Перевод и редактура: GiaMia





Эдвард…

У меня не было причин не доверять собственному дару. В свои годы я был абсолютно уверен в том, что прекрасно разбираюсь в людях. Впрочем, существовал один единственный человек, которого я пытался понять хотя бы ради благополучия Беллы, но логика которого оставалась мне недоступна, и это буквально сводило с ума.
Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы просто развернуться и уйти. Она просила довериться ей, но, несмотря на отчаянное желание выполнить её просьбу, я не мог игнорировать мысли Джейкоба Блэка.
Он рисковал нарваться на хорошую драку; мысленно он поднимал столько же шума, сколько и своим грязным ртом. Оставалось загадкой, что именно в нем привлекало такую утонченную женщину, как Белла. Впрочем, я, естественно, не был законченным имбецилом.
Ничто не действует на мужчину сильнее, чем плотское желание. То же можно сказать и о женщинах всех возрастов. Любовь только усиливает эту нужду. Желание само по себе является довольно мощной эмоцией, но если добавить к нему любовь, получится смесь, способная сокрушить все логические доводы любого человека.
Белла…
Такая красивая, она совершенно не подозревала, какой эффект производит на мужчин. Особенно если этим мужчиной был Джейкоб. Он непременно использует это заблуждение против неё, чтобы добиться своего. Я все еще не был уверен, не относится ли он к ней, как к некому трофею, запретному плоду, который он всегда стремился заполучить. Ведь она постоянно отвергала его, и это сводило мальчишку с ума. Раньше я воспринимал его, как молодого и несдержанного оборотня, но теперь он стал мужчиной и знал, как соблазнить женщину. Я боялся, что ему удастся склонить Беллу к чему угодно, особенно учитывая тот факт, что сам я не делал её счастливой.
Задохнувшись, я провел ладонями по волосам.
Разве я не знал, что никогда не стану достаточно хорош для неё? Мало того, что я являлся бездушным созданием, монстром, так еще и кожа была ледяной. К тому же, необходимость контролировать себя никогда не позволяла расслабиться и до конца отдаться своим и её желаниям. И хотя я искренне радовался, что она, наконец-то, увидела правду, в то же время проклинал свою судьбу. Не было ни одного раза, чтобы, занимаясь с ней любовью, я не мечтал отпустить себя на волю. В каком-то смысле, она оказалась большим, чем я мог вынести. Я хотел отвергнуть её, заставить послушаться здравого смысла, доказать, что уже невозможно продолжать этот фарс – ужасные мысли при занятиях любовью, - пока она всё еще оставалась мягкой, хрупкой, оставалась человеком.
Но правда заключалась в том, что она сама перестала умолять и торговаться. Как мог я отказать ей, когда Белла согласилась добавить еще несколько лет к своей драгоценной человеческой жизни? Не мог, и не отказал. Я заставлял себя держаться в рамках, как бы тяжело не приходилось. Боль от сознания, что не могу полностью удовлетворить её или позволить ей делать все, что захочет, была подобна чистой агонии. Но я любил её и надеялся, что благодаря сделке она успеет повзрослеть и каким-то чудом увидит правду.
Зачем мужчина, который любит женщину, пытается заставить её понять, что есть жизнь и без него? Ответ на этот вопрос был и простым, и сложным одновременно. Как мужчина, я этого и не хотел, поэтому приходилось бороться с собственным эгоизмом, с желанием удержать её около себя на всю оставшуюся вечность. Но во мне так мало от мужчины – всю основную часть занимает вампир, поэтому в итоге принять верное решение оказалось довольно легко.
Все, что я делал, было ради Беллы. Я с радостью приветствовал перемены, произошедшие в её сердце. И испытал безмерную боль, обнаружив, что буду вынужден позволить ей покинуть меня, что она это сделает. Не было никаких сомнений как в том, что она решила остаться человеком, так и в том, что приняла решение развестись со мной.
Поистине, Белла стала моей карой. Через неё я смог искупить часть грехов, которые совершил в первые годы своего бессмертного существования.
Когда я встретил её, моим первым побуждением стало желание утолить жажду, вторым – убежать, третьим – повиноваться судьбе. Я не мог противостоять тяге находиться рядом с ней, говорить с ней, постигнуть тайны её загадочного, молчаливого разума.
Я и не представлял, что способен испытывать такую абсолютную любовь. Проводя много времени рядом со своей семьей, я втайне страстно тосковал по тому, что было у них. Но то, что любовь придет ко мне в лице смертной девушки, было последней возможностью, которую я мог себе представить.
