Глава 40. Все позади
Ожидание всегда томительно и даже мучительно. Ждешь, ждешь, а секунды, словно в насмешку, замедляют свой бег, увеличивая время до заветного мгновения, и, кажется, что ты больше не в силах терпеть ни минуты. Но терпишь. И снова ждешь, ждешь.
Я ждала, пока экзаменаторы закончат по очереди испытывать студентов, и объявят, наконец, оценки. Оценки за мой финальный экзамен – пропуск обратно в Кембервелл. Я отдавала себе отчет в том, что сегодня я была далека от блестящего выступления на предыдущих дисциплинах, и поэтому переживала не на шутку. Ходила взад и вперед, прислонялась к холодной мраморной стене коридора, снова ходила, переминалась с ноги на ногу, кусала губы и ногти. Волнение было повсеместным и каким-то порывистым. Я волновалась по стольким поводам, что мой мозг то и дело перескакивал с одной волны волнений на другую, толком не успевая перестроиться и внося еще большую неразбериху в мои чувства.
Волнение за результат экзамена было самым естественным. Самым объяснимым и понятным. Сдала или нет. Вылетаю из колледжа или нет. Иду 1 сентября в свой класс или нет. Два пути один вариант. Я волновалась за него, но в глубине души знала, что почти наверняка могу сказать «да» всем предложенным перспективам. И только из-за легкого суеверного страха не говорила «гоп, пока не перепрыгнула».
Волнение за Алека и наш вчерашний вечер на теплоходе было таким же естественным и объяснимым, но куда менее понятным. Вчера закончилось, мягко сказать, по дурацки. После несостоявшегося поцелуя, мы оба чувствовали себя не в своей тарелке и остаток времени на теплоходе, да и потом в машине, когда Алек отвозил меня домой, провели скованно. Ну, то есть, мы преувеличенно оживленно болтали о самых глупых вещах на свете и даже планировали будущую встречу, но веселость была такой наигранной, что расстроило меня куда больше, чем я могла ожидать. В один миг я вдруг снова почувствовала себя потерянной и одинокой среди людей, в обществе которых я не могу быть откровенной, в обществе которых я не могу быть сама собой. А я так не хотела этого. Потерять Алека сейчас я просто не могла.
Поцелуй.
Поправочка, недопоцелуй. Смешение дыхания, но даже не прикосновение. Как такая, в сущности, мелочь, может так испоганить отношения? Внести в них недосказанность, нервозность, напряжение?
Теперь я уже не могла считать Алека просто другом. Когда ты почти целуешь кого-то – это уже не дружба, чтобы там ни говорили поборники свободных отношений. Поцелуй – это ступень влево. Влево от нормальных, теплых, понятных и правильных приятельских отношений, которые уже почти 100% не удастся вернуть. Ну, невозможно думать о ком-то по-прежнему, когда ты едва не поцеловала его! Едва ваше дыхание не стало одним, а твои мелкие микробчики в слюне не подружились с его. Невозможно. По крайней мере, для меня. Этот почти поцелуй изменил все. Изменил будущие разговоры, встречи и ощущения. И восприятие друг друга. Мы одним неверным движением перечеркнули черту, и возвращались с прогулки на теплоходе не заклятыми друзьями (уже не заклятые враги, но еще не верные друзья), а кем-то другим. И меня это волновало. Руку могу дать на отсечение, что Алека это волновало тоже. Пусть даже самую капельку.
Был еще один повод для волнения. Естественно! Чертов Дэниэл, мысли о котором ядом разъедали меня изнутри. Разумеется, когда я пришла домой, семейный совет был на повестке дня. В лучших традициях семьи Каллен, он был созван в большом зале и был призван найти решение большой проблемы. Приятное разнообразие заключалось только в том, что на этот раз главной виновницей совета была не я. Ну, по крайней мере, не так явственно я и не одна я.
- Он сделал это, - тонким звонким голосом приветствовала меня Элис, едва я вошла в дом. - Я раньше не понимала, почему вдруг будущее Вольтури так странно исказилось, но теперь все стало на свои места. Я не представляю, каким по силе должен быть его дар, но то, что он смог сделать с памятью Вольтури – это невероятно…
- Невероятно круто! – сказал Эммет. – Вы представьте его силу!
