Я вручил Рейчел визитку клиники с моим именем и номером телефона для записи на прием и попросил её привозить Джошуа, если ему что-нибудь будет нужно. Она уверила меня, что так и сделает.
- Что ж, малыш, ты теперь свободен, да? – спросил я его.
- Я иду в дом Рейчел, - гордо сказал он.
- Я знаю. Счастливчик. Будешь хорошим мальчиком ради Рейчел, договорились?
- Я буду. Посмотри, у меня есть робот, - он разжал ладошку и продемонстрировал мне своего любимого робота.
- Ему нужно имя, - сказал я и передал Джошуа обратно Рейчел. Они уже собирались уходить, я чуть не упустил их.
- Ты мог бы назвать его Эдвардом, - предложила Рейчел.
- Это твое имя, - проговорил Джошуа, указывая на меня пальцем.
- Да, это мое имя, - согласился я.
- Ты купил мне игрушки. Я люблю Лего. Робота будут звать Эдвард, - сказал он с уверенным кивком.
- Позаботься о нем, Рейчел. Звони, если что-нибудь понадобится, - сказал я ей, и они ушли.
Наблюдая, как они уходят, я чувствовал то же тянущее ощущение внутри меня, как когда мама уносила Элизабет домой. Я смотрел им вслед очень долго. Стоял, как идиот, посреди коридора и глядел, как они покидают детское отделение и направляются в сторону ресепшена.
Я вернулся в отделение Беллы и попросил Морган вызвать Бена. Он тотчас позвонил на сестринский пост, за что я был ему благодарен. Я рассказал ему, что Белла готова к тому, чтобы ей сняли швы сегодня или завтра, и упомянул о желании Беллы, чтобы это сделала врач-женщина. Он заверил меня, что у него есть коллега, очень уважаемый специалист, и она наверняка согласится сделать это. Он пожелал нам всего хорошего и напомнил, что Аманда Левайн может позвонить в любой момент.
Я попросил Морган организовать для Беллы легкую мягкую пищу для начала, и она ответила, что сейчас же все сделает.
Затем я позвонил маме и сказал, что Белла согласна на её присутствие при удалении швов. Я спросил, может ли она приехать, когда придет Аманда, и сказал, что во время процедуры сам посижу с Элизабет.
Белла вернулась, как я заметил, в сопровождении нового санитара, из поездки на рентген. Это был самый долгий период её бодрствования с момента госпитализации, и, несмотря на усталый вид, она утверждала, что пока не хочет спать.
- Как все прошло? – спросил я о рентгене.
- Хорошо, - произнесла она четко и спросила: - Бен?
- Я говорил с ним, и он порекомендовал свою коллегу, Аманду. В любом случае, она скоро должна позвонить мне и мы договоримся об осмотре. Думаю, отец скоро будет здесь, мама уже в пути, так что через несколько минут ты увидишь Элизабет, - сообщил я.
Её лицо просветлело, и я знал – она была взволнована.
- Элизабет, - прошептала она. Она идеально произнесла имя, и впервые за последние две недели я был уверен, что её губы и рот будут в порядке. Если она смогла выговорить «Элизабет», сложное слово из четырех слогов, то скоро речь восстановится окончательно.
- Черт побери, Белла, тебе так повезло, - сказал я ей.
- Что? – громко переспросила она, и я осознал мою ошибку.
- Ох, малышка, я не имел в виду то, о чем ты подумала. Черт. Прости меня. Я не хотел сказать, что тебе повезло с избиением, я думал про Элизабет. Тебе очень повезло, что у тебя есть Элизабет. Она такая красивая, такая идеальная, и когда я держу её, мне становится намного лучше, я могу только представить, как тебе хорошо с ней, - я говорил очень быстро, надеясь, что если я буду выговаривать слова достаточно быстро, она сможет простить мне мою огромную оплошность.
Она немного улыбнулась и потянулась за лэптопом. Несколько секунд она яростно писала, а потом повернула экран так, чтобы я мог видеть.
~ Я счастлива, что у меня есть Элизабет. Она единственное, что я когда-либо сделала хорошо ~
Я хотел было возразить, но понял, что я недостаточно знаю о ней, и о том, что с ней случилось, чтобы опровергнуть сказанное Беллой. Вместо этого я решил быть с ней честным:
- Знаешь что? Я врач, и мне удалось успешно протащить свою жалкую задницу через медицинскую школу, и, думаю, я неплохой человек, но если бы у меня был ребенок, то я бы тоже считал, что это лучшее из того, что я сделал в своей жизни.
Она снова начала писать, а я отошел от неё и взял два подноса с едой, которые принесла Морган. Я поблагодарил её и поставил подносы на стол на колесиках.
~ Ты хороший. Я прослежу, чтобы Элизабет знала, что ты спас её ~, - написала Белла
Эту фразу можно было истолковать двояко, и я не знал, что она имела в виду. Возможно, она намерена принять меня в свою жизнь, и однажды мы расскажем Элизабет историю о том, как мы вытащили её из ужасной ситуации. Или же Белла не думает, что мы можем быть вместе долгое время, и однажды, в будущем, она расскажет малышке о «парне», который в тот день забрал её из той квартиры. Я не стал возвращаться к тому, что она написала, и начинать долгий спор, когда еще не все ясно с её осмотром, и мама с отцом придут и будут расспрашивать и обследовать ее, поэтому я оставил этот вопрос на потом.
