Глава 5. Импульс

Седьмое декабря

Мы не виделись три дня, почти четыре, если не считать ночь. Всего или целых – я предпочитаю не задумываться об этом. Я и без того уделяю мыслям слишком много времени в последние несколько дней.
Маленькие противные червячки мыслишек – самых разных: важных, неважных, глобальных и очень-очень личных, таких, что раньше покоились в закромах сознания в беспробудном сне. Я слишком много думаю в последнее время. Не пойму, отчего: толи это зима в этом году – не совсем правильная зима – так действует на меня, толи Белла тому виной.
Прошлой ночью на меня снизошло озарение – плод моих ночных мыслей, которые так и оставались бы сейчас нерожденными, спи я по ночам, как все нормальные люди. Но я не сплю. Чаще всего я провожу свои ночи, уставившись в потолок в попытках разглядеть что-нибудь в черничном мраке. Это если не выматываюсь за день, взбираясь где-нибудь на горную вершину: в таких случаях ночью я сплю, как убитый.
Именно сейчас мне почему-то стало жутко не хватать этих самых гор, и я решил пригласить Беллу куда-нибудь в те места, где лучше всего встречать рассветы, любуясь разливающимися красками восхода солнца с высоты двадцати тысяч футов. Я подумал, что было бы неплохо съездить с ней куда-нибудь вместе, желательно туда, где все будет не так, как в Англии.
Совместная поездка - вообще-то слишком самоуверенный шаг, боюсь, как бы я не опережал события, но кто знает? Тем более, если будешь бояться двигаться вперед, то так и останешься стоять на одном месте до конца.
Но не это было главным результатом моих ночных бдений. Самая важная вещь, которую я понял прошлой ночью, была о том, что теперь я обзавелся своей личной зависимостью.
Персональной таблеткой счастья.
Любовь – она, оказывается, может быть такой разной. Все зависит от того, с какого боку на нее посмотреть.

~*~
Снова был полдень. Такой же солнечный, но очень холодный зимний полдень, когда солнце, кажущееся таким жарким на вид, совершенно не греет ни душу, ни тело.
Это стеклянное солнце. Иллюзия уюта. Проекция обмана. Заставляет меня в который раз убеждаться в том, насколько лживыми могут быть не только люди, но и предметы и даже погодные явления или звезды.
Я не люблю дни вроде этого, их лучше проводить где-нибудь за плотной стеной зданий. У меня нет желания вылезать из дома в такую погоду. Гораздо более приятной вещью мне кажется провести несколько часов над роялем. Магия звука сегодня должна витать в воздухе, наполняя каждую клеточку тела приятными на ощупь теплыми звуками музыки. Рядом обязательно должна стоять большая чашка дымящегося кофе, а шторы обязательно должны быть закрыты.
Такой вот карманный рай выходного дня. Пока я могу обладать им в любой день.
Но сегодня в мои планы врывается шумная компания из двух моих лучших друзей с явными намерениями испортить мне создание шедевра. Как будто вдохновение – это такая штука, которую можно выпить со стаканом воды в любое удобное время.

~*~
Обыкновенный паб вниз по реке с чудным видом на холодные воды Темзы, аккуратные столики, сидения – мини диваны с кожаной обивкой, чистые пепельницы и свет холодного солнца, пробивающегося сквозь стекла больших окон. Посетителей – тьма: пьяные в стельку и еще трезвые, но уже слегка под градусом, курящие и отворачивающиеся от последних, скучающие одиночки и шумные горстки веселых компаний. А посреди всего этого великолепия – мы: высокий худощавый блондин с волосами цвета поспевшей пшеницы и меланхолично-задумчивым взглядом темно-темно синих глаз, крупный шатен очень спортивного телосложения и я – парень со стрелой в сердце.
Мы – олицетворение типичной компании бездельников.
