- Я мог бы служить толкователем вам и вашему милому, если бы мог видеть, как эти куклы пляшут.
- Вы колки, мой принц, вы колки.
- О, вам пришлось бы постонать, прежде чем притупится мое… острие! Изящный эвфемизм, правда, Роуз? А вот как ты стонешь, я бы удовольствием послушал.
Тихие смешки статистов и наглый взгляд Ройса заставили Розали вспыхнуть, но гневный голос мистера Блэка, грянувший подобно грому в полупустом репетиционном зале, не позволил ей ответить.
- Кончай придуряться, Кинг! Еще одна подобная выходка, и ты будешь смотреть премьеру из зала, и…
- Да ладно, я же…
- … и не только эту, но и все прочие премьеры в ближайшие сорок лет.
Ройс примирительно поднял руки и отвесил режиссеру ханжеский, лишенный малейшего почтения поклончик.
- Роза, где эмоции, где выразительность? – режиссер повернулся к ней, скрестив на груди руки. - Ты говоришь так, как будто уже утопилась!
Розали почувствовала, как румянец на щеках жжет кожу не хуже кислоты.
- То есть мне нужно говорить как истеричка? Я думала, мы не «Ромео и Джульетту» ставим! – дерзко воскликнула она, но мистер Блэк в ответ только рассмеялся.
- О, поверь, если бы ставили, ты играла бы там разве что аптекаря. Обаяния в тебе не больше, чем в тухлом яйце.
Ройс за ее спиной расхохотался.
- Весьма изысканно, мистер Блэк, спасибо, - ядовито ответила Розали, тряхнув головой. Сегодня была первая репетиция в костюмах, и проклятый венок, положенный ей по роли, царапал лоб не хуже тернового венца. Не выдержав, она раздраженно сорвала его с головы. Искусственная розочка запуталась в волосах, и девушка закусила губу от боли – несколько волосков были выдраны с корнем.
Режиссер громко хлопнул в ладоши, призывая всех собравшихся к порядку.
- Все, закончили обсуждение. Играем пятую сцену четвертого акта. Роза, сосредоточься. Все лишние ушли со сцены, немедленно. Ну, начали.
Джессика-королева обменялась с Эриком-Горацио обеспокоенно-печальными репликами, Розали вышла из-за кулис медленной, неуверенной походкой, обвела зал растерянным, как будто расфокусированным взглядом сквозь заслоняющие лицо растрепавшиеся локоны, заметила одобрительный кивок, которым режиссер поощрил ее игру, и, приободрившись, начала было свою сумасшедшую песенку, но вдруг запнулась, в ужасе поняв, что не помнит слов.
- В головах зеленый дерн, - шепотом подсказала ей Джесс, но сердитый возглас мистера Блэка опередил попытку Розали повторить эти слова.
- Что случилось? Я, кажется, велел знать текст крепче собственного имени еще неделю назад! – грозно спросил он, надвигаясь на Розали, как осадная башня на пылающую крепость.
- Простите, я просто… - начала было она, но режиссер только махнул рукой.
- Сначала, дамы и господа.
Розали вернулась за кулисы, Джессика с Эриком снова обсудили ее сумасшествие, затем она снова вышла на сцену, снова растерянно оглядела зал, произнесла свой текст на сей раз без ошибок, но чувствовала, что что-то делает не так. Собственные слова вызывали у нее только смех, их фальшивое звучание резало слух, потерянно-блаженное выражение лица раздражало, как забытый с вечера полустершийся макияж, а так долго и тщательно отрабатываемые сумасшедшие повадки и заторможено-нервные движения казались достойными разве что детского утренника, а не сцены Королевского Лондонского Театра.
Они доиграли сцену и замолчали в ожидании комментария мистера Блэка, но Розали и без него знала, что играла ужасно, хоть и не могла понять, почему роль, получавшаяся у нее еще пару недель назад «гениальнее, чем у Харриет Смитсон» по словам режиссера, ни с того ни с сего полностью перестала даваться ей.
Мистер Блэк, однако, воздержался от критики. Не сказав ни слова о ее игре, он велел Джессике говорить чуть медленнее, похвалил Эрика, отметив его умеренную величавость и властность его интонаций, и сказал, что на сегодня репетиция закончена.
- Роза, останься, - велел он девушке, когда та шла между рядами за своей сумкой, оставленной на одном из кресел. Внутренне подобравшись и приготовившись к разносу, Розали покорно подошла к режиссеру.