- Кушать подано, - объявил я. Я понял, что мой голос надломился, когда я произнес эту фразу, что в горле сухо, но я проигнорировал это и продолжил как можно веселее: - У меня здесь какая-то запеканка, пюре и зеленая фасоль. А у тебя – желе и заварной крем. Ура! - я постарался хихикнуть настолько обычно, насколько это было возможно.
Она хмурилась, когда я повернулся к ней, но я старательно улыбнулся своей лучшей улыбкой и подтолкнул столик поближе к ней.
- Спасибо, - прошептала она.
Я наполнил ее чашку водой из кувшина и вставил туда соломинку. Поставив чашку на столик около ее блюд, я ждал, когда она положит в рот первую порцию нормальной пищи.
Она осторожно попробовала немного заварного крема, но когда поняла, что глотать теперь не больно, перестала бояться и налегла на еду. Я набросился на свой обед, я был очень голоден, как обычно. Мама всегда смеялась над тем, сколько мы, мальчики, можем слопать за один прием пищи. С Эмметом все было ясно, все съеденное им перерабатывалось в мускулы. Что касается меня, то мама всегда утверждала, что я ем так много, чтобы зарядить энергией мой мозг. Эмметт всегда пинал меня под столом, когда она говорила это, и ровно через час, хоть часы проверяй, он находил меня и поддавал еще раз за то, что я слишком умный. В конечном счете, он повзрослел, но в течение нескольких лет у меня постоянно были довольно впечатляющие синяки.
Закончив, я накрыл свою тарелку и стал наблюдать, как Белла доедает остатки своего красного желе. Она ела медленно, но равномерно.
- Больно? – спросил я.
- Нет, - пробормотала она, - просто я не голодна, - и пожала плечами.
- Тогда не ешь, - расхохотался я. - Как насчет обмена твоей воды на мой сок? – она начала пить сок так, как будто это был эликсир жизни, и выдала удовлетворенный выдох, когда сок закончился. - Я раздобуду еще сока, - хохотнул я.
Морган заглянула в палату и оповестила о посетителе, который ждет меня в холле. Я удивленно поднял брови и сказал Белле, что скоро вернусь. Выйдя в коридор, я увидел отца, прислонившегося плечом к стене в ожидании меня.
- Что случилось? – спросил я, зная, что есть причина, по которой он не зашел в палату.
- У меня только что был интересный телефонный разговор с Чарли Своном, - сказал отец по дороге в комнату отдыха.
- Ох, точно, - пробормотал я.
- Хм. Он уже получил запретительный ордер, и не особо счастлив. Я узнал на ресепшене: он звонил дважды с того момента, как Белла попала сюда, и спрашивал об изменениях в её состоянии. Сначала я подумал, что это прогресс, отцовское беспокойство, но потом поговорил с Донной – она приняла один из его звонков сегодня – и она в особенности запомнила, что его интересовало, может ли она говорить, - сказал он мне. Я не понимал, к чему он клонит, и просто сказал отцу плюнуть на все это, - Хорошо. Я так и сделаю. Теперь Чарли знает, что не Белла подала ходатайство в суд о выдаче запретительного ордера, он понял, что это мы, и последним, что он сказал мне перед тем, как бросить трубку, было: возможно ему запрещено находиться рядом с Беллой или Элизабет, но он знает, где найти нас.
- О, черт, - пробормотал я и запустил руку в волосы, - Как ты думаешь, он настолько глуп, чтобы попытаться сделать что-то кому-нибудь из нас?
- Понятия не имею. Я думаю, он напуган тем, что в отношении него ведется расследование, и его не радует перспектива потерять свою должность. Я не знаю, на что он по-настоящему способен. Если он мог избивать собственную дочь… - отец умолк, и я вздохнул.
- Да, я понял, что ты имеешь в виду. Так может, следует позвонить тем двум детективам из Порт-Анджелеса, дать им наводку? А потом сообщить маме и Эмметту с Джаспером, попросить их приглядывать за девочками?
- Отличные идеи. Обе. Тогда я звоню маме и Джасперу, а ты Эмметту и в Порт-Анджелес. Как там Белла? – спросил он.
- Ты её врач, иди и посмотри, - хохотнул я, - Мне нужно сделать пару звонков.
- Ей, должно быть, лучше, раз ты вернулся к своему привычному поведению, - пробурчал отец себе под нос и вышел из комнаты.

BPOV

Карлайл пришел вскоре после ухода Эдварда, и я сразу поняла, что он и был тем самым посетителем. Они скрывают от меня что-то. Это очевидно, и они оба плохо лгут, их лица выдают их с головой.
- В чем дело? – спросила я. Постепенно мой голос возвращался ко мне. Горло меньше болело, потому что было хорошо смазано съеденной мной полутвердой пищей, а губам было легче формировать звуки, потому что швов больше не было.
