Глава двадцать вторая

Ты улыбнулся мне на днях, и это было одно из лучших мгновений в моей жизни. Ты часто улыбаешься, но впервые ты разглядывал всё вокруг, а потом посмотрел прямо на меня и улыбнулся. Я помню, как каждый из моих детей впервые мне улыбнулся, и буду помнить твою первую улыбку.
Я ценю каждое мгновение, которое провожу с тобой. Мне нравится наблюдать, как ты становишься больше, как всё больше походишь на маленькую личность. Странно видеть, как сильно ты похож на своего папу. Это возвращает меня на семнадцать лет назад, когда он был в твоём возрасте. Надеюсь, ты вырастишь таким же, как он. Он прекрасный пример для тебя.
С нетерпением смотрю в будущее, до конца свих дней буду узнавать о тебе всё больше и больше.
Я люблю тебя.
Дедуля.

Возвращение в школу далось тяжело. Мне ненавистно было оставлять Мэйсена на весь день. Что-то подсказывало, что я довела Эсми до бешенства в первую неделю, закидывая сообщениями, проверяя, как там мой сын. Хотя она всегда была добра. Через некоторое время я научилась сдерживать свои порывы и пытаться не сходить с ума из-за того, что он далеко. Эсми прекрасно справлялась со всем на протяжении нескольких часов. Хотя легче от этого не становилось.
К третьей неделе сентября новизна прошла. Люди больше не подходили к нам с просьбами показать его фотографию и вопросами о том, как у него дела. Поначалу было странно, когда те, с кем я прежде никогда не разговаривала, просили показать фото Мэйсена. Но я никогда не отказывала. Мне нравилось им хвастаться.
Мы с Эдвардом не заходили дальше, чем в ночь нашего единственного свидания. Было несколько повторений произошедшего, но я всё ещё не была готова пойти до конца. Он никогда не давил на меня, за что я была ему благодарна.
Мы неожиданно втянулись в будничный ритм. Мэйсен стал спать чуть больше. Не намного, но несколько дополнительных часов сна были ощутимы. Каждое утро перед школой я кормила его, и мы играли, когда возвращались из школы. Иногда возникало ощущение, что он всегда был частью нашей жизни. Странно, насколько быстро и привычно для нас стало иметь ребёнка. Это не означало, что всё было просто, на самом деле, даже наоборот, но мы всё больше привыкали ко всему.
Я не могла поверить, что Мэйсену скоро уже исполнится три месяца. Честно говоря, казалось, будто я всего неделю назад узнала, что беременна.
Приближался день моего рождения, и, если и был день, который я могла бы пропустить, то это был он. Все интересовались, чего я хочу. Каждый раз я сообщала, что у меня уже есть всё, чего я когда-либо хотела. Никто не принимал мой ответ всерьёз.
Я не любила вечеринки. Все об этом знали. Быть центром внимания и причиной, по которой люди выбрасывают деньги, не моё определение хорошего времяпровождения. Эсми пообещала, что вечеринки не будет, просто ужин с семьёй.

- Он становится таким большим, - произнёс Джаспер, взяв моего сына и убаюкивая его. Мэйсен улыбнулся ему, заставив моё сердце растаять.
- Скоро он начнёт ходить и говорить, - добавила Элис с улыбкой.
Уф, мне не нравилось думать о его взрослении, даже малейшем. Мне хотелось, чтобы он навсегда остался малышом. Сначала начнутся ходьба и разговоры, потом девушки и свидания, потом брак и дети, а потом Мэйсен станет взрослым и перестанет нуждаться во мне. Мне ненавистна была эта мысль.
Эдвард поцеловал меня в висок.
- Не начинай волноваться, малышка. – Этот мужчина слишком хорошо меня знал.
- Я просто не хочу, чтобы он вырос, - пробормотала я, слегка выпятив нижнюю губу.
- Я тоже, но тебе стоит подумать обо всех восхитительных моментах, которые ждут нас впереди. – Он притянул меня к себе на колени и пробежался пальцами по моим волосам. – Выражение его лица, когда он сможет проехать до конца подъездной дорожки на своём велосипеде без колёс-стабилизаторов. Восторг в его глазах, когда он придёт домой из детского сада и расскажет обо всех своих новых друзьях. Его первая школьная игра, где он запнётся в каждом предложении и неверно произнесёт слова. И ещё много-много потрясающих мгновений, которых мы должны с нетерпением ожидать.
- Ты идеален. – Я испытала необходимость сообщить ему, ну, скорее, напомнить о том, насколько он великолепен. Я даже не представляла, что бы делала без него. – Спасибо за то, что делаешь всё лучше. Всегда.
- Всегда, - прошептал он и быстро меня поцеловал.

