Ещё никогда время не летело настолько быстро. Проводя практически каждую свободную минуту в детских магазинах и покупая миниатюрные вещи для будущего малыша, я забывала обо всём, ведь навязчивая идея о том, что у моего ребёнка всё должно быть самым лучшим, благодаря Элис, не покидала меня ни на одно мгновение. Окрылённая бесконечной радостью, я переживала, вероятно, самые счастливые дни в своей жизни, чувствуя, как в моём животе, под моим сердцем, растёт маленькое чудо, готовое буквально через несколько месяцев появиться на свет.
Конечно, по закону подлости, который, как мне кажется, неразрывно связан со мной, на протяжении первых месяцев беременности меня мучил жуткий токсикоз. Меня выворачивало наизнанку от запаха духов Элис, вида свежей рыбы или просто мысли о вышеперечисленном ранее, поэтому на некоторое время кухня любезно передала свои лавры самого популярного места в квартире уборной.
Вопреки всем традициям, на солёненькое меня не тянуло вообще. Вместо того чтобы лопать тоннами маринованные огурцы, я могла посреди ночи разбудить Джаспера и, невинно состроив глазки, отправить его в ближайшую пекарню за очередной порцией черничных кексов. Господи, я до сих пор не могу поверить в то, что мою пятую точку не разнесло до пятидесятого размера после подобного баловства мучными изделиями!
В последние месяцы я часто общалась с Анжелой, старалась хоть чему-то у неё научиться, ведь она сама недавно стала матерью и сейчас продолжала растить замечательного крепыша, а вот я в свою очередь и представления не имела о том, как кипятить бутылочки, стирать детские пелёнки и, упаси Господи, менять перепачканные подгузники! По её совету я даже купила бандаж и, когда показала его Элис, получила в ответ лишь тыканье пальцем и приступ истерического смеха. Мы не разговаривали несколько часов, пока моя сестра не станцевала передо мной макарену, нацепив на себя тот самый предмет нижнего белья, над которым ещё некоторое время назад смеялась, хватаясь за свой плоский живот.
Все были рады известию о моей беременности. Даже Дженнис без особых пререканий, истерик и концертов была готова отпустить меня в декретный отпуск за два месяца до появления малыша. Единственным человеком, который напрочь отказывался признавать моего будущего ребёночка, а в том числе и меня, была моя мать. Она перестала со мной общаться ещё тогда, когда я рассказала ей о предстоящем разводе с Джейкобом. Даже тот факт, что после его так называемых «ласк», я не могла появляться на улице, не мог убедить мою недалёкую мать в том, что Джейкоб Блек как минимум оказался не таким уж и замечательным мужем, как ей показалось изначально. Вместо того чтобы поддержать меня в сложившейся ситуации с Эдвардом, о которой я рассказала, как только завершился бракоразводный процесс, она назвала моего любимого человека подлецом и, выплюнув мне в лицо ещё около десятка подобных оскорблений, захлопнула дверь перед моим носом. Сказать, что мне было обидно, было равносильно тому, что ровным счётом не сказать ничего. Я была убита, была опустошена и унижена. Ещё никогда прежде я не слышала подобного от своей матери, поэтому её слова о том, что она никогда не признает моего ребёнка, напрочь меня уничтожили.
Чего не скажешь о моём отце. Чувствуя свою вину за то, что некоторое время назад, поддавшись давлению своей, не побоюсь этого слова, просто ненормальной жены, он просто-напросто насильно выдал меня замуж за самого, что ни на есть настоящего подлеца, Чарли всячески меня поддерживал, помогал и даже хотел познакомиться с Эдвардом, зная, насколько мне дорог этот человек. Я всегда любила своего отца, считала его единственным человеком, имеющим голову на плечах, в нашей семье, ведь это, действительно было именно так.
Крутясь, словно белка в колесе, и разрываясь между своей работой и поеданием черничных кексов, я даже и не заметила, как наступил апрель. На улице таял снег, пели птицы, а сквозь небольшие почки уже начали пробиваться первые зелёные листочки, готовые в любом момент распуститься в свете тёплых солнечных лучей.
Словно ненормальная, я считала секунды до встречи Эдварда. Вспоминая все наши телефонные разговоры, в каждом из которых он говорил о своей любви и желании прикоснуться к моему животу, чтобы почувствовать первые толчки маленького человечка внутри, я чувствовала, как на мои глаза наворачивались слёзы. Да, вдобавок к токсикозу я стала жутко плаксивой, могла часами рыдать, сидя перед телевизором и, вероятно, в сотый раз пересматривая «Бемби», несмотря на то, что моим любимым мультфильмом с самого детства был очень даже позитивный «Алладин».
- Белла, ты уверена, что ничего не забыла? – Элис прыгала вокруг меня, размахивая руками и растягивая губы в широкой улыбке.
- Уверена, - я невольно последовала её примеру, наблюдая за тем, как Джаспер, прислонив своё ухо к моему уже огромному животу, прислушивался к малышу.
- Чёрт! – он внезапно отстранился, потирая ладонью свою щёку. - Твой малыш только что изо всех сил пнул меня ногой! Из него получился бы неплохой футболист или каратист, в конце концов! И то и другое, как мне кажется, просто замечательно!
- Нет, Джас, - я провела ладонью по животу, - футболист у меня никак не получится. У меня в животе девочка. Хотя знаешь, на счёт карате можно ещё подумать.
- Никакого карате! – Элис отрицательно покачала головой, показывая Джасперу язык. - Мы отправим её на танцы. На балет. Или что ещё лучше в музыкальную школу!
- Ага, чтобы она стёрла в кровь свои стопы и переломала все пальцы! – Джаспер скрестил руки на груди. - Я всегда знал, что ты ненормальная, Эл, но не настолько же!
Элис рассмеялась, обвивая руками шею своего супруга и запечатлев на его губах лёгкий поцелуй. В такие моменты мне становилось очень неловко, сразу же хотелось отвернуться, оставить их наедине, чтобы не разрушать этот наполненный волшебством и необъяснимым мерцанием момент.
- Мне пора, - тихо прошептала я себе под нос, как только противный электронный голос объявил об окончании посадки на мой рейс.
- Передавай привет Эдварду, милая. Скажи, что я очень его люблю и с нетерпением жду в гости, - Элис сжала меня в объятиях и, поцеловав в щёку, отстранилась, всё ещё улыбаясь. За что я любила свою сестру, так это за её лучезарную улыбку, которая никогда не сходила с её по-ангельски прекрасного личика.
Удовлетворительно кивнув и обнявшись с Джаспером, я направилась в сторону регистрации, чтобы как можно скорее сесть в самолёт, прилететь в Италию и наконец-то вновь увидеть Эдварда, сказать ему о том, как сильно Мы по нему скучали и о том, как сильно и безоговорочно Мы любим нашего папу…



Я прилетел в Больцано ранним утром, ещё тогда, когда первые солнечные лучи едва пробивались около линии горизонта. Мы с Беллой договорились о том, что я встречу её в аэропорту, и мы вместе въедем в забронированный номер в гостинице. Чтобы хоть как-то убить время, которое я должен провести в ожидании, пребывая в здании аэропорта, я решил зайти в ближайшую кофейню и выпить чашечку кофе.
Заняв место за одним очень уютным столиком около окна, я заказал двойной эспрессо без сахара и принялся делать пометки в своём коммуникаторе. Несмотря на то, что я, как сумасшедший, старался сосредоточиться на своей работе, все мои мысли непременно возвращались к Белле, и я, чёрт возьми, ничего не мог с этим поделать, да и не хотел, собственно.
Стрелка часов указывала на шесть утра. До прилёта Беллы оставалось ещё около четырёх часов. Не зная, чем занять себя на протяжении столь долгого периода времени, я принялся строчить дурацкие сообщения в стихах своей любимой женщине. Признаться честно, единственной мыслью, которая сейчас крутилась в моей голове, была мысль о том, как бы не опозориться перед Беллой. Поэт из меня получался такой же «замечательный», как из коровы балерина, поэтому сесть в лужу было бы для меня вполне нормальным явлением.

