Белла проводила консультацию для родителей полуторагодовалого пациента с гидроцефалией, который за свою короткую жизнь перенес уже девять операций, когда вдруг почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. В этом не было ничего необычного. Есть масса причин, по которым врачу может позвонить любой из сотни пациентов, если возникли вопросы. Поэтому Белла даже не стала прерывать консультацию, а просто достала телефон из кармана.

– Как вполне типично для таких пациентов, эндоскопическая вентрикулостомия была проведена вместе с каутеризацией хориоидного сплетения и…

Имя, высветившееся на дисплее телефона, отвлекло ее.

Эдвард.

При виде его имени по ее телу прошел волнительный трепет, а от волны сумасшедшей радости на губах расцвела улыбка. Она, не задумываясь, открыла сообщение, жаждая узнать, что он написал.

– Хорошие новости, доктор Свон-Блэк? – спросил один из клиентов.

– Ох. – Белла подняла голову, не успев прочитать сообщение, только в этот момент поняв, что замолчала на середине фразы. – Эм… да. Хорошие новости. Хорошие новости насчет пациента. – Она почувствовала, как щеки обдало жаром. – Как я говорила, КХС была произведена для…

Ее четкая продуманная речь после его сообщения стала сбивчивой. Белла привыкла думать о нескольких вещах разом, параллельно ведя разговор или раздавая поручения в операционной, но сейчас ее отвлекало любопытство. Ей безумно хотелось узнать, что ей написал Эдвард.

Наспех попрощавшись с озадаченными пациентами, Белла быстро ретировалась. Она поспешила выйти в коридор, а оказавшись вне поля зрения окружающих, нырнула в ближайший пустой кабинет, желая остаться наедине с собой и собраться с мыслями. Прижавшись спиной к стене, она стиснула зубы, упрямо игнорируя голос в голове, твердивший ей прочитать сообщение.

Она бранила себя за инфантильность. Черт побери, она с ума сходила от волнения. Даже сейчас у нее голова шла кругом от беспокойства. Кожу покалывало, будто Эдвард был сейчас рядом с ней, стоял, наклонившись, чтобы прошептать ей это сообщение на ухо.

Какая глупость, подумала она. Она серьезный врач, а не наивная девочка-подросток, и вести себя нужно соответствующе. От ее умения сосредоточиться могла зависеть чья-то жизнь.

Но… сейчас был не тот случай.

Пойдя на поводу у внутреннего подростка, Белла достала телефон из кармана. Прикусив нижнюю губу и стараясь не обращать внимания на то, как по спине побежали мурашки, она прочла сообщение.

Эдвард: «Ты мой сорт героина».

Белла закатила глаза, но прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке, как последняя дурочка. Она догадывалась, к чему он клонит. На уровне химии то, что происходило между ними в последнее время, по воздействию на мозг не отличалось от принятия дозы кокаина или героина.

Весьма точное описание. Ее чувства были похожи на зависимость – такие же неусыпные, мощные и всепоглощающие, будто бы центры мозга, отвечающие за приоритеты, были запрограммированы на то, чтобы ставить Эдварда и все, что с ним связано, на вершину списка. Это раздражало, но в то же время в каком-то странном, неожиданном смысле было прекрасно. Будто бы весь мир существовал отдельно от яркого пузыря, который был создан только для них.

Белла: «Ты прав. Подсесть на настоящий героин, наверное, хуже, чем влюбиться в тебя».

Она с нетерпением наблюдала, как скачут точки внизу экрана, пока он набирал ответ.

Эдвард: «Перспектива – наше все. Как твой день, красотка?».

Белла даже не могла понять, почему от этого обращения у нее перехватило дыхание. А может, все дело в заданном им вопросе? Уже так давно никто не интересовался, как проходит ее день. У нее сжалось сердце. Ей так не хватало такой близости.

Почему он? Ее сердце екало каждый раз, когда она задавала себе этот вопрос. Вздохнув от досады, она пожелала, чтобы ее разум и сердце пришли к единому мнению. Отвергнуть его – и весь этот раздражающий, отвлекающий, потрясающий и волшебный вздор – или сдаться. Наслаждаться.

