От автора: Пасквиль (устар. пашквиль от нем. Pasquill, из итал. pasquillo) — сочинение, содержащее карикатурные искажения, клевету и злобные нападки, цель которых оскорбить и скомпрометировать какое-либо лицо или группу. Чаще всего используется как средство дискредитации идейных противников. Не является «узаконенным» литературным жанром.

Зарисовка к главе.

Сухой валежник трещит. Вслед за треском позади меня нарастает глухое урчание, перекатывающееся в протяжный вой. Заунывная песня, растянутая на одной, бьющей по нервам ноте заполняет поляну. К первому завыванию присоединяется второе, третье, четвертое, пятое. Вот уже многоголосый хор вплетается в Вечную Песнь Леса.
Страха нет. Отчаяния нет. Новое бегство из Форкса вымотало меня до той степени, когда не остается сил ни бояться, ни купаться в жалости к себе. Чтобы дальше не произошло, я не сдвинусь с этой поляны – не смогу. Свинцовые от бега ноги врастают в сырую то ли от дождя, то ли от тумана землю. Вой внезапно обрывается.
Почему нет страха?! Не успеваю мысленно вернуться к настоятельному желанию оказаться в Фениксе – мир меняет окраску. Без содроганий раскатов грома и полосующих беззащитное небо молний мир привычной ночной темноты наливается темно синими красками. Даже луна в небесах становится призрачно голубой. По траве стелется сизый туман. Его клубящиеся языки прямо на глазах из вязкой липкой дымки превращаются в студеную пелену.
Отчаяния нет. Только усталость. Я бы с удовольствием сейчас опустилась на землю, села и полюбовалась на то, как удивительно переплетаются между собой клубы тумана. Поразительно насколько красивой может выглядеть приближающаяся смерть. Отростки белесой пелены подбираются ко мне все ближе, и я с трудом различаю носы своих собственных мокасин.
- «Черт! Черт! Черт! Дырка на левой ноге. Блин, да где же справедливость?! Я отказываюсь умирать в рванной обуви….»
- Поразительный экземпляр, - задумчиво шепчет у меня в голове уже знакомый голос.
- «Совесть замучила?» – За ехидством я пытаюсь скрыть обиду на обладателя странных глаз, загнавшего меня сюда.
- Скорее Ваши нелепые, не имеющие логичной стройности и обоснованности, попытки помешать, - раздраженно признается голос.
- «О, получается я еще и виновата, - если б не вросла в землю, меня бы трясло от злости. – Ну, извините, что мешаю, сама не знаю чем».
- Вы бы не соблаговолили повернуться, - пробуя быть вежливым, просит шепот, явно не желая вступать со мной в длительную перепалку.
- «Не соблаговловлю… Нет, и точка!», - увы, мне и в мыслях не дано изъясняться приторно-высокопарно.
- Я же предупреждала, она упряма, как персидская парротия (1), - шумно ворвался в голову звонкий голосок нимфы.
- «Это уже наглость ! Вылезайте оба, я не желаю слушать ваши тет-а-теты!» - Задохнувшись от бессильного возмущения, я уставилась на переливы голубой луны, пытаясь вспомнить какой-нибудь стих или, на худой конец, песню.
- Разумное требование, - поддержал мои слова незнакомец.
- Хорошо, - расстроено согласилась нимфа. – Буду наблюдать со стороны.
- Не лучшая идея, - воспротивился мужской шепот, - Праздное любопытство противоречит подпункту 16 пункта 427…
- Полагаю, мы сим вечером нарушили достаточно правил, - серебристым перезвоном рассыпался в моих ушах смех нимфы, - чтобы не предавать огласки досужей молвы наши маленькие шалости.
- Это может быть опасным, - силясь отстоять свою правоту, шепчет незнакомец.
- Не более опасно, чем травмировать бедняжку нашими извечными диспутами, - в пику ему прикрылась моим существованием нимфа.
- Разумею, ты хочешь продолжить череду ошибо…
- Ошибочно помогать человеку, - занудство незнакомца строго оборвал шепот нимфы. – Смею напомнить, что нас тут вообще не должно быть.
- «Вот и валите, - успела я вклиниться между спорящими в моей голове голосами. – Оба! Обе! Короче, вдвоем!».