«Как только где-то в глубине
Твой образ ангельский всплывает,
Я вспоминаю о тебе,
И сердце резко замирает»

Через несколько минут после того, как я отправил своё сообщение, в каждую из строчек которого, как мне показалось, я без остатка вложил всё то, что чувствовал по отношению к моей Белле, я получил ответ:

«Моя любовь к тебе, ты знаешь, бесконечна,
И сколько ни было бы в жизни бед,
Любить тебя всем сердцем буду вечно,
Ты мой родной, любимый человек»

Мы с Беллой редко переписывались стихами, в основном ограничивались краткими лаконичными сообщениями, состоящими из трёх обыденных слов, но если это и случалось, то мы делали это настолько страстно и проникновенно, что любой из прославленных поэтов мог нам позавидовать. Иногда мне даже казалось, что я превращаюсь в сентиментального романтика, переполненного розовыми соплями и различным поэтическим бредом, и, вы знаете, бывали моменты, когда я приходил от этого в восторг, понимая, насколько меня изменила Белла, её чувства и безграничная любовь, которую она, отдаваясь без остатка, дарила мне.
Самолёт из Нью-Йорка приземлился в небольшом аэропорту города Больцано ровно в десять часов утра. Стоя у трапа и сжимая в руках букет белоснежных лилий, я нервно переступал с ноги на ногу, словно какой-то школьник, ожидающий результатов переводных экзаменов. Сделав глубокий вдох, я уставился в сторону выхода из самолёта в ожидании Беллы. Сердце бешено стучало и, казалось, вот-вот сможет вырваться из груди, разрывая её в мелкие клочья.
Не прошло и нескольких минут, как по трапу медленно начала спускаться она. Ветер трепал её длинные светлые волосы, развевал подол светло-голубой юбки, аккуратно обтягивающей аккуратный округлый животик. Она была настолько прекрасна, настолько привлекательна и соблазнительна, что голова невольно шла кругом, и всё вокруг теряло всякий существующий смысл.
- Белла, - едва слышно произнёс я, сжимая в объятиях её хрупкое тело и зарываясь лицом в шёлковые волосы, - Боже мой, наконец-то…
- Эдвард, - она рассмеялась, обвивая руками мою шею и запечатляя лёгкий поцелуй на кончике моего носа, - ты же меня задушишь!
- О Господи! Прости меня, - на секунду отстраняясь от Беллы, я сразу же ослабил хватку, но не выпустил её окончательно. Одной рукой я крепко обнял её за плечи, а другой взял её за подбородок и, приподняв, обхватил руками её идеальное личико, тихо шепча в приоткрытые губы, - просто я не могу от тебя оторваться. Ты такая красивая, - моя рука легла на её живот.
Необъяснимое чувство охватило меня с ног до головы. Это была не просто безграничная любовь, а нечто большее, приравниваемое к Вселенскому масштабу. Своего рода зависимость, желание навечно привязать себя к Белле всеми возможными способами.
Весь день мы провели, гуляя по городу. Белла рассказывала мне о своей работе, Джаспере и Элис, которые, решив сделать ремонт в кухне, переворотили пол квартиры, о своей привязанности к черничным кексам и всех ужасах токсикоза, а я, удовлетворительно кивая, словно китайский болванчик, на каждое из произнесённых Беллой слов, просто любовался ею. Я изучал её профиль, гладкую бархатистую кожу, лёгкий румянец на щеках, грациозный изгиб шеи, рассматривал завитки пепельных волос за её ухом, украшенным изящной серёжкой. Сейчас, в этой длинной светло-голубой юбке и донельзя простой белоснежной майке без рукавов она выглядела потрясающе юной, раскованной и чертовски привлекательной.
Она очень изменилась с тех пор, как я видел её в последний раз. Её глаза горели, на лице красовался розовый румянец, небольшая грудь округлилась, а присущая любой беременной женщине припухлость делала её ещё более желанной. Не зря же говорят, что нет ничего прекраснее беременной женщины. Вот и моя Белла не стала исключением. Она вся светилась.
- Господи, я просто потрясающе провела этот день! – радостно воскликнула Белла, как только ловко проскользнула в дверь нашего номера и, опустившись в одно из обитых бардовым бархатом кресел, накрыла ладонями свой живот.
Я медленно подошёл к Белле и, опустившись перед ней на колени, аккуратно обхватил руками её всё ещё тонкую талию, прислоняясь щекой к тому месту, где сейчас предположительно трепетало сердечко нашего будущего малыша. Растягивая губы в широкой улыбке, Белла вплела в мои волосы свои изящные тоненькие пальчики и притянула как можно ближе к себе. Приподняв шифоновую ткань её блузки, я как можно нежнее прильнул губами к её животу, стараясь покрыть поцелуями каждый миллиметр обнажённой кожи. От одной мысли о том, что сейчас под своим сердцем Белла носит моего малыша, по моему телу растекалось тепло, заполняя собой каждый, пусть даже самый потаённый, уголок.
- Я так люблю тебя, Белла, - шептал я в перерывах между поцелуями в то время, как она, наклонившись вперёд, перебирала руками волосы на моём затылке, - я так хочу как можно скорее стать отцом. Чёрт возьми, да это уже стало моей навязчивой идеей в последние несколько месяцев!
- Осталось совсем не много, Эдвард! Всего лишь несколько недель, и я рожу тебе замечательную дочку, как две капли воды похожую на тебя. Тем более, - она пожала плечами, обхватывая ладонями моё лицо, - ты уже стал отцом…
- О чём ты? – я вопросительно посмотрел на неё, отстраняясь.
- О Тане. Она ведь уже родила? – Белла улыбнулась, искренне радуясь моему предположительному отцовству. Впервые за последние месяцы я вспомнил о том, что буквально некоторое время назад, сидя за своим письменным столом в пустом кабинете, я оплакивал своего не родившегося сына. Сердце сжалось, и жуткая боль, словно стрелой, насквозь пронзила мою грудь.
- Что-то не так? – Белла обеспокоено посмотрела мне в глаза и, проведя ладонью по моей начисто выбритой щеке, нервно сглотнула.
- Нет, всё в порядке, - я поднялся на ноги и, обхватив руками своё лицо, опустился на край огромной кровати, роняя голову на колени, - просто Таня не родила ребёнка. У неё был выкидыш.
- О, Господи, - Белла резко прижала небольшую ладошку к своим губам, а по её щеке скатилась одинокая хрустальная капелька, - прошу, пожалуйста, прости меня, Эдвард… Я… я просто не знала, - заикаясь, продолжила она, - как твоя жена?
- Знаешь, - я усмехнулся – Белла, будь я на твоём месте, я бы лишь успокоился.
- Как ты смеешь говорить подобное? – она вскочила на ноги. - Твоя жена потеряла ребёнка, сейчас она как никто другой нуждается в сочувствии и понимании, какой бы она ни была. От одной лишь мысли о том, что я могла бы потерять свою малышку, - Белла провела рукой по животу, - мне становится настолько страшно и непереносимо больно, что хочется выть, забившись в дальний угол.
- Этого никогда не произойдёт, слышишь, Белла? – я подошёл к ней и, прижав к своей груди самое дорогое, что только есть у меня в жизни, поцеловал её в макушку. - Никогда. Ты родишь мне замечательную дочку, такую же красивую, как и её мама. У нас всё будет хорошо, я тебе обещаю.
- Ты всё ещё женат, Эдвард. Как всё может быть хорошо, если мы с тобой до сих пор в полной мере не принадлежим друг другу?
- Я не раз говорил о том, что я только твой, милая, - я заправил шёлковую прядь её волос за ухо, - просто дай мне немного времени. Больше всего на свете я хочу на тебе жениться, и ты сама это прекрасно знаешь, иначе тогда, в прошлом апреле, я бы даже и не подумал сделать тебе предложение. Ты всегда будешь моей Беллой, а я в свою очередь буду принадлежать только тебе.
Не произнося ни единого слова, она крепко прижалась ко мне, обхватывая своими тоненькими пальчиками ворот моей чёрной рубашки. И именно в тот момент я понял, что окончательно запутался. Единственное чего я хотел – это всегда быть с Беллой, проводить с ней каждую свободную минуту и любить её безгранично, бесповоротно, жадно и неистово, отдавать себя без остатка в её власть, но что-то меня останавливало. Не отговаривало окончательно, но лишь просило немного притормозить.
Отбросив в сторону все посторонние мысли, я провёл кончиками пальцев по зардевшейся щеке Беллы и прильнул губами к её влажным губам, в очередной раз убеждаясь в том, что мир всё-таки может вращаться лишь вокруг одной точки. Не верите? Ну и ладно, главное то, что я сам был свидетелем всего этого, а всё остальное – не важно, чёрт возьми!



