В четверг я проснулась с твердым намерением дождаться звонка Тейлора и больше не раскисать. Валькирия только приветствовала это и даже предложила сделать мне укладку и легкий макияж. Я на все была согласна.
Мы сидели на уроке английского, и до звонка оставалось совсем немного времени. Преподаватель толкал нудную лекцию, а я протирала глаза, которые готовы были вот-вот закрыться от его монотонной речи.

Ну же, звонок, где ты там?

Но, как это всегда бывает, секундная стрелка двигалась со скоростью улитки.
Сидящая рядом со мной Валькирия что-то выводила на полях тетрадки. Чтобы хоть как-то себя занять, я решила понаблюдать за тем, что делает подруга. У Вальки это было обычным занятием – рисовать на уроке. Все ее тетради были разукрашены всевозможными зарисовками. К слову, выглядело это очень красиво, и я бы даже сказала, профессионально. Жаль, что я в свое время не пошла в художественную школу, хотя мне и «музыкалки» хватило. Так что не могу себя упрекнуть в том, что у меня руки не из того места растут.
Я уперлась подбородком на руки и смотрела, как Валька вырисовывала глаза, овал лица, изгиб шеи, кудри незнакомой девушки, тщательно выводя каждый локон. Ох, я бы так не смогла, терпения не хватилось все это зарисовать.
Учитель закончил лекцию и приступил к проверке усвоенного материала, как всегда, в конце урока. Я знала тему, но была рада, что вызвали не меня, поскольку сегодня хотела сосредоточиться исключительно на своих мыслях.

У доски пыталась ответить на элементарный вопрос моя одноклассница и однофамилица к тому же. Вот уж действительно совпадение, подобного со мной не случалось даже в московской школе. Да и потом я всегда хотела надеяться, что фамилию Ларина носят только две девушки: я и Пушкинская Татьяна из «Евгения Онегина». Мама частенько любила рассказывать мне историю о том, как они с папой придумывали для меня имя во время ее беременности. Мамуля мечтала назвать дочку Татьяной, а папа отмалчивался, предпочитая не перечить беременной жене, но когда я родилась, и мама впервые показала меня ему в окне родильного дома, видимо, тогда он и принял решение, поскольку в записке, которую передали маме вместе с пакетом фруктов и прочих вкусностей, значилась фраза: «Спасибо за дочку Марину!» Так я и стала Мариной, а мама до сих пор хранит это послание от папы в семейном фотоальбоме с моими детскими фотографиями.

А вот и долгожданный звонок, от которого тут же улетучились все воспоминания. Класс зашумел, наскоро списывая домашнее задание с доски и собираясь в столовую. Мы с Валькирией и Максом покинули кабинет самыми последними, поскольку первыми или хотя бы посередине, не получилось выйти. Народ становится очень наглым, когда речь заходит о еде. Все так и норовят оттолкнуть тебя в сторону, главное – прийти в пункт назначения раньше других, пока там не осталось лишь холодное брокколи с тушеной морковкой (фу, гадость).
Все мы, то есть наш специальный класс, обедали в общей столовой за специально отведенным для нас столом (все у нас было специальным, так вот). Ну да, мы – этакая русская элита, которую все здешние обитатели обходили стороной. И всё, наверняка, из-за слухов, которые распускают о нас, вроде того, что мы братаемся с бурыми медведями и поём громко-громко «Калинку-малинку». Ну что за бред?!
Мы втроем уселись за общий стол и принялись за еду. Как бы странно это ни звучало, но сегодняшние овощи (как же я рада, что там не было брокколи!) были на удивление съедобными. Либо они решили нас сегодня порадовать, либо повар сменился.
И все равно, завтраки, обеды и ужины в компании Тейлора были самыми вкусными. Delicious – как говорят о еде американцы. Хотя, Лотнер частенько относил это определение и ко мне, особенно в порыве страсти он любил нашептывать мне о том, какая я восхитительная.
– Марина, – окликнули меня, и я с неудовольствием обернулась на того, кто посмел вырвать меня из сладких мыслей.
К нашему столу приближался Джордан. Я почему-то напряглась. Все-таки этот парень перестал мне нравиться, хотя в первый день нашего с ним знакомства он был довольно приятным в общении.
– Я ем, – я нанизала на вилку зеленый горошек (даже не представляю, как у меня получилось это сделать с первого раза, обычно я с ним мучаюсь минут пять).
– Это срочно, – коротко сказал он.
– Но я, и правда, ем. Неужели это настолько срочно, что не может подождать? – Этот маменькин сынок начинал выводить меня из себя.
– Не может, – парень был непреклонен.
– Говори тут, – я исподлобья посмотрела на него.
Все наши тут же повернулись в мою сторону. Валькирия и Макс тоже с любопытством смотрели на Джордана.
– Не могу.
– Тогда прости, я мечтала об этом обеде целый день, и если я не поем, то вся информация на следующих уроках пролетит мимо моих ушей. А так не хочется читать учебники…
– Пожалуйста, – взмолился он.