- Эд… Прости, забылась! Ты желаешь, чтобы я пропустила такое феерическое развлечение, - прыснула новым взрывом смеха нимфа. – Уму непостижимо, как она держится!
- «Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как буря,
Гектору вслед с несмиримой горячностью к бою летели
С шумом, с криком неистовым: взять корабли у данаев
Гордо мечтали и всех истребить перед ними данаев.» (2)
- Настоятельно рекомендую, повернитесь, - почти просительно зашептал незнакомец.
- «Илиаду я знаю назубок, - мстительно подумала я. – Оставьте меня в покое или я буду всю ночь цитировать Гомера».
- Если у Вас будет эта ночь, - разъяренно зашептал в ухо обладатель самых удивительных в мире глаз. – Немедленно развернитесь на 180 градусов.
- «Нет», - не признаваться же мне, что я вновь не владею собственным телом.
- Великий Первопредок, как можно быть подобной ослицей!
Парировать оскорбительный выпад мне не удалось. По ногам, вытравляя остатки спокойствия и хладнокровия, скользнул промозглый холод. Позади в пронзительной тишине слишком громко треснула надломившаяся сухая ветка. Послышалось тяжелое размеренное дыхание.
- Повернись! – Рявкнул незнакомец, и мое тело послушно дернулось навстречу горячему дыханию.
Низкорослые кусты и вековые стволы деревьев кутались в плотном белом мареве. Тишина, нарушаемая лишь тяжестью незримого дыхания, казалось, оглушала. Ожидание пугающе затягивалось, заставляя сердце пропускать удары. Внезапно мир заполнился рвущим барабанные перепонки свистом. Туман буквально разорвался пополам, издавая невыносимо звонкий, режущий уши, пересвист. В образовавшуюся дыру медленно вошел исполинский черный волк. Он был громаден. Волк был чудовищно, невозможно, недопустимо для своего вида огромным. Чуть наклонив голову, гигант зарычал, скаля ослепительные изогнутые клыки.
- Чтобы не происходило, не двигайтесь, - устало распорядился незнакомец.
Ему не стоило лишний раз просить: я застыла, как вкопанная, забывая, что мне следует дышать. Размеры, злобный рык, ужасающий оскал хищной морды – это было менее пугающим, нежели нетерпеливо переступающие лапы чудовища. Это даже нельзя было назвать волчьими лапами! Какие-то кошмарные получеловеческие полузвериные отростки, лишенные шерсти.
Я непроизвольно отступила назад. Не знаю, как мое окоченевшее от страха тело смогло дернуться, но это движение стало роковой ошибкой! Разочарованный возглас незнакомца «я же просил!» утонул в оглушающих звуках, сорвавшихся со звериной морды. Нет, это не вой. Не лай. Не рык. Это что-то недопустимое, порожденное моим расстроенным от страха слухом: лязгающее металлическим рыком проклятие, струящее между обнаженных саблевидных клыков черного гиганта.
Ноги сами собой отступали. Скалящийся исполин, напротив, наступал, вцепившись в меня темно-карим, наливающимся яростью, взглядом. Туман снова зашелся свистом, выпуская из своих недр второго волка. Он был чуть меньше предводителя – я точно знала, что черный гигант это вожак! – и казался в свете голубой луны синевато-красным. По пищеводу поднялся бунтующий комок ужаса: призрачные шансы убежать таяли на глазах. Продолжая отступать, я заворожено смотрела на окровавленную пасть рыжеватого волка, в которой болтался кусок…
- Замри! – Властно приказал незнакомец и тело, уже в который раз, беспрекословно ему подчинилось.
Рыжий волк мотнул головой, отбрасывая подальше в сторону не дожеванный кусок, и улыбнулся. Богом клянусь, это чудовище осклабилось в дружелюбной улыбке и легонько толкнуло черного исполина головой в бок, призывая его присоединиться и тоже посмеяться! Вожак, не оборачиваясь, поднял к луне свою морду и зашелся в раздирающем душу вое, к которому тут же присоединилось волчье многоголосье. Вой бился по скрытой в тумане поляне, хаотично метался и взрывался позади меня свистом появления новых членов Стаи.
- Вы можете пять минут постоять спокойно, - ворчливо поинтересовался шепот, комментируя мои попытки обернуться на новоприбывших волков.
- «Сколько их?», - скрыть панические мысли не удавалось, ровно, как и развернуться назад.
