Глава 13

Эклектика

Часть 1

Он на пороге-
и в силе эстетика.
Жанр - диалоги
в стиле “эклектика“,
споры до плача...
Тело тестуемо
телом. Задача:
впихнуть невпихуемое.

Фёдор Марун.

Сула всегда не любила кошек.

Не то чтобы она их не любила в принципе, так сказать, от общего к частному и обратно, как и положено яркому представителю конкурирующей организации за человеческое сердце и привязанность. Отнюдь. Кошек она не любила по той просто причине, что эти асоциальные усатые «элементы» с самых первых встреч и знакомств не шли с ней на контакт. Они не изъявляли ни малейшего желания поиграть или побегать наперегонки, поваляться на пару в сырой траве, поплавать вместе в пруду в парке, погрызть друг другу уши – все эти и прочие радости бытия им были чужды напрочь. Но даже этого было мало, кошки оказались на редкость твердолобы и упрямы – сколько ни втолковывай им, что поддеть соседа под брюхо мордой -это чертовски весело, сколько ни показывай, что хватать зубами«коллегу» за загривок на самом деле просто здорово, сколько ни демонстрируй для них наглядно всё это на своём собственном примере, вредные коты при малейшей попытке вовлечь их или навязать им подобную манеру общения тут же протягивали лапы, выпускали свои когти «сдохни от зависти, Фредди Крюгер!» и норовили вынуть твои глаза. На кой пёс им твои глаза, только одному их кошачьему богу и известно.

То ли дело белки. Белки – это круто! Они игривы как живые мячики - быстро подбегают, быстро убегают, много и красиво машут своими хвостиками-дразнилками, не претендуют на место рядом с человеком, их много – выбирай - не хочу, и, самое главное, у них нет этих «сдохни от зависти, Фредди Крюгер» когтей – попрыгуньи почти не опасны.

Тем более Суле никак не удавалось их догнать и поймать. А всё потому, что там растут деревья. Вообще с этими деревьями была просто беда. Чуть что, шустрые пушистохвостые создания молниеносно оказывались где-нибудь высоко на стволе. Даже быстрее кошек. Сула им жутко завидовала, была со всем этим форменным безобразием категорически не согласна и ругалась на них что есть мочи: уговаривала спуститься вниз по-хорошему, обещала спустить сама по-плохому, грозилась таки добраться до них, подпрыгивая на дерево, опираясь на ствол передними лапами, как бы пытаясь расшатать его и стряхнуть этих любительниц догонялок с веток как спелые груши, нарезала круги вокруг всех этих тополей и клёнов – бесполезно, белки целые и невредимые сидели на ветках, весело, хором поцокивали что-то там на своём, на беличьем, и, судя по всему, чувствовали себя в полной безопасности и хозяйками положения. Суламиту это страшно бесило. Скорее всего, в глубине своей фараоново - собачьей души она мечтала вырубить все деревья во всём Оксфорде и уже в чистом поле, так сказать, на равных разобраться с этими хитрыми «друидками».

Клэр уже давно хотела пройти со своей любимицей общий курс дрессировки. Это ей не раз советовала Сесилия, на этом настаивали заводчики из Лондона, у которых Фрэнк купил щенка, да и сама девушка, наблюдая за взрослыми воспитанными собаками у них во дворе, слушающимися хозяев и хозяек по одному слову или даже движению руки, и выбираясь по выходным со своей хулиганкой в PortMeadow и восхищаясь выучкой тамошних питомцев, мечтала, что когда-нибудь в будущем и её лопоухое чудо станет такой же послушной, воспитанной и умной взрослой собакой. Поэтому к полугодовалому возрасту своей воспитанницы девушка начала подыскивать той хорошего, дельного инструктора.

А пока... а пока ей приходилось бдительно следить за тем, чтобы щенок не наелся какой-нибудь отравы с земли, брать его на руки, чтобы успокоить и унести от дерева, куда его завлекали рыжие обитательницы парков, постоянно отвлекать от кошек и других раздражителей и всячески успокаивать, если он всё-таки напрашивался на кошачьи когти и потом скулил чуть ли не до слёз.

Так было и на это раз. Только лишь хозяйка и её питомица вывернули из-за трибуны стадиона Баннистера, чтобы посмотреть футбольный матч, где играл Джейми за команду Магдален колледжа, как Сула, увидев, как двадцать два«идиота» до такой степени бестолково и неуклюже бегают за мячом по такому огромному лугу, практически без её непосредственного участия и даже – о, ужас! - не под её чутким руководством, так рванулась на поле, дёрнув поводок, что увлекла за собой свою зазевавшуюся владелицу чуть ли не через беговые дорожки, которыми была опоясана игровая зона. Когда её столь благородный порыв – поучить этих недотёп, как на самом деле нужно играть в мяч, был остановлен поводком практически у самой кромки поля, Сула, убедившись, что «не в этот раз», залилась таким громким лаем, что Клэр в ужасе тут же схватила её на руки, хоть та была уже далеко не пушинкой, и унесла назад за трибуну, оглядываясь - не остановил ли игру её четвероногий «арбитр». Но шум стадиона и еще не успокоившийся дневной ветер заглушили голос пышущего праведным гневом щенка, который не оставил попыток хоть как-то повлиять на игру даже на руках у хозяйки и продолжал гавкать, выворачиваясь и стараясь вернуться в гущу событий. Да и к тому же, на счастье Клэр, игра велась в тот момент на другой половине поля - лай услышали только вратарь в ближайших воротах, да несколько человек, стоящих на свободной зоне перед трибунами, скорей всего, из тренерского состава, но, оглянувшись и увидев безобиднейшую ситуацию, все они тут же вернули своё внимание к игре. Хорошо, что Сула этого не заметила – столь полное игнорирование её, вне всякого сомнения, компетентнейшего мнения, ей вряд ли пришлось бы по вкусу.

Клэр собиралась прийти к Джейми в среду, чтобы узнать, как у него дела и помочь выздоравливать дальше, но, как говорится: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Во вторник вечером, будучи на дежурстве, девушка почувствовала у себя знакомые симптомы: слабость, ломоту во всём теле и першение в горле. Она, недолго думая, измерила себе температуру, и когда градусник показал ей 37,4, тут же пошла на первый этаж в аптеку, купила витамины и всыпала в себя целую жменю этого драже, после чего у них в приёмном покое нашла и приняла еще и аспирин, и надела медицинскую маску. Но даже если благодаря этим мерам она и почувствовала облегчение и обрела надежду, что ей хватит сил доработать до утра, и не свалиться от бессилия, и не допустить упущений в работе в эту смену, то о том, чтобы завтра выходить на улицу, не могло быть и речи. Поэтому, как только между приёмом пациентов появилась свободная минута, она тут же набрала номер самого главного и любимого из них. Насчитав шесть гудков, но ответа не дождавшись, Клэр сбросила вызов и откинулась к стене в раздевалке, из которой звонила. Она всегда скучала без него. Всегда. И вот такие вот банальнейшие заминки сказывались на её настроении с далеко идущими выводами – ей сразу же начинало казаться, что Джейми её бросил, что она ему надоела, что он передумал, и прочее, и прочие «шедевры логики». Но когда ты влюблён, логика спрятана от тебя такой же толщей эмоций, как дно Марианской впадины от поверхности океана высотой «водяного столба».

Абонент перезвонил сам где-то минут через десять. Услышав рингтон и увидев, от кого звонок, Клэр как будто заново родилась. Она подскочила со своего стула в приёмном покое, потому как работала за компьютером с данными анализов, и бросилась из кабинета, рукой дав понять Мэнди – сменной медсестре, что скоро вернётся.

- Алло, - произнесла девушка, закрывая за собой дверь кабинета и стаскивая маску с лица.

- Алло, привет, – сказал парень, судя по голосу, с улыбкой. – Ты можешь говорить?

- Да. – Она изо всех сил «глушила» нотки ликования в своём голосе. – Да, могу. Я звонила. Привет, как ты себя чувствуешь?

- Отлично. – Если бы не поспешность ответа, доктор Рэндол, может быть, даже ему и поверила - уверенность в голосе парня можно было разливать по бутылкам.

Врач обескуражено замерла.

- Ты уверен? Такого не может быть, – сказала она, не подумав о том, кто у неё на связи.

- Конечно, я уверен! – воскликнул «бывший» больной. – Я здоров как лось!

Клэр скептически сжала губы.

- Джейми, ты меня ни с кем не путаешь? – уверенность в голосе врача можно было заливать в железнодорожные цистерны. – Это я – Клэр. Это я слушала тебя вчера и слышала свисты сквозь обструкцию. Если у тебя уже нет температуры, то хотя бы не трогай лосей. Поэтому давай-ка начнём заново. Итак, привет, Джейми, как ты себя чувствуешь?

Тот уже смеялся: «Её не проведёшь! Профи!»

- Я действительно очень хорошо себя чувствую, – настаивал он вслух. – У меня есть небольшой кашель, но это обычная фигня. – Слово «фигня» заглушил звонок с последнего урока, ибо было уже около восьми вечера, и студент стоял в коридоре своего колледжа.

