- Это просто смешно, - проворчала Белла, прислонившись спиной к яркой стене обувного магазина.

Она никогда не славилась большой любовью к дорогим бутикам вроде «Фэнси Фит», но ее подруга, Элис, выходила замуж в субботу, поэтому Белле пришлось перебороть себя и отправиться за туфлями на выход.

С сомнением во взгляде она разглядывала стеллажи с обувью, поражаясь высоте каблуков и количеству различных ремешков и ленточек. Она тяжело вздохнула.

- У вас есть что-нибудь менее убийственное, правда?

Девушка улыбнулась, ее волнистые светлые волосы блестели под светом огромной люстры. Бейджик, приколотый к ее розовой кофточке, гласил, что консультанта зовут Джессика.

- Извините, мадам, но это все, что у нас есть. Если желаете – могу принести что-нибудь для примерки. Я частенько помогаю старшему поколению. У меня хороший вкус.

Белла нахмурилась. Возможно, ее возраст и приближался к цифре сорок, но это не делало ее старой. Она заботливо следила за собой, регулярно занималась спортом, и, несмотря на тяжелую работу, оставалась очень привлекательной женщиной. «Старшее поколение» наводило ее на мысли о краске для скрытия седины и о лотереях по вечерам.

- Благодарю, но я могу справиться сама, - вежливо ответила Белла, упрямо уперев руки в бока. – Если мне понадобится помощь, я позову.

Девушка-консультант коротко кивнула и походкой от бедра направилась к кассе на выходе, чтобы присесть.

Спустя какое-то время выбор Беллы остановился на двух парах туфель на каблуках, и ей даже не пришлось ничего спрашивать у странноватой молодой особы. Белла встала перед длинным зеркалом во весь рост, поворачивая свою ножку то в одну сторону, то в другую, разглядывая изящную туфлю с атласными лентами на своей левой ступне.

- Они прекрасны.

Она подняла взгляд, вскинув брови, и увидела в отражении зеркала мужчину позади себя. Он выглядел немного младше нее – скорей всего, ему около тридцати – и обладал сногсшибательной внешностью. Как часто говорится в дешевых романах, парень с обложки.

- Вам не нравятся вон те, другие? – небрежно бросила она, кивнув на вторую пару обуви.

- Эти мне нравятся намного больше, - он указал пальцем на ее ноги. – Они смотрятся очень изысканно на вас.

Она еще раз скользнула взглядом по его стройной фигуре, отметив костюм, стоимостью в три тысячи долларов, едва сдержавшись, чтобы не облизнуться, как голодная пума. Она не испытывала недостатка в мужском общении или ласке. Честно говоря, к ней регулярно захаживали "друзья по постели", чтобы развлечься. Но этот парень был лучше их всех вместе взятых. Он, должно быть, гей, - подумала она. – Иначе что еще он забыл в женском обувном магазине?

- И почему вы считаете себя модным экспертом, мистер..?

- Эдвард Мейсен, - засиял он заразительной улыбкой. – Чтобы ответить на ваш вопрос, хочу заметить, что являюсь младшим сыном – у меня три сестры – свой одержимой обувью матери. Я уже сказал, что это ее магазин? Я просто слежу за порядком, пока она не в городе.

- Тогда понятно, - хмыкнула Белла. – Полагаю, вы более квалифицированы в этом вопросе, чем я. Я не очень-то люблю каблуки, и особенно на ленточках, как эти.

- Какая жалость! – он чуть склонил голову набок, вздыхая. – У вас весьма симпатичные ступни.

Она вздернула бровь, продолжая смотреть на его отражение. – Разве ступни могут быть симпатичными?

- Ох, разумеется, - сладко прошептал он, его глаза цвета изумруда продолжали сверлить ее взглядом из зеркала. – Они могут быть даже красивыми.

Комок застрял в ее горле. Этот парень – Эдвард, сын хозяйки обувного магазина, брат трех старших сестер – смог загнать ее в краску и возомнить себя желанной одним лишь предложением. Его можно было похвалить; она редко смущалась от слов мужчины. Гей или нет, но он дьявольски обольстителен.

- Прошу прощения… но я не расслышал вашего имени, - усмехнулся он.

- Белла. – Она улыбнулась и сбросила туфлю. Затем наклонилась и бережно убрала ее обратно в коробку, отметив, как его взгляд опустился ниже. Правильно, малыш, я еще не слишком стара, чтобы заинтересовывать привлекательных мужчин.

- Что ж, Белла, довольно странно говорить это после того, как мы выяснили, что у вас красивые ступни, - он рассмеялся немного нервно. – Но что за черт?.. Не хотите ли выпить со мной?

Она застыла на мгновенье, затем наградила его неспешным взглядом через плечо. Он смущенно закусил губу и застенчиво улыбнулся, легкий румянец появился на его щеках. Похоже, не гей... и, очевидно, любит женщин постарше. Счастливый день.