- Вам-то какое дело, - злобно процедил незнакомец, - стойте и не мешайте.
- «Я опять Вам мешаю? - силясь зацепиться за слабое негодование, растущее во мне, я отчаянно желала переместиться в Феникс. – Между прочим, если бы не Вы, меня бы тут не было!».
- Ты сама приехала, - задорно хихикнула нимфа. – Мы тебя не вызывали.
- «Ты сказала, что будешь в стороне, - следуя примеру темноволосой прелестницы, я перешла с ней на «ты». – И вообще, перестань звенеть в моей голове!»
- О, столь маленькая и столь вредная, - радостно пропела нимфа. – Если что, я – рядом.
У меня все же получилось повернуть голову. Зря! От открывшейся картины комок страха застрял в горле: шестеро волков, прижимая уши и хищно скалясь, спускались с тающей среди тумана пологой сопки. Они все были разными и непохожими друг на друга: светло-серые с темными подпалинами, коричневые с черными мордами. Был даже абсолютно белый волк – видимо, альбинос – кажущийся на фоне остальных собратьев маленьким и безобидным.
- «Волчонок», - догадалась я и тут же умилилась собственной прозорливости.
- Этот волчонок, - неверно истолковав причину моего умиления, прокомментировал незнакомец, - с легкостью перекусит Вам хребет.
- «Слушайте, Вы чего такой противный, - всерьез разозлилась я. – Не нравятся волки, проходите мимо! Вас тут вообще быть не должно».
- Не делайте этого, - обреченно попросил шепот.
- Не делать чего? – Переспросила я, уставившись в чистые небесно-голубые омуты глаз волчонка-альбиноса.
Кажется, я ошиблась с принципом, включающим эмпатию. Сейчас я точно не желала ничего слышать из эмоционального фона волков – кому такое счастье нужно! – но волна, бегущая одновременно со всех сторон прошибла меня до самых кончиков пальчиков. Страх! Страх, куда больший нежели тот, что испытывала я. Страх терзал всю стаю и даже их вожак боялся. Страх, и шок, и удивление… куча всего свалилась на меня, заставляя согнуться под тяжестью чужих переживаний. Если бы не незнакомец, вынуждающий против воли стоять, я бы непременно повалилась на землю.
- «Какого лешего?!» - неслось слева.
- «Не поминай лешего!» - потребовали справа.
- «Ладно, какого пня ей надо?! – завопили слева.
- «Кто-нибудь знает, что делать?» - мрачно спрашивал вожак.
- «Нафига я волчьей ягоды наглотался?» – опечаленно размышлял рыжеватый волк.
- «Кого твои желтые зубы волнуют!» - цинично заржал темно-коричневый волчара.
- «Может ее напугать, и она сама уйдет?» - предложил волчонок.
- «Классная задница», - восхищенно завопил серебристый волк, облизываясь.
- Свинья, урод, хам, - заорала я, чувствуя, что язык наконец-то освободился от оков, и несет полную околесицу. – Волчара позорный!
- Этого не надо было делать, - утомленно доложил шепот. – Впрочем, Вам, как человеку, в целом лишенному здравого смысла, простительно.
- «Что я несу?!» - не в силах остановить поток оскорблений, мысленно застонала я.
- Вы злите крайне неуравновешенных, нестабильных, склонных к вспышкам ярости и агрессии вервольфов(3), - сообщил шепот. – Я бы даже осмелился утверждать, что Вы их уже разозлили.
- Так значит еще и верволь… вервуль… Значит у этой перевозбужденной псины даже название отдельное есть?! – язык всегда был моим врагом, а теперь он, кажется, решил вогнать меня в гроб.
- «Псина, - возмущенно заголосил серебристый гигант. – Это я-то псина?! Да я чистопородный волк! У меня метрика есть. У меня генеалогическое древо такое, что я на выставку могу идти. Я.. У меня… Да, я…»
- «Доигрались» - успел подумать рыжий волк.
- Падайте, либо бегите, - неуверенно шепнул незнакомец.