- Все в порядке. Как ты себя чувствуешь после снятия швов? – спросил он, изучая мою карту, чтобы спрятать от меня свое лицо.
- Чушь, - сказала я.
- Прости? – переспросил он, его брови поползли вверх.
- Чушь. В чем дело? – спросила я вновь.
Карлайл скупо улыбнулся и повесил мою карту обратно. Он подошел ближе и посветил мне своим раздражающим фонариком в правый глаз, затем в левый.
- Зрачок реагирует намного лучше, но я все равно советую тебе встретиться с офтальмологом на следующей неделе, - произнес он тихо. Он прослушал мои легкие стетоскопом, а затем провел большим пальцем по моему лицу, там, где раньше были швы. Я закрыла глаза и старалась не вздрагивать, когда он прикасался ко мне.
- Лжец, - сказала я тихо, и почувствовала, как его пальцы дрогнули на моей щеке.
Он тяжело вздохнул, подвинул стул ближе к кровати и сел.
- Хорошо. Я вру. Но только потому, что не хочу расстраивать тебя, - он потер переносицу, так же, как это делал Эдвард, и снова вздохнул. - Твой отец угрожает нашей семье, потому что мы приложили руку к тому, что ему выдали запретительный судебный ордер.
Я заплакала раньше, чем он договорил, и он взял меня за руку.
- Простите меня, - сказала я ему.
- Здесь совершенно не за что извиняться. Пожалуйста, не плачь, я совершенно не беспокоюсь. Эдвард рассержен и сейчас звонит Эмметту, и, скорее всего, после этого разговора Эмметт тоже будет очень сердит. Через пару минут я позвоню Эсме и Джасперу, чтобы все были рассержены в одно и то же время, - хохотнул он. - Мои мальчики защитят девушек, я обеспечу достаточную защиту Эсме и Элизабет, а Эдвард будет здесь защищать тебя. Так что видишь, тебе не о чем волноваться, - твердо убеждал он, - Полагаю, держать тебя в неведении не получится, я прав? – он смеялся, вставая со своего места.
- Да. Я хочу знать, - ответила я, - Это моя ошибка, моя проблема.
- Теперь нет. Теперь это наша проблема, Белла. Мне следовало больше сделать для тебя, когда ты была моложе, и я буду неизменно виноват перед тобой, но сейчас я могу проследить, чтобы никто не обидел ни тебя, ни твоего ребенка, и это именно то, что я собираюсь сделать. Ты теперь моя семья, и не только потому, что мой сын любит тебя, а потому, что мы все тоже тебя любим, - он поцеловал меня в щеку и подал салфетку, чтобы я могла вытереть слезы, - Я открою тебе маленький секрет. Существует слух, что хирурги не любят пачкать руки. Это полная ерунда, Белла – я, например, иногда не прочь повозиться с грязью, так же, как и мои мальчики. Твой отец связался не с той семьей, милая, - прошептал он мне на ушко и отошел от кровати. Я наблюдала за изменениями на его лице: от рассерженного отца, защищающего свою семью, до бесстрастного врача, - Так. Я вижу, кто-то организовал тебе на этот вечер встречу с нашей очаровательной Амандой, чтобы снять оставшиеся швы. Она тебе понравится, это австралийка, у неё красивая грудь, - он замолк, а я хихикнула. - Не говори Эсме. Во всяком случае, когда она закончит, я вернусь и сниму швы с твоей груди, хорошо? - спросил он.
Я еще не отошла от его лестной оценки чьей-то груди, причем не Эсме, но все же кивнула. Карлайл пожелал мне удачи с Амандой и ушел.
Я лежала и думала, какой проблемой я стану для всей семьи Калленов. Отец превратит их жизнь в ад, и что будет, если он решит причинить боль кому-либо из них из-за меня? Будет лучше, если я поправлюсь и просто оставлю их. Что бы он ни делал со мной - это одно, но нельзя, чтобы он обижал хороших людей.

EPOV

Когда я вернулся, Белла выглядела оглушенной. Меня все еще потряхивало после разговоров с Эмметтом и полицией, но я очень старался скрыть это от неё.
- Как все прошло с отцом? – спросил я как бы невзначай. Я просмотрел карту и отметил, что её показатели были в норме. Я увидел, что Карлайл намерен вернуться и снять швы с её груди.
- Нормально, - произнесла Белла тихо.
Она лежала на кровати с частично опущенным изголовьем, и я заметил, как она устала.
- Мама с Элизабет уже здесь. Аманда скоро закончит обход и придет, - сообщил я ей.
Она почти не отреагировала на эти новости. Я ожидал панику, волнение, возможно, немного слез и чуточку слов мольбы, но ничего не произошло. Не знаю, что испугало меня больше: отсутствие беспокойства о том, через что ей сейчас придется пройти, или же отсутствие волнения на лице, хотя она знала, что Элизабет сейчас находится за дверью.
Послышался тихий стук в дверь, и зашла мама с Элизабет на руках.
- Здравствуйте. Эй, ты только посмотри на себя. Никаких швов. Как себя чувствуешь? – тараторила мама, неся Элизабет к кровати.
- Лучше, - прошептала Белла и потянулась за Элизабет.