- Ты лучше представь, что он может сделать с тобой, если щит Беллы не будет защищать нас! – холодно осадил его папа. – Если ему вздумается, он может сделать так, что ты забудешь, что любил Роуз. Как тебе такая перспектива?
- Ты все усложняешь! – отмахнулся Эммет, но уже не так уверенно, и тут же притянул стоящую неподалеку Розали в свои объятия. – К тому же, как ты сам сказал, у нас есть Белла.
- Если все то, что мы предполагаем – правда, и он действительно способен даже Вольтури с их мощной охраной заставить поверить в небылицы, я не уверена, что смогу противостоять ему… Раньше, когда он пробовал свой дар на мне, он не был таким… Таким сильным.
- Я думаю, человеческая кровь в полной мере смогла раскрыть его дар, - задумчиво и тихо сказал Карлайл.
Человеческая кровь…
Я не смогла сдержать вздох отвращения, вспомнив тот самый последний поцелуй, когда Дэниэл с силой вталкивал в мой рот свой язык и прижимал губы, буквально пропитанные чужой кровью, к моим губам. Это было мерзко. Отвратительно. И до ужаса пошло. И мне даже сейчас, спустя месяцы, захотелось пойти в ванную и промыть рот. Но вместо этого я только сглотнула образовавшийся ком в горле и пробормотала:
- По крайней мере, теперь мы точно знаем, что Вольтури не будут преследовать нас.
- По крайней мере, теперь мы точно знаем, что Вольтури не будут преследовать нас из-за того случая, - язвительно заметила Розали. – А вот то, что их любимый мучитель Алек вдруг переметнулся на сторону девочки-вегетарианки из враждебного клана, может вполне настроить их против нас снова.
- С каких это пор мы боялись того, что будут делать Вольтури? – внезапно вступилась за меня мама. – Кажется, мы всегда думали в первую очередь друг о друге. Или ты забыла, как была готова умереть за Ренесми, когда она родилась, только бы спасти ее?
Розали поджала губы, а я благодарно посмотрела на маму.
Больше за весь вечер не было произнесено ни одного слова о Дэниэле, но это имя будто впилось во все предметы вокруг: в стены, потолок, ковры и портьеры, так что даже уйдя в свою спальню, купаясь, засыпая и даже просыпаясь утром, чтобы идти на экзамен, я не могла отделаться от привкуса его имени на языке.
Яд, не иначе. И я в этом в очередной раз убедилась.
Учитывая все это, совершенно очевидно, что в колледж я пришла в совершенно разобранном состоянии. Мысли витали где-то в туманных прериях, мозг не желал сосредотачиваться, а язык путался и лепетал что-то невнятное…
Я вздохнула и обвела взглядом коридор, где помимо меня находились еще четыре студента, ожидающие окончания экзамена и объявления результатов. Я закусила губу. Интересно, я выгляжу так же обеспокоено, как и они?
Откинув голову так, что затылок уперся в стену, я снова начала порывистое плавание в море своих мыслей.