Хм, что-то новенькое.

– Ладно, только быстро, – сдалась я.
Он кивнул, и я пошла следом за ним в другой конец столовой.
– Ну, чего тебе надо? – скрестив руки на груди, спросила я парня. – Раз зва…
– Я тебя люблю, – выпалил он ни с того ни с сего.
Я аж поперхнулась словами и не смогла договорить свое последнее предложение.
– Что ты делаешь?
– Люблю тебя.
– Ты, конечно, прости, но у меня уже есть парень.
– Я знаю, что есть, но ведь ты всегда можешь его бросить, – Джордан засунул руки в карманы и привалился к стене, совсем как Димка.
Я автоматически приложила руку ко лбу, вспомнив момент расставания с бывшим парнем.
Джордан говорил все как ни в чем не бывало со свойственным ему спокойствием, будто бы он вел речь о погоде.
«…Ты всегда можешь его бросить, – повторила я про себя и тотчас же встряхнула головой. – Как бы не так, Джордан! Я никогда в жизни такого не сделаю».
– И снова прости меня, Джордан, но я этого не сделаю. Я люблю своего бой-френда, а он любит меня. Так что даже твое признание не сможет разлучить меня с ним.
– Оставила бы ты его, Марина, пока он сам этого не сделал, – проговорил Джордан, чуть наклонившись ко мне. – Мой тебе совет на будущее.
– С каких это пор ты начал давать советы относительно личной жизни? – Я чуть приподняла бровь, искоса взглянув на парня, и тут же поймала себя на мысли, что сделала это точь-в-точь, как Тейлор. Забавно, я уже начинаю перенимать привычки любимого. – Запомни, Джордан, я не нуждаюсь в твоих наставлениях. Я взрослая девочка и сама решаю, с кем мне встречаться. У нас с тобой ничего быть не может.
– Жаль, очень жаль, – но по его лицу вообще не было заметно, чтобы он хотя бы о чем-то сожалел. Он даже не расстроился из-за того, что я ему только что отказала. Либо у него выдержка такая (если это так, то я ему завидую), либо он что-то скрывает от меня. Но больше я придерживалась второго варианта. Признание в любви это всего лишь отмазка. Или я вообще перестаю понимать парней. Может, он своим спокойствием так выражает свои чувства? А такое вообще может быть?
– Ну, раз мы все решили, то мне можно пойти и спокойно пообедать? – В принципе мне не нужно было просить у него разрешения, но раз уж я произнесла это вслух, то не брать же свои слова обратно.
– Иди, конечно.
Я развернулась и уверенно направилась к своему столу.
– Ну, шево он там хошел? – жуя кусок мяса, спросил меня Макс.
– Да в любви признавался, – спокойно ответила я, садясь на свое место и придвигая к себе поднос с едой.
– Чего-чего?
– Вот и у меня была точно такая же реакция.
Все, кто слышал нас за столом, как один рассмеялись, когда я сказала, что Джордан признался мне в любви.
– Так взял и признался? – перешла на шепот Валька.
– Ну да, – с безразличием ответила я.
– И что ты ему сказала на это?
– Что у меня есть парень, – я попыталась сосредоточиться на еде.
– А он?
– Он сказал, что знает. И намекнул, что я всегда могу отказаться от Тейлора. Вот только я не заметила, чтобы он сильно расстраивался по этому поводу.
– Да чокнутый он! Весь в свою мамочку пошел, – сказал Макс и повертел вилкой у виска. – Вот тебе мой совет, Марин, когда вернется твой Лотнер, расскажи ему все, пусть спустит этого Ромео с лестницы, причем с той, по которой сам же к тебе забирался, помнишь?
– Макс! – я смутилась, вспомнив нашу первую ночь с Тейлором.
– А мне нравится идея Максима, – засмеялась Валя.
– Перестаньте вы оба, – я буравила их глазами. – Для меня сейчас главное, чтобы Тейлор вернулся поскорее, тогда мне уже ни до чего дела не будет.