Задрав свою длинную разноцветную юбку чуть ли не до самой груди, я изо всех сил старалась дотянуться до своих стоп, чтобы хоть как-то накрасить ногти на ногах, но все мои попытки оказались просто-напросто бесполезными, и всему виной огромный живот. Я была на седьмом месяце беременности, и теперь признаки того, что буквально через каких-то восемь недель я стану мамой, стали уже более чем очевидными.
- Чёрт! – громко выругалась я, вскидывая руки, когда небольшой флакончик с лаком для ногтей упал на белоснежный ковёр. - Эдвард!
- Что, милая? – он выглянул из ванной комнаты, широко улыбаясь. - Тебе что-нибудь нужно?
- Ты не мог бы поднять мой лак для ногтей? С ужасом представляю, сколько денег нам придётся выложить за этот ковёр, если на нём останется хотя бы небольшое красное пятнышко!
Всё ещё растягивая губы в улыбке, Эдвард вышел из ванной комнаты и, подняв небольшой флакончик, протянул его в мою сторону, медленно опускаясь на край кровати.
- Что-то не так? – спросил он, проводя рукой по моей щеке. В его глазах читалось нечто похожее на беспокойство, быть может, даже страх. С тех пор, как Эдвард узнал о том, что я ношу его ребёнка, каждую минуту, проведённую вместе, он старался оберегать меня от всего, будь то вероятность получения солнечного удара во время купания или простой комариный укус, ему было всё равно.
- Да нет, - я пожала плечами, - просто этот живот….
- Белла, он прекрасен, - изящные пальцы пробежались от моей груди до низа живота.
- Я и не спорю, но я ведь даже не могу накрасить ногти по-человечески!
- Я мог бы тебе помочь, - Эдвард аккуратно обхватил рукой мою ногу за щиколотку и положил её на свои колени. Отвернув крышку от флакончика с лаком, он достал небольшую кисточку и медленно провёл ею по поверхности ногтя, - надеюсь, я делаю всё правильно. Я прежде ещё никогда не красил ногти, - Эдвард поднял на меня свои зелёные глаза, и я в очередной раз поняла, что, вероятно, буду плавиться под его пробирающим насквозь взглядом, словно восковая свечка, до конца своих дней.
- Ты делаешь всё как нельзя лучше, Эдвард, - я улыбнулась, чувствуя, как мои щёки наливаются румянцем. Я давно научилась контролировать в себе подступающее смущение в присутствие Эдварда, но иногда… Иногда это было просто невозможно. Особенно в подобные минуты, когда он так и норовил свести меня с ума одними лишь прикосновениями своих рук.
Как только Эдвард нанёс немного лака на мизинец, он аккуратно поднёс мою ногу ближе к своему лицу и подул на ноготь, помогая тем самым быстрее высохнуть лаку, а мне потерять собственный рассудок. Его длинные изящные пальцы нежно поглаживали подушечки на моих стопах, а горячее дыхание обволакивало мои небольшие пальчики, заставляя мурашки беспорядочно рассыпаться по моему телу.
- Ты очень напряжена, Белла, - Эдвард осмотрел на меня из-под густых иссиня-чёрных ресниц, - расслабься.
Удовлетворительно кивнув, я откинулась на подушку и, забросив руки за голову, крепко зажмурила глаза, изо всех сил стараясь последовать совету Эдварда и расслабиться. Но как, чёрт побери, можно расслабиться, когда с тобой рядом находится такой мужчина, нежно ласкает твою кожу и одними лишь прикосновениями своих музыкальных пальцев медленно, но верно прокладывает дорогу в сумасшедший дом.
Внезапно я почувствовала, как мягкие губы трепетно ложатся на розовую кожу на моей стопе. Резко распахнув глаза, я уставилась на Эдварда поверх своего огромного живота.
- Что ты делаешь?
- Расслабься, Белла, - он вновь прильнул губами к моей стопе, - просто расслабься.
Покрывая влажными поцелуями каждый миллиметр моей кожи, Эдвард медленно поднимался от стопы к колену, обхватывая руками мою ногу. Спасибо Элис за то, что она и перед этой поездкой потащила меня в салон красоты, чтобы сделать эпиляцию, вселяя в меня тем самым уверенность в отсутствие на моей коже нежелательных волосков. Поцелуи Эдварда становились все настойчивее, всё горячее и неистовей, поэтому, почувствовав прикосновение влажных губ на внутренней стороне своего бедра, я невольно выгнулась дугой и издала протяжный стон.
Эдвард довольно улыбнулся и, обхватив руками моё лицо, нежно и трепетно прильнул к моим губам. Тонкие пальцы схватили край моей длинной юбки и потянули вверх, обнажая моё тело. Инстинктивно оттолкнув Эдварда, я резко приподнялась на кровати и притянула к груди свои колени, накрывая их ситцевой тканью.
- Что это было? – Эдвард непонимающе смотрел на меня. - Ты сама ещё вчерашним вечером была готова меня изнасиловать, вопя о том, что занятия любовью очень даже положительно влияют на развитие плода, а сейчас, когда я всего лишь провёл рукой по твоему бедру, ты отстранилась от меня, словно, мотылёк, опалив об огонь свои крылья, - я невольно покраснела, вспоминая события прошлой ночи, когда я, словно сумасшедшая, была готова собственными руками разорвать на Эдварде одежду и заняться с ним любовью прямиком в холле нашего отеля.
- Есть одна проблема, - тихо прошептала я себе под нос, - большая проблема, - чёрт, ты такая дура, Изабелла, что могла бы запросто занять первое место в конкурсе самых глупых людей во всём мире.
- Какая проблема, Белла?
- Ты не будешь смеяться?
- Нет, - Эдвард развёл в стороны свои руки, - обещаю, что не буду.
- Моё нижнее бельё достаёт до моей груди, - словно на автомате произнесла я и отвернулась в сторону, стараясь скрыть зардевшиеся щёки.
- Чего? – он громко рассмеялся. - Господи, Белла, какая же ты всё-таки глупенькая!
- Ты даже представить не можешь, как унизительно носить это на себе! Из-за этого бандажа я постоянно потею, словно пробежала трусцой несколько километров, а на моей спине появилась сыпь. Не думаю, что ты испытаешь удовольствие, наблюдая за подобным зрелищем.
- Белла, милая, да мне плевать на это с высокой колокольни, - он крепко обнял меня, прикасаясь губами к чувствительному местечку за моим ухом, - ты такая красивая, и мне всё равно, какое там на тебе надето бельё. Тем более, - Эдвард резко отбросил в сторону подол моей юбки, - оно очень даже замечательное. Миленько смотрится, особенно бантик.
- Дурак, - я слегка толкнула его ладошкой в грудь.
- Какой есть, такой есть, - Эдвард аккуратно обхватил руками моё тело, завлекая за собой на белоснежные пуховые подушки.
Я прижалась к нему, чувствуя, как Эдвард притянул меня к себе ещё ближе. Я подняла голову и взглянула на него, в его потемневшие от желания изумрудные глаза и на его чувственные губы. Я провела рукой по его щеке, потом по нижней губе. Эдвард нежно и чувственно прикоснулся губами к моим пальцам, и тогда я обрушила на него свой поцелуй. Он поцеловал меня в ответ, так требовательно и жарко, что голова моментально закружилась. Буря нарастала, а поцелуи его становились всё более требовательными, даже ненасытными, и я старалась отвечать на них с таким же жаром.
Маленькое существо внутри меня толкнулось, и я невольно растянула губы в улыбке, в очередной раз ощущая прилив невероятного счастья, накрывающего меня с головой, словно огромная волна. Я на ощупь нашла пуговицы его рубашки и расстегнула их, чувствую, как неистовая буря внутри переходит в нестерпимое напряжение. Не отрывая своих губ от его, я сняла рубашку и бросила её на пол. Мои руки блуждали по его телу, по сильным мышцам, не находя себе покоя. Я, конечно, читала в разнообразных книжках для беременных о том, что во время вынашивания плода отключается мозг, обостряются ощущения и усиливается сексуальное желание, но даже представить не могла, что настолько! Чёрт, да я была готова его изнасиловать!
- Белла, - простонал Эдвард в мои приоткрытые губы, - если мы не остановимся сейчас, чуть позже я просто не смогу себя контролировать…
- А мы не остановимся, - выдохнула я, отрицательно качая головой из стороны в сторону, - даже не думай останавливаться.
- Но, Белла, в твоём животе малыш, самый что ни на есть настоящий маленький человечек. Ты уверена, что мы не причиним ему вреда? Разве можно…
- Можно, - я приложила палец к его губам, - только осторожно, Эдвард. Только осторожно.
И мы вновь слились в поцелуе, медленно уплывая куда-то далеко на волнах страсти и любви, благодаря которым сейчас под сердцем я носила того самого маленького человечка…

