«Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не мог её убить…»

Глава 2. И сердце рвётся от любви на части.

Привет, Эдвард. Это снова я. Ты случаем не знаешь, как можно скрыть отрицательные эмоции от эмпата? Я вот тоже не знаю…
Ревность? Нет. Почти нет.
Боль? Её нет. В моём представлении боль - это нечто другое. Он ведь живёт. Дышит. Любит. И пусть, что не меня.
Тоска? Как ни противно - есть немного. Где те дни, когда мы были счастливы? Когда всё было хорошо. Когда ты был моим.
Ярость? Бывает иногда. Но не на Беллу. На себя. Что отдала без боя…
«- Мама! Я сегодня видел очень красивую тётю, - рассказывал чудесный мальчик лет шести, с изумрудными глазами и беспорядком на голове. Он мне смутно кого-то напомнил.
- Милый, успокойся, пожалуйста. На нас уже смотрят. - Эта пара ехала в автобусе.
- Но, мам! Она действительно очень красивая. Правда, когда я к ней подошёл, она как-то странно посмотрела на меня.
- Это когда ты успел? Я же от тебя не отходила, зная твой непослушный характер. - Девушка напряглась.
- Нууу... Помнишь, сегодня, в больнице. К тебе подошла тётя Джессика, и вы, как обычно, начали болтать.
- Дорогой! Мы с тётей Джессикой не болтаем, а обсуждаем такую проблему, как мировой кризис!
- Ну да… - с усмешкой протянул малыш. - Тогда причём здесь то, что мисс Джексон немного поправилась? – Женщина стушевалась.
- Ты от темы-то не отходи! Где ты виделся с той странной женщиной?
- Так вот. Когда вы с тётей Джессикой обсуждали «такую проблему, как мировой кризис», я вспомнил, что забыл у доктора Каллена свой новый танк. Я, разумеется, под шумок свалил.
- «Свалил»? Энтони Вебер! Ты приличный молодой человек. Не смей ТАК выражаться… - Анжела, похоже, так звали маму, не успела договорить, её перебил мальчик.
- Да, да. Хорошо. Дай мне договорить, мамуль. В общем, забегаю я в кабинет, а там… Стоит ЭТА. У неё чёрные-чёрные волосы, кожа, как у доктора, белая-белая. А глаза… Тёмно-золотистые…
- Хи-хи. Дорогой, не влюбился ли ты? - с лёгкой усмешкой, по-своему доброй, спросила мать»

Это снова я. Привет, Эдвард. Прошло уже три дня, а я всё наблюдаю за этим малышом. Его дни сочтены. Опухоль мозга. Анжела каждый день плачет. Мальчик догадывается, что с ним что-то не так. Он сам не такой, как все.
Знаешь, меня что-то напрягает. Как будто за Энтони наблюдают. Я, наверно, просто мнительная?
«Мальчик несётся по улицам. Спрашивает у каждого прохожего, где находится «Уолл Стрит». В маленькой ручке сжат листок. И вот малыш, наконец, добегает до этого небольшого, тёмного переулка. Нервничает. Глаза лихорадочно бегают в поисках чего-то… или кого-то. Мимо пробегает крыса. Любой другой уже сбежал бы, но не он. Он ждёт.
Из темноты выходит девушка… Белла. Она подзывает его к себе. Мальчик, как под гипнозом, подходит. Она нарочно медленно наклоняется к малышу, как будто хочет прикоснуться к его нежной щёчке. Но нет. Она впивается в его горло, выпивая кровь…
Сквозь белую пелену видения я слышала собственный крик. Крик отчаянья…
На этом смерти не закончились. Один за другим падали человеческие тела. Все, кто попадались на пути у Беллы, были мертвы…»
Города Форкс на карте уже нет. Он вымер.