Белла: «Неужели ты никогда не устаешь от необходимости убеждать меня, что я хочу именно этого?».

Долгую мучительную минуту ничего не происходило. Затем точки снова запрыгали, а еще через секунду пришло сообщение.

Эдвард: «Частенько, но непохоже, чтобы меня это останавливало, моя сладкая зависимость».

Белла усмехнулась, главным образом из-за самой себя. Да. Тот факт, что этот парень раздражал ее так же часто, как удивлял, не мешал ее чувствам. Черт, даже мысль о нем помешала предположительно легкой и волнующей интрижке со всемирно известной кинозвездой.

Будь во всей этой любви какой-то смысл, Белла бы бесилась гораздо меньше.

Поразмыслив над его первым вопросом, Белла замешкалась на минуту, а затем набрала ответ.

Белла: «Честно говоря, день был дерьмовый. Сегодня у меня был полуторагодовалый пациент с серьезными осложнениями после операции, и машина не заводилась. У меня не было времени разбираться с ней и пришлось вызвать Uber».

Она оттолкнулась от стены, напомнив себе, что ей предстоит еще масса дел, в том числе возня с бумагами.

Но не успела она выйти в коридор, как телефон снова завибрировал.

Эдвард: «Я могу подбросить тебя сегодня, если хочешь».

Она усмехнулась, но не успела ответить, когда он прислал следующее сообщение.

Эдвард: «Подкинуть ДОМОЙ. Где я оставлю тебя, не тронув и пальцем и безо всяких интимных прикосновений».

Эдвард: «Если только ты не хочешь интимных прикосновений».

Эдвард: «Или поужинать. Можем и этим заняться».

Эдвард: «А потом уже дойти до интимных прикосновений».

Эдвард: «Я бы сказал, что могу совместить оба действа, но не стоит. Не сомневаюсь, что нас за это выгонят из ресторана».

Эдвард: «Хотя с другой стороны, можно заказать еду с доставкой».

Плечи Беллы затряслись от тихого смеха, и она нежно улыбнулась, глядя в телефон.

Белла: «Кончай уже!».

Эдвард: «Это я могу».

Следом он прислал ей улыбающийся смайлик, и Белла могла прекрасно представить его игривую улыбку в этот момент. Даже странно, как хорошо она знала его самого и его выражения.

Белла: «От ужина бы не отказалась, честно говоря».



К концу ужина тревоги минувшего дня рассеялись. Эдвард дал ей вволю выговориться, выразил сочувствие, а потом усердно отвлек ее фантастическим фанатским рассуждением на тему экранизации Звездных Войн.

– Может быть, я просто привязался к неохватной вселенной в книгах, которую упразднили в фильмах, потому что в ней я спасался во времена учебы в меде, – сказал он. – Так или иначе, Бен для меня всегда был и останется сыном Люка. У Хана с Леей не было причин называть сына Беном. Оби-Ван не был их наставником. Он даже не нравился Хану. Даже говорить ничего не хочу об идее о том, что Хана с Леей разлучили.

Белла закатила глаза.

– Считай, что удивил. У тебя в голове не укладывается мысль о том, что серьезная правительница вроде Леи могла устать от заносчивого, тщеславного капитана космического корабля?

После ужина Белла была не готова возвращаться домой и предложила выпить кофе.

А потом у нее закончились причины, чтобы пререкаться с ним.

От ее внимания не укрылось, что, едва она вышла из машины, ее обычно уверенный и быстрый шаг замедлился, когда они с Эдвардом шли к ее двери. Они оттягивали момент. Она его оттягивала, и чем ближе они подходили к двери, тем чаще билось ее сердце.

Она не хотела, чтобы вечер заканчивался. Атмосфера вокруг них была такой приятной. Она ощутила прилив тепла, когда он переплел их пальцы, держа ее за руку на ходу. Он смешил ее, рассказывая историю про своего брата. Ей всегда нравилось его слушать. За исключением тех случаев, когда он говорил с ней свысока. Он был харизматичен, умен и обаятелен.