Весь последующий день мы провели на пляже, загорали на мягком белоснежном песочке и убегали от волн, стараясь не намочить босые ноги. Мы были похожи на маленьких детей, которые, впервые вырвавшись из-под опеки собственных родителей, теперь весело резвились на берегу моря, не думая ни о чем, кроме того, как забрызгать друг друга солёной водой. Несмотря на то, что я значительно прибавила в весе, Эдвард ловко подхватывал меня на руки и кружил в воздухе, а я лишь громко смеялась, обхватывая руками его шею и покрывая мимолётными, лёгкими словно пушинка, поцелуями его загорелое лицо.
Мы сидели на песке, сжимая друг друга в объятиях и наблюдая за тем, как огромное красное светило медленно опускается за линию горизонта, озаряя всё вокруг ярким светом.
Эдвард любит меня. Радость от осознания этого вот уже на протяжении нескольких лет переполняет моё сердце. Сейчас мне хотелось вскочить на ноги, раскинуть в стороны свои руки и закричать от счастья на весь мир настолько громко, чтобы мой голос был слышен до самого неба. Но мне не хотелось разрушать такой романтичный и сказочный момент, не хотелось тревожить Эдварда. Это было бы, действительно, лишним. Поэтому я всего лишь тихо нежилась в его объятиях, думая о том, что никогда ещё я не была так счастлива.
Признаться честно, этот отпуск был самым лучшим из тех, что я проводила в Больцано вместе с Эдвардом. Вероятно, ощущение того, что буквально через какую-то пару месяцев я рожу маленького малыша, сыграло свою немало важную роль. Ещё никогда прежде Эдвард не был настолько внимательным, настолько нежным, любящим и трепетным. И заботливым.
Иногда мне даже казалось, что стоит мне заикнуться о том, что я хочу луну с неба, он не раздумывая броситься туда и обязательно принесёт её для меня. Этого было более чем достаточно для того, чтобы на все сто процентов убедиться в достоверности слов Эдварда о его безграничной любви по отношению ко мне. А это всё, что мне необходимо, ведь с моей стороны просить о чём-то большем было бы слишком эгоистично…