Если в итоге я провалю экзамен, я… Собственно, я что? Никогда не прощу Дэниэла? Возненавижу его еще больше? Да он и так уже проклят на миллионы лет вперед и ему абсолютно наплевать на это! Или я сойду с ума? Или, наконец, научусь думать своей головой, а не поддаваться сиюминутным эмоциям! Может быть, тогда в моей жизни все станет просто и упорядоченно. Вот как на полках в кабинете у Карлайла: книжка к книжке, стопочка к стопочке, стеллаж к стеллажу…
Когда дверь кабинета, где проходил экзамен, с глухим скрипом открылась, я едва не подскочила на месте. Но тут же постаралась взять себя в руки и невозмутимо вошла в класс. Будто нарочно заставляя нас изнывать от нетерпения, мистер Дженкинс, мой преподаватель по Основам цветоведения, увлеченно перекладывал бумаги у себя на столе с таким видом, будто сейчас это было чрезвычайно важное дело государственной важности. И когда я готова была уже подбежать и выхватить у него эти листки и потребовать своей оценки, он внезапно сел, деловито поправил очки, сидящие на кончике пухлого носа и начал говорить:
- Вы понимаете, что сегодня для вас решается вопрос о том, вернетесь ли вы в коллеж со своим классом через две недели или двери Кембервелла закроются для вас, возможно навсегда, - торжественно сказал он. – И я рад, что именно мой предмет – та самая последняя преграда на вашем пути, ведущем обратно к знаниям. Я, не скрою, ожидал от некоторых из вас больше, чем вы смогли показать сегодня, но все же, в целом, результаты не могут не радовать, - с этими словами он положил прямо перед собой невысокую стопочку зачеток, и открывая каждую из них, начала зачитывать: Тара Коллинз – удовлетворительно. Том Донован – хорошо. Сэмьюэл Уитфорд – отлично. Сара Полли – хорошо. Ренесми Каллен - … - я затаила дыхание. – Хорошо. Джеф Сантини – удовлетворительно…
Я не слышала последних оценок. Не видела довольных лиц вокруг. Но я вдруг почувствовала такое облегчение, такое теплое и радостное нечто внутри себя, что поняла – возвращения к темноте не будет. Колледж не даст мне пропасть, потому что тут есть друзья и краски, и я никогда больше не подведу ни тех, ни других.
Я не позвонила Эдварду, как это обычно бывало после экзамена. Но я набрала Беллу, с улыбкой на губах слушая ее поздравления, сочившиеся искренней радостью и гордостью. Я не планировала сразу возвращаться домой. Сегодня я должна была еще встретиться с Суви и пойти на выступление уличных танцоров, как мы и договаривались в день примирения, но она запаздывала, поэтому я уселась на лавочке во дворике колледжа и просто улыбалась. Несмотря на то, что сегодня было пасмурно, а ночью и вовсе прошел дождь, воздух был теплым и мягким, а ветер лишь легонько шевелил листики на деревьях и мои волосы.
- Поздравляю! – голос Алека возник будто бы из ниоткуда. Сначала я даже подумала, что он – плод моей буйной фантазии, в очередной раз зацепившейся за вчерашний вечер, но в следующее мгновение живой и реальный Алек уселся на лавочке рядом со мной, протягивая брикет мороженого.
- Как ты узнал? – отходя от удивления и снова чувствуя странное волнение, теплым густым медом расплывающееся внутри, робко спросила я. На моих губах появилась легкая улыбка, даже несмотря на то, что я все еще чувствовала себя не в свое тарелке после вчерашнего вечера.
- Я знал это еще вчера, - он подмигнул мне. – Хотя, думаю, гораздо раньше…
Я непонимающе посмотрела на него, вопросительно приподняв брови.
- Ой, ну брось играть в эти игры, Ренесми! – воскликнул он. – Неужели ты всерьез думала, что не сможешь сдать эти дурацкие экзамены?
- Они не были дурацкими! – возмутилась я. – Большинство их них очень сложные и очень важные.
- Нисколечки в этом не сомневаюсь, - согласился Алек. – Просто… Мне кажется, глупо было тебе волноваться так уж сильно. Любому понятно, что голова у тебя на месте. Ты не могла не сдать, - увидев мое скептическое лицо, Алек протянул руку и взъерошил мои волосы. – И нечего дуться, жуй мороженое.
Несколько секунд я смотрела на брикет, который все еще сжимал в руке Алек, размышляя, стоит или не стоит отказываться, но потом здравый смысл возобладал, и я взяла мороженое. В свое оправдание могу сказать только одно - оно было уж очень вкусным. Итальянским с мелкой шоколадной крошкой.
- Как обстановка дома?
Я скорчила рожицу, за обе щеки уплетая мороженое. Говорить о семье у меня не было никакого желания. Тем более с Алеком. Но то, что он, как ни в чем не бывало, начал разговор, обрадовало меня. Довольная, что напряжение от вчерашнего инцидента с неудавшимся поцелуем, наконец, прошло, я принялась красочно описывать Алеку свои впечатления от экзамена.