- Джееееейми... - медленно протянула доктор как в прострации, не веря своим ушам, – Джейми,ты что... уже на уроках? – Ответом ей было молчание. – Джейми, ты спятил?– Клэр говорила это с такими интонациями, как будто уличала парня в ограблении казначейства Великобритании и сейчас начнёт уговаривать вернуть всё обратно.

- Эээээ... Клэр, у меня дофига зачетов, я не хочу отставать – так я могу не попасть домой на Рождество, – вполне себе серьёзно оправдывался студент.Девушка слышала, что он разговаривает на ходу, явно куда-то направляясь.

Доктор буквально задохнулась от возмущения.

- А так ты можешь попасть ко мне на работу с осложнением и на Рождество, и на Новый год! Хоть сегодня-то можно было полежать в кровати!– ослабленная болезнью на этой фразе выпихнула из себя весь воздух и сразу же глубоко и шумно вдохнула.

Джейми молчал. И пару раз моргнув, она поняла, о чем молчит он, и тоже замолчала о том же. Но быстро стряхнула с себя наваждение.

- Даже не думай, – сказала она твёрдо, но с улыбкой.

- Ты обещала завтра прийти и растереть меня. – Его голос уже даже не соблазнял, а сразу совращал. Эдак, в лоб. И без прелюдий.

Клэр обомлела.

- Джейми, ты ли это? Кто ты и что ты сделал с тем засранцем, который вчера вынес мне весь мозг, пока позволил прослушать лёгкие?

- Это не я. Это ты.

Врач насторожилась.

- Что... «я»?

- Это не я, это ты с ним что-то сделала, Клэр.

«Мммм... вон как мы заговорили», - врач только что не замурлыкала.

- Это обвинение или благодарность?

- Это правда. – И дав ей чуть времени обдумать его ответ, он вернулся к делу. – Ну так как?

- Ой, да, извини, - спохватилась она, - ээээ... - и почесала пальцем макушку, – тут, понимаешь, в чем дело - я тоже заболела, у меня тоже вирус. Поэтому мне, скорее всего, дня три – четыре придётся побыть дома.

- Твою мать, – тихо выругался парень в телефон. – Это я тебя заразил?

- Вряд ли - инкубационный период слишком короткий. Скорее всего, я заразилась где-то в поездке. Извини, что подвела тебя.

– Не извиняйся, хоть мне и очень жаль, Клэр. Правда, жаль. – Его голос мог бы вполне служить олицетворением грусти и печали. – Но ты выздоравливай.

- Спасибо. Я буду очень стараться.

– А когда ты сама болеешь, что делаешь? Как ты лечишься? Ты пьёшь таблетки? Тебя нужно...ээээ... растирать?

Она хихикнула.

- Я пью много витаминов, Джейми. Мёд и травы. И растираюсь, да. – Девушка дразнилась и хвасталась, но до неё уже начало доходить, что она - таки попалась.

- Иииии...

- Эммм... видишь ли...ммм... - сразу же замялась больная, - сейчас Фрэнк на работе, а завтра он возьмёт отгул и будет меня лечить, не исключено, что и послезавтра. – Она всё-таки пыталась выжать из существования своего мужа хоть что-то.

Повисла неловкая пауза.

- Угу. Ясно. – Джейми никак не хотел оставаться в долгу. – Тогда я спокоен – за тобой есть кому поухаживать, – сказал он утрированно жизнерадостно.

Клэр ни секунды не сомневалась, что такой представитель сильного пола, как её пациент, тоже недостатка в кандидатках на роль сиделки не испытывает, но всё-таки решила подыграть ему.

- А как же ты? – проговорила она с показательным волнением в голосе.

– Я... ну а что я...- Джейми понял её игру.- Придётся звать Арину для растираний. А что делать! Хоть я, признаться, всё время боюсь, что она не сможет остановиться вовремя и залечит меня до смерти. – Он замолчал и ждал реакции.

Клэр сжала телефон в кулак, хоть и подозревала, что растирать себя вот прямо так, не забрав лет пять жизни и не выпив всю кровь по капле, парень вряд ли позволил бы и ей, и Жизель Бундхен, и Дите фон Тиз.

- Передавай ей привет от меня, – бодро сказала она. – И скажи, что если она натрёт тебя «Эвкабалом», то пусть на спине не опускается на зону почек. Эта мазь плохо влияет на пуриновый и пиримидиновый обмены, Арина уже должна знать, что это такое. А «Пульмексом» нельзя растирать в один день сразу и грудь, и спину. Он сильно разгоняет кровоток в большом круге кровообращения. Организм сработает обратной реакцией и ослабит скорость крови, а это может отрицательно сказаться на мужской потенции.

Динамик её телефона буквально разорвало от громкого хохота.

- Ахахаха... я оценил вашу заботу, доктор Рэндол, ваша компетентность в некоторых вопросах просто бесценна. Клэр, выздоравливай поскорее, я... - парень хотел сказать: «я очень скучаю», но или постеснялся, или просто не смог, - я скоро позвоню, а сейчас должен идти, извини. – Было слышно, что он уже где-то на улице.

- Да-да, конечно. Это ты извини. Пока. – Клэр отключилась.

И началось.

Она долго и нудно болела. Вернее, болела она не так уж и долго - всего то три дня: среду, четверг и пятницу, и не так уж и нудно – периодически с ней бывал Фрэнк, один раз заехала проведать больную Сесилия, заверив, что вирусы её уже не берут за столько лет работы в больнице, поэтому она смело может общаться с зараженной подругой. Ну и, конечно же, свою любимую хозяйку очень даже неплохо развлекала и отвлекала Сула, очень смешно таская в зубах из комнаты в комнату всякие разные ненужные тряпки, волоча их за собой как шлейф. Их ей отдали на откуп сердобольные владельцы, видя, как щенок пытается всё время стянуть одежду с вешалки в прихожей и прямо-таки ломится в платяной шкаф в надежде что-нибудь урвать для себя – так ей нравились все эти мягкие, тряпичные штуки, висевшие на вешалках, она любила вить себе из них гнёзда, складывая всё это богатство в одну большую несуразную кучу и водружать себя на неё как на постамент. Фрэнк называл её за это«барахольщицей» или просто «настоящей женщиной».

Но Клэр всё равно опять очень сильно скучала по Джейми. Постоянно. Почти как раньше, но только теперь уже всё было по-другому. Сейчас ей было что вспомнить, на что надеяться и о чем помечтать. И она вспоминала, и надеялась, и мечтала. Правда, когда дело доходило до последнего, девушка терялась и начинала метаться от программы «минимум» к программе «максимум» и обратно, не в силах определиться с тем, сколько чистой, наглой мечты ей можно добавлять в картинки в её воображении, какое процентное соотношение фантазии и реальности она может себе позволить? Представить, как они с Джейми всё-таки смогут прогуляться по городу и накупить всяких вкусностей к чаю? То, как они с Джейми займутся сексом? Или даже любовью? Как они с Джейми будут встречаться? Или как они будут встречаться, ни от кого не скрываясь? То, как они станут жить семьёй? Подумав о последнем, мечтательница скрепя сердце не могла не признать, что картинка вырисовывается весьма абсурдная. И расстроилась. В глубине души всё это время, не переставая, не отвлекаясь на всякие мелочи, не оглядываясь на различные помехи и, самое главное, послав подальше здравый смысл и всё, что к нему прилагается, она всё еще хотела его ребёнка и ничего не могла с этим поделать. Вот хотела и всё. Хотела.

Добавляли досады и мысли о том, что если бы не болезнь, она, может быть, именно сегодня, даже сейчас, вот в это самое мгновение, натирала бы Джейми разогревающими гелями и наклеивала согревающие пластыри на его красивые торс и спину, и у него бы пошел процесс выздоровления и восстановления. Ведь наверняка, если бы он был сейчас в Глазго, Алиса бы смогла позаботиться о своём сыне, а предоставленный самому себе он может запустить этот процесс, не имея ни малейшего понятия о его последствиях. И это всё при живой-то Клэр, лежащей беспомощно всего в нескольких километрах. Безобразие.

Всё время думая о нём, она столь же постоянно боролась с желанием набрать его номер. Хотела услышать голос, поговорить, спросить, как здоровье и учеба, но, помня о его обещании позвонить первым, сдерживала себя из нежелания быть навязчивой. Поэтому влюблённая раз от разабрала себя в руки, запасалась терпением, и принималась ждать его звонка, и очень надеялась, что он не звонит каждый день только лишь из-за боязни поставить её в неловкую ситуацию в присутствии Фрэнка.

Фрэнк.

Он пребывал в своём горе и всё еще был полон своей боли. От каких-либо «забегов в ширину» её мужа спасало только то, что тот никогда не был истеричным, психованным мужчиной. Не изменяя себе и сейчас, он оставался внешне всё так же спокоен, сосредоточен и задумчив, и больше походил на тутового шелкопряда внутри своего кокона, нежели на грозовой фронт внутри своего облака. Фрэнк что-то вынашивал внутри себя, какое-то изменение в себе, и что это будет, судя по всему, вряд ли знал он сам. С женой он был таким же, как и прежде: предусмотрительным, вежливым, интеллигентным и вполне себе равнодушным. Клэр чувствовала, что для самого себя он её ни в чем не обвиняет, не укоряет и не считает виноватой в чем бы то ни было, а просто всё время о чем-то думает, и это «что-то» мало её касается.