Когда Элис сказала, что Белла станет одной из нас, мне пришлось вступить в самую тяжелую войну за все свое существование. Не было ни единого шанса, чтобы я позволил свершиться этой трагедии. Чем больше времени проходило, чем лучше я её узнавал, тем отчетливее понимал, что вырвать её из мира людей ради существования в вечной темноте будет самым страшным преступлением. Если бы мы уже не были прокляты, меня следовало бы проклясть за одну только мысль об этом.
Она испытывала меня, боролась со мной, любила меня и заставила меня полюбить в ответ так сильно, как я и мечтать не смел. И теперь меньшее, что я мог сделать – ради Беллы хотя бы на секунду попытаться поверить в Джейкоба. Для неё я бы сделал что угодно. Я и делал; и хотя все мои инстинкты вопили, что парень – обыкновенный подлец, я смирился с тем, что к нему стремится её сердце. Также я понимал, что она любит и меня, поэтому если бы я не сдался, вероятно, Белла предпочла бы пожертвовать собственным счастьем. Назвать мою дилемму тяжелой или сложной было бы преуменьшением. Эта ситуация оказалась слишком запутанной, слишком далекой от моего прежнего жизненного опыта, поэтому чтобы остаться в здравом уме, мне понадобились все силы.
Я, было, решил отправиться к своей семье, когда двигатель «Гардиана» ожил, и колеса, трогаясь с места, прокрутились с пробуксовкой, оставляя на асфальте черные следы протекторов. Я почувствовал, что губы кривятся в едва заметной улыбке. По крайней мере, Белла явно научилась ценить преимущества настоящей машины.

- Хреново выглядишь, братец, - прокомментировал Эммет, как только я появился в гостиной. Он пытался выиграть у Джаспера в приставку, у обоих в руках были джойстики. Как эти двое умудрялись занимать себя подобной ерундой?
- Благодарю, без этого твоего наблюдения я бы точно не смог обойтись, - невыразительно ответил я, садясь на софу и пытаясь занять себя мельканием тусклых изображений на плоском экране.
Джаспер попытался подбодрить меня, но я ответил лишь раздраженным взглядом.
- Точно, я же забыл, что ты обожаешь купаться в страданиях. Прошу прощения, - подколол он.
Элис танцующей походкой вошла в гостиную и вспорхнула на диван рядом со мной.
- Эдвард, не будь занудой. Белла вполне способна постоять за себя. Это тебе не среднестатистический человек, - попыталась утешить она, похлопав меня по плечу.
- Может и нет, но и Джейкоба среднестатистическим не назовешь, и именно из-за него я и волнуюсь. Он умело манипулирует ею, а его мысли – настоящая выгребная яма! – воскликнул я, все больше поддаваясь раздражению.
- Белла – привлекательная женщина, мысли любого мужика, оказавшегося рядом с ней, превратятся в выгребную яму, - расхохотался Эммет.
Я схватил тяжелую подставку и швырнул ему в голову. Достигнув цели, она отрикошетила, врезавшись в стену, по которой тут же поползла трещина, упала на полированный пол и прокатилась несколько метров, остановившись у ноги Розали.
- Очень зрелый поступок, Эдвард, - прошипела та, подняв подставку и одарив злобным взглядом сначала меня, а затем Эммета.
- Да ладно тебе, детка, я всего лишь констатировал факт! Ты же понимаешь, что смотрю я только на тебя, - попытался подлизаться Эммет.
- Знаю я, куда ты смотришь, - проворчала Роуз.
Я спрятал лицо в ладонях, мечтая оторвать себе голову. Слушать мысли Розали – это уже подвиг, но сейчас они были еще язвительнее, чем обычно.
- Эдвард, перестань кукситься, - фыркнула она. – Белла наконец-то сделала правильный выбор. Даже если выбрала пса. Это не так уж и плохо, если поразмыслить как следует. Могу поспорить, она…
- ЗАМОЛЧИ! – взревел я, вскакивая и подлетая к ней.
Она даже не шелохнулась, только усмехнулась в ответ.
Иногда мысли Розали были еще отвратительнее, чем у Эммета. Их шалости подчас находились за чертой приличия, и видение моей Беллы, вытворяющей нечто подобное, подтолкнуло меня за грань.
Когда ты покажешь мне письмо?
- НИКОГДА! – рявкнул я в ответ на мысленный вопрос Элис.