Прошло чуть больше двух месяцев с момента нашей с Беллой последней встречи в Италии. Я, как последний фанат, зачёркивал на календаре дни и считал секунды до того момента, когда наступит долгожданный июль, ведь именно в этом месяце Белла должна была родить.
Буря эмоций буквально разрывала мою душу, заставляя пульс то и дело подпрыгивать вверх, а сердце стучать с такой силой, что иногда, казалось, оно сможет вырваться из груди. Впервые в жизни я чувствовал себя настолько счастливым, настолько наполненным и необходимым. И это не могло не радовать.
В тот день я сидел на работе в кабинете своего отца и за бокалом виски изо всех сил старался как можно подробнее изложить Карлайлу накопившиеся в моей голове мысли, касающиеся открытия нескольких новых филиалов нашей компаний в странах Азии. Реклама она везде реклама, и я думаю, что в Японии, Китае, или на худой конец Монголии она ничем не отличается от той, что ежедневно крутиться в телевизорах каждого из жителей Британии.
Внезапно раздался телефонный звонок. Извинившись перед отцом и нащупав в кармане своего пиджака сотовый, я прислонил его к уху и к своей же собственной радости услышал на другой стороне такой знакомый и любимый звонкий голосок.
- Эдвард, Эдвард, здесь такое творится, ох, ужас! Ты прямо-таки умрёшь, ох мать моя женщина! – причитала Элис настолько быстро, что я не смог разобрать практически ни одного слова из сказанного ею.
- Эл, милая, я тоже безумно рад тебя слышать. А теперь ты не могла бы повторить всё снова и немного помедленнее.
- Эдвард, это начинается! - закричала она в трубку.
- Что начинается, Элис? – воскликнул я, вскакивая со своего места в попытке сосредоточиться на потоке фраз, вырывавшемся изо рта маленького эльфа.
- У Беллы отошли воды!
- Что? – я удивлённо поднял одну бровь, всё ещё не веря услышанному. - Что ты такое говоришь, милая? Ещё ведь целый месяц!
- Это ты скажи малышу в её животе, который, вероятно, готов выскочить наружу с минуты на минуту. Живо поднимай свою Мадам Сижу, Эдвард Каллен и тащи сюда, не можешь ведь ты допустить того, чтобы твоя любимая Белла рожала в одиночестве. Так что давай, собирай свои вещички и одна нога здесь, другая – там!
Не успев ответить, я услышал в трубке короткие гудки и медленно осел в своё кресло. Сказать, что я был удивлён, было равносильно тому, что промолчать. Сказать, что я был рад… Да я был готов прыгать до потолка от всепоглощающего счастья, вот насколько я был рад!
- Папа, это началось, - едва слышно прошептал я себе под нос, словно дурак, растягивая губы в улыбке и всё ещё не веря в происходящее.
- Что началось, сын? И перестань лыбиться, словно арлекин на цирковом манеже!
- Папа, ты ничего не понимаешь, - я вскочил со своего места и принялся собирать все необходимые вещи, - я уже сегодня могу стать отцом, чёрт возьми! У Беллы несколько часов назад отошли воды.
- Господи Иисусе! – Карлайл резко поднялся со своего места. - Ты сию же минуту вылетаешь в Нью-Йорк, сын, и это не обсуждается. Я попрошу Джессику заказать для тебя и, вероятно, для Эммета и Розали билеты на ближайший рейс. Можешь даже взять моего водителя, уверен, что Джеймс сможет доставить тебя до Хитроу настолько быстро, насколько ты этого пожелаешь. А с твоей женой я свяжусь позже и скажу, что отправил тебя в командировку. Она наивна до ужаса, поверит каждому моему слову.
- Спасибо, отец, - я обнял Карлайла и стремительно бросился к выходу, - надеюсь, что, уладив все необходимые дела вы с мамой почтите нас с Беллой своим вниманием? – спросил я, замерев в дверях и судорожно стараясь набрать номер Маккарти.
- Неужели ты думаешь, что я смогу пропустить рождение своей собственной внучки? – Карлайл рассмеялся, обнажая свои идеально ровные зубы. - Мы с Эсме вылетим вечером.
Улыбнувшись, я скрылся за дверью, всё ещё беспорядочно стуча пальцами по клавишам своего сотового телефона в попытке дозвониться до Эммета. Длинные гудки прожигали мой слух и уже порядком действовали мне на нервы. Держу пари, Маккарти сейчас либо смотрит футбол, либо сидит на унитазе, ведь это две единственные причины, по которым он может не взять трубку. Даже во время секса с Розали он умудряется отправить мне парочку горячих смсок эротического содержания о том, какая у моей лучшей подруги упругая грудь или, прости Господи, подтянутая попка!
- Твою мать, Каллен, не даёшь человеку в туалет сходить по-человечески! – завопил Эммет, прерывая своим глухим басом угнетающие длинные гудки. Вот, о чём я и говорил!
- Эммет, есть дела и поважнее, чем просто сидеть на толчке, в миллионный раз перечитывая аннотацию к применению на баллончике с освежителем воздуха.
- Поважнее этого может быть только день бесплатного пива на Октоберфесте, новый фильм с Анджелиной Джоли или внезапные роды Беллы
- Знаешь, - я усмехнулся, - в этот раз ты попал точно в цель!
- Охренеть! – восторженно воскликнул Маккарти. - Это значит, что мы летим в Германию пить бесплатное пиво? Уж в этот раз я сто процентов перепробую все сорта любимого Хайнекена!
- Да нет же.
- Значит, всё-таки в кино? Ох, Анджелина, наверное, опять просто великолепна! А какие у неё буфера!
- Эммет, голова ты дырявая! Белла, рожает, чёрт возьми! Мой отец заказал для нас три билета до Нью-Йорка, и мы вылетаем в Америку через пару часов!
- Ох, твою ж мать, Розали! – завопил Эммет. - Покуй подгузники для Энтони, надевай своё самое лучше платье и усаживай свою аппетитную попку в машину. Мы летим в Нью-Йорк, чёрт возьми, смотреть за тем, как наш Бельчонок производит на свет маленького киндера!