Да, он ей нравился. Она этого не ожидала. Когда-то во времена учебы он ей понравился. Ей нравилось общаться с ним. Нравились его шутки. Она с нетерпением ждала общих занятий. Да, он действовал на нервы, но с ним приятно было дружить.

А потом он сделал это. Эту раздражающую ерунду, которую делали парни, прикидываясь, что хотят быть друзьями, когда на самом деле хотят забраться к девушке в трусы. А он не только предал ее доверие, но еще и оскорбил Джейкоба, ее мужа, ее лучшего друга. А Джейк всегда был к ней исключительно добр.

Он ей нравился, этот парень, который свысока смотрел на ее милого мужа. Он действительно ей нравился. Ей нравилось проводить с ним время. Нравилось держать его за руку. Нравился и этот легкий трепет, пробегавший по спине, когда он наклонился к ней, продолжая рассказывать свою историю, пока она рылась в сумочке в поисках ключей.

Белла закрыла глаза на мгновение, разрываясь между головокружительной влюбленностью – а она, к своей досаде, была чертовски влюблена, – и чувством вины. Она вообще никогда не хотела влюбляться, но любовь – это не вопрос выбора. Даже симпатия к этому заносчивому придурку была для нее своего рода предательством.

Любовь не выбирают. Она всегда твердила себе, что сможет ее избежать. Но разве Джейкоб не угадал, чем все закончится?

Ты не можешь убежать от него. Он здесь. И ты здесь, и никто из нас ничего не может с этим поделать.

И вот они здесь. В конце концов. Они одни, стоят не по-дружески близко друг к другу. Ее ладонь прижата к двери. Он стоит, опершись на дверной косяк, наклонившись к ней. На ее губах читалось приглашение, внутреннее желание подталкивало ее приподнять голову и поцеловать его.

Черт подери, ей так сильно хотелось его поцеловать. Это было сильное чувство, жажда, желание такой силы, что ей едва удавалось держать себя в руках, чтобы не сократить разделявшие их сантиметры. Это желание боролось с внутренним голосом, кричавшим «почему он, почему он, почему он?».

А потом тихий, раздражающе спокойный голос ответил ей. Потому что он талантливый и интересный. Потому что он говорил на одном с ней языке. Потому что он умел проявлять доброту и сочувствие.

Потому что она любила его.

Белла закрыла глаза, сделав сбивчивый вдох, вдыхая его запах. Она услышала шуршание одежды и едва не подскочила от испуга, когда почувствовала прикосновение его ладони к ее щеке.

Он вздохнул, а когда заговорил, его голос прозвучал тихо.

– Ужасная история любви, не правда ли?

– Не правда ли? – переспросила она, не открывая глаз.

– Ужасная. – Он провел пальцами по ее волосам. Было так приятно чувствовать их прикосновения. – Я увидел тебя и был потрясен твоей красотой. А потом услышал тебя, и ты оказалась умной и сообразительной. Но ты была неподходящей девушкой, а я был неподходящим парнем. – Он безрадостно рассмеялся. – Белла, какой бы была наша жизнь, если бы мне тогда хватило сил уйти, когда я понял, что ты никогда не станешь моей?

Она не раз размышляла о том, что бы тогда случилось. Если бы он не поцеловал ее на той вечеринке, смогла бы она тогда выбросить его из головы?

Вот почему она медлила, невзирая на жгучее желание поцеловать его. Первый поцелуй с ним изменил весь ее мир, всю ее саму. Такая иррациональная и нелепая мысль, но все же необъяснимо правдивая. С тех пор она уже не была прежней.

Если она поцелует его сейчас, то станет его. Вновь ощутить его вкус после всех его ухаживаний, будет все равно что броситься с обрыва, с которого она так долго отказывалась прыгать.