Прочитав его однажды, я испытал достаточно боли. Не хватало еще страдать всю оставшуюся вечность, когда мои родственники будут вспоминать его, станут думать о неверности Беллы. Эти события должны были остаться между нами, никаких лишних свидетелей.
Мне бы хватило сообщения Джейкоба о том, что между ними «что-то» было. Но ему этого оказалось недостаточно, он жаждал отомстить мне, причинить как можно больше боли. Совершенно очевидно, что он пытался бросить мне в лицо мои же собственные слова.
Я совершил ошибку, когда послал ему приглашение на свадьбу, и понял это еще до того, как он объявился на приеме и чуть было не избил её. Но я постарался поступить честно, так как знал, что она любит его и страдает от того, что причинила ему боль. А еще я знал, что по-своему, в своей странной манере, он тоже дорожит ею. Честно говоря, очутись я на его месте – был бы искренне благодарен, получив право выбора. Но, как оказалось, в том, чтобы очутиться на месте Джейкоба Блэка, не было ничего приятного. Его мышление оказалось не только грязным, но и вывернутым наизнанку. Пусть я и завидовал его человеческой сущности, но не мог заставить себя позавидовать чему-то еще, даже если в итоге он и останется с Беллой. Я бы не сумел заставить себя опуститься до его уровня, чтобы сражаться за её любовь. Тем более, что бы не совершил Джейкоб, эту битву он уже выиграл.
- Что я пропустил? – захныкал Эммет, переводя взгляд с меня на Элис.
- Ничего, - процедил я.
- Эдвард не хочет показывать мне письмо, которое прислал ему Джейкоб, - насупившись, пожаловалась Элис.
- Как ты не понимаешь, я пытаюсь защитить Беллу! – воскликнул я, не в силах поверить, что она так настойчива в желании прочитать проклятое письмо. – Могу лишь сказать, что он – всего лишь тупая дворняжка, и что Белла бы не захотела, чтобы кто-то из вас знал о содержании его письма.
- Вау! Братец, он что, прислал тебе какую-то детально расписанную грязную историю? – насторожился Эммет, который к этому моменту окончательно потерял интерес к игре.
Я застонал, а Розали зашипела.
- Поверь, не стоит тебе этим интересоваться, - пригрозила она.
- Что? Ну уж нет, я должен это прочитать, - завопил Эммет.
- Точно, я тоже! – пропела Элис.
Я ошеломленно уставился на них. Неужели их ни капли не волновало, что речь шла о позоре Беллы? Они и вправду так жаждали прочесть об её интимном свидании с Джейкобом? Я просто не мог поверить своим ушам… и их мыслям!
Ладно тебе, братец, не будь таким скрытным занудой!
Пожалуйста, Эдвард! Ну пожалуйста!
- Хватит! – воскликнул я, чувствуя, что окончательно выхожу из себя. – Вам должно быть стыдно за свое поведение! – резко проговорил я.
Никто из родственников не собирался облегчать мои муки; на самом деле, они все только усугубляли.
- Я ухожу. Дайте знать, когда научитесь прилично вести себя!
С этим я и ушел, потому что был не в силах оставаться и слушать их мольбы и причитания о том, как им охота в подробностях изучить извращенные фантазии Джейкоба Блэка. Как бы там ни было, оставалось неясным, какая часть из описанных им событий – плод его больного воображения, и до какой степени он принял желаемое за действительное.
Впрочем, это и не имело значения. В итоге Белла все подтвердила, даже не читая письма. Виноватое выражение её лица послужило лучшим свидетельством того, что, по крайней мере, часть этой истории была правдива.
Теперь он непременно соблазнит её, это лишь вопрос времени. Она – молодая и здоровая женщина. А он… что ж, он будет более чем счастлив услужить ей даже несмотря на то, что позволил себе высказать недовольство по поводу её фамилии. Я вполне мог понять такую позицию, но никак не ожидал, что эти вещи – фамилия, брак, бесчестие, - имеют значение для него. Разве не он сам склонял её к измене своими предыдущими действиями? И я искренне сомневался, что он печется о своей собственной добродетели.

В итоге мальчишке все же удалось загнать меня в угол. Будет лучше прислушаться к просьбе Беллы и попытаться не вмешиваться. Я дам ей возможность самой разобраться во всем. В конце концов, она была права. Речь больше не шла о её безопасности, все дело было в правильном выборе. Я всегда хотел предоставить ей другие варианты, и теперь перед ней открывались новые возможности. И хотя я не мог согласиться с её действиями, все же собирался отпустить её и принять все, как есть.
У меня выбора не было.