- Тебе нужно отдохнуть, - безо всяких предисловий заявил мистер Блэк, когда за Джессикой, шедшей последней, закрылась дверь и они остались одни.
Розали подняла брови, с трудом удерживаясь от того, чтобы не расчесать до крови расцарапанный венком лоб.
- Я вас не понимаю.
Мистер Блэк кривовато улыбнулся.
- А вот мне кажется, что понимаешь. Думаю, ты и сама заметила, что играешь все последние репетиции из рук вон плохо. Я пытался как-нибудь тебя расшевелить, вызвать в тебе, может быть, некий спортивный азарт, актерскую злость, чтобы ты играла эмоционально, страстно, как раньше, но…
- Я Офелия, а не леди Макбет! Каких страстей вы от меня ждете? – взвилась Розали, внутренне проклиная себя за несдержанность, но совершенно не в силах сдержаться. – Вы сами говорили, что это очень холодная, полупрозрачная роль, как лепесток лилии в речной воде, и я…
- А ты играешь кусок льда в речной воде, засушенный лепесток лилии на столешнице – что угодно, но не то, что нужно. Даже играя безумие, ты совершенно не эмоциональна. Тебя даже сумасшествие не раскрепощает. И это притом, что месяц назад я, если бы мог, выдал бы тебе премию Лоуренса Оливье за блестящее драматическое исполнение!
Розали опустила взгляд на полированный красно-шоколадный паркет, по которому врывавшийся в приоткрытые двери ветерок медленно волок блестящий фантик от мятного леденца. Наверное, выпал у Джесс из кармана, она одна любит эту мятную гадость.
- Возьми отпуск, - чуть изменившимся, куда более мягким тоном продолжил мистер Блэк. – На пару-тройку недель. Съезди куда-нибудь, отдохни, поменяй обстановку. Ты слишком много работала, и переутомление сказывается.
- Но как же… - в панике вскрикнула Розали. – Как же пьеса? Я полгода работала над ролью, я думала над образом, я… Я даже у психотерапевта была, чтобы лучше почувствовать, что значит быть сумасшедшей! А теперь вы…
Мистер Блэк успокаивающе взял ее за локти, легонько встряхнул, и Розали только тогда заметила, что едва не плачет от отчаяния, как ребенок, у которого отбирают любимую игрушку.
- Тише, успокойся. Роль от тебя никуда не уйдет. До премьеры еще два месяца. Ты вернешься к нам отдохнувшая, со свежими силами, и блестяще сыграешь. Я знаю твой потенциал, видел, как ты играешь, когда тебя не держит усталость, и уверен, что те репетиции, которые ты пропустишь, все равно ничего бы тебе не прибавили.
Розали глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но какая-то странная недосказанность в голосе режиссера настораживала, казалась почти зловещей.
Мистер Блэк отпустил ее, взглянул на часы и деловито произнес:
- До твоего возвращения Офелией будет Виктория.
Розали замерла как громом пораженная.
- Что? – голос прозвучал истерически громко, недоверчиво и возмущенно. – Виктория?!
Мистер Блэк недовольно посмотрел на нее.
- Да, именно. Что тебя беспокоит?
- Но она… - от бешенства Розали не хватало воздуха. Что сказать? Что она шлюха, завистливая дрянь и лицемерная, продажная стерва, привыкшая все на свете получать за свою кошачью улыбочку и блудливые зеленые глаза? – Вы не хуже меня знаете, что она полная бездарность! И…и… - режиссер ехидно приподнял брови, явно забавляясь гневом своей актрисы. – И это вообще не ее типаж! Вы никаким гримом не сделаете из нее милую невинную Офелию!
- Дорогая, то, что Виктория увела у тебя парня, еще не делает ее плохой актрисой, - снисходительно сказал мистер Блэк и, не дав задохнувшейся от возмущения Розали ответить, добавил, направившись к выходу: - Сегодня у нас четырнадцатое мая. Жду тебя ровно через месяц.
И он упругим шагом вышел из зала.
Розали проводила его глазами, чувствуя, как в щеках словно пылает пламя, а руки трясутся от бессильной ярости, и бросилась через сцену за кулисы, в опустевшую гримерную, наступая на подол платья и чувствуя, как плывет размываемый злыми слезами грим. В сумке заливался громкими трелями мобильный телефон. Расстегнув непослушными пальцами застежки душного платья, Розали поднесла телефон к уху и, принявшись тереть глаза влажной салфеткой, рявкнула в трубку:
- Да.