Джаспер рассказывает о предстоящей свадьбе с Элис, с моей сестрой. Он так воодушевлен этим событием, что из тихого постоянно задумчивого тихони превращается в нечто вроде Эммет-lite. Он такой смешной, когда без остановки говорит о том, как будет проходить их церемония, где это будет, и куда они поедут в свадебное путешествие. Джаспер рад, что и вообразить себе сложно.
Потом очередь доходит до меня, и я рассказываю о Белле.
- Ну, парень, - смеется Эммет, - ну, хватка! Всего неделю в городе, а уже успел обзавестись девушкой.
- Какая она – эта Белла? – отхлебнув из огромного стакана немного эля, поинтересовался Джаспер. С его лица все еще не сползла довольная улыбка, думает, наверное, об Элис.
- Она – чудо! – коротко ответил я. Все равно мне не объяснить им на словах, что я чувствую по отношению к этой девушке. Любовь – слишком серьезное чувство, чтобы тратить его на слова. - Это на сто процентов та девушка, которая мне нужна и которую я искал всю свою жизнь.
- Но ты знаешь ее всего неделю. Ты уверен? – недоверчиво спросил Джаспер. Он всегда считал, что настоящая любовь – это любовь, проверенная временем. По его мнению, нельзя быть уверенным в человеке, если знаешь его меньше трех месяцев.
Любит этот Джас все усложнять...
- Джас, отключи свои принципы, - вмешался Эммет. – Видишь, что эта девушка сделала с нашим другом? Он же весь сияет, как бриллиант на солнце, - сложив губы в широкую приветливую ухмылку, молвил Эммет. – Она определенно та, кто ему нужен, раз уж он весь такой счастливый.
Эммет не из тех людей, что говорят мало, но по делу, скорее наоборот, но сегодня он полная противоположность себе самому.
- Все равно, Эд, мне тебя не понять, - с сожалением произнес Джаспер, делая еще один глоток своего напитка.
- Просто ты не веришь в любовь с первого взгляда. Сколько вы уже вместе с Элис? Полгода? Год?
- Два, - односложно ответил Джаспер, но сразу же поспешил добавить оправдание, - у нас с Элис совсем другой случай, мы знакомы еще с колледжа, как раз там она и понравилась мне. Там я и понял, что когда-нибудь она будет моей.
Я не хочу дальше спорить с ним на эту тему: все равно, даже если у меня найдется десяток аргументов в пользу его неправоты, мне все равно Джаса ни в чем не переубедить.
- Тебе надо было раньше предложить ей встречаться, - просто сказал я. – Все и так знают, что вы - идеальная пара. Так зачем было тянуть?
- А если бы мы не подошли друг другу? Не знаю, Эд, жениться, чтобы потом через месяц подавать на развод – это не для меня, - категорически заявил Джаспер. Он хочет, чтобы в жизни все было с хотя бы маленькой, но гарантией, а так ведь не бывает.
- Ты просто боишься жить, Джас. Рисковать боишься, что, в принципе, одно и то же. Нельзя делать все по тщательному расчету, иногда нужно позволять вещам происходить самим по себе, и не задумываться так сильно о том, что будет потом.
- Кто ты и что сделал с нашим другом? – почти в один голос перепугано спрашивают Джаспер и Эммет, они смотрят на меня квадратными глазами, не веря, что я способен на подобное безрассудство и на безрассудство вообще.
Воспользовавшись моментом их общего замешательства, я стащил себе стакан Эммета и осушил его залпом, даже не морщась.
- Это все Белла, - пояснил я, - она иногда говорит такие умные вещи, что я сам удивляюсь.
- Ты должен нас с ней познакомить, - тоном, не терпящим отказа, заявил Эммет, разглядывая свой опустевший стакан.
Прежде чем я успел что-то сказать ему в ответ, раздался звонок моего сотового – Белла, я поставил на нее отдельный звонок, чтобы заранее знать, когда она звонит.
- Это Белла, - говорю, поднося телефон к уху. – Алло?