- Какая прелесть, - протянул он, когда я замолчала на мгновение.
- Мороженое?
- Нет, ты, - улыбаясь, ответил он. - Совершенно ясно, что я прощен.
- Послушай, Алек, мне нечего тебе прощать, - со вздохом ответила я, облизывая сладкие губы. - Серьезно.
- Значит, ты не будешь возражать, если это снова случиться?
- Я зареклась кататься на теплоходах по Темзе, - парировала я, хотя пульс стал учащеннее.
- Ты прекрасно поняла, что я хотел сказать, - сказал он. - Так ты будешь возражать, Ренесми?
- Если ты имеешь в виду поцелуй, то да, буду, - честно ответила я, проглатывая последние кусочки вафельного стаканчика. Раз уж Алек такой нетерпеливый, я готова играть по его правилам. - Я не готова к этому. И я никогда ничего такого тебе не обещала. Я здесь потому, что думала, что мы можем дружить, а никак не восполнять твои пробелы в сексуальном общении с полувампирами.
- Что плохого в поцелуе, если двое хотят его?
Я хотела в очередной раз сыронизировать по поводу самоуверенности некоторых особей, но не стала. Вместо этого я откровенно призналась:
- Это может быть неплохо, но крайне непрактично. Я не хочу портить наши отношения, Алек.
- Никогда бы не подумал, что ты – мисс Практичность.
- Ну, не всегда выходит, - погрустнев, сказала я.
- Ладно, не бери в голову, - Алек встряхнул меня за плечи. – Нужно подождать – я подожду.
- Может не стоит, а? Лучше не жди ничего. Так будет проще нам обоим.
- Как скажешь.
- Не знала, что ты такой сговорчивый, - поддела я.
- Да нет, просто крайне практичный.
Совершенно необъяснимо и будто бы без причины я улыбнулась.
- Спасибо за понимание, - сказала я. – Я пока еще не готова к любви.
Едва эти слова сорвались с моих губ, как улыбка сошла с лица Алека, и он воззрился на меня, будто у меня выросли рога.
- После всего, что она принесла тебе…, - изумленным шепотом спросил он. – Ты все еще веришь в любовь?
Верю ли?
Как сложно…
Верю ли я в любовь?
Как невозможно.
- А ты знаешь, что такое любовь? – вопросом на вопрос ответила я, поборов в себе искушение не продолжать этот разговор и просто отшутиться. Мне показалось, что после вчерашней полной откровенности Алека и я должна отплатить ему тем же. Или хотя бы постараться.
- Нет, - без колебаний ответил он.
- Но если она придет к тебе однажды, со всеми страданиями, неуверенностью и болью, как ты встретишь ее? – свистящим шепотом спросила я.
- Что за поэтический кружок? – недовольно ответил Алек, избегая прямого ответа.
- Ты не ответил на вопрос, - настойчиво сказала я.
- Ни в чем нельзя быть уверенным, - после секундного колебания признался он. Было видно, что русло, в котором потек наш разговор, его совсем не привлекает.
- Ты прав, - согласилась я, отводя глаза. То о чем я хотела сейчас сказать было чересчур личным, чтобы я могла смотреть на Алека. – Ни в чем нельзя быть уверенным. Некоторое время назад мне казалось, что я больше никогда не смогу пустить кого-то в свое сердце, не смогу дорожить, не смогу ценить, но теперь… С каждым новым днем, с каждой минутой даже, я чувствую, что для меня и любви еще не настал конец. Что я еще смогу. Пусть не сейчас, но когда-нибудь в будущем, - тихо сказала я, но когда он так ничего и не ответил, добавила: – Может быть, я просто не могу не любить?
Так как Алек молчал, мне пришлось оторваться от созерцания своих балеток и поглядеть на него. Наши глаза встретились. Он не мигая смотрел на меня каким-то странным взглядом. Недоумевающим, но каким-то теплым и ласковым. Если красные кровавые глаза вообще могут быть такими.