Следующим утром я боялась просыпаться. Но уже ощущала на себе взгляд Эдварда. Как долго я могу притворяться спящей? Почувствовав его губы на своей шее, я поняла, он знает, что я уже не сплю.
- Нет, дай мне проспать до завтра. – Я попыталась оттолкнуть его, но он прижал меня к себе ближе.
Он засмеялся, оставив на моей шее ещё несколько поцелуев.
- Но тогда мы просто продлим твой день рождения, чтобы ты могла отпраздновать его, и чтобы мы с Мэйсеном могли вручить тебе подарок, который выбрали.
Я застонала при упоминании подарков. Сколько раз мне нужно повторить ему, чтобы не покупал мне ничего?
- Тебе очень повезло, что я люблю тебя, - заявила я, наконец, открыв глаза.
Эдвард потянулся к своей тумбочке и открыл ящик. В его ладонях оказалась прямоугольная чёрная коробочка. Украшение? Я готова была его стукнуть.
- А теперь, прежде чем ты раздуешь целую проблему: твой сын выбрал это для тебя. Сможешь отказаться от чего-то, что он тебе дарит?
Это удар ниже пояса, и он об этом прекрасно знал. Он не может уже сейчас начинать использовать против меня сына. Это нечестно.
- Серьёзно? Сам выбрал?
- Ну, я показал, и он издал звуки, которые звучали как одобрение.
Я вытянула руку, не особо счастливая, что он купил мне ювелирное украшение, но в то же время в абсолютном восторге, что всё же купил. Никто никогда не покупал мне ничего подобного. Рука слегка дрожала, когда я открывала крышку. Я надеялась, что оно не дорогое. Мне не нужны были кричащие дорогие подарки. Внутри чёрной бархатной коробки угнездилось простое колье с тремя камнями в ряд.
- Это камни, соответствующие нашим месяцам рождения, - пояснил Эдвард, пока я изумлённо разглядывала колье со слезами на глазах. – Тебе нравится? Если нет, я могу вернуть. Я пойму, правда. Просто я подумал, что это будет мило и не слишком вызывающе…
Я приложила указательный палец к его губам, заставив его замолчать.
- Оно прекрасно, - прошептала я. – Ты… поможешь мне его надеть?
Я перекинула волосы через плечо, а Эдвард застегнул застёжку и расправил колье. Я, улыбаясь, провела указательным пальцем по цепочке и камням. Оно идеально. Я не знала, что ещё сказать. Колье имело для меня большее значение, чем он догадывается. Это был символ нашей семьи.
- Так ты не злишься на меня? – уточнил Эдвард, всё ещё явно нервничающий. – Знаю, ты говорила, никаких подарков, но я просто не мог не подарить тебе что-нибудь.
- Я не злюсь. Я так невероятно счастлива сейчас. – Я улыбнулась ему, по-прежнему касаясь пальцами камней.
- Это всё, чего я хочу.
В тот момент я хотела показать ему, как сильно я была счастлива и как сильно я его любила, но на это не было времени. Пообещав вернуться к этому позже, мы оделись и спустились вниз, где была наша семья с нашим сыном.