- Эдвард, ты совсем меня забыл! – с наигранной обидой сказала она. Я слышу улыбку в ее голосе сквозь завесу деланного неудовольствия. – Мы договаривались, что сегодня ты посмотришь мои картины, а ты даже не позвонил.
- Черт, забыл! – я ударил себя ладонью по лбу, вспомнив о нашем вчерашнем договоре, что я приду к ней сегодня в первой половине дня.
Склероз определенно крепчал.
- Ага, - мрачно пробормотала Белла.
- Ты меня еще ждешь?
- Тебя – хоть вечно, - я снова слышу смех в ее родном голосе. Белла больше не изображает обиду, которой нет.
- Тогда я приеду?
- Только попробуй не приехать, Эдвард Каллен! - ее шуточная угроза заставляет улыбнуться и меня.
Попрощавшись с Беллой, я сказал парням, что должен идти, мы и так засиделись уже достаточно долгое время. Они отнеслись с пониманием, хотя оба театрально закатили глаза вслед мне. Подозреваю, что в их глазах сейчас я выглядел как подросток, влюбившийся впервые в жизни.

~*~
Я припарковал машину возле дома, в котором жила Бэлла. Это была самая обыкновенная кирпичная постройка в пять этажей высотой без лишних архитектурных излишеств, в этой части города таких домов десятки, если не сотни. Поднялся на нужный мне этаж и без труда нашел ее квартиру. За спиной я прятал бутылку забытого Sutil Chardonnay Reserva. Наконец-то, у меня была возможность возместить Белле потерю той судьбоносной бутылки вина. Я думал, что было бы неплохо распить ее вместе после того, как она покажет мне свои картины.
Мне почти не пришлось ждать под дверью, стоило только раз постучать, как она отворилась, а передо мной возникла моя любимая девушка. Сегодня на ней красовался простой синий свитер, рукава которого слегка вытянулись, и обтягивающие стройные ноги черные джинсы, а босые ступни громко шлепали по деревянному полу.
- Что ж, в опозданиях у нас теперь счет один – один, - с очаровательной улыбкой на своих чувственных губах пропела Бэлла.
- Надеюсь, это компенсирует мое опоздание? - я усмехнулся, доставая из-за спины бутылку вина, и продемонстрировал ей.
- О, Эдвард… Где ты его достал? – Белла выхватила из моих рук бутылку и принялась с восхищением рассматривать этикетку, ее глаза заблестели еще больше. – Ты моя зубная фея, Эдвард. Знал бы ты, сколько я его искала, - радостно заявила она.
- Мечты начинают сбываться зимой, - довольно хмыкнул я.
- Чего стоишь-то на пороге? Заходи, - она отступила на несколько шагов, пропуская меня внутрь.
Следуя приглашению Беллы, я переступил порог квартиры и оказался в довольно просторной гостиной квартиры-студии; высокие сводчатые потолки и просторная планировка с отсутствием лишних деталей говорили о том, что здесь живет творческая натура. Но еще более красноречивым был мольберт, стоящий у северной стены и множество холстов: чистых, запятнанных краской, разрисованных, - всяких; многочисленных баночек с красками, палитр, кисточек.
Мебели было немного, но она была очень уютной с виду, на диване и креслах из светлой обивки хаотически валялись подушки, со спинки дивана свисал теплый коричневый плед; журнальный столик был завален кипой журналов, в основном – об искусстве. На стенах висело огромное множество картин на самую разнообразную тематику, некоторые из них, наверняка, был написаны самой Беллой. С западной стороны была расположена кухня, выполненная в светлых тонах, как и вся квартира.
Я окончательно убедился, что оказался в самой настоящей обители художницы.
- Проходи, располагайся, как тебе будет удобно, я пока схожу за бокалами, - распорядилась Белла.
- А у тебя тут мило, - разглядывая одну из многочисленных картин, висящих на стене, пробормотал я.