- Дорогая, я не отвлекаю? – просительно-взволнованный, как и всегда, голос матери только усилил ее раздражение. – Я сегодня весь день занята, никак не успею в школу к Лил. Забери ее после уроков, и пусть переночует у тебя.
Лосьон попал в глаза, немилосердно защипав их, и Розали, тихо чертыхаясь, швырнула вымазанную тушью салфетку в мусорницу.
- Мам, запомни, ради бога, что на первом свидании сексом заниматься не обязательно, - уныло сказала она, выбираясь из платья. – Потерпи разок до второго. Авось тогда оно хоть состоится.
В ответ раздался привычный взрыв негодующих и жалобных всхлипываний, который Розали так же привычно пропустила мимо ушей, натягивая джинсы и пытаясь хоть на секунду забыть о том, что ее роль будет играть Виктория - роль, в которую она впервые в жизни вложила всю свою душу.
- Я не смогу забрать Лилиан, у меня планы на вечер, - прервала она фонтан слезливых восклицаний, лившийся из трубки.
- Тогда звони отцу и проси его, - сухо ответила мама и отключилась.
Закатив глаза, Розали застегнула блузку, завязала волосы в хвост и посмотрела на свое отражение. И даже то беспросветное, униженное и безысходно мрачное настроение, в котором она теперь должна была провести свой принудительный отпуск, самую чуточку просветлело. Неуловимо средневековая, сказочная внешность, отражаемая в серебряных зеркальных глубинах, всегда была для своей обладательницы лучшим антидепрессантом и сработала даже теперь. Розали чуть улыбнулась и заправила за ухо выбившуюся из хвоста пушистую антично-золотую прядь.
- Я так и знал, что ты все еще здесь, - донесся от двери ненавистный голос, и Розали, рывком обернувшись, встретилась взглядом с Ройсом Кингом. Прислонившись плечом к дверному косяку, он наблюдал за ней со своей извечной кривоватой, пошлой улыбочкой. Боже, неужели когда-то она могла считать эту ухмылку неотразимой?..
- Очень проницательно. Скотленд Ярд ждет тебя с нетерпением, - бросила она и, схватив со стула свою сумку, попробовала выйти мимо него из гримерки, но Ройс лениво вытянул руку, загородив дверной проем.
- Что с тобой случилось, крошка? – спросил он, наблюдая за ней сощуренными серыми глазами. – Неужели это наше расставание тебя настолько расстроило, что ты стала так паршиво играть?
Розали заставила себя улыбнуться.
- Не льсти себе, твое высочество принц Датский, - она поднырнула под его руку и, вырвавшись в коридор, быстро зашагала к лестнице.
- Я верно расслышал, кэп решил поменять тебя на Викки? – как ни в чем не бывало спросил Ройс, догнав ее.
- Подслушивал под дверью? Как это мужественно и благородно!
- Было такое дело, - легко признался он, вновь преградив ей дорогу. Тусклые лампы, мерцающие в полумраке узкого коридора, осветили его нахальное, но, черт возьми, красивое лицо. – Значит, мистер Блэк, так сказать, изменил тебе с Викторией? Понимаю его как никто.
Глаза Розали полыхнули яростью от этих слов и от вызванного ими воспоминания.
- Ну, не злись, крошка, кто же виноват в том, что на вопрос «дать или не дать» ты все время выбираешь неправильный ответ? – с до тошноты отвратительным, скользким и лживым сочувствием спросил Ройс, заглядывая ей в глаза.
Бешенство, копившееся в душе Розали с самого утра, дошло до пика. Размахнувшись, она ударила Ройса по лицу с такой силой, что пальцы и ладонь пронзила острая вибрирующая боль, и бегом бросилась по коридору, чувствуя себя так, как будто стены театра вот-вот рухнут ей на голову.
Вылетев на улицу, провожаемая удивленными взглядами охранников, она перебежала дорогу, едва не попав под колеса автобуса, и, остановив такси, рухнула на заднее сидение и велела:
- Брук Грин, школа Святого Павла, пожалуйста.
