Глава 25

Текущее время. Тахола

POV Белла

Я гоняла всю ночь, рискуя разбить серебристый шедевр Розали, прежде чем ветер и скорость выбили из моей груди жгучую обиду. Только под утро я смогла подумать о чем-нибудь, кроме своей ревности. Например, о том, что на дороге я опасна не только для своего байка.
Эдвард не одобрил бы такого безрассудства.
Странно, что для меня это все еще имело значение
Сейчас, сидя на берегу океана на своем опрокинутом байке, я старалась не думать о том, что какая-то неведомая мне сила поддерживает в этом мире баланс: обретая Лукаса, я теряю Эдварда.
Чуть подсвеченное приближающимся рассветом небо нависало над океаном, который вздыхал и бился о берег, словно измученный зверь. Я подошла к самой кромке. Волны с тихим шорохом накатывали на берег, почти касаясь моих ботинок, но каждый раз я успевала сделать шаг назад.
В эту минуту на берегу я вдруг осознала, что как бы я ни бежала от своей любви к Эдварду, она все равно остается неизменной. Как этот океан у моих ног. Ласковый или бушующий, при солнечном свете или во время шторма – он вечен. Мы можем быть бесконечно далеко от него. Мы можем его не видеть, не помнить о нем. Океану все равно. Он просто есть.
Как моя любовь.
Не имеет значения, любит ли меня Эдвард, любил ли, полюбит ли когда-нибудь. Гораздо важнее то, что я люблю его.
Я люблю его.
Сейчас, перед лицом вечности, было так легко признаться себе в этом.
Я не могу потерять его, как невозможно потерять океан. Эдвард был, есть и будет в моем каменном сердце. Всегда. Где бы я ни была. Как бы далеко мы ни были друг от друга.
И теперь у меня есть целая вечность, чтобы убедиться в этом.

