Тихо о главном


Желание не сбывалось.

Оно пыталось, толкалось в его сердце, пыталось открыть замки, но то ли ключик был старый, то ли замок слишком новый. Желание не знало, как сбыться. Оно проводило в попытках много времени, оно не сдавалось. Это здесь на Земле минуты, часы, дни, а ТАМ единство временного пространства, там никто не связан временем, так что пытайся и пытайся. Однако, было, как это обычно водится, одно НО. Желание должно было успеть к людскому времени, обозначенному, как рубеж лет.

Грустно взирая, как он бредёт по улице ранним утром, или точнее поздней ночью, оно не оставляло попыток. И престранная история – в голову доступ был свободный, а вот в сердце – нет. Словно каменная броня, запаковала его ранимое, трепетное сердце. Почему это произошло, желанию знать было не положено, у него другая миссия. Больно стукнувшись о каменную броню желание, обиженно выпятив нижнюю губку, пустило слезинку-другую.

«Как же так?.. И почему, за что это мне достался этот упёртый, замкнутый, всех остерегающийся мужчина! Я почти в отчаянии…»

***

ОНА в тот день очень устала - полный рабочий день в офисном центре. Нет, она не была той удачливой бизнес-леди, она была уборщицей в этом многоэтажном здании, с кичливо блестящими на солнце окнами, скоростными лифтами и людьми-футлярами. Иногда ей казалось, что она невидимка, и люди, которые работали в этих богатых офисах, смотрят сквозь неё. Раз, когда она немного опоздала и ехала в лифте на четырнадцатый этаж в униформе, ей показалось, что женщина в элегантном дорогом костюме отодвинулась от неё, словно боясь коснуться. «Конечно, коснись меня и твой костюм от Версаче превратиться в халат униформы», - подумала девушка и улыбнулась. Она не унывала, не боялась тяжёлой работы, не стеснялась довольно скромного заработка. У неё были любящие родители и верные друзья. Вот только любви не было. Однажды, когда её рабочий день был закончен, она вышла на улицу. В душе от чего-то было радостно, да просто празднично. На город дано опустилась зимняя ранняя вечерняя темнота, а в небе запустили пред рождественский снег. Правда, снег, опускаясь на землю, таял, а свет фонарей растекался по мостовым, словно яичница на сковородке. Девушка поймала в ладошку снежинку, и, разглядывая её, представила, что она сидит на одной из веточек этой самой снежинки и болтает ногами. «В мире столько красивого! Пожалуйста, там, на верху, услышьте меня! Я хочу, чтобы в меня влюбились, страстно, нежно, на всю жизнь, чтобы было так сладко, что больно, чтобы ОН нашёл меня, а я его!»

ТАМ услышали, выписали накладную и отправили желание за землю.

***

Небольшой переулок выходил на Черч-Роуд. Зачем она здесь? Он не придёт, он давно не приходит сюда. Зачем бестолковое сердце опять притащило сюда её ноги? И желай-не желай… Джон давно бросил её, просто и без затей после трёх месяцев теплой постели, горячего кофе, субботних посиделок в любимом пабе, он просто прислал ей эсэмэску – «Вечером не приду. Извини». И не пришёл. Больше никогда. Она почему-то не перезвонила и не поговорила с ним. Даже почти не плакала, просто тихо грустила иногда. На самом деле она знала, почему не плакала – как-то в канун Рождества, сидя в том самом пабе, что так полюбился Джону, в не слишком ярком свете зала она «наткнулась» взглядом на солнечную улыбку, которая согревала, казалось, всех, кого касалась. И её согрела, вот так вот запросто. Они ушли с Джоном раньше, а тот парень с улыбкой солнышка остался там, в пабе с друзьями.

Да и вовсе не Джона она ждала. Она мечтала однажды увидеть снова солнечную улыбку, погреться в её тепле. На большее она не рассчитывала.