Почти час спустя, прорвавшись сквозь бесконечные лондонские пробки, такси остановилось у ворот роскошного здания цвета темной охры, окруженного пышно зеленеющими деревцами. Расплатившись, Розали зашагала к воротам и, кивнув узнавшему ее привратнику, вошла внутрь.
Снова зазвонил телефон. Джессика. Вздохнув, Розали подняла трубку к уху.
- Извини, сегодня не получится встретиться, - уныло начала она. - Маман в очередной раз ищет принца через постель. Придется сидеть с сестрой.
- А зачем тебя Блэк задержал? Чего хотел? – не сдержав любопытства, спросила подруга.
- Отправил меня в отпуск. Сказал, что я устала, плохо играю и отдал мою роль этой рыжей… этой…этой…
- Суке! – яростно крикнула в трубку Джесс.
- Да… да, суке… - тихо повторила Розали, не чувствуя ни малейшего облегчения оттого, что позволила себе выругаться.
- Ой-ой, это ты не про меня ведь? – с напускным испугом воскликнул у нее за спиной веселый голос, и кто-то тут же закрыл ей глаза теплыми, пахнущими мылом ладошками.
- Лил! – засмеялась Розали, быстро простившись с Джессикой и сунув телефон в сумку.
Сестра тоже рассмеялась и тут же повисла у нее на шее, защекотав ей лицо пышным голубым бантом на макушке.
- Я по тебе соскучилась! Ты меня к себе берешь сегодня?
- Ага. Будем есть гамбургеры, красить ногти и драться подушками! – жизнерадостно ответила Розали. – Ну идем.
Час спустя они уже были дома – в новой просторной квартире Розали на самом верху аккуратного домика на окраине Фулхэма. Открыв дверь, девушка пропустила внутрь сестру, счастливо прижимавшую к груди изумительно и вредно благоухающий непозволительным с точки зрения миссис Хейл фастфудом бумажный пакет, и, войдя следом, без сил рухнула на стул.
- Тяжелый день был? – сочувственно спросила Лилиан, усевшись прямо на пол и потянув в рот аппетитный ломтик картошки.
- Помой руки, принцесса, - утомленно велела ей Розали, забрав у сестры пакет с едой, и когда та вприпрыжку побежала в ванную, пробормотала: - Да, самый тяжелый…
Отпуск? Ну вот и славно! Целый месяц она будет спать до полудня, есть углеводы и смотреть комедии, и думать забыв про Офелию и ту - как там сказала Джесс? Суку? – которая будет играть ее роль.
Звонок телефона заставил Розали подняться со стула и потащиться через всю комнату за сумкой. Номер был ей не знаком, и у нее мелькнула мысль, что это мистер Блэк. Звонит, чтобы извиниться и сказать, что завтра как обычно ждет ее на репетиции.
- Да? – радостно сказала она в трубку.
- Неужто ты так рада меня слышать? – прозвучал ей в ответ ненавистный голос, и Розали так стиснула телефон, что заныли пальцы.
- Если ты еще хоть раз позвонишь мне, - начала было она, но Ройс со смехом перебил ее.
- Брось, я всего лишь хотел извиниться за сегодняшнее и сказать, что вполне заслуженно получил по морде.
- Рада твоей сознательности.
- Я слышу, как ты злишься, - с усмешкой ответил он. – Мне это даже нравится – от ненависти ведь знаешь до чего один шаг.
- Боюсь, ты очень плохо понимаешь значение глаголов «ненавидеть», «любить» и вообще хоть что-то «чувствовать». Единственное знакомое тебе слово – «трахать». А с этим тебе к Виктории, а не ко мне! – и Розали сбросила вызов и, подняв яростный взгляд от дисплея телефона, встретилась с удивленными и ехидными глазами сестры, с ухмылочкой чертенка смотревшей на нее от дверей.
- А я маме расскажу, что ты при мне всякие нехорошие слова говоришь! – нахально воскликнула она. – Уже второй раз! Расскажу-расскажу-расскажу!
Розали покачала головой и направилась в гостиную, сказав сестре через плечо:
- Ябеда.
Лилиан скорчила просительную рожицу.
- Подари мне тот красивый розовый топик, тогда буду молчать!
- Я его дала поносить подружке, - соврала Розали, жадная до красивых нарядов не меньше сестры.
Лилиан надула губы и, вынув из-за спину руки, продемонстрировала Розали шифоновый, вышитый малиновым бисером топик.