Тело серебристого волка изогнулось дугой, глаза вспыхнули алым отблеском. Момент прыжка я не успела отследить – невидимая рука толкнула меня на землю, а голос нимфы в голове пролепетал извинения. Надо мной зависли, сцепившись, два волчьих тела. Время застыло, и я с интересом рассматривала рыжевато-розовое волчье пузо, маячащее перед глазами. Желание дотронуться было таким сильным, что рука сама собой взметнулась вверх. Кожа под пальцами оказалась на удивление мягкой и нежной, как у младенца. Не знаю, что изменило мое прикосновение, но только время помчалось вскачь бешеным галопом: рыжего волка стремительно отбросило куда-то в сторону, а за ним, брызгая слюной, метнулся и серебристый.
- Вам жить надоело, - злобно рыкнул голос незнакомца.
- Нет, - огрызнулась я, наблюдая, как стремительно, словно на ускоренном просмотре, снуют перед моими глазами силуэты волков.
- Тогда, пожалуйста, ничего не трогайте, не говорите, не двигайтесь, побери Вас Первопредок! – яростно зашипел шепот. – Или Вы думаете, что замедлять время, это легко и весело?!
Страшные кривые зубы рвали поблескивающие в лунном свете шкуры. Два исходящих бешенством силуэта, прыгали, крутились юлой, клацали чудовищными клыками, вгрызались друг в друга и отпрыгивали, чтобы вновь начать свой сумасшедший танец. Меня мутило от пустой, одуряющей, захлестывающей разум злобы, что струилась от схлестнувшихся волков. Трясло от выжигающего изнутри любопытства стаи, хлещущего по венам. Хотелось закрыть глаза, лишь бы не видеть летящих в тумане клоков шерсти и капель густой крови.
- Порежьте руку, - потребовал шепот.
- Эд… прости! Ты же сам потребовал, чтобы она не двигалась, - возмутилась нимфа.
- Изабелла. Нет, тут пунктик насчет имени. Вот! Белла, - шепот сочился плохо скрываемой злостью, - встаньте и сделайте небольшой надрез на пальце.
- Сума сошли, - завопила я, привлекая к себе недоумевающие взгляды Стаи. – Не буду я ре…
- Молчать! – В сотый раз за день рявкнул незнакомец. – Мы здесь в полулегальном статусе…
- Незаконно, - радостно уточнила нимфа.
- Не стоит оповещать Волков о нашем присутствии, - лекторским тоном закончил шепот.
- «Я не буду ничего резать», - безапелляционно провозгласила я, поднимаясь с земли.
- Стоять! – приказал шепот.
- « И не подумаю», - мысленно фыркнула я, разворачиваясь к ближайшим кустам.
- Она мне нравится все больше и больше, - затараторила нимфа и счастливо засмеялась. – Белла, ты мне очень нравишься, что само по себе удивительно, но тебе придется пожертвовать капелькой крови.
- «Перестань залезать ко мне в голову», - потребовала я.
- Прости, - легко извинилась нимфа. – И за это тоже.
Нога застыла в воздухе. Меня чуть тряхнуло и понесло на близлежащие кусты. Угрожающие обломки веток – не берегут волки экологию! – целились прямо на меня. Затормозить не удавалось. Возмутиться, хотя бы мысленно не получалось. На самом краю, грозясь свалиться в гущу терновника – не могли посадить других кустов на поляне! – меня резко дернули назад. Взметнув руками, я застыла у кромки кустарника, завывая от боли: в указательном пальце правой руки зиял огромный шип, вокруг которого набухала ярко красная капля крови.
- Договор принят, - сухо провозгласил во всеуслышание голос незнакомца. - Отныне и до скончания времен.
Сцепившиеся волки застыли. Их вгрызающиеся друг в дружку тела единым клубком совершили кульбит и безмолвно покатились в глубину оврага. На поляне воцарилась ужасающая тишина. Стая ошарашено смотрела на меня и на медленно падающую каплю крови, переливающуюся в лунном свете рубиновыми красками.
Черный вожак перевел на меня взгляд темно карих глаз, до жути напоминающий осмысленно человеческий. В тот момент, когда капля соприкоснулась с мутной от тумана землей, морда чудовищного исполина дрогнула. Клыки обнажились, пасть растянулась практически до ушей, и вожак рухнул на траву, лающе всхлипывая и подрагивая всеми четырьмя лапами. Остальные челны Стаи катались по земле, протяжно скуля и вздрагивая всем телом одномоментно. Волчонок-альбинос, уткнувшись носом в густой туман, жалобно постановил – видимо, возраст лаять еще не позволял! – и обессилено бился головой о песчаную сопку.