У самой же девушки поведение супруга не вызывало абсолютно никакого протеста, ни внутреннего, ни внешнего - ни в малейшей степени. Сейчас свою задачу относительно него она видела только в избавлении его от необходимости выслушивать её воркования с Джейми по телефону, хоть и сомневалась, что Фрэнк вообще обратит на это внимание. Но всё-таки рисковать не хотела – это были бы, при сложившихся обстоятельствах, лишние переживания для мужа, а этого Клэр ему не желала – тому и так досталось. А посему она просто держала свой телефон на беззвучном режиме, а потом перезванивала тем, с кем для себя видела необходимость или целесообразность в общении. Но во время недомогания с разговорами и вопросами знакомые и коллеги беспокоили её мало – в основном все знали, что она болеет, и не хотели тревожить.
Её ненаглядный позвонил в субботу, часов в десять утра. Пропущенный вызов Клэр обнаружила, покончив с завтраком, почти сразу же, минут через десять-пятнадцать после самого звонка. Пролежав два дня в лихорадке, разбитая ломотой в костях, она и не думала заставлять себя покушать. Даже вчера, в пятницу, почувствовав себя получше, тем не менее всё еще не смогла проглотить хоть что-то из пищи, и когда Фрэнк попытался накормить её фасолевым супом насильно, сдвинула брови и напомнила, что перед ним, на минуточку, врач, и врач сам знает, когда и чем насиловать свой организм. Но сегодня, проснувшись и увидев себя в зеркале в ванной комнате, больная поняла, что пора. Дальше тянуть было уже нельзя. Правда, вид еды у неё всё еще не вызывал ничего, кроме чувства лени и бессилия, но девушка переборола себя и съела йогурт и десять ложек овсяной каши. А потом, обнаружив у себя в телефоне свежий звонок от Джейми, восприняла его как вознаграждение за победу над собой. Дождавшись, пока муж засядет в кабинете, решила перезвонить из спальни, со второго этажа.

- Алло, Клэр, привет. Я тут звонил тебе. Как ты себя чувствуешь? – ответил парень на одном дыхании после второго гудка.

Клэр почувствовала, что... да что там...от звуков его голоса она просто и заболевала, и выздоравливала одновременно. А еще успевала «таять» и завидовать самой себе.

- Привет. Я уже почти нормально. Кризис миновал, осталось только немного поднабраться сил. Завтра вот планирую выйти на улицу погулять с собакой. А как ты? Только честно, Джейми.

Тот засмеялся.

- Нууу... если честно... кашляю только ночью. Но я уверен – это остаточное явление и скоро пройдёт. Я на финишной прямой к выздоровлению.

- Оу, я рада. Арина просто волшебница, так быстро поставила тебя на ноги, – не удержалась ревнивый врач.

- Если бы я позвал Арину, боюсь, она бы залечила меня вплоть до инвалидности. Такая перспектива меня... - тут он хмыкнул, - не устраивает.

Доктор решила прощупать почву, ну, или, хорошо, нарваться на сравнение и комплимент.

- А какая перспектива устроила бы Джеймса Фрейзера?

- Эммм... ну вот, если ты уже завтра планируешь прогулки, я бы хотел тебя увидеть, хотел бы с тобой прогуляться. Ты не хочешь прийти к нам на игру? Мы завтра играем на стадионе Баннистера с Вулфсонами.

Клэр похолодела.

- Что? Что я слышу, Джеймс Фрейзер? Ты уже бегаешь по полю? – Она не кричала только лишь из боязни привлечь на крик мужа. – Джейми, ты в своём уме? На улице декабрь месяц!

- Ноябрь, Клэр.

- Да какая разница!

- Ну так ты сможешь прийти? Приходи, Клэр, пожалуйста, – гнул свою линию футболист.

«Надо же, - подумала девушка, умиляясь, - такой маленький, а уже такой мужчина».

- Пффф... даже не сомневайся, - всё-таки не удержалась и фыркнула она, - я буду там и всё расскажу твоему тренеру. А еще Арину себе в помощь прихвачу. Вот дай я только до тебя доберусь – всего, до пяток, разотру и «Пульмексом», а сверху еще и «Эвкабалом», а потом так же всего обклею согревающими пластырями. А потом...

Но будущий клиент «Пульмекса» и «Эвкабала» быстро вышиб клин её врачебного накала клином своего мужского напора.

- Оу... а вот что будет, когда я до вас доберусь, доктор Рэндол... – промурлыкал он в телефон.

У доктора тут же повылетали из головы все её медицинские термины, а так же общечеловеческие колкости и сарказмы, но зато как-то так мелькнуло подозрение, что её пациент не совсем трезв.

- Когда у вас игра? – продолжила она, планируя получше прислушаться к его интонациям и выговору.

- Завтра вечером в пять! – обрадовался парень, поняв, что победил. Да он, в принципе, и не сомневался, что всегда будет её побеждать. Он с первой встречи чувствовал, что он – её слабость.

- На стадионе Баннистера?

- Да. У нас.

И тут она услышала, как, видимо, где-то там, рядом с Джейми, что-то хлопнуло наподобие двери, и совсем близко от него прозвучал женский смех.

Клэр только лишь раскрыла рот спросить своего собеседника о его местонахождении, но не смогла – не в её правилах было опуститься до расспросов о передвижениях и ореолах обитания и требований отчетов в действиях и поступках, хоть этот женский смех довольно ощутимо поубавил красок в её мире. Поэтому она просто замолчала.

Но Джейми и тут её удивил.

- Клэр... ты не хочешь спросить, где я? – услышав её громкое молчание, юноша пошел ва-банк.

- Хочу, - тут же отозвалась она, - да только что мне это даст?

«Да! Я же говорил, что она идеальна!» - возликовал он про себя.

- Я в Лондоне.

- Ладно, Джейми, ничего не говори. Ты свободный молодой человек и волен находиться там, где посчитаешь нужным.

- Дугал позвал меня с собой на переговоры. Мы сейчас дома в гостях у одного из его подрядчиков.

- Оу, вот даже как. – Такого Клэр явно не ожидала.

- А ты думала, я умею только целоваться и валяться с температурой?

А вот эта фраза уже окончательно убедила девушку, что её шотландец сегодня, вне всякого сомнения, не разминулся с алкоголем. Она заулыбалась.

- А кто тебе сказал, что ты умеешь целоваться?

- Клэр... не играй с огнём, - Джейми перешел на низкий гортанный баритон, - тебе их всех перечислить?

- Ладно, будем считать, что ты меня напугал,– притворно вздохнула она.–Ну так если завтра игра, разве сегодня у тебя не должна быть тренировка? Ты прогуливаешь?

- Пфф... и эта женщина минуту назад чуть не угробила мне барабанные перепонки, возмущаясь, что я бегаю по полю. – Футболист с удовольствием засмеялся. - Нет, сегодня тренировки нет. За день перед матчем мы расслабляемся и отдыхаем. Тренировка завтра с утра. – У Джейми был очень довольный тон.

- Ясно. На матче я буду с Сулой. Я давно с ней не гуляла.

- Договорились. Познакомишь меня со своей фараоновой собакой.

- Если она согласится. – Клэр хихикнула. - Шучу. До завтра?

- Угу. Да, до завтра. Пока. – Юноша явно улыбался. - Только не болей.

- Ты тоже. И не пей много. Пока.–И она быстренько отключилась, из желания оставить последнюю колкость за собой, после чего сразу же ринулась вниз за очередной лошадиной дозой витаминов и травяным чаем.

Вообще–то Клэр знала, что за болезнью у неё очень часто следует какой-то подъём сил и, скорее всего, этиология этого самого подъёма лежала в области не физиологии, а психологии. А тем более сейчас, когда её психологический анамнез отягощался еще и разлукой с Джейми, она действительно воспряла духом при перспективе скорой встречи с этим, так необходимым ей человеком.

Вечером в субботу девушка уже смогла помыть голову, поговорить с дядюшкой по телефону, рассказав ему о смерти миссис Рэндол, и передать от него и всех глазговцев соболезнования Фрэнку. Потом она, при непосредственном участии Сулы, завела стиральную машинку с постельным бельём и полотенцами. Когда хозяйка, поснимав кое-что из этого с вешалок и кое-что достав из корзины, свалила всё это в большую груду на полу в ванной, с её барахольщицей чуть не случился коллапс эстетического восторга – сразу столько добра! Щенок прыгал на эту кучу как большая рыжая лягушка и никак не хотел расставаться со своим богатством, вцепляясь в него зубами при малейшей попытке разлучить его с его «гнездом». Затем, с «помощью» всё той же Сулы, Клэр приготовила очень вкусную тушеную картошку с мясом и бобами, которую сама всё-таки есть не смогла, а вот Фрэнк, в компании их домашней любимицы, изголодавшись по готовке жены, поглотил быстро и с удовольствием. После того как они поели, а стиральная машинка постирала, девушка - энерджайзер решила сделать еще одну стирку с рубашками мужа и их домашней одеждой, предварительно выпроводив Сулу из ванной и закрыв дверь перед её породистым носом, после чего «наслаждалась» «музыкой» поскуливания под дверью, пока не закончила. Под конец она немного прибралась на кухне и на такой созидательной ноте направилась спать с радостным, предвкушающим настроением.