Я сосредоточенно наблюдал, как крепко она прижимает к себе малышку. Она не смотрела на нас, только на Элизабет. Она закрыла глаза и втянула носом запах малышки, так же, как делал это я, затем начала убаюкивать ее. Ни от кого не укрылось, что Белла не поздоровалась с мамой и даже, кажется, не сознавала, что мы находимся в комнате.
Я кивнул сначала маме, а потом на дверь, и она последовала за мной. Белла не произнесла ни звука, когда мы уходили. Как только дверь закрылась, я пошел вдоль коридора.
- Мне нужно кое-что спросить у отца, а ты можешь вернуться, если хочешь, - сказал я маме.
Я нашел отца в кардиологии. Он сидел рядом со спящей девочкой-подростком. У неё был дренаж в груди, кожа ее была бледной. Он поднял от своих записей усталые глаза. Я никогда не видел его таким в его родной среде обитания. Он выглядел обеспокоенным, как чей-нибудь отец, который ждет, когда его дочь очнется после серьезной операции на сердце. Я осознал, хоть и с большим опозданием, что мой отец беспокоится о своих пациентах.
- Что ты ей сказал? - спросил я. Для меня было предельно ясно, что он рассказал ей о звонке Чарли, и это расстроило её.
- Не так уж много, - ответил он, вставая и жестом показывая мне следовать за ним в коридор, - Слушай, она меня раскусила, и мне пришлось все ей рассказать. Я объяснил, что она в безопасности, что мы все заботимся о ней и её ребенке. Она, казалось, приняла это.
- Ладно. С ней что-то не так, и я не думаю, что это из-за предстоящей встречи с Амандой, - поведал я ему.
- Ты спрашивал?
- Еще нет, нет. Она сейчас с Элизабет. Я должен вернуться, Аманда будет там с минуты на минуту. Ты придешь проведать её потом, хорошо? – он кивнул. - Ладно, черт, я не представляю, что мне делать, - пробормотал я.
- Просто будь там, это все, что ты можешь сделать. Сиди рядом, когда она плачет; смейся вместе с ней, когда она смеется; спи, когда она спит. Только так, сын, - напутствовал он.
Я просто сказал спасибо и направился в отделение, думая, действительно ли все так просто.
Когда я вернулся, мама уже была с Беллой. Элизабет спала на груди Беллы, но две женщины не разговаривали, просто сидели в тишине. Мама выглядела обеспокоенной, а Белла… отдалившейся. Как будто она была не здесь. Возможно, она этого и хотела.
- Все в порядке?
- Конечно, - уныло ответила мама.
Я двинулся к изголовью кровати и положил руку на спинку Элизабет. Белла дернулась, как будто не хотела, чтобы я трогал её ребенка. Она оттолкнула моё запястье своим, и я молча убрал руку, выискивая на её лице причину, которая могла вызвать такую реакцию, но ничего. Её лицо было пустым.
Я вспомнил это лицо. Это отдаление. Именно так она выглядела, когда пришла ко мне в клинику в первый раз. Как будто это было её последней надеждой, а теперь, когда я знаю то, что я знаю – что, конечно, не намного больше, чем я знал тогда – я думаю, это и было её последней надеждой. Сейчас она выглядит такой же опустошенной, как и тогда. Потерянной. Побежденной. Отсутствующей.
Это запертая изнутри Белла. Яростно защищающая Элизабет, но совсем не беспокоящаяся о себе.
- Белла, - прошептал я, но она не подняла глаз, - Белла, прошу тебя, - прошептал я вновь, но никакой реакции не последовало. Я посмотрел на маму, но она лишь пожала плечами и покачала головой.
В дверь постучали, и в комнату вошла очень высокая брюнетка. За ней следовала ассистентка с этим чертовым клипбордом.
- Всем привет. Я Аманда, а это Пенни, мы здесь для того, чтобы снять пару швов, - сказала та, что выше ростом.
Я двинулся к ним и протянул руку. Аманда пожала её.
- Я Эдвард, а это Белла, Элизабет и моя мама, Эсме, - сказал я.
- Великолепно. Так что, кто остается, а кто уходит? – спросила она, оглядывая нас всех поочередно.
- Пожалуй, я возьму малышку и подожду снаружи, - сказал я и повернулся к Белле. Я наклонился, чтобы взять Элизабет, и Белла отдала её, даже не взглянув на меня. - Мы будем в комнате отдыха, милая, - прошептал я, но не получил никакого ответа.
Мама выглядела обеспокоенной, но Аманда уже мыла руки в раковине, поэтому не оставалось никакой возможности выяснить до моего ухода, в чем заключается чертова проблема. Дверь закрылась с громким стуком, и в коридоре остались только мы с Элизабет.
Я еще стоял в коридоре, пытаясь понять, что только что случилось, когда из палаты начали доноситься крики Беллы. Сильнее прижав Элизабет к груди, я почти бегом направился в комнату отдыха.
Все были там, когда я вошел. Розали сидела на коленях у Эмметта, а Элис расположилась на полу, у ног Джаспера.
- Что вы все тут делаете, черт возьми? – спросил я.