До меня не сразу дошло, что у волков началась форменная истерика. Поначалу я решила, что у всех четвероногих начался повальный приступ какой-нибудь волчьей болезни. Однако, когда из оврага начал выползать серебристый волк, посылающий мне флюиды безудержного веселья, сомнений не осталось: у волков слова о Договоре вызвали приступ гомерического хохота. Или же причиной смеха была именно я в качестве движущей силы Договора - кто поймет волков!
- Это продлится недолго, - скучающим тоном признался незнакомец.
- «И что мне делать?».
- Беги! - Насмешливо приказал шепот, заставляя мои ноги вновь устремиться вперед.
Поляна с волками-переростками, заходящимися в приступе бурного веселья, осталась далеко позади.
- Беги! – Сердце снова заходится от бешеной гонки.
- Беги! - Хлесткие ветки опять и опять норовят выцарапать глаза.
- Беги! – Откровенно издевается незнакомец, забавляясь абсолютной пустоте отсутствия мыслей в моей голове.
Поворот. Лапы елей дергают меня за парку, мешая продвигаться вперед. Новый поворот. В ушах гулко стучит эхо заходящегося сердца. Шоссе. Под ногами мягко шелестит мелкий гравий. Клубящийся туман расступается, обрисовывая впереди мускулистого парня, радостно скалящегося мне окровавленным ртом.
- Нет! – Голос теряется в грохоте собственного сердца.
- Нет! Нет! Нет! – Темные глаза парня вспыхивают обидой.
- Нет! – Сквозь слезы ору я, пробуя затормозить движение непослушных ног. – Нет!
- Белла, Белла, - зовет меня голос отца. – Это сон. Просто сон.
Свет ночника слепит слезящиеся от слез глаза. Передо мной расплывается перепуганное лицо Чарли, страх которого пробирается под кожу.
- Пап, закрой окно, - прошу я, надеясь натянуть на уши одеяло, как только отец отвернется, и вдоволь поплакать.

***

- Ты должна пообещать, что никогда больше не пойдешь в этот чертов лес.
- Хорошо, пап, - легко согласилась я, скрещивая пальцы под одеялом.
- И с сегодняшнего дня ты наказана. Без моего разрешения из дома не выйдешь.
- Согласна, - изображая опечаленность, признала я, втайне надеясь, что запрет будет распространять, в том числе и на школу.
- И ты больше не будешь сбегать, - умоляющим тоном заключил Чарли.
- Да, пап.
- А если тебе что-то не понравится, - отец застыл в дверном проеме, подыскивая правильные на его взгляд слова, - скажешь мне.
- Договорились, - чувствуя, как мои уши наливаются багрянцем, соврала я.
- И завтра к нам приедут Билли и Джейкоб Блэйки, - предупредил Чарли, внимательно наблюдя за выражением моего лица.
- А зачем? - удержать восторженно-радостную улыбку получилось, а вот скрыть панику в голосе не вышло.
- У Билли накрылся телевизор, и мы все вместе посмотрим бейсбольный матч, а Джек… парень спас тебя, на руках принес домой…
- Он не спа… - глядя на беспокоящегося за меня Чарли, я вовремя успела прикусить язык. – Он несправедливо и незаслуженно пострадал, спасая меня в лесу. Ты прав, пап.
«Черт, когда я стала столько врать», - расстроено думала я, рассматривая расцветающее радостью лицо Чарли.
Еще в детстве, когда я приезжала в Форкс на каникулы, отец пытался «сдружить» меня с Джейкобом Блэйком - сыном его старинного приятеля - живущим неподалеку от городка в резервации индейцев. В те памятные времена Джейк доводил меня до слез тем, что запугивал страшными индейскими байками, подслушанными им во время ежевечерних разговоров старейшин вокруг костра. Теперь же Джейкоб Блэйк откровенно бесил тем, что приписал себе мое спасение. Можно подумать, он один на один противостоял стае волков – мутантов! Если они, конечно, были….
- Приготовь что-нибудь вкусное, - все так же маяча в дверном проеме, позвал меня голос Чарли.
- Конечно, пап, - выдавливая улыбку, я не очень убедительно разыгрывала воодушевление.
