- Фил? – Чарли никогда не упоминал кого-либо по имени Фил.

- Фил Дуайер, - говорит она, и я замечаю, наконец, что у нее есть обручальное кольцо. - Дерьмо, Чарли действительно тебе не рассказывал об этом, не так ли? Фил был капитаном бейсбольной команды, а я - капитаном черлидеров. Чарли же был никем.

Мои оладьи впитали весь сироп, которым я их полила, но я больше не хотела есть.

- Фил и я были идеальными, все распланировали в наших жизнях: он бы стал профессиональным игроком, а я следую за ним. Однако в последнем учебном году мы поссорились из-за чего-то, чего-то глупого. Я даже не помню сейчас – не смешно ли? – она смотрит на меня, но я не смеюсь.

Она начинает разрезать её сосиски на мелкие кусочки. – В любом случае, мы расстались. Мы могли делать это все время, ссориться из-за тупых вещей, раздражаться пару дней, а потом заниматься горячим сексом.

Я отодвигаю свою тарелку подальше.

- Ох, ради всего святого, Изабелла, не будь такой недотрогой. Твоя мама получила некоторый опыт в школе. Много некоторого, - она смеется, без сомнения, вспоминая.

- Почему ты мне это говоришь? – спрашиваю я, пытаясь сохранить голос твёрдым.

- Хей, ребенок, ты спросила. Ты хотела бы знать, почему я ушла. Ты достаточно большая девочка, чтобы принять это?

- Конечно, - говорю я, обратно пододвигая к себе тарелку и используя сторону моей вилки, чтобы воткнуть её в сиропо-пропитанные оладьи. Я отрезала маленький кусочек пирога, как фишку от игры-викторины³.

Внезапно я вспоминаю о вечеринках в конце года, которые мы устраивали для литургической музыки. Я никогда не знала, что надеть. И это была одна из нескольких возможностей для Эдварда Каллена увидеть меня вне униформы. Может быть, когда я не была одета как все остальные девочки в школе, у меня был шанс оказаться замеченной. Но моя одежда была устаревшей и скучной. Я чувствовала себя такой серой. Но, тем не менее, я старалась.

Чарли подвез меня на своем полицейском автомобиле на вечеринку, устраиваемую родителями, которые согласились на нее в этом году. Я надеялась, что он не заметил, сколько усилий я потратила на свой внешний вид. Мне бы не хотелось объясниться с ним. Моя рука дрожала, когда я звонила в дверь, и я чувствовала некое головокружение, думая, что могла бы провести несколько часов, играя, поедая чипсы и просто находясь в одной комнате с Эдвардом Калленом. Я считаю, что момент, прежде чем я вошла в дом, был лучшим, потому что вечер был полон неожиданностей. Все, что могло только случиться. Если бы я носила правильную одежду, если бы нанесла на губы блеск, если бы рассказала правильную историю или улыбнулась, возможно, он бы заметил меня. Быть может, он бы коснулся рукой моей спины, пока проходил мимо. Быть может, он бы спросил меня о чем-нибудь. Быть может, он бы поцеловал меня в тёмном уголке коридора.

Прежде чем я прошла через эту дверь, романтичная и хорошего настроения комедия ждала меня по ту сторону, со мной в роли причудливой героини и Эдварда Каллена как любимица поклонниц.

Иногда я стояла на пороге дольше, чем необходимо, слишком опьяненная картинками того, что могло бы случиться. Потому что задней частью головы я знала, что ничего не изменится, что в ту минуту, когда я пересекала порог, была просто ординарной и невидимой Беллой вновь. Половину всего времени, когда Эдвард даже не позаботился о том, чтобы появиться, и я уже чувствовала себя пустой и глупой за огромное количество времени, ушедших на то, чтобы привести себя в порядок, и потраченных впустую. Я стерла блеск с губ тыльной стороной руки и пыталась спасти вечер, посвятив себя настольным играм.

Однако как только Эдвард приходил, все, что я видела, был только он. А позже я краснела, вспоминая, как смеялась слишком усердно на его слова, беспокоясь, что смех был похож на ослиный рев. И надеялась, что он не заметил, как я ходила за ним всю ночь, будто бы притянутая невидимым тросом к нему.

Он объявился на вечеринке после первого курса, и я была полным придурком в попытке действовать якобы по чистой случайности. Мы попали в одну команду для игры-викторины; меньше судьбы в том, чтобы быть ближе друг к другу, когда комната поделена на команды. Я была заворожена его пальцами, в то время как он положил игральную кость в чашевидную форму ладоней, чтобы потрясти, как он переместил нашу форму для пирога⁴ вокруг доски. Я ответила почти на все вопросы правильно, и наша команда с легкостью выиграла. Эдвард присвистнул сквозь зубы. – А ты умна, - с восхищением сказал он. Я улыбнулась так, что мои щеки заболели.