В воскресенье с утра она проснулась рано, но долго оставалась в постели, набиралась сил к матчу.

Фрэнк, позавтракав, ушел в библиотеку, сказав, что сегодня, раз уж она себя хорошо чувствует, пойдёт играть в шахматы – хочет немного отвлечься. Он был заядлый шахматист, и у него это дело очень даже неплохо получалось – во всяком случае, Клэр у него еще ни разу не выиграла. Супруг даже состоял в старинном закрытом клубе шахматистов при университете, который вот уже последние лет двести собирался по вечерам воскресенья в кампусе KweenCollege, и редко когда любители шахов и матов расходились до полуночи.

Клэр сидела в гостиной на диване перед включенным телевизором и листала интернет у себя в телефоне. Она всё забывала спросить у Джейми: есть ли он в Твиттере, на Фейсбуке и в Скайпе. Пока что она понятия не имела, как ей это может пригодиться и что она будет делать, если у него всё это обнаружится в наличии, но... кто владеет информацией, владеет Миром, поэтому на всякий случай спросить не помешает.

Примерно в полдень девушка наконец-то выключила вхолостую работающий телевизор и двинулась на кухню, намереваясь приготовить пирог с мясом. Замесив тесто и поставив его подходить, она поджарила порубленную кубиками свинину с большим количеством лука и, доведя всё это до полуготовности, смешала с приправами, сыром и помидорами черри: свежими и консервированными. Вынув увеличившееся раза в три тесто, разделила его на две неравные части. Из большей раскатала пласт на величину противня и уложила на дно, затем, вывернув туда же всю начинку, покрыла её сверху вторым раскатанным пластом, после чего скрепила края и сделала сверху несколько отверстий ножом.

Отправив всю эту будущую вкуснятину в духовку, чтобы пирог делал то, что от него требовалось, она начала собираться на футбол.

Вообще-то с самой популярной спортивной игрой в Мире Клэр познакомилась довольно поздно для англичанки – только лишь в студенчестве. В том обществе, в котором она вращалась с детства, все душевные и физические силы, весь фанатизм был направлен только на один объект – археологию. Если кто-то из дядюшкиных коллег и имел небольшое, невинное увлечение, помимо божественной археологии, то это хобби, как правило, не вступало в противоречие с полевым и кочевым образом жизни, который навязывал род их деятельности. То есть кто-то знал много пошлых анекдотов, кто-то любил играть в нарды, кто-то занимался фотографией, кто-то интересовался геологией. Один научный сотрудник, Клэр уже не помнила его имени, увлекался вулканами и много знал об их деятельности и активности. Всё.

О том, что где-то в Мире, и не далее чем в Англии, Испании, Италии, люди иногда делятся по приверженности футбольным клубам и могут часами обсуждать футболистов, их игру, гонорары, тренеров, гонорары тренеров, погоду во время матча, мужчины - размер бюста девушки форварда и жены вратаря, женщины – выпуклость икроножных мышц у центровых, и все вместе – силу крутящего момента у новой тачки полузащитника, Клэр узнала, только поступив в Университет. Именно там она, как-то так немного подумав, решила, что будет болеть за «Челси», раз уж родилась в этом районе Лондона.

Посмотрев на себя в зеркало после сборов, девушка осталась собой довольна настолько, насколько может быть согласен со своим внешним видом человек, только что перенёсший вирусную инфекцию. Видок был явно не ахти – впалые глаза и щеки, не самая пышущая здоровьем кожа, довольно вымученный взгляд, но, поскольку другого в наличии не имелось, пришлось идти на встречу к Джейми с тем, что есть. Тем более, что кое-что не изменяло ей ни при каких обстоятельствах - её волосы. Они, как и всегда, богато струились крупными, блестящими локонами до самых плеч – хвала создателям витаминных волосяных бальзамов и кондиционеров и, конечно же, её покойному отцу, передавшему по наследству дочери такое богатство.

Перед уходом вынув пирог из духовки – кажется, он получился очень даже неплох- и накрыв его чистой полотняной салфеткой, умелая кухарка поставила своё творение на стол в гостиной, после чего, прицепив на поводок всё это время крутящуюся под ногами Сулу, отправилась в город.

Шли они долго. Благо Клэр тепло оделась. Им даже удалось развить скорость, вполне себе достойную «улитки–спринтера»,и в этом была полностью «заслуга» Сулы– попав в самый центр города, где не бывала отродясь и где её ждала неизведанная, новая богатейшая палитра запахов и звуков, порой сладких и манящих, а порой агрессивных и отталкивающих, которые все без исключения требовали к себе достойного внимания, она просто не смогла найти в себе силы игнорировать такой богатый выбор занятий и развлечений. Щенок деловито останавливался на каждом углу и возле каждого столба, обследовал все попутные автобусные остановки и рекламные стремянки, не пропустил ни одного более-менее подозрительного пятна на тротуарной плитке – обнюхал все, на GloucesterStreet потянул Клэр через дорогу к кафе RedLion,возле которого стояла толпа студентов, пришедшая на второй ланч и заполнившая воздушное пространство в радиусе километра ароматными, провоцирующими запахами пирогов с рыбой и картошкой и горячих бутербродов с копченой колбасой и пармезаном. Хозяйке пришлось взять животное на руки и отнести подальше от этого «благовония». Но такая временная мера помогла мало – как только Клэр, не в силах долго держать на руках уже довольно внушительную тушку своей питомицы, опустила её на тротуар, «тушка» тут же продолжила с того, на чем остановилась - рвалась всей душой с поводка во все кафешки и пабы, попадавшиеся им на пути, и, если её что-то отвлекало от входа в помещение со вкусными запахами, и парочка благополучно его миновала, собака, очнувшись, просилась вернуться назад и всё-таки как-нибудь да проникнуть в это пристанище гурманов и рассадник чревоугодия.

Однако же силы были не бесконечны даже у такого деятельного существа как Сула – отдав запахам и звукам всю себя без остатка, она пару раз присаживалась на свою «пятую точку», чтобы чуть перевести дух и восстановить силы. Клэр приходилось «входить в положение» и проявлять понимание и терпение. И ждать! Тем более что и тут её хулиганка без дела не сидела, а начинала задирать голову на прохожих- пыталась рассмотреть их получше, улыбаясь им всем без исключения. И надо признать, ей даже удавалось добиться взаимности, и все трудности, которые переносила в пути её хозяйка, окупались теми взглядами и улыбками, которыми провожали это лопоухое чудо проходившие мимо люди - щенок был, действительно, на редкость непосредственен и обаятелен даже для избалованной и искушенной собаками Англии. Львиную долю очарования ему добавляли его бесподобные большие, лопоухие, остроконечные уши фараоновой собаки, которые еще толком не стояли в силу малого возраста, но уже и не висели как, допустим, у ретриверов, а просто трепыхались вокруг его точеной головы на манер привязанных на короткой верёвочке воздушных шариков на ветру – это смотрелось очень мило и комично.

К стадиону Баннистера они подошли со стороны IffleyRoad уже хорошо за шесть часов вечера. Всё это время девушка мучилась одним единственным вопросом: высматривал ли её Джейми среди зрителей или нет? И вообще, он её ждёт или нет?

В тот самый момент, когда она, со своей фараоновой собакой, вышли к самому полю, и Суламита, естественно, из самых лучших побуждений, попыталась вмешаться в ход игры, шла уже середина второго тайма. Хозяйка, немного успокоив щенка после такого мощного всплеска эмоций, опять спустила его с рук и прошла к самому краю трибуны. Усевшись на самое крайнее место нижнего ряда, то есть ближе всех к выходу, она посадила на соседнее сидение Сулу, чтобы, если у той опять сдадут нервы от того, что нападающий – мазила, и она в самых жестких и категоричных выражениях начнёт всё это высказывать ему в лицо, девушка тут же могла дать дёру со стадиона с этой своей оголтелой ушастой футбольной фанаткой.

Зрителей было не очень много, но большая половина мест была заполнена, что вполне себе хватало для хорошей поддержки командам. Своего любимого футболиста Клэр увидела и узнала почти сразу же, как начала следить за игрой – он выделялся своим хорошим ростом. Его команда была в белой форме, и у него на спине красовалась цифра «6».

Шестой номер был полностью погружен в игру – он был зол, сосредоточен и... горяч. Клэр закусила уголок нижней губы. Пепельно–блондинистые, влажные от пота, волосы прилипли ему на лоб, парень раскраснелся и постоянно дышал ртом - его губы были слегка воспалёнными и расслабленными. Девушка невольно вспомнила, как плавилась под этими губами совсем недавно у него в общежитии. «Мой! – чуть подпрыгнула она на сиденье. – Никому не отдам!» И тут её любимый игрок после быстрого бега почти вдоль всего поля, видимо, очень глубоко хватанув холодного воздуха в бронхи, остановившись, пару раз дёрнулся в кашле и тут же сплюнул. «А вот это уже никуда не годится, – тут же «включилась» в зрительнице доктор Рэндол, придерживая на сидении Сулу двумя руками и периодически поглаживая и почёсывая её за ушками и по спинке, уберегая тем самым от истерики. – Он сегодня ночью, скорее всего, просто не сможет спать. Точно обклею пластырями всего! С ног до головы!»