Я была встречена хоровым «С днём рождения!» и улыбкой Мэйсена, когда я взяла его на руки. Элис, Эсми и Розали заулыбались, увидев моё новое украшение, и сказали Эдварду, что он сделал прекрасный выбор. Это было идеальное начало дня. Если бы только мне не нужно было идти в школу.
К счастью, все держали в тайне тот факт, что у меня день рождения. Чем меньше внимания направлено в мою сторону, тем лучше. День тянулся до ужаса медленно. Не помогало и то, что я была потеряна в собственном маленьком мирке. Всё, о чём я могла думать, это мои прошлые дни рождения.
Родители никогда не устраивали из моих дней рождения особых торжеств, когда я стала достаточно взрослой, чтобы протестовать против вечеринок. Они понимали, что я ненавидела людей, наблюдающих за мной и покупающих мне подарки. Обычно мы втроём просто делали что-нибудь вместе, и они покупали мне несколько небольших вещичек, которые были практичными и недорогими. Я всегда готовила праздничный ужин, так было гораздо безопаснее. Рене забирала готовый торт и всегда покупала прикольные свечки, которые не гасли. Ничего особенного, но это была наша традиция… и я очень скучала по ней. Шестнадцатый день рождения был несколько иным… Папа повёз меня за водительскими правами, и родители сообщили, что дарят мне «Ле Барон». Я повезла нас на ужин; папа всю дорогу сидел неподвижно на соседнем сидении, притворяясь, что со своей стороны жмёт на тормоз. Это был замечательный день, один из лучших дней рождения в моей жизни.
Мне понадобились все силы, чтобы сдержать слёзы.
Я последней из нашей компании добралась на обед, как обычно. Когда они меня заметили, то выпрямили головы и притворились, будто ни о чём не говорят. В последнее время они частенько это проделывали. Я не спрашивала, что происходит, но это начинало раздражать. Эдвард, по идее, должен обо всём мне рассказывать, и мне не нравилось, что он совершенно очевидно что-то скрывал.
- Привет, - равнодушно произнесла я, усаживаясь на свой стул.
- Что случилось? – тут же спросил Эдвард.
Я пожала плечами и покачала головой.
- Ничего. Просто думаю о всяком. Ничего особенного. – Мне не очень-то хотелось делиться и заваливать его своими проблемами.

Когда мы приехали домой, Эдвард казался раздражённым. Я не была уверена, почему, но мне стало всё равно. Я держала Мэйсена, а Эдвард играл его песню на фортепьяно. Мэйсену очень нравилась песня, которую написал для него папочка. Она всегда успокаивала его.
- Ну так что, не собираешься со мной разговаривать? – как бы между прочим поинтересовалась я, когда мы поднимались наверх уложить спящего сына в кроватку.
- Белла, - вздохнул он, - я разговариваю с тобой. Просто меня расстраивает, когда ты не делишься со мной тем, что тебя беспокоит. – Он схватил радионяню, и мы пошли в детской в нашу комнату. – У меня создаётся впечатление, что ты не доверяешь мне настолько, чтобы поделиться, или что это касается меня.
- Тебя это не касается. Это касается моих родителей. – Я даже не была уверена, почему выдала это. Я прилагала все усилия, чтобы держать его в неведении, но я всегда капитулировала, когда оказывалась с ним один на один. – И ты ещё думаешь, что ты расстроен. Как сильно ты был бы расстроен, если бы твой парень с друзьями собирались в кучку и шушукались, пока ты не войдёшь в комнату? Вообще бы не расстраивался, наверное, да? – Он ничего не ответил, просто смотрел, взглядом умоляя не спрашивать меня о том, чему стала свидетелем. – Просто очаровательно, насколько это дерьмо однобоко. Обожаю, что мне не позволено ничего держать при себе, а вот тебе – да. Это дерьмо делает меня до усрачки счастливой.
Наверное, это было очень незрело, но я вылетела из комнаты. Моё терпение подходило к концу, а у меня не было желания устраивать с Эдвардом соревнования, кто кого перекричит. Ну разве день рождения – это не прекрасно?