Не знаю, чем меня так привлекла именно эта картина с изображением желтого полотна поля и одиноко стоящим засохшим деревом в нижнем углу слева, но долго я не мог отвести от нее взгляд. Что-то не так было в этой картине: на прямоугольном полотне был яркий солнечный день, судя по цветопередаче, было тепло и очень уютно, но вот это умирающее дерево… Мне показалось, что его там не должно было быть.
- Это ты рисовала, Беллз? – как бы невзначай поинтересовался я, когда она вернулась с двумя бокалами для вина в руках. Она поставила посуду на свободный уголок места на журнальном столике и распрямилась, глядя на картину.
- Нет, не я.
- А кто автор?
- Тебе понравилось?
- Нет. То есть да, - я осекся, поймав себя на мысли, что не могу с уверенностью сказать, какое мое мнение об этой картине. - Сама картина хороша, но меня смущает это дерево, его не должно быть здесь, мне кажется…
- Ты слишком плоско понимаешь изобразительное искусство, - сказала Белла, все еще борясь с пробкой. Я порывался помочь ей, но не мог оторвать взгляда от этой гипнотизирующей взгляд картины. – Только не обижайся, ладно?
- Нет, все нормально. Ты даже права, в живописи я не силен, а вот музыка – это моя страсть.
- Играешь на рояле и гитаре - знаю, - Белла наполнила пьянящей золотистой жидкостью два бокала вина по средний палец, и один из них вручила мне.
- Еще и музыку иногда пишу, - подправил я.
- Да ты просто талантище, Эдвард, - девушка вплотную приблизилась ко мне, буквально пихая мне в руку бокал. Через одежду я ощущал ее манящее тело, которое так и ждало моих прикосновений. Я подозревал, что это была всего лишь игра, чтобы раздразнить меня, но я поддался на ее уловку, принимая вызов. Мои пальцы легли на тыльную сторону ее изящной ручки, точь-в-точь повторив изгиб каждого ее пальца. Магия прикосновения была такой сильной, что продлись она чуть дольше, я бы наверняка потерял над собой контроль. Белла осторожно высвободила свою руку из моей ладони, оставив мне одно холодное стекло с янтарной жидкостью, налитой в бокал.
- За то, чтобы, как ты сказал, мечта сбывались, и это никогда не заканчивалось, - слегка приподняв вверх руку с бокалом, сказала Белла. Ее медовый шепот лился музыкой в моих ушах, рождая в голове целые образы мелодий, которые я уже хотел посвятить ей.
- И за красоту, то есть за тебя, - я тоже поднял свой бокал, раздался негромкий звон соприкасающегося стекла, и затем я отпил глоток вина.
Эсме знает толк в винах – я убедился в этом только сейчас, ощущая во рту сладкий вкус терпкого напитка с ярким букетом фруктового вкуса и нежными тонами груши и лайма.
Белла сделала то же самое, отхлебнув глоток вина, она опустила бокал на журнальный столик и прошлась до мольберта с чистым холстом, зафиксированным на деревянных дощечках-опорах.
Внизу под стеной стояло три холста, перевернутых тыльной стороной к нам. Белла присела на корточки рядом с ними и провела пальцами по верхнему краю самого ближнего к нам холста.
- Здесь в основном те работы, что мне не стыдно кому-нибудь показать, - объяснила она.
- А остальные?
- Остальные исключительно для меня. Они находятся здесь, - она указала пальцами на свою голову. – Мой мозг иногда рождает такие вещи, от которых хочется провалиться со стыда. Ужасные картины. Просто жуть, - Белла говорила нехотя, кривясь, как в отвращении. Меня не могло не заинтересовать, почему она говорила так об этих картинах.
- Ты так считаешь? Знаешь, Белла, красота – это понятие относительное, то, что одним кажется прекрасным, у других вызывает отвращение, и наоборот. Не бойся, рисуй. У каждого художника есть свои поклонники.