Счет был 4:7, и Клэр не сразу поняла, что проигрывает команда Джейми.

Влюблённая, понятное дело, почти не сводила глаз со своего любимого футболиста, поэтому и не пропустила момент, когда он тоже её заметил. Игра перешла на ту сторону поля, где почти напротив ворот сидели Сула и её хозяйка. Когда в результате разыгранной комбинации в штрафной зоне мяч был утерян, Джейми, воспользовавшись положением «вне игры», оглядел зрителей. Он был мрачнее тучи, но, заметив девушку с собакой, сразу же просиял и, улыбнувшись, очень эмоционально и открыто помахал ей рукой. Та помахала рукой в ответ довольно скромно и несмело, но просияла побольше самого юноши.

До конца игры команда колледжа Святой Магдалены успела забить еще только один гол – его провёл в ворота Вулфсон колледжа какой-то рыженький мальчик, и со счетом 5:7 матч благополучно завершился.

- Привет. Я очень рад, что ты пришла. – Почти сразу же после финального свистка подбежал к ней раскрасневшийся, мокрый, в грязных, оттоптанных бутсах и еще более потрёпанных в боях за мяч, гольфах, но улыбающийся футболист и тут же, протянув руку к Суле, потрепал и почесал её за ушком. Все перечисленные нелицеприятные мелочи его облика, понятное дело, могли нанести внешности шестого номера примерно такой же урон, как слону – дробина. Он продолжал приковывать внимание и радовать глаз, а на фоне манящей шелковистости породистого английского газона по-прежнему был тем представителем сильного пола, которого хотелось... да просто хотелось и всё.

- Я же обещала.– По уши влюблённая просто парила над землёй – он подбежал именно к ней, она была в паре с Джейми, и сейчас они пойдут гулять – не то песня, не то сказка.

- Привет, – сказал парень, наклоняясь к Суле. – Какая ты красавица! – Он обнял обеими руками продолговатую морду фараоновой собаки, и та, тут же высвободившись из его ладоней, в ответ попыталась отгрызть его большой палец – у неё всё еще менялись зубы.

- Ты ей понравился, – довольно заулыбалась её счастливая хозяйка - встретились два её любимца и, кажется, подружились.

- Как твоё здоровье? – оторвавшись от Сулы и выпрямившись, спросил Джейми. – Может быть, ты сегодня зря вышла на улицу? Может, еще рановато? – с опаской закончил он.

От такой наглости у девушки даже лицо вытянулось.

- Посмотрите, кто заговорил! – она отпустила руками собаку, так как мяч, кажется, уже убрали из поля её зрения, и та тут же спрыгнула с сидения.

- Ладно-ладно, - Джейми тут же поднял руки вверх, - забудь. Я сказал, не подумав. Мы сейчас гулять?

Клэр недоверчиво кивнула.

Мимо них проходили зрители, продвигаясь к выходу со стадиона. Небольшая группа юношей и девушек остановилась возле парочки, видимо, намеревалась подбодрить Джейми после проигрыша, но, увидев улыбку на его лице, просто дружески похлопали проигравшего по плечу и, сказав что-то типа: «Клёвая игра, чувак» и «В следующий раз мы возьмём судью на себя», пошли себе дальше.

В ответ парень просто молча улыбался и, подождав, пока они пройдут, продолжил:

- Тогда подожди меня напротив входа, хорошо? У нас сейчас небольшой разбор полётов, а потом только душ и всё.

Клэр опять смогла только молча кивнуть, опасаясь вот-вот свалиться как куль к ногам своего молодого человека, потому как Сула уже потянулась куда-то под сидения за брошенным кем-то пирожком и запутала колени своей хозяйке в поводке. Джейми, заметив её неловкость, широко улыбнулся, и, слегка ущипнув большим и указательным пальцами за щечку, убежал в раздевалку.

Хозяйка, распутав поводок, вместе со своей неуёмной хулиганкой медленно, не спеша, пошла на выход со стадиона и расположилась под деревьями чуть поодаль от Западного входа, с противоположной стороны улицы. Она поняла, что её футболист очень огорчен проигрышем и неудобно чувствует себя из-за этого, и намеревалась отвлечь его от этой досадной мелочи. А проигрыш в футболе она считала именно досадной мелочью.

Джейми появился где-то минут через двадцать-двадцать пять и опять, по новой, в который уже раз обновил у девушки впечатление о своей внешности, только теперь уже в джинсах, черной водолазке, скорей всего, шотландской тонкой натуральной шерсти, и в той самой коричневой дублёнке, тоже, видимо, с отменной, безукоризненной «родословной». Внешние данные этого уродившегося шотландца всё время как будто обновляли в её голове понятия о красоте вообще – вот буквально еще и часа не прошло, как она задохнулась от его вида там, на поле, всего такого потного, разгоряченного, взъерошенного, нервного, злого, в этой белой форме, сидящей на нём столь естественно-небрежно, и вот он уже выходит из-за кованой калитки ворот стадиона, стройный, аккуратный, высокий, длинноногий, уже спокойный, но наглый, дерзкий, но сдержанный. «Господи, и как это меня так угораздило... влюбиться именно...в такого?» - не успела в очередной раз удивиться Клэр, как с огорчением заметила, что парень на своём лице сейчас активировал режим под названием: «покер фейс». Это неминуемо означало, что, скорее всего, он только что провёл не самые приятные двадцать-двадцать пять минут своей жизни.

«Это нужно исправить», - была полна решимости его спутница.

- Давай пойдём на берег Айсис, – приблизившись, сходу предложил Джейми,- там людей всегда мало и можно гулять с собаками, - и протянул руку к поводку, пытаясь принять его из рук девушки.

- Угу,– тут же отдав ему поводок и засовывая свои руки в карманы пуховика, развернулась в нужную сторону Клэр. Она старалась меньше говорить, чтобы не выдать, как ей сейчас хорошо и уютно. «Вот бы с ним каждое утро на работу ходить, - посмеялась она про себя. – И просыпаться тоже с ним. Каждое утро».

Как только они двинулись в путь, Джейми, приблизившись вплотную к своей спутнице, засунул свою руку в её ближний от него карман и, взяв там её ладошку в свою, переложил их руки к себе, после чего слегка пожал пальчики девушки и переплёл их со своими.

Сула же даже не заметила смену хозяина. Кажется, она опять полностью отдалась на откуп новой порции незнакомых запахов, и какое уж тут до хозяев, пусть и дальше думают, что это они ведут её на поводке, хотя уж она-то знает, кто здесь на самом деле главный.

- Извини, что не смогла прийти вовремя, – первая начала её хозяйка. - Я вообще удивлена, что мы всё-таки дошли – Сула отвлекается на всё что можно и нельзя. Мала она еще, конечно, и невоспитанна, чтобы гулять по городу.

Джейми только лишь спокойно улыбался.

- Ничего, мы никуда не торопимся, так ведь? – Он опять пожал руку своей девушки у себя в кармане и заглянул ей в лицо. - Почему именно фараонова собака, Клэр? – Они приостановились и смотрели, как эта самая фараонова собака, остановившись на ChristChurchMeadow, стала что-то там рыть лапой в траве у обочины тротуара.

- Мне подарил её Фрэнк. Ему нравятся эти собаки - он историк, а эта порода одна из самых древних, она связана с древним Египтом, с фараонами. – Девушка задрала голову и посмотрела на небо, вспомнив о созвездии Большого Пса. - Египтологи и сейчас о ней спорят, о мифах про неё, про Огненную собаку, которая жила вместе с фараонами в их дворцах. Говорят, это и была прародительница Сулы. – Хозяйка перевела взгляд на свою любимицу и умилительно улыбнулась: – Но мне она тоже нравится – она красивая, интересная и редкая. А тебе? Тебе не нравится эта порода? – она тоже заглянула Джейми в лицо.

- Мне нравится твоя Сула, – не раздумывая, сказал тот, двинувшись дальше за потомком Огненной собаки, которая, видимо, отрыла то, что ей надо и, поняв, что это ей совершенно не надо, пошла дальше. - Но, вообще-то, я больше люблю лохматых собак, таких...которых всё время хочется потискать, зарыться руками в их шерсть, знаешь, типа ньюфаундленда или тибетского мастифа.

- Или шотландской овчарки. – Девушка кивнула. – Угу. Ясно - чисто шотландский вкус – чтобы не продувало и не мёрзло. – Она с обожанием посмотрела на своего шотландца.

- Именно, – кивнул тот с улыбкой.

Они прошли по мосту через реку Cherwell, а потом, обогнув по краю ChristChurchMeadow, который уже, начиная с сумерек, становился почти пустынным, попали к острову с Лодочным домиком и лодочной станцией LincolnCollege. Здесь уже протекала Thamesили Isis, как её называют в Оксфорде, и в этом месте берега её были на редкость живописны - буквально у самой кромки воды росли роскошные взрослые ивы и не менее красивые и мощные дубы.

- А у тебя никогда не было собаки? – спросила Клэр.