POV Эдвард

Воздух был соленым и влажным. Безлунное небо, затянутое плотными тучами, казалось беспросветно черным, а океан, наоборот, был словно подсвечен изнутри, и волны с пенными краями выглядели живым расплавленным стеклом. Впрочем, человеческому глазу разница была незаметна. Для смертного, возможно, и небо, и океан были одинаково черны. Но здесь, на берегу залива Гренвил, не было ни одного желающего наблюдать за ними, так что мы совсем не опасались быть замеченными.
- Эдди…- протянула Бри, поднырнув под мою руку и прильнув к моей груди.
- Мое имя Эдвард. И я терпеть не могу клички, - я перебил ее резче, чем следовало.
Зачем я так? Чем дальше, тем сильнее раздражало меня общество Бри. И чем дальше, тем хуже у меня получалось скрывать свое раздражение.
- Эдвард, - протянула она послушно.
Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, прежде чем спросить:
- Что?
Она оторвала голову от моей груди и попыталась заглянуть мне в глаза:
- Что будет с нами дальше, Эдвард? - Что мы будем делать, когда ты закончишь свои… дела?
«Жизнь остановится, Бри», - хотелось сказать мне, но я плотно сжал губы, чтобы не произнести эти слова вслух.
Последние дни я только и думал о том, что будет с нами дальше. Правда, в моих мыслях было так много Беллы и так мало Бри…
Еще немного – и Белла решится открыть Лукасу правду. Вероятно, у меня есть еще день. Или два.
После этого встреча Беллы и Джейкоба станет неизбежной. Как бы я ни оттягивал этот момент, он все равно наступит. И в этот раз я должен все предусмотреть самым тщательным образом, чтобы не повторился их разговор пятнадцатилетней давности.
Тогда, на границе, они так и не сказали друг другу самого главного. Возможно, все было бы иначе, если бы на них не давило тогда такое количество предрассудков? Если бы Белла поверила в себя. Если бы Блэк поверил в нее. Если бы я был достаточно силен, чтобы поверить Блэку…
Я не знал наверняка, что заставило Блэка покинуть резервацию пятнадцать лет назад. Но был уверен, что раскол стаи лишь отчасти был причиной его бегства. Слишком сильная кровь текла в венах Джейкоба, чтобы оборотни смогли изгнать его против его воли. Слишком упрямым характером он обладал, чтобы так легко принять свое изгнание. Он никогда не боялся ни формального Альфы, ни мнения стаи и подчинялся им исключительно для соблюдения порядка. Я был почти уверен, что Блэка гнала не стая. Его гнали собственные страхи.
Но сейчас все иначе. Белла больше не новорожденная, она сумела заслужить доверие Лукаса, и у пса больше нет оснований опасаться ее.
Влияния Блэка должно хватить, чтобы в старинном договоре оборотни сделали исключение для Беллы.
Белла с Блэками могла бы вернуться в Форкс и поселиться в нашем старом доме, если для изменения условий договора потребуется время.
Вдалеке шуршали, накатывая на берег полупрозрачные волны.
- Что будет с нами дальше, Эдвард? – повторила Бри.
С нами? Возможно, волки сделают исключение для Беллы. Но не для остальных вампиров. Не для меня. Мне придется оставить ее одну в их волчьем логове!
Черт!
Я не заметил, как камни в моей ладони превратились в песок. Медленно разжав кулак, я позволил ветру развеять его.
Мне нельзя вернуться в Форкс. Слишком мало времени прошло, чтобы я мог жить там легально. Но я не в силах заставить себя далеко уехать от Беллы. Не смогу дать чертову Блэку карт-бланш.
Что же делать, черт возьми? Жить под одной крышей и дружить семьями?
Бред!
- Эдвард, а давай поедем в Европу? – предложила Бри, так и не дождавшись моего ответа.
Нет. Только не в Европу! Я вспомнил каменные подземелья Вольтерры, фигуры в серых плащах в ее бесконечных коридорах… Вспомнил, как, теряя сознание от боли, лежал ничком на полу Северной башни, уткнувшись лицом в испещренный ритуальными рисунками пол... Вспомнил грустные глаза цвета переспелой черешни и тихий голос: «Тебе не место здесь, Эдвард»… Вспомнил неутихающую жажду и вечную ночь.
Но это все были такие пустяки по сравнению с тем, что это слишком далеко от Беллы.
- Нет. Только не в Европу! - отрезал я.
- Почему? – надула алые губки Бри. – Больше всего на свете мне хотелось тогда, чтобы ты взял меня с собой. Все бы сложилось иначе, - она с сожалением покачала головой.
«Да. Все сложилось бы иначе. Твоя вечность оказалась бы значительно более короткой», - подумал я.
- Я так и не решилась поехать туда одна, – мечтательно продолжила Бри. - Наверное, в глубине души я всегда знала, что когда-нибудь мы снова встретимся. Пожалуйста, Эдвард! Давай поедем вместе!
Она закрыла глаза и откинулась назад, опершись локтями на каменистый берег.
По всем законам жанра я должен был бы сейчас склониться над ней и шептать что-нибудь романтическое. Именно этого она ждала. Если бы я хорошо прислушался к ее мыслям, которые почти научился игнорировать за эти дни, я бы смог разобрать слова, которые она ждала от меня.
«Я тоже знал, что когда-нибудь вернусь к тебе…»
«С тобой - хоть на край света…»
«Я подарю тебе весь мир…»
И еще много чего такого же пошлого и лживого… Тьфу ты, черт! Неужели мне действительно придется говорить ей что-то подобное?
- Европа исключена, Бри, - твердо ответил я.