Таким образом, я смотрю на этот маленький кусочек оладьи, похожий на формы из игры-викторины, услышав в голове еще раз его комплимент – драгоценный камень в хранилище моих воспоминаний. Песчаный голос Рене является разительным контрастом, когда она продолжает. – Так что я была зла на него на этот раз, действительно зла. Устроили вечеринку на ночь – родители одной девушки были за городом. Ты знаешь, как это выходит.

На самом деле, я не знаю, но киваю.

- Вот я напиваюсь, а потом врываюсь в комнату и вижу Фила, целующегося с какой-то распутной первокурсницей. И вижу Чарли, сидящего в углу с пивом – он смотрел на меня теми мечтательными глазами, тогда мне приходит мысль в голову: я покажу Филу, этому ублюдку.

Я не могу представить Чарли на подобной вечеринке. Я не могу представить его на вечеринке в чьём-то доме, чьи родители за городом. Но затем я думаю: «Ну, если он любил Рене, он мог пойти туда, надеясь, что она придет». Я могу понять данное положение вещей.

- Я провальсировала к нему и села на его колени, сказав: «Хей, я вижу, что ты смотришь на меня. Ты без ума от меня, верно?». И он кивает, будучи слишком пьяным, чтобы попытаться солгать. А я отвечаю: «Ну, пойдем со мной, и позволим сбыться всем твоим фантазиям».

Это не может быть правдой. Это не может быть тем, как они стали парой.

- Я повела его наверх в пустую спальню, и мы трахнулись поверх кучи одеял на той кровати, - Рене смеется. – В мою спину все время впивалась молния, а Чарли выглядел так, будто бы выиграл в чертовой лотерее.

Я всё еще смотрю на кусочек оладьи на тарелке. Он выглядит ужасающим.

- Ну, получается, мы сделали тебя в ту самую ночь, во время быстрого и пьяного траха. Когда на моем тесте все было позитивно, я рассказала Филу, который кинул меня. Он знал, что это не от него.

- Как… откуда ты знаешь, что это произошло той ночью? – откуда мне знать, что все то, что она говорит, является правдой? Я все еще в шоке от того, что она называет меня, как оно.

- Я хочу сказать, взгляни на себя. Ты похожа на него. В любом случае, Фил и я всегда защищались. Я была так зла на него в ту ночь, что просто хотела причинить ему столько боли, насколько возможно. Это было глупо и случайно, этого не должно было произойти.

Действительно, ничего особенного в том, чтобы слушать женщину, давшей тебе жизнь, которая описывает тебя как оно, глупый, несчастный случай, который никогда не должен был случиться. Я думаю вновь об Анжеле, заставляющей визжать Патрика, покусывая сверху донизу его пухлые ручки.

- На следующий день я пошла к Чарли. Я просто искала его, чтобы он дал мне достаточно денег для избавления от него, но он встал на одно колено и сделал предложение, и я так тосковала по Филу, что сказала да. Я… иногда мне нравилось, как он смотрел на меня, как будто я была центром его мира. Это было не столь горячо, как между мной и Филом, но, знаешь, казалось правильным. Потом родилась ты, и я подумала, что жизнь не так плоха.

Я не могла представить себе какую-то возможную нежность от Рене, когда была ребенком. Наверное, она любила меня немного, в одно время. – Так что произошло? – спрашиваю я, все еще глядя на мой крошечный и идеальный кусочек оладьи.

- Судьба, Изабелла. Судьба произошла. Я наткнулась на Фила, и он извинился, сказал, что всегда скучал по мне, и я поняла, что скучаю по огню и искрам, которых у меня никогда не было с Чарли. Он был простым… предсказуемым обожанием. А со временем это наскучивает, ребенок. Ты поймешь когда-нибудь.

- Я никогда не буду такой, как ты, - говорю я. – Я никогда не брошу своего ребенка.

- Ребенок, ты была уже в детском саду⁵. Ты знала, как позаботиться о себе. Ты и так испортила мое тело. Настало время Рене жить для Рене.

Она внушает мне лицемерие. Я бы хотела вырвать все части меня, которые исходят из её генов.

- Я вижу, что ты судишь меня, ребенок. А знаешь что? Мне все равно. Я хорошо воспитала тебя. Я кормила тебя, возила в школу, водила к врачу. И ты, вероятно, больше похожа на меня, чем считаешь. Ты бы все бросила ради правильного парня. Я вижу это на твоем лице.