- Спокойной ночи, Белла, - неуклюже пряча радость, пожелал мне доброго сна отец.
- Спокойной ночи, пап, - безмятежно отозвалась я, ожидая, пока он закроет за собой дверь.
Итак, что это было?! Допустим - только допустим - что все происшедшее является бредом уставшего подсознания. Получается, что эта стая волков-переростков - самые настоящие оборотни? Или же нет. Животные ведь могут улыбаться. Взять хотя бы Лурдес! И улыбается. И язвит, и даже будущее предсказывает. Или все-таки оборотни?!
Чувствуя, что моя и без того перенасыщенная впечатлениями голова вот-вот лопнет, я села за ноутбук. В конце концов, кто в XXI веке знает все, если не Гугл? С трудом сдерживая нетерпения и проклиная про себя провайдера, поставляющего издыхающий на каждой вкладке интернет, ждала, пока загрузится поисковая система. Как же этот парень назвал волков? Верволь… вервуль… Нет, не помню! Я даже не уверена, что эти странно-прекрасные нелюди, шепчущие у меня в голове, вообще существуют.
«Ладно, зайдем с другой стороны», - подбодрила я себя, набивая в поисковике слово «оборотни».
Гугл выдал свыше тысячи страниц, отвечающих поисковому запросу, и свыше сотни красочно нарисованных иллюстраций.
«Хорошо, - преисполняясь уверенностью, что я все равно докопаюсь до правды, успокоила я саму себя, - поступим проще!»
«Оборотни Wikipedia(4)» набрала в поисковике. Всемирная энциклопедия поразила широкой подборкой материалов, посвященной оборотням. К сожалению, написанное проливало мало света на таинственную Стаю, с которой – будем считать, это была правда – мне удалось повстречаться. О договорах с оборотнями не упоминалось вообще! Из рекомендуемых к изучению источников значились первые литературные упоминания: «Хуго, верфольф» Сазерленда Мензиса (5), вышедший в 1838 году, «Вервольф Вагнер» Джорджа Рейнольдса(6) 1846 года и роман «Парижский оборотень» Гая Эндора(7), изданный в 1933 году.
Из доступных источников предлагались лишь электронные варианты библиотеки Конгресса. Стойко сражаясь с неимоверно медленным интернетом, я с трудом нашла в кипе бумаг на письменном столе выданный мне школьный номер доступа к цифровому хранилищу библиотеки. Ожидая подтверждения соединения, я беспокойно накручивала прядь волос на заботливо забинтованный отцом указательный палец. Вот еще одно доказательство того, что мои воспоминания настоящие: у меня действительно порезан палец. Хотя, я могла порезаться, когда измотанная шатанием по лесу, потеряла сознание.
«Кому же верить? - терзалась я сомнениями, - себе и своим неправдоподобным воспоминаниям или же очень даже правдоподобной истории Джейкоба».
Мобильный тренькнул сообщением. Обиженная на маму, я сделала вид, что ничего не услышала. Сотовый снова пискнул входящей смс. Затем еще одно. Новой. На десятом сообщении мои нервы сдали и я открыла меню телефона.
«Белла, срочно отключи компьютер и ложись спать!» - повторялся весь десяток смс.
Ни «целую», ни «милая»... И это после того, как я, поддавшись на уговоры Рене, поехала на эту несчастную вечеринку, с которой все и началось? Значит, вот так? Опять ограничения, опять требования и никакой даже малюсенькой капельки сожаления о том, что со мной приключилась такая гадость? А даже если не приключилась? Полночи провести в лесу - это, знаете ли, удовольствие не из приятных.
«У меня есть право на личную жизнь!» - Мрачно думала я, дергая себя за волосы и вырубая мобильник.
Мой доступ к библиотеке все еще проверялся и я, скучая, разглядывала крохотные трещины на пожелтевшей от времени побелке потолка.
«Ремонт, что ли, сделать?», - подумалось мне.
Экран моргнул приглашением к общению в библиотечном чате. Дернув чересчур сильно намотанную на палец прядь, я скривилась от боли и подозрительно уставилась вниз монитора на часы, встроенные в операционку.
«И что за псих может писать в три ночи в библиотечном чате?»
«Привет, Изабелла. Или лучше Белла?» - уточнил неизвестный, скрывающийся под недвусмысленным ником ISO_17.