По-прежнему не говоря ни слова он протянул обе руки и взял мое лицо в ладони. Его руки были ледяными, но дыхание – нежным и сладким. По всем действиям Алека, по его взглядам и прикосновениям, я думала, что он сейчас меня поцелует, но этого не произошло. С минуту он просто держал мое лицо в ладонях, пристально глядя мне в глаза, а потом отпустил.
- Пойдем сегодня куда-нибудь? – спросил он как ни в чем ни бывало.
Я открыла рот, но с удивлением поняла, что не могу ничего сказать. Не только губы, но и горло пересохло, будто я провела в пустыне недели. С усилием совершив глотательное движение, я все таки смогла произнести:
- Я не могу. Обещала встретиться с подругой.
- Я помешаю? – скорее утвердительно, нежели вопросительно констатировал Алек, делая вид, что не заметил моего состояния.
- Ну… Это будет выглядеть странно…
Едва я успела сказать это, как в воздухе раздался окрик Суви. Оглянувшись, я увидела, как подруга быстрым шагом пересекает двор колледжа и направляется прямо к нам с Алеком.
Вот черт!
Намерение попрощаться с Алеком так, чтобы он не обиделся, а Суви не узнала про него, было абсолютно неосуществимо. Но их знакомство… ? Ох…
- Привет! – между тем Суви сократила разделявшее нас расстояние, подставляя щеку для поцелуя. – Ну, как, сдала?
- Сдала, - криво улыбаясь, ответила я. – На четыре, но в колледж возвращаюсь.
Суви едва не завизжала от восторга, но не смогла сдержаться от чего-то, отдаленно напоминающее финский ритуальный танец. От этих судорожных движений собранные в высокий хвостик белокурые волосы начали подпрыгивать, а серебряные сережки-колокольчики в ушах протяжно звякнули.
- Ох, Несс, это же великолепно! – закончив одинокие пляски, Суви схватила меня в охапку и прижала к себе со всей силы. – Я ни на минуточку не сомневалась, что ты сдашь и вернешься!
- Сув, ты меня задушишь, - смеясь, выдавила я. – И тогда я уже никуда не вернусь.
Подруга извиняясь, забавно коверкая слова на финский манер (она всегда так делала, когда ее одолевали особенно яркие эмоции), ослабила объятия. Повисла пауза. И я поняла, что момент, которого я никак не хотела настал – Суви и Алек внимательно и с любопытством смотрели друг на друга, и мне не осталось ничего иного как представить их друг другу.
Я вздохнула. И мысленно поблагодарила Алека за то, что он и на этот раз не забыл свои темные очки.
- Суви, познакомься с моим другом Алеком, - стараясь не выдать своего волнения и неудовольствия, произнесла я. – Алек, Суви – моя соседка по комнате в общежитии и замечательный друг.
Суви ослепительно улыбнулась и на ее светленьких щеках образовались две ямочки. А потом она протянула руку для рукопожатия. Я сделала дикие глаза и мысленно завопила Алеку, чтобы он ни в коем случае не прикасался к ней, но он, после секундной заминки, тоже улыбнулся и протянул свою руку, и сжал тоненькую ладошку Суви в рукопожатии.
Ох, черт.
- Ох, - тут же воскликнула Суви, вторя моим мыслям. – Тебе холодно? – участливо спросила она. – Руки просто ледяные!
- Это у меня с детства холодные конечности, - ничуть не смутившись ответил Алек, и мне показалось, что он искреннее наслаждается произведенным эффектом.
Задушила бы его!
- Аааа, у моего дедушки Фредо было то же самое! Он любил говорить, что в нем течет истинная холодная кровь наших предков-викингов.
- Как интересно, - улыбнулся Алек. – Может быть, и мне стоит изучить свою родословную? Кто знает, может быть и я потомок викингов и варягов?
Суви улыбнулась. Снова. И, кажется, покраснела? Пора было кончать этот цирк!
- Алек, извини, но нам с Суви пора, - выпалила я, хватая подругу под локоть и таща за собой, не давая возможности ни ей, ни Алеку возразить. – Созвонимся позже.