Всю дорогу до Нью-Йорка я сидел, будто на иголках. Не спасало даже чтение, игра с Энтони в ладушки и двойная порция хорошего коньяка, который принесла для меня стюардесса. Нервно стуча пальцами по мягким подлокотникам, я с нетерпением ждал того момента, когда самолёт наконец-таки сможет приземлиться в одном из аэропортов знаменитого Большого Яблока, тем самым, представляя возможность, как можно скорее поймать такси и приехать к Белле.
На протяжении всего пути я то и дело звонил Элис, стараясь убедить себя в том, что всё идёт нормально, что моей Белле и будущему малышу ничего не угрожает и роды пройдут без особых осложнений. Звонко смеясь и отпуская в мой адрес свои глупенькие, присущие только ей, шуточки, Элис лишь тихо успокаивала меня, заверяя в том, что всё не так страшно, как мне кажется. Ну, не знаю, даже во время просмотра самых знаменитых фильмов Хичкокка** мурашки бежали по моему телу гораздо с меньшей скоростью.
Самолёт приземлился в аэропорту около девяти часов вечера. То, что было дальше я помню смутно. В голове всплывают лишь картинки того, как, расталкивая людей, я как можно скорее пытался пробраться к своему багажу, как кто-то наступил на ногу Маккарти и получил в отместку смачную оплеуху, как мы поймали такси и доехали до нужной больницы, выслушивая причитания Розали о том, что в самолёте кто-то безжалостно оторвал край подкладки её самого любимого платья от Шанель.
На территории больницы было тихо, впрочем, как и в самом родильном отделении, в которое меня любезно согласилась провести пожилая медсестра. Ища глазами Элис и Джаспера, я проходил по длинным больничным коридорам и заглядывал чуть ли не в каждую дверь. Внезапно, за углом я услышал до боли знакомый визг, который я, вероятно, смогу узнать из тысячи. Элис. Быстро преодолев расстояние между нами, я увидел посреди коридора свою любимую маленькую заряжённую батарейку, которая, вырываясь из крепкой хватки Джаспера, стучала своими миниатюрными кулачками в грудь какого-то парня.
- Я ненавижу тебя! – визжала Элис, всё ещё продолжая изо всех колотить бедолагу. - Зачем ты вообще сюда приехал? Тащу свою эгоистичную задницу куда подальше, тебе здесь не место, Джейкоб Блек!
И тогда всё вдруг встало на свои законные места. Сейчас передо мной стоял Джейкоб Блек собственной персоной, человек, который в своё время чуть не разрушил мою жизнь, жизнь моей любимой Беллы и нашего будущего ребёнка! Да я, чёрт возьми, был готов оторвать ему голову своими собственными руками, не боясь перепачкать свой любимый костюм!
- Отстань от меня, пиявка, - рявкнул Блек, изо всех сил отталкивая Элис в сторону.
- Только пальцем притронься к Элис, размажу по полу, - пообещал внезапно появившийся из-за угла Эммет, хватая Джейкоба за футболку и приподнимая на несколько дюймов от пола. Глаза его буравили Блека, пока тот не отвернулся в сторону, в очередной раз бросив на меня свой переполненный желчью и ненавистью взгляд, - усёк?
- Опусти меня на землю, горилла! – завопил Джейкоб. Ох, чую, сейчас здесь кого-то точно размажут по стенке, что ещё хуже, перед этим разорвав на мелкие кусочки. - Мне плевать на тебя с высокой колокольни. Дай только пару раз врезать этому недоноску, - Джейкоб кивнул в мою сторону, смеясь, словно злобный гном из детских сказок. Упаси Господи, увидеть подобное своими собственными глазами, так и ослепнуть можно к чёртовой бабушке!
- Слышь ты, говна самовар! Кого это ты назвал недоноском? – Эммет несколько раз встряхнул Блека, прижимая спиной к белоснежной стене. - Если услышу ещё хоть одно слово, вырывающееся из твоего поганого рта, пеняй на себя! Твоё грызло и так лопаты просит.
- Скажи мне на милость, - брызжа слюной, орал Джейкоб на весь коридор, - где находится это твоё «грызло»?
- А вот когда я изо всех сил тебя по нему ударю, тогда и узнаешь.
- Эммет, - я положил руку на плечо Маккарти в успокаивающем жесте, - опусти его на землю. Мы просто поговорим.
- Эдвард, да у этой перекачанной стероидами жертвы анаболиков невесть что на уме! Он то и дело готов наброситься на тебя, как кобра на мышку-полёвку!
- Спасибо, Эммет, - я усмехнулся, - твоё сравнение просто нереально поднимает настроение!
- Чёрт, Каллен, прости, но это так! Это оружие массового уничтожения, не напрягаясь, переедет тебя, как на тракторе с одного раза, да ещё и с полом сравняет, чёрт возьми. Но, если ты внезапно стал фанатом опасных безумств, то, - Эммет опустил Джейкоба на пол и отошёл от него на несколько шагов в сторону, - пожалуйста, он в твоём распоряжении.
Расправив полы своего пиджака, я подошёл к Джейкобу. Признаться честно, вполне объяснимая и ожидаемая волна страха на бешеной скорости пронеслась по моему телу, ведь то, что сейчас я видел своими собственными глазами было поистине зрелищем далеко не для слабонервных. Содрогаясь всем своим огромным телом, Джейкоб Блек бросал в мою сторону прожигающие насквозь и просто-напросто испепеляющие взгляды, на его любу проявлялись тёмно-синие жилы, а в глазах горел огонь, готовый в любой момент вырваться наружу в очередном порыве ярости.
- Это мой ребёнок! – буквально выплюнул он мне в лицо. Да какого чёрта он вообще смеет говорить о том, что малыш, которого буквально с минуту на минуту может родить моя Белла, имеет к нему хоть какое-то отношение? Да я скорее повешусь, чем заставлю себя в это поверить!
- Ты не смеешь, Джейкоб, не имеешь ни единого права утверждать, что ребенок… - начал я, но не прошло и минуты, как огромный кулак на бешеной скорости влетел в мою щёку. Твою мать, это чудовище ударило меня по морде! Повреждённая щека горела, и жгучая боль моментально растекалась по коже, заполняя собой каждую клеточку. Вокруг всё поплыло, понеслось на бешеной скорости, словно сейчас я сидел в кабинке одного из самых страшных аттракционов в центральном парке, и меня изо всех сил мотало из стороны в сторону.
Не произнося в ответ ни единого слова и всё ещё смутно понимая, что происходит вокруг, я бросился в сторону Блека, делая захват и изо всех сил ударяя его по голове. Всё-таки мои занятия карате в начальной школе не прошли даром! Впервые за последние несколько лет я ввязался в драку. В последний раз я бил и даже получал по морде в старших классах, когда какой-то извращенец пристал к Розали в кинотеатре, и сегодня вспомнить молодость было даже более чем забавным.
Всё ещё колотя Джейкоба по голове и получая в ответ не менее сильные удары в живот, я почувствовал, как Джаспер изо всех сил старается оттащить меня в сторону в то время, как Эммет, обхватив своими сильными руками огромное тело Блека, буквально отрывает его от меня.
- Эдвард, что же творишь! – Джаспер оттолкнул меня в сторону и, прижав к стене, в упор уставился на меня. - Неужели ты просто хочешь бессмысленно колотить этого подонка в то время как Белла сейчас рожает через стенку от нас?
Его слова будто вернули меня на землю. Скинув со своих плеч испорченный пиджак, я достал из его кармана носовой платок и, приложив его к своей повреждённой щеке, взглянул на Джейкоба Блека, который сейчас, прислонившись к холодной стене, старался привести в норму своё сбившееся дыхание.
- Что имеем не храним, потерявши плачем, - бросил я в его сторону, скрываясь за дверью, ведущей в одну из родильных палат. Раздался душераздирающий крик, и всё внутри разом перевернулось…