«Кто это?» - напечатала я левой рукой, ибо правой пыталась распутать волосы.
«Считай, что друг».
«У меня нет друзей», - отписалась я.
«Теперь есть», - лаконично сообщило окно чата и, зависнув на пару секунд, разродилось кучей улыбающихся смайлов.
«Спасибо, не нуждаюсь».
«Время вышло, Белла» - сообщение оканчивалось трагичным смайлом.
«И что это значит?»
«Не ходи больше в лес!»
«Кто это?!» - повторила я вопрос.
«Белла, не заставляй принуждать: обещай, что не пойдешь больше в лес».
«Это шутка?»
«Смерть это шутка для тебя?» - задал мне встречный вопрос виртуальный собеседник.
На секунду показалось, что в комнате стало не хватать воздуха.
«О чем ты говоришь?» - Пальцы предательски дрожали.
«Нажми, если хочешь узнать правду», - предложил собеседник, взламывая html-коды библиотечного чата и вводя программу дополнительного, не существующего прежде проигрывателя.
«Что это?»
«Это документальное свидетельство последствий встречи с теми, о ком ты ищешь информацию», - окошко чата мигнуло, и пользователь ISO_17 вышел из сети.
Округлая кнопка «Ок» не сулила ничего хорошего. Порой у меня отключались рефлексы, отвечающие за сохранение жизни и необходимые для выживания, но интуиция и элементарная логика меня еще не покинули. Странный диалог, венчающийся едва ли не запугиванием о каком-то принуждении. Возникший на сайте Библиотеки Конгресса проигрыватель с многозначительным обещанием показать последствия встречи… С кем? С волками?
Мышка дернулась – клянусь, чем угодно, она двигалась сама! – к кнопке. Указательная стрелка задержалась на долю секунды на надписи и щелкнула, погружая экран и меня в мир хаоса, боли и ужаса.
Перед глазами мелькали фотоснимки, на которых было запечатлено какое-то истекающее кровью месиво. Только на второй минуте просмотра меня накрыла догадка, что передо мной изображена молодая, умирающая на глазах светловолосая девушка. Впрочем, даже под особым хитроумным углом обзора фотоаппарата, понять сразу, что это все же девушка, было невозможно. Лица не было. Точнее, то место, где полагалось располагаться девичьему лицу, походило на один сплошной кусок исполосованного огромными ножами мяса. Внезапно фотокадры сменились видеозаписью. Камера равнодушно наезжала на то, что некогда было человеческим лицом. Внезапно появившийся звук записи доносил мучительные хрипы, перемежающиеся с нечеловеческими стонами. Под налипшим мясом при приближении объектива обнаружился светло серый глаз с разорванным веком, исполненный непередаваемой мукой.
«Помоги!» - сипло и практически нечленораздельно промычало лицо.
Видео закончилась. Перед глазами расплывалась пугающая до одури надпись «Время вышло».
Никогда прежде я не чувствовала боли, отчаяния и страха, исходящих от фотографий. Да, я вообще впервые в своей жизни наблюдала за умирающим человеком. Это было невыносимо. Невероятно. Чудовищно. Омерзительно. Безжалостно. Первый раз я не просто считала чужие переживания – переняла из себе полностью.
Добежать до ванной не получилось. Ноги подкосились, и меня вывернула наизнанку прямо на пороге собственной спальни. Чистило безжалостно. Захлебываясь слезами, сотрясаясь от ужаса пережитого и мучительных спазмов, раздирающих пищевод и горло, я только надеялась, что Чарли уже успел уснуть.
«Можно я что-нибудь сломаю этому гаденышу? – обычно задорный голосок нимфы звучал сейчас мрачно и зловеще. – Положительно, этому всезнайке не помешает преподать хороший урок».
«От этой девчон… девушки, - обеспокоенно зашептал в моей голове незнакомец, - кругом одни проблемы. Не оставляй меня с ней наедине».
«Вначале я поговорю с Тантеем, - ледяным шепотом отозвалась нимфа, - а потом выпью тебя, если она, не приведи Первопредок, к моменту моего возвращения будет хоть что-нибудь помнить».
«Почему человеческий детеныш нравится тебе, - возмутился мужской шепот, - а возиться с ним приходиться мне?».
«Эдвард, ты законченный лицемер», - фыркнула нимфа.