- С удовольствием, Эдвард, - согласилась она, развернувшись к нему всем корпусом.

- Отлично! – громко воскликнул он. – Знаете кафе прямо на углу магазина, Джеорджина? Восемь часов вас устроит?

- Более чем.

- Превосходно. – Он кинул быстрый взгляд на коробку в ее руках. – Берете?

- Да, - радостно ответила она. – Спасибо за помощь.

- Без проблем, - он подмигнул ей. – До встречи в восемь.



Белла увидела его в окно, прежде чем он распахнул дверь и перешагнул порог кафе. Он был одет в темно-синюю рубашку и джинсы. Этот облик разительно отличался от того, что Белла наблюдала днем, но был не менее впечатляющим. В переливающемся разными красками свете, льющемся от барной стойки, она уловила в его темных волосах каштановый оттенок, отчего его глаза показались ей еще зеленее.

- Это место свободно? – по-мальчишески улыбнулся он, ухватившись за спинку пустующего стула.

- Вам не кажется, что кто-то переигрывает? – поддразнила она.

- Может быть, вы и правы, - со смешком ответил он, заняв свободное место. – Мне сразу переходить к вопросу: «Ты часто здесь бываешь»?

- Думаю, мы можем пропустить эти пик-аперские фразочки, Эдвард. – Она рассмеялась, покачав головой.

- Разве? – спросил он и подозвал жестом официантку. – Все, что мне известно о тебе, так это твое имя и абсолютное неумение выбирать туфли на выход.

Она шмыгнула, делая глоток "Кровавой Мери". – Твоя правда.

- Так что расскажи мне немного о себе. Например, чем зарабатываешь себе на туфли?

- Я писатель.

- Писатель какого рода? – Он наклонился вперед, облокотившись на стойку, и взглянул на полногрудую официантку, пристально смотрящую на него с обольстительной непристойной улыбкой. – Джек и колу.

- Художественная историческая литература, - ответила Белла, когда официантка удалилась.

- Так ты одна из тех писателей, что любят использовать слова, вышедшие из обихода в тысяча шестьсот третьем году?

- Это я, - гордо ответила она, ухмыляясь. – А ты чем занимаешься? Когда не преследуешь женщин в обувном магазине своей матери.

Он засмеялся. Белла не могла противостоять очарованию его красивого лица, освещенного улыбкой, и тому, как он пожал плечами, будучи сильно удивленным.

- Я торакальный хирург¹.

- Ничего себе, - она жеманно улыбнулась, сделав еще глоток. – Я впечатлена… и, возможно, немного напугана.

- Не стоит. – Он подмигнул. – Это просто работа.

В этот момент вернулась официантка и поставила на стол перед Эдвардом его напиток, да так, что ложбинка между ее богатствами оказалась перед его лицом.

- Еще порцию, мэм? – Она с надеждой посмотрела на Беллу.

Я знаю, что ты задумала, милочка, гуляй.

- Нет, спасибо.

- Так ты из Сиэтла? – продолжил он, после того как официантка унеслась прочь, надув губы.

Белла покачала головой.

- Я из Финикса. Приехала в город на свадьбу друзей. Ты?

- Моя семья переехала сюда из штата Мэн, когда мне было четырнадцать.

Они довольно долго болтали ни о чем – смеялись и переговаривались, переговаривались и смеялись – пока серебряный месяц не показался в ночном небе, и воздух не стал бодрящим и жалящим. Белла стояла на тротуаре, ища в своей дамской сумочке ключ от арендованного автомобиля, ноги едва держали ее.

- Ты не можешь вести в таком состоянии, - запротестовал Эдвард, схватив ее за локоть, предотвращая падение. – Давай я подвезу тебя?

- Не понимаю, что со мной не так, - произнесла она нечленораздельно извиняющимся тоном. – Я выпила всего лишь две порции.

- Не будь столь строга к себе. – Его ладонь скользнула вниз по ее спине. – Это скорее всего из-за рогипнола², что я добавил в твой последний бокал с "Кровавой Мэри", чем от количества выпитого.

Холод парализовал Беллу.

Она в ужасе повернулась к нему, и ей хватило времени лишь на то, чтобы увидеть его широкую зловещую усмешку, исказившую мужественные черты лица, прежде чем провалиться в темноту.



Кап, щелк, кап, щелк – звуки, от которых она начала пробуждаться.

Они и холод.

Кожа пошла мурашками, и крупная дрожь пробирала ее до самых костей. Густой туман путаницы в голове создавал впечатление, что на ее мозг нанесли толстый слой шеллака, перекрывая воздух какой-либо ясной мысли.

Где я, черт возьми?

Она изо всех сил пыталась что-нибудь вспомнить, хоть что-нибудь, но ее вялый разум отказывался сотрудничать; частично вследствие того, что голова казалась расколотой пополам. Она попыталась поднять руки, чтобы коснуться пульсирующей поверхности, но они не сдвинулись ни на миллиметр.