- Мама сказала, что это будет тяжелый вечер для вас обоих, поэтому мы пришли вас поддержать, - ответил Джаспер.
Как только я вошел в комнату, Элис вскочила на ноги и забрала у меня Элизабет. Я, должно быть, выглядел отвратительно, потому что Роуз подошла ко мне. Она крепко обняла меня и посадила на диван рядом с Эмметтом.
- Что случилось, брат? – спросил тот.
Я смотрел, как Элис устраивает Элизабет у себя на коленях. Джаспер обнял Элис за плечи и сосредоточенно наблюдал за ребенком.
- Что-то не так, - сказал я им.

BPOV

Я просто хотела, чтобы все они ушли. Меня не волновало, что я должна была раздвинуть ноги перед незнакомкой. Меня не волновало, что Эсме Каллен теперь знает, что у меня швы во влагалище. Меня даже не волновало, что я очень сильно обидела Эдварда превращением из благодарной и любящей в отстраненную и холодную. Я просто хотела, чтобы все ушли и оставили нас с Элизабет одних.
Я закричала, когда сняли первый шов. Не потому, что паниковала, а потому, что это было чертовски больно. Эсме была здесь и держала мою руку, как и обещала, и я ненавидела её за это. Я снова и снова повторяла ей, чтобы она шла прочь, но она не уходила. Она просто сжимала мою руку сильнее, говоря, что она здесь ради меня. Я кричала и говорила ей, что ненавижу её, что мне не нужна её помощь. Я ругалась и проклинала, и, в конечном итоге, начала умолять её оставить меня одну. Она игнорировала все и просто держала меня за руку в течение всей процедуры. Я говорила, что ненавижу её.
Когда Аманда закончила и мне разрешили свести ноги и натянуть на себя одеяло, Эсме так и не ушла. Она утирала мои слезы чистыми салфетками. Она вытирала мое лицо смоченным в теплой воде полотенцем. Она говорила мне, что я храбрая, что я умница, что я - достойный человек. Я говорила, что ненавижу её.
Медсестра принесла крем от ожогов для моих бедер, и Эсме сказала, чтобы она оставила его и ушла. Эсме умоляла меня позволить ей нанести крем, и в конце концов сделала это. Она была нежной, успокаивающей, извиняющейся за все, что мне пришлось вытерпеть, и через что я должна буду пройти. Я ненавидела её.
Она нажала кнопку над моей головой и медсестра тут же пришла. Как будто Эсме держит их всех на поводке. Она попросила сейчас же позвать доктора Каллена старшего, и та умчалась, будто получила приказ от самой королевы Англии.
Я говорила Эсме убираться прочь. Я умоляла её оставить меня. Я уверяла её, что рядом со мной она в большой опасности. Я говорила, что мой отец и Джейк навредят ей, может быть, причинят ей боль, но она все равно оставалась. Я кричала, что не заслуживаю времени и усилий, которые она на меня тратит. Я говорила, что от меня одни неприятности, что из общения со мной ничего хорошего не выйдет. Я говорила, чтобы она убиралась прочь, оставила меня и спасалась от проблем, которые я неизбежно создам. Она говорила, что любит меня. А я отвечала, что ненавижу её.
Пришел Карлайл, и Эсме сообщила ему, что я готова к тому, чтобы с моей груди сняли швы. Я кричала на неё и говорила, чтобы она прекратила принимать решения за меня. Я говорила ей, что я не ребенок. Она просила перестать вести себя, будто я им и являюсь. Я сказала ей, что она не моя мать. Она сказала, что ей бы хотелось этого. Я говорила, чтобы она катилась ко всем чертям. Она говорила, чтобы я перестала материться и позволила доктору сделать его работу. Я говорила, что ненавижу её.
Было больно снимать первые швы с моего соска, и я заплакала. Эсме вытирала мои слезы, а Карлайл снова и снова извинялся за то, что делает мне больно. Я сказала, что ненавижу его тоже. Он объяснил, что это нормально, что человеку нужно кого-то ненавидеть, что лично он ненавидит моего мужа, и что мне разрешается ненавидеть кого угодно. Закончив, он сказал, что гордится мной, что любит меня, как дочь, и что ему придется назначить мне успокоительное, если я сама не успокоюсь. Я сказала чтобы он трахнул самого себя.
Он ответил, что лучше уж подождет, пока домой вернется Эсме, а затем ушел. Эсме снова вытирала мое лицо полотенцем и никуда не уходила. Я умоляла её принести мне Элизабет, и она говорила, что принесет её, как только я успокоюсь. Она говорила, что пока я расстроена, я не лучшая компания для Элизабет. Я говорила, что теперь я не лучшая компания для всех. Она сказала, что мне надо повзрослеть. Я сказала, что ненавижу её. Она сказала, что все в порядке, потому что она понимает, чего я добиваюсь, что давно раскусила меня, и что мне следует бросить эту затею.