- Что на тебя нашло? – спросила Суви, когда мы отошли на достаточное по ее мнению расстояние, с которого Алек не мог слышать нашу беседу. Наивная, она и не подозревала, что он наверняка слышит все до единого вздоха.
- А ты что, хотела еще болтать с ним? – спокойно ответила я. – Кажется, ты говорила, что начало выступления в 14.00. Ну, так мы уже и без того опаздываем.
- Это понятно, - согласилась она. – Но, кто это?
- Кто где?
- Ой, Несс, не притворяйся, что не понимаешь! Кто этот мальчик? Я никогда не видела никого более ангельского! Он бы был шикарной моделью для моей коллекции «Ангелы и демоны»! Только представь его в той белой накидке, помнишь? – мечтательно произнесла Суви.
- Сув, даже не мечтай! Никаких моделей! Алек просто друг. Старый знакомый. К тому же, он наверняка скоро уедет, - едва эти слова соскользнули с моего языка, как я почувствовала, что в сердце что-то неприятно кольнуло.
А что если он и правда скоро уедет? Вольтури наверняка уже скоро призовут его обратно…
И что тогда?
- Так ты и он…? – вопрос Суви вернул меня из страны размышлений на грешную землю.
- О, Боже, нет, конечно! – воскликнула я. – Просто друзья. Хватит с меня ангельски прекрасных мальчиков…
В это время мы как раз пересекали внутренний двор колледжа, и поравнялись с одним из выходов Кембервелла. Прямо нам на встречу вышел Натаниэль Висконти. Я не видела своего преподавателя со времени моего экзамена у него, а это было порядка нескольких недель назад.
- Здравствуйте, - почти в унисон воскликнули мы с Суви.
- - Здравствуйте, девочки, - поприветствовал он нас. – Ренесми, какое совпадение, я как раз думал о том, чтобы поговорить с тобой.
- Правда? – удивленно спросила я.
- Да, о твоем возвращении в мой класс.
- А что с этим не так? – насторожилась я, почувствовав, что за простыми словами Натаниэля кроется что-то.. .Что-то, чему я пока не могла дать определения. Но последние месяцы жизни научили меня мысленно готовиться к самому худшему, так что я уже ожидала подвоха и очередного крушения надежд.
- Все хорошо, - поспешил успокоить меня Натаниэль, но я не поверила ему. – Помнишь, еще весной я говорил тебе о выставке твоих работ? Боюсь, что ситуация с твоим статусом в колледже была неопределенной слишком долго, и сейчас невозможно устроить персональную выставку.
Я облегченно выдохнула. И все? Нет выставки? Я думала, Натаниэль переводит меня в другую группу или того хуже, отстраняет от своих занятий, но выставка? Я уже давным-давно забыла о ней! Кажется, это вообще было в другой жизни. Жизни, когда первым, кто узнал об этой новости от меня, был Дэниэл…
- Я понимаю, - произнесла я, стараясь придать своему голосу спокойствие.
- Но у меня есть к тебе другое предложение, - продолжил Натаниэль. – Я устраиваю в Тейт выставку своих учеников. Там будут несколько пятикурсников Кембервелла и еще девочка из художественного колледжа Милана. И я подумал, что если ты можешь представить десять-пятнадцать своих работ…
- Правда? – взвизгнула я, не дав Натаниэлю закончить. – Вы серьезно?
- Ну, конечно, я серьезно. Ты же знаешь, я считаю тебя крайне одаренным художником.
- О боже! - воскликнула я. – О Боже! Суви! – я бросилась обнимать подругу. – Суви, я буду выставляться в Тейт!
Сдав экзамен и получив пропуск обратно, я знала, что моя жизнь уже практически вошла в новую фазу. Фазу без Дэниэла. Теперь, когда на меня свалилось это счастье в виде выставки, я знала определенно точно – Он уже позади.
Может быть, я была так окрылена, может быть, я была так воодушевлена и счастлива, что не задумываясь ни о чем, полностью забыв об упреках и ссорах, я достала мобильный и когда папа ответил, я закричала:
- Пап, все позади! У меня будет выставка!