Я сидела в кресле-качалке в комнате Мэйсена, игнорируя остальной мир. Сын мирно спал, совершенно не подозревая о ссоре родителей. Мне не хотелось, чтобы он когда-нибудь услышал или увидел нашу ругань. Это одна из худших вещей взросления. Каждый раз, когда мои родители орали, когда я была младше, я всегда хватала фонарик и книгу и пряталась в шкафу, пока они не прекращали. Тогда моим самым главным страхом было то, что градус их ссоры дойдёт до той точки, где всё закончится разводом. Я этого не хотела. Я не хотела, чтобы мои родители возненавидели друг друга, оставив меня меж двух огней. Не хотела выбирать, с кем оставаться жить и видеть пустоту в выражении лица второго.
По крайней мере, мне так и не пришлось делать подобный выбор. Они сделали его за меня. Они предпочли убрать с семейной картины меня. Они не хотели меня. Они не хотели Мэйсена.
То, чего мне никогда не понять.
- Он действует из лучших побуждений, ты ведь знаешь. – Я вздрогнула от голоса Эсми. Она стояла в дверях с грустной улыбкой на лице. – Пожалуйста, не сердись на него.
Я покачала головой и вздохнула, не зная, что сказать.
- Он злится на меня, если я не рассказываю о каждой мелочи, что приходит мне в голову, но позволяет себе хранить от меня секреты? Разве это честно? – Я чувствовала себя отвратительно, впутывая Эсми. Она не должна выбирать между мной и сыном.
Эсми положила ладонь мне на плечо и легонько сжала.
- Он волнуется о тебе. Когда ты грустишь, грустит и он. Когда тебе больно, больно и ему. Всё, чего он хочет, чтобы ты была счастлива, и он желает сделать всё, что в его силах, чтобы убедиться, что так всё и будет. Вот что мужчины делают, когда любят женщин. Они сражаются за них, защищают их, подавляют их, доводя до точки кипения. – Она тихонько засмеялась. – Эдвард во многом так похож на отца. Иногда это хорошо, но не всегда. Карлайл поступает так же. Если у меня плохой день, он засыпает меня вопросами до тех пор, пока я не сдамся и не выложу ему всё, даже если не хочу, чтобы он знал. Его настойчивость одновременно и благословение божье, и проклятье. Карлайл воспитывал своих сыновей так, чтобы они заботились о людях, которые их окружают. А что касается так называемого «секрета» Эдварда, - она взяла слово в воображаемые кавычки, - ты должна помнить, что он никогда не сделает ничего, чтобы расстроить или ранить тебя.
- Просто раздражает видеть, как они все шепчутся, пока я не вхожу в комнату, а потом делают вид, что ничего такого не произошло.
- Наберись терпения, дорогая. – Эсми поцеловала меня в макушку, и как раз в этот момент зашевелился Мэйсен. Она посмотрела на меня и улыбнулся. - Хочешь, я возьму его ненадолго?
Я покачала головой.
- Нет, спасибо.
- Я всегда здесь, если тебе надо поговорить.
Я встала и обняла её.
- Спасибо, Эсми. Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, Белла. Никогда не забывай об этом.
Я приподняла Мэйсена и поцеловала его в лоб. Он всегда успокаивал меня и заставлял почувствовать себя лучше. Сменив ему подгузник, я снова села с ним в кресло-качалку.
- Я люблю тебя, - прошептала я ему. Его зелёный взгляд встретился с моим, и он улыбнулся. – Ненавижу взросление. Всё становится в тысячу раз сложнее, чем ты можешь себе даже представить. Мне ненавистна мысль, что однажды тебе придётся столкнуться с подобными проблемами. Я хочу, чтобы мир для тебя был лёгким и счастливым. Конечно, я не смогу этого добиться. – Я вздохнула. – Я так сильно люблю твоего отца. Он замечательный, и я не знаю, что бы делала без него. Терпеть не могу ссориться с ним. Я всего лишь хочу, чтобы он доверял мне достаточно, чтобы делиться мыслями. Не уверена, что он понимает, как сильно ранит знать, что существует что-то, что он от меня скрывает… что все они скрывают. Да, возможно, я раздуваю из этого бо́льшую проблему, чем следовало бы, но он сердится на меня из-за таких же поступков. – Я посмотрела на сына.
- Да уж. И вот я рассказываю о своих проблемах ребёнку. Просто мне слишком страшно идти говорить с ним сейчас. Я боюсь, что однажды он придёт в чувство и поймёт, что может найти девушку гораздо лучше меня. Ну, то есть, он ведь великолепен, умён, он забавный и бесхитростный… он идеальный. Ещё там, в Чикаго, да и здесь тоже девчонки исписывали тетради его именем, ходили за ним по пятам, как щенята. Он был парнем, которого хотели все девчонки. Он мог быть с любой, какую захотел бы, но именно я оказалась счастливицей, которую он выбрал… даже если так случилось из-за того, что я была беременна тобой. То есть, на самом деле он не обязан был за мной ухаживать. Мы могли остаться друзьями. Но я рада, что он захотел большего. Я в восторге, что он хочет, чтобы мы трое были настоящей семьёй. Не знаю, как я оказалась настолько удачливой, что рядом со мной два таких прекрасных мужчины.
- Когда-нибудь появится девушка, которая всё это будет говорить о тебе, - сказала я сыну. – Она позвонит по телефону лучшей подружке и доверит всё, что ты скажешь ей в тот день, и они попытаются выбрать самый лучший наряд, чтобы произвести на тебя впечатление. И тебе лучше быть таким же джентльменом, как твой отец. – Я снова вздохнула и оглядела комнату. – Мне стоит пойти и поговорить с ним, да? – Я не была уверена, плохо ли, что я искренне надеялась на какой-нибудь совет от сына. – Пошли-ка. Может, если ты будешь со мной, он не станет сильно злиться.