- Знаешь, если бы ты и вправду хотела, чтобы мы все ушли, ты бы потребовала другого лечащего врача, нажала бы кнопку вызова медсестры и настояла, чтобы нас не пускали к тебе в палату. Ты бы перестала так сильно сжимать мою руку, когда тебе больно, и отстранялась бы, когда я пыталась к тебе прикоснуться, но ты ничего не делала. Ты можешь стараться оттолкнуть меня эмоционально, Белла, но я буду возвращаться. И Эдвард будет. Тебе кажется, что ты подвергаешь нас опасности, потому что твой отец – блюститель закона, но позволь мне сказать тебе кое-что. Чарли Свон - никто и ничто. Он слаб и задирист, он боится того, что случится с ним теперь, когда другие знают, что он сделал с тобой. Но я не боюсь его. Пускай приходит в мой дом – я буду ждать его там. Так что теперь можешь заканчивать с этим дерьмом прямо сейчас. Мы никуда не уйдем, и ты делаешь хуже только себе, пытаясь нас заставить, - она завершила свою обличительную речь поцелуем в мой лоб.
Я и не заметила, как приборы перестали пищать. Ей удалось успокоить меня так, что я этого даже не заметила. Я была так захвачена тем, что она только что сказала, что упустила тот момент, когда её голос начал становиться мягче и нежнее, успокаивая меня, несмотря на гневные слова.
- О, Боже, - всхлипнула я. - Мне так жаль, - и я заплакала. Я раскаивалась. Сожалела о том, во что я уже их втянула, о том, через что им еще придется в будущем пройти из-за меня, о том, что им угрожает опасность. Я могла только представить, чего им будет стоить то, что они уже сделали для меня. - Прости меня.
- Тихо, - нежно проговорила Эсме. Она обхватила рукой мои плечи и крепко обняла меня, - Я все понимаю, Белла, и тебе не за что извиняться. Твоя реакция совершенно нормальна. Учитывая все, что произошло с тобой, я удивлена, что ты не попыталась выгнать нас раньше, - она провела рукой по моим волосам и снова поцеловала меня. - Мы поможем тебе пройти через все это, милая. Мы все здесь чтобы помочь тебе, а не обидеть. Мы никогда не сделаем тебе больно. А сейчас соберись немного, и я принесу тебе малышку. Мне еще нужно забежать к Карлайлу, а потом я вернусь за Элизабет. Мы придем утром, как обычно. Отдохни немного, - она поцеловала мои волосы, сжала руку и направилась к двери.
- Эсме, - окликнула я её, - И Эдварда, я хочу увидеть Эдварда, - сказала я.
Она улыбнулась.
- Я знаю, милая, я приведу его тоже.

EPOV

Мама присоединилась к нам в комнате отдыха за полночь. Я вскочил на ноги раньше, чем она переступила порог комнаты.
- Что происходит? – я кричал немного громче, чем следовало.
Мама положила руку на мою щеку и слабо улыбнулась. Она выглядела уставшей. Опустошенной.
- Она хочет увидеть тебя и Элизабет.
- Хорошо, но все же, что случилось? – не унимался я.
- Она ждет тебя, Эдвард, - твердо сказала мама. - Если она захочет рассказать тебе, что случилось, она расскажет. Она уже готова уснуть, так что я подожду малышку.
Я поцеловал её в щеку, сказал, что люблю ее, сказал спасибо и забрал Элизабет у Элис.
- Увидимся как-нибудь завтра, договорились? – спросил я, и мне все ответили, что они придут, - спасибо, что пришли сегодня, ну вы знаете, - я замялся, и мне все ответили, чтобы забирал малышку и катился уже отсюда. Так я и сделал.
Белла лежала ничком и тихо плакала. У меня не было ни малейшего представления о том, что произошло, и никакого желания спрашивать, мне просто нужно было сделать её счастливой как можно быстрее. Я знал только один беспроигрышный способ добиться этого.
Я подошел к кровати и зашептал:
- Белла, я принес Элизабет. Она уже спит, но я положу её рядом с тобой, детка.
Белла приподняла левую руку, и я положил девочку в образовавшуюся колыбельку между телом и рукой Беллы. Она тут же принялась её убаюкивать. Она начала что-то шептать, поэтому я отошел немного, давая им обеим немного личного пространства. Я расслышал, как Белла шептала, что любит Элизабет, как извинялась перед ней за такое ужасное начало её жизни. Она говорила дочери, что они больше никогда не вернутся к ‘нему’ и извинялась за то, что пока не может ухаживать за ней. Я хотел возразить, сказать, что это совершенно не нужно, и что скоро она сможет сама заботиться о малышке, но я остался стоять тихо и неподвижно, давая ей выговориться. Это её шоу, а я был всего лишь зрителем.
Белла поцеловала Элизабет в лобик и любовно провела подушечками пальцев по щекам девочки.
- Я люблю тебя, маленькая моя, - прошептала Белла и обратилась ко мне: - Твоя мама ждет, чтобы забрать ее домой.
Я кивнул и взял Элизабет на руки.
- Ты не против, если я вернусь? – спросил я. Я отдавал себе отчет в том, что что-то изменилось. В течение последних нескольких часов произошел сдвиг в динамике наших отношений. И хотя пустое, потерянное, побежденное выражение исчезло с ее лица, должна быть причина, по которой оно впервые появилось.
- Пожалуйста, - прошептала Белла и устало прикрыла глаза.
- Я скоро вернусь.