***

Сегодня целый день напротив бизнес-центра, где она работала, рекламщики вешали здоровенный плакат. Только в конце дня она увидела что, а точнее кто был на плакате. Там был ОН, парень с солнечной улыбкой. Но он не улыбался, он смотрел строго и отрешённо, где-то снизу примостился одеколон известной марки. Она вышла из дверей и замерла, глядя в его плакатные грустные глаза. Из здания выходили люди, они задевали её плечами, толкали, но она, казалось, не замечала ничего и никого, только его глаза. Почему такая грусть, откуда это берётся… Конечно, он артист, но ведь просто так ничего не сыграешь. Плотнее кутаясь в тёплый шарф, она пошла к метро.

«А что если сегодня? Ну, в последний раз… приду, посижу и уйду. Ничего же не случится?»

Роберт натянул куртку поверх старенькой белой футболки, напялил на макушку вязаную шапку, которая приводила в тихий ужас женскую половину его семьи, и отправился в своё любимое местечко. В его пабе было все совершенно как обычно, за исключением одного – в глубине зала в полном одиночестве сидела девушка и широко улыбаясь, таращилась на него во все глаза. Он почти привык к этому, но сегодня он не был расположен к фото с фанатами. Он хотел просто отдохнуть.

Желание сидело на плече своего избранника и взирало, как в нём исчезла пинта пива. Оно вздохнуло, оставалось совсем немного времени, а доступа в сердце так и не было. Вдруг оно приметило ту самую девушку – отправителя желания. Медлить было нельзя, и не взирая на запрет, желание решило вмешаться – а там будь что будет!

Оно потихоньку перелетело к девушке, а та не заметила даже, если бы рядом просвистел лайнер, она была полностью поглощена созерцанием парня. Желание спустилось по длинному ремню сумки к молнии и расстегнуло её, безошибочно угадывая, где лежат ключи. Оно дождалось пока девушка допьёт свой горячий шоколад, и, оставив деньги под блюдцем, поднимется со стула. Маленькими ловкими пальчиками желание подцепило ключи и почти беззвучно положило их на пол – девушка ничего не заметила и вышла из дверей паба. Теперь дело было за малым. Желание знало, что его подопечный страшно неуклюжий и заставить его споткнуться не составило труда.

Роберт, проходя к барной стойке, запнулся за ножку стула и наступил на ключи. Подняв их, он не оставил их бармену, а набросив на плечи куртку вышел на улицу, он догадывался, что ключи потеряла девушка, которая весь вечер смотрела на него. Выйдя из дверей, он посмотрел по сторонам и увидел вдалеке жёлтую куртку и сумку через плечо. Помедлив ещё секунду, он направился за девушкой.

А каменная скорлупа дала долгожданную трещину, совсем крошечную, еле заметную, но желанию было достаточно. Обеими ручками зацепившись за край трещины, оно отламывало скорлупу кусок за куском, освобождая его такое нежное, такое трепетное и такое способное сердце.

- Это, кажется, вы обронили, - она обернулась и чуть не грохнулась в обморок. Перед ней стоял ОН. Она тихо ахнула и закрыла глаза. – Это всего лишь ваши ключи, - снова повторил парень.

- Похожи… - она отняла руки от лица. – Но ты? Как? Ты же реклама и вдруг!

- Что? Я реклама? – он засмеялся, да так заразительно, что и она вместе с ним начала хохотать.

Потом, сидя на её маленькой кухоньке и прихлёбывая чай из большой кружки, он слушал её рассказ о том, как ей понравился его последний фильм.

- И знаешь, даже это не главное, - сказа вдруг она.

- А что главное? – он был и, правда, заинтересован.

- Главное – солнышко в тебе, которое хранит тебя, но и ты храни его.

Она замолчала, а он во все глаза всматривался в эту странную девушку, с которой почему-то было очень легко и уютно рядом, и она говорила странные, но очень личные, словно вынутые из глубины его подсознания вещи.

Они проболтали ещё часа два. А когда пришло время ему уходить, она не просила его остаться.

В это самое время желанию удалось оторвать последний кусок каменной скорлупы от сердца парня. Оно, наконец, проникло внутрь.

- Пока, - она протянула ему свою руку, чтобы попрощаться. И в то самое время случилось то, что принято считать чудом.

Утром за окнами снова шёл снег. Желание сидело на спинке кровати в изголовье и, свесив ножки, сладко потягивалось. Оно посмотрело на двух мирно спящих молодых людей и улыбнулось.

Это было счастливое утро, потому что желание сбылось.