- Но почему? – Бри открыла глаза и обиженно захлопала ресницами.
- Это опасно. Там Вольтури. И нечего есть.
- О Боже! Вольтури! Эдвард, пожалуйста, познакомь меня с ними!
Я приоткрыл глаза и увидел над собой склоненное лицо Бри с лихорадочно блестящими глазами. Ветер трепал ее волосы, и они щекотали мне лицо. Я отвел их, заправляя за ухо Бри и отмечая краем сознания, что жест получился очень уместным и романтичным. Зачет, Каллен!
- Обязательно. Как только мне надоест жить, непременно познакомлю.
- Я не понимаю твоих шуток, Эд! – обиделась Бри.
- Эдвард, - поправил я ее.
- Все равно не понимаю. Объясни.
- Я плохо расстался с Вольтури пятнадцать лет назад. Никто не будет мне там рад, и моя протекция скорее повредит тебе, чем поднимет в их глазах.
Бри разочарованно отстранилась и сменила тему:
- Ты уже рассказал о нас своей… сестре?
- Это ее не касается, - уклончиво ответил я.
«Нет, касается! Я хочу, чтобы она знала, что ты – мой!»
- Хочешь, я сама скажу ей? – предложила Бри.
Ну уж нет!
- Бри, мы с Беллой свободные люди и не обязаны отчитываться друг перед другом, - сказал я как можно равнодушнее.
- Тем более. Думаю, она будет рада за тебя, - невинно захлопала ресницами Бри. «И у нее будет время решить, чем заняться, когда она отвяжется от тебя».
- Бри, не лезь в это! – жестко сказал я.
- Но я же всего… - пролепетала Бри, напуганная моим тоном.
- Повторяю – не лезь! – я вскочил на ноги и пошел к океану, пытаясь успокоиться.
Я встал у самой кромки воды, и волна почти касалась носков моих туфель. Черноту тяжелого неба разбавил приближающийся рассвет.
Сейчас, стоя на границе двух стихий, я вдруг остро почувствовал, что мы с Беллой и есть эти две стихии, не имеющие возможности сблизиться, но отражающие друг друга.
Я запрокинул голову и раскинул руки, полной грудью вдыхая влажный воздух.
Моя любовь - океан. И я никогда не потеряю Беллу, какие бы непреодолимые обстоятельства ни заслоняли ее от меня, так же, как невозможно потерять небо, какие бы черные тучи ни скрывали его.
Что вообще может иметь значение перед лицом вечности, кроме этой любви?
Внезапно открывшаяся мне истина была так проста и очевидна, что все происходящее между мной и Бри показалось мне надуманным и фальшивым, как пьеса бездарного драматурга. Мы подадим друг другу необходимые реплики, доиграем свои роли, а потом снимем маски и исчезнем навсегда. А небо и океан переживут это. Больше того, даже не заметят нашего присутствия.
Я так увлекся, что почти забыл о Бри.
Она подошла сзади и осторожно обняла меня:
- Прости. Я не хотела тебя рассердить.
- Я не сержусь, - действительно, сердиться на нее просто смешно.
- Просто не могу понять, почему ты отказываешься объявить, что мы пара? Мне так хочется, чтобы все было по-настоящему…
- Все будет по-настоящему. Как насчет того, чтобы окончить школу? – предложил я.
Бри могла бы учиться в Форксе, ее там никто не знает. А мне пришлось бы вести нелегальный образ жизни. Но зато не слишком далеко от Беллы.
- Мне надоела школа! - огрызнулась Бри. – Осточертело притворяться ребенком.
«Я хочу большего!»
Я мысленно застонал.
- Я не ребенок, Эдвард, - прошептала она мне на ухо, поднявшись на цыпочки. От ее дыхания мурашки побежали у меня по спине. – Я не ребенок.
Очень откровенно. Совершенно недвусмысленно. Тонкие пальцы скользнули между пуговиц ко мне под рубашку и коснулись груди.
О нет! Только не секс. Одного раза было больше чем достаточно!
«Я хочу тебя, Эдвард Каллен!»
Я не хочу тебя, Бри Таннер.
- Нет, Бри, - я остановил ее руку.
Она вопросительно заглянула мне в глаза, и потянулась к моим губам.
«Давай, Каллен! Хватит изображать недотрогу! Отпусти себя!»
Я старательно ответил на поцелуй, тщательно обдумывая, сколько времени уделить нижней губе, сколько раз и с какой силой прикусить, когда подключить язык, и как часто дышать. Кажется, у меня получилось очень неплохо для вампира, которому нестерпимо хотелось отстраниться и вытереть губы. Наверное, даже лучше, чем просто неплохо, потому что Бри буквально таяла у меня в руках, прерывисто вздыхая и прижимаясь ко мне всем телом.
Что же мне делать с тобой, Бри Таннер? Хоть объявление в газете печатай: «Отдам в хорошие руки любвеобильную вампиршу…»
Внезапная догадка ошпарила мой мозг. Вот оно, мое спасение! Решение всегда лежало на поверхности, как же я раньше не видел его? «Однажды ты встретишь того, без кого жизнь покажется бессмысленной. И это совершенно точно буду не я», - именно так я сказал ей на одном из наших первых свиданий. И это будет то, чем я займусь, как только Белла решит свои проблемы с Лукасом. Я займусь поисками пары для Бри. Возможно, на это потребуется некоторое время, но это уж точно не будут столетия рабства, к которым я готовился.
- Хорошо. Ты умеешь уговаривать, Бри. Как только я закончу свои дела здесь, мы поедем путешествовать.
Бри удивленно отстранилась, разочарованно изучая мое лицо:
«Я не это имела в виду, Каллен! Бог с ней, с Европой!»
А я имел в виду именно это, Бри Таннер! И если мне придется вернуться в Вольтерру, чтобы избавиться от тебя, то я, черт возьми, сделаю это!