Я не могу не подумать об Эдварде Каллене. Если бы я была замужем и с ребенком, а Эдвард Каллен появился бы на моем пороге и сказал бы, что всегда любил, бросила бы я все тогда?

Мне стыдно осознавать, что, наверное, я так бы и сделала.

Рене смеется и хлопает рукой по столу. – Я знала. Я вижу это. У тебя тоже есть свой Фил. Так что не осуждай меня.

- Но… тогда почему ты посылала открытки? Почему просто не совершила полный разрыв? – спрашиваю я.

- Я не монстр, - говорит она. – Ты все еще мое дитя. Я всегда знаю, когда твой день рождения. Я могу чувствовать его здесь, - Рене вилкой указывает на свой живот. – Поэтому я отправляла тебе открытки, чтобы ты знала, что мама помнит о тебе. Я иногда о тебе думаю. – Иногда. Такая щедрость с её стороны.

- Ну, тебе не стоит беспокоиться, - прохладно говорю я.

- У тебя тоже есть свой Фил, - повторяет она, запихивая треугольный тост в рот. Она смотрит на свои часы и берет сумочку, бросив пару банкнот на стол. – Слушай, ты можешь позаботиться о столе? Фил ждет меня.

- Конечно, - говорю я плоским голосом.

Она смотрит на меня еще раз и смеется сама себе. – Ты и вправду выглядишь как Чарли. Сильные гены – упрямство.

- Я рада, - говорю я, поднимая деньги. Их далеко не достаточно, чтобы покрыть её заказ.

- Изабелла, это правда. Ты выросла хорошенькой. Университет Лонгфелло – безусловно, умнее того, что закончили твои родители, - она собирает свои вещи, возвращает очки на место и встает.

Я встаю из вежливости, и она неловко тянется ко мне для объятия. Её прикосновение кажется чужим для меня, и я съеживаюсь.

- Я рада, что ты теперь знаешь правду, - говорит она, и я, конечно же, хочу ударить её. – Ладно, ребенок, увидимся, - до меня доходит небольшая волна, пока она идет к двери, на ходу зажигая сигарету.

Я сажусь обратно, и наша официантка подходит к столу. – Все в порядке, дорогуша?

Глупо кивнув, я тяну салфетку из дозатора, чтобы приложить к глазам. Нет. Я рада. Я рада, что теперь смогу закрыть дверь перед Рене. Моя мать умерла. У меня была она, которая немного любила меня, и, когда мне было пять, она умерла. Это вся моя правда на данный момент.

Я не знаю, чего хотела Рене. Если она хотела поставить под сомнение Чарли, чтобы украсть у меня все, у нее не получилось. Я люблю его только сильнее, чем когда-либо. Он только желал того, чтобы у меня была мать, которую я любила. Он только делал свою работу, ту же самую, что делает каждый день в роли шерифа. Он хотел защитить меня.

Я чувствую нежные руки на моём плече – официантка вернулась. – Вишневый пирог, - говорит она, убирая тарелки со стола, чтобы освободить место. – Он домашний. Похоже, что ты нуждаешься в этом.

Кусок пирога соответствует моему куску оладьи, и я думаю, что любовь может придти к нам самым неожиданным образом. – А ты умна, - я слышу, как кто-то говорит, и оглядываюсь, потому что это голос Эдварда, его комплимент.

Но, конечно, его там не было.

Я беру вилку и протыкаю кусочек пирога – решетка корки рушится. Пирог теряет свою форму, превращаясь в бесформенный шарик поразительно красного наполнителя, и обломки печенья напоминают мне снова о том, с какой легкостью я могу уничтожить что-то совершенное. Я кладу то количество пирога, которое можно зацепить вилкой, в рот и закрываю глаза, позволяя слезам свободно течь.

Когда я использую салфетку, чтобы вытереть слезы, я вспоминаю прикосновение вишневых цветений на моем лице.

¹ Земля горшечника - «поле крови» или «село крови». Согласно Новому Завету, участок земли в Иерусалиме, купленный для погребения странников на деньги, полученные Иудой Искариотом от первосвященников за предательство Иисуса Христа.
² - Особенный "дровосек".
³ - Игры-викторины.
⁴ - Пирог с игры-викторины.
⁵ - в США - "нулевой" класс в школе, а не детский сад в нашем, русском понятии.

Перевод: Stasya-Nastya
Редактура: Goldy-fishes

Ждем ваши мысли и комментарии ЗДЕСЬ.