Когда я вошла в комнату, которую делила с Эдвардом, то увидела, что он сидит на кровати с радионяней в руках. У меня глаза на лоб полезли. Я совершенно забыла об этом маленьком устройстве. А потом по мне пронеслась волна смущения, когда до меня дошло, что он слышал каждое произнесённой мной слово.
- Привет, - пробормотала я, стоя в дверях.
Эдвард слегка кивнул, но ничего не сказал. Неужели он расстроился? Я сказала Мэйсену что-то такое, что разозлило его ещё больше?
- Хочешь, чтобы я оставила тебя одного?
Он покачал головой.
- Нет. Я хочу, чтобы ты села. – Он похлопал по кровати рядом с собой. Когда я уселась, он, наконец, посмотрел на меня. – Прости, Белла. У меня и в мыслях не было расстроить или обидеть тебя, умалчивая об этом, но обещаю, у меня есть причина. Просто поверь мне в этот раз, прошу.
Я хотела попросить его довериться мне, но его взгляд не дал словам сорваться с губ.
- Ладно, - прошептала я.
- А что касается того, что ты наболтала нашему сыну, то ты застряла со мной на всю жизнь, детка. И не из-за ребёнка, не из-за чувства вины или ещё какой-то смехотворной причины, что ты там себе выдумала в своей чудной головке, а потому, что я люблю тебя до боли. Потому что от самой мысли оказаться без тебя мне трудно дышать. Ты делаешь мою жизнь лучше. Ты делаешь меня счастливым. Мне нужно, чтобы ты поняла это, Белла. Ты заставляешь меня желать стать лучшим человеком. Ты делаешь меня сильнее. Ты необходима в моей жизни. Я хотел тебя ещё до того, как ты забеременела. Я хочу тебя сейчас, когда ты больше не беременна. Я всегда хотел и всегда буду хотеть тебя, потому что ты прекрасная женщина. – Он поцеловал меня в висок. – Прости, что испортил твой день рождения.
Я никогда не смогу понять, почему он меня любит, но больше никогда в жизни не усомнюсь в том, что это так.
- Ты не испортил мой день рождения. Ты делаешь лучше каждый день моей жизни.