Все уже ушли, но мама ждала около сестринского поста, болтая с ночной сменой. Он взяла Элизабет и поцеловала меня в щеку. Она пообещала прийти, как обычно, утром, и я пожелал им обеим спокойной ночи. На этот раз я не провожал их глазами. Я слишком сильно жаждал оказаться рядом с Беллой, пока она не уснула.
С тех пор, как её доставили сюда, это был самый длительный период её бодрствования. И я знал, что осталось совсем чуть-чуть, прежде чем она вновь уснет.
Я проскользнул в палату и сел на пластиковый стул, стоявший около её кровати.
- Белла, - прошептал я, не зная, спит ли она или еще нет. Её глаза были закрыты.
- Нам нужно поговорить, - прошептала она в ответ.
Я запустил руку в волосы, стараясь не паниковать. Не жди ничего хорошего от этой фразы, когда она сказана женщиной мужчине.
- Не сегодня. Тебе нужно поспать.
- Только с тобой, - прошептала она, и мое сердце взлетело ввысь.
Меня разрывало изнутри, когда меня просили уйти, а сейчас я был в восторге от того, что меня попросили остаться. Это выматывало, но сейчас я был всего лишь зрителем, и готов был сделать все, что ей нужно.
Я обошел кровать и встал там, откуда мог лучше видеть её лицо. Она свернулась клубком на кровати, подперев щеку левой рукой. Рука с внутривенным катетером располагалась на её бедре.
- Белла, ты уверена? Я могу поспать и на другой кровати, - предложил я. Я хотел спать на ее кровати рядом с ней, но что-то изменилось, я чувствовал это, и пока я не узнаю причину, я буду сомневаться.
- Пожалуйста. Будь рядом со мной, - прошептала она, проваливаясь в сон.
Я улыбнулся, хоть она и не могла этого увидеть.
- Две минуты, - сказал я ей.
Я вымылся, почистил зубы и натянул свои ночные штаны и старую университетскую футболку, которые мне принесла мама. Я свернул грязную одежду и затолкал ее в рюкзак. Мне казалось, Белла уже спала, когда я вышел из ванной, и я замешкался. Я не мог лечь рядом с ней без её разрешения и не хотел напугать её снова. Я не хотел, чтобы она проснулась посреди ночи рядом со мной, хотя даже не приглашала меня прилечь. Я придвинул ближе пластиковый стул и уже был готов устроиться на нем. Если она проснется, я спрошу, могу ли я прилечь с ней, но пока она не знает о моем присутствии, я буду ждать.
Через полминуты она произнесла мое имя. Я дернулся, как от выстрела, и присел на кровать рядом с ней. Она подвинулась ближе к одному краю кровати так, чтобы на другой стороне осталось немного места, где я мог поместиться, и я осторожно улегся позади нее. Я укрыл нас обоих одеялом и тщательно подоткнул его везде, где мог достать. Я согнул колени так, чтобы они оказались прямо позади её коленей, а моя рука была поверх той ее руки, что лежала на её бедре.
Я поцеловал ее худенькое плечо и пожелал ей спокойной ночи, прежде чем закрыть глаза.
- Спасибо, - расслышал я сонный шепот и провалился в сон.



Мы спали долго. Ночью Белла не просыпалась, чтобы принять обезболивающее. Или же она делала очень тихо, потому что все, что я помню, это как я проснулся, лежа рядом с Беллой, а моя мама стояла у кровати, и было уже светло, как днем.
- Не смотри, Элизабет – это было первое, что я услышал, когда проснулся. Мама хихикала, как школьница, прикрывая малышке глазки ладонями. - Когда мамочка и папочка очень сильно любят друг друга, они иногда…
Я прервал её, быстро сообразив, что она имеет в виду.
- Эй, еще слишком рано для этого, - проворчал я.
- Рано? Девять утра, Эдвард, - сообщила мне мама, и я выругался. Отец будет здесь с обходом с минуты на минуту, а мы еще спим.
Я скатился с кровати, погладил по головке Элизабет, проходя мимо, и принял самый быстрый на свете душ. Не было времени ни на мытье головы, ни на бритье. На все ушло шесть минут, и я появился в палате в чистой одежде практически одновременно с отцом.
Белла проснулась, но только к тому моменту, как я вышел из ванной комнаты, а отец уже читал карту с записями о ночных показателях. Я затолкал мою импровизированную пижаму в рюкзак и взял Элизабет у мамы. Я прижал её сильнее и принял большую дозу младенческого спокойствия, прежде чем положил малышку Белле на грудь.
- Доброе утро, - прошептал я и поцеловал в макушку сначала Беллу, а затем и Элизабет.
- Доброе, - прошептала в ответ она. Тень улыбки появилась на её губах.
- Что ж, показатели хорошие, температура в норме, поэтому, я думаю, мы можем обойтись сегодня без внутривенных вливаний. Как думаешь, ты уже сможешь справиться с антибиотиками в таблетках в ближайшие несколько дней? – спросил отец.
- Думаю, да, - тихо сказала Белла. Она поглаживала спинку Элизабет, и это завораживало. Я не мог оторвать глаз от её руки.