- У-у, – в отрицании мотнул головой её спутник. – У меня родители не соглашались на это – мама боялась собак и не умела с ними обращаться. Её как-то еще в детстве сзади за ногу укусил карликовый пинчер, очень глубоко, у неё даже шрамы остались, с тех пор она с собаками не в ладах.- Он помолчал. - Но я в детстве не сильно просил собаку, так... поканючил годик и успокоился. А вот Дженни! От Дженни родителям хорошо досталось – она ныла лет пять! Мать с отцом хватались за голову, не знали, чем её отвлечь. Сестра всегда говорит, что как только начнёт жить отдельно, заведёт собаку на второй день.

- И какую? Если не секрет. – Клэр опять начинала ловить себя на том, что готова его слушать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, только бы он рассказывал хоть что-нибудь, всё равно что, и не останавливался.

- Говорит, что хочет далматинца. А лучше – двух.

- Оу, у девушки есть вкус!

– Ну, так! Еще бы! – При упоминании о сестре брат явно «поплыл». – Она занимается рисованием, дизайном, архитектурой. Увлекается компоновкой пространства и материала, цвета, формы там... размера и еще много всякой мутотени, в которой я нишиша не разбираюсь, и Дженни, признаться, меня всем этим так достала, что я с удовольствием сбежал от неё сюда, в Оксфорд.

Клэр захихикала – Джейми кокетничал! Это было так на него не похоже.

- У многих моих друзей были собаки, - между тем продолжал рассказчик, - у дяди Колама всегда дома живут собаки. На ферме в Хайлэнде без собак хреново – они и грызунов отпугивают, и крупных животных, чтобы не вытаптывали всё подряд, и пасти скот помогают – там собаки рабочие и очень умные, самостоятельные. Сейчас у него две пастушьи овчарки: Брэм и Тубо, я их очень люблю. Этим летом, в июле, мы с братьями ходили в горы с ночевкой и брали их с собой.

- С ночевкой?! И вас отпустили?– воскликнула Клэр. – А сколько лет твоим братьям?

- Старшему Бену – девятнадцать, он на полтора года старше меня, а младшему Хэмишу – четырнадцать.

- И как долго вы были в горах?

- Неделю.

- Неделю!! – Клэр даже остановилась.– Ого! – её глаза округлились – удивление буквально распирало её изнутри. – Джейми, а это точно не опасно? Троих, можно сказать, еще детей отпускать в горы без взрослых на неделю!

Её спутник тоже остановился и застыл, немного откинув голову назад и не поворачиваясь лицом к девушке. Та заволновалась – она уже поняла, что проговорилась, но... скорее всего, было поздно. Когда «дитя» всё-таки развернулось и вперилось в неё взглядом, то та его просто не узнала – на неё смотрели глаза взрослого, решительного, серьёзного мужчины и тюльпаны сейчас напоминали меньше всего из всей ботаники и не только. Ощущения от вглядывания в этот беспрецедентно красивый орган зрения больше походили на рассматривание фар ТТ в свете дня – на фоне очевидной злости там были открытая воля и скрытая сила. Но даже сквозь остроту ситуации влюблённая с удовольствием наблюдала, что в молодом человеке не проглядывается и намёка на истеричного, капризного подростка, пытающегося утвердиться тупой обидой и агрессией, а так же, уже в который раз, не могла не залюбоваться его красотой -злость не обезобразила её любимого лица, а с точностью до наоборот – Джейми был просто прекрасен в этой своей злости, тем более, что скорее всего зло этому человеку было свойственно, видимо, он был злой по своей природе. Причем, сейчас он не был вот прямо в бешенстве, но «в режиме льда» - определённо. От этого «льда» кое-что досталось и ей самой – на спине появился «морозец» и многообещающе пробежался вдоль позвоночника.

«Зря это я... про деток-то... не надо было», – поздно дошло до неё.

Красавец, быстро сбросив с себя свою первую реакцию недовольства на такое «оскорбление»,через несколько мгновений довольно умело справился с собой и уже почти спокойно огляделся вокруг. Поискав что-то глазами, он направился к стволу ближайшего дерева, ведя за руку девушку и её собаку.

- Джейми... - у ведомой как-то так незаметно стали подкашиваться ноги.

Но тот не ответил. Он, всё так же молча, отпустил её руку и, подойдя к одной из веток, перекинул через неё корпус поводка-рулетки и рукоятку зацепил за сук, чуть отпустив длину шнура, и тут же, даже не посмотрев на Сулу, развернулся опять к девушке. Для начала он как-то так оценивающе окинул её с ног до головы, как будто что-то прикидывая в уме, после чего, видимо, придя к положительному выводу, подошел и нежно, мягко взяв за талию, с выражением лица «только так, и никак иначе», стал наступать на неё мелкими шашками, явно намереваясь прислонить спиной к дереву. Когда она ему это позволила, он, сгорбившись, упёрся лбом в её лоб и заглянул ей в глаза взглядом, полным какой-то взрослой усталой иронии или даже философии, плюс к этому, видимо, на правах незаслуженно обиженного, позволил себе добавить еще немного насмешки и осуждения.

Постояв так несколько мгновений и дождавшись, пока Клэр перестала понимать что-либо вообще, поскольку в её взгляде с каждой секундой прибавлялось вопроса или даже испуга, он молча, медленно, с открытыми глазами оторвался от её лба и уже с улыбкой наслаждения от её растерянной реакции, склонив голову набок, приблизился к её губам. Ему тут же раскрыли свои губки навстречу, и, как только его язык первый раз прошелся по её языку и достал до нёба, он сразу же, оторвавшись, со спокойными, холодными интонациями лёгкого садизма прошептал ей прямо в губы:

- Я тебе покажу – «детей». – И тут же быстрым, умелым движением, расстегнув молнию пуховика, буквально ринулся руками дальше, «вглубь», под тёплый свитерок. Нужно было слышать этот первый стон радости и разочарования одновременно, когда он наткнулся там, в «недрах женского Мира», еще и на поддетую под колючесть свитера тоненькую маечку – судя по всему, наличие дополнительной преграды на пути к обнаженному телу девушки его разочаровало, но сам предмет гардероба тонкого египетского хлопка на ощупь ему понравился. Парень с кратким натужным стоном сгрёб трикотаж пальцами и буквально вырвал подол из джинсов, куда тот был заправлен хозяйкой еще дома. Когда же «обиженный» всё-таки добрался до цели, и прикоснулся к обнаженной нежной женской коже, и почувствовал, какая девушка под его ладонями вся изящная, гладкая и тонкая, его «лёд» вмиг растаял, и Джейми в момент«помолодел», став обыкновенным восемнадцатилетним юношей, наводнённым гормонами. Он исследовал и наслаждался, заводился не на шутку и просто терял рассудок, накрывал губы девушки своими снова и снова, жадно их покусывая и посасывая, втягивал её язык к себе в рот и сосал его как безумный, внедряясь в неё своим языком, ласкал всё подряд, до чего мог дотянуться, полизывал её зубки и нёбо, надавливал, стараясь как можно более явно обозначить там своё присутствие, и пытался проникнуть в неё как можно глубже в желании слиться, соединиться, стать одним целым. Чувствуя, что напирает на Клэр своим телом уже излишне сильно, и у той могут появиться болевые ощущения в спине от соприкосновения с бугристой корой дерева, он протиснул свои ладони ей за спину и, немного отстраняя от опоры, еще больше вдавливал её в самого себя.

Клэр из скромности старалась не показывать, как она этого ждала, но, кажется, у неё получилось плохо. На этот раз она не стала тянуться к его волосам, а положила раскрытые ладони прямо перед собой, на его пресс. Ничего задирать ему не стала – просто постеснялась, а принялась водить своими ладошками по его стройному, твёрдому, молодому телу под полами дублёнки, прямо поверх водолазки, которая оказалась на ощупь просто божественна, и с радостью принимала всё, что он ей давал: поглощала его стоны своими вдохами и усиливала его рычание своими стонами, не забывая, с готовностью и желанием, платить ему тем же: оттягивала его нижнюю губу, посасывая её своими губками, и дразнила, полизывая языком, потом рвалась им Джейми в рот и присасывалась как к чему-то спасительному, оживляющему, дающему силы.

Она настолько потеряла голову и так глубоко погрязла в ощущениях страсти, что не сразу осознала, что уже какое-то время чувствует ЭТО.

Влюблённая, понятное дело, не заметила, когда «это» увеличилось настолько, что его присутствие стало невозможным игнорировать - и немудрено, но не в этом дело. Самым главным было то, что «это», на удивление Клэр, было ощутимо большим, чем она ожидала и готова была почувствовать не только здесь и сейчас, в этой весьма далёкой от интимности, обстановке, а вообще, в принципе. Оно упёрлось ей чуть пониже пупка и... и заставило остановиться. Пораженная, она перестала отвечать на поцелуи, (Джейми, почувствовав, что с предметом его страсти что-то не так, тоже остановился) и, просто не поверив своему животу, с открытым ртом стала медленно опускать туда, вниз, свои округлившиеся глаза.

Оба тяжело дышали.