Мы великолепно поужинали с семьёй. Очевидно, члены семьи не смогли удержаться, и все приготовили мне подарки. Я лишь радовалась, что все они были небольшими.
Эммет и Розали забрали Мэйсена на ночь. Я заставила их пообещать, что они не станут делать ничего неприличного, пока мой сын в комнате. Но я доверяла им.
Мы с Эдвардом провели ночь в постели. Началось всё с просмотра кино, но через двадцать минут притворства, что мы смотрим фильм, вещи оказались на полу, а наши руки и губы изучали друг друга.
В конце концов, это был замечательный день рождения. Первый без моих родителей, но и первый, который я провела со своим сыном, парнем и новой семьёй.
Мы планировали небольшую «вечеринку» для Мэйсена в субботу, поскольку в четверг ему исполнится три месяца. Будь моя воля, мы праздновали бы каждый новый день, в котором Мэйсен – часть нашей жизни. «Вечеринка» совершенно без размаха, только семья, Розали, Джаспер и Анджела. Просто день, когда он будет наслаждаться переизбытком внимания, а все остальные – тортом.
- Поверить не могу, что он уже такой большой, - заявила Анджела, входя в комнату Мэйсена.
- Ты говоришь это каждый раз, когда видишь его, что означает, каждую неделю, - рассмеялась я.
Она взяла его на руки, издавая странные звуки.
- Знаю, но это правда. Он был таким крошечным. – Я наблюдала, как она корчит ему рожицы. Люди ведут себя как-то неадекватно рядом с детьми.
- Он всё ещё кроха. – И я мечтала о том, чтобы он остался таким навсегда.
Вошёл Эдвард, и мы одели Мэйсена в его маленький костюмчик. Одевать его, на самом деле, было очень весело. Я всегда считала Элис сумасшедшей за бесконечные разговоры о том, как сильно она хочет его наряжать, но сейчас я поняла, что она имела в виду.
Мы все собрались в гостиной. Игрушки Мэйсена покрывали пол, отчего тот казался детской полосой препятствий. Я заметила, что все постоянно смотрят на часы. Неужели они уже хотят, чтобы всё закончилось? Они ведь не обязаны были делать это для него. Он всё равно ничего не поймёт.
- Белла, - произнёс Эммет, держа Мэйсена на руках. – Думаю, у Мэйсена для тебя подарок.
Я расхохоталась, увидев его скривившуюся физиономию: - Нет, это для его дядюшки Эмми.
Эммет бросил взгляд на часы, прежде чем выйти из комнаты с Мэйсеном, чтобы сменить ему подгузник. Если ещё хоть один человек посмотрит на эти чёртовы часы, я закричу.
- Белла, не поможешь мне нарезать торт? – вставая, попросила Эсми. – Элис уже сфотографировала Мэйсена с ним. – Она взяла приготовленный ею десерт и ушла на кухню. Я не поняла, зачем она утащила его туда, если в гостиной уже расставлены тарелки, и есть нож.
- Эсми, что происходит? – поинтересовалась я, входя в комнату.
Она вонзила нож в торт и устремила на меня невинный взгляд, ровно за миг до того, как бросила взгляд на часы на стене.
- О чём ты? – Она слизнула глазурь с пальца.
- О бесконечных взглядах на часы, о том, что все выглядят нетерпеливыми, о торте, который ты притащила сюда. Вы, что, не хотите этот праздник? Это ведь почти как любой другой день, но все ведут себя так, словно страстно желают оказаться где-нибудь в другом месте. Что совершенно нормально. Я имею в виду, никто не заденет моих чувств.