POV Леа

Иногда хочется, чтобы ночь длилась вечно.
Но утро все равно наступает, и дневной свет вытаскивает из самых дальних уголков души все опасения, все тайны и требует ответов на все вопросы.
У меня не было ответов. Вся моя жизнь, с ее законами и правилами, пошатнулись этой ночью. Я больше не знала, что истинно, а что ложно в этом мире. Не знала, как мне жить дальше.
Нет, я ни о чем не жалела. Все, что случилось – уже случилось. И все случившееся было… Очень правильным. Своевременным. Необходимым. Упоительным. Одни лишь воспоминания о вчерашней ночи заставляли мои щеки гореть, а сердце бешено колотиться о грудную клетку.
Я крепче зажмурилась и натянула одеяло на голову: мне так хотелось еще хотя бы на миг удержать эту ночь.
Но утро наступает неизбежно.
Внизу тихо щелкнул замок черного хода, это Лукас ушел на свою утреннюю пробежку. Значит, нужно открывать глаза, вставать на ноги и начинать заново искать свой путь в этом мире. Шаг за шагом. Начиная с простого.
С завтрака для моего сына. И для… Ох, черт… Кто мы теперь друг другу?
Леа! Соберись!
Я решительно откинула одеяло и… обожглась о горячую спину Джейкоба. Он тяжело заворочался во сне, поворачивая ко мне лицо, впервые за столько лет расслабленное и умиротворенное.
Испугавшись, что он сейчас проснется и все вопросы встанут перед нами со всей своей неизбежностью, я схватила свой халат и выскочила из комнаты.
Я долго стояла в ванной, прислонившись спиной к двери, и слушала, как льется вода.
Возьми себя в руки, Леа Клируотер! Тебе уже приходилось заново по кусочкам собирать свою жизнь. Ты сделаешь это снова. Главное – не думать, что будет потом. Не вспоминать, что было вчера. Есть только сейчас.
Душ.
Кофе.
Омлет.
В этом нет ничего нового. Ничего необычного. Начинай!
Я решительно встала под холодные струи.
Через несколько минут в кухне уже гудела кофеварка, на сковороде шипел и плевался бекон, таймер духовки писком извещал о готовности омлета.
Это моя кухня. Это мой дом. Это моя жизнь. Я здесь хозяйка. Я справлюсь. Я всегда справлялась.
- Привет, - хриплый голос заставил меня замереть. Мурашки проползли по спине.
Дыши, Клируотер! Нет никаких «потом», есть только «сейчас».
- Доброе утро, Джейк, - отвечаю, не оборачиваясь, и голос мой почти не срывается. – Ты вовремя. Завтрак готов. Тебе кофе?
Слышу, как он подходит ко мне.
Ты не можешь всю жизнь простоять к нему спиной, Клируотер! И положи нож, он слишком заметно дрожит в твоих руках!
Резко оборачиваюсь, до боли, до ломающихся ногтей вцепившись в столешницу позади себя.
- Кофе, Джейк? – заставляю себя улыбнуться.
- Леа, - голос хриплый, напряженный.
Леа? Больше не Ли?
Господи! Есть только «сейчас». И сейчас все будет кончено. Потому что я не Белла Свон. Потому что это я запечатлена на него, а не он на меня. Потому что дело совсем не в чертовом запечатлении.
Поднимаю глаза, готовая услышать свой приговор.
Лицо Джейкоба напряжено, не осталось и следа той умиротворенности, которую я еще несколько минут назад видела на нем. Черные глаза требовательно смотрят на меня, и от этого взгляда не сбежать, не скрыться.
- Леа? – повторяет Джейкоб. – Ты простишь меня?
Мир разлетается на мелкие осколки.
Потому что это не он запечатлен на меня, а я на него. Потому что дело совсем не в чертовом запечатлении. Потому что я люблю его. До остановки дыхания, до мурашек, до дрожи в руках. Просто люблю.
Как же это ты так вляпалась, а, Леа Клируотер? После всего, что тебе пришлось пережить, как же ты снова попалась в ту же ловушку?
Он делает шаг, и его горячее дыхание опаляет мое лицо, рука властно ложится на мой затылок, а вторая прижимает меня к его груди, на которой еще заметны борозды старых шрамов.
- Черт, я такой тормоз, Ли, - тяжело выдыхает он в мою шею. – Ты не представляешь, что ты значишь для меня.
Обнимаю его, впиваюсь ногтями в горячую спину, вжимаюсь в его могучее тело и хочу раствориться в нем.
Нет «раньше». Нет «вчера». Нет «потом». Есть только «сейчас», и сейчас я умру от счастья.
- Я хочу начать все сначала, Леа Клируотер! С тобой. Все с самого начала.
Мир, разлетевшийся на осколки, снова обретает свою целостность: каждый осколок встает на свое место, нет ни единой трещинки, ни одного зазора. Кажется, таким идеальным мир был только в детстве, когда еще был жив отец, когда не было еще в моей жизни ни запечатления, ни превращения, ни самого Сэма, ни его предательства.
И в этом идеальном мире снова есть солнце, яркое солнце, обнимающее меня своими огромными сильными руками.
Щелкает замок входной двери, и босые ноги Лукаса шлепают по коридору в ванную.
- Ли? Ты что, плачешь? – Джейкоб берет меня за плечи и отрывает от своей груди. – Ты умеешь плакать, Ли? - растерянно шепчет он.
- Просто у меня раньше не было причин, - оправдываюсь я, торопливо размазывая слезы по щекам.