- Да он тебе разве что как ночная рубашка подойдет! – предприняла последнюю попытку Розали, но сестра не поддалась.
- Ну и что, зато это будет моя ночная рубашка! – воскликнула она.
Розали махнула рукой и растянулась на диване.
- Бери, вымогательница. И принеси сюда нашу еду.
Счастливая Лилиан побежала на кухню, и тут же снова зазвонил проклятый мобильный. Увидев на экране номер Ройса, Розали, едва не сломав ногти, вытащила из телефона батарею и сим-карту и швырнула все это на подоконник. С этого типа ведь станется явиться к ней домой или ненароком «столкнуться» с ней в магазине или в парке… За почти год их связи он успел запомнить все ее любимые места.
Сестра вернулась с пакетом добычи и, разложив еду на журнальном столике, с блаженным лицом вонзила белые зубки в аппетитный бок сэндвича.
- М-м, ках вхусно! – невнятно проговорила она. – А пош-ш-шему… то есть почему ты не ешь? Худеешь для роли? А кого ты играешь?
- Никого, я в отпуске, - с наигранной радостью ответила Розали.
Лилиан восторженно уставилась на нее округлившимися от радостных предвкушений глазищами.
- Ух ты! И ты поедешь на Карибские острова, как голливуская звезда? А можно мне с тобой?
- Я никуда не.. – начала было Розали, но воспоминание о Ройсе Кинге мгновенно заставило ее передумать. – Я еще не знаю, куда поеду. А у тебя ведь школа, тебе нельзя прогуливать, так что…
Лилиан вдруг сорвалась с дивана, выскочила в коридор и через полминуты вернулась со своим школьным рюкзачком.
- Давай поспорим! – с энтузиазмом предложила она, вытряхнув на пол груду тетрадей и учебников и что-то ища среди них. – Вот, - она вытащила из-под учебника английского какой-то журнал и протянула его Розали. Та удивленно взглянула на обложку – это был атлас стран мира. – Давай ты откроешь его наугад, и если я угадаю, на какой стране, то ты туда и поедешь, а меня возьмешь с собой!
- Ладно, договорились, - согласилась Розали и, спрятав атлас за спину, наугад открыла его. – Ну, какая страна?
- Франция! – без малейших колебаний воскликнула Лилиан.
Розали взглянула на выбранную ей страницу. Похожие на чернильное пятно контуры страны и подпись «Франция».
- Как ты угадала? – подозрительно спросила Розали, вглядываясь в ухмыляющееся лицо сестры. Та хихикнула и развела руками, но в следующую же секунду все выложила:
- Просто из атласа страница выдрана, и он теперь всегда открывается именно на этом развороте.
- Эй, это не честно! – воскликнула Розали, изобразив возмущение. – Ты меня просто обманула!
- Ну и что! – Лилиан показала ей язык. – Ты все равно обещала! Не будешь же ты тоже меня обманывать и подавать мне этим дурной пример?
- Тебе еще две недели учиться. Ты не можешь прогуливать.
- Наш директор от тебя без ума, позвони ему, и он точно меня отпустит. А если нет, то пригрози, что вообще заберешь меня из его школы, и тогда не видать ему больше билетов на твои спектакли!
- Да ты просто нахальная маленькая шантажистка! – возмутилась Розали и бросила в девочку скомканной салфеткой. Лилиан увернулась и, громко хохоча, спряталась за кадкой с буйно разросшейся пальмой.
- Кстати, тебе всего тринадцать, тебе нужно разрешение на поездку от родителей! – злорадно пропела Розали и с наслаждением сунула в рот соломинку картошки-фри. – А они его тебе не дадут, уж поверь мне!
- А мистер Джонс – помнишь его, он наш инструктор по теннису? – сказал, что ты, когда училась, так здорово подделывала мамину подпись на объяснительных записках, когда прогуливала занятия… - задумчиво протянула Лилиан из своего укрытия.
Розали поперхнулась картошкой.
- Так он знал? Почему тогда ни разу не наказал меня?
Лилиан напустила на себя всезнающий и философский вид.
- Наверное, в свое время сам записки от родителей подделывал… Так ты возьмешь меня с собой? Да? Да? Ну ведь да?
- Да, да, да! – простонала Розали и, смирившись с неизбежным, закрыла себе лицо подушкой. – Принеси мне телефон и продиктуй номер школы…