Почему ее сердце должно так его желать? Так сильно. Так чертовски сильно, до боли.

Он провел подушечкой большого пальца по нежной коже у нее за ухом, и она сорвалась. Устала бороться. Обхватив его за шею, она притянула его к себе. По ее телу будто прошел разряд тока, когда их губы соприкоснулись, и Белла всхлипнула.

Как же прекрасно было целовать его. Она не знала, что поцелуй может быть жгучим, может пленять и посылать волну вибраций в самую глубину ее естества. Этот поцелуй был прекрасен. До боли. Ее сердце ныло, пока его губы двигались с ее губами.

Он издал тихий звук, похожий на всхлип. Он тоже чувствовал это – эту боль, эту жажду, эту сумасшедшую, поразительную связь. Такую сильную. Он заключил ее в объятья, и она испытала нечто сродни облегчению. Какой-то тихий голос прошептал ей. Да. Это Он.

И всегда будет он. Вот почему их губы двигались в такт. Самое приятное и самое жгучее чувство, что она когда-либо испытывала. Языки пламени обжигали ее изнутри, но это было восхитительное ощущение. Белла стиснула в руках его крутку, скованная внезапным желанием поглотить его всего. Приоткрыв рот, она впустила его язык. И содрогнулась, утопая в его вкусе.

Разорвав поцелуй с резким вздохом, Белла крепко зажмурилась. А затем, вновь вздохнув, уперлась лбом в его лоб.

Делай дело или проваливай, прорычала она самой себе с раздражением, а потом прикусила язык, чтобы не рассмеяться.

Как можно так думать во время одного из самых романтичных моментов ее жизни. Но как похоже на них.

Это была не прекрасная история любви.

Белла потянулась, снова его целуя, нежно и медленно. Все это было волнительно, сводило с ума, но боже, ей казалось, она вот-вот взлетит.

Поддавшись внезапному порыву, Белла просунула руки в задние карманы его джинс, обхватывая его задницу, – и, черт возьми, он издавал такие восхитительные тихие звуки, – но вдруг она нащупала бумажник. Обхватив его ладонью, она вытащила его из кармана и отошла на шаг назад.

– Что ты… – начал Эдвард, но замолчал, едва она достала презерватив из бумажника. И выражение ее лица стало напряженным и настороженным.

– Так и знала, черт возьми, – пробормотала она.

Эдвард вздохнул.

– Что ты знала?

Она помахала презервативом перед его лицом.

– Так уверен в своих способностях в соблазнении, да? Только этого ты всегда и хотел.

– Нет, – твердо возразил он.

Белла помотала головой, ненавидя полный сомнения голос, нашептывавший ей.

– Ты хотел меня с юных лет. – Тут ей не в чем было сомневаться. Если он затеял игру, чтобы получить желаемое, то это его косяк, а не ее проблема. – Я не чей-то трофей. Можешь хотеть дальше, если это все, чего ты хочешь от меня.

На этом она развернулась и открыла дверь. Но не успела пройти и двух шагов, когда он потянулся остановить ее.

– Белла, нет, – твердо сказал он, хватая ее за руку и притягивая обратно.

Белла вырвала руку.

– Ты никогда не учишься, придурок? Не смей меня хватать.

Он выставил вперед руки в знак примирения.

– Выслушай меня, хорошо? – Он так и держал руки выставленными вперед, чтобы она могла их видеть. – Я не играю с тобой ни в какие игры. Это вообще бессмыслица. – Не опуская рук, он подошел ближе и понизил голос, отчего он зазвучал хрипло и грубо. – Мы оба прекрасно знаем, что я бы заполучил тебя, если бы хотел только этого.

Белла собралась возразить, но захлопнула рот столь же быстро. Он был прав. Это она набросилась тогда на него, а не наоборот.

Глядя ей в глаза, он опустил руки и сделал еще один шаг в ее сторону.

– Мы оба знаем, к чему это ведет. – Он опустил голову и коснулся носом кончика ее носа. – Мы оба знаем, чего ты хочешь.

