http://www.youtube.com/watch?v=X74qN9RCAAU
Ausencia - Cesária Évora Goran Bregovic

Со дня отъезда Джаспера прошло несколько недель. Элис будто потускнела за это время, притихла и съежилась. Часто плакала. Или просто сидела, бессильно уронив руки и глядя в стену. Диггори пробовал разговаривать с ней, допытывался, что случилось и почему она грустит. Элис не отвечала, только ниже опускала голову и беззвучно всхлипывала. Сердце юноши разрывалось от жалости и сострадания, он безумно хотел помочь тетке, только не знал, как. С ее молчаливого согласия он взвалил на себя часть хозяйственных хлопот, все глубже погружаясь в дела поместья, и не переставал изумляться - как ей, маленькой и слабой, удавалось справляться с таким грузом. Это оказалось очень, очень непросто... Но Диггори, не жалуясь и не щадя себя, старался, разбирался, учился... Лесли заметно проникался к нему уважением, и все чаще юноша слышал от него почтительное "сэр". Возвращаясь в замок, иногда поздно вечером, Диггори обязательно заглядывал к Элис, делился новостями. Каким бы уставшим он ни был, он не мог уйти спать, не повидав ее; а если после его рассказов об отличном урожае яблок или о том, какой славный жеребенок родился у белой кобылы Мегги, на прозрачном личике Элис появлялось хотя бы подобие улыбки, Диггори считал, что день прожит не зря. Но он понимал, что долго так продолжаться не может. И не потому, что у него не хватало опыта, и рано или поздно пришлось бы прибегнуть к помощи Элис.... Нет - из-за того, что Элис с каждым днем становилась все тоньше и бледнее, все меньше ела и все больше плакала. С этим что-то нужно было делать...

Элис никак не могла понять - чем она обидела Джаспера? Какую неудачную шутку она обронила, даже не заметив? Что, что случилось в эту последнюю ночь, что он так переменился, так охладел к ней? Элис вспоминала его слова при расставании, непонятный взгляд и выражение страдания в глазах... Она отказывалась, она не хотела принять то, что он говорил, за объявление разрыва. Боже, какой разрыв, они никогда не говорили о своих чувствах и о будущем! Нечего было официально разрывать! Сейчас Элис проклинала свою сдержанность в проявлении чувств. Может, ей стоило хоть однажды запереть свою гордость в сундук и сказать первой те слова, которые много раз были готовы сорваться с ее языка? "Ты мне дорог. Пожалуйста, не уезжай. Мне будет плохо без тебя. Я..." Элис закрыла лицо руками, с силой выдохнула: "Я люблю тебя..."
"Я люблю тебя." Когда эти невесомые слова успели стать реальностью? Элис вспоминала все их счастливые дни, с самого момента встречи. Вот он въезжает в ворота следом за Эмметом - открытая улыбка, ямочки на щеках, зеленые глаза, русые волосы, падающие на лицо. Он сразу ей понравился, на него невозможно было не обратить внимания. Галантность, комплименты, обходительность, многозначительные взгляды; незаметно продолжал околдовывать, очаровывать, проникая в самое сердце.... Элис знала, кто он такой - Эммет писал. Только не успел представить их друг другу, и Элис коварно этим воспользовалась, устроив невинный розыгрыш, превратившийся в увлекательное путешествие по замку. А потом эта неудачная шутка... Элис сама не понимала, что это было - действительно невинная попытка разыграть или развеселить его; или же подсознательное желание проверить, насколько он неравнодушен к ней - сбежит ли с криком ужаса, узнав, что она не та, за кого себя выдает; пройдет ли мимо... Ах, как глупо, как глупо... Ну что, что она сделала такого, что перечеркнуло все их замечательные, прекрасные дни?! А их ночи... Страстные, горячие, трепетные... Как в одном человеке могло уместиться столько нежности? И всю эту нежность он дарил ей, только ей!..
Ей мучительно не хватало его. Как воздуха, как воды, как солнечного света после долгой хмурой зимы. Он уехал - и поблекли все краски, и все стало неинтересно, серо и бесцветно. Элис несколько раз порывалась написать ему, умолять вернуться или просить позволения приехать самой. Но в памяти вставали его прощальные слова: "Нам было хорошо вместе... Но все хорошее когда-нибудь кончается. Не нужно тешить себя иллюзиями... " - что, что это значило?.. - и вновь откладывала бумагу. Нет, так больше продолжаться не может. С этим нужно что-то делать...