До этого дня, в интимном смысле, Клэр знала только одно «это» - своего мужа. Ну и ещё ей приходилось видеть различные «это» на практиках в гастрохирургии и травматологии, а так же пару раз у себя на работе в приёмном покое, поэтому кое-какую закалку ей пройти всё-таки довелось, и такой уж вот прямо «трепетной ланью» она не была. Но то ли весь этот накопленный опыт был недостаточен, то ли его характер не подходил под ситуацию, потому как помог он ей мало, после того как девушка почувствовала «это» Джейми сейчас своим животом. Она понимала, что парень и сам, мягко говоря, немаленький, но... всё равно очень удивилась, обнаружив такие непривычно – неприличные для неё размеры.

А сам юноша всё это время с прищуром вглядывался ей в лицо, опять, в очередной раз, наслаждаясь её растерянной реакцией. Но думал, понятное дело, немного о другом.

«Ааааа...ффааакк, господи, почему мы сейчас не где-нибудь, у меня, в Глазго!! – вопил он про себя, мешая имя Господа с матерными словами. – Почему?! Я хочу в неё, мать вашу! Чччеееерт!» – Он готов был сейчас буквально биться головой об ствол этого самого дерева.

В следующий момент Клэр, опустив глаза еще ниже, увидела... что Сула, судя по всему, уже давно несильно тянет Джейми за правую штанину. Тут и до него самого дошло, что с его брючиной явно что-то не так.

- Сула, фу! – первой среагировала её хозяйка. – Фу! – Она ринулась к своему щенку и, наклонившись и разжав ему сведённые челюсти, подхватила на руки, зная, что так её хулиганку будет быстрее и проще отвлечь и успокоить.

- Какая у тебя защитница, – засмеялся Джейми. - Порвёт! – Он аккуратно запахнул дублёнку подальше от глаз девушки и собаки. – И оторвёт, – тут же добавил с улыбкой, но в следующее мгновение слегка дёрнулся и поморщился, когда низ полы ударился об то, до чего достал. - «Черт... и почему для дублёнок не придумали придерживателей?»

А защитница тем временем, как бы в подтверждение его слов, громко гавкнула на руках у хозяйки.

- Точно! Я же говорю! – засмеялся он, двинувшись распутывать корпус поводка.

«Святые небеса, чем занимался с ней всё это время её муж? – вспоминая реакцию девушки на свою эрекцию, подумал Джейми. - Это с таким-то норовом и острым язычком офигела только от стояка в штанах. Другие на её месте уже ныряли туда руками, а она вон что...шуганулась. Да сама она... дитя... сексуально не разбуженное. А что будет, когда я его достану? Хоть бы в обморок не грохнулась и не убежала с воплями», – переживал и сокрушался обладатель «этого».

После того как хозяйка опустила-таки на землю свою питомицу, и та, отряхнувшись так, как будто на руках её вымазали чем-то нестерильным, направилась«отмываться» прямиком в «чистые» воды Темзы, парень с поводком в одной руке приблизился к своей девушке вплотную и, обняв её другой рукой за шею, притянул к себе поближе и, наклонившись к ушку, сказал очень тихо, не иначе чтобы не услышала грозная охранница:

- Еще раз услышу - накажу. – Он кратко пососал мочку этого же ушка и, наклонившись к шее и шумно вдохнув запах своей девушки, отстранился и отпустил её.

- Больше не буду, –прошептала провинившаяся на манер: «Ну это мы еще посмотрим».

Они прошлись вдоль берега по направлению к городу, потом свернули на ThaemesRoad. Сумерки сменились теменью, и уже везде зажглись фонари. Ветер стих до полного штиля – в воздухе царили томность и умиротворение. Немногочисленные прохожие, в основном встречные, были почти поголовно так называемыми бегунами, которые стремились к реке - пробежаться на ночь глядя вдоль её берегов.

Джейми несколько раз звонили. Он тут же отвечал односложными: «Да. Нет. Хорошо. Я понял. Перезвоню», - и, отключившись, опять прятал телефон в карман джинсов.

- Куда мы идём сейчас? – спросил он после очередного звонка. Они просто шли рядом.

- Ко мне.

- Вот так? Ты хочешь познакомить меня со своим мужем?

- Нет,– Клэр отрицательно закивала головой. - Не хочу. Да я бы никогда такого и не сделала, не спросив твоего разрешения – это во-первых, а во-вторых, Фрэнк сегодня будет играть в шахматы в клубе до полуночи.

- Он член клуба?

- Да.

- Оу, круто! – присвистнул парень. –Хотя о чем это я – он же преподаватель! Я как-то, признаться, всё время об этом забываю.

Они поговорили еще об Университете, о Глазго, о горах – Джейми, оказывается, с раннего детства ходил в горы с дядьями и братьями – его отец не очень стремился к такого рода прогулкам, но сына тем не менее отпускал, хоть и не сказать чтобы охотно.

В горах Колам с Дугалом много общались между собой, вспоминали детство, друзей, случаи из домашней, школьной жизни. У них была почти десять лет разница в возрасте, и Колам с детства был младшему брату вместо постоянно отсутствующего по делам бизнеса отца. И хоть жизнь сложилась так, что Дугал преуспел намного больше своего старшего брата, и его карьера бизнесмена сложилась несравнимо более успешно, Колам для него так и остался непоколебимым авторитетом и, что называется, надёжным тылом, тем более, что семьёй успешный бизнесмен пока не обзавёлся.

Для мальчишек горы, что и говорить, были великим событием. Одно то, что собирались одни мужики, без женщин и девчонок, где можно быть свободней в выражениях и в поведении, возводило это события в ранг «из ряда вон». Они все поголовно были просто в восторге от суровых, полевых условий и соответствующей всему этому манеры общения, от возможности спать на открытом воздухе в спальных мешках на гусином пуху, умываться утром в ледяном ручье или озере, разжигать костёр на ветру, понаблюдать, как горят грибы, готовить еду на костре или в золе, встретить в лесу ёжика, посмотреть фокус под названием: «вскрытие консервной банки обычной фунтовой монетой»и «розжиг огня с помощью пустой бутылки и картофелины», да и просто побегать вволю, не боясь попасть под машину, и покричать во всё горло, не опасаясь, что оглохнут соседи – это ли не счастье?

- Расскажи мне о своих дядях и тётях вообще - кто они, как живут, какие у них семьи? – просто попросила Клэр.

- Их четверо. Колам из них самый старший. После того как он женился, его отец, мой дед Яков, подарил ему свою ферму в Килмарноке. Туда Колам с женой и переехали. Сейчас они работают на этой ферме, и у них двое сыновей – Бен и Хэмиш – я тебе уже говорил о них. Дугал самый младший. Есть еще тётя Анна, которая вышла замуж и живёт в Америке. Детей у неё нет.

- Она живёт в Нью-Йорке?

- Нееет… не в Нью-Йорке... - засмеялся Джейми. – в Хьюстоне.

- Жаль, – улыбнулась девушка.

- Да, жаль. Но она живёт неплохо, они с мужем работают на каком-то заводе, выпускающем электронику для машиностроения.

- А у Дугала нет детей? Он был женат?

- Мммм... нет. – Тут рассказчик слегка замялся. - У Дугала детей нет и женат он никогда не был, – и он замолчал молчанием человека, который не хочет распространяться дальше.

- Угу. Ясно, –сказала тактичная слушательница. – Поэтому он так привязан к тебе.

- Да, скорей всего, поэтому, – быстро закивал парень.

Пройдя по NorfolkStreet, они попали на NewStreet, которой, несмотря на название, по факту было, наверное, лет шестьсот – семьсот, не меньше.

- Я пить хочу, - сказал Джейми, поглядывая на витрину KFC. – Подожди меня здесь, пожалуйста. – Он протянул хозяйке поводок с Сулой на конце. - Я куплю себе чай. Тебе купить что-нибудь?

- Нет-нет... спасибо, я ничего не хочу.

Парень, намеревавшийся было ринуться за чаем, остановился и опустил плечи.

- Клэр... - он замялся и запустил руку себе в волосы, – я не стал этого говорить сразу, потому что ты только что переболела, еще мало времени прошло, но... но ты опять очень сильно похудела и тебе нужно хорошо кушать. – Он сделал жест рукой, останавливая попытавшуюся было оправдаться собеседницу. – Я не знаю, куда и на что там смотрит твой муж, честно сказать, меня этот вопрос интересует уже давно, еще со дня моего рождения, - он замолчал, давая возможность Клэр понять, о чем идёт речь, а когда у неё в уголках губ заиграла осознанная улыбка, не удостоив её ответной, продолжил: - Но я не он. Я даю тебе сроку неделю, максимум дней десять. Если к этому времени ты не поправишься, я начну принимать меры. Понятия не имею, что буду делать, но что-нибудь придумаю, можешь даже не сомневаться.

- Ты не имеешь права, - сдвинула брови девушка, - моя внешность – это моё личное дело.

- Знаю, - чмокнул её в щечку Джейми. – Десять дней, Клэр. – И он, показав это на пальцах - выставив перед ней ладони с растопыренными фалангами, исчез в дверях забегаловки, оставив моргающую правозащитницу на тротуаре. А тем временем Сула...

А тем временем Сула увидела кошку. Вернее, кота.

Вернее, кота она заприметила уже давно, еще на подходах к KFC. Просто это сама хозяйка Клэр, озабоченная своим любимым, ненаглядным Джейми, только что удосужилась заметить, что её собака встретила кота, хотя это было в её же, хозяйки, интересах – выяснить: куда и почему щенок так тянет свой поводок, как будто он наконец-то понял, где от него прячут производство Royalcanin.

