобы сновидения были ярче.
- Ладно, проехали. Пойдем лучше, поиграем в квиддич.
- Квиддич… постой-ка, а разве мама не отняла у нас вчера все мячи после того, как бладжер разбил окно на кухне?
- Ты сегодня медленно соображаешь, дружище, - сказал Гарри. – Зачем нам мячи, когда во дворе полно кур?

На следующий день во «Флориш и Блоттс» было многолюдно - более того, народ толпился и на улице. Гарри протер очки – он не мог поверить, что у всей популяции магической Британии вдруг резко проснулся интерес к знаниям – Гермиона физически не могла искусать такое количество народа.
- Я чего-то не понимаю, или там теперь торгуют героином, и как раз сегодня проходит акция «При покупке двух доз – третья бесплатно»? – выдвинул он единственную пришедшую на ум гипотезу.
Предоставив Гермионе объяснять Рону, что такое героин, Гарри протолкался поближе к витрине, где и обнаружилась причина ажиотажа - транспарант, гласящий:
«Только сегодня! Гилдерой Локхарт подпишет для вас экземпляр своей автобиографии «Волшебный я!»

Гилдерой Локхарт собственной персоной сидел в дальнем конце магазина за письменным столом, окруженный бесчисленным количеством плакатов с его же собственным улыбающимся и подмигивающим изображением. От такого обилия Гилдероев, подмигиваний и сияющих, как в рекламе зубной пасты, улыбок, у Гарри зарябило в глазах, и он порадовался, что не страдает эпилепсией – иначе у него непременно случился бы припадок**. Вокруг знаменитости скакал какой-то дядька с довольно странным на вид фотоаппаратом.
- Хочу, - пробормотал Гарри вполголоса, ни к кому не обращаясь. У него еще никогда не было фотоаппарата.
- Да, он такой... – мечтательно вздохнула Гермиона где-то у него над ухом. – Он написал почти все наши учебники… о, он настоящий герой.
- Тьфу ты, - сказал Гарри. – Ты про этого пижона?
- Он не пижон, - обиделась Гермиона. – Он метросексуал***.

Тем временем обсуждаемая личность подняла на них взгляд своих незабудковых глаз, который рассеянно скользнул по Рону и Гермионе и остановился на Гарри. Тот попытался на всякий случай скрыться за широкими спинами друзей, но было поздно.
- Гарри! Это же Гарри Поттер! – завопил Локхарт и, нырнув в расступившуюся толпу, схватил Гарри за руку и вытащил его на всеобщее обозрение.
- Улыбочку, улыбочку, Гарри, - сказал Локхарт, позируя перед камерой. Гарри скорчил вместо улыбочки дебильную рожу, скосив глаза к переносице и приоткрыв рот, из которого тонкой струйкой потянулась слюна. Сейчас он предпочел бы, чтобы у него все-таки была эпилепсия, и прямо сейчас случился бы большой судорожный припадок – по всем правилам, с пеной изо рта и непроизвольной дефекацией.

По возвращении в Нору, Гарри с мрачным видом уселся на кровать с одной из глянцевых локхартовских книжек в руках, держа ее с таким видом, как будто она была отпечатана на использованной туалетной бумаге.
- «Вояж с вампиром», - прочел он вслух. – Ну что ж, полюбопытствуем, полюбопытствуем…

По мере прочтения выражение хмурого недовольства на его лице сменилось выражением глубочайшего изумления.
- Абассацца! – выдал он, наконец, свою рецензию, шумно захлопнув книгу.
Рон, который сидел на полу и играл в шахматы сам с собой, поднял голову и недоуменно посмотрел на Гарри.
- Локхарт пишет, что на солнце у вампиров светится кожа.

* Тэд Банди – американский серийный убийца, казнен на электрическом стуле.

** При эпилепсии мерцание определенной частоты может спровоцировать приступ.

*** Автор просит прощения за анахронизм – этот термин появился на два года позже описываемых событий, но, имхо, он сидит на Локхарте, как влитой.