Джаспер и Элис привезли меня сюда ещё ранним утром. Несмотря на то, что я уже более девяти часов, отчаянно борясь со схватками, каждая из которых была интенсивнее и гораздо сильнее предыдущих, пыталась воспроизвести на свет свою маленькую малышку, она упорно отказывалась вылезать наружу из моего живота. Сара, гинеколог, которая вела меня на протяжении всех этих долгих месяцев, только непонимающе пожимала плечами. Да, очень воодушевляющее!
Я почувствовала, как внизу живота резко затянулся тугой узел, и острая боль насквозь пронзила моё тело.
- Мать моя женщина, отец мой тракторист, - завопила я на всю палату, - вытащите, пожалуйста, вытащите её из меня! О, святые угодники, как больно!
Сейчас мне нужен был Эдвард, нужен был тот, кто будет держать меня за руку, тот, кто заверит меня в том, что всё будет хорошо. Но вместо того, чтобы выслушивать слова утешения, я, тяжело дыша и крепко сжимая пальцами белоснежную простыню, проклинала тот день, когда Ева, сорвав с ветки запретный плод, обрекла всех женщин рожать в страшных муках.
Внезапно дверь в палату распахнулась настежь, и на пороге появился Эдвард. Отталкивая в сторону молодого санитара-стажёра, он упал на колени рядом с больничной койкой.
- Так, детка, я здесь, - он крепко сжал в своей руке мою ладонь, - не бойся!
- Эдвард… - тихо прошептала я, всё ещё не веря своим глазам. Он успел, он приехал.
- Да, да, Белла, я здесь.
- Что с твоим лицом? - я провела кончиками пальцев по его небритой щеке, на которой сейчас красовалась огромная кровоточащая ссадина.
- Долгая история.
- Ты приехал…
- Неужели ты думала, что я смогу пропустить рождение собственного ребёнка, - Эдвард широко улыбнулся, убирая с моего лба несколько влажных прядок, - мы вылетели сразу же, как только получили сообщение от Элис.
- Мы?
- Да, - он удовлетворительно кивнул, - Эммет, Розали и даже малыш Энтони тоже здесь. Мои родители прилетят позже. Карлайлу было необходимо уладить рабочие дела.
- Милый, ты решил перевезти сюда весь Лондон?
- Практически, - Эдвард усмехнулся, обнажая свои идеально ровные белоснежные зубы, - только вот Джон Леннон и Бекхем были немного заняты. Зато вот королева обещала почтить нас своим визитом ближе к полудню.
- У тебя ещё хватает сил шутить! – я резко наклонилась вперёд и, обхватив руками колени, пронзительно закричала, стараясь подавить жуткую боль, разрывающую мой живот. - Я боюсь, Эдвард, у меня не получается!
- У тебя всё отлично получается! Я здесь, Белла, я рядом. Тебе нечего бояться.
- Я уже около десяти часов, словно неваляшка, шатаюсь из стороны в сторону от очередной схватки. А вдруг она вообще не вылезет? – в изнеможении я запрокинула голову назад и издала утробный стон, впиваясь ногтями в гладкую кожу на внутренней стороне ладони Эдварда.
- Вылезет, куда она денется… постой, - едва слышно произнёс Эдвард, обхватывая руками моё лицо, - ты сказала «Она»?
- Ну да, - я кивнула, - она. Я делала ультразвук несколько недель назад. У нас будет девочка, Эдвард.
- Девочка, - блаженно произнёс он, запечатлев нежный поцелуй на моих губах.
- Да, девочка. Только вот она, похоже, не торопится. Господи, как больно! – завизжала я. - Вылезай, вылезай же из меня!
- Не думаю, что она тебя слышит, милая, - Эдвард гладил меня по голове, целовал в макушку, перебирал тонкими пальцами мои всё ещё светлые волосы.
- Тогда скажи ей об этом! Ты – мужчина, тебя она послушает, в противном случае у её матери просто случится сердечный приступ, - внимательно вслушиваясь в указания акушера, я начала жадно хватать ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба. Господи, помоги мне пережить всё это!
- Ладно, Белла! Теперь успокойся и постарайся расслабиться, - произнёс Эдвард.
Его совет казался немного неуместным, ибо схватки начались с удвоенной скоростью и силой. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что, видя мои страдания и не имея возможности мне помочь, Эдвард чувствовал себя разочарованным и беспомощным, как никогда прежде.
- Скоро всё закончится, - еда слышно шептал он возле моего уха, успокаивая, когда я одним резким движением откинулась назад. Мои волосы прилипли к потному лбу.
- Уже скоро, - отрывисто произнесла я, чувствуя приближение очередной, как мне показалось, самой сильной схватки, - я должна тужиться?
- Да. Мисс, Свон, - Сара аккуратно обхватила мои лодыжки, - по-моему, самое время.
- А можно?
- Нужно, глупенькая, - воскликнул Эдвард, обхватывая сильными руками моё тело, - я люблю тебя, Белла, - он прильнул губами к моей щеке, и я в очередной раз громко закричала.
Следующая стадия родов миновала относительно быстро. Казалось, что не прошло и нескольких мгновений, как Эдвард радостно воскликнул, увидев выходящую головку ребёнка. Спустя ещё какое-то время, он уже трепетно держал на руках новорожденную дочь, которая кричала во всё горло. Да уж, гены тёти Элис явно не прошли стороной!
- С ней всё хорошо? – выкрикнула я, пытаясь выпрямиться и привести в порядок сбившееся дыхание.
- Она просто чудо, - выдохнул Эдвард. Поцеловав меня, он отвёл в сторону прядь волос с моего лба и искренне сказал, - она так же прекрасна, как и её мама, - с разрешения Сары Эдвард положил девочку ко мне на грудь. Всё ещё всхлипывая и причмокивая своими розовыми пухленькими губками, малышка цеплялась своими миниатюрными ладошками за ситцевую ткань моей измятой сорочки. Она была такой красивой, такой светлой и чистой, что от одного лишь взгляда в её глубокие тёмно-изумрудные глазки, хотелось плакать. Я почувствовала, как одинокая капля скатилась по моей щеке. Я так часто плакала в последнее время, но сейчас мне впервые хотелось разразиться слезами, хотелось, чтобы хрустальные капли ручьём катились по моему лицу, ведь в каждой из них отражалось безграничное счастье, которое уже накрывало меня с головой.
- Назови её Эдвард, - я сглотнула, проводя кончиками пальцев по его щеке, - я хочу, чтобы ТЫ придумал для неё имя.
- Ренесми, - тихо прошептал он около моего уха, целуя меня в шею, - Я хочу, чтобы мы назвали её Ренесми.
- Очень красиво имя, - я поцеловала малышку в лобик и, обхватив руками её хрупкое маленькое тельце, зарылась лицом в ворот тёмной рубашки Эдварда, вдыхая настолько знакомый и любимы аромат его тела.
- Я люблю тебя, Белла. Ты даже представить не можешь, насколько сильно, ведь всего лишь несколько мгновений назад ты сделала меня самым счастливым человеком на Земле, - бархатный голос Эдварда ласкал слух, и всё вокруг разом потеряло всякий смысл, ведь теперь мир вращался лишь вокруг нас: меня, Эдварда и нашей маленькой дочери, которая, сладко зевая, крепко прижималась к моему сердцу…