Кот был большой. Большой и, судя по всему, очень наглый. Не то белый, черными пятнами, не то наоборот. Даже сзади в нём угадывался матёрый враг, старый как сама Англия, и добрый как её Волан де Морт, ветеран сражений, закалённый в боях за главенство и влияние на улицах старого города, и список званий и регалий этого живого свидетеля бурных событий и старых добрых времён своей длинной мог посрамить саму NewStreet, а рисунок его шрамов, полученных в схватках, составил бы конкуренцию схеме трещин в фундаменте башни MagdalenCollege. Он сидел задом к прохожим, мордой направившись во двор, у входа в который и расположился. Услышав сзади собачее дыхание и тихое поскуливание, котяра, видимо, закалённый жизнью в обожающей собак Англии, навострил уши, но с места не сдвинулся –он был не только тактиком, но еще и стратегом.

- Сула, фу. Забудь про него. Не нужен он тебе, – назидательно–нравоучительно сказала хозяйка. Её хулиганка, судя по всему, не поняла конкретно слов, но интонации голоса различила безошибочно и, поскулив еще чуть-чуть для порядку, уселась в позу низкого старта, всем своим корпусом устремившись в сторону наглого представителя кошачьих, видимо, не теряя надежды попортить шкурку этому весёлому старцу.

Клэр, оставшись одна без Джейми, тут же погрузилась в раздумья и вернулась на сорок минут назад туда, к дереву. Вообще-то, именно сегодня, на радостях от того, что сейчас происходит между ней и её любимым человеком, она захотела всё-таки перестать играть в игры и как-нибудь так незаметно и тонко признаться ему или хотя бы намекнуть на то, что после встречи с ним не спит со своим мужем. Ей, вдруг ни с того ни с сего очень захотелось, чтобы парень это знал. Но, после того, что она почувствовала там, у дерева, девушка даже самой себе уже казалась какой-то меркантильной. Как будто она сжигает мосты за собой и Фрэнком только лишь после того, как почувствовала себя выгодоприобретательницей в плане размеров «этого». Стыдобище, да и только.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли и так расслабилась при воспоминании о дереве, что даже не почувствовала неладное.

И неладное не заставило себя ждать.

Сула, которую судьба сегодня явно испытывала на прочность, видя, что котяра не подаёт никаких признаков страха перед ней, тоже подозрительно притихла. Это была настоящая борьба нервов и характеров. Ну и, конечно же, куда уж юной Суле до этого аксакала – у неё у первой сдали нервы, она«взяла слово» и громко гавкнула на всю NewStreet. Кот, как по щелчку стартового пистолета, справедливо решив, что пора, ответил молниеносным марш-броском внутрь двора, как бы увлекая собаку за своим пушистым хвостом. Ну и кто такая Сула, чтобы отказываться? Она с таким желанием ринулась с места, что вырвала из руки своей замечтавшейся хозяйки пластиковый корпус поводка.

Что вообще случилось, мечтательная хозяйка поняла плохо, но устремилась за своей собакой почти автоматически. Вбежав третьей во двор, она увидела, что кот прыгнул на спинку лавочки возле подъезда одного из домов и, думая, что псина его там не достанет, видимо, хотел задержаться, справедливо полагая, что воспитанные английские собаки на лавочки не прыгают. Сула же, воспитанность которой никогда не была её сильной стороной, не колеблясь ни секунды, буквально взлетела всеми своими четырьмя грязными лапами на лавочку, наверняка немало удивив котяру и вынудив его продолжать движение вдоль дома, наращивая темп. Она, может быть, и дальше бы преследовала вероломного усатого хама, но пластиковый корпус поводка зацепился за кованую изгородь палисадника перед подъездом. Поэтому, застряв на лавочке, щенок просто стал топтаться на ней, подпрыгивая в негодовании и бессилии и громко, на весь двор, рассказывать коту, что он с ним сделает, когда всё-таки до него доберётся. А в том, что рано или поздно он это сделает, пусть кошачья морда даже не сомневается.

Но ни Сула в запале погони, ни Клэр в том же самом не обратили внимание на двух мужчин, стоящих почти рядом с лавочкой. Оба были одеты как работники обслуживания домов – в комбинезоны, а поверх них -в куртки таких же цветовой гаммы и материала. Один стоял чуть поближе и был высоким, светловолосым с бледным лицом. Второй находился чуть дальше и смотрелся пониже ростом, немного рыжеват и с усами. Высокий, только лишь собака«затанцевала» на лавочке, подошел к ней и очень грубо скинул её оттуда, пихнув ногой. Та заскулила, упав навзничь на плитку тротуара, ударившись спиной, и тут как раз подоспела Клэр.

- Сэр, за что вы так грубы с собакой? Она же ничего вам не сделала! – еще издалека начала девушка.

Высокий посмотрел на неё как на микроба.

- А мне не нравится, когда всякие шавки вымазывают лавочку, на которой я обычно люблю отдыхать,–язвительно-медленно проговорил он.

- Я прошу прощения за свою собаку, но всё равно, это было очень грубо с вашей стороны по отношению к беззащитному животному, – закипала Клэр, хоть и заметила уже, что оба мужчины не совсем трезвы. Она бросилась отцеплять корпус поводка. Сама же поборница чистых лавочек уже сидела, прижавшись к ограде палисадника.

- Не надо меня воспитывать. Ваша собака вымазала мою лавочку, и мне теперь её мыть,– явно с желанием продолжил мужчина. Усатый молча стоял рядом и, ухмыляясь, смотрел на гостью.

- Ничего страшного она не сделала вашей лавочке. – Девушка уже справилась с поводком и собиралась покинуть двор.

- Да? Не сделала? Иди сюда, я тебе покажу. - Бледнолицый скандалист в два огромных шага подлетел к девушке, сгрёб своей ручищей ее пуховик на левом плече и потянул к лавочке.

- Отпустите меня, сэр! Сейчас же! – только успела крикнуть та, а Сула - ринуться к ноге мужчины, как кто-то сзади Клэр молча взял мужчину за запястье так, что тот сразу же выпустил одежду девушки. После чего его тут же, за эту же руку, молниеносно слегка развернули задом к лавочке и...

Чпок!

И возле Клэр уже никого не было.

Бледнолицый же, сделав пару нелепых взмахов руками и столько же неуклюжих шагов назад, в конце концов грузным бесформенным кулем плюхнулся возле лавочки на задницу. Джейми своим родным левым, хорошо отработанным хуком отправил любителя чистых лавочек аккурат к предмету его симпатии, правда, слегка при размахе задев плечом свою девушку. Поэтому он сразу же, молча, не глядя на Клэр, отодвинул её двумя руками в сторону, потому что оставался еще и усатый.

- Ты что творишь, ты, щенок! – кинулся тот к своему другу и начал пытаться его поднять. Но убедившись в тщетности своих попыток, ввиду лишних промилле в крови и, как следствие, проблем с координацией и тонусом в мышцах, двинулся на Джейми. – Тебя что, давно ремнём не пороли? Так я сейчас это исправлю! – Он трусливо вскинул подбородок и начал расстёгивать ремень, продетый в пояс комбинезона, меленькими шажками наступая на «щенка».

Молчаливый молниеносный апперкот снизу, прямо под вскинутый подбородок, усадил его почти рядом с его менее благородным, но более несдержанным коллегой.

Джейми молча посмотрел на свои сбитые костяшки и повернулся к Клэр.

- Идём, – только и сказал он и, взяв поводок из её рук, повёл Сулу со двора, которая всё это время поскуливала, раздираемая желанием хорошенько поругаться на это безобразие.

Медленно и неуклюже поднимаясь с тротуара, бледнолицый что-то крикнул о том, что он их из-под земли достанет, но парочка не обернулась.

Только выйдя опять на NewStreet, Клэр поняла, что её всю трясёт. У неё тряслось всё: руки, ноги и даже зубы. Увидев это, Джейми сначала просто взял её ладони в свои, но поняв, что это как мёртвому припарки, со словами: - «Иди сюда»,- сгрёб в охапку.

Она как будто приросла к нему. Постояв с ним в обнимку некоторое время, у неё появилось чувство, что вот примерно как-то так она и родилась. Ну и, конечно же, в лучших своих традициях, оказавшись у Джейми в объятьях, сразу же успокоилась.

«Господи! - думала Клэр, прижимаясь к парню. – Ему ведь восемнадцать лет, а мне с ним несравнимо спокойней и надёжней, чем со взрослым Фрэнком. Как такое может быть? Всё дело в нём? Во мне? В любви? Не понимаю. Я уже ничего не понимаю. Кто он? Почему так?» - И, вздохнув полной грудью, задрала голову.

- Я больше никогда в жизни не назову тебя дитём. Клянусь!

Джейми даже не улыбнулся, а с точностью до наоборот– выражение его глаз стало еще более серьёзным и сосредоточенным. «Я понял тебя, малыш. Я всё понял», – подумал он о том, что можно стать полноценным мужчиной в глазах своей женщины не подчинив, а защитив её.

Большое спасибо Нине amberit