Отец говорил что-то о том, что он назначил дозу Драмамина, и его надо принять вовремя, чтобы получить нужный эффект, прежде чем Белла встанет на ноги сегодня утром, но я слушал невнимательно.
Вместо этого я смотрел на руку Беллы, поглаживающую Элизабет по спинке. Я гадал, как это будет, если она будет поглаживать меня так же? Как подушечки её пальцев будут чувствоваться на моей щеке, или груди, или…
- Эдвард! – закричал отец, и я быстро моргнул и повернулся к нему.
- Прости, что? – как идиот, переспросил я.
- Я спросил, не хочешь ли ты снять внутривенный катетер? - он закатил глаза, а я съежился. Слава Богу, никто не может прочесть мои мысли.
- Конечно. Пойду, возьму тампоны и пластырь, - ответил я ему.
Я взял все, что было необходимо, в кладовой и вернулся в палату. Белла спросила, нужно ли отдавать Элизабет маме, но я уверил её, что на удаление трубки из ее руки уйдет всего полминуты, и она может оставить малышку у себя.
Я положил её руку горизонтально на матрац и потянул за трубочку, одновременно надавливая ватным тампоном. Белла тихо зашипела, когда игла выскальзывала из-под её кожи, и я вздрогнул, зная, какое неприятное жжение может вызвать столь незатейливая процедура.
- Вот и все. Наконец-то свободна от металлических штучек, - сообщил я ей.
Я прижал к ранке чистый тампон и закрепил его лейкопластырем.
- Ну что ж, теперь, когда из тебя вынуты все скрепки, швы и трубки, думаю, мы поставим тебя на ноги, чтобы ты могла принять душ. Есть возражения? – спросил отец.
Я не заметил улыбки на лице Беллы в этот раз.
- Что ты об этом думаешь? – спросил я её. - Хочешь принять душ?
- Мне дадут мыло и шампунь? – спросила она, и я как будто снова очутился в ее квартире и читал список, прикрепленный к кухонной стене.
Я подошел к изголовью кровати, положил руку на спинку Элизабет и нагнулся, говоря прямо Белле на ушко:
- Черт возьми, тебе дадут все, что ты захочешь. Если тебе захочется полураздетого слугу, чтобы он тер тебе спинку, я приведу тебе его. Только скажи, что ты хочешь, и это у тебя будет, всегда, - сказал я твердо. Она улыбалась, когда я отодвинулся от неё, а где-то сзади хихикала моя мама, но меня это не волновало. Она никогда не видела список правил, она не знала, что Белле было позволено мыться только дважды в неделю. Я надеюсь, она никогда этого не узнает. - Ты можешь принимать душ по три раза в день, если тебе этого хочется.
- Пока будет вполне достаточно одного, - весело ответила она.
- Обычно при этом помогает медсестра, но может быть, ты предпочитаешь выбрать кого-нибудь из девушек? – предложил отец, и на лбу у Беллы появились маленькие складочки, она думала.
- Эсме? –тихо спросила Белла, и у мамы засияли глаза.
В следующее мгновение она была уже рядом с Беллой, положив руку на спинку Элизабет.
- Конечно, я помогу, само собой, - пролепетала мама.
- Что ж, раз я вам пока не нужен, тогда я возьму Элизабет на небольшую прогулку, - сообщил я. - Мне ненадолго нужно на работу, ничего, если Элизабет съездит со мной? – спросил я Беллу.
Сначала она посмотрела на мою маму, и это немного смутило меня, но я постарался не принимать это близко к сердцу.
- Конечно, - ответила она наконец.
- Обещаю, я буду очень осторожен. У неё есть детское креслице, и я не оставлю её одну ни на минуту. Я обещаю, что верну её в целости и сохранности, - уверял я её.
Она улыбалась и не выглядела обеспокоенной.
- Я знаю, что с тобой она в безопасности, - тихо произнесла она. Это не прояснило для меня ситуацию, и я, в конце концов, спросил, в чем дело. Она вновь посмотрела на мою маму, и та легонько кивнула. В чем бы ни заключалась проблема, моя мама понимала ее суть. - Мой отец угрожал тебе. Здесь ты в безопасности из-за действия запрещающего судебного ордера, но не за пределами палаты, - сказала она, тихо вздохнув.
Мама легонечко сжала её плечо, как будто подбадривая. Я до сих пор не знал, что произошло вчера между ними, но было понятно, что сейчас не время для расспросов.
- Нам нужно поговорить, - сказал я Белле, и она кивнула. – Что касается нашего блюстителя закона, я буду настороже, - я потянулся к Белле, чтобы поцеловать её в щечку, прежде чем взять у нее Элизабет. Я придерживал малышку, пока Белла целовала её, затем взял ключи от машины матери. - Мы надолго не задержимся, максимум на пару часов. Я возьму её сумку, - сказал я им.

Перевод:Melissa_moon
Редакция:O_Q - это человек с невероятной выдержкой и неиссякаемым запасом энтузиазма и терпения.=)))

Доброго времени суток всем читателям More to Love...
Дело пошло быстрее - Белла заговорила. Есть версии, что же дальше?=)

ФОРУМ