- Ну, если только это касается и тех художников, что от слова «худо», - засмеялась Белла. Она стала осторожно переворачивать холсты, демонстрируя мне все картины. На первой был изображен удивительной красоты лесной пейзаж. Высокие деревья, окутанные едва ощутимой зеленоватой дымкой, упирались верхушками в самое небо, затянутое покрывалом серых дождевых туч, ни единого лучика света не пробивалось сквозь эти могучие заросли, папоротник змеями тянулся по черной земле, покрывая собой большую часть просвета между деревьями. Сама картина была очень темной, Белла не использовала в ней ярких красок, игры света, только лишь всевозможные оттенки зеленых и коричневых гуашевых красок. От этого пейзажа у меня по коже пробежались мурашки. Не хотел бы я оказаться в этом лесу.
Вторая картина была почти зеркальным отражением первой: все тот же лес, но уже не такой мрачный, а более светлый. На втором холсте была изображена живописная лесная поляна; цвета, использованные на этом полотне, были более мягкими, нежными и светлыми. Слабые солнечные лучи заливали поляну едва осязаемым золотистым шелком, в густой траве виднелись мелкие желтые, белые и голубоватые цветы. Если рай на земле существует – то это именно он был изображен на ее картине.
«Интересно, она придумала это место или оно действительно где-то есть?»
Третья картина превосходила по силе излучаемых эмоций даже первую, от которой мне, откровенно говоря, стало не по себе. Тут был изображен отвесный скалистый берег, грозно возвышающийся над ревущей бездной океана. Сильнейший шторм заставлял волны подниматься почти до самой вершины утеса. Мощные потоки пенистой воды один за другим ударялись о камни и, разбиваясь вдребезги, разлетались на миллионы мелких капель. Небо было черным, а тучи казались такими грозными, что создавалось впечатление, будто небо прямо сейчас обрушится на землю. Одинокая полоса молнии рассекала серое полотно на две части и исчезала где-то в бушующей пучине моря.
Если особо не напрягать глаза, если не всматриваться внимательно в самый центр картины – в самый эпицентр бури – то невозможно будет увидеть небольшую лодку, бросаемую из стороны в сторону нещадными волнами.
Обреченную на неминуемую гибель лодку. Ей ни за что не пережить этот шторм.
- Мощно, - находясь под сильным впечатлением от всех картин Беллы, я указал на самую последнюю. Внутренний мир этой девушки, в богатом содержании которого я почти не сомневался, сейчас поразил меня еще больше после просмотра ее работ.
«Какие сильные эмоции, какие чувства…»
- А что скажешь об остальных?
- Они тоже… - я вновь окинул зачарованным взглядом два великолепных лесных пейзажа, - прекрасны. - Скажи, Белла, а все эти места действительно где-то существуют или это только плоды твоего воображения?
- Я сама их придумала, - задумчиво рассматривая картины, ответила она. Ее блуждающий взгляд перемещался с одного полотна на другое, не задерживаясь ни на одном долгое время. – Точнее я их не специально придумывала, они уже жили в моей голове. Я просто рисовала то, что было в моих мыслях… в моем сердце... А что? – ее пытливый взгляд переместился на меня.
- Хотелось бы мне оказаться где-нибудь в одном их этих мест. Жаль, что нельзя оказаться в картине, да? – я улыбнулся, глядя в ее бездонные глаза. То, как она смотрела на меня – казалось, что она смотрела прямо мне в душу. Видела меня насквозь.
- Боюсь, что их не существует – этих мест, - грустно пробормотала Белла.
- Ты не продаешь свои картины, Белла?
- Нет. Зачем?
- Мне очень понравилась вторая. Она такая… не знаю, как это лучше объяснить. Я хотел бы иметь ее у себя. Сколько ты за нее хочешь?
- Издеваешься?! – девушка живо вскочила на ноги и уставилась на меня сверху вниз, так, будто я предлагал ей что-то постыдное или аморальное.
- Просто хочу купить произведение искусства, - как можно более мягко сказал я.