После двадцатиминутной трапезы мы встали из-за стола и с недовольными лицами поплелись на испанский. Мои мысли вновь вернулись к любимому. Он, наверняка, уже приземлился, так почему до обеда ни звонка, ни sms? Я дала себе слово, досидеть до конца урока и позвонить ему. Сил нет больше терпеть разлуку, тем более, когда со всех сторон напирают навязчивые поклонники. Я мечтала оказаться в теплых объятиях Тейлора, грезила наяву о его поцелуях, хотела забыть обо всех напастях, наслаждаясь только обществом своего любимого. Никогда не променяю его ни на кого другого.
По дороге в класс меня вновь окликнул Джордан.

Да что ему от меня надо?!

Во мне закипела злость.
– Давай я ему наваляю, и больше он к тебе не привяжется, – прошептал Валькин парень.
– Не стоит, – остановила я Макса, у которого так и чесались руки отомстить Джордану, во-первых, за то, что тот застукал его с Валькирией, а во-вторых, за то, что пожаловался на всех нас миссис Бэйл.
Я приблизилась к Джордану и процедила сквозь зубы:
– Ну, что тебе на этот раз надо от меня?
– Тебя вызывает к себе директор.
– Э… ну, хорошо, – а я-то ожидала продолжения его признаний в любви. Ошиблась, ничего не скажешь. Интересно, что от меня нужно директору? Вроде бы я ничего не сделала.
– Ребята, можете идти без меня, – крикнула своим друзьям, – меня вызывают к директору.
– Хорошо. – Валя и Макс синхронно помахали мне и пошли в класс.
Я с задумчивым лицом направилась на первый этаж, где располагался кабинет директора школы, мистера Манна.
Ну что я могу сказать об этом человеке? При нашей первой встрече он показался мне серьезным дядькой, который, как и миссис Бэйл, любит придерживаться правил и просто до фанатизма соблюдает порядок. Но мое первое впечатление было обманчивым. После того случая, когда меня хватились в пансионе, я стала относиться к директору по-другому. На самом деле, он был человеком с отменным чувством юмора (эх, такого не хватает миссис Бэйл). Мелкие шалости он еще мог простить, на некоторые закрыть глаза, но также мог отругать, хотя судя по слухам одноклассников, он еще ни разу не вызывал ни чьих родителей в школу.

Я постучалась в дверь, и тут же послышался голос мистера Манна:
– Входите.

Я осторожно просунула в дверь свою голову и посмотрела на директора, который сидел за своим рабочим столом и что-то внимательно просматривал в компьютере.
Как только он меня заметил, его лицо помрачнело и сделалось очень серьезным. Что-то случилось, причем что-то очень и очень плохое. Я в отчаянии закусила губу, у меня возникло желание сбежать отсюда немедленно. Страх сковал все мышцы, словно бы мне уже вынесли приговор, и вот-вот приведут его в исполнение.
– Мисс Ларина, присаживайтесь, – и мистер Манна указал на стул, стоящий прямо перед его столом. – Я вызвал Вас, поскольку нам необходимо поговорить.
Я присела на стул и уставилась на директора, пытаясь унять дрожь в коленках.
– Произошло кое-что, о чем я обязан Вас оповестить…