Эдвард провёл в Нью-Йорке ещё четырнадцать дней, две бесконечно наполненные безграничным счастьем и радостью недели, которые, вероятно, я запомню на всю свою оставшуюся жизнь. Как только нас с Ренесми выписали из больницы, Элис и Джаспер устроили в нашей квартире самый, что ни на есть настоящий праздник. Весь вечер мы провели в ввосьмером, если считать маленького Энтони, в которого я влюбилась с первого же взгляда, и моего собственного ангелочка, который мирно спал на руках Эдварда, причмокивая своими пухленькими губками.
За то время, что Эдвард пребывал в Америке, он познакомился с моим отцом. Чарли остался в полном восторге от моего любимого человека и в отличие от моей матери, которая даже не соизволила взглянуть на новорожденную малышку, полностью вошёл в наше с Эдвардом положение. Рене всё ещё была зла на меня из-за того, что я решила развестись с Джейкобом, она даже попыталась оборвать со мной все возможные связи, начиная с телефонных разговоров и заканчивая своими традиционными визитами по выходным.
Но, признаться честно, мне впервые в жизни было, действительно, наплевать на всё. На протяжении этих двух недель Эдвард был со мной, он был рядом, он любил меня, души не чаял в нашей маленькой дочери и пребывал в полнейшем удовлетворении после того, как мой отец назвал его своим собственным сыном. А большего было и не надо. Всё было настолько хорошо, настолько обычно и правильно, так как, действительно, должно быть у нормальных любящих людей, которые постоянно вместе, а не встречаются дважды в год по расписанию.
От осознания того, что Эдвард до сих пор в полной мере не принадлежит мне, в душе изо всех сил щемила тоска. Единственной преградой, которая стояла на нашем пути к безоблачному счастью, была Таня. Эдвард ни раз заикался о том, что как можно скорее желает начать бракоразводный процесс, но в конце всегда печально добавлял, что зависит это не только от него. И я прекрасно это понимала, ведь без подписи Тани в нужном месте Эдвард не имел абсолютно никакого права сбросить со своих плеч столь тяжёлую ношу, имя которой брак с нелюбимой женщиной.
Однажды утром, когда Эдвард и Эммет гуляли с детьми, а Элис и Джаспер, судя по звукам, доносившимся из их спальни, в очередной раз пытались сострогать своего, мы с Розали сидели на кухне и разговаривали за чашечкой свежезаваренного зелёного чая. Дождавшись одного из редких моментов, когда мы остались наедине, я наконец-то решилась задать Розали вопрос, который просто-напросто сводил меня с ума на протяжении последнего времени.
- Роуз, - я смущённо опустила глаза, вырисовывая на поверхности стола причудливые узоры своим указательным пальцем, - можно тебя кое о чём спросить?
- Спрашивай, конечно, дорогая, - она сделала небольшой глоток чая и, отставив в сторону свою чашку, подпёрла руками изящный подбородок, приготавливаясь внимательно меня слушать, - отвечу на любой твой вопрос, если он, конечно, не касается грязных пелёнок, памперсов и погремушек, которыми завален весь мой дом.
- Нет, – я прокашлялась, залпом выпивая всё содержимое своей чашки, - я о другом.
- Ну, тогда, - Розали откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, растягивая свои ярко-алые губы в ослепительной улыбке, - я в твоём распоряжении.
- Это, наверное, прозвучит очень неожиданно, быть может, даже глупо, - я пожала плечами и едва слышно усмехнулась своей собственной глупости, - я хочу знать, как Эдвард относится к Тане.
- К Тане? – Розали выгнула свою идеальной формы бровь от удивления. - Белла, милая, скажи мне на милость, с чего это вдруг ты так заинтересовалась жизнью этой перекачанной силиконом блондинки?
- Роуз, пожалуйста, - буквально взмолилась я, накрывая своей рукой её изящную ладонь, - я должна знать, как Эдвард к ней относится… Просто иногда в моей глупой голове вспыхивает абсолютно абсурдная мысль о том, что она подходит Эдварду гораздо больше, чем я…
- Да, - Розали покачала головой, - правильно говорил Эдвард, тебе не следовало перекрашиваться в белый цвет, вероятно, краска все мозги и проела. И не смей это отрицать, ведь в противном случае ты понимала бы, что Таня подходит Эдварду как Далила – Самсону. И мы обе знаем, как всё обернулось.*** Даже и не думай об этом, - она махнула рукой, делая очередной глоток обжигающего напитка.
- Тебе никогда не казалось, что Эдвард, - я замялась, чувствуя, как в груди всё переворачивается, а в горле встаёт огромный комок, - что он любит её?
- Не болтай чепухи! Кого Эдвард любит, больше чем тебя, так это только маленькое существо ростом меньше чем в половину метра, да ещё и со своим собственным ДНК! Поверь мне, все остальные вне конкуренции…
- Спасибо, - тихо прошептала я, вставая со своего места и сжимая в объятиях Розали. Никогда прежде я даже и подумать не могла о том, что буду плакать на её плече, что буду задавать ей дурацкие вопросы, касающиеся моего любимого человека, и безмерно благодарить за то, что она существует в моей жизни…

Эдвард

В этот раз расставаться было не просто сложно, это было невыносимо, убивающее и просто сводящее с ума, ведь сейчас я оставлял не просто девушку, которая стала смыслом моей жизни, но ещё и свою маленькую дочурку, в которую безмерно, безгранично и бесповоротно влюблён.
В связи с тем, что Ренесми была ещё совсем крохой, Белла не поехала в аэропорт, и мы около получаса простояли в просторном холле квартиры Элис и Джаспера, сжимая друг друга в объятиях. Запечатлев лёгкий поцелуй на пухлой щёчке спящей Ренесми на прощание и в очередной раз чуть ли не на коленях убедив Беллу в своей любви, я улетел в Англию с одной лишь целью. Во что бы то ни стало я должен развестись с Таней, ведь сейчас в моей жизни появилось нечто более важное, более весомое, навсегда приковывающее к себе крепкими стальными тросами. В моей жизни появилась Ренесми.
Когда я вернулся домой, Таня сидела на диване в гостиной и, подбрасывая в воздух небольшие виноградины, ловила их ртом, смеясь в голос над каким-то идиотским фильмом. Медленно пройдя в гостиную, я опустился в одно из кожаных кресел напротив своей супруги.
- А, милый, уже вернулся? – Таня подбросила очередную виноградину в воздух и захватила её губами. - Тебе опять постелить на диване? Или ты всё-таки соизволишь разделить супружеское ложе со своей женой? Как командировка? - резко сменив тему, бросила в мою сторону Таня, поднимаясь на ноги и упираясь руками в бока, словно какая-то ревнивая жена из банальных анекдотов. Клянусь, ей только бигудей и скалки не хватало для завершения образа!
- Нам нужно поговорить, - холодно бросил я в её сторону, - сядь, пожалуйста.
- Что-то мы не в духе, - она вновь опустилась на своё место, забрасывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди, - так о чём ты хотел поговорить, дорогой?
- Завтра утром я позвоню своему адвокату, он соберёт все необходимые бумаги, и мы с тобой разведёмся.
- Что? – Таня вытаращила на меня свои огромные глаза. - Да что ты такое несёшь, Эдвард Каллен? Я - твоя законная жена, и таковой останусь до того момента, пока мне самой не захочется убежать от тебя настолько быстро, чтобы пятки сверкали! Ты не имеешь никакого права…
- Ошибаешься, - я покачал головой, - мы заключили брачный контракт, в котором сказано, что, нас с тобой безоговорочно разведут…
- Только если окажется, что мой ребёнок не от тебя! – воскликнула Таня, театрально стирая слёзы со своих щёк, - а мой ребёнок, наш с тобой ребёнок умер!
- В таком случае от тебя потребуется только подпись.
- Я не собираюсь ничего подписывать, - она вскочила со своего места и, подбежав ко мне, замахнулась рукой в воздухе, собираясь отвесить мне пощёчину.
- А я не собираюсь всю жизнь провести с той, - я перехватил её ладонь и отвёл в сторону, - которую не люблю, на которой женился лишь ради ребёнка, которого ты, чёрт возьми, так и не смогла выносить по-человечески!
- Я не виновата в том, что потеряла малыша!
- Наверное, это я втихаря выкуривал в день по пачке сигарет, объедался бургерами из соседней забегаловки и выпивал больше половины бутылки водки, когда у меня был плохой день! – я встал со своего места и, набросив на плечи пиджак, направился в сторону выхода. - Сегодня я буду спать на работе, у себя в кабинете, или, быть может, переночую у Эммета, в любом случае необходимость в том, чтобы стелить мне постель, отпадает. Встретимся завтра и обсудим все детали предстоящего развода. Спокойной ночи, - в последний раз взглянув на Таню, я скрылся за дверью. И мне даже не было стыдно за то, что я наговорил, ведь каждое из произнесённых слов было самой, что ни на есть правдой чистой воды.
Перекусив в небольшом ресторанчике недалеко от своей работы, я направился к себе офис. Никого из персонала уже не было, лишь едва слышный гул кондиционеров нарушал царившую вокруг тишину. Раздвинув диван в своем кабинете, я удобно уложил голову на его кожаный подлокотник и предался сну в надежде, что сегодня мне присниться моя прекрасная Белла с длинными каштановыми волосами и прелестной малышкой на руках...

---

Ваша Sirena