- Произведение искусства, - повторила Белла, - это не о моих картинах точно, - она иронично усмехнулась и спрятала лицо в руках, - я даже не художница, просто провожу некоторые ночи, когда мне не спится, за мольбертом, переводя краски и бумагу. Знаешь, как сложно нарисовать что-то действительно стоящее? – все еще не поднимая головы, сказала она; в голосе ее звучала обида.
- Представляю, Белла, - конечно, я представлял себе, как сложно создать по-настоящему хорошую вещь, когда дело касается высокого искусства.
Я поднялся с корточек, плавно приблизился к Белле и аккуратно взял ее за плечи.
- Бери, если хочешь, задаром, - почти шепотом изрекла она.
- Только не так, Беллз. За твои картины люди будут платить большие деньги, это преступление перед искусством - отдавать их бесплатно.
Я обвел руки вокруг спины девушки, крепко прижимая к себе ее хрупкую изящную фигурку. Клубничный запах шампуня нежно защекотал мои ноздри, когда я зарылся лицом в ее мягкие волосы, ее дыхание приятно касалось моей щеки, подобно прикосновениям нежного шелка.
- Тебе правда понравилось? – недоверчиво спросила Белла.
- А когда я тебя обманывал?
Она легонько покачала головой.
- Скажи, если тебя попросить нарисовать что-то, ты нарисуешь? – я отстранил голову от ее волос и заглянул в глаза, в уголках которых уже собирались слезы. Она быстро проморгала их и ответила:
- Смотря что надо нарисовать.
- Нарисуй что-нибудь для меня.
Белла долго молчала, наверное, собираясь с мыслями, а потом живо согласилась. Я помог ей снять с мольберта старый холст, испачканный несколькими пятнами синей краски.
- Пообещай, что не будешь говорить мне, насколько я бездарна, - попросила она.
- Я уверен, что мне не придется говорить это.
Белла пожала плечами и принялась искать новый чистый лист бумаги. Я внимательно следил за всеми ее действиями, когда она разворачивала один из больших листов, чтобы убедиться в том, что он был чист. Неожиданно она разжала пальцы, бумага выпала из ее рук, с шелестом скользнув по полу.
- Черт, - Белла рассматривала свой указательный палец, на котором выступила рубиновая капелька крови.
- Ш-ш-ш… Всего лишь порез бумагой, - я шагнул к девушке, убирая с пути упавший лист бумаги и осторожно взял ее ладонь, осматривая неглубокий порез. Затем я сделал то, чего сам от себя не ожидал – я приложил к губам ее пораненный палец, слизывая капельки крови, прихватил его зубами, нежно проводя языком по мягкой коже. Белла следила за моими действиями с широко раскрытыми от удивления глазами.
- Что ты делаешь? – возмутилась она, резко отдернув руку.
- Извини, я… Иногда я делаю действительно странные вещи, - с сожалением сказал я, угадывая по лицу Беллы, злится ли она. На моем языке все еще ощущался солоноватый привкус ее крови.
- Моя школа, - мрачно заметила Белла, зажимая в кулаке пораненный палец. Я хмуро усмехнулся, понимая, что отчасти это была чистая правда. - А почему ты сделал это?
- Импульс, - односложно сказал я в ответ.
- И как часто ты поддаешься импульсам?
- Довольно-таки часто, - я отшатнулся в ответ на неожиданное резкое приближение Беллы и наткнулся икрами на нижнюю планку дивана. От неожиданности я потерял равновесие, а в следующий момент я уже сидел на диване.
- Ого, - девушка в удивлении изогнула бровь.
- Не хочешь присоединиться? – я вытянул к ней руку ладонью вверх. Некоторое время Белла гипнотизировала ее взглядом, будто взвешивала, стоит ли соглашаться.
- Почему бы и нет? – она взяла мою руку, и, как только наши пальцы соприкоснулись, я потянул ее на себя…

Конец 5 главы