Стук в дверь отвлёк от меня взгляд Эсми и заставил её опустить нож и закрыть глаза. Да что ж творится-то, чёрт возьми?
- Эсми, тут какая-то женщина, - донёсся из гостиной голос Карлайла.
Эсми торопливо вытерла руки полотенцем и также торопливо выскочила из комнаты. Я заметила, что руки у неё слегка дрожали, от чего во мне начал зарождаться страх. Кто там? Явно случилось что-то плохое, потому все просто на грани весь день.
Вот что они скрывали от меня. Должно быть, это. Социальная защита? Кто-то пришёл, чтобы забрать у меня Мэйсена? Зачем им его забирать? Я не сделала ничего плохого. Ведь так?
Я слышала приглушённые голоса, возвращаясь в гостиную. Войдя в комнату, я ахнула, в глазах моментально собрались слёзы. Нет. Нет. Мои глаза меня обманывают. Это дурной сон, правда? Не может быть, чтобы она стояла здесь.
- Белла, - с едва заметной напряжённой улыбкой произнесла моя мама.
Я оглядела комнату. Все наблюдали за мной, ждали моей реакции. Но я просто не знала, как реагировать.
- Что… что ты здесь делаешь?
Рене нервно теребила пальцы, избегая встречаться со мной взглядом.
- Эдвард связался со мной и твоим отцом несколько недель назад, спросил, придём ли мы на твой день рождения.
Я снова осмотрела комнату.
- Тогда где папа?
- Я не видела его несколько месяцев, - прошептала она. – Я ушла от него вскоре после того, как он вышвырнул тебя. – Она, наконец, посмотрела на меня. – Я пойму, если ты захочешь, чтобы я удалилась. Я по-настоящему облажалась, но я хочу попросить прощения за всё. Ты не заслужила этого.
Я не знала, что сказать. Часть меня очень хотела, чтобы она была здесь. Но другая была всё ещё зла за то, что она сделала.
- Белла, мы можем быстренько переговорить? – спросил Эдвард. Я даже не ответила, просто вышла вслед за ним из комнаты, всё ещё пребывая в шоковом состоянии. – Прости, что действовал за твоей спиной, но с той ночи…
Я перебила его:
- Вы это скрывали от меня? Почему ты не сказал? – Может, если бы я знала, что она придёт, я бы подготовилась.
- Как я говорил, с той самой ночи, когда ты упомянула о них, я думал об этом. Мне хотелось, чтобы у тебя была возможность снова увидеть родителей и чтобы, возможно, вы помирились. Я послал им письмо с двумя билетами на твой старый адрес в Чикаго. Несколько дней спустя папе позвонили из Флориды. Это была твоя мама. Она сказала, что приедет, но Чарли не будет. Я хотел сказать тебе много раз, но если бы она не появилась… я не хотел, чтобы тебе было больно. И решил, что будет хуже, если ты понадеешься, а твои мечты рухнут.
Я бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
- Спасибо, Эдвард. Прости, что злилась на тебя. Единственная проблема заключается в том, что я не знаю, что ей сказать. – Я не могла поверить, что мне так повезло иметь настолько чудесного и заботливого мужчину в жизни.
Он пригладил мои волосы.
- Просто поговори с ней, она многое хочет тебе рассказать. А ещё она очень хочет встретиться с нашим сыном. Я ничего ей не обещал, потому что хотел вначале удостовериться, что ты не будешь против.
Я посмотрела на него, пытаясь понять, как поступить правильно.

---

Перевод - Найк; редакция KleО

Предыдущая глава || Следующая глава