«Что мне делать?» - растеряно вопрошал пустоту в моей голове шепот.
- Это же неправда, - всхлипнула я, пробуя схватиться за дверной косяк и подняться.
«Это правда, но однобокая, как и любой пасквиль. Устаревшие методы», - будто извиняясь за что-то, оправдывался незнакомец.
- Правда одна, - растирая слезы по щекам, бормотала я, пошатываясь на лестницы.
«Вашими бы устами, - задумчиво откликнулся голос, - да в список непререкаемых истин. Правда многолика и для каждого своя».
- Не понимаю, - тряся головой, жаловалась я незнакомцы, впервые проявляющему признаки сочувствия.
«И не надо, - тут же ухватился за мою фразу шепот. – Сейчас вы закроете глаза и уснете…»
- Не хочу спать, - огрызнулась я и, споткнувшись, схватилась за лестничную периллу. – Чего вы все лезете ко мне?!
«Нет, право слово, это становится даже занимательно, - мягкостью бархата заструился тихий смех. – Спать!»
Мне снились странные сны. Лица проплывали перед глазами. Размывались в бесформенные кляксы, а потом снова собирались, и вновь размывались. Очень красивые лица. Красивые испуганные лица. Они утопали в алых разводах, тонули в темноте моего сна, но все время возвращались. Безупречно прекрасные и испуганные.
- Белла, ты уже встала или еще не ложилась?
В сознание с трудом пробирался испуганный голос Чарли, а вслед за голосом бежали перепуганные чувства отца. Несколько раз поморгав, я ошарашено обвела взглядом гостиную. Настенные часы показывали без десяти девять. Утро. Солнечные лучи пробирались сквозь постаревшее кружево занавесок.
- Белла, ты о чем задумалась?
- Пытаюсь вспомнить рецепт тыквенного пирога, - поражаясь самой себе, пролепетала я.
- Тыквенный пирог, - будто пробуя на вкус звучание слов, мечтательно улыбался Чарли.
- Ты же любишь тыквенный пирог, - уточнила я.
«Что за фигня, - бессвязный строй мыслей роился в непривычно легкой голове. – Какой пирог?! Я же ненавижу тыкву!»
----------------------------------------------------
1 – Парротия персидская (лат. Parrotia ) – железное дерево (Семейство Гамамелиевые – Hamamelidaceae - Монотипный род). Произрастает в Закавказских и Северно-Иранских лесах. Подходит для производства деталей для машин и художественных изделий. Родина – Ленкорань (южное побережье Каспийского моря). Плотность древесины железного дерева существенно выше плотности воды, и поэтому она тонет. Кора у железного дерева очень тонкая и легко разрушается. Если ветви соседствующих деревьев прикасаются друг друга, то быстро срастаются, создавая интересные сплетения. С латыни железное дерево переводится как «древо жизни», т. к. славится своими знаменитыми целебными свойствами и способностью исцелять многие недуги.
2 – Илиада (др.-греч. Ἰλιάς) - эпическая поэма в 15700 гекзаметров, приписываемая Гомеру, древнейший из сохранившихся памятников греческий литературы. Основой для нее послужили сказания Древней Греции о подвигах героев. Действие отнесено к десятому году осады Трои (Илиона). Приведена цитата из «Песнь тринадцатая. Битва при кораблях».
3 - Вервольф — ликантроп (оборотень) в немецкой и англосаксонской мифологии.
4 – Wikipedia - свободная (заполняемая самими пользователями или их представителями) общедоступная многоязычная интернет-энциклопедия, которую поддерживает некоммерческая организация «Фонд Викимедиа». Название образовано от слов «вики» (анг. wiki) - технологии для создания сайтов - и «энциклопедия» (анг.encyclopedia).
5 - Сазерленд Мензис (анг. Sutherland Menzies) – американский писатель. Считается «Литературным отцом» верфольфов и оборотней.
6 - Джордж Рейнольдс (анг. George W. M. Reynold) - английский писатель, посвятил оборотням целый цикл книг.
7 – Гай Эндор (анг. Gay Endor) - американский прозаик, сценарист. Роман «Парижский оборотень» долгое время оставался в тени, но 1961 году стал сценарием к нашумевшему фильму «Проклятие оборотня» (англ. The Curse of The Werewolf), кинорежиссёра Теренс Фишер (англ. Terence Fisher).