– Ты всегда думаешь, что знаешь, чего я хочу, – прорычала она, но в ее голосе не было раздражения. Его слова и близость не остались незамеченными. Ток вновь побежал по ее венам, собираясь глубоко внутри и заставляя соски напрячься.

– Скажи, что я неправ. – Он поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом. – Но это не имеет значения, Белла. Ты все для меня. Я умею объяснить это не лучше, чем ты, но ты – все. Если захочешь ждать, я буду ждать вечно.

Белла с силой прикусила губу. Ее ладони упирались ему в грудь, и она отчетливо ощущала биение его сердца под ними. Она даже не заметила, когда прикоснулась к нему. Ее пульс зашкаливал, но и его тоже.

Под воздействием хаотичного притяжения и отторжения волны накрывших ее чувств, что-то внутри нее лопнуло. Она принадлежала ему. Как бы это ни сводило с ума и не сбивало с толку. Но и он принадлежал ей, в чем был решительно настроен убедиться.

Стиснув пальцами ткань его рубашки, Белла толкнула Эдвард внутрь. Его вскрик принес ей невероятное удовлетворение, и, не дав ему времени прийти в себя, она прижала его к двери и поцеловала.

Целуя его, заявляя на него права губами и языком, Белла провела руками вдоль его тела и дошла до пуговицы джинсов. Быстро расстегнув ее, она потянула вниз язычок молнии и сжала ладонью выпуклость под ней.

– Господи, Белла, – простонал он ей в рот, когда она принялась потирать его.

Покусывая его губы, она сдвинулась, проведя зубами вдоль его щеки прямо к уху.

– Скажешь мне «нет»?

– Нет. – Он повернул голову, чтобы снова поцеловать ее. – Нет, не скажу.

Вновь схватив его за ткань рубашки, она оттащила его от стены и потянула вперед по коридору.

– Что ты… – Но не успел он закончить вопрос, как они оба ее стараниями оказались на полу. Белла целилась на диван, но движения ее были неловкими, потому как сама она оказалась в эпицентре борьбы страсти, доходившей до глубины ее души, с последними отголосками простого желания – никогда так не влюбляться, и в особенности именно в этого мужчину.

Конечно, нежные чувства она тоже испытывала. Она испытывала такую всепоглощающую нежность, такой трепет к этому ужасному, но замечательному человеку, что становилось сложно дышать. Но сейчас не время общаться с внутренним голосом. В ней полыхало пламя, и пламя это было исключительно разрушительным. Она позволила ему поглотить ее, поглотить их обоих.

Оседлав его бедра, она наклонилась и вновь захватила его губы, целуя так, будто он был воздухом, которым она дышит. Прикосновения его ладоней и пальцев вызывали восхитительное покалывание на ее коже под блузкой, под которую он их запустил. Белла сжала ладонью его горячее, твердое возбуждение, поглаживая, прежде чем надеть презерватив.

Время изучать друг друга наступит позже. Время поклоняться – позже. У них есть время, но не сейчас.

Сейчас же, спустив штаны достаточно низко, чтобы заполучить желаемое, Белла приподнялась и направила его внутрь. Затем замерла неподвижно, когда они оба вскрикнули. Руки Эдварда сжимали ее талию достаточно сильно, чтобы она ощутила, как его пальцы впиваются в кожу, но это было приятно. Ей нужно было ощущение равновесия.

Водоворот собственных чувств кружил ей голову. Она всегда была всецело собранной. Белла верила, что один плюс один равно два. Но этому чувству единения с ним она не находила определения. Это было ощущение целостности, о существовании которого она даже не знала.

Упершись руками ему в грудь, она начала двигаться. И не медленно. Нет, она не дала им обоим времени перевести дыхание, а принялась раскачиваться, впуская его глубже, наблюдая, как ее чувства находят отражение в его лице. Его дыхание было сбивчивым, рот приоткрылся, будто с его губ были готовы сорваться слова, которые то и дело перебивал стон или всхлип.