Диггори много размышлял о прошедших днях, о переменах в его жизни. Приезд гостей, разговор с Эдвардом, встреча с Таней (вздохнул), тоска Элис... Юноша догадывался, в чем тут могло быть дело - видимо, что-то не сложилось у них с Джаспером... Ах, как жаль... Элис и Джаспер стояли у него перед глазами - рука об руку, смеющиеся, красивые, счастливые... Прекрасная пара... Что у них пошло не так? И что он может изменить? Имеет ли право вмешиваться в эти отношения, не сделает ли еще хуже?.. Диггори горько подумал, что так и приходит взросление, зрелость. Не тогда, когда привычный камзол становится тесным в плечах; не тогда, когда нежная кожа на щеках начинает грубеть от бритвы; и не тогда, когда тебя одарила любовью прекрасная женщина - а ведь он даже ничего не сделал для этого, ему не пришлось ее добиваться, счастье буквально само упало в его руки! Нет, ты взрослеешь, когда начинаешь заботиться о других - от тех, кто до этого заботился о тебе и привыкать принимать в свое сердце часть чужой боли. Диггори стиснул виски, застонал сквозь сжатые зубы. Господи, как ему сейчас не хватает жизненного опыта, дружеского совета, поддержки!
Он сидел за столом в библиотеке перед пустым листом бумаги и мучительно пытался решить, у кого ему просить помощи. Вики, Кейт и Мишель уехали во Францию. Анжеля оставила адрес семьи, в которой проведет ближайшие месяцы, обратиться к ней? Эдвард адреса не дал, заверив, что как только вернется в страну, первым делом приедет к ним. Но Италия далеко, и сколько пройдет времени до его возвращения? Конечно, можно написать Эммету, тот приедет сразу же, но хватит ли у него деликатности в решении такого тонкого вопроса? Белла, Таня, Розали... Наверное, здесь больше подойдет женское участие... Или наоборот - нельзя выдавать подобные тайны другим женщинам? Диггори в бессилии несколько раз ударил лбом об стол. От этого вдумчивого занятия его оторвал стук в дверь.
- Сэр...
- Что случилось, Лесли?
- Сэр, вы знаете, мы недавно взяли нового работника...
- Вместо Джонни?
- Да, вместо Джонни, его отправили пасти скот, на дальние выгоны.
- Да, я знаю. И что с ним?
- Не знаю, что с тем пьянчугой, но новый работник нашел в его каморке, под соломой... Вот... - протянул Диггори грязный комок.
Юноша осторожно разгладил бумагу - мятую, в отвратительных пятнах.
- Здесь написано - для Элис.
- Я вижу. Я передам ей, прямо сейчас.
- Я вам понадоблюсь?
- Нет, спасибо. Хотя постойте, идемте со мной.

***
Элис подняла на Диггори пустой взгляд, когда он, постучавшись, вошел к ней в спальню. Она сидела в кресле у окна, бездумно глядя на небо. Стояла прекрасная погода, но Диггори никак не мог уговорить ее выйти прогуляться, пройтись по саду, посмотреть на распустившиеся цветы. Элис почти все время проводила взаперти. Вот и сегодня - едва взглянув на него, снова уставилась в окно. Прошелестела:
- Чего тебе, Диггори?
- Элис, здесь письмо для тебя.
- Письмо? - Элис напряглась, взгляд стал осмысленным, прозрачные пальцы стиснули подлокотники. - От кого? Когда его доставили?
- Не знаю, Элис . Его нашли в бывшей комнатке Джонни. - протянул ей письмо.
Элис с удивлением поморщилась, приняв бумагу двумя пальцами. Распечатала, начала читать.
Диггори наблюдал за ней - губы шевелятся, глаза лихорадочно заблестели, на бледных щеках заалели нездоровые пятна. Вдруг тонкие пальцы задрожали так, что выронили письмо; на пол упал и покатился блеснувший золотом перстень. Элис закрыла лицо трясущимися руками, несколько секунд молчала, а потом издала пронзительный, полный мучительной боли крик. Диггори в панике заметался, попытался обнять Элису за плечи, убрать руки от ее лица, завопил: "Лесли! Воды!!!" Тот, едва просунув голову в дверь, понимающе кивнул и исчез в тот же миг. Диггори опустился перед теткой на колени, гладил ее волосы, шептал что-то, растеряв утешающие слова. Подобрал с пола кольцо, нерешительно протянул на ладони. Элис, уже рыдая в голос, трясущимися руками взяла кольцо, надела - то легко скользнуло на безымянный палец, как будто всегда было там. Подоспел Лесли с бокалом воды. Элис выпила, судорожно всхлипывая, обливая платье; задыхалась, шмыгала носом. Наконец успокоившись, но все еще дрожа, взглянула на племянника красными припухшими глазами.
- Диггори. Собирайся. Мы едем.
- Куда?
- К Джасперу.
- Элис, ты ничего не хочешь мне объяснить? Прости, я не хочу ранить тебя, но пожалуйста - скажи наконец, в чем дело? Что в письме? Это от него? Я с ума схожу...
- Не сейчас. Хороший мой, пожалуйста, потерпи чуть-чуть. Я знаю, тебе несладко пришлось последний месяц, но прошу тебя - дай мне еще немного времени. Совсем немного. И я все тебе расскажу. Хорошо?
- Хорошо, но...
- Вот и ладно. Собирайся бегом. Хотя нет, поехали как есть, не будем терять ни минуты!
- Элис, тебе тоже стоит собраться и переодеться.
- Мне наплевать. Я поеду так.
Диггори вздохнул, крепко взял ее за плечи, подвел к зеркалу.
- Прости меня, но ты ужасно выглядишь. Ты уверена, что хочешь ехать к Джасперу в таком виде?
Элис посмотрела на свое отражение, скривилась с отвращением. Тусклые волосы, заплаканные глаза, покрасневший нос - красота. Она перевела взгляд на племянника в зеркале - господи, какой же он взрослый... Похоже, они поменялись ролями - теперь уже не она заботится о нем, а наоборот... Ее малыш вырос. Элис вспомнила другую картину, в этой же зеркальной раме - она и Джаспер, обнявшись... И снова заплакала, тихо-тихо, уткнувшись в плечо своему большому маленькому мальчику...