По сути, ничего не двигалось.

Она попыталась дернуться, но и это ей не удалось, словно она была привязана к чему-то холодному и тяжелому под ней.

Осознание ужасающей действительности не заставило себя долго ждать: она не могла даже шелохнуться, оставалось только смотреть. Белла рвано вдохнула и, медленно открыв глаза, осмотрела отвратительное помещение.

Она находилась в тесной сырой комнате с бетонными стенами без окон, только одна голая лампочка свисала с потолка, еле освещая ее. Возле Беллы - стальная раковина (напоминающая ту, которую используют доктора, когда тщательно моют руки перед операцией), выступающая из стены, бусинки темной воды стучали по дну. Рядом стояла высокая тележка, прикрытая белой тканью. Возможно, скрывая все бесчеловечные инструменты, которые ее похититель хотел скрыть от ее глаз до поры до времени, пока уровень ее страха не удовлетворит его.

Белла лежала лишь в нижнем белье, надежно закрепленная на старом столе для вскрытия четырьмя тяжелыми кожаными ремнями. Кандалы вокруг ее лодыжек были прицеплены к длинной железной перекладине, раздвигающей ее ноги приблизительно на метр.

Множество вариантов развития событий кружилось в ее раскалывающейся голове - каждый ужаснее предыдущего, - и во всех участвовал ее молодой очаровательный ухажер с прошлого вечера.

Вывод однозначен.

Эдвард Мейсен – псих!

Она знала это наверняка, но все остальное казалось ей бессмыслицей, она не понимала, с чем имеет дело. Особенно в тот момент, когда он открыл дверь и ступил в сырую комнату, насвистывая незнакомую, но раздражающе-радостную мелодию. Как будто он неторопливо прогуливался по парку, а не готовился сделать что-нибудь извращенное с полуголой женщиной, привязанной к столу в секретной комнате под его гаражом или в подвале. Она не представляла, где располагалась эта холодная тюрьма.

- Я рад, что ты, наконец, проснулась, - сказал он, приближаясь к столу и смотря на нее сверху вниз. – Тебя долго не было.

- Пожалуйста, Эдвард, - скрипучим голосом произнесла она, ерзая в своих путах. – Если ты отпустишь меня, обещаю, что никому не расскажу. Ты не должен этого делать.

Она знала его ответ еще до того, как он его озвучил.

Он склонился над столом – его лицо было так близко к ее, что она могла чувствовать легкий запах алкоголя, присутствующий в его дыхании, – и уставился на нее пустыми, безжизненными глазами.

- Интересно, сколько раз такие люди, как ты, произнесли те же самые слова таким людям, как я? Припаси свое подхалимство для Бога, мне наплевать.

Она хотела кричать или плакать. В действительности, ей хотелось сделать и то, и другое, но будучи упрямым человеком, она вместо этого плюнула ему в лицо.

Он рассмеялся, вытирая слюну, и скосил глаза к тележке у раковины.

- Знаешь, что находится под тряпкой? – спросил он, нетерпеливо теребя угол белой ткани. – Медицинская пила. Обычно я использовал ножовку, но она всегда оставляла непривлекательные края на кости лодыжки.

- Кости лодыжки? – ошеломленно прохрипела она.

- У меня, как бы ты назвала, своего рода «фетиш на ноги», - небрежно объяснил он. – Но к другим частям женского тела интереса не имею. Так что я придумал подходящее решение своей довольно специфической проблемы.

Он стащил ткань, выставляя напоказ электрический прибор для вскрытия.

Попытки Беллы освободиться от стальных оков ни к чему не привели.

- Пожалуйста! – рыдала она, слезы катились по ее щекам. – Я могу быть полезной! Я ни слова не скажу и не сделаю ничего против тебя! Мы весело проводили время в баре! Правда же? Если захочешь, все будет так же, как и тогда!

- Белла, Белла, Белла, - нараспев произнес он, качая головой. – Ты, определенно, принадлежишь к тому типу женщин, которые не способны закрыть свой гребаный рот… Точно такими же были моя мать и сестры.

Он стянул медицинскую пилу с тележки, и зубчатое лезвие сверкнуло на свету. Оно словно ожило; громкий металлический визг, почти схожий по звукам с воплями, что срывались с губ его беспомощной жертвы, заполнил комнату.

Белла в ужасе наблюдала за происходящим с широко раскрытыми глазами, когда он приблизил движущийся инструмент к одной скованной лодыжке. Обнажив зубы в лучезарной улыбке, он заботливо произнес:

- Может быть немного больно.

---

¹ Торакальная хирургия – хирургия органов грудной клетки: молочная железа, легкие, сердце, пищевод, средостение.
² Снотворное, запрещенное в США. Употребление препарата в комбинации с алкоголем и/или с опиатами может привести к провалам в памяти. Благодаря этому эффекту рогипнол (он же флунитразепам) снискал себе славу «наркотика изнасилования».

Форум