Никаких слов. Лишь ослепляющий огонь, всепоглощающий и сжигающий все, с чем она была не в состоянии примириться. Она была безжалостна в своих движениях, наказывая его за все те ужасные вещи, что он говорил о Джейке, за все те слова о том, что ее желания были неправильными, о том, что он лучше нее знал, чего ей желать. Что она должна желать его.

Она желала и брала его.

И он брал ее в ответ, двигая бедрами ей навстречу, поддерживая ее ритм. Ладонями он обхватил ее ягодицы и вскрикнул, когда Белла поцарапала ногтями его грудь. Черт побери, он касался этого восхитительного местечка внутри нее, и она чувствовала, как зарождается волна оргазма, едва не напугав ее.

Ох да. Она была как товарняк, готовый сорваться с обрыва. Она чувствовала его приближение. Катастрофа и освобождение и…

– Белла! – Эдвард выкрикнул ее имя, с силой сжав ее задницу. Вспышка боли, вызванная его прикосновением, принесла следом волну удовольствия, готовую лишить ее почвы под ногами. Белла вцепилась в его плечи, что было силы, и, издав сдавленный вскрик, сжала стенками его пульсирующий член.

Мир стал белым, а затем его застала черная пелена.

Когда она вновь смогла дышать и видеть, то поняла, что рухнула Эдварду на грудь, и лежит, прижавшись к нему и дрожа. Он сбивчиво дышал ей в ухо, заключив ее в объятья и опустив ладонь ей на спину, что показалось ей милым и успокаивающим жестом.

Мир уже был не таким, как несколько минут назад, но это неплохо. Даже более чем неплохо; возникло это странное теплое чувство, накрывшее Беллу в его руках, согревающее в отголосках сносящего крышу оргазма.

– Боже милостивый, – пробормотал он в полголоса.

Белла рассмеялась и уткнулась ему в шею, вдыхая его мужественный запах с примесью геля после бритья. Она содрогнулась. Черт, это ей тоже нравилось – его запах, его прикосновения, его вкус. Ей нравилось чувственное восприятие его. Она была зависима.

Она была влюблена.

Когда Эдвард заерзал, Белла перекатилась на бок. Ей по-прежнему казалось, что кости превратились в желе, но она смогла заставить их слушаться, чтобы надеть штаны.

Лежащий рядом с ней Эдвард зашипел, вздрагивая, когда потянулся снять презерватив. Белла нахмурилась.

– Что такое?

Он расплылся в улыбке, глядя на нее сонными глазами. Потянувшись, он погладил ее по щеке костяшками пальцев.

– Кажется, ты заделала мне мозоль от ковра.

Белла села.

– Что? Дай посмотреть. Перевернись.

Его улыбка стала только шире.

– Ну что за уловка, – он накрутил на палец прядь ее волос. – Ты просто хочешь посмотреть на мою задницу.

Она закатила глаза.

– Переворачивайся, – повторила она более требовательно.

– Раз вы настаиваете, доктор. – Он перевернулся на живот.

Белла ахнула. Конечно, на обеих его ягодицах были ярко-красные следы. Она вдохнула сквозь стиснутые зубы, рассматривая поврежденную кожу и капельки влаги, начавшие выступать на ней.

– Ой черт, прости.

Эдвард усмехнулся.

– Оно того стоило. – Он повернулся посмотреть на нее с игривой улыбкой. – Быть оттасканным тобой – горячо во всех смыслах.

Белла невольно покраснела от удовольствия и покачала головой.

– Вставай. Нужно обработать. Ложись на диван, я принесу все, что нужно.

– Готов поспорить все не так, извращенно, как прозвучало.

– Ложись.

– Да, мэм. – Хмыкнул он, укладываясь на диван и опустив голову на сложенные руки. – Стоило знать, что секс с тобой не обойдется без травм.

Отправившись за антисептиком и парой холодных компрессов, Белла тоже не смогла сдержать смех.

ФОРУМ

---

Перевод: RebelQueen
Редактура: Sensuous

Предыдущая глава